Шабёр

– Не хочу тебя огорчать, но доходил, и теперь меня устраивает наслаждаться первым и последним.

– Девушка, бьющая посуду в твоей квартире, не согласилась бы, – запивая слова кофе, я любезно умолчала, что впечатление будет не первое и даже не второе. Рон видел меня не единожды, и даже обнаженной разок. Очень сомнительный разок. Поморщившись, я спрыгнула со стула, убирая кружку в раковину.

– Она просто нафантазировала себе, – Розье развел руками, тоже слезая со стула, подхватывая чайный пакетик на салфетке и, как у себя дома, отправляя его в мусорку в углу кухни. – Ну, давай посмотрим, в чем ты собралась поражать своего принца.

– Рон – не принц, и поражать его я не буду, я же не инфекция, – недовольно топая в сторону гостиной, уже пожалела, что впустила соседа. Хотя он не особо и спрашивал, просто заталкивая меня же в собственную квартиру.

– А ты смешная, – в голосе чувствовалась издевка. Теперь я стала «смешной соседкой», которая к сорока заведет кошек – на каждый год прожитой жизни.

– И устраивать показ, в чем я пойду, тоже не буду.

Я уже собиралась скрыться в спальне, но меня догнал вопрос:

– Ты же не в халате пойдешь? Тогда уж лучше без.

Я хотела показать неприличный жест в виде среднего пальца, но вместо этого лишь с силой захлопнула дверь. Может, он маньяк или вор? Вот выйду из спальни, а там пустая гостиная и кот, которого не своровали. Скептически рассмотрев гардероб, я достала юбку в клетку, и черную водолазку, чтобы заправить ее за пояс. Немного покружив перед зеркалом, уже собираясь выйти из спальни, чтобы дойти до ванной, я все же на всякий случай прислушалась к звукам. Было подозрение, что оттуда могут доноситься шорохи движущиеся к выходу мебели. Но было тихо, подозрительно тихо.

– А покороче есть? – стоило мне открыть дверь, как вопрос прилетел ровно мне в лоб. Очень старательно я выгнула брови, намекая всем видом, что мнения соседа не спрашивала. Но он и не думал стушеваться, лишь нагло глазея. – В этой юбке ты не на свидание идешь, а как будто в библиотеку. Я бы не купился.

Я стала по цвету как вареная свекла. Хоть себя и не видела, но почувствовала, как жар поднимается к щекам, заливая не только кожу, но, уверена, и лопая капилляры в глазах от гнева.

– А мне и не для тебя надо стараться! – огрызнулась, проходя мимо. – Больно много чести!

Розье сидел на моем диване и гладил моего кота. Пока я мечтала о том, чтобы он не въезжал в соседнюю от меня квартиру. Портя мою идиллию с самой собой и Томасом.

– Один вариант, когда можно надевать такие юбки, – если это единственная одежда на тебе.

Я погладила нежнейшую ткань и захлопнула уже с силой дверь ванной. Ну зачем я должна строить из себя человека, которым не являюсь? Или являюсь? В голове сразу всплыли сны с мужчиной моей мечты, и я на его коленях, развратно потираясь об его пах. Я склонилась над раковиной, прячась в облаке собственных волос. Было так стыдно от таких снов, но там было так хорошо…

– Мне точно нужен вибратор… – зачем-то простонала я себе под нос.

– Тебе на Рождество подарить?

Я дернулась, ударяясь головой о хромированный кран.

– Ты чего тут забыл? – возмутилась появлению соседа в столь личном и маленьком пространстве, потирая ушибленное место. Синяк на ягодице от падения почти прошел, теперь буду лечить шишку.

– Ты так дверью хлопнула, что она обратно открылась.

Он прислонился к косяку, складывая руки перед грудью, смотря на меня как на веселую зверушку, скрывая веселье от услышанного. А я желала закидать его тюбиками с кремом. Но вовремя вспомнила их стоимость. Смотря на руки и вены, от которых захотелось вернуться в сон, склеить не мужчину мечты, а соседа. Но, быстро вспомнив, какой он неприятный тип, отзеркалила его позу.

– И что ты хочешь мне еще сказать? Там твоя подружка не угомонилась? Может тебе домой пора? – я махнула головой в сторону выхода, намекая, что пора бы и свалить.

Розье посмотрел на наручные часы на коричневом кожаном ремешке, а я проклинала, что он «такой» красивый и ужасный по характеру.

– Думаю, ей нужно еще пару часов, она довольно выносливая.

Меня почти стошнило, сморщив нос, я повернулась к раковине, выкручивая на голове черт знает что.

– Ты думаешь, я тебя оставлю дома одного? Нет, – ответила сама на свой вопрос, сдаваясь и делая привычную прическу. Закручивая длинные кудрявые пряди в жгут и сооружая их в пучок.

– Так я не один, а с котом. Оставь распущенные, тебе очков не хватает, ты словно училка.

Закончив с волосами, я специально, хоть и не собиралась, достала из ящика очки и надела их, чтобы полностью соответствовать образу из головы соседа. Осталось показать язык, но я сдержалась.

– Училки сексуальные, – старательно томно проговорила, поднимая очки на переносице указательным пальцем.

Что-то изменилось во взгляде Розье, но я не успела уловить, он слишком быстро вернул себе на лицо привычную маску идеальности.

– Не все, Амелинда. Не все, – усмехнулся он.

Была моя очередь поменяться в лице, на что сосед натянул на губах ухмылку. Нужно уточнить все же, где тот работает. Обычные люди так не улыбаются.

– И как же ты умудрился, – я пролезла между его телом и остатком места в дверном проеме, немного касаясь сложенных рук соседа грудью. – Запомнить мое имя.

Врать не стану, это льстило даже больше, чем если бы он начал подкатывать ко мне. Зная, что имена своих разовых подружек он не запоминает.

Джейми пожал плечами, следуя за мной в коридор.

– Есть запасные ключи? Уйду сразу, как эта заберет свои пакеты и уедет домой.

– Она решила к тебе переехать? – я потянулась за пальто, но сосед включил режим джентльмена и придержал мне его, помогая надеть.

– Да, – кивнул он, а я с сомнениями на него посмотрела.

– Сколько раз вы переспали с ней? – вопрос сам задался, я не контролировала свою речь, но Розье вроде не смутился.

– Тебя интересует количество подходов или ночей в целом?

Я не успела остановить его вопрос, но теперь стали интересны и подходы.

– Ночей, – засунула ногу в ботинок, не поднимая глаз на соседа. – Избавь меня от подробностей, – врала я, заканчивая обуваться.

– Одна ночь.

– И она решила к тебе переехать? – адекватность девушки явно была на нуле. Я даже после секса не перезвонила, хоть и хотелось. Как минимум, узнать, какого черта меня игнорят.

– Я просто очень хорош.

Я закатила глаза, доставая запасные ключи из тумбочки.

– Я знаю, где ты живешь и твое имя, – протянула я связку, нахмурив брови для большего эффекта.

– Ты официально мой друг и спаситель.

 Я фыркнула на его слова, отпуская ключи в мужскую ладонь. Розье любезно поклонился, прижимая связку с розовым брелком к сердцу, как самую любимую вещь.

– Следи за ним, Томас!

Глава 3. Рыба и щи

Сдав пальто в гардероб, я поправила водолазку, замечая на ткани рыжие кошачьи волосы. Пришлось придирчиво рассматривать себя в отражении большого зеркала с лампочками по кругу и старательно снимать шерсть. Закончив, я вспомнила о прическе.

Волосы пушились и лезли в разные стороны, их не сдерживал даже тугой пучок. Очки, благо, я оставила в кармане верхней одежды.

– Чокнутый профессор, – шепнула я отражению, на что сразу услышала учтивое покашливание за спиной.

– Мисс желает пройти к столику?

Обернувшись, увидела лысоватого мужчину в строгом костюме. Он был одет лучше, может ему сходить на свидание вместо меня? Хотелось рыдать, и почему я не послушала соседа и не переоделась? Но вариант «снять водолазку и остаться лишь в юбке» был не вариант. Это мысль рассмешила, немного снимая напряжение.

– Да, столик на имя Гринт, – проглотив смешок, улыбнулась, заранее чувствуя фиаско сегодняшнего вечера.

– Господин ожидает.

Мы проследовали до столика у окна, отсюда совершенно точно открывался прекрасный вид на вечерний Лондон и знакомую улочку недалеко от дома.

Рон, увидев меня, поднялся и помог отодвинуть стул, усаживая меня за стол.

– Я так рад, что ты согласилась, – он улыбался так искренне, что я не удержалась и улыбнулась в ответ, сияя не менее радостно.

– Привет, – поздоровалась, а сама оценивала отутюженную белоснежную сорочку, заправленную в черные брюки, и золотые запонки с изображением льва. Дорого, богато. Я провернула красную ниточку на запястье с металлической совой в виде украшения и в очередной раз подумала, что не подходила этому месту. Тут все были как на подбор: платья и костюмы, изящная обувь. И я – в ботинках с мощным протектором и черной водолазке, скорее всего, с кошачьей шерстью на спине. Сосед бесконечно отвлекал меня своим присутствием, что, уходя, я даже не посмотрела в зеркало.

– Я бы хотел объясниться, – начал Рон, немного смущенно почесывая рыжую шевелюру. Кстати, идеально уложенную. Пряди не выбивались, а были аккуратно зачесаны на одну сторону.

Поджав губы, я кивнула, но слушать извинения не хотелось. Хотелось поговорить, ну, не знаю: о погоде, кино, чем угодно, кроме недосекса много лет назад.

– Может, – я уже начала говорить, но Рон не дал мне закончить. Возможно, это было его грешком не только в постели.

– Я потерял твой телефон, на самом деле потерял. Ты же записала его на уголке газеты, а моя экономка утром выкинула старую прессу, и я не успел перенести его в записную книжку.

– Эм, – я была почти как Томас и его коронное «мя». Можно же было спросить, скажем, у Кетти или зайти ко мне домой… но озвучивать вслух варианты не стала.

– У сестры я постеснялся спрашивать, она закатала бы меня в асфальт. Ты же ее знаешь…

Я знала. От Кетти можно было ожидать всего, рукоприкладства тоже. Однажды она прописала мне затрещину за то, что я доела последний кусок торта. Подруга делала это, конечно, «в шутку», вот только рука у нее была нешуточно тяжелой.

Неожиданно Рон потянулся ко мне рукой через стол и аккуратно сжал мою ладонь. Его пальцы были немного влажные, но довольно приятные, даже несмотря на излишнюю потливость.

– Очень хочу, чтобы ты дала мне еще один шанс, обещаю, я не подведу.

Ну, то ли его рука была слишком влажная, то ли я поплыла от таких заявлений.

– Номер записал? – в шутку спросила, немного разъединяя наши пальцы, давая свежести коже.

– Лучше, – он отпустил руку, откидываясь на спинку стула, подзывая жестом официанта. – Я его выучил.

Это было почти предложение руки и сердца, ну, серьезно. Я не знала телефонов наизусть совсем, ну, разве что домашний в доме родителей.

Официант подошел, и я даже не успела открыть рта, как Рон уже озвучил заказ.

– Рыбу, фирменную, соус без уксуса и поменьше соли, и бутылку Gewurztraminer Alto-Adige.

Я как эта рыба из меню сейчас и выглядела. Открывала рот, хлопала глазами, закрывала рот. Ну, врать не буду, заказ я хотела другой, и уверенный голос Рона слегка испортил аппетит.

– Надеюсь, ты не против? – уже после ухода официанта, спросил Рон, улыбаясь так, словно заказал не простую рыбу, а золотую, которая сейчас исполнит три его желания.

– Нет, – соврала, мысленно давая себе оплеуху. Я же не любила рыбу, вообще, ни разу. Никакую и даже филе, но портить впечатление не хотелось.

– Просто я подумал, что могу позволить себе шалость и заказать за двоих.

Шалость не удалась. Разговор не клеился, рыба в рот не лезла, что не скажешь про вино, особенно на голодный желудок. Рон говорил, говорил, а я слушала и пила, пила и слушала. Порой он касался моего запястья, иногда шутил на тему своих ресторанов и всячески ругал принесенный соус, объясняя, что его измельчили механически, а нужно было вручную.

Я делала ему скидки, понимая, что он в этом разбирается, и он видел меня голой и все равно пришел на вторую попытку свидания.

Когда вино плескалось уже разве что не в глазах, внезапно я осознала, что свиданию пришел конец и единственное, что Рон узнал про меня, – это то, что у меня есть кот. И в этом ему помог торчащий кошачий волос на плече. Я любила слушать, так мне казалось. Рон был хорошим собеседником, но я почувствовала себя слегка не на свидании. Казалось, диалог должен строиться не из монолога о еде. Но вино скрасило, заливая тоску.

На стол лег счет, а Рон, продолжая болтать, вложил туда определенное количество купюр и, извинившись, отошел на несколько минут.

Я не удержалась, засовывая нос в черный кожаный прямоугольник. Рон оставил ровно плату по счету и не оставил чаевых. Я сморщилась и перепроверила еще раз. Но, не найдя «чая», достала из кармашка юбки смятую купюру и засунула поглубже, чтобы ее не было видно сразу. С такой кругленькой суммы и с таким обслуживанием не оставить чаевые было преступлением. Меня всегда воспитывали так, чтобы я одинаково относилась и к продавцу в кофейне, и к случайно встретившейся знаменитости. Люди всегда оставались людьми, в независимости от их статуса и положения в обществе.

Быстро убрав счет на прежнее место, я посмотрела на свою расковырянную рыбу. Рабочая схема: если не хочется кушать, размазать все по краям.

Рон вернулся, лучезарно улыбаясь, занимая свое место напротив.

– Не желаешь сегодня остаться у меня? – в его глазах светилась надежда, а в моих плескался алкоголь. Сны ворвались в мысли, и я покраснела, как рак в кипятке. Секса хотелось больше, чем спать в текущем состоянии. Но наше свидание однажды уже закончилось постелью.

– Я бы не хотела спешить… – немного виновато сказала, а сама мысленно думала, каков Рон без рубашки, есть ли у него рельеф на теле или волосы на груди. После прошлого позора я не помнила почти ничего.

– Конечно, Амелинда, я разделяю твои желания, – он приподнялся, и внезапно Гринта стало два. А количество бокалов вина смешалось, лавируя на границе пары бутылок на двоих.

– Я, кажется, в щи, – призналась, поднимаясь и придерживаясь за угол стола.

– Что? – Гринт поднял вверх четыре брови, и я хрюкнула в ладонь.

– У меня коллега из России, Виктор, вот он так на корпоративе говорил и пил что-то с перцем.

Казалось, это было самое длинное предложение за весь ужин. Вино просилось назад, я краснела, бледнела и возможно зеленела вновь, пародируя ужин – открывая и закрывая рот. Но лучше закрывая, удерживая то дорогое вино.

– Я вызову тебе такси, – Рон придержал меня под локоть, пока я не очень уверенно держалась на ногах.

Да, Никсон, тебе светит одиночество в компании кота, но это в будущем, а скоро, кажется, алкогольное отравление.

– Не, – отмахнулась я свободной рукой. – Мне тут близко ж.

Близко ж… Амелинда. Делай вид, что ты трезвая и просто чеши домой. Молча. Рот твой – враг твой.

Такси Рон мне все же вызвал… но таксист был не шибко счастлив, когда я начала рассказывать ему, что у меня сосед бабник, а секса у меня не было со времен Китайской пасхи. Благо, кажется, он и слова не понял, лишь кивая на мои реплики. Последнее, что я помню, – это дверь парадной и чернота.

***

– Доброе утро.

Десять, ровно столько букв в проклятом «доброе утро», и каждая отбивалась как молотком внутри черепа. Если это был ад, то было хотя бы мягко. Я не ответила и даже не приоткрыла глаза, морщась еще сильнее. Голос был мужской, знакомый.

Перед глазами появилась рыба, ресторан и вино, вливающееся в меня бокал за бокалом. Черт, я что опять переспала с Роном?

Со скоростью звука (так мне показалось) я оторвала лицо от подушки, понимая, что меня кружит как на карусели.

– Или не доброе.

Голос опять забарабанил в висках, но теперь я слышала, откуда он исходил. С другой стороны дивана, к слову, не моего. Квартира была чем-то похожа на мою, в центре комнаты стоял диван, перед ним на стене висел выключенный телевизор, никаких домашних цветов или украшений, декора. Книги, книги, книги. Поняв, что я не на выставке и для осмотра неподходящее время, я, оттолкнувшись руками, я приняла сидячее положение, выглядывая как вор из-за спинки кожаного дивана.

– Дьявол.

Сосед приподнял бровь на такое приветствие. Выглядел он свежим, красивым, в домашней серой футболке и черных пижамных штанах, волосы были взъерошены, и было видно, что они еще влажные после душа.

– Что я тут делаю? – сосед опять приподнял брови, а я молилась, чтобы, взглянув на себя, нашла там водолазку и чертову юбку. Перестав пялиться на сидящего в кресле Розье, я резко посмотрела на свои руки и грудь.

Вместо водолазки белая футболка. Проверив, я поняла, что и бюстгальтера тоже нет. От юбки тоже след простыл.

Пока я паниковала, представляя картинки с рейтингом 21+, сосед соизволил ответить.

– Ты спала и, кстати, храпела.

Не знаю, что меня взбесило больше. Приложив руку к ягодице, где недавно прошел синяк, я проверила наличие нижнего белья. Хоть что-то да осталось. Легче стало, но не сильно.

– Я не храплю, – возмутилась, подтягивая вязаный плед выше, пряча колени и кутаясь в ткань, как в кокон.

– И не спишь в чужих квартирах, – Джейми поднялся с кресла, откладывая книгу в сторону, кладя ее разворотом вниз, чтобы не потерять нужную страницу. Огрызнуться я не успела, мне под нос сунули дымящуюся чашку чая.

Я презрительно скривилась, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

– Я не пью чай, – но сухость во рту намекала, что выводы поспешные. Казалось, я не вино вчера пила, а Сахару ела ложками.

– Знаю, но он черный, вкусный, не горячий, и от него станет легче.

– Лучше гильотина, – помечтала, а сама забрала кружку на блюдце, замечая там еще и обезболивающее. Осознание, что я полуголая, вернулось до того, как я сделала первый глоток, выдавая вопрос.

– Где мои вещи? Это от головы? – подняв таблетку, я все же уточнила.

Джейми опять обошел мое лежбище и с наглой мордой хозяина положения сел на диван в мои ноги.

– Пей, – кивнул он, – головы у тебя и так нет, это обезболивающие, – интересно, выливать чай на человека – это плохой тон? Но таблетку проглотила, запивая жижей под названием «чай». Врать не буду: после второго глотка стала вкуснее. – Твоя кофта в стирке, как и другие недостающие вещи.

– Как я сюда попала? – вжимая голову поглубже в шею, я пряталась как можно тщательнее в пледе, заслоняясь белой кружкой как щитом.

Розье улыбнулся так лучезарно, а это значило, что сейчас будет позорный рассказ.

– Через дверь, это же очевидно, – язвительность ну просто зашкаливала. Как и мое терпение. Была бы я чайником со свистком, я бы уже во всю пускала пар.

– И-и-и-и.

– Ну, ты пришла забрать ключи, но потом решила, что моя квартира ближе.

– До чего? – кажется, я позеленела, начиная слабо, но вспоминать.

– До туалета. Алкогольное отравление, тошнота. Ну, вот это все, – сосед покрутил пальцем в воздухе, напоминая откуда и куда двигался поток. От живота и вверх.

– А ты что, волосы мне держал? – по инерции я убрала пряди от лица, задумываясь, что выгляжу, наверное, шикарно.

– Оказывается, твоя прическа была практичная. Не пришлось собирать твои волосы и накручивать их на кулак, – и он говорил это с такой ухмылкой, что вариант облить его чаем больше не прельщал. Хотелось двинуть пяткой из-под пледа по носу. Но резкие движение в моем состоянии были небезопасны.

– Мы что, – я прожевала слова, боясь услышать ответ, – у нас что-то было?

Розье щурил глаза, а я уже записывалась с гинекологу, проживая все стадии: отрицание, гнев и дальше по списку.

– Я, знаешь, не фанат некрофилии.

На стадии торга, понимая, что ничего не было, я вздохнула, убирая чашку на журнальный столик.

– Но ты меня раздел? Или я сама? – хоть бы сама… я как-то прочитала, что если идти на свидание в белье, которое ты не хочешь показывать мужчине, то это убережет тебя от ошибки секса на первом свидании. Ну, от секса спасло, а вот от…

– Ты мне что-то рассказывала про щи и очень старательно и, можно сказать, умело изображала рыбу.

– Боже, – я прикрыла лицо руками, но менее стыдно от этого не стало.

– Боже был тоже, в контексте: «Боже, меня сейчас стошнит». Некоторые твои вещи пострадали, как и мои. Но, благо, инцидент улажен, а улики выстираны.

Не смотря на соседа, я умирала от стыда. После «такого» свидания Рон точно не перезвонит, а при виде соседа я буду разворачиваться на сто восемьдесят и бежать в позоре в закат. Амелинда? Ну как ты так могла…

– Прости, – прошептала в ладони, мечтая провалиться сквозь землю. Молчание затягивалось, и я посмотрела сквозь пальцы на Розье. Его лицо не выражало презрения, отвращение, лишь легкие нотки веселья с долей ехидства.

– Не переживай, это было весело, но больше так не вламывайся ко мне вечером. Я мог быть не один.

Почему-то сорвать ему «не одинокий вечер» казалось не самым плохим из списка. Когда я хотела сказать «спасибо», в дверь постучали, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Джейми, это Кейти, нам нужно поговорить!

Пока объект обожания Кейти закатывал глаза, дама старательно стучала в дверь.

– Это та с пакетами? – шепотом спросила, силясь вспомнить ее имя.

Сосед пожал плечами, поднимаясь с дивана, собираясь открыть дверь.

– Кажется, эта была до переезда, – неуверенно ответил Розье, даже не стараясь вспомнить.

– Стой! У меня есть идея!

Очень и очень плохая идея.

Глава 4. Блинные сквернословия

Не придумав ничего лучшего на еще хмельную голову, я потянула ручку входной двери на себя. Сосед выгнул бровь и сложил руки на груди, наблюдая за моим фиаско.

Закрыто.

Но и это меня не остановило. Стук стих, нежданная гостья скорее всего думала, что это Розье летит на крыльях любви открывать. А это я. Голова немного кружилась, пальцы не слушались, а мозг еще не проснулся. Пить, Амелинда, – это просто не твое.

– Влево, – подсказал сосед, и я справилась с замком, гордо задирая подбородок и одновременно открывая дверь.

– Чем могу вам помочь? – за спиной послышался смешок, Джейми точно веселился. Дама, стоявшая передо мной, была точно удивлена, когда вместо высоченного мужчины на пороге появилась я. Заспанная, с гнездом на голове и в его футболке.

Но девушка, кажется, проглотила язык, и просто хлопала ресницами, точно не настоящими. Она в целом была больше похожа на эксперимент пластического хирурга. С губами варениками и неприлично острыми скулами.

– Это квартира Джейми? – она нашла в себе силы и задала интересующий вопрос. Изучая меня гневным взглядом, периодически пытаясь заглянуть за мое плечо.

– Да, а что вы хотели от моего мужа?

Блондинка напротив почти уронила челюсть, за спиной слышался лающий смех, который пытались удержать в себе. Вообще я просто хотела сказать, что сосед переехал, но после такого пренебрежительного взгляда захотелось наговорить глупостей. Рассказывать о том, что я просто девушка, было слишком мелочно, особенно зная, как часто они обновляются. А звание «жены» звучит почти гордо. То есть, я не одна из многих, а единственная, кого позвали не просто потрахаться, а потрахаться в браке. Но как говорила моя покойная бабуля: «Хорошее дело браком не назовут».

– Мужа? – почти завизжала мадам, больше не смотря на меня и оборачиваясь в разные стороны, будто ища выход.

Я не придумала ничего лучше, чем облокотиться плечом о косяк двери, поправляя взлохмаченные кудри, радуясь, что вчерашний пучок пригодился, спасая волосы от последствий алкогольного отравления.

– Что-то ему передать? – не сдержав зевок, я прикрыла рот рукой, без интереса рассматривая девушку напротив. Она выглядела очень удивленно, явно не зная, как себя вести – выдать себя за любовницу или сбежать. Брови ее хотели полезть к линии роста волос, но, кажется, врачи свое дело знали. На коже не появилось ни одной складки.

– А как давно вы, ну, это…

Делая паузы и запинаясь, она повременила с побегом, но шаг назад все же сделала, возможно, ее пугал мой свежий запах вчерашнего перепоя. Меня, по правде, он тоже пугал.

– Пару месяцев, – убрав несуществующую ниточку с рукава футболки, я посмотрела на левое запястье, намекая, что там должны быть часы. Которые показывали стрелками на выход. – Так что мне передать мужу? Как вас, кстати, зовут?

Даже из-под толстого слоя штукатурки на лице было видно: по коже начал проступать румянец. Я бы на ее месте: первое – никогда бы не искала встречи с тем, кто меня кинул; второе – при слове «жена» убежала бы быстрее, чем закончится фраза из четырех букв.

– Амелинда Розье, – я протянула руку, ту самую, в которую скрывала громкий зевок. Блондинка без имени медлила, а я мысленно делала ставки. Угадал ли сосед, как ее зовут, или нет.

– Бритни.

Не знаю как, но я почти хрюкнула. Отличное имя, цвет волос тоже подходил, чтобы побыть певицей из нулевых. Бритни, но скорее всего не Спирс, пожала мою руку слабо и бегло. Отступая дальше к выходу. Правильно, беги. Иначе я начну петь прямо в коридоре.

– Я хотела кое-что забрать, – она что-то придумывала на ходу, отступая от меня. То ли как от победительницы, то ли как от прокаженной.