Прости, я все еще люблю

Арина Бродская

Прости, я все еще люблю

Я люблю тебя. Даже если у меня нет настроения. Даже если на дворе осень. Даже если за окнами разные города. Я люблю тебя.

Н. Спаркс «Дневник памяти»

Глава первая. Я все еще люблю

5.07.2022

Мне никогда не говорили: «Я тебя люблю». Я чувствовала это. Любовь проявляется во взглядах, в воздушных поцелуях, в легкой дрожи. Любовь проявляется в страхе сказать глупость, и даже в том, чтобы глупости говорить. Это прекрасно. Смотришь на человека и понимаешь, он – твое все.

Но это все может тебя разрушить. И со мной происходит крушение постоянно.

Пью кофе в кафе, где люди обычно проводят пять минут, делают заказ, забирают свою шаверму и набегу съедают ее. А я сижу на диванчике и смотрю в окно: на тех людей, что вечно торопятся, но не успевают жить; на тех, кто радуется вечернему солнцу и проживает этот миг с родным человеком. А я одна.

В окне видны уже отцветшие клумбы и скамейки. Сейчас они пустуют, но когда-то на одной из них случилась любовь. Та самая, где мне не говорили, что любят меня, но это чувствовалось. Мне безумно хотелось все вернуть обратно, но я знала, это приведет только к повторному крушению. И любви.

Я отбросила эту мысль и сделала глоток горького кофе, немного нахмурилась, потому что не добавила сахар. Возвращаюсь к мысли, откуда появились эти чувства? Незнакомый человек с полной копилкой тайн и противоположности вдруг начал значить для меня больше, чем я.

Я посмотрела на небо и увидела облако в виде сердца. И плохо обрезанные деревья, которые перестали зеленеть. А сейчас июль… Жара, лето и красота в каждом месте. Природа настолько расцвела после зимы, что хочется распуститься также сильно, как цветок, который так долго не хотел выходить на свет.

– Привет.

Я дернулась от неожиданности. Хорошо, что кофе был на столе и я случайно не пролила его на себя. Не хочется быть дурой в его глазах.

– Привет.

Он стоял передо мной, словно стена. Моя опора в прошлом. Моя сила. А сейчас я так слаба, что кажется, мне нечем дышать. На нем белая футболка, как в день нашего знакомства. Символично. Я и тогда не знала, как себя вести.

– Зачем ты хотела встретиться?

Серьезен, потому что не хотел видеть меня. А я чувствую вину за наше расставание, как будто я сказала, что нам не стоит больше встречаться. Никогда. Появилось тяжелое, словно камень в сто тонн, желание сбежать. И такое же по весу желание его обнять и умолять остаться.

– Слышала, у тебя проблемы, хотела помочь, – наврала я.

Я не слышала, я знала. Никто о нем не говорит, да и не надо. Я всегда знаю, как он, словно это передается телепатически.

– Мне не надо помогать.

– Может, присядешь?

– Хватит играть в психолога, Лив.

Не Оливия. Лив. Надежда вышла вперед над камнем сбежать.

– Я прошу со мной поговорить, – я сделала глоток кофе, – всего лишь.

Артем сел напротив меня, и стол стал нашим непреодолимым расстоянием. Хотя я знала, что между нами пропасть. И почему я не обращала внимание на знаки, когда она была лишь трещиной… Слепая дура.

– О чем?

– Почему ты груб со мной?

Его взгляд немного смягчился.

– Прости, просто тяжелый день.

– Что случилось?

Он посмотрел в сторону и сказал что-то про работу. Наврал. Артема никогда не волновала работа. Уволят, так уволят – его принцип.

– А я думала, дело в том, что тебя никто не понимает.

Взгляд снова стал серьезным. Попала в точку.

– Пожалуйста, скажи, что не наделал глупостей.

– Я всю жизнь творю х…ню, понимаешь? Никто не будет любить такого, как я, просто потому что я творю дичь.

Но я любила. Как удар ножом в грудь. Неужели он не верил в то, что я говорила ему, когда он уходил. Неужели не видел того взгляда, которым я одаривала его каждый раз, и не важно, смотрел ли он на меня или нет.

Как и мое настроение, на улице потемнело и пошел дождь. Люди побежали к остановке, в машины и в магазины, пытаясь прикрыться сумками, пакетами. А я пряталась от острого взгляда и острых слов. Сейчас, когда он так близко, когда я вижу, как он моргает и пытается уйти от правды, я готова расплакаться. Не знаю, чего я ожидала от этой встречи… В глубине души я уже знала, что это плохая идея снова впускать Артема в свою жизнь. Но я впустила. А может, еще не выпустила.

– Лив, чего ты хочешь?

– Я же сказала, поговорить о…

– Нет, ты хочешь общения, а его не будет. Отпусти меня.

– Не могу.

– Какая тебе разница, что у меня происходит?

Я все еще тебя люблю. Как можно задавать такой вопрос девушке, которая всегда говорила тебе, что ты ей важен.

– Мы были просто друзьями, зачем ты все усложняешь?

В носу защекотало, а в глазах появилась влага. Плакать нельзя. Это вызовет только жалость, а я не хочу, чтобы меня жалели. Артем и не будет.

– Да, было весело, но это ничего не значило.

Я все же заплакала.

– Не лезь в мою жизнь, ладно?

Артем встал и ушел, а я смотрела в окно и позволяла ему исчезнуть. Опять.

Дождь усилился, как будто чувствовал, что мне хотелось погрустить. Кофе остыл и стал противным на вкус. Лучше бы я сбежала.

Неужели все наши встречи для него ничего не значили?

Я выпила еще кофе и сморщилась. Взяла сумку и пошла на улицу, где меня тут же взял в свои объятия дождь. Холодный, пронзающий ливень. Но я не бежала от него. Капли смешались со слезами, и было так шумно, что мои всхлипы затерялись в звуках дождя. Мне хотелось кричать на себя, какой же дурой я оказалась. Я хотела помочь, а он указал мне на то, что я никто для него.

На мои плечи упало что-то тяжелое, и только потом я поняла, что оказалась в объятиях Артема. Он прижимал меня так сильно, словно боясь, что я растворюсь под каплями дождя.

– Прости меня, – сказал он.

– Чай будешь?

Это была я. Стоя под ливнем на безлюдной улице и обнимая парня, которого любила, я сказала глупость, на которую он улыбнулся и кивнул. Мой дом был недалеко. Артем взял меня за руку, и мы шли, даже не обходя лужи. Кеды намокли, но я думала только о том, как моя кожа касается его. В наших ладонях образовалось то тепло, которого мне так не хватало. Его тепло.

Войдя в подъезд, я замерла, словно оказалась в том недалеком прошлом, где все еще было хорошо. Надпись на стене все еще не стерлась.

«Я не люблю маслины, но Оливку – обожаю!».

– Ее никто не стер, – я провела пальцем по стене.

– Я бы убил, если бы кто-то это сделал.

Я улыбнулась. В воздухе запахло той прежней атмосферой, что я позволила себе окунуться в нее, не боясь последствий.

Что бы не случилось, об этом жалеть нельзя. Хотя бы потому что я снова почувствовала, как сильно любовь влияет на меня.

И как моя любовь влияет на него.

В квартире было не убрано. Я всегда комплексовала по поводу ремонта, которого не было. От стен отклеивались старые обои с оранжевыми от протечки пятнами, мебель, пахнущая старостью прошлых жильцов. Как бы я не проветривала, пока я не сделаю ремонт, мне придется смириться с неприятным ароматом в квартире. Старый линолеум уже треснул и задирался, от чего я вечно спотыкалась в темноте. Когда заходишь внутрь, оказываешься в советской атмосфере. Неделю назад я решилась снять со стены ковер. Бабушки у подъезда, которые и так плохо ко мне относились, недовольно ворчали, когда я несла этот тяжелый груз прошлого на помойку. Я не стала выкладывать ковер на «Авито», хоть мои подруги убеждали меня его продать и получить небольшие деньги. Да, его бы купили. Но от мысли, что кто-то снова повесит этот ковер на стену, я тут же передумала. Возможно, в детстве, он помогал уснуть. Я чертила по узорам пальцем и мирно отправлялась в страну снов. Воспоминания о ковре лучше этого дизайнерского решения.

Артем зашел в комнату и начал петь нашу песню. Это было не во весь голос, а так, по-тихому, для себя. В этой квартире он был всего лишь два раза, и его взгляд блуждал в поисках нового.

Стопки книг уже не вмещались на полки и стояли на полу перед моим письменным столом. Ноутбук, немного пыльный, лежал на диване в гостиной, которая на время стала мне спальней. Диван был в разы лучше, чем старая скрипучая кровать, от которой болела спина. Халат лежал на спинке стула вместе с моей сорочкой. Кружева немного истрепались, но она по-прежнему была моей любимой. Я схватила свою домашнюю одежду и быстрым движением положила их в шкаф. Ладонью протерла пыль с полок.

– Мне всегда у тебя нравилось, – сказал Артем, разглядывая мои книги.

– И что тут может нравиться?

– Например, здесь уютнее, чем в белых стенах.

– Ну, да, хотя бы потому что здесь разводы от потопа.

На самом деле, мне нравилась квартира по своему местонахождению. Почти центр города. Старые дома. Старая планировка. Высокие потолки. Но больше всего мне нравился вид из окна на парк. Широкий подоконник, на котором я сидела и читала. Я оборудовала его гирляндой, пледом и подушками. Мой уголок для побега из реальности, так я его назвала.

Артем сел на диван и взял одну из книг с пола. Это был Ремарк «Три товарища». Книга была новой, я не успела ее прочитать из-за подработки.

– Интересная? – Артем поднял на меня взгляд и мне хотелось испариться.

– Да, – соврала я.

– Дашь почитать?

– Как-нибудь потом, – я забрала у него книгу и положила ее обратно.

Артем взял меня за руки и протянул к себе.

– Позвала меня поговорить, а сама молчишь.

– Ты должен поменять свое отношение к жизни, я …

– Началось, мораль мне читают родственники, это все?

Я замолчала. Сама знала, что он не будет меня слушать. Сейчас, когда его губы так близко и тепло тела отдается через мои ладони, мне хотелось быть с ним.

Я всецело принадлежу этому человеку. Он даже не смотрит на меня, а я уже растворяюсь. Забыла все темы, на который хотела пообщаться с ним. Как глупо.

– Ты вспоминаешь наши встречи?

Я знала, что нет, но все равно задала этот вопрос. Почему-то я все равно надеялась на то, что он скажет: «Да, постоянно».

– Лив.

– Прости, – я немного отошла от него и высвободила свои ладони.

– Один день постоянно, – Артем встал с дивана и подошел к окну.

– Какой?

– Второе мая.

Глава вторая. Долгожданная встреча

1.05.2020

Я собирала рюкзак в небольшое путешествие. Так я называю все, что отличается от каждодневной рутины. Положила пару маек, шорты и штаны. Взяла в руки толстовку, но отложила. Приятное ожидание вызывало у меня улыбку. Марина, моя подруга, позвала на дачу всех своих друзей, и это означало только одно: эти выходные изменят мою жизнь и будет весело. Майские праздники для нас стали спасением от скучных ковидных каникул, хоть и было вынесено предупреждение о компаниях на шашлыках.

Но перекрытие воздуха лишь временное спасение, когда-нибудь емкость лопнет, и весь этот кислород выберется наружу. Мы – кислород, который наконец-то решил накрыть своим весельем деревню.

Я положила бутылку вина в рюкзак и напоследок все же положила толстовку. Ребята будут пить крепкое, и я, чтобы сильно не напрягать Марину, решила купить алкоголь сама. Она была не против.

Телефон зазвонил. На экране моего смартфона высветилось имя другой моей подруги. Настя. Безбашенная девчонка. Вечно за движ и веселье.

– Да?

– Ты где? Я стою у твоего подъезда и уже скурила две сигареты, быстрее! Или уеду без тебя.

– Выхожу.

Настя скинула трубку. Я посмотрела в зеркало, чтобы оценить свой вид. Длинные волосы я убрала в хвост, чтобы они не мешали, и сейчас мне нравилось мое лицо. Улыбнувшись, я надела кроссовки и побежала к подруге.

Машину Настя припарковала прямо у подъезда. Бабки недовольно объясняли ей, что здесь ходят люди, а она не дает никому пройти. Водительское окно выходило прямо на лавочку.

– О, наконец-то.

Я села спереди, закинув рюкзак назад.

– До свидания! – крикнула Настя.

– Ты зачем тут встала?

– А что? В твоем дворе постоянно проезжают машины, стоит остановиться, как тут же приедет мужик, который будет орать, чтобы я сдала назад, а здесь я никому не мешала.

Я улыбнулась и пристегнула ремень безопасности. Настя выглядела великолепно. Черный кружевной чокер обнимал ее шею. Расстегнутая рубашка и топ под ней делали ее образ легким.

– Ты проколола нос? – спросила я.

Настя повернулась ко мне, показав на языком септум. Чертов коронавирус, я уже забыла, как выглядит подруга. Ей шли любые проколы и татуировки. Некоторые люди просто рождены быть свободными и красивыми с серьгами и рисунками на коже.

Вот мне не пошла бы ни одна татуировка. Помимо того, что я безумно боялась боли, ни один рисунок не смотрелся бы на мне гармонично. Я представила себя в теле Насти. Она не парилась по пустякам, отрывалась так, будто завтра не наступит. Черта, которую я так и не смогла приобрести.

– Я собираюсь оторваться на всю, и тебе советую тоже, – сказала подруга, оглядев мой вид, – ты, серьезно, будешь в этом?

Я посмотрела вниз.

– А что не так?

– Скучно.

Я закатила глаза.

– Я могла найти то платье, в котором была на выпускном, и надеть его.

Настя засмеялась.

– Это то, которое, как у Золушки?

– Именно.

Подруга оценивающе посмотрела на меня.

– Оно сделало тебя хотя бы заметной. Ты в курсе, что Марина позвала парней?

– Я нормально одета. Мы едем не в дворец, а в деревню.

– Ну да.

Настя закурила еще одну сигарету, и я открыла окно, чтобы не пропахнуть дымом.

– Тебе следует бросить курить, – сказала я, – еще детей рожать.

– Конечно, мамочка.

Я попыталась наградить ее взглядом, который заставляет людей съежиться, но вместо этого только засмеялась.

– Кстати, там будет Миша, твоя любовь.

– Только не это.

– А что ты противишься, он – единственный, кто влюбился в тебя. Цени это.

Я представила себе нескладного маменькиного сынка, лезущего ко мне все выходные.

– Может, не поздно не ехать туда?

– Да брось, будет весело, – Настя улыбнулась.

А мое желание ехать в деревню осталось где-то в городе.

Музыка играла на всю. Несколько машин русского автопрома стояли перед небольшим старым домом. Газон был коротко пострижен, и несколько парней уже лежали на нем и наслаждались природой. Они громко смеялись и пили пиво. Несколько человек стояли у мангала, парень Марины нес шампура и ведро с мясом, а Лера, моя третья подруга, говорила с Мишей, чтобы он не приставал ко мне. Я мысленно поблагодарила ее за попытку.

На Лере легкая рубашка нежно-голубого цвета с ромашками. Джинсы подчеркивали ее бедра, но прятали ее живот. Хоть у подруги и был лишний вес, мы никогда не говорили ей об этом. Она и сама все знает. А еще она красива такая, какая есть. Ей шла полнота, и представить ее худой очень сложно. Худоба сделает ее незаметной, и она станет, как я. Лера увидела меня и взяла за руку Мишу и увела куда-то за дом.

Марина громко рассказывала какой-то девушке о шашлыках. Хозяйка дома была в кожаной куртке, черной майке, которая выделяла ее грудь. Ее вырез так и притягивал туда взгляд. Бедные парни. Волосы Марины красиво развивались на ветру. Ее пухлые губы застыли в улыбке, как только она увидела меня.

– Привет! – протянула она.

Она быстрым шагом подошла ко мне и обняла меня.

– Я так рада вас видеть.

Следующая в объятиях оказалась Настя.

– Ну, надеюсь, алкоголя много? – сказала она. – А то я уеду, если буду трезвой. Даже начинать не буду.

– Ты, как всегда, я тебе отдельно ящик купила.

– Отлично.

Настя пошла в дом, а я достала бутылку вина из рюкзака.

– Надо поставить в холодильник…

– Я отнесу, – Марина выхватила бутылку, – а ты только одну будешь?

Я кивнула.

– Ну ладно.

Марина недоверчиво осмотрела меня и пошла в дом, а я осталась наедине с незнакомыми людьми.

– Ты Оливия, да?

Передо мной стоял парень Марины. Он вытирал руки полотенцем.

– Верно.

– Егор, будем знакомы.

Я улыбнулась и только потом заметила парня, который стоял рядом. Высокий. Спортивная кофта была расстегнута, а под ней ничего, только голый торс. Ну, ему было чем похвастаться. На шее висела цепочка и какой-то символ. Я перевела взгляд выше, на лицо. Наверное, он из тех, кто является душой компании. Чтобы заглянуть в его глаза, мне надо было не только встать на носочки, но еще и на табуретку.

– Оливия? Тебя реально так зовут?

Парень наклонил голову вниз, чтобы я все-таки смогла разглядеть его глаза. Но они меня не зацепили. Слишком пустые. А вот ресницам я позавидовала.

– Да, реально.

– И как тебя сокращенно? Оля?

Я закатила глаза и отправилась к подругам в дом. Они болтали о Егоре и о его собаке.

– И мы каждый день промывали ей рану, а что делать еще?

– Да, кошмарно это все. Не могу смотреть, как животным больно, – сказала Настя.

Она достала из ящика пиво.

– А ты что, трезвенница, нашла с кем будешь проводить веселые ночки?

Марина улыбалась.

– Рядом с Егором стоит тип, придурок полный, – сказала я.

– А что случилось? Уже пытался полапать тебя? – Настя включилась в разговор.

– Он решил, что меня можно называть Олей.

Девчонки засмеялись.

– Я слышала многое, но Оля… Реально?

– Придурок, но красивый, – Настя смотрела в окно.

– Он не придурок, – Марина отошла от окна, – Тёма хороший. Бывает у него такое, но он не со зла.

– Он хотя бы заметил тебя, – Настя повернулась ко мне и отпила из банки, – Оля.

Я отобрала у нее пиво и сделала глоток. Горькая вода попала мне в рот, и я чуть не выплюнула ее.

– Как вы это пьете?

– Нормально, если ты будешь чаще его пить, то привыкнешь. Оно не такое противное.

Я протянула банку обратно Насте.

– Не мое.

– Я и не сомневалась.

Я подошла к окну и еще раз посмотрела на парня рядом с Егором. И что такого привлекательного в нем находят?

Глава третья. Ты кому меня отдашь?

6.07.2022

После того, как Артем ушел, я чувствовала опустошение, словно я снова оказалась в прошлом и знала, что это последняя встреча. Я открыла фотогалерею в телефоне, чтобы найти то второе мая, про которое он говорил. Я не помнила ничего такого, что он мог бы вспоминать постоянно. Это не знакомство и не наша ночь, когда мы с ним разговаривали часами о чувствах, звездах, море и любви.

Артем грустил и был в депрессии. Я ощущала ее в каждом глотке чая, в каждом взгляде на меня и даже в каждом вздохе. Он пытался скрыть ее от моих глаз, но я слишком хорошо чувствовала его. Я уснула поздно, и сейчас, когда проснулась, я не верю, что видела его еще вчера. Несколько часов назад.

Я набрала номер, про который я говорила, что забыла. Но я не забыла.

– Да?

Его голос выбивал из меня все, что только можно. В легких кончился воздух, руки нервно заплясали дрожью.

– Что делаешь? – сказала я.

Артем молчал.

– Что молчишь?

– Ничего, а что?

Его голос был сухим. Я этого боялась больше всего. После каждой нашей встречи, он становился безразличным, пока мы снова не виделись.

– Можешь приехать ко мне?

– Зачем?

Я еще не придумала, но добавила лишь одно слово.

– Пожалуйста.

– Ладно, скоро буду.

Я вскочила с кровати и пошла выбирать себе наряд. Я не хотела, чтобы он был слишком кричащим, мол, возьми меня и не отпускай, или, я нарядилась для тебя. Я достала легкое платье кофейно-молочного цвета. Резинка на груди подчеркивала то, что в принципе нужно было подчеркнуть. Воздушность платья делала мой образ легким и непринужденным. Я еще не придумала, что скажу Артему, но я не волновалась по этому поводу. Почему-то. Хотя стоило. Он запросто мог развернуться и уйти.

Когда я увидела его у подъезда, я выбежала к нему.

– Ты приехал на автобусе? – сказала я.

– Машина сломалась.

– Жаль.

Я села на лавку, на которой сегодня никто не сидел. Словно все бабули нашего подъезда оставили ее нам.

– Так что ты хотела?

– На улице прохладно…

– Лив!

Платье было легким, но мне не было холодно. Кожа горела, дышать было тяжело.

Я хотела, чтобы Артем понял, каково это лишиться того, кого ты любишь. Не со злости. Я просто хочу, чтобы он знал, как это больно, и больше не оставлял меня.

Я встала со скамейки и подошла к нему.

– Возьми меня за руку и пошли.

– Куда?

Я протягиваю ему руку, но он стоит столбом. Его взгляд сосредоточен на моих глазах, и от этого мне становится еще жарче. Я начинаю нервничать.

– Просто доверься мне.

Но Артем стоит и только смотрит на меня.

– Ну же! – я перешла на нервозность. – Никто не подумает про нас ничего плохого, если мы будем держаться за руки.

Артем сдается. Его тепло через пальцы пробралось прямо внутрь, и мне кажется, что я расплываюсь.

Я привела его к остановке, на которой почти никого не было. Это было странно. Ранний вечер, час пик, центр города… Приехал автобус.

Путь был долгим, хоть и длился всего лишь полчаса. Все это время он молчал. Я села у окна и лишь думала о том, как хочу снова взять его за руку.

– Нам выходить на следующей, – сказала я.

Артем встал и протянул руку.

В парке было мало людей, видимо, закрылись от комаров дома. На улице запахло чубушником и скошенной травой.

– Ты решила прогуляться в парке? – Артем шел рядом со мной.

Он не перехватил тот энтузиазм, что был у меня.

– Тут здорово.

Артем промолчал. Я видела, что он держится, чтобы не заорать на меня и не уйти.

– Ну, пошли, раз уж здесь.

Прогулка проходила в молчании. Он думал, я думала. Он о своем, а я – о нем. Деревья слегка качались от ветра. Пели птички. И он.

Мой взгляд зацепила река. Ее небольшие плавные волны опускались к берегу. Солнце стало вечерним. Вся округа окрасилась в теплые тона.

– Искупаемся? – сказала я.

– Ты дура? Вода ледяная.

– Трус.

Одним рывком я сняла с себя платье, кроссовки и побежала в воду. Я не сдерживала крики и смех. Сейчас я стояла в нижнем белье перед парнем, которого люблю, и показываю, какая я сумасшедшая. Вода колола каждый сантиметр моей кожи, но вскоре я привыкла и окунулась с головой.

– Иди ко мне! – крикнула я.

Артем стоял в шоке и озирался. Я подошла ближе к берегу и сделала то, что всегда выводило меня из себя. Я стала брызгаться.

– Так, ладно – ладно! – Артем снял футболку. – Иду.

Он приблизился ко мне.

– Ты ненормальная, – сказал он.

– Но ты тоже в воде.

Я улыбнулась и поплыла, наслаждаясь природой и сумасшествием. Артем плыл рядом, и я схватила его и подняла на руки.

– Серьезно? – сказал он.

Артем больше не хмурился.

– Я буду носить тебя на руках, – сказала я.

Я прошла несколько шагов прежде, чем кинула его в воду.

– Ты за это поплатишься, – сказал он, когда вынырнул.

Мы стали резвиться, как маленькие дети. Брызгались, смеялись. Я подплыла к Артему, но течение унесло меня дальше, и я обняла его талию своими ногами, чтобы случайно не уплыть далеко.

– Ого, – сказал он, – решила ко мне подкатить?

Он улыбался, а я радовалась, что сейчас так близко к нему. И прижалась еще сильнее.

– Раньше в детстве я с сестрой играла в игру «Липучка- приставучка».

– Во что?

Я засмеялась.

– В «Липучку-приставучку», – я обняла его шею своими руками, – смысл игры в том, что ты подбегаешь к человеку, обнимаешь его и говоришь: «Я – Липучка-приставучка, ты кому меня отдашь?». И он отвечал кому. Ты бежишь к этому тому и повторяешь слова. И так пока не надоест, или пока кто-то не назовет неодушевленный предмет.

– Например?

– Дерево. Я стояла, обнимала дерево и говорила ему: «Я – Липучка-приставучка, ты кому меня отдашь?». А оно молчало. Это противоречило правилам игры. А сейчас я понимаю, что тот, кто ее придумал, был одиноким, и, наверное, он хотел услышать: «Никому. Я никому тебя не отдам».

Я посмотрела в глаза Артему.

– Тём…

Его пальцы пробежались по моей спине. Прежде, чем заговорить, я сделала вдох.

– Я – Липучка-приставучка, ты кому меня отдашь?

– Лив…

– Прости, – я отлипла от него, – не знаю, что на меня нашло.

Артем взял меня за руку и прижал еще сильнее, чем это было. Его грудь плавно поднималась и опускалась вместе с моей. Взгляд был направлен только в мои глаза.

– Пожалуй, никому.

Он наклоняется меня поцеловать, и время останавливается.

– Эй! А ну вон из воды!

Мы обернулись и увидели работника парка.

– Здесь нельзя купаться!

Я проклинаю Вселенную за то, что не могла отправить этого работника на минутку позже. А лучше на две.

Артем улыбался. Он взял меня за руку, и мы стали вылезать из воды. Ветер обдувал наши мокрые тела, и я затряслась от холода.