После конца. Часть 1

– Да, – еще раз кивнув, сказал Леман. – Я пойду к себе и заберу вещи. Встретимся у входа на вертолетные площадки.

– Хорошо.

Вернувшись в особняк и поднявшись по лестнице, Черный Крест двинулся по коридору в сторону своей квартиры. Войдя внутрь, солдат подошел к холодильнику и вытащил холодный чай.

Напившись, Леман захлопнул дверцу и собрался забрать лежащий у дивана рюкзак и уходить, как вдруг почувствовал, как все внутри напряглось и похолодело, предупреждая об опасности. Сбитый с толку солдат замер, пытаясь понять, по какой причине его шестое чувство начало трубить тревогу, и тогда послышались множество торопливых шагов. Леман посмотрел в сторону выхода из квартиры и увидел, как в его жилище вошли четверо Черных Крестов с мечами наперевес. Лица их были скрыты непроницаемыми тканевыми масками, в которых присутствовали лишь две прорези для глаз.

– Что происходит? – спросил солдат, но «гости» не ответили и подскочили к нему.

Того, что был впереди всех, солдат ударил в горло и, схватив левой рукой за грудки, с силой отбросил в стену. Что с ним стало после глухого удара он посмотреть не успел, так как на очереди было еще трое солдат. Пребывая в шоке и чувствуя пробудившуюся силу, Леман потянулся за мечом, но ему помешали и он не успел схватиться за рукоять. Сжав локоть правой руки Лемана, неизвестный Черный Крест подпрыгнул и, на несколько секунд оказавшись горизонтально полу, пробежал по холодильнику и стене. Приземлившись через две секунды после прыжка, незнакомец схватил его за левый локоть и свел руки солдата за его спиной. Другой Черный Крест, стоя напротив Лемана, замахнулся, готовясь разрубить противнику шею, но не успел. Солдат подпрыгнул и с силой лягнул его пятками обеих ног прямо в лицо.

Не теряя времени, Леман откинул голову назад и ощутил, как его затылок бьет стоящего позади по носу. Почувствовав, что хватка немного ослабла, Черный Крест сорвал захват с правой руки и, перебросив ее через правое плечо, схватил противника за шею и со всей силы сдавил, впиваясь в кожу всеми пятью пальцами. Услышав характерный хруст, Леман напряг торс и отшвырнул его. Пролетев у него над головой, незнакомец рухнул на диван, а после свалился на пол.

Наконец выхватив свой меч, солдат принял защитную позу. Заметив, что агрессоры медлят с атакой и таращатся на переливающийся красным клинок, Леман усмехнулся, а затем спросил:

– Кто вы? Зачем это делаете?

Он втянул воздух через ноздри. Запах был знакомым, но его заглушал сильный аромат, не давая распознать владельцев. Видимо, они перед нападением приняли отвар из вербены.

Вместо ответа последовала новая атака. Через пять отраженных выпадов солдат заметил, что с каждым ударом металл о металл его клинок начинает светиться все ярче и ярче, теряя металлический блеск и становясь красным. Противники тоже это заметили.

Размахивая мечом так, чтобы оставить как можно меньше мест для удара, Леман лягнул стоящего позади солдата ногой в грудь и тот отлетел в сторону выхода из квартиры. Замахнувшись, воин ударом опрокинул Черного Креста, упавшего на стол, и рубанул вертикально полу, но противник расположил свой клинок горизонтально и заблокировал удар. Нажимая сильнее на меч, через несколько секунд Леман ощутил на лице жар и заметил, как под натиском лезвие противника начал плавиться. Раскаленный метал капельками начал падать на грудь противника, но тот не издал ни звука, и тогда Леман резко замахнулся и пронзил противнику грудь.

Послышалось шипение, и из того места, куда вошел клинок, пошел жидкий дымок.

Вытащив меч, Леман развернулся и увидел, как на него наступает еще один противник, но вдруг послышался глухой удар, и из его груди выскочило синее лезвие. Увидев половину лица Рики, Леман повернулся в сторону возни и увидел, как последний, оправившийся от удара о стену противник поднялся на ноги и осмотрел своих павших товарищей.

– Сдавайся, – сказал он Черному Кресту, направляя в его сторону острие меча.

Тот несколько секунд помешкал, а затем сделал свой выбор и кинулся на них. Замахнувшись, он попытался рубануть Леману по голове, но Рика заблокировала его удар своим мечом. Тогда Леман присел на корточки, крутнулся по своей оси и, оказавшись у противника за спиной, со всей силы ударил ему плоской стороной меча по затылку, а девушка в свою очередь добавила и вырубила противника ударом руки.

– Что у тебя тут происходит? – недоумевая, спросила она, осматривая разгромленную квартиру.

– Сам не знаю, – покачал головой Леман, убирая раскрасневшийся меч в ножны. – Они просто без объяснений напали на меня.

– Это Черные Кресты? – принюхавшись, спросила девушка.

– Видимо, – кивнул солдат и снял маску с того, который был без сознания, и моментально его узнал. – Маркус.

– А это Филлип, – сняв маску с того, которого она пронзила, сказала девушка. – Что нашло на этих идиотов? Напали на своего в особняке?

– Не знаю, – покачал головой Леман.

Пройдясь по остальным поверженный и удостоверившись, что они мертвы, солдат последним осмотрел того, которого он убил на столе, и, сняв с него маску, на шаг отошел в сторону.

– Чтоб меня, – сказал Черный Крест.

– А? – отозвалась девушка, стягивая запястья и ноги пребывающего в бессознательном состоянии Маркуса.

Увидев, что случилось с убитым, она подошла к Леману.

– Вот же зараза. Что с ним?

– Понятия не имею…

Лицо Чика (так звали почившего солдата) стало серым, словно у хладного камня, и было испещрено черными витиеватыми подкожными полосами разнообразной толщины (начиная от указательного пальца и заканчивая швейной нитью), а глаза полностью потеряли свой былой цвет. Казалось, словно его ударила молния-пылесос, высосавшая из тела всю жизненную энергию и унесшая ее в небо.

– …Но нужно немедленно доложить об этом Риону, – продолжил солдат. Поднявшись с корточек, он подошел к Маркусу, закинул его себе на плечо и направился к выходу. – Возьмешь мой рюкзак?

– Конечно.

– И запри на всякий случай дверь. Ключ у меня в левом кармане, – остановившись, солдат дождался, когда девушка вытащит его. – А то вдруг кто-то надумает свистнуть тела, пока никого нет. Кстати, – наблюдая за тем, как она выполняет его указания, спросил Леман. – А зачем ты пришла? Услышала драку?

– Нет, – покачала головой Рика. – Услышала я ее уже только когда поднялась на этаж. Вообще я шла, чтобы забрать свою вещь, которую у тебя вчера забыла. Правда, я уже забыла, что вчера забыла. Ладно, видимо, она не так уж и нужна. Пойдем.

Зайдя внутрь кабинета главы ордена, в котором он за всю свою жизнь был всего пару раз, Черный Крест бросил Маркуса на пол. Тот еще пребывал в бессознательном состоянии. Подняв взгляд, Леман нашел ближайший стул расположенным около прямоугольного стола Риона. Чуть его отодвинув, Леман присел.

Кабинет представлял собой не слишком широкое помещение, окрашенное в приятные теплые цвета. По обеим сторонам стояли, прильнув к стенам, шкафы, на верхних полках которых были книги, а на нижних коллекционное оружие, пыльный глобус, который никто ни разу не доставал, и какие-то свитки, в которых, скорее всего, находились либо инструкции к изготовлению оружия, либо рецепты эликсиров, заклинаний, или ритуалов.

Прошло примерно двадцать минут, и вот в кабинет через парадный вход зашел Рион в компании Даждьбога и Войцеха.

– Леман, – сказал он, сразу заметив валяющегося рядом со стулом Маркуса. – Что произошло? Зачем ты его связал?

– На меня напали Рион, – на выдохе сообщил солдат, не двигаясь с места.

– Как? – глаза главы ордена удивленно расширились. – Кто напал? Ты в своем уме?

– Поверь, в своем. Иначе его бы тут не было, – солдат кивнул на Маркуса. – Я просто зашел в свою квартиру, а через несколько минут на меня без каких-либо предупреждений напали четверо наших. Маркус, Филлип, Памир, и Грокер.

– Где они? – подходя ближе, спросил Рион, смотря на Маркуса.

– В моей квартире. Убиты.

– Тобой?

– Я успел разобраться с двумя, прежде чем пришла Рика. Она мне помогла управиться с остальными.

– А зачем она пришла? И где сейчас?

– Она заходила ко мне вчера и забыла какую-то вещь после ухода. Сейчас перед вылетом хотела забрать, но застала то, как на меня напали. После драки я сказал ей идти на вертолетную площадку и проинформировать Прометея о причине задержки.

На несколько секунд повисло молчание, а потом его нарушил Даждьбог:

– Правду он говорит. Солнцу соврать невозможно почти, а я чувствую, что нет в его молве ни доли лжи.

– Тебя забыли спросить, – раздраженно ответил ему Рион, а потом вздохнул и начал массировать виски. Даждьбог лишь улыбнулся, в его взгляде не было ни намека на злость или неприязнь. – Что за времена настали? Черные Кресты нападают на своих в особняке, посторонний бог советует командующему. А ты точно мне не врешь? – он посмотрел на Лемана.

– В его защиту могу сказать, – успел первым Даждьбог и указал на Маркуса, – что на этом воине лежит заклятье клятвы. Примерно то же, что и на мне, только для смертных.

– Ага, – кивнул Рион, и посмотрел на него. – Только мы-то знаем, что вы не так уж и бессмертны.

– Не придирайся к словам, – отмахнулся Даждьбог. – Суть вы поняли. Задерите его рукава и посмотрите. Но толку от этого мало, ведь дело в том, что такое заклятье не даст ему раскрыть тайну, что он поклялся не раскрывать.

– А можно отследить того, кому он клялся?

– С этим заклинанием нет. Во время клятвы он не дает обещание конкретному субъекту или сообществу, а скорее блокирует ту информацию, которую он не может раскрыть. Это трудно объяснить словами.

– А что, если обойти ее? – предположил Рион. – Влезть в его мозги с помощью магии, или современных технологий, и вытащить эту информацию?

– Можно попробовать, – пожал плечами Даждьбог, – но скорее всего при попытке он умрет. Не зря это заклинание используют чаще всего.

– Ладно, – поднявшись, сказал Рион. – Можешь идти к Прометею, Леман. Ты же с ним уходишь, бог?

– Да, все верно.

– Тогда, прощаюсь с вами.

Пройдя к противоположной входу двери, глава ордена скрылся в другой комнате.

Выйдя вместе с Даждьбогом из кабинета, они направились к лестнице, и в этот момент солдат вспомнил еще один вопрос, который очень его интересовал.

– Я хотел спросить тебя, – начал Леман. – Когда я сражался, то поразил своим обновленным мечом одного из противников, и с ним случилось что-то странное.

– Клинок накалился, а тело стало серым и на нем появились черные линии?

– Да.

– Я забыл рассказать тебе об этом, – почесав рыжую бровь, сказал Даждьбог, резво спускаясь при этом по лестнице. – У руны, что усилила твой меч, есть одна весьма любопытная способность. Вообще ты клинок свой накалять можешь двумя способами. Либо во время боя он будет греться сам по себе, либо ты можешь нагреть его волей своей. Когда ты окропил меч кровью, я связал его с тобой и теперь он не просто не имеет способности теряться, он является частью тебя, и ты можешь чувствовать свое оружие. Он теперь для тебя что-то вроде верного друга-защитника. А во время боя клинок, видимо, раскалился настолько сильно, что при ранении противника своего ты убил не только его тело, но и душу.

– Что я сделал?

– Ты выжег его душу. Напрочь, – ответил Даждьбог. – На такое способно очень мало оружий. Если ты не хочешь этого делать, то можешь управлять температурой клинка и не допускать такого колоссального нагрева.

– И как же мне управлять им?

– Это похоже на то, что управлять телекинезом, – бог посмотрел на него. – Ты же владеешь телекинезом?

– Здорово, – ответил Леман. – Тогда, у меня проблемы.

– Не печалься, – улыбнулся Даждьбог своей ослепительной улыбкой, похожей на лучик солнца. – Меч твой тебе поможет.

Придя на вертолетную площадку, солдат увидел стоящими рядом с одним из вертолетов пилота, Прометея, Рику и Евпатия. Последний был огромных размеров, ростом чуть ниже, чем Прометей, и обладал хорошей репутацией среди своих собратьев. Хорошо, что Рион велел взять именно его.

– Леман, – заметив его и Даждьбога, позвал взволнованный Евпатий. – Наконец-то. Это правда? То, что сказала Рика?

– Да, – кивнул солдат, приблизившись на расстояние двух шагов. – Сам поверить не могу.

– Прискорбно, – покачал головой Прометей, и по его глазам Черный Крест понял, что ему действительно жаль.

– Что же их на это заставило пойти? – недоумевая, спросил Евпатий, пожимая протянутую руку Лемана.

– Понятия не имею (что было не совсем правдой, ведь подозрения насчет Ло его не оставляли). Сам хотел бы знать. Но Маркус принес кому-то клятву верности, и теперь вытащить из него правду практически невозможно.

– Там был Маркус?! – воскликнул Евпатий. – Вот мелкий урод! Никогда он мне не нравился. Эх, жаль я ему тогда в туалете голову не до конца о стену разбил. Если бы знал, что эта вошь вытворит…

– Давайте оставим разговоры и воспоминания о прошлых ошибках на потом, – прервал его Прометей.

– И мне возвращаться пора, – кивнул Даждьбог. – Не хочу, чтобы мое отсутствие заметил владыка Перун.

– Он не дал тебе согласия на разговор с нами? – спросил Леман, забираясь в вертолет.

– Не совсем. Я у него не спрашивал, – покачал головой бог. – Владыка меня, конечно, не покарает, но будет очень зол, если узнает, что я попросил помощи у вас.

– Все будет нормально, – ответил ему Прометей.

Когда вертолет поднялся в воздух и вылетел на поверхность, то нашел удобное место для посадки и сразу же пошел на приземление. Выйдя из кабины, Даждьбог посмотрел на солнце, а затем обернулся к остальным.

– Здесь я вас покину, – сказал он, а затем щелкнул пальцами, и в мгновении ока его одежда изменилась.

Толстовка-кенгуру пропала. Вместо нее на боге появился красный камзол, на подоле и воротниках которого присутствовали те же самые золотые узоры, что и на поясе. За спиной появился белый плащ с золотым подбоем, на вид казавшийся абсолютно невесомым, и красные остроносые сапоги. На шее поверх одежды висел деревянный медальон с вырезанным коловратом. Когда он поднял руки, то в его ладонях появились золотое копье и красный с золотыми прожилками щит в виде капли острым концом вниз.

– Мне еще нужно встретиться с Мимиром. Он мне что-то хотел рассказать. Уверен, что еще увидимся.

– Не сомневаюсь, – кивнул Прометей. – Спасибо за помощь.

Посмотрев на солнце, Даждьбог ударил своим копьем о щит, и вдруг его силуэт засветился, а спустя секунду он пропал, оставив под собой круг опаленной травы.

– Что же, – через несколько секунд сказал Прометей. – Нас ждет примерно то же самое. Телепортировались когда-нибудь?

– Нет, не приходилось, – хмыкнула Рика.

– Все когда-то бывает в первый раз. Возьмите меня за руки, ребятишки.

– Чего нам ждать?

– Какая разница? От моих слов ничего не изменится.

И, не дожидаясь ответа, бог положил свои большие ладони на плечи Леману и Рике, между которыми стоял Евпатий, и спустя секунду они почувствовали такую тошноту, что солдата едва не вывернуло наизнанку. Он не мог даже кричать. Казалось, что кто-то взял его за руки и раскрутил по оси со скоростью миллион километров в час. Вокруг все было таким ярким, что солдата ненадолго ослепило.

Вдруг Леман почувствовал удар обо что-то средней твердости, и тошнота подкатила к самому горлу, но ему все же хватило сил оставить все содержимое желудка внутри. Придя в себя через минуту, он открыл глаза и понял, что лежит на песке. Осмотревшись, из-за мешающих белых вспышек он с трудом смог различить в метре от себя таких же дезориентированных Рику и Евпатия. Последнему из-за того, что он был больше их обоих, было хуже всего. Застонав, солдат сел, подождал еще минуту, и только тогда более-менее пришел в себя.

Оглядевшись, Леман понял, что они оказались на песчаном берегу рядом с огромным водоемом. С другой стороны берега Черный Крест увидел полосу чудных деревьев, которые вроде бы назывались пальмы. Поднявшись, Леман приблизился к Рике.

– Вы как? Нормально?

– Да, конечно, – кивнула девушка. – Только мутит немного.

– Говори за себя, – зажимая рот, сказал Евпатий.

– В следующий раз будет намного легче, уверяю! – послышался возглас, и, одновременно обернувшись, они увидели рядом с берегом Прометея. – Давайте скорее!

Одетый, словно турист на пляже, бог стоял по щиколотки в воде, а около него на легких волнах кормой в сторону горизонта болталась вместительная весельная лодка.

– Я тут успел уже судно наколдовать и позвать тяговых друзей.

– О чем ты? Где мы вообще?

– Раньше это называлось Вест-Индия, – ответил Прометей. – Багамские острова. Вы же никогда раньше не видели океана, да?

– Только на картинках, – ответила Рика.

Вдруг неподалеку от берега вода забурлила.

– Что это? – спросил Леман, подходя ближе.

– А это друзья, которые подвезут нас к воротам Атлантиды. Садитесь в лодку.

В тот момент, когда они приблизились к Прометею, «друзья» вынырнули на поверхность и показали себя. Это были три дельфина, но не серо-белого окраса. Они были покрыты чешуей, сверкающей, словно бриллианты под лучом света. У Черных Крестов просто захватило дух от увиденного, особенно в тот момент, когда существа начали что-то покрикивать на своем дельфиньем языке.

– Потом насмотритесь, – хмыкнул Прометей. – Садитесь! Время не ждет!

Забравшись в судно, Черные Кресты присели на сиденья.

Забравшись следом за ними, бог взмахнуло рукой, и сейчас же от носа к дельфинам протянулись, словно сотканные из воздуха, вожжи. Взяв их в руки, Прометей потянул за одну сторону. Когда лодка развернулась, он повернулся к ним с улыбкой на лице и сказал:

– Держитесь крепче.

Отвернувшись, их «кучер» встряхнул поводья и крикнул. Лодка резко рванула вперед, и если бы солдаты не взялись за сиденья, их бы, наверно, выбросило в океан.

Спустя некоторое время, когда острова скрылись и они оказались в открытом океане, Леман даже позволил себе улыбнулся. В его лицо бил ветер, он чувствовал жар солнца, который для них наверняка ради шутки усилил Даждьбог, и ему показалось, что он стал свободным. Не было войны, не было никаких проблем, лишь солнце, небо, вода, отражающая свет, и несущие их в неизвестные дали сверкающие дельфины. В этот момент нельзя было сказать, что в лодке позади лысого громилы в шортах и рубашке с коротким рукавом сидят убийцы монстров. Они больше были похожи на детей. По крайней мере Рика. И вдруг она, сидя рядом, положила свою ладонь поверх ладони Лемана. Случайно или специально, солдат не знал, но сейчас ему было все равно. Он не убрал своей руки. Сейчас они свободны и им все можно, Евпатий и Прометей от них были отвернуты, а ветер, океан и солнце никому ничего не расскажут. Можно немного побыть беспечным. Ведь они свободны. Хоть и всего лишь какое-то время. Почаще бы так.

Эпилог

После конца

После приземления на Землю их встретили помпезно, как подобает встречать настоящих героев. Их так именовали все, хоть сами «герои» себя таковыми не считали.

Сидя спустя месяц после прибытия дома за кухонным столом и попивая крепкий кофе из небольшой белоснежной чашки, Луи Ливелс, чувствуя духовный подъем, читал новости в ноутбуке, вспоминая одновременно с этим о своем недавнем приключении и возбужденно постукивая ногой по теплому полу. Ему не верилось в то, что они фактически стали одними из главных участников столь важной экспедиции, которая должна была послужить весомым толчком для такого значимого события, как спасение и переселение миллиардов человечек на другую планету.

И сегодня в семь часов вечера вылетит первая группа космических кораблей «Единство» со своими переселенцами-первопроходцами. Десять космических кораблей стартуют в одно и то же время из разных точек мира, чтобы вывезти людей на новую девственную планету. Их новый дом.

– Á quelle heure arriveront-ils32? – послышался вопрос, и, повернув голову направо, Луи увидел свою жену Габриель.

Она стояла рядом с зеркалом, расположенным около входной двери в квартиру, уже облаченная в серо-черное вечернее платье. Она смотрела на Ливелса, а губы ее были наполовину накрашены красной помадой.

Посмотрев на свои наручные часы, Луи ответил:

– Environ une heure plus tard, ma chѐr33.

– Bien34, – сказала женщина сама себе, вновь поворачиваясь к зеркалу, но получилось это у нее так громко, что муж услышал ее отчетливо и ясно.

Спустя четверть часа, окружаемый подготовительной суетой, Луи поднялся со своего места и отошел от стола к окну, чтобы не мешать остальным своей персоной. Наблюдая за дочерями, он до сих пор не мог привыкнуть к тому, как они сильно выросли. Когда он улетал, Аделаиде было тринадцать, а Изабелле восемь, но прошло целых шесть лет! Теперь старшей дочери девятнадцать, а младшей четырнадцать, и перед ним практически незнакомы девушки. У них теперь другие словечки в лексиконе, другие увлечения и интересы. А он словно остался в той поре, которая была до вылета. Мужчина словно выпал на какое-то время из их жизни, словно кусочек пазла из всеобщей картины жизни их семейства. Но у него не было выбора. Он выполнял свой долг, и даже не перед государством, а просто перед остальными людьми.

Одна лишь Габриель практически не изменилась. Лишь несколько морщинок прибавились в уголках глаз, да и тех практически не было видно. Жена осталась такой же красивой, какой и была, с теми же привычками, но все же кое-что в ней поменялось. Глаза. Они стали пронзительнее и смотрели куда глубже, чем раньше. Они стали старше.

Улыбнувшись, он отвернулся и посмотрел в окно с высоты пятьдесят второго этажа. После того, как они вернулись, государство в награду за «героизм» даровала им новую квартиру. Как заботливо с их стороны. Честно сказать, Луи не привык жить в таких роскошных условиях и первые две недели находиться в новой квартире было некомфортно. Ему казалось, будто кто-то ему что-то одолжил. Но одним вечером, когда он рассказал о своих мыслях Габриель, она уверила его, что все то, что их сейчас окружает, его заслуга, и после разговора он сам в это уверовал, и ему стало намного легче.

Когда спустя четверть часа послышался звонок в дверь, Луи по просьбе жены нарезал последнюю помидорину в салат.

– J’ouvrirai la porte35! – крикнул Ливелс и, быстро вытерев руки о полотенце, подошел в прихожую.

Приложив палец к замку, он подождал секунду, и когда послышался щелчок, он отпер дверь и увидел на пороге своего лучшего друга, Андрея Вакулова, со всей его семьей: женой и четырьмя сыновьями самых разных возрастов. Младшему на вид было лет семь-восемь, а старшему около восемнадцати.

– Луи! – радостно вскричал гость.

– Привет, Андрей, – поздоровался с улыбкой Ливелс и мужчины по-приятельски обнялись на несколько секунд. – Как твои дела? Ох, заходите скорее.

Войдя внутрь и разувшись, гости прошли внутрь квартиры, где их уже встречала Габриель.

– Со мной все хорошо, даже отлично, – кивнул Вакулов, держа в руках упаковку с клубничным тортом. Затем он обернулся к своим и сказал. – Это моя жена Анна, а это сыновья. Николай, – он указал на старшего, – Глеб, Тимофей, и Василий.

– Очень приятно, – Ливелс обменялся со всеми рукопожатиями. – Я Луи. Моя жена, Габриель. И… оù sont nos filles?36

– Nous sommes déjà là37, – выходя из-за угла коридора вместе с сестрой, сказала Аделаида.

– А это мои дочери, старшая Аделаида и младшая Изабелла. Я тебе о них рассказывал.

– И не один раз, – кивнул Андрей, улыбаясь той теплой улыбкой, что была так хорошо знакома Луи. – Правда, в твоем тогдашнем описании они были куда младше.

– Что есть, то есть, – кивнул Ливелс. – Что же в дверях стоите. Проходите. У нас уже все готово.

Когда спустя пятнадцать минут после стандартных прелюдий и коротких скомканных разговоров все уселись за стол, Габриель и Анна, любезно предложившая свою помощь, принесли закуски и несколько бутылок красного вина. Откупорив их, Луи разлил питье по стаканам, а затем началась беседа, в основном содержавшая в себе воспоминания Ливелса и Андрея о полете на «Фама».

– Да, приятель, если бы не ты, я бы там от скуки совсем сума сошел, – сказал Вакулов, накалывая кусок мяса на вилку. – На корабле было чрезвычайно скучно, но знаете, иногда бывают мгновения, когда я немного тоскую по тому времени.

– Тоскуешь? О том, что был заперт в большой жестяной банке, годами летящей через открытый космос? – спросил его сын Николай, держа при этом бокал с вином, который, судя по его чуть помутневшему взгляду и кривоватой улыбке, немного опьянил молодого человека.

Да и к тому же на него действовал не только алкоголь, но и всплеск эмоций. Парень то и дело переглядывался с показавшейся ему очень даже милой Аделаидой, отвечающей на каждый его взгляд легким смущением, сопровождаемым отводом взгляда и легким зарумяниванием щек, что вызывало у молодого человека еще большую симпатию. Девушки обладают невероятной силой. Одним своим симпатичным смущением они могут просто поработить мужчину. Он пойдет за ней куда угодно, если она поманит за собой. Эта сила, которой они обладают, иногда способна разрушить целое государство или выиграть войну. Хорошо хоть, что большинство представительниц женского пола не умеют ей пользоваться из-за недостатка ума, хитрости, или попросту неосведомленности о том, чем они обладают. Если бы каждая женщина узнала о том, что имеет, то они все правили бы миром, используя мужчин, как кукловоды кукол в кукольном театре. А быть может, они уже правят и делают это так искусно, что мужчины попросту не замечают своего порабощения? И это, если подумать, не будет таким уж уникальным открытием. Мужчины их недооценивают, говорят, что они слишком «эмоциональны», но это далеко не так. Если рассматривать любовь, то да, в ней в основном они источники эмоций, но если брать в расчет правление… В нем они намного расчетливее и хладнокровнее, нежели мужчины. Ведь большинство парней действуют открыто, берут меч и без задней мысли с воинственным кличем идут в бой, а женщины намного хитрее и осторожнее. Они редко атакуют в лоб, ведь не зря же говорят, что яд – это оружие женщины. Об их силе уже давно всем известно, но большинство этого не замечают, потому что не смотрят. За примерами далеко ходить не нужно, можно просто заглянуть в мифы (которые, как выясниться после катастрофы, не такие уж и выдуманные). Письмена и истории людей, живших за сотни лет до нашей эры. Русалки, заманивающие моряков своим пением и красотой. Сирены, которые топили целые корабли, проплывавшие мимо них. Они пели, и сходящие с ума мужчины прыгали в воду, плыли к ним и тонули на пути, но все равно плыли, а тех, кто все же умудрялся добраться до берега, сирены поедали. Ведьмы, которые опаивали воинов и после использовали их в своих целях. Если покопаться и поразмыслить, можно найти просто уйму подобных примеров.