Отступники Старого мира

Выбравшись из ямы, я пошёл к детонатору, протягивая за собой кабель. Погода за последние два дня начала портиться, небо заволокло тяжёлыми серыми облаками. Под солнцем Антарта выглядела завораживающе, почти сказочно. Но в пасмурную погоду я видел её такой, какой она и была. Белоснежная пустыня, кое-где разорванная мрачными чёрными склонами скал, словно вырвавшимися из-под белого плена. На многих и многих сотнях километров здесь не было ни одного живого существа. Тысячелетиями всё это находилось здесь, равнодушно глядя в такие же равнодушные небеса. Ни одного растения, ни одного насекомого, ни одного свидетеля редкого обрушения утёса или скатывания огромных снопов снега по камням. Почти всё время здесь царило безмолвие. Лишь ветер нарушал зависшую тишину, пока я подсоединял противоположный конец кабеля к детонатору. Мы отстроили здесь целую сеть поселений, доказывая, что способны побороть эту долину вечной мерзлоты, что можем выжить и преобразить это место. Но несмотря на все наши многолетние усилия, стоило немного отойти от «Зари», и взору представала одна только белая гладь, заметавшая следы любого человеческого вмешательства.

Когда я надавил на рукоятку, фонтан снега, земли и камня взмыл к небу. Оглушительный грохот прокатился на километры, перекликаясь эхом сам с собой. Но когда комья почвы улеглись, снова остались лишь серое небо и безбрежная белизна. Ещё одна капля, упавшая в океан. Волны от неё уже утихали.

Я не любил работать в пасмурную погоду.

Рабочие забрались в яму и продолжили колотить камень. Нужно было расчистить образовавшийся завал, а потом снова взрывать. Судя по выкладкам геологов, в основании скалы были полости, предположительно заполненные топливом. Здесь уже видели такое раньше, но определить точное место для раскопок было непросто. Всю площадь месторождения, где можно пробиться к нефти обычным буром, мы уже заняли другими насосами. Было бы разумнее копать в нескольких местах одновременно, но на это не хватало людей.

Наблюдая за работами, я услышал возглас Галаша за спиной:

– О, ну наконец-то, жуликов привезли!

Я обернулся и увидел, что к станции подъезжает синий вездеход – такие использовались только в тюрьме. Во времена Лакчами к работам часто привлекали заключённых, но после революции они бездельничали. Я только успел подумать о том, что Менаги прислушался к словам Катана, как что-то необычное привлекло моё внимание. Машина ехала на предельной скорости и остановилась вплотную ко входу на «Зарю», а не в нескольких десятках метров от него, как это было положено. Перед дверью вездеход резко затормозил, а из кабины, чуть не упав, вывалился водитель и забежал на станцию. На нём даже не было куртки.

Заметив, что рабочие тоже с недоумением наблюдают за этой странной сценой, я отдал им распоряжение продолжать раскопки. Работа в ближайшее время могла продолжаться и без меня. Поэтому, понаблюдав несколько минут за разгребанием завала, я направился на станцию. Проходя мимо вездехода, я заметил на лобовом стекле несколько маленьких отверстий. Ковш на передней части корпуса был усыпан небольшими вмятинами.

В коридоре было пусто – почти все работали снаружи. Я услышал голоса, доносящиеся из столовой, и пошёл на их звук. Там находились Катан и Шиму – инженер подавал горячий кофе нашему гостю, сидящему за столом. Это был мужчина лет тридцати в форме механика. Судя по его белой коже, норвальдец. Катан протянул ему тёплый плед, но тот отказался.

– В машине было жарко, я не замёрз, – сказал гость. Его голос был твёрд, хотя мне показалось, что он ворвался на станцию в панике.

– Где Умак? – спросил Катан у Шиму.

– Сейчас найду, – ответил тот и прошёл мимо меня.

– Что здесь происходит? – спросил я.

Катан бросил на меня быстрый взгляд, а потом снова уставился на норвальдца.

– Как раз пытаюсь узнать, – ответил начальник станции.

Гость не обратил на меня ни малейшего внимания. Он отпил из кружки и продолжил с того места, где, похоже, остановился:

– Они точно готовились. Слишком уж скоординировано. Я почти ничего не видел, только слышал стрельбу с разных сторон.

Я не понимал, о чём идёт речь, но не мог не чувствовать напряжения, наполняющего столовую. Картину лишь подчёркивал Катан, который стоял сбоку от норвальдца, облокотившись на стойку для блюд. Начальник станции не садился и не спускал глаз с нашего гостя.

– Как вас зовут? – спросил Катан почти суровым тоном.

– Виктор Лассон, – ответил норвальдец, не поднимая головы.

– Что вы видели?

Что бы здесь ни происходило, ясно было, что Катан не доверяет этому Лассону. Голос начальника станции был твёрдым, будто он вёл допрос. До меня вдруг дошло, что Катан встал так, чтобы перегородить дорогу норвальдцу, если тот вздумает бежать.

– Почти ничего, – ответил механик и поставил кружку на стол, – я тогда был в гараже. Услышал выстрелы, выглянул в окно – там все носились из стороны в сторону, ничего было не разобрать. Потом вдруг несколько пуль ударили в дверь гаража, и я спрятался в смотровой яме…

– Что было потом? – спросил Катан.

– Я сидел там. Всё утихло, но я решил не вылезать. Видел, как кто-то завалился в гараж и стоял осматривался. Я выглянул в щель между полом и вездеходом, который стоял надо мной. Обратил внимание, что этот парень одет как заключённый, а в руках держит винтовку. Я всё тогда и понял.

В отличие от этого Лассона, мне было ничего непонятно. Я лишь ощущал нарастающую тревогу. В тюрьме что-то произошло, а она находилась всего в десяти-пятнадцати километрах от нас. Позади меня подошёл Шиму, который нашёл телефониста. Они стояли за спиной и слушали.

– Как вам удалось выбраться? – спросил Катан.

Механик впервые поднял глаза на него. Кажется, я начал догадываться, почему Катан так подозрительно относится к нему. Наш гость, конечно, выглядел несколько встревоженным, но он не был похож на человека, который только что побывал в опасной ситуации. Его тревога была какой-то другой, словно бы не страхом за свою жизнь.

– Когда этот бандит ушёл, – продолжил механик, – я подождал несколько минут, пока не уверился, что рядом с гаражом не слышны голоса. Я понял, что им удалось захватить тюрьму, и теперь они попытаются сбежать. Я пробил топливные баки во всех машинах, кроме этой…

– Но для этого вам пришлось пошуметь, разве нет? – перебил его Катан.

– Не так уж сильно, как кажется. В общем, я оставил их без колёс, а потом запрыгнул в оставшийся вездеход и пробился прямо через дверь гаража. Мне повезло – они открыли главные ворота тюрьмы, так что я смог проскочить и добраться сюда.

– Неужели они вас так просто выпустили?

Механик пристально посмотрел на Катана и ответил:

– Не так просто. Кажется, они стреляли со всех сторон. Мне повезло, что я остался жив. Если вы не верите, взгляните на вездеход – он как решето.

Я не выдержал нарастающего напряжения и выпалил:

– Это правда. На машине полно дыр от пуль.

Катан посмотрел на меня так, будто за время разговора с механиком вообще забыл о моём присутствии. Потом он перевёл взгляд на Умака и произнёс:

– Свяжись с «Январём» и сообщи мне, как будет готово.

– Так я уже… – ответил Умак. – Надо ж было отчёт передавать.

– Хорошо, – сказал Катан и двинулся к выходу, но механик остановил его, схватив за руку.

– Вам нужно эвакуироваться, – сказал Лассон.

– Что? – спросил Катан. – Зачем?

– Они придут сюда.

На этой фразе мы все замерли, а Лассон заговорил каким-то гипнотическим тоном:

– Они не брали заложников. Когда охрана была сломлена, до меня доносились одиночные выстрелы время от времени. Они добивали всех, кого находили. Они хотят сбежать из Антарты. Скорее всего, они бросились за мной в погоню, и если это так, они уже знают, что весь транспорт сломан. Сколько времени пройдёт, пока они поймут причину? Даже если они в этом ничего не соображают, то почувствуют запах бензина и найдут утечку. И даже если они потратят час на то, чтобы попытаться найти решение проблемы, после этого они пойдут на ближайшую станцию пешком, чтобы раздобыть себе новый вездеход. И они придут сюда.

– Что мы, по-вашему, должны делать? – спросил Катан.

– Сообщите о случившемся на «Январь», – ответил механик. – Они должны прислать сюда и в тюрьму вооружённые отряды. А сами эвакуируйтесь. У нас есть часа два-три, может, больше, но я бы на это не рассчитывал. Загружайте людей в вездеходы и увозите отсюда. Зэки захватят станцию, но больше им некуда будет идти. Все остальные колонии слишком далеко. Никто не выдержит многочасовой переход на таком морозе.

В моей голове молнией пронеслось то, что вездеход у нас только один – тот, на котором приехал механик. Даже если бы «Январь» не забрал другие, нам пришлось бы сделать две поездки, чтобы целиком вывезти рабочих на другую станцию. Может быть, мы уложились бы в срок. Но точно не на одной машине. Когда я осознал это, я ощутил, как откуда-то из моего живота поднимается страх. Нам никак не успеть. На «Заре» не было никакого оружия, кроме револьвера Катана. А если то, что говорил механик, было правдой, то к нам направлялась толпа хорошо вооружённых головорезов.

Я кое-что знал о них, хоть и немного. Лакчами не отправляли в Антарту воришек или мелких мошенников. Все они были осуждены за тяжкие преступления. Попасть в Антарту в качестве заключённого – жуткая участь. Здесь они жили в тюрьме без окон и работали на морозе. Можно было только предположить, насколько эти люди отчаянные.

Катан освободил свою руку от хватки механика и произнёс:

– Я сделаю всё необходимое.

Он направился в рубку, позвав за собой Умака. Проходя мимо нас с Шиму, Катан сказал вполголоса:

– Не спускайте с него глаз и не дайте отсюда выйти.

Они с телефонистом скрылись в комнате связи, а нам оставалось лишь наблюдать за гостем. Механик продолжал медленно потягивать кофе. Он немного сутулился и выглядел так, словно пытается занять как можно меньше места. При этом он не выказывал никакого страха или неуверенности, что оставляло противоречивое впечатление. Если бы не реакции Катана, я бы чувствовал себя спокойно в присутствии Лассона. Но из-за недоверия начальника станции, он почему-то казался мне опасным. Вид у него был не самый опрятный, но чего можно было ожидать от тюремного механика? Волосы растрёпаны, щетина не щеках, пятна на комбинезоне. В общем-то, так здесь выглядели почти все. Но всё же после разговора от него веяло чем-то загадочным и зловещим. Впрочем, меня несколько успокаивало присутствие Шиму. Даже если этот парень был не тем, за кого себя выдавал, вдвоём мы бы с ним справились.

Мы провели минут десять в полном молчании. За всё это время механик лишь пару раз поглядывал в нашу сторону. Кажется, он допил кофе и теперь просто вертел кружку в руках. Мы с Шиму переминались с ноги на ногу, присматривая за ним и не решаясь что-либо сказать.

Наконец, дверь телефонной открылась, и к нам подошёл Катан. Все присутствующие уставились на него. Начальник станции несколько секунд о чём-то размышлял, а потом сказал:

– Итак, господин… Лассон, верно?

– Верно, – отозвался наш гость.

– Пройдёмте со мной.

Механик встал из-за стола и направился вслед за Катаном по коридору. Мы с Шиму шли позади. Начальник станции остановился у одной из дверей, вытащил ключи из кармана, выбрал нужный и открыл её.

– Я попрошу вас немного подождать здесь, – сказал Катан.

Механик посмотрел на него с еле заметной ухмылкой. Его оставляли в подсобке без окон – одном из немногих помещений с замком.

– Я надеюсь, – сказал Лассон – вы меня услышали, господин…

– Оша, – ответил Катан. – Начальник станции «Заря». Я вас услышал. И могу гарантировать, что мы не эвакуируемся без вас. Но моё положение обязывает меня прежде всего заботиться о безопасности станции. В том числе и от вас, господин Лассон.

– Я прошу лишь об одном, – произнёс механик, заходя в подсобку, где Катан сразу же зажёг свет, – свяжитесь с тюрьмой, если мне не верите. Проясните ситуацию как можно быстрее. От этого зависят жизни ваших людей.

– Я учитываю это.

С этими словами Катан запер дверь на замок и обратился ко мне:

– Ашвар, останься здесь. Если он попытается выломать дверь, зови на помощь. Шиму пока найдёт тебе смену.

Катан снова направился в телефонную, но я остановил его, спросив шёпотом:

– Что говорят на «Январе»?

– Пока ничего, – ответил Катан. – Сейчас они пытаются связаться с тюрьмой и подтвердить личность этого Лассона.

– Что ты собираешься делать?

– Всё в порядке, – наклонившись ко мне, твёрдо сказал Катан, – просто стой здесь и никуда не уходи, пока не явится смена. Всё под контролем.

Он ушёл к телефонисту, а Шиму пошёл искать кого-нибудь из рабочих. Я остался в коридоре один, не находя себе места. Мне хотелось ходить из стороны в сторону от охватившего меня волнения. Я бы хотел, чтобы подозрения Катана оправдались. Чтобы механик оказался беглым преступником, который пудрит нам мозги, пытаясь уйти от преследования. Но зачем тогда он прибыл сюда? Он мог бы отправиться в порт, но приехал сюда, где снова оказался заперт. А если прав Лассон, то мы сейчас теряем время, пока к нам приближается отряд вооружённых бандитов. И нам никак не успеть эвакуироваться. От всех этих жутких мыслей, вертевшихся в голове, у меня начало крутить живот. Но нужно было оставаться здесь.

Механик не издавал ни звука, и мне это нравилось. С каким видом он зашёл туда! Если бы меня попытались запереть в такой ситуации, я бы рвался наружу и пытался бы докричаться до Катана. Но этот парень был удивительно собран. Слова начальника станции походили на ленивую попытку заткнуть нашего гостя. Хотя его тон… Может быть, Лассон тоже обратил внимание на этот тон. Катан говорил совершенно серьёзно. Кажется, он действительно учитывал те угрозы, о которых говорил механик. Как они умудрялись сохранять такое спокойствие? Почему у меня это не получалось?

Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем на станцию вошёл Шиму в сопровождении Галаша. Инженер оставил моего сменного у двери, а меня позвал с собой в комнату связи. Но я отпросился в туалет.

Умываясь после того, как меня здорово пронесло, я почувствовал себя немного спокойнее. Вытерев лицо, я бросил взгляд на собственное отражение. Каждый мускул на лице, казалось, был напряжён. Я вспомнил, как трудно было изо дня в день прятать своё разочарование. Сейчас это казалось такой глупостью. Всё, что мы переживали в последние недели и последние дни, вдруг перестало быть проблемой. И мне ничего так не хотелось, как вернуться к той жизни, которая тяготила меня всего полчаса назад.

Я безуспешно попытался расслабиться. От этого только усилилось волнение. Подождав минуту и собравшись с духом, я направился в телефонную, но там уже никого не было. Наугад сунувшись в кабинет Катана, я обнаружил его там вместе с Шиму.

– Где тебя носит? – строго спросил начальник станции и, не дожидаясь ответа, начал вводить меня в курс дела: – На «Январе» пока не могут сказать, есть ли в тюрьме работник с таким именем. У них там бардак с бумажками до сих пор. До самой тюрьмы у них достучаться тоже не получилось – телефон молчит.

– Почему ты ему не веришь? – спросил я.

– Я не говорю, что не верю Лассону. Но я не знаю, что происходит. У нас есть только его слова. Кто он такой – неизвестно. Кто сказал, что он – не беглый преступник? Что если бунт произошёл, но всё это – часть какого-то плана?

– По-моему, эвакуация – в любом случае хорошая идея. Мы могли бы связаться с «Источником», чтобы они привели свой вездеход и помогли…

Я остановился, заметив, как Катан и Шиму странно переглянулись, и последний сказал:

– У них то же, что и у нас, Ашвар. Техники нет.

Новость была предсказуемой, но я об этом как-то не подумал. Хотя сдаваться тоже не собирался.

– А что «Январь»? – спросил я. – У них есть оружие и…

Я снова остановился, поняв, что если слова нашего гостя верны, то отряд оттуда никак не успеет.

– Они будут здесь часа через четыре, учитывая сборы, – словно дополняя мои мысли, сказал Катан.

У меня всё похолодело внутри. Они с Шиму пристально смотрели на меня, будто ждали, сколько ещё я буду искать выход из ситуации, которая для них абсолютно ясна. Я почему-то ощущал себя как на экзамене. Словно они меня проверяли. Вот только я не знал, в чём именно. Наконец, я не выдержал и воскликнул, обращаясь словно даже не к ним:

– Что же нам делать?!

Катан сделал небольшую паузу, продолжая разглядывать меня, и произнёс:

– Мы должны предположить, что Лассон говорит правду. Ты помнишь, где находится Туннель?

Меня не прекращало поражать то, насколько спокойно Катан говорит о возможном нападении, и я прослушал вопрос. Казалось, на всей станции только меня пугает перспектива столкновения с этими бандитами.

– Что? – переспросил я.

– Туннель помнишь?

– Да, конечно… – неуверенно ответил я, сбитый с толку вопросом.

– Хорошо, – сказал Катан, – принеси ящик гаек-«шестёрок» из гаража и приведи десяток рабочих. Они нужны мне на складе. Срочно!

Я окончательно запутался, но пошёл выполнять поручение. Несмотря на то, что в голове царил полный хаос, я обнаружил, что недавняя тревога заметно ослабла. У меня не было никакого плана, но Катан умудрился заразить меня частичкой собственной уверенности. Его устойчивость поддерживала меня и в смутные для Антарты времена, и сейчас. Я не мог выразить это, но ощущал, что Катан точно найдёт выход. Мне казалось, что он всё держит под контролем.

Глава IV. Туннель

Я ещё раз прошёл под нависающими с двух сторон каменными образованиями, проверяя, всё ли в порядке. Это и был Туннель – сквозная пещера на краю скалы. Её потолок обвалился когда-то давно, оставив лишь округлые стены, тянущиеся друг к другу наверху. Пятьдесят-шестьдесят метров дороги от тюрьмы к «Заре» пролегали через Туннель. Если слова Лассона были правдой, то заключённым предстояло пройти здесь. Трудно себе представить, чтобы кто-то вздумал пробираться по глубоким сугробам, а не по укатанной и более твёрдой дороге. Это было абсурдно, но я не мог отделаться от подобных мыслей. План был надёжным, а мне казалось, что всё пойдёт наперекосяк.

Пробираясь по Туннелю, я заметил какое-то мимолётное ощущение. Полусумасшедшее чувство причастности. Наконец-то мне выпал шанс сделать что-то важнее ежедневной рутины. Но у меня не было времени обращать на это внимание, да и страх, отступивший на момент, снова вернулся и вышиб мысли обо всём остальном.

Перепроверив свою работу, я вышел из Туннеля со стороны «Зари» и забрался по пологому склону. На краю скалы сидел Катан и ещё несколько человек. Они пили горячий чай, разлитый из термоса. Когда я подошёл, Катан протянул мне кружку, от которой клубами поднимался пар. Нам негде было согреться, станция располагалась минутах в двадцати отсюда. Оставалось только заливать в себя больше горячей жидкости и постоянно двигаться.

Снова начался снегопад, но, к счастью, не очень обильный, и видимость была хорошая. Все, кроме Катана, заметно нервничали. Хотя, может быть, им просто было холодно. Я не мог усидеть на месте, и мороз тут точно был ни при чём. Меня удивляла уверенность Катана. Я никак не мог прогнать мысли о том, что он просчитается, и все мы погибнем. Или просто замёрзнем здесь, дожидаясь бандитов. Хотя о последнем вряд ли стоило беспокоиться – в крайнем случае через час нас должны были сменить.

Не знаю, сколько времени прошло, но, когда я нареза́л очередной круг над Туннелем еле двигающимися ногами, Катан подозвал меня. Я увидел, как он пригибается, а вместе с ним и остальные. Не знаю почему, но у меня дух захватило в этот момент. Из-за поворота со стороны тюрьмы выехал синий вездеход. Это был Мекат, который оказался у нас за часового. Пока мы готовились, он устроился на возвышении в полукилометре впереди. Я вернулся к своим и присел рядом. Машина миновала Туннель, подняв ковш, проехала ещё сотню метров и свернула с дороги, забираясь к нам. Вездеход было решено оставить подальше, чтобы шум его двигателя не был слышен. Но и не слишком далеко – на случай если придётся быстро убегать.

Мекат выбрался из кабины и, подбегая к нам, крикнул:

– Идут!

– Сколько их? – спросил Катан.

Я сидел немного поодаль, и их голоса доносились приглушенно из-за усиливающегося снегопада.

– Я насчитал пятнадцать человек, – ответил Мекат. – Четверо впереди в синих куртках, остальные – в зелёных. Но у «зелёных» тоже есть оружие.

– Твою-то мать… – совсем уж еле слышно произнёс Катан.

Люди в синем могли быть охраной, но ярко-зелёные куртки были стандартом заключённых, чтобы выделяться на любом фоне. Я почувствовал, как моё сердце забилось быстрее. Последняя надежда на то, что история Лассона окажется выдумкой, растворилась. Мне хотелось остановить время, чтобы у меня была небольшая передышка на осмысление реальности происходящего. Но Катан и Мекат продолжали говорить, а я пытался не упустить ни одного слова.

– Сильно они растянулись? – спросил начальник станции будничным тоном.

– Да я бы не сказал, – ответил Мекат таким же голосом, будто они обсуждали что-то повседневное вроде работы насоса. – Идут двумя кучками, «зелёные» чуть позади. Метров на десять отстают.

– Ладно, возвращайся в машину, мотор не глуши, – приказал Катан, и Мекат поспешил обратно к вездеходу.

Начальник станции обратился уже к нам:

– Приготовились! Ждём сигнала!

Я сидел позади остальных. Рабочие пристроились вблизи Туннеля, но так, чтобы их не было видно с дороги. Катан занял место у самого края, наблюдая за поворотом. Теперь нам нужно было ждать ещё минут двадцать-тридцать, пока заключённые доберутся до нашей засады. Заняться мне было нечем. Только наблюдать, как тревога и холод всё больше и больше охватывают меня. Я весь дрожал и больше всего на свете хотел, чтобы эта пытка уже закончилась. Неважно чем.

Катан лежал на каменном своде и, казалось, не шелохнулся ни разу за всё это время. Снег продолжал медленно падать нам на головы. Я быстро и глубоко дышал, не в силах замедлиться. У меня было чувство, будто от сердца расходятся волны, сотрясая всё тело. Когда-то давным-давно я сидел в коридоре, ожидая, когда меня вызовет полицейский для допроса. Тогда время так же медленно тянулось до момента, пока у меня (как я думал) не начнутся большие проблемы. Там было пусто и тихо. Я пугал самого себя картинами, что вот-вот меня позовут в кабинет, откуда отправят прямиком в тюрьму. Но никто не выходил, отчего становилось только хуже. Когда же меня наконец позвали, ничего не произошло. Со мной поговорили и отпустили. В этот раз всё было по-другому. Эта мысль резко вернула меня в реальность. Здесь точно что-то произойдёт.

Начальник станции махнул нам рукой. Остальные залегли, как и он. Катан вытащил из-под куртки револьвер и сунул его в карман. Рабочие же достали мелкие динамитные шашки. Взрывчатка была усыпана гайками, которые удерживались липкой лентой. Вслед за динамитом показалась техническая диковинка, не особо известная остальному миру, – бензиновая зажигалка. С моего места дорогу перекрывал свод Туннеля. На таком расстоянии меня и услышать было невозможно, но я машинально затаил дыхание.

Катан немного отполз от края, но продолжал наблюдать. Сейчас время шло ещё медленней, чем до его сигнала. Мне постоянно не хватало воздуха. Я делал вдох и непроизвольно задерживал дыхание, ожидая, что вот-вот Катан подаст мне следующий знак. Но он не двигался, и я начинал задыхаться. Тогда я делал новый вдох и вновь замирал. Я думал, что бандиты уже идут по Туннелю, но ничего не происходило. Мой взгляд упирался то в Катана, то в разрыв скалы, будто оттуда могли показаться заключённые. Моё тело лихорадочно содрогалось, отчего мысли в голове спутывались. Прошло уже достаточно времени. Я несколько раз успел подумать о том, что ну вот сейчас-то они точно в Туннеле, прежде чем что-то изменилось в этой застывшей картине. Катан приподнялся, держа револьвер так, чтобы он не был виден с дороги. Я еле услышал громкий голос начальника станции:

– Отличный день для прогулки, господа!

От неожиданности фразы у меня вырвался тихий нервный смешок, который показался мне настолько громогласным, что я машинально зажал рот рукой. Катану что-то ответили, но ничего было не разобрать. Он вновь обратился к нашим «гостям»:

– Позвольте поинтересоваться: разве заключённым разрешено иметь при себе оружие?

Я не услышал ответа. В первый момент я увидел, как начальник станции резко повалился на землю, а через долю секунды из Туннеля прогремел выстрел. У меня душа ушла в пятки, потому что мне показалось, что Катана ранили. Но я тут же увидел, как он развернулся на снегу ко мне и прокричал: «Дави!»

Я схватился за стоя́щий рядом детонатор, но внезапно снова застыл. Это было что-то непроизвольное. Я не мог пошевелиться. Руки почему-то обмякли, и я не мог сделать простейшее действие. Снизу донеслось ещё несколько выстрелов, а Катан, уставившись на меня бешеными глазами, заорал что было сил: «АШВАР, ДАВИ!» Этот окрик подействовал, и моя рука машинально повернула ручку детонатора.