Право жить. Истории о людях и выборе

Лилия Владимировна Ларина

Право жить. Истории о людях и выборе

Исполнить, пусть плохо, свой долг самолично —Гораздо ценней, чем чужой – сверхотлично.Погибнуть, свой долг исполняя, – прекрасно.А долгу чужому служенье опасно!Махабхарата

© Лилия Ларина, текст, иллюстрации, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

От автора

Начало – это всегда продолжение.

На дворе скоро Новый год, книга дописана, осталась ерунда – как говорит мой редактор, «все красиво собрать». Даже не верится: восемь месяцев назад я набрала номер издательства с мыслью: «Я только спрошу». Даже сама не поняла, как начала писать книгу – и вот уже все завершила.

Хочу поделиться моим открытием, которое я сделала, пока писала эту – мою первую! – книгу. Я поняла, что эта работа – не начало чего-то нового, а продолжение уже случившегося, просто прошлое перешло в другое качество, приняло определенную форму.

В моей жизни эта история уже не случится, она случится в вашей, когда вы будете читать книгу. И кто знает, какой ответ подарит она вам?

Жизнь не имеет начала и конца, она всегда – продолжение, в котором встречаются люди со своими историями. Все они играют в нашей судьбе какие-то роли. Когда мы соприкасаемся с ними, в событиях вокруг нас происходят изменения и даже кардинальные развороты. Пока я писала книгу, увидела часть своей жизни как бы сверху и теперь с уверенностью могу сказать: все, что со мной произошло, не случайно, – это продолжение моей истории и одновременно корректировка, освобождение от некоторых персонажей.

Сейчас моя жизнь снова меняет вектор – я просто впустила в нее новых людей.

Я благодарю команду издательства Writer’s Way, моего редактора Надежду Литвинову – это люди, которые привнесли в мою жизнь новое направление.

Конечно, я не справилась бы без поддержки моих близких – это бесценно: мой муж, мои дети, уникальный человек и мой личный помощник Анечка Вяткина – если бы не они, вы сейчас не держали бы эту книгу в руках.

Продолжение твоей жизненной истории зависит от того, каких людей ты впускаешь в свою жизнь и какие уже идут рядом. Но выбор – быть им с тобой или нет – всегда делаешь ты сам. Поэтому и получается, что ответственность за свою судьбу несешь только ты.

Будьте внимательны к людям рядом с вами – во всех смыслах!

Часть I

Глава 1. Перелом

Настойчивый телефонный звонок пронзил ночь. Я щелкнула светильником и машинально глянула на часы. Два.

– Баня горит!

– Что-о-о?! – воскликнула я, мгновенно стряхивая с себя остатки сна.

– Баня горит! – орали в трубку.

Я никогда не собиралась с такой скоростью, как в ту зимнюю ночь. За мной приехал водитель в куртке и… домашних шортах. На улице лютый мороз, –40 °C, а он в трусах! Он даже не заметил, что явился за мной без штанов, такой это был шок.

Когда мы приехали, пожар уже пылал вовсю. Я смотрела на баню, которую создавала два года, в которую вложила четыре с половиной миллиона, – и не могла поверить в происходящее. Каждый сантиметр был согласован с заказчиком, мы ждали ее сдачи уже через месяц. Это был настоящий художественный шедевр из дерева, фактуру и живой рисунок которого максимально сохранили в том виде, в каком создала их природа.

Приехали пожарные, посмотрели на огонь, покивали:

– Надо тушить, – и… поехали за водой: в их машине ее было мало, и она моментально закончилась.

А я стояла, смотрела, как горит мое творение, и мне хотелось бежать прямо в это пламя, тушить его голыми руками, спасать то, что еще можно спасти…

К каждому своему проекту я отношусь как к ребенку. Вынашиваю его по полгода, тщательно планирую, продумываю каждую деталь, каждый оттенок. А потом, когда дом рождается на свет во всей красе, я испытываю большую гордость за свое творение. Когда-то наступает момент, когда нужно отпускать свое детище в большой мир, – ты передаешь ключи хозяевам. Люди начинают жить в этом доме. А ты испытываешь невероятное чувство, понимая, что жизнь этому пространству подарила ты…

Я смотрела на горящую баню, на этот шедевр, окутанный языками пламени, вздымающимися в небо, и чувствовала щемящую боль.

Вернулись пожарные с полной машиной воды. Начали разматывать свои шланги. А на улице –40 °C. Шланги перемерзли, вода не идет.

– Да что же вы не тушите?! – возмущалась я, наблюдая, как художественное произведение, в которое было вложено столько сил, времени, таланта и труда, тает в огне.

– Ну что вы так переживаете? – безразлично ответил кто-то из пожарных. – У него денег до хрена, он еще одну построит. Что вы так колотитесь?

Мое сердце сжалось в маленький комочек, каждый вдох давался с невероятным трудом. Пожарные безразлично взирали на догорающую баню, а мне казалось, что у меня прямо сейчас случится инфаркт. И, словно в ответ на мои мысли, боль, острая, резкая боль пронзила сердце. Нет, это был не инфаркт. Такое испытываешь, пережив потерю чего-то очень важного, что было частью тебя самого…

Впоследствии я все пыталась понять, как создала это. Пространство, которое нас окружает, похоже на такой диско-шар, только вывернутый наизнанку – зеркалами внутрь. Проживая каждый день, мы что-то чувствуем, испытываем эмоции, решаем и делаем выбор. Или не делаем его. Все это отражается от зеркальных поверхностей, и так формируется наша реальность. При этом события выстраиваются определенным образом. Пространство считывает нашу энергию и преподносит то, что нам важнее всего.

Мы всегда знаем, чего хотим. Даже если в голове еще не сформировалось решение, где-то глубоко внутри оно уже зародилось, живет и посылает сигналы в пространство. Это и есть самая мощная сила, исходящая из истинных наших желаний. Она формирует события. Поэтому так важно слышать себя и делать правильный выбор.

До сих пор, вспоминая ярко полыхавшую баню, я задумываюсь: какая часть меня создала эту болезненную историю?

В 2008-м эта горящая баня стала переломным моментом не только в моей карьере архитектора, но и вообще в жизни. Она словно открыла мне глаза и позволила понять одну простую вещь: я больше не хочу по-старому. Мне вдруг совершенно перестала нравиться архитектура, полностью исчезло желание строить коттеджи. Эта глава моей жизни была дописана. Интуитивно я чувствовала, что нужно начать новую, а для этого – перевернуть страничку. Но что станет новым? Смогу ли я? Справлюсь ли?

В то время я как раз увлеклась коучингом. Но каждый раз, когда я задумывалась о том, чтобы связать с этим жизнь, меня окутывала волна страхов и сомнений. Наконец пришло решение: «Ладно, попробую себя в коучинге. А архитектурой тоже продолжу заниматься – подстрахуюсь на первое время».

Я очень боялась сделать шаг в новую жизнь и окончательно отказаться от дела, кормившего меня на протяжении десятка лет.

* * *

Хорошо помню тот день, когда в моей жизни появился коучинг. Это случилось за несколько месяцев до пожара в бане. Была дождливая, сырая осень. Я ехала с очередного объекта с водителем, на заднем сиденье, смотрела в окно на мелькающие дома, коттеджи, магазины, рестораны и думала: «Бли-и-ин, не могу больше, не хочу на работу вставать».

Раньше я любила заниматься дизайном коттеджей, ресторанов, офисов… За восемь лет в профессии успела попробовать, кажется, все. Я одновременно вела по три-четыре коттеджа, и это помимо многоэтажных домов. Первое время меня это вдохновляло. А потом начало надоедать – постоянно одно и то же. Источник творчества иссяк.

Я смотрела в окно, видела тусклые улицы и понимала, что эта серость – не только в природе, но и у меня в душе. «Нужно что-то менять», – с каким-то отчаянием подумала я. Наверное, где-то далеко в мироздании кто-то подслушал мои мысли. Потому что именно в эту минуту раздался звонок. Тогда, сидя в машине, я еще не знала, что он перевернет мою жизнь… Звонила знакомая, ландшафтный дизайнер. Мы работали с ней параллельно: я строила коттеджи, а она наводила порядок вокруг, обустраивала территорию.

– Слушай, меня тут пригласили на лидерские курсы, пойдем со мной, – предложила она.

– Пойдем, – неожиданно согласилась я.

– Только зарегистрироваться надо сегодня.

– О’кей.

Я тут же развернула машину и поехала к ней в офис регистрировать анкету. Я совершенно не представляла, что меня ждет. В то время я не имела никакого представления о тренингах. Да меня это и не интересовало раньше. Когда человек погружен в процесс своей повседневной работы, он вообще ни на что не отвлекается.

Попав на тренинг, я долго не могла понять, что происходит. Вышел какой-то человек, начал о чем-то рассказывать. Он говорил обычные вещи, ничего особенного в его рассказе я не видела. Напротив, ловила себя на мысли, что именно так я и живу – в постоянном колесе гиперответственности: все успеть, везде быть, всегда вовремя, и так каждый день…

Но в определенный момент, когда нам предложили выполнить одно упражнение, касающееся детей… меня просто перевернуло. Откуда-то из самой глубины души поднялось такое сильное чувство, что на минуту мне показалось: мой мозг вот-вот взорвется. А потом эта же сила, всколыхнувшая что-то спрятанное в недрах души, заставила меня глубоко задуматься…

* * *

Все началось с моих детей. Тогда им было шесть и семь лет. Я шла домой с того тренинга, а голову сверлила мысль: «Да у тебя же вообще нет никаких отношений с детьми». Я пыталась избавиться от нее, но она вновь и вновь возвращалась, безжалостно демонстрируя картинки моей жизни.

А утром, когда старший одевался в школу, я подошла к нему. Присев на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне, спросила:

– Сынок, а ты знаешь, что я тебя люблю?

Мой ребенок поднял на меня бездонные голубые глаза и легко произнес:

– Нет.

Это было убийственно. Простой, короткий ответ ранил меня прямо в сердце. Мне показалось, что весь мой мир зашатался. Я смотрела в эти глаза семилетнего ребенка и видела в них недоумение. Не знала, как объяснить ему, что я люблю его, люблю безумно. Что в моей жизни нет ничего и никого важнее, чем он и его брат. Я силилась понять, как вообще такое могло случиться, что в моем пространстве, в моей семье растет ребенок, который не чувствует себя любимым?

Он ушел в школу, а я еще долго видела эти печальные голубые глаза, заглядывающие прямо в душу, и слышала его короткий простой ответ: «Нет». Как же я это создала? Слезы наворачивались на глаза, и, чтобы не потерять равновесие, пришлось опереться спиной о закрытую входную дверь. Холодный металлический замок мгновенно охладил кожу, и я увидела себя со стороны. Сухая, строгая, жесткая, куда-то постоянно летящая. И вечно забывающая спросить у детей, что у них происходит. Именно такой матерью я была в тот момент. Боль, злость к себе и жалость к детям просто разрывали душу. Я больше не могла сдерживаться и, сев на пол прямо в прихожей, разревелась…

Первая ниточка, удерживавшая меня в прошлом, была разорвана. Проплакав весь день, я приняла одно из самых важных решений в своей жизни – кардинально все изменить.

И вот теперь вместе с этой полыхающей баней догорало мое желание строить коттеджи. Прошлого больше не существовало.

А будущее казалось весьма туманным.

* * *

Стоя на этом перекрестке, я очень нуждалась в поддержке. Но мои друзья были не готовы ее оказать. Выяснилось, что у меня и друзей-то, по сути, не было – в основном профессиональное окружение, и связаны мы были взаимной выгодой. Поэтому, когда я заявила, что ухожу из строительного бизнеса, они перестали испытывать ко мне интерес.

Однажды Игорь, талантливейший мастер, в руках которого обычное дерево начинало превращаться в эксклюзивные столы, стулья, изогнутые перила и совершенно потрясающие шкафы, пригласил меня на чашку кофе. В свое время мы хорошо общались с этим смешным, вихрастым, плотным парнем, казавшимся гораздо младше своих лет. Я знала, что его жена – школьный психолог, поэтому где-то в глубине души лелеяла надежду, что вот он-то меня точно поймет и поддержит.

Но Игорь хлебнул кофе, трагически вздохнул и начал странно:

– Аня, ты понимаешь, что попала в секту? Ты знаешь, что тебя зомбировали?

Эти обвинения выглядели нелепо. Я даже усмехнулась. Но что поделать, в то время, в 2010 году, о коучинге в нашей стране практически ничего не знали. А все неизвестное всегда обрастает множеством мифов. К появлению таких мифов, по крайней мере в голове Игоря, приложила руку и его жена. Она погуглила слово «коучинг», сразу же наткнулась на совершенно бессмысленную обличающую статью – и приняла все за чистую монету. И именно она, как я узнала позже, вынесла этот вердикт: «Анна попала в секту. Нам нужно ее вытащить оттуда».

Я настойчиво пыталась переубедить Игоря, что коучинг – никакая не секта и никто меня не зомбировал.

Но мой собеседник стоял на своем:

– Аня, ты же все теряешь! И профессию, и отношения. Знаешь, на тебя и так уже смотрят как на сумасшедшую.

Он общался с другими подрядчиками. В большинстве своем это были люди, приехавшие на заработки: талантливые каменщики, плиточники, строители… Мы работали с ними бок о бок восемь лет, и это хорошие ребята. Но вся их жизнь и работа была, конечно, совсем не про тренинги. Наверное, поэтому они восприняли мой уход скептически и легко поверили в мое «зомбирование». А раз так, значит, мне срочно нужно было «прочистить мозги» и «спасать, пока не поздно».

– Я просто поменяла сферу деятельности, – говорила я, встречаясь с людьми из бывшего окружения.

А в ответ слышала:

– Это все ерунда!

– Тебе не нужно этим заниматься!

– Кого ты там спасать собралась?

– Тебе нужно прекратить ходить туда… куда ты там ходишь!

– Прекращай это все! Ты же востребованный дизайнер.

А я слушала и понимала, что они уже все за меня решили. Совершенно позабыв о том, что свой выбор должна делать я, а не они.

* * *

Единственным маяком, освещающим путь в этом океане бушующих споров, был мой муж. Он всегда поддерживал, верил в меня, и я отлично знала: что бы ни случилось, Егор меня не предаст… В отличие от моих коллег и знакомых. Я всегда мечтала иметь много друзей, поэтому тщательно выстраивала дружеские отношения и старалась всячески их поддерживать. Часто шла на уступки, лишь бы только не потерять создавшуюся связь…

Почему-то мне вспомнился один дом, который я видела еще в детстве. Он как-то неестественно наклонился в сторону и, судя по всему, готов был полностью разрушиться от дуновения ветра. Но люди зачем-то пытались спасти его, подпихивая кирпичи под фундамент. Им удалось оттянуть разрушение дома на пару лет. Но спасти, а тем более восстановить здание не получилось, и спустя пару лет оно с треском и неимоверным гулом обрушилось.

То же самое происходит в отношениях. Сколько бы ты ни подкладывал кирпичи и ни шел на уступки, треснувшую дружбу не сделать целостной.

* * *

Распрощавшись со своим строительным окружением, я с головой ушла в коучинг. И спустя год уже начала пробовать себя в качестве личного тренера. Эта работа мне нравилась и приносила удовольствие. Но вместе с радостью от работы в отношениях с людьми, которых я считала друзьями, назревал кризис.

Мы готовились к тренингу, в котором я была сокоучем. Я должна была набрать 40 человек и вовлечь их в обучение. На наш тренинг записалось 48. Я тщательно готовилась: вложила в работу все свое упорство, все умения, все силы. Ведь люди, которые к нам пришли, должны были проанализировать свои жизненные позиции, перейти на новый уровень понимания своей жизни и что-то кардинально изменить.

И у меня это получилось! Из 48 человек, пришедших на тренинг, на третью ступень перешли 40. Первые две ступени были посвящены себе и осознанию себя в этой жизни, третья – о твоем вкладе в мир, что ты можешь сделать для людей вокруг себя. Я ощущала небывалый подъем. Мне казалось, что это я сама перешла на новый уровень. И в ту самую минуту, когда моя душа пела и радовалась происходящему, прозвучали слова одного из тренеров:

– Мы не берем тебя дальше.

Меня не взяли на следующую ступень? Как? Почему? Меня будто бы с головы до ног окатили ледяной водой.

– Как это не берете? – выдавила я, не веря своим ушам. – Почему?

– Если ты хочешь идти дальше, то тебе нужно набрать еще десять человек.

Мне выдвинули невыполнимые условия. Это понимала я, и понимали тренеры. Я смотрела на них – на которых так хотела быть похожей, у которых хотела учиться, с которыми строила, как мне казалось, дружеские отношения… И понемногу завеса, скрывающая истинное положение вещей, начинала падать.

Меня не взяли на третью ступень. Почему? Ответа я тогда не получила. Да и благодарности за проделанную работу тоже. Мне больше не звонили, и у меня складывалось впечатление, что я в чем-то виновата. Я осталась одна, в новом, не совсем понятном еще для меня профессиональном мире, без поддержки. И уже без моей архитектуры.

И только сейчас я понимаю, что именно тогда произошло. Я, начинающий коуч, только делавший первые шаги в увлекательный мир тренерства, приравняла себя к профессионалам, к людям, успевшим сделать себе имя. Решила почему-то, что мне помогут. А мне просто указали на мое место.

Тогда я почувствовала, что в этой среде не найду ни поддержки, ни тех знаний, которые надеялась почерпнуть.

Так начался один из самых сложных и жестоких кризисов в моей жизни – кризис отношений и поиска себя. И память начала с невероятной безжалостностью подсовывать все новые и новые картинки «дружбы».

Постигая азы коучинга, я с удовольствием углублялась в смежные темы. Моя голова, словно мощнейший компьютер, постоянно генерировала новые идеи. Я делилась ими с коллегами, пытаясь понять, чего стоят мои идеи. А те их присваивали, использовали и даже строили на них собственные тренинги. Мою открытость, стремление отдавать, желание строить дружеские отношения словно вывернули наизнанку и беспощадно использовали.

Когда я это поняла, мне захотелось закрыться от людей, никого не видеть и ни с кем не говорить. Друзья, которым я доверяла, меня подло и жестоко предали. Я не знала, как теперь вообще верить людям.

В тот вечер у меня открылись глаза, и я по-новому взглянула на свой круг общения – как будто со стороны. И испытала глубинный шок, когда поняла: все люди, окружавшие меня до тех пор, делали то же самое.

Друзья могли позвонить мне в любое время, и я всегда оказывала им поддержку – материальную или психологическую. Но если помощь требовалась мне, то в ответ звучал отказ. Причем всегда в такой форме, что даже обижаться становилось неудобно. «Тебе-то легче, а вот у меня…» – чаще всего слышала я в ответ на просьбу о помощи.

После таких осознаний у меня стало резко меняться окружение. А если говорить откровенно, то оно… просто пропало. Я больше не позволяла никому использовать себя. И старые отношения, словно шелуха, высыпались из моей жизни.

Это был один из самых сложных периодов. Эпоха тотального одиночества. Мои друзья из строительной сферы уже не признавали и сторонились меня. А во время редких встреч, когда нужно было помочь со старыми проектами, даже не знали, о чем со мной говорить. Боялись спросить лишнего, чтобы не оказаться ненароком в «моей секте».

Тренеры, понимая, чего я хочу, категорически не хотели принимать меня в свою стаю. А я хотела стать тренером и делать жизнь людей яркой и успешной.

Обычно тренер личностного роста работает с группой, он создает пространство, в котором человек может в безопасном формате погрузиться в ситуации, похожие на его жизнь, понять, где и что он делает не так, получить обратную связь, увидеть и выбрать, как можно поступать по-другому, чтобы его сложная ситуация разрешилась. Тренер не оценивает, правильно или неправильно поступает человек, обратившийся к нему с проблемой. Он только наглядно демонстрирует человеку, что произойдет, если выбрать определенный путь. Как избавиться от неэффективного качества или поведения и заменить его продуктивным, которое работает и дает лучшие результаты. Если тренер действительно профессионал, он помогает быстро добиваться успехов в карьере и отношениях – без муторного погружения в глубины подсознания и многолетнего психоанализа.

* * *

Состояние тотального одиночества длилось долгих четыре года. Именно в это время в моей жизни появился преданный и верный друг – Сириус.

Я всегда любила животных, и в юности у меня был пес. Но его сбила машина, и он погиб. Я очень долго переживала утрату и с тех пор решила, что больше никогда не заведу собаку.

Принятое решение действовало до тех пор, пока как-то на улице мне не встретился мужчина с двумя прекрасными бобтейлами на поводке. Я с восхищением смотрела на них, а в голове проносились мысли: «Боже, я хочу такую собаку! Это же какое-то инопланетное пушистое облако!»

Решив уговорить мужа, я взяла в сообщники детей:

– Давайте попросим у папы щенка!

Дети с восторгом поддержали меня. И папа тоже.

– Щенка? – на минуту растерялся Егор, но тут же решительно подвел черту: – Ну значит, щенка!

Нашего бобтейла мы купили в питомнике «Голубые ангелы» в Москве. Это название я оценила позже, когда щенок немного вырос и у него появилась «взрослая» шерсть. Никогда раньше я не видела такого потрясающего окраса – серо-белого, с небесным, голубоватым отливом. И правда голубой ангел! У щенка уже было имя – Сириус, как звезда.

Мы с детьми как раз возвращались с морского отдыха, а наш папа летел в Новосибирск из Москвы с новым членом семьи – со щенком-бобтейлом. Мы встретились в аэропорту, и все дружно вернулись домой.

В то время у нас жила черно-белая кошка Масяня. Сириус весело пронесся по комнатам, задевая все, что плохо лежало, и остановился возле Масяни.

Мы с изумлением замерли, готовые в любую минуту вмешаться. Кошка грозно выгнула спину, распушила хвост и приготовилась к нападению. Но Сириус, приняв бело-черное пушистое существо за такого же щенка, как и он сам, затеял с ней игры. Масяня, видя, что ей ничто не угрожает, благосклонно опустила хвост, потянулась и даже соизволила немного поиграть. А когда щенок разрешил ей запрыгнуть себе на спину и прокатил по всей квартире, перевернув полдома вверх дном, то в лице кошки обрел верного друга.

Через некоторое время пришел паспорт Сириуса. Знак того, что это действительно наш пес, я увидела даже в его кличке – в то время я как раз увлеклась астрологией. А еще у него было потрясающее второе имя – оно дается собакам по имени отца, как отчество по-нашему, – Эмотикон. Мы вспоминаем его каждый раз, когда Сириус начинает проказничать. «Эмотикон!» – дружно журим мы, и наш бобтейл, поджав хвост, тут же все осознает.

Вот бы так с людьми! Было бы такое кодовое слово: пошел человек не туда, творит что попало, ты видишь, что последствия будут печальные, и громко так ему: «Эмотикон!» Он раз – и в себя пришел, проснулся, осознал ошибку, и в жизни его сразу все наладилось.

Со временем я поняла, что в нашем доме появился не просто щенок, а еще один ребенок. Сириус нуждался в особом уходе, и нянчить его приходилось ничуть не меньше, чем человеческого малыша. А когда наш парень подрос и стал обрастать шерстью, тут-то я и осознала, на что подписалась. Наш пес не линяет, но он все приносит на себе с прогулки: и листья, и репейник, и комья грязи. А полазить там, где погрязнее, он очень любит.

В общем, собаку я завела для себя. Дети не справлялись с большим бобтейлом, поэтому прогулки всегда были на мне. И в этом я нашла особую прелесть. Со временем стала замечать, что Сириус воспитывает в детях заботу, учит любить и сопереживать другим. А еще он учит говорить «нет» и объединяет всех членов семьи. Поэтому всегда повторяю: держать животных в доме нужно!

В то время я еще не подозревала, кем станет для меня Сириус и какую роль ему предстоит сыграть в моей жизни.

* * *

– Владимир Николаевич, вы только посмотрите, какие цифры! – воскликнула Анна Ивановна, перехватывая начальника возле лифта.

Обычно сухая и неулыбчивая, с неизменной гулькой на затылке, его бухгалтер просто сияла от счастья.

– У нас такая прибыль! – восклицала она, подсовывая шефу отчеты.

Ну какие могут быть отчеты и разве ему до прибыли? Он сунул руку в карман пиджака и нащупал небольшую бархатную коробочку. Почувствовал, как его губы начинают самопроизвольно растягиваться в улыбке. Теперь Анна Ивановна, сдвинув очки на лоб, внимательно смотрела на Владимира. Она не помнила, чтобы на лице ее начальника, красивого 25-летнего мужчины с тяжелым и суровым взглядом, появлялась такая блаженная улыбка.

– Это все завтра, – наклонившись к бухгалтеру и легко пожимая ее за руку, держащую отчет, произнес Владимир. – Сегодня у меня совсем другие планы.