И тысячу лет спустя. Ладога

– Вот черт…

– Что случилось?

– Ее точно зовут Мирослава?

Глаза Марка нервно забегали. Вся его напускная уверенность и холодность мгновенно улетучились.

– Точно-точно, – толстый полицейский зажевал творожную слойку и стряхнул крошки с груди. – А что? Вы ее знаете?

– Не уверен, но тут нечто странное, – Марк заблокировал экран и поднес телефон к губам, будто пытался что-то вспомнить. – Что скажешь про ее мужа? Что нарыл?

Стажер махнул рукой, зазывая Марка в свой кабинет. Он с трудом сел в кожаное потертое кресло и начал рыться в бумагах на столе.

– Александр Анатольевич Новиков. Тридцать два года. Есть свой бизнес в Питере. Тут у него и хостел, и пятизвездочная гостиница недалеко от Площади Восстания, и жилой комплекс у залива… Предприниматель, короче. Даже больше. Настоящая шишка. О нем много чего можно почитать в интернете. Кажется, он…

Александр был не самым симпатичным молодым человеком из тех, с кем его жене приходилось встречаться. Он был выше ее на полголовы, и потому в его присутствии она никогда не носила каблуки. Густая кучерявая борода и морщины в области глаз прибавляли возраст. Однако он был не по годам умен и серьезен. Выходец из бедной семьи, он сам поднялся с колен, усердно работал и к тридцати двум годам нажил себе квартиру в центре Петербурга, машину, прибыльный бизнес и жену-красавицу. Рос без отца и потому стал опорой для собственной матери и бабушки, которым построил немаленький загородный дом с баней и садом, чтобы тем было чем заняться.

Александр не был мыслителем. Скорее, исполнителем. Он не умел вести беседы, философствовать и не верил в то, что душа есть и что она умеет болеть. Он никогда не задавался вопросом, почему возникла проблема. Он просто решал ее и пытался сделать это с наименьшими потерями. Особенно финансовыми.

Но только не сегодня. Не двадцать седьмого марта две тысячи двадцатого года… Впервые настал тот день, когда никакие деньги не могли успокоить Александра, не могли заткнуть дыру в его душе, в существование которой он не верил. Как она могла уйти вот так? Уйти, когда ее последние слова были словами о разводе?

– Ладно, неинтересно, – Аристов махнул рукой и, опершись подбородком на руку, уставился куда-то на стену за спиной стажера. – Мне надо знать все о пропавшей. Где она была, что делала весь последний месяц, с кем встречалась…

– Почему так сразу? – хмыкнул толстячок. – Вы подозреваете… что это преступление? Думаете, муж?

Аристов медленно перевел взгляд на стажера, сфокусировался на нем, несколько раз хлопнул ресницами, будто думая, какой ответ выдать, чтобы его напарник перестал задавать лишние вопросы.

– Меньше знаешь – крепче спишь! – отшутился опер и встал с кресла.

– Вот совсем не так, Марк Алексеевич! – простонал с обидой мужчина. – Чем больше не знаешь – тем меньше спишь и больше додумываешь!

– У тебя тут… – опер улыбнулся и ткнул пальцем себе в подбородок, – творог… от слойки. Все, я ушел спать.

– Марк Алексеич?

– Ну что?

– А вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на этого… как его там… актера…

– Макконахи? Да. Только вот ты вовсе не Мартин3. Работай давай. Я ушел.

Аристов всегда раздраженно реагировал на подобное сравнение, скрывая то, как на самом деле ему это льстило. Даже от самого себя.

В следующую ночь Марк вовсе не спал. Он все думал и думал: «Она или не она? Она или не она?..»

***

Александр неторопливо вернулся в туристический деревенский домик, в котором они были с женой последние два дня. На кровати до сих пор лежало нетронутое смятое одеяло, пахнущее ее духами, и открытый ноутбук. Чашка недопитого кофе стояла на столе. Они так и не позавтракали с утра: Александр торопился по своим делам, по которым они и приехали в Старую Ладогу. Он вспомнил, как в очередной раз отказал ей в занятии любовью и стиснул зубы. А после она сообщила о том, что хочет развестись. Что это? Вина? Неужели он впервые ее чувствовал? Или все же задетое эго? Александр осторожно нажал на клавишу, и на экране засиял лист документа, испещренный строками.

Александр по привычке насыпал в миску собачий корм и позвал Бруни. Никто не пришел, хотя на мгновение он даже зажмурил глаза: вдруг это все сон? вдруг чудеса существуют? вдруг она сейчас откроет дверь? Вся замерзшая, заплаканная, что потеряла дорогу домой, и бросится на шею, а Бруни будет лезть на руки виляя хвостом. Нет, тогда бы все было иначе. Пусть она только вернется. Он сделает все, чтобы стать хорошим мужем. Так ему казалось.

Александр открыл глаза, но комната оставалась по-прежнему предательски пустой и тихой. Тогда он забрался на кровать, поставил ноутбук на колени и долго изучал текст, никак не решаясь начать читать.

На самом деле Александр никогда прежде не читал ее работ. Он часто слушал ее рассказы, идеи и монологи и потому знал, о чем пишет жена, но не знал того, как она пишет.

«Я обязательно посмотрел бы такой сериал», – это была его дежурная фраза, и ему казалось, что она работала.

«Я не читаю не потому, что считаю, что ты плохо пишешь… Я просто вообще не читаю. Я не люблю книги, а не… не тебя! Вот!» – а эта фраза была второй.

«Зачем ты просишь у меня совета, а потом обижаешься?.. Я же не литературный критик», – и третьей.

Таких фраз было много. Теперь, перебирая их в голове, он ненавидел себя. Он ненавидел себя еще больше, когда не смог остановиться читать. Ему хотелось, чтобы Мирослава видела его сейчас и гордилась им. Он с трудом мог поверить в то, что читал, в то, что вообще было возможно так описывать и изящно сформулировать. Слова звучали как мелодия. Звучали так, будто каждая фраза была подобрана к другой с особой тщательностью. Словно клавиши под ее руками были клавишами фортепиано, а не клавиатуры.

Он стал читать вслух. Он читал потеряв счет времени. Правда, к рассвету уже утомился. Он познакомился с жадными и жестокими викингами, со славянскими девушками, язычниками и их обычаями. Он побывал в холодных морях и древнерусских городах. Во Франкии и Уэссексе. Он видел князей и рабов. Он видел богов. Он видел ее. В каждой строке, в каждом слове он ловил себя на мысли, что слышит и чувствует ее. Мирославу.

Александр познакомился с Ним. С тем самым идеальным, несуществующим мужчиной, которого каждая писательница, дав волю желаниям и фантазиям, оживляет в своих романах, чтобы отчаянно любить, пока под боком храпит неидеальный, но существующий муж.

Что ж, его звали Райан. Чистокровный ирландец и христианин с головы до пят. С копной огненных кудрявых волос, жгучими зелеными глазами и веснушками, рассыпанными по всему лицу.

– Так похож на тебя, – отметил вслух Александр.

Но о Райане позже.

28 марта 2020

Всю субботу (а Мирослава пропала в пятницу) Александр не выходил из домика и не переставал читать новости о своей жене, пока в дверь не постучали. Книгу он все же осилить не смог дальше первых пяти страниц. Чтиво с его именем было куда интереснее, и тогда вдруг навыки чтения у Александра обострялись. Он больше не считал себя не литературным критиком. Пресса бывает быстрее скорости света, когда погибает или тонет некто значимый. О нет, утонула вовсе не известная писательница или аспирантка исторического факультета. Утонула жена Александра Новикова. И разрывался вовсе не ее телефон, а его.

Александр отбросил ноутбук и в панике выскочил наружу не одевшись. На улице стоял холодный мартовский вечер.

– А, это вы…

Не скрывая недовольства, Александр взглянул на молодого следователя, а затем пригласил его в домик.

– Спасибо, – Марк протянул руку. – Вы не отвечали на мои звонки весь день. Я рад, что вы остались здесь. Вас еще не атаковали журналисты? Не говорите с ними.

– Простите, я… – Александр покашлял и растерялся. – Я немного выпал из жизни.

Марк осмотрел домик. Тут была одна комната, в которой стояла просторная деревянная кровать, старый почерневший от сажи камин, обеденный стол с облупившейся от времени краской и переносной гудящий холодильник.

– Это ее? – Аристов указал на смятую простынь, где лежал небольшой ноутбук из серого металла. – Мне придется взять его.

– Разве это не должно делаться как-то иначе? – Александр был обеспокоен. – Может, вы должны показать какие-то документы? Я просто не знаю…

Марк суровым взглядом дал понять, что не поменяет решения и подождал, пока Александр упакует ноутбук в сумку и передаст ему в руки.

– Я пришел сюда как друг, а не как опер. Поэтому про ноутбук лучше никому не знать. Видно, вы его спрятали, когда наряд приходил на обыск? – в его голосе звучала ирония.

Марк улыбнулся, заметив растерянность Александра, но не стал вынуждать его отвечать.

– Ваша жена – писательница. Значит, все ответы должны быть здесь. Все ее мысли, чувства, – он приподнял сумку перед собой. – Вам ведь это известно? Обычно девушки обо всем жалуются в своих социальных сетях. Наша «социальная сеть» – ее книга. Если она не в воде, значит, здесь, в книге, и мы ее найдем.

Очередная издевка. Александр на мгновение почувствовал себя оскорбленным. Он едва открыл рот, собираясь что-то возразить, как услышал снаружи знакомый лай и выскочил из домика. Марк последовал за ним. Желтоглазый пес, мокрый от ушей до хвоста, носился возле ограды. Александр подбежал к воротам, открыл их и упал перед псом на колени.

– Бруни! Дружище!

Дыхание перехватило. Александр осмотрелся, пытаясь взглядом найти свою жену Мирославу.

– Где твоя хозяйка?!

– Это ваша собака? – Марк подошел сзади и присвистнул, разглядев в темноте не то пса, не то волка. Глаза следователя округлились от удивления.

– Да, это Бруни, пес жены.

Александр потрепал собаку за ушами и снял с Бруни тяжелый мокрый ошейник.

– Где твой поводок? А это что еще…

Хозяин приподнял пса и осмотрел его лапу, перевязанную бинтом. Марк и Александр переглянулись. У каждого были вопросы друг к другу. Следователь взял у Александра ошейник и покрутил его в руках. В свете уличного фонаря блеснул серебряный медальон с арабской вязью на обеих сторонах.

– Поводок срезан, – он указал на кусок материала, болтающийся на ошейнике. – Судя по рваному краю, резали ножом, причем не очень хорошим.

– Я ничего не понимаю, – в отчаянии прошептал Александр. Его глаза заблестели. – У него тут кровоточащая рана под бинтом… И здесь еще одна. Под ошейником. Он поранил грудь.

– Пес явно был в воде. Он промок до ниточки, – рассуждал Марк. – Но была ли там ваша жена? Если да, то почему пес здесь один и куда исчезло тело? Но самое странное, – Марк прикусил нижнюю губу и повертел ошейником в воздухе, – кто-то намеренно срезал поводок с пса. Кто-то намеренно ранил его, а затем…

– Намеренно?

– Конечно. Посмотрите на рану. У нее острый конец. Будто ножевое ранение. Кто-то ранил пса намеренно, а затем кто-то перевязал его лапу… Теперь у меня еще больше вопросов.

– Думаете, у меня их нет? И с чего вы взяли, что кто-то ранил его? Быть может, он порезался, когда упал… упал на что-то острое. Чего только не бывает в этих реках! – Александр повысил голос и зашел с Бруни в дом, хлопнув дверью и не пригласив следователя за собой.

Марк вышел из дворика и наткнулся на машину с включенными фарами в переулке. Оттуда же сразу вышла женщина с телефоном в руках.

– Никаких интервью! Пойдите прочь! В дом тоже не заходить! Это запрещено!

Глава 2. Серебряный дирхам

20 февраля 2020

за месяц до исчезновения

Мирослава зашла в аудиторию уверенным шагом, так, будто она вовсе не опоздала на свою первую лекцию в этом семестре. Стук каблуков по старому деревянному полу заставил студентов вернуться на свои места и сделать вид, что они с нетерпением ждали преподавателя.

– Всем привет, – она заговорила спокойно и медленно, как в озвучке кинофильмов. – Меня зовут Мирослава Евгеньевна. Здесь должна быть вступительная речь о том, кто я, кто вы и как история важна для всех нас. Но давайте приступим сразу к делу. Я предлагаю вам поучаствовать в одном расследовании.

Молодая аспирантка развернулась на каблуках, подошла к единственному окну в узкой аудитории и зашторила его, оставив лишь тонкую струйку солнечного февральского света. Клубы пыли поднялись в тесном кабинете.

– Только обещайте никому не выдавать наш секрет.

Мирослава вернулась к столу и принялась что-то искать в сумке.

– В августе прошлого года мне удалось побывать на раскопках в одном селе неподалеку. Оно называется Старая Ладога и находится в ста километрах отсюда. Богом забытое место, – она посмеялась и на мгновение остановилась, будто что-то вспоминая и все еще держа руки в сумке. – … и скучное! Но крепость стоит того! О, вот же она!

Мирослава вновь вернулась к окну и поднесла руку к струе света, льющейся меж штор. В ее пальцах сверкнула серебряная монета.

– Вы наверняка будете удивлены, но это настоящий арабский дирхам.

Она покрутила монетку, помолчала, а затем отдала ее одному из студентов, который сидел за первым столом.

– Можете посмотреть, передать друг другу, но в конце лекции верните мне. Итак, этот самый дирхам я нашла в Старой Ладоге, потому что именно через это маленькое село монеты кочевали от арабов к скандинавам. Путь из варяг в греки, помните? Иначе он еще называется путь из варяг в арабы. В Старой Ладоге были найдены и бусы, и ткани, и рабыни… Сложно представить, верно? В таком скучном местечке! Работорговля…

Мирослава сделала еще один круг по кабинету. Все двенадцать студентов с замиранием сердца ждали, что она скажет дальше.

– Это означает, что скандинавам уже были доступны путешествия до самой Византии. Как тебя зовут? Мария? Хорошо. Маша, что такое Византия и где она находилась? – призывая к ответу, аспирантка кивнула в сторону одной из девушек, сидящих за первой партой.

– Эм… Современная Турция?

– Верно! Но вот вопрос: почему викинги, или они же варяги, никогда не нападали на будущую Русь? Мы ведь помним, что тогда Руси еще не существовало?

– Но ведь мы сами призвали варягов, чтобы они правили нами! Племена, раскиданные по будущей Руси, враждовали и… – донеслось с последней парты.

– Верно. Это одна из теорий. Но вы сами, молодой человек, поверили бы в то, что эти племена отдали бы власть кому-то иноземному? Даже если так, то все же почему призванные варяги во главе с конунгом4 не воспользовались ситуацией и не подчинили себе слабый и разрозненный народ? К тому же, наша земля была настоящей золотой жилой, а ни одно племя тех времен не сравнилось бы с силой и могуществом викингов! Они кровожадно убивали христиан, вырезали ирландцев и… – Мирослава вдруг запнулась, произнеся последнее слово, и немного помолчала.

Она подошла к доске и потянула за веревочку над ней. Проекционный экран развернулся. Аспирантка взяла пульт и щелкнула. Синий луч разрезал комнату и превратился на экране в карту. Затем Мирослава взяла со стола карандаш, перевернула его не пишущим кончиком и указала на одну из точек на карте.

– Вот здесь находится Старая Ладога. Тогда она называлась просто Ладогой. Да-да, та самая Ладога, первая столица Руси. Идем южнее… – Мирослава провела карандашом ниже по карте. – Ладога. Новгород. Смоленск. Киев. Черное мо-о-о-ре… Константинополь. Вот и наш путь из варяг в греки. Варяги – на севере. Греки – на юге, в Византии. А на наших территориях обитали племена. В каждом городе – разное племя. Например, – Мирослава снова ткнула карандашом в карту, – Новгород был столицей ильменских словен. Смоленск – это кривичи, а Киев – поляне. Разрозненные племена, враждующие между собой и не имеющие единой государственности, – легкая добыча для норманнов, не так ли? Тогда почему викинги не нападали и не грабили? Неужели было нечего? Мы видим, – она указала карандашом на монетку неправильной формы в руках студентки, – что было, и было много. Бог с этими монетами и с этими мехами! Сам торговый путь – вот где настоящая золотая жила! Второй вопрос – это…

Мирослава сделала интригующую паузу и улыбнулась.

– Рюрик. Нет ни одного западного или арабского источника, доказывающего его существование или существование его братьев – Синеуса и Трувора.

– А как же «Повесть временных лет»? – спросил студент, сидящий за вторым столом.

– Что ж, во-первых, это не западный источник, а наш, – Мирослава сложила ладони на животе. – Во-вторых, всем давно известно, что в «Повести временных лет» все факты сфальсифицированы. Тем более, что писалась «ПВЛ», когда Русь – уже была христианской землей, а значит, нужно было сделать все, чтобы осрамить язычество, показать, как мне при нем все было дурно, и как теперь хорошо, когда Русь-матушка нашла своего истинного и единого Бога.

Студенты переглянулись. Соседи за партами уставились друг на друга и несколько раз моргнули. Кто-то начал недовольно шептаться.

– А вот в западных источниках, – продолжала уверенно аспирантка, – мы очень часто встречаем кое-какого загадочного викинга, датского вождя, по имени Рёрик. Все еще неинтересно? А что если… Ты, скажи, пожалуйста, как тебя зовут? – она подмигнула одному из студентов на задней парте, который был занят перепиской в телефоне.

– Я… Владимир, – промямлил он смущенно, поднимая голову и пряча телефон.

– Вова, ты когда-нибудь смотрел сериал про викингов?

– Конечно! – он вмиг оживился. Его соседи также подняли головы, вытянули шеи и с сияющими глазами принялись глядеть на преподавателя.

– Рагнара любишь?

– У меня заставка на телефоне с ним, – Владимир горделиво продемонстрировал свой телефон Мирославе и остальным.

– Чем же конунг Рёрик Ютландский хуже? Они, между прочим, с Рагнаром Лодброком5 даже родственники!

– Вау-у-у! – прокатилось по аудитории.

– Вот именно. У них была одна прабабка. И эти два товарища были даже родом с одной земли. Заинтриговала? Супер! А пока… вернемся к карте…

– А расскажите, пожалуйста, еще про Рёрика. Нам в школе такого не рассказывали… – парень в очках, натянутых до самых бровей, пискляво крикнул с последней парты. – У Карамзина написано совсем другое! И вообще… мы же не на сериалы должны опираться. Нам экзамены сдавать.

Мира кивнула, подавив в себе насмешливую улыбку, и все же убрала карту, чтобы освободить доску и черкнуть мелом на ней несколько замысловатых и непонятных никому букв: «Hrørek».

– Так выглядит его имя на древнескандинавском…

– Вы знаете язык викингов? – недоверчиво протянул все тот же паренек, уже приспустив оправу очков.

– Нет, – мягко посмеялась Мирослава. – Конечно нет. Но пару слов и имен запомнила. Я свободно говорю на английском и ирландском, поэтому иностранные слова мне даются легко.

– А откуда вы знаете ирландский?

Все студенты захлопали ресницами и уставились на аспирантку, готовые внимать каждому ее слову. Но она вдруг смутилась, покраснела и, помолчав пару секунд, ответила.

– Я родилась в Ирландии… Давайте, пожалуйста, продолжим. Сейчас не время болтать обо мне, – быстро заговорила она отшучиваясь и возвращаясь к доске. – Итак, Рёрик Ютландский. Один из наиболее успешных датских конунгов. Есть теория, что именно этот самый Рёрик, родившийся в Дании, стал прародителем Руси. Многие историки поддерживают эту теорию, но… Но судя по западным источникам, Рёрик так много сражался за престол в Дании, так много был занят междоусобицами с собственными родственниками, попытками вернуть свои земли, что вряд ли у него нашлось бы время на княжение здесь. Причем целых семнадцать лет… Да и тогда не было самолетов, чтобы он успевал бегать между Ладогой и Скандинавскими странами туда-сюда и решать свои дела.

Аудитория наполнилась смехом. Студенты довольно переглянулись между собой. Их взгляды будто бы говорили: «Кажется, это единственная пара, которую мы никогда не будем пропускать!»

«А почему его звали Ютландским?», «А кто же тогда на самом деле был здесь?», «Все же есть еще один Рюрик?». На Мирославу посыпались вопросы, и она только довольно улыбалась, запоминая их, чтобы ответить на каждый.

Она любила свое дело. Она писала книгу о Рёрике, о датском конунге, и теперь, слыша его имя из уст совсем молодых ребят, чувствовала себя самым нужным человеком на земле.

– Ютландия – это часть современной Дании, полуостров. А о том, кто же такой был Рюрик и существовал ли он… до сих все спорят и гадают. Проще говоря, ребята, правильного ответа у нас нет и долго еще не будет.

– А какой версии придерживаетесь вы?

– Я… – прошептала Мирослава, не ожидая такого вопроса. – Что ж… Я очень доверяю скандинавским источникам. Еще есть анналы…

– Аналы?

– Ну прекратите, – Мирослава улыбнулась осуждающе, но все же ей было смешно. – Анналы – это летописи, где по годам расписаны события определенного города или страны. И пока наши с вами предки бегали с топорами по лесам, в Англии и Европе уже хоть что-то записывали. Только благодаря им мы хоть что-то теперь знаем о викингах. И да… викинги никогда не носили шлемов с рогами.

Мирослава вернулась за стол, села и скрестила руки на груди. Ответ на вопрос, заданный студенткой, ее действительно тревожил. Она посвятила ему последние три года своей жизни, писала об этом, читала и чувствовала ответственность за то, что скажет. Голос ее теперь стал серьезным и тихим.

– Любая скандинавская сага всегда начинается с описания действующих лиц и обязательно их родословной. Это очень важная часть, и порой ей уделялась чуть ли не половина самого сказания. И представьте себе, ни в одной саге не существует никакого Рюрика, никакого Синеуса и Трувора. Значит, их никогда и не существовало, либо Рюрик не был варягом, как сказано в «Повести временных лет». А вот Рёрик…

Мирослава почувствовала, как в кармане завибрировал телефон.

– Рёрик Ютландский – единственный человек, более-менее похожий на Рюрика, но…

Телефон продолжал нагло вибрировать. Она вынула его из кармана, взглянула на экран, и ее руки задрожали. Звонили из издательства, ответ которого она ждала около пяти месяцев. Номер каждого из них, расположенного и в Москве, и в Петербурге, был у нее в записной книжке.

– Прошу прощения. Важный звонок. Сидим тихо.

Мирослава вышла в коридор, но прежде чем поднять трубку, сделала глубокий вдох.

– Мирослава Евгеньевна? Я посмотрел вашу работу. Сможете подъехать в течение часа? – послышался грубый мужской голос на том конце трубки. Редактор явно торопился.

– Простите, я сейчас на работе, но кто…

Мирослава была не на шутку удивлена. Конечно, ей неоткуда было знать, как именно издательства связываются с авторами, но она и представить не могла, что они звонят вот так напрямую. Разве звонят? И откуда у них ее номер?

– Ваша подруга и так знатно досадила мне, чтобы я, наконец, принял вас. У меня нет другого времени. Это вам надо или мне?

– Подруга? Какая подруга? – протянула Мирослава полушепотом.

– Приедете или нет? – мужчина явно нервничал.

– Я поняла. Скоро буду, – закивала Мирослава и мысленно посмеялась над собой, ведь редактор не мог видеть ее лица и по-щенячьи умоляющих глаз.

Вот это да. Подруга! Видимо, кто-то решил похлопотать за нее. Все же связи работают, кто бы что ни говорил о таланте. Или это все же Александр решил вмешаться?

Аспирантка вернулась в кабинет. В этот раз студенты на удивление сидели тихо и неподвижно. Что ж, вероятно, ей удалось увлечь их, и они с нетерпением ждали продолжения.

– Да… Рюрик… Рёрик Ютландский… Я хочу, чтобы вы подумали об этом дома… Изучите, пожалуйста, все статьи и ссылки, которые я отправлю вам в наш чат. На следующем занятии жду ваши теории о том, кто такой был этот Рюрик и почему викинги не нападали на наши земли и якобы пришли с миром, – быстро проговорила Мирослава запинаясь и перешла на шепот. – Из кабинета до конца пары не выходим, сидим тихо… Можете заниматься чем хотите, но никому не слова, что я отменила занятие, окей? У меня тут вопрос жизни и смерти.

Она подмигнула студентам, схватила сумку, быстрым шагом вышла из кабинета, на ходу вызвала такси и, направляясь к машине, перебежала дорогу в неположенном месте.

– Торопитесь? – добродушно поинтересовался водитель, разглядывая аспирантку в зеркало заднего вида.

– Что, простите? – она пятерней расчесала взъерошенные от бега волосы и подула на прядки, упавшие на губы. – А, да… если можно, давайте побыстрее. Спасибо! – и широко дружелюбно улыбнулась.

– Будет, – кивнул паренек и включил радио.

Мирослава уставилась в окно и принялась считать людей в черных одеждах, чтобы успокоиться и унять тревогу. Этому ее учил психолог. Черных одежд, курток и шапок было так много, что ей подумалось: почему люди не носят яркие цвета? Потому ли, что это практично в дождливой литературной столице или потому, что люди хотят быть незаметными? Она и сама не носила ядовитые оттенки и избегала их во всем – будь то одежда или домашний интерьер, и объясняла это огненными волосами, которые и так бросались всем в глаза.