Голоса Любви

«В чём же? Любовь лишь тогда истинна, когда первый взгляд словно бы выстреливает тебе в сердце стрелой Амура, и более не оставляет места сомнениям. Только такую любовь я знаю и признаю, а что вот там ещё выдумывают, мне никогда не было интересно», – отвечал Микаэль с серьёзным выражением лица. «Мне не требуется столетие, чтобы найти любимую. Мне достаточно одного мгновения. Вот же жаль мне остальных, кто теряет столь драгоценное время в поисках невесты!»

Мари снова засмеялась. Ей казались и полностью верными, и невероятно странными речи молодого герцога. Он словами своими словно бы оживал, как герой её грёз. И это одновременно и очаровывало, и пугало её, ведь лишь одни romans français1 заполняли всё её воображение, и герои сходили со страниц лишь в её снах. И вот теперь, как она была поражена видеть теперь перед собой столь поражающего душу человека!

«Послушайте, Мари. Я знаю Ваше смущение. Но я и сам смущён – лишь вида не смею подать. Я вчера при луне был груб с Вами, и она мне свидетель, и будет злиться на меня миллионы полнолуний. И умоляю Вас простить меня – моё сердце озлоблено, но Вашей вины в том нет, и я прошу Вас простить мои манеры. Как стыдно! Но я, хоть и оскорблён был, что словно беспризорного пса меня выдворили из замка на период празднований, всё же рассмотрел в Вас свою судьбу. И – о, прошу Вас, не откажите мне, я смогу загладить всю вину своею лаской. Я не такой, каким Вы встретили меня во мраке.»

«Какой же Вы?» – повела бровью Мари, и он ответил улыбкой, от которой у неё таяло сердце.

«Я – Микаэль-поэт, я – Микаэль-художник!

Я тот, кто воспевал любовь в ночи!

Я – тот, кто верит, что без войн жить можно!

Я – тот, кто держит к сердцу Вашему ключи!» – пробормотал он торжественно, кружа вокруг девушки.

«Ах, Микаэль, Вы словно другой человек, право же!» – захлопала в ладоши Мари. «Если и вправду Вы настолько милы, как при свете солнца, то я женой Вам буду с радостью. Но если ж Вы такой, какого я узнала в полумраке этого сада, то Вам вечность понадобится, чтобы отворить моё сердце!»

«Я обещаю Вам, я само обаяние!» – засмеялся Микаэль, но вдруг в его глазах прочиталась грусть.

«Что с Вами, Михаил Георгиевич?» – забеспокоилась юная Лиен. «Вы побледнели в секунду! Уж я просто шутила с Вами!»

«О, нет. Это не Вы. Мрачная мысль пронеслась, омрачив меня. Но всё снова хорошо!» – отозвался он, улыбнувшись.

«Что за мысль? О чём?» – настаивала Мари, взяв его за руку.

«Я должен Вам сказать. Вы правы. Но я боюсь потерять Вас, когда, наконец, нашёл! Я мечтаю, чтобы Вы согласились стать моей женою.»

Он вырвал руку из белых ручек Мари и нервно заметался взад-вперёд тропинки, подбирая слова. Девушка с замиранием сердца ждала, и ожидание это стало неприятно ей, потому как в неизвестности она видела всегда лишь ужасное

«Мари», – начал он робко, подбирая слова. «Вы увидели меня в ночи в столь будораженном состоянии, и услышали от моего брата, что я сумасшедший. Это и правда, и ложь. Ах, как трудно объясняться!»

Он снова взял Мари за руку и посмотрел ей в глаза.

«Я не понимаю…» протянула она обеспокоенно.

«Я и впрямь сумасшедший, но для мира – не перед небом! Никто не видит, что вижу я, и не слышит, что слышат мои уши.»

«Ах, Микаэль, довольно, Вы меня пугаете!» – воскликнула девушка.

«Нет, прошу, услышьте меня. Быть может, Вы не согласитесь после быть моей женою, но я пред Вами буду честен.»

«Что за секрет Вы держите в сердце?»

«Я слышу голоса, я вижу тени. О, не смотрите на меня так, прелестная Мари! Какой ужас в Ваших глазах. Но это правда – всё, как говорил брат! Я вижу людей, умерших, сгинувших навеки – но для людей лишь остальных. Перед моим же взором они предстают, словно я – единственный, на кого им есть надеяться, чтобы доказать, что они – не миф. Я слышу их стоны, их шёпот, их мольбы, к которым мир и небеса безразличны. Лишь я один мучаюсь с ними, нет мне покоя. Я пытался убежать, но и на краю земли, в далёких странах они находят меня. Но я ничем помочь им не могу. Это ни им, ни мне покой не дарит.»

«Микаэль, я не могу слушать! Какие ужасы! Какие речи!» Она похолодела и, не зная, что делать, закачалась на месте.

«Я буду проклят и для Вас?» – он вскинул руки в отчаянии. «Я знаю, Вы не верите мне, но это правда! И если это Вас гонит прочь от меня и мужем мне не быть, что ж – пусть так и будет. Но я влюбился с Вас с первого мгновенья, и мою любовь Вам силой не отнять!»

Мари накинулась на герцога с объятиями.

«Я верю Вам!» – вскрикнула она, и он увидел слёзы в её глазах. «И пусть хоть весь тот свет нам сейчас свидетель, но я люблю Вас тоже, и я – Ваша будущая супруга. Я буду любить Вас так сильно, что мои признания в любви заглушат все речи мертвецов, мой смех будет громче всех стонов, а мои объятия – сильнее всех, кто тянет Вас вниз. Я исцелю Вас своею любовью, и лишь мой голос будет звучать вокруг Вас!»

«Милая Мари!» – пробормотал Микаэль, и его губы с силой прижались к алым губам юной леди.

«Шшш…» зашелестели листья садовых деревьев. «Шшш…»

Глава 6

Такого скорого венчания народ не видывал. По всем уголкам королевства ходили слухи, что Её Сиятельство Мари попала под чары, а особливо злые языки поговаривали, что это проклятие. И тем не менее, событие ожидалось великолепное, и весь свет ожидал его с нетерпением. Дамы готовили лучшие наряды, господа – лучшие придворные костюмы и сюрко. С приближением каждого дня к празднеству, земля королевства всё более пополнялась дивными слухами, но едва ли находился кто-то желающий пропустить свадьбу Герцога Микаэля – сумасшедшего, в день ставшего центральной фигурой всех светских и крестьянских бесед.

Виктор Примский же, не вынося душевно сего так противного его душе надвигающегося действа, пожелал на некоторое время поселиться в загородном доме во Франции, вдали от посторонних глаз и докучливых разговоров. Его душа наполнялась гневом об одном упоминании Мари Лиен; его сердце бешено стучало, когда он вспоминал её фразу, брошенную в ночи, когда он давал бал.

«Ах, милая Мари, за что Вы так со мной!» – то и дело выкрикивал герцог в исступлении, бродя по замку из комнаты в комнату, не на шутку пугая прислугу, собирающих его вещи в долгую дорогу до французских владений. «Я не прощу Вам такого унижения, даже когда Вы прибежите ко мне в слезах раскаяния! А Вы обязательно раскаетесь, о, я предвижу этот горький день! Но моя гордость – не пустой звук, и я отвергну Вас легко, как Вы отвергли меня!»

Но на другом конце замка настроение было более чем солнечное. Обычно угрюмый, в безумии мечущийся Микаэль, порхал теперь по своим покоям, словно бабочка, поочерёдно обнимая то горничную, то бонну, которая так и осталась служить при замке в качестве гувернантки, обучая герцога языкам, то кучера, проходившего мимо.

«Ваша Светлость, Вас вовсе не узнать!» – дивилась старая гувернантка. «Вы словно другой человек, право!»

«А я и есть – другой человек, Madame Durix», – смеялся Микаэль, кружась вокруг женщины. «Моё безумство окончено – я исцелён и счастлив! Моя спасительница своим звонким смехом прогнала мои тени вон. Её любовь вытравила их яд из моих вен. Меня более никто не утомляет своими потусторонними речами, я вот уже как несколько дней сплю, словно Боги на Олимпе! Так тихо и свежо мне спать без стонов этих мертвецов!»

«Ах, Ваша Светлость, будет Вам пужать меня вечно Вашими мертвецами, ах, Mon Dieu!» – перекрестилась Мадам Дюри. «Мне должно слышать от Вас лишь разумные речи, а эти оставьте Мсье Веретóв.»

«Доктору Веретову я то же самое поведаю!» – радостно воскликнул Микаэль. Румянец на его щеках горел, а в глазах сверкали довольные искорки. «Отныне я – здоровый человек! Прочь, мертвецы! Ха-ха-ха!»

А что же до Мари? Её счастье озаряло всё вокруг. Графиня не узнавала собственную дочь, а супругу оставалось лишь успокаивать сердце Анны в том, что союз будет прочный, и что слухи со временем рассеются, оставив место лишь семейному благополучию. Что вскоре ум пожилой графини будет занят лишь внуками-наследниками герцогского престола. Александр сам-то в душе не знал, каким из его собственных прогнозов верить, но веровал в тот, что без устали говорил жене. Их единственная дочь шла под венец. На кону стояло очень много – на брак с герцогом, пусть с даже не с кем оно изначально тому было планировано, возлагались огромные надежды, решающие судьбу, а сталось бы, лучше уж не таить, финансовое состояние беднеющей семьи Лиен. Все понимали это, но надеялись, что коли молодые приглянутся друг другу искренно, то и второстепенные мотивы женитьбы не будут смотреться столь отталкивающе. Посему, о мотивах этих в голос не упоминалось, но и с расчётов никогда не сходило.

Разве что у единственной Мари никаких расчётов не было и в помине. Семейная ситуация ей была известна, но она, мечтами повстанческого юного духа мысленно видела себя лишь выходящей замуж по любви. И вот, мольбы её были услышаны – не пришлось страдать, идя против воли родителей. Она шла под венец хоть и внезапно, но по любви. И какой бы сумасшедший ни был молодой герцог для мира, она лишь видела красоту лица его, сверкающую улыбку, которой он одаривал её, нежные объятия, в которые он заключал её, и страсть, которая исходила из его юного сердца.

Глава 7

И вот счастливый час настал. Толпа, ещё в прошлом месяце обходившая стороной карету Герцога Микаэля Примского, теперь вприпрыжку, осыпая цветами всё вокруг, ликовала при виде брачующихся. Вот уж, действительно, двойные стандарты. Микаэль и сам недоумевал, как тепло его принимал теперь люд, и то пускался ворчать, что небесной кары на этих лицемеров нет, то, под укоризненным взглядом Графа Лиен, сопровождающего его в карете до церкви, вокруг которой уже так много скопилося цуг, начинал нервно смеяться и махал толпе рукой.

«Ах, Мими, отчего всё так топорщится, это просто безумие!» – негодовала Мари в притворе, озарённом солнечным светом. «Всё должно быть великолепно сегодня, ведь это день нашей свадьбы, а такой Микаэль меня видеть не может!»

Но в нервных словах её не было правды – то говорили лишь переживания перед знаменательным днём. Так восхитительно юная Мари Лиен ещё никогда не выглядела. Её свадебное одеяние было сшито лучшими швеями в округе. Высокие, пышные рукава переливались золотыми и серебряными нитями, когда лучи света ненароком падали на них. Элегантный вырез её брачного наряда был украшен бусинами; по спине шла сложная вышивка шёлковыми нитями вьющихся цветов и сидящих на них многокрылых бабочках, талию утянули сильно, да добавили турнюра. Фата была не длинна и не коротка, из органзы и тюли, украшена бусинами, как на срезах самого платья. Причёску на длинные волосы невесты выполнила сама графиня, и результату могли бы подивиться многие цирюльники – высокие, сплетённые между собой каштановые косы завивались в причудливый узор, напоминающий раскрытый тюльпан, украшенный белыми ленточками.

«Ваше Сиятельство! Вы наговариваете, ничего оно не топорщится, в самом деле!» – сокрушалась сегодня очаровательно одетая Мими. «Где же он… Где же Вик…»

«Где же он? Отчего опаздывает?»

«А? Кто?»

«Муж мой будущий, Мими! Кто ж ещё!»

«Ваше Сиятельство, дороги – мрак! После такого дождя благо они вообще доберутся», – бросилась пояснять Мими, мыслями будучи далеко и сама не знающая, отчего герцог так долго добирается, но ответить надобно было для успокоения Мари, не находящей сегодня покоя ни в чём.

Но её беспокойство было беспочвенно, ибо вдалеке послышались звуки стучащих копыт, хлюпающих по грязи, которая создавала неопрятный контраст такому чудесному событию.

«Да вот же они! Ах, счастье!» – воскликнула будущая герцогиня.

«Мари!» – закричал из останавливающейся кареты Примский-младший. «Мы через какие-то мгновения будем супругами! Как же ты великолепна, Мари! Мои глаза недостойны видеть эту красоту! Я упал в пещеру Амбото! Моя Мадди!»

«А мои уши недостойны слышать эту сумасбродицу! Где его манеры!» – буркнула Графиня Анна, смотрящая со стороны на шушукающуюся толпу гостей, уже ожидающих внутри церкви и с нетерпением пересыпающихся любезностями в ожидании священного таинства.

«Шшш…» шелестели листья деревьев. «Шшш…»

Мари звонко засмеялась.

Церемония обещалась.

Глава 8

Церковь была полна народу, и оттого не доставала кислорода, утомляя собравшихся гостей страшно. Женщины трясли перед лицами веерами, жаловались на духоту и просились наружу, мужчины же делали вид, что ничего подобного не замечали, и почтительно перешёптывались, когда брачующиеся появились, наконец, на входе и принесли с собою свежего, прохладного воздуха с улицы, на которой жандармы ходили с каретами.

Платья и вееры перестали шуршать, сабли больше не задевали одна за другую. После сильного дождя, сонное солнышко решило-таки заглянуть в церковные ставенки, чтобы разузнать, что творилось внутри. И вот, внутри всё заблистало! Позолоченные иконки и боковые нефы засверкали, мешая хорошо всё видеть, кубки и помосты все засветились и посветлели. Все барельефы и арабески словно бы ожили и принимали непосредственное участие в церемонии, становясь словно бы тоже живыми гостями. Фигуры священников, стоящих уже у аналогия, стали как бы даже приветливее и добрее. Даже ризы их перестали внушать страх, как водится, чего-то королевского.

Мари, когда гордый, пушащийся от удовольствия жених взял её от шафера, взял её под руку, не смогла сдержать слёз. Дамы заохали. Протодьякон, шустрый и молодой, тут же залистал Библию и, перекинувшись с полным, старым, с длинною бородой миловидным теперь для всех священником, затянул молитв.

Гости запели псалмы, кто знал наизусть, кто знал пофразно, но все искренно и качая головами. В моменты таких вот священнодейств, брачества ли, крещения ли, траура, у всякого любая дурь уходила вон, и либо позже не возвращалась, либо ждала за церковными дверями.

Священник, окончив с благословенными молитвами и повернувшись лицом теперь к молодым, приказал им надеть кольца.

Микаэль блеснул глазами.

«Моя», – одними губами сказал он Марии, и она стыдливо опустила взгляд.

И их объявили супругами.

Эту свадьбу праздновали ни много, ни мало пять дней. А сколько народу собралось! Вся знать с округи и забугорная, разом забывшая неприязнь к Микаэлю и его славу сумасшедшего, стеклась ко всем мраморным залам замка отведывать кушанья на помосте, беседовать, знакомиться и плясать котильоны да мазурки. И простому люду дано было где повеселиться – все малые башни и большой зал были отданы для празднования остальным гостям, чинами ниже, а то и вовсе не имеющим иных. В дни эти разве что грачевня пустовала, не вынося непрекращающегося смеха и звуков музыки.

Казалось бы, счастливы были все. Но особенно молодожёны. Даже и на пятый день Мари и Микаэль счастливо перешёптывались за праздничным столом, планируя присоединиться к следующей кадрили. Как вдруг, музыка смолкла. Народ волной от выхода перешёптывался и расступался. В зал празднования, спокойным, размеренным шагом вошёл Виктор Примский.

«Герцог! Виктор Георгиевич!» – послышалось отовсюду.

«Ой, беду ожидайте!» – воскликнула Баронесса Виевина, схватив за руку Александру – белокурую скромную девушку, из своей многочисленной свиты.

«Это же не иначе как Его Светлость. А не отчаливал ли он за границу по каким-то важным делам?» – спросил кто-то из разряженной по случаю толпы.

«Пришёл устроить скандал, стало быть-с!» – кивнул Лорд Лобин, окруженный, как обязательно, кругом своих приближённых и шепчущихся дворян.

«Ах, бедная Мари! Что сейчас будет!» – прошептала ошеломлённая Маркиза Анджелика, ещё сильнее обмахивая себя веером, предчувствуя плохое.

«Он приехал!» – воскликнула Мими, пробираясь ближе к новобрачным.

Но Виктор не выглядел настроенным рушить праздник. Медленно, учтиво кланяясь достопочтенным гостям, он приблизился к столу, за которым сидели Микаэль и его теперь уж супруга, и проговорил:

«Брат, я прошу прощения, что пропустил самую важную часть венчания, но дай же мне поздравить тебя с женою и присоединиться к торжеству. Я рад твоему благополучию и счастливому союзу.» Его голос был прямым и спокойным, тон ровен, как лезвие кинжала, но глаза его почти незаметно сверкнули.

Лицо Микаэля исказилось недоверием. Он заметил, с какой болью Виктор взглянул на мгновение на обеспокоенную Мари, которая ожидала скандала, и, ухмыльнувшись, произнёс, проговаривая каждое слово с надменной удовлетворённостью:

«Добро пожаловать на праздник, брат мой Виктор. Я рад, что ты не уехал в эмоциях, а готов принять решение сердца Мари с достоинством. Я…»

«Прошу Вас, Ваша Светлость!» – воскликнула Мари и вскочила, боясь речей мужа и того, к чему всё это может привести. «Присоединяйтесь к нам! Пейте и ешьте с нами, Вас так не хватало! Где же музыка? Что это за тишина! Продолжайте, дорогие гости! Пляшите и справляйте наше счастье!» Она задыхалась. «Мими! Неси же бокалы!»

Мими, сама с трясущимися руками, опустила её на стул и дала воды.

«Продолжаем, драгоценные наши гости!» – вскричал Микаэль. «Сегодня у меня свадьба! Чего молчит дружка с тостами? Аль мне самому развлекать гостей? Ну, слушайте!

Аккуратно сердце пряно,

Ветер вьётся возле врат,

Я сегодня буду пьяный,

Потому что я женат! Уууух!»

Расслабившиеся гости захохотали, кто-то нервным, кто-то радостным смехом от внезапной, но магически разрядившей атмосферу частушки. Музыканты снова взялись за инструменты, и полилась музыка, звучание которой подстрекал Микаэль, хлопая и подбадривая скромно возвращающихся к танцам собравшихся.

«Мари…» раздалось откуда-то жалобно из глубины зала.

Мари, вернувшись к реальности, ошеломлённо прислушалась. Видя, что Микаэль далеко от неё, она обратилась к присевшему рядом Виктору и внимательно осмотрела его лицо.

«Ваша Светлость, Вы слышали это?»

«Что же?» Он поднял на неё грустные глаза, и Мари смолкла. Ей было невыносимо, что он рядом; она знала, насколько он страдает от её сердечного решения быть с Микаэлем.

«Я так рада Вам, Ваша Светлость. Спасибо, что Вы тут.»

«Прошу Вас – Виктор», – напомнил он. «Выпьем же за Ваше счастье, милая Мария!» Он протянул девушке бокал.

«Виктор», – поправила себя Мари, тщетно пытаясь вернуть себе размеренное дыхание. «С-спасибо!»

Он улыбнулся. Он был здесь ради неё. Он не смог уехать. Мими поднялась со стула и начала разливать вино.

«А где же мой бокал? Отчего я пью с чужаками?» – вскрикнул снова подошедший к столу Микаэль. Он выглядел действительно великолепно и торжественно, в лучшем одеянии, причёсанный и надушенный. На него оборачивали головы. «Или всё осушили без меня?»

«Вот тебе, дорогой Микаэль, выпей», – Мари, нахмурившись, протянула вино жениху.

«Не дуйся, любимая! Не дуйся, брат! Никто не дуйтесь!» – засмеялся Микаэль, осушивая бокал с напитком. «Семья мы или нет?»

«Мари…» снова послышалось ей.

«Кто это?» – озиралась девушка. И тут она поняла, что находится одна.

Одна на холодной, тёмной улице. В одной лишь ночной сорочке, развевающейся от дуновения холодного ветра.

Глава 9

В парке стояла глубокая ночь. Мари вскрикнула от ужаса. Не понимая, что она делает на тёмной аллее посреди непроглядной темноты в одной лишь кружевной ночной рубашке, она ошеломлённо озиралась по сторонам, видя перед собой лишь враждебно настроенные деревья, шумящие на неё своими ветвями, прогоняя в неудачное время из парка; поднявшуюся от ночного ветра пыль в воздухе, удушающую своими воронками, кружащими в воздухе; и огромную стаю ворон, гаркающих каким-то особенно зловещим криком, покинувших свою грачевню и описывающих теперь неведомые фигуры в тёмно-синем беззвёздном небе над головой Мари.

Девушка закричала. Что она тут делала? Что всё это означало?

В эту же минуту, стая беснующихся воронов взмыла высоко в небо, скрывшись на мгновение из поля зрения и, с таким же оглушающим карканьем, ринулась вниз, прямо на потрясённую Мари. В ужасе, она закрыла лицо руками и опустилась на землю. Через секунду, всё смолкло. В воздухе запахло падалью. Казалось, что смрад распространился повсюду, проникая прямо под кожу. Было тяжело дышать, настолько плотным стал разреженный до сей минуты ночной воздух. Она подняла полные слёз глаза и обомлела – прямо перед ней, весь облепленный вороньими перьями, с грязными, чёрными волосами, стоял её муж. Её возлюбленный супруг. Он был словно не живой – весь сотканный из тумана, его лик был прозрачен, а пустые глаза смотрели на парализованную страхом Мари.

Не смея произнести ни слова, герцогиня просто дрожала. Призрак продолжал безмолвно смотреть на неё ещё несколько мгновений, а потом, с пронзительным, отчаянным воплем, всплеснул руками и растворился в воздухе, подняв клубы пыли и словно бы воскресив вереницы пропавших ранее ворон, которые облетели упавшую без чувств Мари Лиен и разлетелись в разные стороны, сливаясь с ночью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Французские романы (перевод с фр.)