Полная версия
Россия и ее империя. 1450–1801
В конце XVII века позиции России были прочными, несмотря на неудачи в Крыму. Начиная с «Вечного мира» 1686 года, она стала могущественнее Речи Посполитой, а политические неурядицы в последней создавали новые возможности для удовлетворения территориальных притязаний России в отношении Балтийского побережья и южных степей.
РОССИЯ И МИР В XVIII ВЕКЕВ течение XVIII века внешнеполитические задачи России определялись долгосрочными устремлениями и сиюминутными возможностями. Бум на европейских рынках означал, что борьба за Балтику продолжится, а внимание России по-прежнему будет сосредоточено на Черном и Каспийском морях. В это столетие преобладала внешняя политика, основанная на «балансе сил», и Россия стала одним из европейских геополитических игроков. Общее противостояние польско-литовскому государству и одновременно – Османской империи привело к союзу с Австрией; Пруссия также враждовала с Речью Посполитой, но оказалась менее надежным партнером. Кроме того, Россия обычно выступала на стороне Великобритании – обе страны вели оживленную торговлю.
Петр I, царствовавший в 1682–1725 годах, впервые выступил как дипломат инкогнито, предприняв вместе с Великим посольством путешествие по Европе, во время которого брал на службу инженеров и военных специалистов и встречался с монархами в Бранденбурге, Лондоне, Дрездене, Вене, стараясь втянуть их в антитурецкую коалицию. Сделать это не удалось, но Саксония, по мысли Петра, могла принести пользу в кампании против Швеции. В конечном счете образовался союз России, Польши и Дании, к которым присоединились менее значительные державы – Пруссия, Ганновер и Саксония. Противником их был молодой и энергичный Карл XII, располагавший самыми современными сухопутными и морскими силами в Балтийском регионе. Во время Великой Северной войны (1700–1721), как ее стали называть позже, крупнейшие державы (Османская империя, Великобритания, Голландия, Франция) поддержали Швецию, Габсбурги же остались вне конфликта, пребывая в нервном ожидании. Россия выполнила свои обязательства, проведя несколько сражений со Швецией на море и на равнинах польско-литовского государства. Судьбоносным событием стало поражение Карла XII под Полтавой (1709) – с ним в основном завершилось участие России в Великой Северной войне, и в 1710-е годы она велась на других фронтах. Все завершилось Ништадтским миром (1721). Россия получила Ливонию (Лифляндию и Эстляндию) и часть Карелии, включая побережье Финского залива, на котором Петр I в 1703 году основал Санкт-Петербург, что было смелым поступком. В 1721 году он принял титул императора, и в течение нескольких десятилетий Россия добивалась признания этого титула со стороны европейских стран: Пруссия и Голландия сделали это сразу, Швеция – в 1723-м, Саксония – в 1733-м, Османская империя – в 1741-м, Австрия и Великобритания – в 1742-м, Франция и Испания – в 1745-м. Польша держалась до 1764 года.
Великая Северная война сделала Россию главной силой в Центральной Европе и обозначила начало упадка Швеции в геополитическом смысле. Последующие шведско-русские войны (1741–1743 и 1788–1790) принесли России небольшие территориальные приобретения в Финляндии, незначительные с точки зрения региона. Успехи на Балтике скрывали неудачи Петра в Причерноморье и Прикаспии. Так, к примеру, в самый разгар Северной войны (1710) Петр стал угрожать Османской империи войной, если та не выдаст раненого Карла XII, укрывшегося в Стамбуле. Турки распознали блеф и в следующем году нанесли России тяжелое поражение на реке Прут, заставив Петра отказаться от Азова и прав на него (1711). Такой же кратковременной, как и приобретения на Черном море, была борьба с непрочной Сефевидской империей. В 1715 году Россия направила в Персию торговую миссию, а в 1722-м объявила ей войну, заняв Дербент и Баку, а также южное и юго-восточное побережье Каспийского моря. Но все это пришлось вернуть в 1733 году в обмен на поддержку Персии во время очередной русско-турецкой войны (1737–1739) – первой в этом столетии.
При преемниках энергичного Петра военная активность России снизилась – следовало привести в порядок государственный бюджет. При этом не останавливалось покорение Сибири, усиливался контроль над Башкирией и степными областями. Но самые жаркие события происходили на западе. В середине XVIII века российские правители отвлеклись на защиту своих династических связей в Центральной Европе, установленных Петром, особенно с герцогами Голштинии и Мекленбурга. Союзы постоянно видоизменялись – европейские державы искали равновесия в смысле распределения территорий и регионального влияния. В 1720–1760-е годы Россия, как правило, являлась близким союзником Австрии; обычно противниками были Швеция, Франция и Османская империя, но коалиции постоянно варьировались. В 1750-е годы Россия была втянута в Семилетнюю войну (1756–1763), выступив вместе с Саксонией, Австрией и Францией против недавно возникшего британско-прусского союза, который нарушил баланс сил в Европе. Война закончилась плохо для Пруссии, европейские державы успокоились – внезапного претендента на господство удалось сдержать. Однако в самый разгар военных действий (1762) Петр III поставил все с ног на голову, выйдя из войны и заключив союз с Пруссией. Это обуславливалось как династическими связями (Голштиния), так и экономическими соображениями (расходы на войну были непосильными). Его преемница Екатерина II извлекла пользу из создавшегося положения, хотя внешнеполитическая конфигурация была уже другой. Благодаря русско-прусскому союзу Австрия и Франция не смогли совершить чрезмерно большие территориальные приобретения, а баланс сил на континенте сохранился; помимо этого, он послужил русским интересам на Балтике и на западе. Почти до самого конца столетия Екатерина проводила крайне успешную «реальную политику»: союзы с Пруссией и Габсбургами облегчили расширение страны за счет Речи Посполитой и завоеваний в Причерноморье.
Россия извлекла огромную выгоду из ослабления Речи Посполитой. Последняя, пошатнувшись во второй половине XVII века из-за вторжений и войн, уступила России Левобережную Гетманщину, а ее надломленная политическая система создавала возможности для вмешательства извне. Россия, Бранденбургско-Прусское государство, находившееся на подъеме, Габсбурги и Франция стремились повлиять на решения сейма (парламента), который выбирал короля. Целью было не дать Польше превратиться в эффективное современное государство, сильное в военном отношении; для этого Россия, начиная с Петра I, прямо вмешивалась в процесс выборов монарха. Так, в 1717 году, чтобы Россия могла навязать сейму свою программу, смысл которой состоял в подрыве могущества короля, армии и дворянского правительства, место проведения собрания окружили русские солдаты – это собрание получило название «Немого сейма». Далее Петр стал заключать договоры о сотрудничестве с Пруссией (1720), Турцией (1720), Швецией (1724) и Австрией (1726), чтобы помешать внутренним реформам в Речи Посполитой, под циничным предлогом защиты ее «золотых вольностей», препятствовавших централизации страны и приводивших к параличу власти. Таким образом, никакие существенные преобразования там были невозможны. В течение всего столетия Россия и другие державы манипулировали королевскими выборами и подкупали дворянские партии, стараясь сохранить парализующее liberum veto в сейме и разжигать мятежи («конфедерации»), которые соответствовали интересам России. Русские послы в Варшаве систематически создавали препятствия для политических и экономических реформ.
Антипольскую политику России охотно поддерживала Пруссия, заинтересованная в том, чтобы соединить две географически разобщенные части страны – герцогство Бранденбургское и собственно Пруссию – и отнять у Речи Посполитой «королевскую Пруссию», Гданьск и Самогитию на Балтике, а также плодородные земли в центральной Польше. Для этого она совершала умелые дипломатические ходы. В 1657 году ей удалось покончить с вассальной зависимостью от Польши, убедив Габсбургов присвоить бранденбургскому герцогу титул «короля Пруссии» (1701). С 1770 года Пруссия активно вмешивалась в польскую политику, взаимодействуя с Австрией и Россией, и получала свою долю во время каждого из трех разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795). Что касается Австрии, то Речь Посполитая не была для нее ощутимой угрозой, однако она сотрудничала с остальными двумя державами, чтобы получить территории и поддержку против Османской империи.
Российская политика, нацеленная на контроль над Речью Посполитой, была действенной в течение всего столетия; политические силы внутри последней к 1760-м годам оказались настолько разобщенными, что Россия и Австрия воспользовались войной с Османской империей, перекинувшейся на территорию Речи Посполитой, и осуществили первый раздел Польши (1772). В 1788 году, когда три имперские державы отвлеклись на войны и революции в других местах, либерально-реформистские силы Речи Посполитой ухватились за эту возможность – лучшую за весь XVIII век, – чтобы навести порядок в государственных делах. Созвав сейм и удлинив срок его полномочий – четыре года вместо обычных двух (1788–1792), – а также произведя манипуляции с правилами работы парламента, они добились принятия радикальной по характеру конституции от 3 мая 1791 года. Предполагалось, что результатом реформ станут современный налоговый режим, централизованное государство, постоянная армия, эффективные республиканские представительные институты. Сочтя конституцию «якобинской», Россия и Пруссия послали свои силы для воспрепятствования реформам (второй раздел Польши, 1793 год). Тадеуш Костюшко поднял восстание, за которым сразу же последовали новое вторжение и третий раздел (1795). Польша перестала быть суверенным государством, Россия получила всю нынешнюю Беларусь, земли, населенные литовцами, и бо́льшую часть современной Украины.
На традиционном для России южном – степном – направлении экспансии основное внимание приходилось уделять Османской империи. Все более уязвимая, она уже в конце XVII века утратила Венгрию и Трансильванию в пользу Габсбургов, а по Карловицкому миру (1699) – также Подолию, недавно отнятую у Речи Посполитой. На протяжении XVIII века в империи происходили такие процессы, как ослабление центральной власти, рост государственного долга, возникновение региональных центров власти. Три масштабные войны с Россией (1735–1739, 1768–1774, 1787–1792) завершились уничтожением турецкого флота при Чесме (1770) и потерей контроля над черноморским побережьем от Днестра до Кубани, согласно Кючук-Кайнарджийскому (1774) и Ясскому (1792) трактатам. Россия получила важные порты на Черном море и право провода своих кораблей через Босфор, что заложило основы для динамичной экспортной экономики.
Все эти территориальные приобретения Россия сделала, прикладывая большие усилия для мобилизации ресурсов и установления контроля над ними, а также извлекая выгоду из возможностей, представлявшихся на региональном уровне. Вероятно, строки Уильяма Батлера Йейтса «Все рушится, основа расшаталась // Мир захлестнули волны беззаконья» лучше всего говорят о том, в какой обстановке Россия прокладывала свой курс. В эти столетия Речь Посполитая и, до какой-то степени, Османская империя «рушились»: власть центра ослабевала, ресурсы присваивались сильными людьми в провинции, реформы буксовали, соседи опережали их в построении современного государства. Но российские правители следили за тем, чтобы «основа» не «расшаталась», соблюдая баланс между традицией и новаторством, шла ли речь об имперской идеологии, местном управлении, верховной власти или культуре.
Часть I
Создание империи
Глава 1
Земля, население и глобальный контекст
В XVIII веке Российская империя занимала обширные, покрытые лесом и степями территории – от Восточной Европы до Тихого океана и от Белого моря до Черного. Начиная с середины этого столетия, европейские и русские картографы проводили границу Европы по Уралу, однако современные исследователи предложили термин «Евразия» для обозначения и политического пространства, раскинувшегося в Европе и Азии, и географического положения этой части мира. В настоящей главе мы рассмотрим базовые материальные характеристики Евразии – топографию и климат – и социально-экономические связи, придавшие ей знакомый нам облик.
ГЕОГРАФИЯ И КЛИМАТСеверное расположение Российской империи и ее отдаленность от океанов, источников тепла, делают ее холодным и негостеприимным местом (карта 1). До проникновения в степную зону (конец XVII–XVIII век) бо́льшая часть империи находилась выше 50-й широты, к северу от границы леса и степи, идущей от окрестностей Киева на восток, к Уралу и Западной Сибири. Даже продвижение к Черному морю вывело ее к 45-й широте, не далее. Стоит вспомнить, что бо́льшая часть территории США (не считая Аляски) лежит к югу от 49-й параллели. Москва находится севернее самого северного из крупных канадских городов – Эдмонтона, а Петербург стоит на той же широте, что южная Аляска.
Положение усугубляется топографическими особенностями местности. Лесные и степные области России являются продолжением равнины, которая начинается от Атлантики и тянется – с перерывом на старые Уральские горы (высота от 900 до 1800 метров, протяженность – 2500 километров) – вплоть до впечатляющих массивов близ Тихого океана. С юга равнина окружена горами: это Карпаты, Кавказ, Памир, Тянь-Шань, Алтай (в Центральной Азии вершины достигают 4,5–5,5 километра), Саянский и Становой хребты к северу от Монголии и Китая, Анадырский хребет на крайнем северо-востоке континента и вулканы Камчатки. Дуга из горных цепей не пропускает теплый тропический воздух и, наоборот, задерживает холодный арктический. Океан помогает мало: Черное море дает сколько-то тепла окрестным землям, но в целом территория России слишком удалена от Атлантики, чтобы на нее влиял Гольфстрим, согревающий Западную Европу.
Такое географическое положение привело к тому, что эти лесные и степные области отличаются резко континентальным климатом (рис 1.1.): сравнительно короткие, но теплые весна и лето, долгие морозные зимы. Средняя температура января в Европейской России и Южной Сибири составляет от 0 до минус 17 градусов, в остальной части Сибири – от минус 17 до минус 35. Для сравнения, в Западной Европе и Северной Америке средняя температура зимой колеблется в пределах от 0 до плюс 10 градусов. Посевной сезон относительно недолог: около Петербурга – четыре месяца (с середины мая по середину сентября), возле Москвы – примерно пять с половиной (с середины апреля по конец сентября), на плодородных степных землях южнее Киева – до шести месяцев. А в Западной Европе, благодаря воздействию Гольфстрима и Средиземного моря, он продолжается от шести до девяти месяцев.
Карта 1. Зоны растительности. Российская империя, около 1790 года. С карты, приведенной в книге: Chew A. An Atlas of Russian History: Eleven Centuries of Changing Borders, rev. edn. New Haven: Yale University Press, 1970. Map 35
Короткий посевной период означает, что можно собирать лишь один урожай в год. Выращивались немногочисленные твердые зерновые культуры (овес, рожь, ячмень) и корнеплоды, урожайность зависела от качеств почвы и не позволяла сильно приподняться над уровнем выживания – до тех пор, пока в конце XVII и в XVIII веке империя не обзавелась черноземными территориями. Из-за долгих зим жители этого региона держали мало домашнего скота и он был слабосильным: крестьяне могли выделить для него лишь ограниченное количество зерна и сена, а в течение всей зимы животные пребывали в стойлах. Из-за этого в центральной России поля плохо унавоживались, а мясо и молоко редко входили в крестьянский рацион, что уравновешивалось белковой пищей, получаемой из леса. В XVIII веке положение улучшилось благодаря приобретению черноземных областей, благоприятных как для скотоводства, так и для выращивания зерновых.
На исторически русских землях почвы и растительность выступали в качестве главного отличительного фактора. Через всю Европу и Евразию с запада на восток тянутся полосы, каждой из которых свойственны особое сочетание почвы, растительности (в зависимости от широты) и динамики теплых и холодных воздушных потоков. Это, в свою очередь, определило характер расселения и экономику. На Крайнем Севере Европейской России и в Сибири, к югу от покрытой льдами Арктики, располагается тундра площадью около четырех миллионов квадратных километров – край вечной мерзлоты с двухмесячной летней оттепелью, где растут только мхи, лишайники, кустарники, трава, карликовые деревья и нет древесного покрова. Из животных встречаются в основном лишь северные олени. Эти земли неблагоприятны для проживания людей – исключение составляют эскимосы и лапландцы, обитающие на побережье.
Южнее простирается территория площадью более десяти миллионов квадратных километров, покрытая тайгой – от полярного круга до северного Подмосковья в Европейской России (мы будем называть эту зону «севером») и от Скандинавии до восточных пределов Сибири. Это крупнейший в мире хвойный лес (сосны, ели, лиственницы), который обширнее целой Канады. Из-за сосновой хвои почва делается кислой, а весной, после таяния снега, из нее вымываются питательные вещества. К тому же местность топкая и болотистая – под почвой лежит твердый подстилающий пласт. Поэтому редкое население жило за счет не сельского хозяйства, а охоты, рыболовства и собирательства. Зерновые выращивались в небольшом количестве, при этом господствовал подсечно-огневой способ земледелия, что выглядит разумным выбором, учитывая изобилие земли. Более или менее расчистив участок путем сжигания растительности, крестьянская община обрабатывала его не больше десяти лет – пока почва не истощалась. Затем люди перебирались на новое место. Урожайность составляла максимум сам-3, хотя крестьяне сеяли даже тогда, когда надеялись всего лишь на сам-2, дополняя полученное за счет продуктов из леса.
К западу от Урала южнее тайги располагался смешанный лес из лиственных (дубы, березы) и хвойных пород. Он стал местом первоначального расселения русских и образования русского государства, которое мы будем называть «русским центром». Занимаемое им пространство в форме треугольника простиралось от сегодняшних Петербурга и Киева на западе до западной границы Южного Урала на востоке; зима здесь лишь ненамного мягче, а лето – лишь ненамного теплее, чем в тайге. Благодаря лиственным деревьям почва становится более плодородной и не настолько кислой, а также более рассыпчатой и менее болотистой. Чем дальше, тем больше лиственных, цвет почвы меняется с коричневого на серый, плодородность растет. Вокруг Владимира находится уникальный массив земель с лёссовым грунтом (Владимирское ополье), ставший историческим центром расселения русских в верховьях Волги. При достаточном количестве дождей в посевной сезон здесь можно выращивать рожь и лен, как минимум обеспечивая себе существование (урожайность сам-3), особенно при использовании двуполья и трехполья со вспашкой, позволяющих селиться более компактно. Но и в этом случае деревни были небольшими – крупными считались те, где проживало более 20–30 человек. В прошлом обитатели этих территорий совмещали сельское хозяйство с использованием лесных ресурсов и производили кое-какие изделия для домашних нужд.
Далее на юг смешанный лес переходит в лесостепь и, наконец, в степь. Лесостепь (см. рис. 1.1) простирается с запада на восток от Киева до Западной Сибири. На западе ширина лесостепной полосы составляет около 120 километров, сужаясь затем в районе Волги. Эти области стали первыми в империи, дававшими излишек урожая (районы вокруг Калуги, Орла, Тулы, Рязани, Курска, Тамбова, Воронежа, Пензы). Деревья в этой зоне уступают место лугам и степям, почва делается все более черной и плодородной. Черноземный край – это нынешние Украина и Молдова, Северный Кавказ, низовья Волги, территории к югу от Урала и в Казахстане, самый юг Сибири. Степь заканчивается у Алтайских и Саянских гор, через которые пролегали маршруты Шелкового пути: в Китай, Индию, на Ближний Восток. В степи с незапамятных времен обитали кочевники-пастухи, выращивавшие табуны лошадей и стада другой живности, переходя с летнего на зимнее место и затем возвращаясь. Эти земли стали распахиваться и давать урожай лишь после того, как аграрные империи обрели достаточное военное и административное могущество, чтобы подчинить себе кочевников – процесс, который начался в XVI веке. Глубина черноземных почв составляет от 60 сантиметров до 3,5 метра, они могут давать урожай сам-10, если в год выпадает достаточно осадков (что случается не везде, самый яркий пример – степи Центральной Азии).
Такими были почвенные зоны в Российской империи в середине XVIII века. После приобретения черноморского побережья добавились субтропические климатические области Крыма. К середине XIX века империя расширилась до максимальных пределов, завоевав Кавказ и Среднюю Азию, и у нее появились новые «горизонтальные» полосы – пустыни и полупустыни в Средней Азии, высокие горы на Кавказе.
На эту обширную равнину, покрытую лесом, накладывалась плотная сеть рек и озер. Поскольку заметных возвышенностей здесь нет (самая высокая точка к западу от Урала не превышает 350 метров, в Сибири – 200 метров), Евразия является идеальным местом для региональной и международной транзитной торговли, а также для передвижений народов. В то время, когда территория империи была наибольшей, в ней насчитывалось 13 рек протяженностью свыше 2000 километров и столько же рек длиной около 1000 км, включая шесть крупных речных систем.
Рис. 1.1. Статуя Великого князя и святого Владимира (1853), принявшего православие в 988 году, смотрит на левый берег Днепра и бескрайнюю степь Евразии. Фото Джека Коллманна
На юг текли могучая Волга (впадает в Каспий), Дон (впадает в Азовское море), Днепр (впадает в Черное море неподалеку от Крымского полуострова). Верховья каждой из них располагаются в зоне смешанных лесов, там, где начиная с XIV века формировалось русское государство. Менее значительные речные системы служили для перевозки людей и грузов в широтном направлении: Западная Двина течет через сегодняшнюю Беларусь, впадая в Балтийское море близ Риги, Северная Двина несет свои воды к Белому морю через Холмогоры и Архангельск. В Сибири крупнейшие реки текут на север, к Северному Ледовитому океану, но зимой, когда они замерзают, по ним можно легко передвигаться в любом направлении. В их верхнем течении (Южная Сибирь) с конца XVI века воздвигались крепости, на которые опиралась российская мощь. Перечислим их, начиная с самой западной: Обь (с Иртышом), Енисей, Лена. Всего же в Российской империи насчитывалось более 100 тысяч рек и более 20 тысяч озер, что позволяло перемещаться без особого труда даже до строительства каналов, предпринятого в XIX веке.
КЛИМАТИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯРасположение Российской империи в Евразии и на Восточноевропейской равнине обуславливало характер доставшихся ей почвенных и климатических зон. В те столетия наиболее ощутимой тенденцией было похолодание на обширной территории, известное как Малый ледниковый период и затронувшее северное полушарие от Гренландии и Исландии до Китая. Оно началось около 1300 года и длилось до XIX века. Это было самое продолжительное похолодание после Великого ледникового периода, но оно представляло собой неоднородное явление. Особенно суровым климат оказался во второй половине XVII – начале XVIII века, когда замерзли Балтийское море, реки в Северной Европе и Англии, а в 1622 году – даже Золотой Рог и часть Босфора. Как правило, зимы были длиннее и холоднее обычного, длительность посевного сезона сократилась на 15–20 %. В XVIII веке наметился конец ледникового периода, однако он сменился сильнейшими колебаниями: иногда случались кратковременные потепления, а иногда климат опять становился чрезвычайно холодным (в 1740-е годы). Ряд бурных извержений вулканов во второй половине XVIII и в начале XIX века также привел к ухудшению климата, особенно активность вулкана Лаки в Исландии (1783–1784): выброшенная в атмосферу двуокись серы достигла Средней Азии и Аляски, и в 1786 году температура была заметно ниже нормы.
Этот долгий период был отмечен социальной напряженностью и экономическими изменениями. Наиболее полные данные имеются для Европы. В Англии, северной Франции и Германии перестали возделывать виноград; ледники уничтожили сельскохозяйственные угодья в Швейцарских Альпах и Исландии. Жителям последней пришлось перебраться в прибрежные рыбацкие деревни, но и улов трески постепенно уменьшался – похолодание океана гнало рыб на юг. Урожаи падали, цены на зерно росли, следствием чего стал голод (унесший в 1690-е годы более 10 % населения в некоторых областях Франции, Норвегии, Швеции, Эстонии, Финляндии), люди чаще становились жертвами эпидемий. Куда более частыми стали миграции – деревни пустели, их обитатели устремлялись в места с более благоприятными климатическими условиями или экономическими возможностями.