Отступники Старого мира

– В чём дело? – спросил я.

– Его здесь нет, – ответил норвальдец, – моего дела здесь нет.

Он захлопнул ящик и задумался на минуту, уставившись в потолок.

– Так, – сказал Лассон, размышляя, – когда я прибыл на «Зарю», Оша связывался с «Январём», чтобы подтвердить мою личность, – он перевёл взгляд на меня, – значит, папка должна быть в кабинете Менаги или в переговорной!

Он бросился из архива, но на пороге остановился и сказал:

– Возвращайся в конференц-зал, покажи им ваши документы, а я найду свои.

Когда я вышел, его уже не было видно. В конференц-зале Нанг пересказывал наше столкновение с заключёнными в порту. Я вошёл с кучей папок, вытащил из них дела нас троих – меня, Нанга и Маги – и представил их людям, сидевшим на полу. Они сравнивали фотографии в делах с нашими лицами и передавали папки друг другу.

– Я могу привести остальных, чтобы вы могли убедиться, что они тоже не выдают себя за других, – сказал я.

– Я думаю, – сказал парень в куртке, – что этого вполне достаточно. Теперь вы нас отпустите?

– Боюсь, мы не можем, – ответил я.

Когда он заговорил, я посмотрел на него и уловил какое-то смутное ощущение угрозы. Что-то в нём было очень знакомым, но я никак не мог вспомнить, где видел его раньше.

– Мы вынуждены остаться здесь, – сказал Нанг, – покуда не объявится Менаги, не расскажет при всех, что происходит и не назовёт своих сообщников.

– И сколько мы будем здесь сидеть?! – спросил чей-то голос.

– Я не знаю, – ответил Нанг. – Но вы можете всё упростить, если те, кого эта история не удивляет, признаются, что они всё знают.

Ответом вновь было молчание.

– С чего вы взяли, что такие здесь вообще есть? – спросил тот же голос.

– А где им ещё быть? – ответил Нанг.

Мы оказались в тупике, и все просто застыли в нерешительности, не зная, что делать дальше. В отсутствие Лассона я почему-то и сам начинал чувствовать себя неуверенно. Я вышел, желая его найти. Второй этаж был пуст, здесь не было никого из наших. Я направился в кабинет Менаги и увидел Лассона внутри. Он стоял над столом спиной к входу, ковыряясь во внутренних карманах куртки. Когда я вошёл, он застегнул её и повернулся ко мне.

– Нашёл? – спросил я.

Он лишь отрицательно покачал головой.

– Ты смотрел в переговорной?

– Да, – ответил он задумчиво, – пойдём.

Когда мы вышли из кабинета, он наклонился ко мне и тихо произнёс:

– Диспетчеры должны быть в курсе.

– Почему?

– Ну а ты как думаешь? Кто в центре любых переговоров? Как бы Менаги объяснил диспетчеру, что люди, расправившиеся с зэками, почему-то сами оказались мертвы?..

Мы вернулись в конференц-зал, где Лассон попросил всех присутствующих по очереди назвать свои имена и должности. Когда дошла очередь до парня в куртке, я вспомнил его. И всё вдруг встало на свои места. Пока другие продолжали называть имена, я подошёл к Лассону и прошептал, что мне нужно поговорить с ним. Он кивнул, остановил очередного служащего, и мы вышли в коридор. Когда дверь закрылась, он спросил вполголоса:

– Что такое?

– Думаю, это Менаф, – тихо ответил я. – Думаю, это он звонил в порт.

Лассон внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Уполномоченный по экспедициям? Ты уверен?

В его глазах было что-то, от чего я ощутил растерянность. Они стали совершенно холодными.

– Трудно точно сказать… – неуверенно ответил я. – Голос через телефон искажается. Но думаю, это он. А ещё я видел, как он спорил с Менаги, когда я был здесь в прошлый раз.

– О чём спорил?

– Я не помню. Но это был тот день, когда Менаги проводил инструктаж для разведчиков. Там было несколько человек в этом же зале.

– Кто именно?

– Менаги, Самманч, Менаф. Остальных я не знаю. Я видел их только мельком.

Мои чувства совершенно смешались. Менаф настораживал меня только потому, что я связывал этот голос с тем, что произошло в порту. Но когда я понял, почему чувствую угрозу, она растворилась. Он казался союзником. Я думал, Лассон обрадуется, что мы нашли этого человека. Но вместо этого норвальдец стал каким-то угрожающим.

– Хорошо, – бесстрастно произнёс он и открыл дверь в конференц-зал.

Все взгляды внутри приковались к Лассону, а он громко сказал:

– Ёжи Менаф, подойдите сюда.

Когда норвальдец обращался в зал, его голос был гораздо теплее, чем только что в разговоре со мной. И он был немного взволнованным. Менаф неуверенно поднялся и пошёл к нам, сопровождаемый тревожными взглядами остальных. Может быть, мы и убедили их в том, что мы не преступники, но они точно не понимали, что происходит сейчас. Да и я, на самом деле, тоже. Было очевидным, что нам нужно поговорить с Менафом, но реакции Лассона сбивали меня с толку.

Когда дверь в зал снова закрылась, Виктор повёл нас по пустому второму этажу. Шаги эхом отдавались в коридоре. Поглотившая администрацию тишина жутко контрастировала с той жужжащей суматохой, которая царила здесь в мой прошлый приезд. Сейчас эти недавние времена казались абсолютно безоблачными.

Мы вошли в кабинет уполномоченного по экспедициям. Это было обычное административное помещение – шкаф, несколько ящиков, стол и пара стульев. Только окно почему-то было разбито. Лассон жестом остановил меня у входа, а сам поставил два стула друг напротив друга и сказал, обращаясь к Менафу:

– Присядьте, пожалуйста.

Менаф всё ещё был растерян, но сел на стул. Лассон опустился на другой и заговорил. Его голос был непривычно взволнованным и даже радостным, отчего мне вдруг стало не по себе:

– Вы не представляете, через что нам сегодня пришлось пройти!

– Что? – ещё более неуверенно спросил Менаф.

Лассон словно запнулся, но продолжил:

– Мы вас узнали! Точнее, господин Шел-Тулия вас узнал! Вы звонили нам, пока мы были в порту!

Менаф бросил взгляд на меня, потом снова посмотрел на Лассона. Его глаза бегали из стороны в сторону, а по лицу быстро проходили, сменяя друг друга, самые разные эмоции. Он явно пытался скрыть, что на самом деле испытывает. Норвальдец продолжал выдавать волнение, которое выглядело бы вполне естественным, если бы он хотя бы минуту вёл себя так до того. Его реакции пугали меня.

– Мы надеялись найти вас, – продолжал Лассон. – Мы совершенно запутались в этом всём. Ещё Самманч! Он пытался убить нас буквально через пару часов после вашего звонка! Я понимаю, что вы напуганы своими открытиями. Но мы уже здесь.

Лассон смотрел на Менафа с теплотой, которой я не замечал в этом человеке раньше. Откуда всё это взялось? Менаф снова посмотрел на меня и перевёл взгляд на Лассона. Он по-прежнему был очень растерян.

– Мы, должно быть, вас здорово напугали! – продолжал норвальдец, отпустив нервный смешок. – Неудивительно, что вы пытались сбежать. Простите за грубость, но мы пытались никого не упустить, чтобы поймать тех, кто заварил эту кашу.

Мы были в кабинете Менафа. Вот почему он был в куртке – он пытался сбежать через окно, пока Лассон с остальными обыскивал здание. Хоть что-то прояснилось.

– Мы надеялись застать Менаги здесь. – сокрушался норвальдец. – Всё бы уже закончилось, будь оно так. Но теперь мы понятия не имеем, что делать дальше. Слава богу, мы нашли вас, господин Менаф! Мы в полном тупике!

Менаф снова взглянул на меня, а потом перевёл взгляд на Лассона. Наконец, на его лице появилась неуверенная улыбка, и он начал говорить:

– О, боги! Наконец-то вы здесь! Я был так напуган! Я не знаю, кто с Менаги заодно, поэтому не понимал, кому довериться. Вы не представляете, каково это!

Он вздохнул и продолжил. Теперь его голос дрожал:

– Сначала я не придавал этому никакого значения, но бюджет на экспедиции точно был завышен. Это казалось естественным – всё-таки настолько масштабной разведки не проводили с самого начала проекта. Потом мне на глаза попалась карта экспедиций. В ней было что-то странное, но я не занимался такими вещами и снова не обратил большого внимания. Но в день старта разведки мне пришлось поехать в порт, и там я увидел этих рабочих…

– Каких рабочих? – спросил Лассон.

– Тех самых, что Менаги нанял на Мелае. Я случайно увидел, как они загружаются на корабль. Их было так много! И тогда я сообразил, что здесь что-то не так. Могли бы быть какие-то изменения, и часть из них отправилась бы обратно. Но не так много. Конечно, я не видел всех, но я видел десятки! Да и любые изменения должны были проходить через меня.

Он перевёл дух и продолжил:

– Тогда я вернулся на «Январь» и уже внимательно изучил карты. На них отмечены места предполагаемого залегания топлива. Я сопоставил их со старыми картами, которые составляли ещё при Лакчами, и обнаружил, что эти места выбраны случайно! То есть в старых документах отмечено, что все эти зоны уже исследованы, и там ничего не найдено. Тогда я и догадался, что Менаги не проводит никакой разведки! Он использовал иностранных рабочих только для того, чтобы они никому не рассказали, что на самом деле происходит.

Менаф замолчал, а норвальдец спросил:

– Вам удалось узнать что-то ещё? Кто к этому причастен?

– Нет, – ответил Менаф. – Может быть, уполномоченный по финансам. Трудно провернуть такую аферу без его помощи. Может быть, уполномоченный по внешним отношениям. Один из диспетчеров точно. Скорее всего, кто-то в порту – там-то точно знают, какое количество людей прибыло в Антарту и какое покинуло. Но это всё догадки. Я не могу ничего утверждать точно.

Он замолчал, глубоко и быстро дыша. Менаф выпалил всю информацию почти на одном дыхании.

– Почему вы позвонили нам? – спросил норвальдец.

– Я же говорю, я не знал, кому довериться! – ответил Менаф. – Потом услышал про этот бунт и про то, что отряд с «Зари» оказался в порту. У вас было оружие, и я подумал, что вы сможете арестовать Менаги.

Он вновь замолчал.

– Нам повезло, что мы вас застали. Кажется, ещё немного, и мы бы вас никогда не нашли, – сказал Лассон.

Его голос как-то изменился. Пропало то самое наигранное волнение. Пропало тепло. Хотя нотки радости ещё присутствовали. Менаф тоже это заметил. Он вдруг затаил дыхание и удивлённо посмотрел на норвальдца.

– Ещё немного, – продолжал Лассон, – и ты бы, сука, удрал, оставив на нас всё ваше дерьмо.

– Что? – испуганно спросил Менаф.

Вместо ответа, Лассон вдруг с размаху ударил его по лицу так, что Менаф повалился со стула.

– Что ты делаешь?! – в ужасе закричал я.

Норвальдец не обратил на меня ни малейшего внимания. Он выхватил из кармана револьвер и приставил к голове Менафа. Я остолбенело смотрел на эту безобразную сцену, не зная, что делать.

– Что вы?.. – начал было Менаф.

Лассон ударил его по голове ручкой оружия и прошипел:

– Заткнись!

Не убирая ствола от головы Менафа, который весь сжался, Лассон расстегнул на нём куртку и начал стаскивать её.

– На живот! – крикнул норвальдец.

Менаф послушно перевернулся.

– Помоги мне! – обратился Лассон ко мне.

Трясясь от страха и омерзения, я безмолвно подошёл и помог Лассону снять с Менафа куртку. Когда она полетела в угол, Виктор приказал:

– Руки за голову!

Менаф молча подчинился. Лассон обыскал его штаны, после чего поставил пленника на колени и проверил нагрудные карманы. В одном из них оказался паспорт. Больше ничего не обнаружилось.

– Обыщи его куртку! – приказал мне норвальдец.

Дрожащими руками я принялся лазить по карманам куртки. Там тоже ничего особенного не было, только пачка денег.

– Что, собирался прогуляться за покупками? – спросил Лассон.

– Я не понимаю, что происходит! – закричал Менаф.

Норвальдец вздёрнул его на ноги, развернул и прижал к стене, снова приставив револьвер к голове.

– Решил кинуть своих корешей, да? – спросил Лассон. – Лучше выкладывай всё по-хорошему!

Менаф сглотнул и начал говорить, пытаясь звучать спокойно, но получалось у него плохо:

– Послушайте, я не за одно с ними…

Закончить он не успел, потому что Лассон снова несколько раз ударил его по лицу револьвером, отчего Менаф сполз по стене.

– Зачем ты его бьёшь? – крикнул я, пытаясь побороть накатывающую тошноту.

Я не мог больше этого выносить. Это было отвратительно. Всё, что здесь происходило, и без того было отвратительно. А теперь ещё норвальдец избивал этого человека ни за что. Лассон ответил, не спуская глаз с Менафа, который сидел на полу, держась за свой кровоточащий нос:

– Ты не понимаешь, что это один из них? Это один из тех, кто хотел нас убить, Ашвар.

– С чего ты взял? – с вызовом спросил я.

– С того, что он вешает нам лапшу на уши! У него были доказательства, и он их никому не предъявил, потому что боялся? Да достаточно под любым предлогом собрать людей и показать им, что он нашёл. Не могут же все быть в сговоре? Мы остановили его, когда этот ублюдок разбивал окно. Он пытался сбежать. Уже и документы приготовил, и деньги. Он куртку-то держал не в гардеробе, а здесь. Ждал, пока Менаги выйдет за дверь!

– Может быть и так! Но… зачем ты его бьёшь? – спросил я.

– Они всё сделают, чтобы от нас избавиться, Ашвар. Они возьмут штурмом это здание. Рано или поздно Менаги приведёт сюда этот отряд, который нас всех перебьёт. И Менаф, – он ткнул рукой в сторону пленника, – наш выход. У меня нет ни времени, ни желания нежничать с ним. Либо он расколется, либо люди погибнут, Ашвар. Мы с тобой и все твои друзья с «Зари». И, скорее всего, бо́льшая часть тех, кто сидит в конференц-зале.

– Откуда ты знаешь?!

– Менаги уже убил четверых, – голос Лассона был абсолютно спокоен и снова звучал завораживающе, – и пытался убить ещё восьмерых. Думаешь, он на этом остановится? Я скорее своими руками удавлю одного из них, – норвальдец снова указал на Менафа, – чем позволю им продолжать убивать невиновных ради сохранения своих тайн.

Я открыл рот, но так и не нашёлся, что ответить. Я знал, что он прав, но я чувствовал, что это не так. Я не мог это выразить и не мог объяснить. Лассон же сказал:

– Мы теряем время. Лучше найди мне верёвку, и покрепче.

Я снова взглянул на Менафа, у которого из-под ладони кровь капала на его же свитер, и вышел за дверь. У меня из рук выпало ружьё, и я сам чуть не повалился на пол от захлестнувшей меня волны слабости. Слёзы почему-то подкатывали к глазам, а в горле застрял ком. Мне хотелось разрыдаться, и я понятия не имел, из-за чего. Всё, что происходило, казалось каким-то бредовым кошмаром. Всё, что говорил Лассон, было таким складным, но мне хотелось остановить это. Впервые за всё время я чувствовал, что просто хочу попасть обратно в Лакчами, в свой дом. Забыть Антарту, забыть всё это, как сон. Вдруг воспоминания о доме перекрыла стена снега, поднятого взрывом. Я впервые задумался о том, что это значит. Почему я всё время возвращался к Туннелю? Но голос Лассона снова привёл меня в чувства.

– Где Менаги? – раздалось из-за двери, а через несколько секунд я услышал удар.

Я поднял винтовку, закинул её на плечо и отправился искать верёвку. Я бездумно вламывался в кабинеты, пока не догадался, что здесь должна быть какая-то подсобка. Она обнаружилась на первом этаже, где всё так же дежурили часовые.

– Ну чё там? – нетерпеливо окликнул меня Ижу, но я лишь отмахнулся.

Я вошёл в тесное помещение, зажёг свет и закрыл за собой дверь. Впервые за долгое время я оказался наедине с собой. Меня немного тошнило, и дрожь не отпускала. Казалось, что я не спал целую вечность. Ноги и руки были свинцовыми, я еле двигался, но, как заведённый, искал верёвку. У меня были ощущения похожие на те, что я испытал, когда Самманч хотел убить меня. Словно всё сужалось. Будто я осознавал только часть того, что происходит, и мог концентрироваться лишь на чём-то одном. Конечно, мне не застилало глаза так, как тогда, но я обнаруживал, что иногда обшариваю полки на автомате, даже не замечая, как делаю это.

Наконец, я нашёл то, что искал. Схватив моток верёвки, я остановился, сделал глубокий вдох и выдох, как меня научил Лассон, и вышел. Мои поиски стали лёгкой передышкой, и я чувствовал себя немного лучше. Еле волоча ноги, я вернулся на второй этаж и услышал крик боли из кабинета Менафа. Внутри меня всё похолодело от этого вопля, и я на мгновение замер. За этим звуком ничего не последовало. Я собрался и дошёл до кабинета. Открыв дверь, я обнаружил, что всё было так же: Лассон стоял, а Менаф сидел на полу. Но потом я увидел руки пленника, и меня чуть не стошнило. Два его пальца неестественно торчали, хотя остальные были сжаты. Пока я был в подсобке, Лассон вывихнул или сломал их, выпытывая ответы. Я не знал, что со всем этим делать, но поймал себя на каком-то странном чувстве облегчения от того, что не присутствовал здесь в тот момент.

Вместе с Лассоном мы подняли Менафа, усадили на стул и привязали верёвкой. После этого норвальдец начал обыскивать кабинет. Он копался в ящиках стола, а я в оцепенении наблюдал, как через узкое разбитое окно на него падают хлопья снега. Менаф молча шмыгал разбитым носом. Половина его лица опухла от ударов. Я отвёл свой взгляд от него.

Не найдя ничего в столе, норвальдец потянулся к дверце шкафа, но вдруг остановился. Он смотрел на что-то, чего я не видел. Лассон наклонился и вытащил из небольшого пространства между шкафом и стеной рюкзак. Поставив находку на стол, Виктор обменялся молчаливым взглядом с Менафом и развязал завязки. Норвальдец перевернул рюкзак и вывалил всё содержимое на стол. Там были комплекты одежды и ещё несколько свёрнутых в трубочку денежных пачек. Причём не все из них были лакчамскими. Это было понятно по цвету. Сунув руку внутрь рюкзака, Лассон нащупал ещё что-то. Он вытащил какие-то брошюрки и, глядя на них, отбросил рюкзак в сторону. Менаф, наблюдавший за его действиями, опустил голову.

– Теперь ты понимаешь, с кем мы имеем дело? – спросил Лассон, суя брошюрки мне под нос.

Я взял их в руки. Это были паспорта. Из разных стран, на разные имена. Но во всех была фотография Менафа. Неожиданно страх ушёл. Лассон подошёл к Менафу и поднял его голову.

– Теперь тебе уже не отвертеться. Против тебя у нас есть улики, а Менаги ты и так сдал. Так что он в любом случае тебя по головке не погладит. Пора рассказывать.

Менаф посмотрел на Лассона одним глазом. Второй опух и не открывался. Менаф помолчал несколько секунд, закрыл глаз и начал медленно с трудом говорить:

– Это он всё придумал… – Менаф вновь открыл глаз и сплюнул кровь на пол.

Переведя дух, он продолжил:

– Когда революция прошла… он понял, что всё теперь в его руках. При Лакчами… весь проект был просто большим заводом… со строгой вертикалью… После революции ничего не поменялось. Только при Лакчами был контроль сверху… над проектом. А после… Менаги мог делать что хотел… Оставалось только договориться с высшими чинами…

Менаф сделал паузу, снова сплюнул и начал называть имена. Начальник порта, уполномоченный по финансам Антарты, уполномоченный по экспедициям, один из диспетчеров (он заступал на смену всякий раз, когда Менаги было нужно, как сегодня), уполномоченный по комплектации станций, уполномоченный по внешним отношениям, уполномоченный по безопасности и, наконец, глава Антарты – все они оказались в сговоре, с целью разграбления Антарты. Все ключевые посты в управлении были заняты ими. Трое уже были мертвы, двое сидели в конференц-зале, один застрял на корабле, где-то в заливе, один рассказывал всю эту историю. Оставалось выяснить, где последний.

– Где Менаги? – спросил Лассон стальным голосом.

– Он отправился в тюрьму, – ответил Менаф. – Там всё ещё находится отряд, который собрали для подавления бунта… Больше ни у кого здесь нет оружия.

– Зачем?

– Самманч должен был позвонить из порта, когда… разделается с вами… Но он так и не вышел на связь. Менаги решил, что нам могут потребоваться дополнительные силы.

– Есть какие-то прямые улики против тех, кто в сговоре?

– На каждого есть такой же комплект… – Менаф кивнул в сторону паспортов. – Их заготовили на случай, если нам придётся бежать… если кто-то о чём-то догадается…

– Или если кто-то сдаст остальных, – заметил Лассон, с недоверием глядя на Менафа. – Где эти комплекты?

– Всё хранится в тайнике… В кабинете Менаги… доски под шкафом поднимаются…

– Принеси их, – приказал мне Лассон.

Я был в полном ошеломлении от услышанной истории. Поэтому норвальдцу пришлось повторить, чтобы я отреагировал. Я почти машинально вышел за дверь и дошёл до кабинета Менаги. Здесь всё было так же, как во время моего первого визита. Всё та же мебель, тот же пустой флагшток. Только теперь само это место казалось обителью чудовища, поставившего Антарту на грань гибели.

Я ничего не понимал. Зачем Менаги подставил рабочих с «Источника» под обстрел? Или он всё же не знал, что у заключённых будут заложники? Тогда зачем пытался убить нас? Потому что мы видели свалку? Видели, что никаких экспедиций нет?

Я взял нож для писем со стола и подобрался к шкафу. Несколько раз потыкавшись не в те щели, я, наконец, нащупал доску, которая поддалась. Я приподнял крышку тайника и запустил руку внутрь. Там лежало что-то с металлической ручкой. Потянув за неё, я вытащил маленький синий ящик из металла. На его лицевой стороне был кодовый замок.

Вместе со своей находкой я вернулся обратно.

– Какой здесь код? – спросил я у Менафа. Впервые за последние несколько часов мой голос был твёрд.

– Три, семь, девять, – продиктовал Менаф.

Я выкрутил нужные цифры на панели. Замок со щелчком открылся. Внутри были всё те же паспорта. На всех этих людей. Сомнений больше не оставалось. Лассон взял у меня коробку, вытащил документы и начал перебирать их. На одном норвальдец задержался, потом отправил под низ стопки, как и предыдущие. Просмотрев ещё несколько, он вдруг бросил их все на стол и снова достал револьвер.

Лассон подошёл к Менафу вплотную, глядя в его раскрытый глаз, и заговорил. В его голосе не было ненависти или жестокости, но он производил только ещё более жуткое впечатление, потому что слова совсем не соотносились с этим спокойным, убеждающим тоном:

– Пальцы мы тебе вправим, – говорил он, – и лицо заживёт. Но есть то, что не заживёт.

С этими словами Лассон медленно приставил револьвер к колену пленника, а тот инстинктивно поджал ноги.

– Я буду задавать тебе вопросы, – продолжал норвальдец, – за каждый неправильный ответ, я буду делать с тобой то, что никогда не пройдёт, никогда не излечится. Для начала размозжу тебе колено. Я оставлю тебя в живых. Но чем больше будет неправильных ответов, тем более непереносимым я сделаю остаток твоей жизни. Ты понимаешь, что я говорю?

Пленник закрыл глаз, сглотнул, открыл и ответил кивком. Я смотрел на всё это в ужасе.

– Итак, Менаф или Айга или как там тебя правильно? Здесь ведь нет твоего настоящего имени?

Менаф кивнул.

– Ты работаешь в разведке Лакчами?

Я увидел, как пленник зажмурился, а по его лицу стекла слеза. Он открыл глаз и снова кивнул. Я не поверил своим ушам. Это была чушь какая-то. Я взял паспорта и начал их перебирать, пока не наткнулся на фотографию Менаги в одном из них. Только вот, судя по документу, он был никакой не Менаги, а Гай Шайа. А в двух других, которые даже не были лакчамскими, у него оказались другие имена. Держа в руках эти личины нашего лидера, нашего героя, я перевёл взгляд на Менафа, которому дуло револьвера продолжало упираться в колено. Меня больше не тошнило от вида этих пыток. Я снова чувствовал только ненависть.

Лассон продолжал гипнотизировать пленника:

– Вся эта революция в Антарте – ваших рук дело?

Менаф снова зажмурился. И медленно кивнул.

Глава X. Гильза

Я окончательно потерял нить. В голове лишь тупо отдавалась фраза, случайно брошенная Лассоном на маяке. «Как только правительство Лакчами бросило проект…»

Пленник внезапно разрыдался. Кажется, у него совсем сдали нервы.

– Я просто хотел… – говорил он сквозь слёзы. – Я никогда не был на настоящем задании… Они сказали, что это важная миссия…

Лассон молча слушал его, не прерывая и не угрожая больше. А Менаф продолжал:

– Они говорили, что вы – предатели, бузотёры… которые шумят и бунтуют, когда для нашей страны наступили… я не помню, что они говорили… тревожные времена…

– В чём ваша миссия? – спросил Лассон.

– Проект был… непопулярен… Новые месторождения не находили, а ситуация здесь становилась всё хуже… Когда от центра поступила информация о том, что Антарту ждёт истощение… – он снова закашлялся, – все поняли, что вас придётся эвакуировать… Но они говорили, что вы предатели, а стране… стране не нужна кучка предателей, которая… будет делать в Лакчами то же самое, что и здесь… Они сказали, что вы подрывные…

– В чём ваше задание? – снова спросил Лассон.

– Я же рассказываю… – жалобным голосом произнёс Менаф.

Не был он похож на разведчика. Хотя я знал обо всех этих службах только по книгам и паре фильмов, где все герои были настоящими офицерами с кодексом чести и готовностью терпеть что угодно ради своей страны. А передо мной сидел мальчишка моего возраста, которому было больно, который был запуган и сбит с толку. Мне даже было его жаль, хотя он оказался нашим врагом.