Факт. Как я училась полиамории, снималась в порно и завела раба

– Люди у нас занимаются только вебкамом. Производство порно – это единичные случаи, – заключает Николай.

По мнению Влады, на Западе ситуация с фетиш-порно примерно такая же, как и с обычным:

– Снимаясь у режиссеров, нельзя сделать карьеру, потому что им постоянно нужны новые лица, чтобы выставлять ролики на поток. Но фетиш-видео можно сделать постоянным заработком, если создать аккаунт на онлифансе, где поклонники будут донатить и платить за видео на заказ.

Если у актрисы нет личного бренда, больше всех на съемках фетиш-порно зарабатывают те, кто его снимает.

– Операторы, которых я знаю, сделали съемки своим постоянным и большим заработком, – говорит Влада. – Но большинство из них фетишисты, другим в этой области и не преуспеть. Они знают аудиторию и то, где эти ролики можно продавать. И мои знакомые режиссеры сами тоже снимаются в роликах – например, один из них получает удовольствие от трамплинга, когда по нему ходят девушки[12].

Перфекционизм

За работу Андрей заплатил мне пять тысяч рублей и пообещал 20 % агентских, если найду ему кого-то из подруг, согласных сняться в его роликах. Производство у него совсем небольшое, поэтому о постоянном заработке для актрис нет речи, но как подработка всё еще выглядит привлекательно.

Андрей предлагает мне выпить, хотя признаётся, что сам не пьет. Вообще-то по всем правилам безопасности принимать напиток от незнакомого мужчины нельзя, особенно если он не пьет то же самое. Но я так устала, что согласилась на рюмочку «гостевого» рома – это показалось мне первым проявлением заботы со стороны режиссера за весь день.

Пока Андрей наливает, повисает пауза. Я решаюсь заполнить ее вопросом, который боялась задать с самого начала: где можно посмотреть снятое порно? Андрей говорит, что собирается выложить видео на американский фетиш-сайт для любителей гигантских женщин.

– Американцы уже знают русский?

– Конечно нет, – ухмыляется он.

– Но ведь меня никто не поймет!

– Ну да.

– Тогда зачем было так придираться к фразам?

Андрей делает серьезное лицо.

– Давай так: конечно, зритель тебя не поймет. Но главное – то, что я тебя хорошо понимаю. Я считаю, что порнография должна быть идеальна.

Глава 2

Мужчины-куклы

апрель – декабрь 2019

Как я познакомилась со зловещей долиной

Редкий фетиш способен меня смутить и уж тем более напугать, но живые куклы-мужчины по-настоящему застали врасплох. Впервые я с ними столкнулась на секс-вечеринке Sensual Party в 2019 году. Хотя разумом я понимала, что ничего опасного не происходит, на меня напало нарастающее ощущение жути.

Нечто высокое и в коротком пышном кукольном платье медленно и неуклюже передвигается на каблуках. Его голова обрамлена длинными черными волосами и как будто раздута: она чуть больше, чем у обычного человека. Лицо поворачивается в мою сторону, и я вижу маску из толстого слоя силиконовой плоти. Сквозь прорези в маске на меня смотрят человеческие глаза. Я в полной мере ощущаю на себе эффект зловещей долины: нас до ужаса пугает что-то похожее на человека, но им не являющееся. Кого поглотила эта оболочка – женщину или мужчину, подростка или старика, – непонятно. То ли вещь ожила, то ли человек превратился в вещь.

Что такое мужчины-куклы

В русскоязычном интернете почти ничего нет о живых куклах (этот кинк также называется female masking или rubber dolls), зато есть англоязычный фильм журнала VICE под названием «Мужчины, которые превращаются в живых женщин-кукол»[13].

И на мониторе компьютера всё выглядит далеко не таким устрашающим, как в толпе незнакомцев в темном клубе.

Герои фильма – обычные люди. С понедельника по пятницу они зарабатывают на жизнь, воспитывают детей, по вечерам ходят с друзьями в бар. А на выходных проводят всё свое время в образах детских кукол ростом с человека. Чем-то всё это напоминает подготовку к Comic Con или косплей-фестивалю. Взрослые мужчины надевают парики и маски, «натягивают» некое подобие второй кожи. Всё это они позиционируют как новоизобретенное искусство или же развлечение, но не как кинк.

Например, в коллекции нидерландского пенсионера Хэнка Нетто из города Арнем сотни костюмов. Больше всего он любит перевоплощаться в горничную по имени Ким – просто ради того, чтобы прибраться дома. Так, объясняет Хэнк, рутинное занятие превращается в игру и он чувствует себя гораздо моложе.

Другой герой фильма, женатый мужчина шестидесяти лет по имени Гетц, по будням ведет размеренную жизнь в небольшом немецком городе Эльц, а на выходных одевается в куклу Тессу для встречи со своими латексными подругами. Вместе с журналистом он едет в Амстердам, чтобы провести фотосессию с доминатрикс и потом выложить снимки на специализированный форум. Мужчина признаётся, что взгляды прохожих и одобрительные комментарии в интернете приносят ему удовольствие.

Говоря о жизни в костюмах латексных кукол, ни Гетц, ни Хэнк, ни другие герои англоязычных публикаций никак не касаются темы секса. Создается впечатление, что всем им просто нравится быть в центре внимания, как актерам. И даже на форумах, а не только в интервью они предпочитают не говорить о своей сексуальности. Может, они просто стесняются.

Живые куклы – это отличный пример того, что фетиши бывают разными и не всегда напрямую связанными с сексом. Фетишисту не обязательно иметь потребность держать в руках какой-то особый предмет, чтобы помастурбировать и кончить. Фетишизм может означать что-то менее очевидное.

В интервью VICE Хэнк говорил о старении, о том, что перевоплощение заставляет чувствовать себя молодым. А что, если гипертрофированное искусственное тело куклы в эротичном наряде действительно помогает на время избавиться от страха смерти? В таком случае это красивый парадокс: человек, находящийся внутри куклы, чувствует себя бессмертным, но человек, смотрящий на куклу снаружи, наоборот, чувствует себя жутко. Ведь куклы больше похожи на ожившее мертвое, чем на живое.

Феномен rubber dolls мне интересен еще и как секс-исследовательнице: кажется, что «кукольники» имеют доступ к особому ритму удовольствия. Дело в том, что секс, как правило, стремится к финалу, это завершающееся действие. Он не всегда начинается с возбуждения или заканчивается оргазмом, он может замедляться или останавливаться, чтобы партнеры поговорили или сходили за водой. Но секс остается глаголом, партнеры всё еще сконцентрированы на этом занятии – и только по его завершении они могут перейти к какому-то другому виду досуга. Обычно. Но не у мужчин-кукол: после перевоплощения их удовольствие разворачивается в пребывании. Оно становится фоном, прилагательным. Возможно, такое длящееся пребывание в удовольствии доступно только тем, кто может назвать себя фетишистом или кинкстером.

Я не смогла найти ни одной научной работы о rubber dolls (исследований о кинках вообще крайне мало). Но, возможно, я узнаю больше, если поговорю с российскими мужчинами-куклами. Мне интересны не только подробности их личной жизни. Что формирует этот фетиш? Обязательно ли наряжаться в куклу, чтобы получить сексуальное удовольствие? Почему это не надоедает? Влияет ли эта практика на ориентацию и восприятие своего гендера? Ответы мне могут дать только сами живые куклы.

Раздутая голова Алисы

Достать контакты кукол-соотечественников было непросто. Я писала людям из специальной группы во вконтакте, но никто не шел на разговор. В итоге я попросила помощи у своей подруги-фотографини Галы: она, как и я, изучает фетиши по работе и как раз трудилась над необычным документальным проектом. На ее снимках «кукольники» позируют в масках из латекса, а их тело полностью обнажено. Они стоят в белом интерьере, приняв монументальные, безжизненные позы. Неудивительно, что Гала выбрала такую тему для фотосессии: кукольники – одни из самых фотогеничных фетишистов.

Люди, которые перевоплощаются в кукол, называются «создателями» или «хозяевами» (host) той или иной куклы, а еще «доллерами». Как правило, куклы бывают трех видов: маска из папье-маше или пластика, маска из латекса или силикона, латексный комбинезон на всё тело и голову.

Я связалась с создателем куклы Алисы из Петербурга. Алиса была человеком в маске из папье-маше – именно такую огромную голову я увидела во время первого столкновения с кукольниками. У Алисы крупная голова, большие анимешные глаза, длинные розовые волосы и латексная кожа. Чаще всего она носит короткое платье японской школьницы, но иногда облачается в боди. Пропорциями она напоминает куклу Bratz, популярную еще в моем детстве: ее тело худое, и кажется, будь она ниже – рост Алисы около 170 сантиметров, – не смогла бы сносить такой большой головы. Также Алиса любит носить ботфорты.

У Алисы есть ютуб-канал Doll and Realistic Masks[14] и паблик во вконтакте.

Там она пишет о себе как об «озорной, активной и послушной девочке, которая жаждет новых знакомств» и показывает новые места, которые успела посетить с подругами-куклами. На некоторых снимках, неожиданно для меня, вместе с ней мелькают обычные дети – видимо, прохожие, которые захотели сфотографироваться. Алиса ведет жизнь подростка, ходит в кафе и ест мороженое в парке. Но у нее есть и более откровенные снимки. Ее можно увидеть связанной веревками, с розовым вибратором в руках или запечатанной в пластиковый пакет, как кукла из магазина. При просмотре ее блога у меня складывается ощущение, что я читаю журнальчик для маленьких девочек, где узнаю о приключениях своей любимой героини, – в детстве у меня была целая куча таких. Единственное отличие в том, что в «Приключениях куклы Алисы» есть страницы только для совершеннолетних читательниц.

Для начала мы договариваемся созвониться. По телефону создатель Алисы представляется как Егор. Он не очень охотно говорит о своей кукле, хотя от человека, который ведет две жизни, я ожидала обратного.

– Ваши сексуальные предпочтения меняются, когда вы становитесь Алисой? – спрашиваю я Егора. Я не знаю ничего, что касается его «настоящей» жизни, но, судя по голосу, мне отвечает совсем еще молодой парень.

– Скажем так: в обычной жизни мне не нравится вообще никто, но после перехода мне нравятся все.

Егор добавляет, что у него есть друг, который также перевоплощается в куклу и с которым он проводит выходные. В реальной жизни они лишь приятели, но в обличье кукол «могут друг другу нравиться» – Егор намекает на секс. Кажется, в будущем квир-теоретикам придется придумать новую ориентацию под запутанные сексуальные интересы Егора. Получается, ему нравятся женщины и женщины-куклы, но последние – только когда он сам женщина-кукла. То есть когда две куклы вместе… это лесбийские отношения? Или мужчины осознают, что они мужчины? Тогда, получается, они бисексуалы или пансексуалы? Я пытаюсь продолжать разговор, хотя отвлекаюсь на эти мысли.

Егор рассказывает, что впервые почувствовал себя куклой во сне. Только после этого он стал искать нечто похожее в интернете и, наткнувшись на сообщество «живых кукол», понял, что вполне возможно стать куклой и в реальности. Главное, он узнал, как это сделать. Впервые Егор попробовал создать куклу несколько лет назад.

– Процесс доставил мне большое удовольствие, – говорит он, отмечая, что результат оказался всё же не таким, как он себе представлял. Всё-таки делать куклы сложно.

После пары неудач Егор бросил идею создавать образы самостоятельно и стал заказывать маски и костюмы у мастеров из кукольного сообщества. Еще год назад перевоплощение было для него простым хобби, но в последнее время Егор старается вовлекать Алису «в нечто более интересное». Обычно он знакомится в онлайне.

– Мне предлагают далеко не только фотографироваться, – говорит он, подразумевая приглашения на секс-вечеринки и романтические свидания.

Весь разговор Егор очень стеснялся. Он не отрицал, что начал перевоплощаться из сексуальных побуждений, но не захотел углубляться в детали. В любом случае в female masking он совсем новичок, поэтому посоветовал поговорить с человеком, который делает для него костюмы. В отличие от Егора его мастер Григорий занимается этим уже около десяти лет.

Альтер эго по имени Вера

Мы встречаемся с Григорием в парке на севере Питера в самый разгар весны. Ему чуть больше тридцати, обыкновенный молодой парень в очках, футболке и клетчатой рубашке, худой, высокий и лохматый. Типичный герой сериала «Теория большого взрыва». У Григория два высших образования: он окончил политех и ИТМО. Свою профессию он мне не назвал, но, судя по всему, он мог бы трудиться инженером, программистом или менеджером-технологом – но это не главное. Он профессионально изготавливает маски. Неплохая подработка: каждую он продает минимум за 50 тысяч рублей. Клиентов много: его услугами пользуются не только фетишисты, но и, например, детские аниматоры и работники театров.

Мы пьем кофе и гуляем, пока Григорий рассказывает о своем деле. Если честно, я не понимаю ни слова. Запоминаю только, что у него есть мастерская с несколькими станками и что изготовление одной маски занимает около сорока часов чистого времени. Все остальное вы сможете узнать из онлайн-курса «Как стать живой куклой в домашних условиях» – такого пока не существует, но, если этот кинк станет популярным и Григорий наймет PR-менеджера, всё возможно.

Изучая кинки, я замечаю, что очень часто сексуальность корнями уходит в детство. А живые куклы еще и сами по себе повторяют детские черты: милые черты лица, гладкое безволосое тело, наряды в стиле Лолиты. Вообще-то я не ханжа и прекрасно понимаю, что образ не имеет возраста. Например, невозможно постановить, что Сейлор Мун уже есть восемнадцать и на нее можно мастурбировать, а вот Белоснежка еще слишком мала для такого: они обе мультяшные. И всё-таки от вида живых кукол бросает в дрожь.

Я начинаю расспрашивать Григория, как он создавал свое альтер эго, куклу Веру, и насколько этот процесс был завязан на его ранних сексуальных фантазиях. Григорий почувствовал «интерес к ростовым куклам» еще в школе, и интерес был в том числе сексуальным. Подростком он даже пытался мастурбировать в костюмах, которые создавал, но в дальнейшем начал относиться к созданию кукол «посерьезнее».

– Со временем я стал разделять сексуальные и эстетические идеи, – рассказывает он. – Я почувствовал, что, когда всё ограничивается плотскими вопросами, это убого. Когда гормональная эйфория проходит, ты смотришь на себя и думаешь: какая же всё это гадость, как вообще людям это может нравиться? Следующая мысль, которая возникла: давайте улучшим ситуацию и привнесем в это красоту. После этого начался процесс, из которого секс как таковой стал уходить.

Уже в университете Григорий открыл свою мастерскую, начал совершенствовать технику изготовления кукол, посещать фестивали вроде Comic Con. Сексуальная составляющая его хобби временно сошла на нет. Григорий утверждает, что удовлетворение сексуальных потребностей интересует около половины сообщества любителей живых кукол, может быть, даже меньше. Людей в этом комьюнити в целом немного: в Петербурге их около тридцати человек, они состоят в чатах и группах, создают образы (либо самостоятельно, либо на заказ), ведут блоги и приходят на мероприятия. И если Егора (хозяина Алисы) мы к ним относим, то вот какого-нибудь человека, который ищет порно по тегам rubber doll, уже нет.

– Некоторых людей сексуализация их кукол в принципе оскорбляет, – говорит Григорий. Он старается интеллектуализировать наш разговор, особенно когда я расспрашиваю о причинах появления фетиша: – У меня не было партнера, который бы мне нравился, и я отследил у себя механизм замещения: когда ты по каким-то причинам считаешь ситуацию недоступной, то ищешь альтернативные варианты.

Каким, наверное, сильным должно быть сексуальное неудовлетворение у человека, что он начинает мастерить ростовой костюм и маску! Зная свою криворукость, в аналогичной ситуации я бы, скорее всего, разочаровалась результатом и перестала интересоваться сексом вообще.

У Григория неплохо получается анализировать свой фетиш. Он строит предположения дальше:

– Может возникать такая ситуация, когда окружающая нас действительность приводит к тому, что человек начинает тот или иной образ напрямую связывать с сексуальными активностями. Например, когда мы говорим о латексе, то сначала видим образ, который отсылает к естественной сексуальности, подчеркивает части тела, связанные с ней. Однажды фетишист понимает, что ему уже не нужен другой человек в латексе, ему достаточно иметь кусочек материала, который запускает цепочку ассоциаций дальше. Это становится основой для фантазий, которые приводят, например, к мастурбации. С женскими костюмами и масками то же самое.

У Григория больше десятка образов. По настроению он может быть феей Винкс, синеголовой инопланетянкой или принцессой Эльзой из «Холодного сердца». Но главная кукла у него одна – Вера. Именно ее он рассматривает как свою вторую личность.

– Когда-то я думал, что перевоплощаюсь в женщину, но сейчас я понимаю, что это очень условная точка зрения. Когда мы представляем, как чувствует себя человек, который от нас сильно отличается, на самом деле мы не чувствуем себя им.

Григорий не ощущает себя женщиной, находясь в костюме. Вера – это мужское представление о женщине. Это воплощение сексуальной и гендерной фантазии. Григорий не преследует цели стать женщиной, скорее, он испытывает удовольствие, конструируя образ идеала и воображая, что эта нереальная женщина чувствует. Когда Григорий в костюме, он и мыслит иначе – как мыслила бы Вера – и, фантазируя, делает ее личность более объемной. У Веры есть свои вкусы, друзья, желания – например, она мечтает посетить аквапарк. В то же время Гриша не считает себя трансгендерным человеком или кроссдрессером[15], он не хочет причислять себя и к ЛГБТ-сообществу, оставаясь на обочине квир-культуры.

Иными словами, Григорий переодевается в идею. (Кажется, я хорошо его понимаю: когда-то в школе я писала эротические фанфики о парнях-вампирах. Что-то общее здесь явно есть.)

Интересный факт: в России ЛГБТ-сообщество и кукольники практически не пересекаются, но в Америке кукольники уже начали получать упреки со стороны трансгендерных персон[16]. Транслюди заявляют, что маска и костюм – это лишь имитация, суррогат для тех, кто не готов серьезно подойти к своему желанию изменить гендер.

Я понимаю, что трансперсонам неприятно из-за того, что их путают с кукольниками. Но мне странно читать комментарии о несерьезности их намерений. Чтобы перевоплотиться в куклу, человеку приходится надеть на себя взрослый подгузник, смазать все тело гелем, засунуть себя в корсет, влезть в латексную кожу, приклеить грудь, надеть узкое платье, натянуть маску, парик, накладные ресницы, встать на шпильки и в таком виде выйти из дома. По ощущениям всё это не очень-то похоже на легкую загородную прогулку. Скорее, на экстремальный поход по горам и скалам.

– Как долго вы можете пробыть в костюме? – спрашиваю я Григория.

– У всех по-разному. Сначала я мог провести в костюме только полчаса, но постепенно привык. Сейчас я могу ходить по восемь часов, но дело не в том, что начинаешь уставать, просто становится скучновато.

Он говорит, что в костюме может быть тесно и душно. Также со временем, когда гель высыхает, латекс начинает натирать и рваться. Но острой боли нет – в какой-то момент новые ощущения перестают казаться дискомфортом. Человеку уже нравится проводить время внутри куклы и становится даже уютно.

– Мне нравится создавать для кукол какую-то социальную жизнь. Выбраться на художественную выставку или куда-нибудь погулять. И, конечно, бывают закрытые тусовки и фетиш-вечеринки, – рассказывает Григорий и добавляет, что в Питере они с другими куклами собираются чаще всего у кого-то дома.

– Попить чай в костюмах? – спрашиваю я.

– В том числе, – слегка улыбается он.

Представляю себе такое чаепитие. Фарфоровая посуда, пирожные, пластиковые трубочки, чтобы пить через маску, и неестественно высокие голоса мужчин, которые воображают себя девочками в розовых платьях.

Латексная кукла-рабыня Анжела

Было бы неправильно дать слово только красивым и образцовым, таким как Алиса и Вера. Мне кажется, что настоящая кукла должна принадлежать какой-нибудь девочке. Слегка потрепанная игрушка, которую девочка всегда таскает с собой. Именно такой и является Анжела, собственность моей петербургской знакомой Госпожи Олеси.

Анжела выглядит так, будто ее поместили в мешок для трупов, из которого выкачали весь воздух. Разница в том, что мешок Анжелы не черный, а красный, и поверх него она носит парик со светлыми пышными кудрями. Анжела низкая и полноватая и носит накладки на грудь и пах. Из-за всего этого сложно угадать, мужчина перед тобой или женщина.

У Анжелы никогда не было лица: на заводе этой кукле забыли нарисовать глаза и рот. Вместо этого она смотрит на тебя сквозь проколотые кем-то маленькие дырочки. Иногда это пугает окружающих, поэтому с собой у нее есть пластиковая карнавальная маска. Надев ее, Анжела не становится живее, но у нее хотя бы появляется румянец.

Мы встречаемся с Анжелой на фемдом-вечеринке – БДСМ-встрече, где доминируют женщины. Без разрешения хозяйки Анжела не говорит. Я прошу Олесю позволить мне поиграть с ее куклой. Она не жадничает и соглашается одолжить ее на полчаса.

Я сижу на диване, Анжела стоит передо мной на коленях. Слышу низкий мужской голос, доносящийся из красного мешка:

– О БДСМ я впервые задумался в 2001 году, когда появился интернет. Увидел статью о латекс-фетише – оказалось, что мужчина может стать женщиной, не используя макияж. Возникло желание, но не было возможности воплотить его. В 2018 году возможность появилась, и кукла стала куклой.

Я спрашиваю, как мой герой познакомился со своей Госпожой. Кукла отвечает:

– Однажды кукла написала Госпоже. Кукла поклялась, что Госпожа будет у нее единственной. Кукла всегда позиционировала себя как нижнюю и обращалась к Госпоже соответствующе. После разговора Госпожа приняла куклу в рабство.

Меня удивил уровень откровенности, на который была готова Анжела. Возможно, она слишком серьезно восприняла акт передачи ее в мою власть, пусть и на полчаса. Я знала, что Анжела – образцовая рабыня: она не занималась сексом со своей Госпожой, потому что так были установлены правила игры, старалась исполнять любые приказы Олеси и во всем быть ей опорой. К моменту разговора с Олесей я уже поняла сексуальность живых кукол и меня больше интересовали отличия БДСМ-куклы от обычной.

Анжелу никогда не ругали и не били, даже плетками. Госпожа никогда не отыгрывала на кукле ни злость, ни агрессию. Роль Анжелы заключалась в другом: она везде сопровождала Олесю и помогала ей в бытовых вопросах – встречать гостей, прибираться, делать закуски.

– Вы часто помогаете Госпоже в переездах. Наверняка она видела вас без костюма. До и после экшена[17] вы общаетесь как обычные люди?

– Нет никакой границы. Кукла всегда остается рабыней, независимо от того, в костюме она или нет. Это не игра. Я серьезно отношусь ко всему этому, но некоторые договоренности всё же присутствуют.

По словам Анжелы, она получает от перевоплощения не только сексуальное, но и «эйфорическое» удовольствие, как будто попадает в свое настоящее тело. Тело действительно подходящее: Анжела даже физически ниже своей Хозяйки. У мужчины внутри костюма куклы есть параллельная жизнь: среди членов семьи никто не знает об альтер эго Анжелы, на работе в курсе только один друг-коллега. Но человек в красном мешке и парике признается мне, что люди в БДСМ-сообществе знают его «лучше, чем семья».

– И часто вы кукла?

– Я перевоплощаюсь раз в неделю. Но в остальное время тоже служу Госпоже. Два мира для меня спаяны. Я всё время один и тот же – женского пола резиновая рабыня.

Фетиш, девиация и кинк

О необычных сексуальных предпочтениях можно говорить, используя нейтральные слова: «игра», «фантазия», «кинк», «эксперимент». Но можно услышать и отталкивающие: «девиация», «перверсия», «фетиш», «извращение». Грань между ними тонка и размыта.

По редакциям Международной классификации болезней (МКБ) можно проследить, как менялось отношение врачей к некоторым сексуальным практикам: например, если раньше медицина смотрела на фетишистов как на людей с расстройствами сексуального предпочтения, то после пересмотра в 2019 году фетишизм убрали из списка болезней. То же самое произошло с садомазохизмом и переодеванием в одежду другой гендерной принадлежности. Сейчас, согласно МКБ, расстройствами сексуального предпочтения считаются практики, связанные с насилием над другими людьми: педофилия, фроттеризм[18] и эксгибиционизм.

То, что раньше врачи называли «перверсиями» и «девиациями», теперь называют словом «парафилия». Согласно комментариям к американскому диагностическому и статистическому руководству по психическим расстройствам (DSM-5), парафилия означает «любой постоянный и интенсивный сексуальный интерес, кроме сексуального интереса к стимулированию гениталий или к подготовительным ласкам». Получается, что это всё, что возбуждает человека, но не является ни прелюдией к сексу, ни петтингом.