Обаятельный гарем желает познакомиться

Я пожала плечами и кивнула. Ну, читала что-то.

– В общем… это не совсем сказки. Так бывает. Во Вселенной множество миров –  в ней есть абсолютно все, что мы можем вообразить. Иногда люди пропадают без следа… не всегда, но иногда это значит, что их позвал другой мир. Именно этот человек для чего-то был очень нужен одному из миров. Многомерная Вселенная таким образом сама поддерживает свое равновесие. А еще есть вот такие места, как мой Дом –  узлы, или точки равновесия миров. Можно стать попаданцем и добровольно. И даже на время –  а потом вернуться. Просто войдя в одну из дверей в этом доме…

– А ты? Причем здесь ты? –  почему-то больше всего у меня не укладывалось в голове именно это: ну какое отношение ко всем этим сказкам и иным мирам имеет моя крестница, самая обычная девчонка, которую я знаю все 20 лет ее жизни?

– А я… смотрительница Дома. –  Почему-то это слово она произносила так, что сразу было ясно –  “Дом” с большой буквы. –  У каждой из таких точек равновесия есть свой смотритель. Однажды Дом позвал меня. И тебя –  тоже позвал. Сюда никто не попадает случайно. И если ты здесь, значит он зачем-то тебе очень нужен.

– Так, –  я прижала пальцы к вискам. –  Я верно понимаю –  у тебя здесь турагентство, так? То есть ты предлагаешь своим клиентам путешествия в другие миры?

– Именно! –  она солнечно улыбнулась. –  Только случайных клиентов здесь не бывает. Сюда находят дорогу те, кому это действительно надо. Мы предоставляем два вида услуг: туризм и… скажем, вид на жительство. И в первом случае ты выбираешь мир, а во втором –  мир выбирает тебя. Ты можешь, как и планировала, отправиться в последнее путешествие в жизни –  туда, куда пожелает твоя душа. Хоть на суперфешенебельный курорт из будущего, хоть в волшебную страну. Для этого нужно просто загадать мир и пройти в любую дверь вместе со мной. Ты останешься в своем теле, сохранишь свою память, вернешься такой, как была, и… умрешь в свой срок. А еще ты можешь…

Договорить Лариса не успела. Потому что хлопнула входная дверь, и по коридору стремительно проклацали дробные шаги –  мне почему-то представилось, как резво удирает от чего-то –  или кого-то –  зеленоглазый скелет по имени Генри. А в следующую секунду в кухню вихрем ворвалась девочка лет десяти на вид с задорно подпрыгивающим хвостиком на макушке.

– Я к бабуле! –  провозгласила она.

– Привет, Аглая, –  Лариса вздернула брови. –  А ты точно ничего не забыла?

Девочка закатила глаза.

– Привет! Проводи меня к бабуле… пожалуйста.

– И все? –  Лариса тоже закатила глаза, вздохнула и продолжила. –  Лика, эта мелкая невежа –  моя соседка Аглая. Аглая, это моя крестная Лика.

– Привет, Лика, –  нетерпеливо перебила ее девчонка. –  Лар, ну так ты меня проводишь?

– Ладно, –  моя крестница поднялась. –  Пожалуй, так даже лучше. Лик, пойдем –  познакомлю тебя кое с кем.

На этот раз мы поднялись на второй этаж по винтовой лестнице –  там оказался точно такой же коридор со множеством дверей. Причем некоторые из них были приоткрыты.

И за той, в которую вошли мы все втроем, оказался цветущий сад.

А над цветами летали феи. Точно как в мультиках –  человечки с ладошку размером со стрекозиными крылышками.

– Любезная! –  Лариса окликнула ближайшую феечку. – Ой, то есть любезный… Прошу, позовите, пожалуйста, Аю.

Мелкая фигурка, кивнув, исчезла, а несколько секунд спустя перед нами замельтешила почти в точности такая же. Впрочем, нет –  эта уж точно была девушкой. Большеглазой и прехорошенькой –  фейка походила на фарфоровую куколку.

– Бабуля! –  радостно завизжала Аглая.

– Здравствуй, Глашенька! –  радостно разулыбалась фея.

– Елизавета Игоревна! Вы не могли бы уделить нам минутку? –  Как ни странно, обращалась Лариса, похоже, именно к фее.

– Ну чего тебе, вертихвостка? –  отозвалась та с такими сварливыми интонациями, что показалось, будто передо мной и впрямь старуха. Правда, со звонким юным голосом и крохотным, но явно молодым телом.

– В общем… познакомься, Лик. Это Елизавета Игоревна. Бабушка Аглаи. В нынешней жизни –  фея Ая. В нашем мире она была…

– Старая я была, –  ворчливо перебила ее фея. –  А они и вовсе считали, что из ума выжила!

Кто такие “они”, Лика уточнять не стала. Родные, семья, близкие? Лариса и Аглая? Да, в общем… неважно, наверное.

– Вот… –  невпопад продолжила Лариса. –  Как-то так и получают вид на жительство в другом мире.

– Переселяясь в чужое тело?

– Не совсем… не чужое.

*

Разговор мы продолжили все на той же кухне. У меня в голове была такая каша, что я не могла даже сообразить, какие вопросы задать фее –  и та, совсем невежливо сплюнув, уселась на плечо Аглаи, всем своим видом демонстрируя, что собирается пообщаться с внучкой. Зато стало понятно, в кого девчушка такая бесцеремонная.

В конце концов крестница увлекла меня на кухню, усадила за барную стойку и снова налила чаю.

– Каждая душа рождается и умирает бесконечно, –  рассказывала она. –  В разных мирах и временах. В следующей жизни ты можешь оказаться в викторианской Англии или в двадцать девятом веке, а можешь –  в Хоббитании или Нарнии. Не только миры, но и времена пересекаются самым неожиданным образом. И если ты войдешь в одну из дверей в этом доме без меня, ты попадешь в тот мир, где твоя душа проживает одну из жизней –  то есть в свою собственную прошлую или будущую судьбу. И окажешься в том теле, в котором должна прожить эту жизнь. Так Елизавета Игоревна стала феей Аей.

– То есть… я получу другое, здоровое тело –  и целую жизнь впереди?!

– Ну… в целом, да. В общих чертах. Но есть кое-какие нюансы. Во-первых, такие попаданцы всегда оказываются в критических моментах своих других жизней –  таких, когда их нынешние знания и опыт могли бы помочь не совершить ошибку, сделать правильный выбор. Иронично то, что как раз свои знания и опыт они забывают при попадании… но не пугайся, не насовсем. Если я пройду в ту же дверь следом за тобой, я окажусь не рядом, но где-то неподалеку. Проход всегда открывается недалеко от попаданца. И как только я его найду и окликну по имени из этой жизни, он себя вспомнит.

– Как ты сможешь меня найти, если я буду выглядеть иначе и не буду помнить себя? –  Я решила, что думать о безумности всего происходящего буду потом. А сейчас стоит разбираться по существу. Может, конечно, у меня галлюцинации от обезболивающих, какой-нибудь индивидуальный побочный эффект. Но если это так, то ведь неважно, что я делаю в мире своего бреда.

А если все это –  реальность, то стоит все выяснить досконально.

– О… ну, у меня в этом уже богатый опыт. В нашем штате есть даже детектив для розыска попаданцев-пропаданцев. И, кстати, если тебе понадобятся на новом месте услуги юриста –  Матвей сможет помочь. У него юридическое образование. Конечно, законодательство в каждом мире свое, и тебе в случае чего придется добыть свод местных законов, но разобраться в них без спецподготовки тебе все равно будет сложнее… Так вот. Мир в этом случае ты не выбираешь. И попадешь, скорее всего, куда-то, где другой тебе очень паршиво и в любой момент станет еще паршивее.

Я только криво усмехнулась. Паршивее, чем сейчас? Вряд ли!

– И еще что важно. Ты не займешь ничье место! Это будешь именно ты. Твое другое тело, твоя другая жизнь. После того, как я тебя найду, у тебя будут воспоминания обеих твоих личностей. Но со своим нынешним опытом ты сможешь изменить ту свою жизнь к лучшему –  принять правильное решение, повлиять на что-то. При этом ты сохранишь связь с нашим миром, сможешь видеться со мной или с кем-то еще, кому готова довериться, или передавать весточки родным.

– А если –  ну вдруг! –  мне там не понравится еще больше, чем здесь?

– Ты можешь вернуться. Только здесь ты снова станешь собой нынешней, вернешься в свое умирающее тело. Умрешь в свой срок, заново родишься, возможно, в той самой жизни, которая тебе так не понравилась, только без своей нынешней памяти, и проживешь ее… ну, как получится, так и проживешь.

Я прикрыла глаза. А, в конце концов, что мне терять?

– Ясно. Я готова. Что я должна делать?

*

– Знаешь, Лар, я как-то иначе представляла себе путешествие мечты!

Я смотрела на крестницу, и мысли в голове сталкивались друг с другом. Гарем, надо же! Такое мне и в голову не пришло, когда я думала о жизни в другом мире.

Мне! С семнадцати лет жившей самостоятельно, всегда гордившейся своей независимостью! Да, в конце концов, просто женщине из двадцать первого века –  в гарем?!

– Ну, –  Лариса философски пожала плечами. –  Во всяком случае, сейчас ты молода и здорова.

Схватившись за голову, я плюхнулась на ближайший пуф. Чего-чего, а пуфов, кушеток и оттоманок со множеством подушек здесь было хоть отбавляй.

Лариса, недолго думая, прилегла полубоком на одну из оттоманок.

– Как ты меня нашла? –  почему-то именно этот вопрос пришел в голову первым.

Крестница пожала плечами.

– Это было не так уж сложно. Дверь в мир открылась неподалеку от твоего дома. Матвей сразу пошел искать в окрестностях бордели… что?! Мы искали девицу в беде. Нужно было выяснить, не появлялись ли там недавно новенькие. Вполне вероятный “критический момент”. А я пошла расспрашивать о новых наложницах в богатых домах поблизости. И в третью очередь мы стали расспрашивать о девушках, которых совсем скоро отдадут замуж –  тоже очень возможный сценарий. А окончательно я убедилась, что ты –  это ты, –  тут она лукаво улыбнулась, –  когда ты взвилась, услышав свое полное имя.

Хм… в самом деле. Мать наградила меня именем Анжелика, и кто бы знал, как меня всегда это бесило. Звучит как “звезда сельской дискотеки”. Или это только мои личные ассоциации и тараканы в голове. Во всяком случае, я всегда представлялась просто Ликой. И даже по имени-отчеству предпочитала называть себя Ликой Романовной. Надо же, кто бы мог подумать, что и в другой жизни у меня будут похожие проблемы.

Проблемы? Ха! Вот перспектива стать чьей-то там младшей женой –  это, пожалуй, проблема.

Хотя…

Я посмотрела на свои руки. Гладкая, чистая молодая кожа. Не иссушенная до прозрачности. Тонкие изящные запястья –  но не худые от болезни.

Прислушалась к своему телу. Как же давно я не ощущала этой звонкой энергии, когда все тело поет, готовое двигаться и жить! Как давно я забыла, как прекрасна жизнь, когда –  просто ничего не болит…

Я встала и подошла к одному из зеркал –  их здесь тоже было предостаточно –  чтобы придирчиво себя рассмотреть. На мне была просторная хламида в пол, какие носят внутри родного гарема девушки на выданье. Впрочем, я прекрасно помнила свое –  в этой жизни –  юное тело.

Лицо сердечком, большие темные глаза, опушенные длиннющими густыми черными ресницами. Четко очерченные брови вразлет, с заломом у самого кончика. Яркие алые губы, не нуждающиеся в помаде.

И волосы! Густые смоляные волосы ниже талии, сейчас –  заплетенные в свободную сложную косу.

Я зачарованно подняла руку, чтобы прикоснуться к своим волосам.

…Наверное, тогда, когда увидела клочья собственных волос в руке после очередной “химии”, я осознала свою болезнь окончательно. Носить парики не хотелось. Некоторые мои знакомые по отделению гордо ходили с лысыми головами, не обращая внимания на чужие взгляды. Другие наоборот –  будто питались чужой жалостью и сочувствием. А одна носила яркие разноцветные парики. Я так не смогла. Появлялась на улице только в шляпках или сложно завязанных тюрбанах на голове.

Дернула себя за выбившуюся из косы смоляную прядь. Мои волосы! Мои!

Да уж, внешность мне здесь досталась яркая. Женихи, небось, в восторге будут…

Да и плевать на них!

– Расскажи-ка мне еще раз, –  не отрывая взгляда от отражения, попросила я. –  Что будет, если я здесь останусь, и если я уйду.

– Если останешься – все просто: ты можешь попытаться изменить свою нынешнюю судьбу –  как Нилы. Раз ты сюда попала, значит, ты можешь это сделать. Если уйдешь… с тобой все будет как было, если бы ты сюда и не приходила.

– А с Нилой? У нее останутся мои воспоминания?

– Останутся. Но… Вот скажи –  сейчас ты ощущаешь себя скорее Ликой, чем Нилой, хотя помнишь обе жизни, верно?

Я пожала плечами.

– Конечно. Это ведь естественно. Я элементарно прожила дольше. Переживания семнадцатилетней девочки могу уже воспринимать со стороны и не отвлекаться на них.

– Вооот. А если ты уйдешь, она будет все помнить, но –  именно как прошлую жизнь. Где-то далеко. А сама она –  все та же юная Нила. Ее личность сформировалась в местных реалиях. Она считает гаремы нормой и даже не представляет, как можно пойти, например, против воли отца. Все твои знания у нее останутся, но не факт, что ей хватит решимости или душевных сил для каких-то серьезных действий.

– Понятно…

Я снова дернула себя за прядь волос.

Что ж, мне достались непростые вводные. Я не принцесса, не невеста какого-нибудь дракона и даже не студентка академии. У меня здесь нет почти никаких прав, я связана бесчисленными правилами и ограничениями.

И тем не менее, Лариса совершенно права –  сейчас я молода и здорова. Впереди у меня –  целая жизнь, которую однажды мне придется прожить в любом случае. И лучше сделать это по своим правилам.

Я, Лика Ведунова, хорошо знаю, что такое настоящая безнадежность. Я знаю, что действительно необратимо.

И я буду не я, если не переверну этот мир и не изменю свою судьбу. Я еще сделаю из этих лимонов пунш!

А значит –  я остаюсь.

Глава вторая. Удобный кандидат

Я стояла в ряду таких же закутанных чуть ли не по брови девиц и гадала –  как, интересно, женихи вообще должны нас оценивать?

Нет, на самом деле, конечно, лица у нас открыты. Но это и все! Волосы, фигуры –  скрыты полностью. И все девицы стоят –  глазки в пол. И лица-то у всех восточного типа, все темноглазые и чернобровые. По мне так нас сейчас вообще поди различи между собой.

А этим… женихам –  ничего, нормально. Разглядывают оценивающе. То есть, по-моему, реально прицениваются. Особенно вон тот жирный боров в белой чалме… И этот… бородатый козел с масляными глазками. Ой, то есть великий визирь.

С Ларисой мы договорились, когда и где сможем снова встретиться.

Ха! Да чтоб я еще жаловалась, что у меня вышло не самое удачное попаданство. У меня в новой жизни есть настоящий ангел-хранитель. Но я, пожалуй, не стану злоупотреблять ее помощью. Надо выкручиваться своими силами.

Итак… мне предстоит выйти замуж. В гарем. Чей –  пока вопрос.

Покопавшись в памяти Нилы, я выяснила, что чаще всего вопрос о замужестве дочерей их отцы решают с будущими зятьями. Девушек ставят перед фактом. Как и следовало ожидать.

Но есть и еще один вариант –  тот самый, что предстоит мне. Специальные смотрины. Время от времени такие мероприятия устраивает тот или иной из великих домов, а то и сам халиф. Туда приглашают созревших, но еще не сосватанных девушек из хороших семей. И, конечно, приходят мужчины, которые не прочь пополнить свой гарем –  ну или просто пообщаться и развлечься.

Честно говоря, развлечение из таких смотрин так себе. Это очень далеко от приема или бала. Для начала –  никто там ничего не ест, поскольку мужчины и женщины едят отдельно. Ни о каких танцах тоже не может быть и речи –  такие забавы, принятые в других странах, здесь считаются верхом неприличия. Ведь мужчина в танце прикасается к незамужней девушке, а то и чужой жене!

В общем, “женихам” просто представляют толпу закутанных по уши девиц, и… все. Дальше мужчины могут при желании пообщаться с кем-то из кандидаток –  под присмотром старших женщин, конечно. И если девушка понравилась, ее отцу направляют предложение и согласовывают калым. Очень практично.

Впрочем, возможно, я несправедлива, потому что смотрю на все это действо со стороны, хм, товара. То есть девушки. Наверняка мужчинам, пока невесты не видят, подают какие-то закуски и напитки, а может, и развлекают танцами полуголых наложниц. Иначе зачем бы большинству из них ходить на смотрины?

Как бы там ни было, при первой возможности я предпочла улизнуть в сад. Девушкам разрешалось бродить там под присмотром, чтобы у мужчин была возможность с ними пообщаться. Конечно, за мной тенью следовала Зейнаб, но держалась на расстоянии.

О некоторых из мужчин, пришедших на смотрины, Зейнаб мне рассказывала, и кое-кого я даже взяла на заметку. Итак, мне нужно прямо сейчас выбрать того, кто лучше всего соответствует моим интересам. Да-да, и пусть они считают, что это они выбирают невест.

Вливаться в сложившийся гаремный коллектив –  увольте. В идеале мне нужен мужчина, который вообще пока не женат. Таких здесь –  раз-два, и обчелся. То есть, собственно, действительно раз-два. Юный сын советника ай-Джамаля, выбирающий первую невесту, и престарелый советник ай-Мируз. Пообщаться я планировала с обоими –  пока не увидела их. Взгляд прыщавого напыщенного папиного сыночка сказал сразу уж слишком о многом.

Помимо тех, о ком я уже знала, меня заинтересовал мужчина, пришедший вместе с великим визирем Саидом ай-Джарифом. Выглядел этот человек… я бы сказала, по-европейски. Явно не местный. Лет тридцати на вид. Может, немного моложе. Одет он был в узкие бриджи и расшитый тесьмой голубой камзол –  и уже своим нарядом выделялся среди вельмож халифата. А еще у него были светлые волосы и серые глаза.

Представили его как посла Вербинии Демьена ле Радена. Образование Ниле давали не самое широкое, но я все-таки смогла припомнить, что Вербиния –  страна, с которой халифат не так давно поддерживает дипломатические и торговые отношения. А еще это страна, где не принято многоженство!

И что он забыл здесь, интересно? Интересуется местными обычаями или и впрямь присматривает невесту?

В принципе, для меня это могло бы быть выходом. Не особенно хочется выскакивать замуж на незнакомца, но в гарем не хочется еще больше. И, может, он сможет вывезти меня в Вербинию? Интересно, там разрешены разводы?

Словом, с послом мне хотелось пообщаться поближе. А вот от сопровождающего его визиря, наоборот, стоило держаться подальше.

Этот выглядел немногим старше своего спутника –  но он сильный маг, так что лет ему наверняка не 30 и не 35. Да и уж у кого-кого, а у великого визиря гарем огромный. Да и в целом ай-Джариф –  такой же индюк, как большинство мужчин здесь. Женщину за человека точно не считает.

Зато как счастлива была бы Зейнаб, да и Нилин отец, если бы удалось отдать дочь в гарем самого визиря! Еще и считали бы, что я сама должна прыгать от радости. Все-таки не старик, а вполне привлекательный мужчина, к тому же богатый и статусный.

Нет уж, воздержусь от такого счастья.

Я шла по мощеным дорожкам сада, с любопытством оглядываясь. Эти смотрины затеял сам халиф, так что не стоит удивляться такой роскоши, как настоящий сад при дворце. Местность здесь жаркая и засушливая, пустыня совсем рядом, и сады держат только самые богатые горожане. По стилю это больше всего напоминало Мавританию, пожалуй. Пышные пальмы и лианы в кадках, мощеные мозаичные дорожки и площадки, витые решетки беседок… действительно красиво.

На очередном повороте я чуть замедлила шаг, услышав голоса. А потом, выглянув из-за пышных кустов в кадке, и вовсе предпочла скрыться за ней.

По дорожке неторопливо шествовали те двое, о которых я думала –  визирь и его спутник.

А хороши оба! Темноволосый, пышно одетый визирь и блондин-иностранец смотрелись полными противоположностями друг другу. И в то же время было в них кое-что общее: высокий рост, широкий разворот плеч, гордая осанка.

Ай-Джариф, конечно, бородатый козел. В смысле, бородка у него есть, а козел он по своей сути. Осматривая девушек, разве что зубы не просил показать. Спасибо, хоть не щупал –  и то не ему спасибо, а местным обычаям.

Тем не менее, в некой мрачноватой привлекательности ему не откажешь. Слегка вьющиеся волосы до плеч, красиво очерченные губы, хищный нос. Породистое лицо.

Впрочем, у посла –  не менее породистое, но совсем в другом роде. Этот гладко выбрит, волосы собраны в хвост до лопаток. К счастью, никакой пудры, париков и бесчисленных украшений. А по тому, как держится, ясно, что иметь дело с оружием для него привычнее, чем разводить политес. Движения резкие, решительные, выверенные, спина прямая. Даже странно –  на военного он походил куда больше, чем на дипломата. Впрочем, скорее всего, в Вербинии, как и во многих других странах, обучение владению оружием и прочим военным премудростям просто входит в обязательный курс для всех молодых аристократов.

Разговаривали эти двое вполне дружественно.

– Это просто нелепо! –  говорил ай-Джареф. –  Одна жена на всю жизнь! Да еще без наложниц! Просто немыслимо для уважаемого человека. А ведь она еще и состарится!

– Полностью согласен, друг мой, –  усмехнулся его спутник. –  Ваши обычаи мне по вкусу куда больше.

– И потом, я слышал, ваши женщины берут себе много воли. Даже осмеливаются спорить со своим господином! Говорю тебе, Демьен, выбирай любую из этих –  и она будет скромно смотреть в пол и целовать тебе руки до конца жизни. Все эти девушки –  из хороших родов, и не уронят твоей чести.

– Соблазнительно… но я, пожалуй, предпочту пока пользоваться услугами ваших прекрасных наложниц. Кстати, их наряды мне тоже нравятся куда больше, чем у этих закутанных девиц. Впрочем, когда и впрямь соберусь жениться –  кажется, я уже знаю, где искать идеальную невесту.

– В таком случае должен тебя предостеречь –  к девицам на выданье не следует прикасаться, если не хочешь…

Я отступила еще чуть глубже в тень. Что ж, будем считать, что Демьен ле Раден провалил собеседование на почетную должность моего мужа. Я точно не та жена, которая будет смотреть в пол и целовать руки, и если таков идеал посла – значит, послу не повезло.

*

Зейнаб, следовавшая за мной в паре десятков шагов, заметила мой маневр и покачала головой, но возражать не стала. На ее взгляд, мне стоило бы попытаться привлечь к себе внимание мужчин. Но здесь у меня есть железная отмазка –  мужчины заняты беседой, влезать было бы нескромно. А скромность –  наше все!

Так что я преспокойно дождалась, когда мужчины отойдут на безопасное расстояние. и продолжила свой путь.

Искала я вполне целенаправленно –  видела, как интересующий меня объект выходил в сад в числе первых.

И вряд ли он забрел куда-то далеко –  все-таки, хм… возраст.

Так что я заглядывала во все беседки с диванчиками, где вполне комфортно можно отдохнуть.

И я действительно в итоге его нашла –  невысокого старика с серовато-седой клочковатой бородой и обширной лысиной, печально и одиноко сидящего на одном из таких диванчиков.

– Почтенный Ирмаин-ала, –  я сложила руки перед грудью, склоняясь в положенном поклоне. Старик с удивлением поднял голову.

– Ты, кхм, заблудилась, красавица?

– Что вы! Я искала вас. Вы позволите предложить вам беседу?

Вот сейчас мой собеседник изумился по-настоящему. Но в стороне маячит Зейнаб, так что все приличия соблюдены –  и я вполне могу предложить беседу и сама. Даже если это и считается не слишком скромным.

Так что я, не дожидаясь позволения, плюхнулась на другую сторону диванчика, и приступила к интервью.

– Ирмаин-ала, скажите, для чего вы пришли на смотрины? Вам ведь явно не хочется жениться!

Старик смерил меня чуть прищуренным взглядом –  и неожиданно засмеялся.

– А вы, кхм, решительная девица! Не хочу… увы, кхм, кхм, но выбора у меня нет.

В разговоре он часто прочищал горло, будто приглушенно покашливал.

Ну надо же. Это у него нет выбора!

Ирмаин ай-Мируз, как мне удалось узнать у Зейнаб, был ученым-изобретателем. Гениальным, судя по всему, ученым. А еще –  магом-артефактором. Собственно, женщины, видимо, особенно не интересовали его никогда, а сейчас уже и возраст не тот…

Все горе от ума. Слишком большого и слишком полезного.

Очередное изобретение великого ай-Мируза –  дворцы-в-ларце –  позволило поднять на недосягаемую высоту уровень безопасности государственной казны и лично халифа. Это не говоря уже о комфорте этого самого халифа. А еще, поскольку секрет изготовления таких дворцов не разглашался, халифат стал торговать ими с соседними странами –  за баснословные деньги.

А чтобы наградить артефактора за столь полезное изобретение, халиф решил приблизить ученого мужа к себе. Воистину, минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Халиф назначил ай-Мируза своим советником и личным артефактором.

И мало того, что теперь несчастный старик был вынужден принимать участие в дворцовой жизни вместо того, чтобы заниматься любимым делом. Так ведь еще и положение обязывает! А статус советника обязывает иметь приличествующий почтенному государственному мужу гарем. И халиф не раз уже пока мягко, но уже настойчиво намекал на это.