Переступив черту – 2

Геннадий Авласенко

Переступив черту – 2

Фантастическая повесть

Глава 1

Честно скажу: не люблю понедельников! Терпеть их не могу, и не потому даже, что очередные выходные остаются позади, а впереди маячит долгая и нудная трудовая неделя. Просто именно в понедельники со мной всякие неприятные истории приключаются, такие, после которых хоть в петлю лезь, хоть волком вой.

Тринадцатые числа тоже не жалую, и всё по той же причине. А уж ежели тринадцатое число да на понедельник выпадает…

Вот как сегодня, к примеру…

Вообще-то, главные неприятности сегодняшнего понедельника были вполне предсказуемы, и я о них ведал заранее. Как, к примеру, о визите налоговой инспекции. То есть, был осведомлён ещё недели за полторы (свет не без добрых людей), но, как со мной часто случается, пропустил сверхценную сию информацию мимо собственных дырявых ушей. То есть, напрочь о ней позабыл, и палец о палец не ударил, дабы хоть как-то непростой сей ситуации достойно соответствовать.

И вот сегодня, в понедельник, да ещё тринадцатого числа, расплачивался за эту свою безалаберность как говорится, по полной.

Инспекция, в виде двух чиновниц (из которых одна была почти пожилой, но ещё вполне миловидной, а вторая довольно молодой, но, увы, страшненькой до невозможности), терзала меня уже второй час. Все бумаги были давно просмотрены и пересмотрены, все возможные замечания сделаны и добросовестно мною записаны на свободную страницу настольного перекидного календаря, а чиновные дамы покидать мой скромный офис явно не торопились.

Всё сидели и по очереди (без особенного, впрочем, злорадства) выговаривали мне, что и это у меня не так, и то у меня не этак. И что грозит мне теперь за все мои прегрешения большущий штраф, а, может, и кое-что похуже…

В общем, дамы меня распекали, а я лишь уныло кивал головой, заранее во всём с ними соглашаясь. Невольно пришла в голову мысль, что окажись на моём месте Костя Новицкий (конкурент по бизнесу и приятель по жизни), чиновницы давно б уже покинули офис вполне удовлетворённые и с солидной суммой в кармане. А впрочем, Костя оказаться на моём месте никак не мог, потому как с бумагами у него всегда полный ажур, комар носа не подточит.

Но взятки он раздаёт налево и направо, не жалея ни сил, ни средств, ибо знает, что «не подмажешь – не поедешь». Я, впрочем, тоже усвоил немудрёную сию истину, но взяток почти не даю. Не потому, что жадный или излишне принципиальный, просто не умею их правильно давать… и это одна из главных причин, почему мой бизнес, как говорится, на ладан дышит.

Одна из главных, но далеко не единственная, в чём я в очередной раз убедился в этот злополучный понедельник. Когда, выпроводив, наконец, осточертевших баб-чиновниц, стал проглядывать предварительные финансовые показатели за последний квартал…

И знаете, что я при этом подумал?

Что талант, он не только писателям или музыкантам необходим. Людям бизнеса тоже без таланта никак! Причём, нужен он им даже больше, что всем этим бумагомарателям и звукоизвлекателям.

Ну, чем, собственно, рискует посредственный писатель? Тем, что среди пишущей братии бездарем прослывёт или отпетым графоманом, что журналы да издательства его на пушечный выстрел к страницам своим не подпустят? Впрочем, тут я крупно преувеличиваю, ибо сколько их, писак бездарных и бесталанных, пасутся и вполне преуспевают на обширной литературной ниве…

В бизнесе всё куда жёстче! И беспощаднее!

И не именем, не репутацией своей рискует бизнесмен-неудачник! Имуществом, свободой, здоровьем, жизнью даже, ежели кредитов да долгов наберёт по самую завязку, а расплатиться вовремя так и не сможет. Причём, не только он сам рискует всем вышеупомянутым, но и все ближайшие родственники его.

Но, увы, всё, как говорится, от Бога, в том числе и коммерческий талант!

Вот взять, к примеру, меня и приятеля моего, Костю. С нуля Костя бизнес свой начинал, с абсолютного, можно сказать, нуля. Ни родителей у него богатых и влиятельных (сирота, в детдоме воспитывался), ни связей в государственных структурах. Сам себя за чуб, как барон Мюнхгаузен, вытащил из того зловонного болота, в коем родился и до семнадцати лет проживать изволил (а мог бы и всю оставшуюся жизнь в нём проторчать!). Кредитов набрал, где только мог… рисковал, конечно, страшно, но когда мы с ним познакомились, дела наши уже на одном, считай, уровне находились. И это, несмотря на то, что погашал ещё Костя в то время многочисленные свои долги (да ещё и с процентами немалыми), меня же горькая чаша сия, вообще, миновала.

А сейчас мне до Кости, ох, как далеко! Он уже и с Европой дела ведёт, и с китайскими партнёрами, а я как был в бизнесе мелкой сошкой, так таковой и поныне пребывать изволю. И хоть при встречах наших нечастых Костя со мной на равных держится, равенства нашего былого уже, увы, нет. Ушло оно, равенство…

Так что бесталанный бизнесмен – жалкое зрелище! И держусь я на плаву лишь благодаря изначальному капиталу в один миллион евро, доставшийся мне, дураку, как бы в наследство.

От кого?

А вот это, как говорится, вопрос из вопросов!

Вроде как от любимой девушки он мне достался… а вот откуда она его взяла, этот миллион евро, и почему мне подарить изволила?

И куда она потом сама подевалась, девушка эта?

Не хочу над всем этим задумываться, даже вспоминать об этом не желаю! Тем более, что всё равно ничего вспомнить не могу. Не могу и всё! Как тогда не мог, восемь лет назад, так и сейчас ничего не получается. Вот как отрезало мне!

Махнул я тогда рукой на все поставленные вопросы и перестал их себе задавать. А полученный в наследство миллион решил в бизнес вложить, осуществить, так сказать, голубую мечту детства…

На свою дурную голову осуществить!

Казалось бы, ну что мне ещё, дураку, надо? Миллион евро, он, ежели в доллары перевести, ещё на большее потянет. Вот и живи, дурак, потихонечку, внимания к себе со стороны властей и криминала особо не привлекая… на всю жизнь тебе, дураку, денег этих хватить должно, ежели особо не выпендриваться…

Так нет же, потянуло дурака в бизнес!

Горькие были мысли, мрачные… а тут ещё дура-секретарша (и на кой она мне вообще сдалась при моём убыточном бизнесе, эта секретарша?!) головку свою белокурую в дверь всунула.

– Вам тут письмо, Станислав Адамович!

А я на взводе весь, нервы ни к чёрту… и злости накопилось выше крыши…

– Почему без стука врываешься?!

И кулаком по столу трах!

– Когда научишься правильно к начальству входить?!

И повторно кулаком по столу!

Всхлипнула белокурая головка, исчезла, а мне тотчас же совестно стало. Ну, чем она виновата, Ирочка моя безответная, что настроение у меня сейчас никудышное? Она то свои служебные обязанности исправно выполняет (в меру способностей), а, кроме того, связывают нас в последнее время не одни лишь служебные отношения…

Встал я из-за стола, откашлялся в кулак, да и пошёл мириться. Выглянул в приёмную: точно, рыдает моя Ирочка, уронив на белы рученьки кудрявую свою головушку. Тихонечко так рыдает, для собственного удовольствия, вроде, но, услышала, как дверь кабинета тихонечко скрипнула – прямо-таки залилась слёзками.

Знает ведь, плутовка, что для меня женские слёзы – нож острый!

– Ну, всё, всё! – забормотал я, подходя к Ирочке вплотную и неловко поглаживая ладонью её полуобнажившееся плечико. – Ну, прости ты меня, дурака старого!

Подействовало. Подняла Ирочка заплаканные свои глазки, улыбнулась мне сквозь слёзы.

– Ну, какой же вы старый, Станислав Адамович?! Вы ещё очень и очень молодой!

Ирочке – двадцать, мне – двадцать семь с хвостиком… вполне подходящий возраст для пылких интимных отношений. И для женитьбы тоже… но тут я, как говорится, пас! Одной неудачной попытки мне за глаза хватило!

Мириться, так мириться, и я, наклонившись, поцеловал Ирочку в дрожащие влажные губки. Долгим и страстным поцелуем, который в наших взаимоотношениях означал, что сегодня вечером я совершенно свободен и желал бы провести вышеупомянутый вечер именно в компании Ирочки. А, ежели точнее, так и в нежных её объятиях.

Ответный поцелуй Ирочки тоже был достаточно красноречив. Но потом она вспомнила о письме, с которого, собственно, всё и началось, а Ирочка, при всех её недостатках, весьма добросовестно относилась к своим служебным обязанностям.

– Вам письмо передали, Станислав Адамович, – прошептала она, с явной неохотой отрываясь от моих губ. – Я подумала, может что важное…

Бедная девочка, она даже в постели обращалась ко мне на «вы» и именовала Станиславом Адамовичем. Что, впрочем, меня вполне устраивало.

– От кого письмо? – спросил я, выпрямляясь и немного отодвигаясь от Ирочки.

Ирочка ничего не ответила, да и что было отвечать, ежели письмо это было уже в моих руках. Почти квадратный конверт из плотной белой бумаги, абсолютно чистый заклеенный конверт.

А что там внутри, об этом можно было только догадываться…

Бомбы там быть не могло – не того калибра я фигура, чтобы посылали мне что-либо подобное, да и тонковато оно для бомбы, письмецо это. На любовное послание тоже, вроде, не тянет, хотя…

– Кто передал? – спросил я у Ирочки, всё ещё задумчиво вертя конверт в руке. – Мужчина?

– Женщина, – тотчас же ответила Ирочка. – Молодая. Незнакомая.

Значит, не моя бывшая со своими очередными претензиями. Уж они то с Ирочкой хорошо знают друг дружку. На даче познакомились, куда мы приехали как-то вечерком, да и застали там мою супругу (в то время ещё законную) в объятиях какого-то гнусного очкастого типа. Впрочем, до выяснения отношений дело тогда не дошло, ибо все наши супружеские отношения были к тому времени уже выяснены и даже перевыяснены…

– Рыжая, – продолжала перечислять приметы незнакомки пунктуальная Ирочка. – Даже огненно-рыжая.

– Красивая? – перебивая её, поинтересовался я.

Ирочка замялась.

– Как вам сказать, Станислав Адамович… Ничего особенного!

«Значит, красивая!» – невольно подумалось мне.

И чмокнув Ирочку в щёчку, я вернулся в кабинет. Уселся за стол, положил перед собой странное это письмо, и некоторое время лишь молча на него взирал.

Предчувствие какое-то нехорошее у меня вдруг возникло. И именно связанное с непонятным этим письмом. Даже как-то захотелось смять его и, не вскрывая, отправить в корзину для мусора! А ещё лучше – сжечь! Опять же, без предварительного вскрытия.

Но так только решительные люди поступать могут. Слабохарактерные, вроде меня, письма всё же вскрывают. И с любопытством прочитывают.

И хватаются после этого за голову с истерическим воплем, типа: «блин, лучше б я всего этого не знал!»

Впрочем, вариант: «ура! наконец-то свершилось!» тоже имеет право на существование.

В общем, вскрыл я конверт (просто разорвав его надвое) и оттуда выпал на стол небольшой бумажный листочек. Но уже не девственно белый, а весь исписанный красивым разборчивым подчерком. И почему-то не синими, а ярко-красными чернилами.

Здравствуй, Стас! – принялся читать я. – Если не забыл ещё события восьмилетней давности и Ольгу, ушедшую в зазеркалье, то нам необходимо встретиться и поговорить. Если же ты ничего из этого не помнишь (а такое вполне возможно!) – то можешь воспринимать всё вышеизложенное, как обыкновенную и не слишком удачную шутку.

И всё! И ничего кроме!

Ни имени автора записки, ни места, где нам необходимо встретиться, ни времени предполагаемой этой встречи…

Ни-че-го!

Но не это меня поразило в самый первый момент. Поразило меня не то, чего в записке не было, а то, что имелось.

Это была встреча с прошлым, с тем самым прошлым, вспомнить которое я пытался все эти годы. А может, не вспомнить даже, а, скорее, забыть окончательно.

И почти преуспел в этом, неделями и даже месяцами не вспоминая о…

О странных событиях восьмилетней давности, произошедших со мной.

Глава 2

Был я тогда молод и глуп. А также влюбчив до чрезвычайности.

И чуть ли не со спортивным азартом «коллекционировал» своих возлюбленных, меняя их, как перчатки. Надоедали – давал отставку (впрочем, иногда очередная моя избранница меня опережала и первой указывала «от ворот поворот»).

А потом я встретил её…

Девушку по имени Ольга.

Хорошо помню первую нашу встречу. Я только что в дым рассорился с последней своей пассией (если честно, это была вполне запланированная с моей стороны акция с последующим разрывом и полным прекращением отношений). Так вот, я только что порвал с последней своей пассией и, чувствуя себя абсолютно свободным и независимым, в бодром приподнятом настроении продвигался в сторону дома. И не просто продвигался, а хищно рыскал взглядом по сторонам, в поисках очередной «жертвы» для своей обширной «коллекции».

Но, то ли погода сему не благоприятствовала (сыпал с небес мелкий надоедливый дождик), то ли я настолько пресытился дамским вниманием, но ни одна из повстречавшихся мне девушек на роль «коллекционной жертвы» явно не дотягивала. У одной нос был несколько длинноват, у другой – ноги слишком уж тонкие. А у этой вот и с носом полный ажур, и ножки просто на загляденье, да вот рост почти баскетбольный…

Заглядевшись на ножки «почти баскетболистки» я как-то не заметил ещё одной девушки, двигающейся во встречном направлении.

Девушка шла, чуть наклонив вперёд зонтик, я же пёр ей навстречу, до упора повернув в сторону голову. Поэтому ничего удивительного в том, что наши пути, в конце концов, пересеклись, а если говорить другими словами – мы попросту столкнулись.

Повторяю, в этом не было ничего удивительного. Удивительной оказалась первая реакция девушки на наше обоюдное столкновение.

Когда мои семьдесят восемь килограммов вошли в плотное соприкосновение с её шестьюдесятью (а может, и того меньше?), девушка, естественно, пошатнулась. И я (тоже вполне естественная реакция) ухватил её за талию, но не с какими там дурными намерениями, а просто, дабы поддержать и не дать упасть.

И девушка это, кажется, поняла сразу. А по сему, не стала, ни возмущаться, ни звать на помощь милицию. А просто мило улыбнулась мне, и я в ответ тоже ослепительно ей улыбнулся.

– Это что, новый способ знакомства? – поинтересовалась девушка, не делая, впрочем, ни малейшей попытки высвободиться из моих объятий.

– Способ, вообще-то, старый, апробированный… – пробормотал я, с явной неохотой убирая руки. – Но для меня новый, ни разу ещё не применял…

Эту девушку можно было полюбить за один лишь голос, нежный и на удивление мелодичный, но когда я более внимательно посмотрел ей в лицо, то понял, что нашёл то, что искал.

Не то, чтобы лицо девушки было идеалом красоты (а существует ли он вообще, этот хвалёный идеал?), просто девушка была в моём вкусе. Вся, с ног до головы. Про голос я уже упоминал.

– Меня Стасом зовут! – испугавшись, что девушка сейчас повернётся и уйдёт, торопливо проговорил я. – А тебя?

– А если я замужем? – вопросом на вопрос ответила девушка.

Такой вариант был возможен. И даже вполне.

И почему-то этот возможный вариант меня здорово огорчил.

– Ну, так что? – повторила вопрос девушка. – Если я замужем?

– Отобью, – довольно глупо проговорил я и, спохватившись, добавил: – А ты замужем?

– Нет, – сказала девушка. – А зовут меня Ольга.

Вот так мы и познакомились.

И в первый же вечер оказались в её однокомнатной квартире. И даже в кровати этой самой квартиры.

Столь стремительное развитие ситуации меня, если честно, даже разочаровало немножечко, хоть ночь мы провели просто изумительную. Великолепную, можно сказать, ночь.

Но вот утром…

В общем, когда мы расставались в прихожей, у меня вдруг появилось странное, неприятное даже ощущение, что это не я вчера «снял» девушку. Скорее, это меня «сняли» на одну ночь. Сняли, использовали и вежливо выпроводили за дверь. Хорошо ещё, что денег не предложили за оказанную услугу.

– Мне что, больше не приходить? – несколько обиженно проговорил я, когда Ольга, поднявший на цыпочках, запечатлела на моей щеке прощальный и ничего не значащий поцелуй. – Али как?

– Знаешь, – задумчиво сказала Ольга, взяв меня за руку. – На мой взгляд, вариант «али как» более оптимистический. Так что, можешь наведываться изредка. Только звони предварительно.

– Ладно! – буркнул я, вырывая руку и захлопывая за собой дверь. – Позвоню предварительно!

Но, говоря это, я уже знал, что, ни звонить, ни, тем более, наведываться сюда я больше не намерен. И я, да и сама Ольга, кажется, пополнили свои «коллекции» ещё на один «экземпляр», и на том спасибо.

Тем более, что в тот же вечер я познакомился с Люсьен. А в следующий – ещё и с Натали. Классные были девчонки, и та, и другая… и всё было бы просто замечательно в наших с ними взаимоотношениях, если бы не одно «но»…

Если бы я постоянно не думал об Ольге…

В общем, выдержал я ровно неделю, а потом заявился к ней безо всякого предварительного звонка. И, что самое удивительное, Ольга оказалась дома и притом совершенно одна.

– Я пришёл к тебе с приветом! – провозгласил я, лишь только она чуть приотворила дверь на цепочке. – Рассказать, что солнце встало!

– Может, луна? – уточнила Ольга, снимая цепочку и впуская меня в комнату. – А то, что ты «с приветом», я ещё тогда заметила…

И добавила с лёгким укором:

– А предварительно позвонить трудно было?

– Я твой номер потерял, – почему-то соврал я. – Виноват, больше не повторится!

– Кушать хочешь? – спросила вдруг Ольга. – Правда, у меня только пельмени. Но могу разогреть, если очень хочется…

– Очень хочется! – сказал я. – Но не пельменей…

Я говорил, а руки мои уже действовали нагло и вполне самостоятельно, расстёгивая по одной пуговицы Ольгиного махрового халатика. Под ним (под халатиком, то бишь), как оказалось, ничего больше и не было.

– А ты нахал! – негромко засмеялась Ольга, отшвыривая в сторону ненужный уже халатик. – Дальше что?

Дальше у нас вновь была просто замечательная ночь… и вновь утром я уходил с твёрдым намерением никогда больше сюда не заглядывать. И даже не звонить…

И снова меня хватило ровно на неделю. Правда, перед этим посещением я всё же заранее позвонил (уже подходя к дому и даже к подъезду) и получил милостивое соизволение подняться. И Ольга в том же самом махровом халатике на голое тело вновь встретила меня у самого входа.

А потом было ещё и ещё… и я всё никак не мог определить: нравлюсь я ей или это так, от скуки и полного безразличия? Она же мне определённо нравилась, но не более того…

Был ли у Ольги кто-то ещё, кроме меня? Не знаю, не интересовался. У меня – так точно были: Люсьен и Натали. И ещё какие-то случайные дамочки… и я вовсе не считал, что таким образом изменяю Ольге. С таким же успехом можно было считать, что это я с Ольгой им всем изменяю.

И так продолжалось почти год, до следующего лета. А потом…

Потом что-то произошло. Странное что-то и даже почти невероятное. То есть, это я так предполагаю, а как оно было на самом деле…

Не помню, ничего совершенно не помню. Помню лишь, что Ольга собиралась куда-то уезжать, далеко куда-то, даже очень далеко. И я тоже хотел туда, с ней, но Ольга меня с собой не взяла. Лишь поцеловала на прощание и вручила… дипломат. В подарок, как сказала сама и добавила ещё, чтобы пока не открывал. Потом чтобы…

Но потом что-то ещё произошло странное (а может, и страшное?), потому как я без памяти сбежал из квартиры, оставив там всё, даже этот самый подарок. Именно, без памяти сбежал, ибо как раз тогда мне её и отшибло. Прямо на лестничной площадке. Да так отшибло, что до сих пор память не восстановилась!

Ничегошеньки ведь не помню! Ни того, что же произошло тогда в квартире Олежкиной, ни даже (что самое смешное) местонахождение этой самой квартиры! Даже этого не помню, хоть перебывал в ней превеликое множество раз.

А сейчас и найти не могу! Ведь сколько раз пытался: и по карте, и на машине по городу круги нарезая, и так, пешочком прогуливаясь. Но как, спрашивается, её разыскать, если я даже улицу позабыл. И как она выглядит, и где именно расположена.

Да что, улица! Телефон Олежкин из меню моего мобильника тоже исчез самым таинственным образом. И, вообще, всё исчезло, что меня с Ольгой связывало, один лишь этот дипломат и остался.

Но он, дипломат этот, дорогого стоил…

Я уже упоминал, что бросил его в Ольгиной квартире, когда панически (а как же ещё?) оттуда улепётывал. А вернувшись домой вновь узрел этот самый дипломат (или другой, очень на него похожий) в своей комнате.

И, конечно же, сразу его раскрыл. А, раскрыв, ахнул! Или охнул, не помню уже. Но ноги подкосились, точно…

Ибо до самого верха дипломат был набит пачками банкнот. И не фальшивыми, настоящими! Ровно один миллион евро, основа, так сказать, нынешнего моего, относительного, правда, благосостояния.

И моя ежедневная головная боль, ибо так глупо, так бездарно распорядился я тогда прощальным подарком любимой женщины.

Глава 3

Пока я над всем этим усиленно размышлял, ударившись в самые мрачные воспоминания, исписанный красными чернилами листочек внезапно выскользнул из моих пальцев и медленно спланировал на пол, тем самым, вновь напомнив о себе. Наклонившись, я поднял листочек и решил перечесть ещё раз, но уже куда более внимательно. А вдруг при первом чтении пропустил что-то важное, намёк какой-то, на первый взгляд незначительный.

«…можешь воспринимать всё вышеизложенное, как обычную и не слишком удачную шутку»… так заканчивалось послание…

Хотелось бы всё именно так и воспринимать, да вот не воспринималось как-то…

Стоп! Чуть выше!

«…Ольгу, ушедшую в зазеркалье…»

Куда, блин, ушедшую?!

В зазеркалье какое-то?

Сказочка когда-то такая была, детская (читал, помню!)… да и фильм, по этой сказочке снятый, тоже пересматривал неоднократно. Правда, там, вроде, Королевством кривых зеркал место действия называлось…

Только причём тут фильм и сказочка, хотелось бы мне знать?!

Что-то вдруг шевельнулось в памяти. Или, скорее, не в памяти даже, глубже, на уровне подсознания. Важное что-то… и, кажется, сейчас я это важное уловлю, вспомню…

Нет, не вспомнил! И не уловил даже!

И тут я глазам своим не поверил. Буквы на листочке стали вдруг стремительно бледнеть, исчезать. Вот они уже полностью исчезли, но не это меня удивило и потрясло, ибо существуют в природе такие исчезающие чернила, и даже широко применяются. И нет в этом ничего удивительного, а, тем более, таинственного.

Удивило и потрясло меня то, что на пустом бумажном листе начали вдруг проявляться совершенно другие буквы, тут же складываясь в слова.

Я рада, что ты решил перечитать записку вторично, – сообщала мне новая надпись. – Это, как говорится, кое-что да значит. То, хотя бы, что ты уже созрел для личной встречи. Или ещё не созрел, как думаешь?

– Встречи с кем? – совершенно ошалев от всего происходящего, спросил я у бумажного листочка.

Я б не удивился, если бы листочек мне тут же ответил, но ответа, разумеется, не последовало. То есть, последовал, но не ответ, а следующее, так сказать, разъяснение. Сначала просто исчез вновь появившийся текст, а потом…

– Ответ напиши тут, – проявилась на бумаге уже третья по счёту надпись (и всё теми же ярко-алыми чернилами). Проявилась и тут же вновь исчезла, как бы освобождая мне место для письма…

Ладно! Тут, так тут!

Пошарив на ощупь в верхнем ящике стола, я, наконец-таки, обнаружил то, что искал. А именно: ручку-самописку со слоновой кости, да ещё и с золотым пером, подарок одного моего давнего партнёра по бизнесу. Шикарный подарок, что и говорить… правда, партнёр этот потом «кинул» меня на такую кругленькую сумму – сотню ручек за неё приобрести можно было, да ещё и покруче этой…

Ладно, не будем о грустном!

Чернила в ручке ещё должны были остаться, ибо не далее как на прошлой неделе я этой же ручкой (дабы поразить очередного клиента и произвести на него должное впечатление) подписывал некое пустяковое соглашение (назвать соглашение сие словом «контракт» у меня просто язык не поворачивается!). А по сему, ни секунды не медля, я схватил ручку и принялся писать ответ своей таинственной собеседнице.

То есть, я пытался его написать, но золотое перо просто скользило по бумаге, не оставляя на ней совершенно никакого следа.

Поняв, что чернила в престижной самописке то ли высохли, то ли вытекли (интересно, куда?), я схватил со стола простенькую шариковую ручку… и в это самое время на бумаге появился ещё один текст.

Пиши кровью, – лаконично гласил он. – Напиши, помнишь ли ты хоть что-либо из тех давних событий?

Совершенно уже ошалев и потеряв всякое чувство реальности, я вновь схватил ручку с золотым пером и изо всей силы ткнул ею в подушечку безымянного пальца левой руки. Острая боль, казалось, пронзила всю руку (я даже вскрикнул вполголоса), а из пальца тотчас же закапала кровь, густая и тёмная. Первая же капля упала именно на этот бумажный лист, упала и тотчас же в нём исчезла, за ней вторая, третья…