Та, кого больше нет

– Левченко, убери продукты в тумбочку. У тебя еще пакет фруктов в холодильнике, не забудь.

– Я же не могу встать!

– Не проблема, – впервые улыбнулась суровая медсестра. – Скажешь, когда еду раздавать будем, я тебе принесу. А когда обезболивание кончится, таблетку дам.

– Порошина, – медсестра обратилась к Лиде. – Компот собираешься допивать?

Лида уставилась на медсестру.

– А с чего вы взяли, что я Порошина?

– Документы при тебе были: и паспорт и полис. Можно сказать, у единственной пострадавшей, кого к нам в больницу привезли.

– Понятно, – Лида замолчала, переваривая новость

На тумбочке, втиснутой в узкий проход между кроватями, горкой лежали шоколадки, вафли, печенье, пустые обертки, стояла бутылочка с водой. Соня извернулась и открыла дверцу.

– Да тут ничего не всунешь, – она ссыпала в выдвижной ящик свое добро. – Это твой рюкзак?

Лида увидела рюкзак Лии и оцепенела. Она брала его в руки дважды: когда отстегивала соседку, надела себе на шею, потом хотела положить ей под голову, но, видимо, не смогла. …Лия лежит на траве неподвижно, а мужской голос говорит, что она уже не живая. «Не помню, как он здесь оказался. Наверное, его привезли со мной в больницу. Да, мне повезло. А Лии больше нет».

– Ну, что у тебя там? Телефон есть? – Нетерпеливо спросила Соня.

Лида, не отвечая, достала рюкзак, и преодолев секундную неловкость, что он чужой, открыла. «Вот телефон, паспорт, полис, ключи, карточка. Есть и наличные деньги: две пятерки, пятисотка и мелочь. Серьезная девушка была Лия, понимала, что в дороге всё может понадобиться». Лию жалко, но Лиде лучше назваться чужим именем. Ведь её могут заподозрить в убийстве Бени дружки хозяина, если знают, что паспорт лежал в его сейфе. «Пусть все считают меня Лией, в таком большом городе, как Новосибирск, я легко скроюсь. Нехорошо, конечно, что я не рассказала следователям о том, что видела. Но я же ничего не видела такого, что помогло бы им».

Лида взяла смартфон, включила, экран засветился. «Хороший смартфон, хоть и не последняя модель. Как его разблокировать?» Она вспомнила жест Лии: сверху-вниз-направо. Телефон вошел в меню.

– Дай позвонить! Пожалуйста-пожалуйста! – Попросила нетерпеливая соседка.

– На, только недолго, зарядки мало совсем, – отдала телефон Лида.

– Спасибо! Ой, меня Соня зовут, а тебя?

– Лия. Будем знакомы.

Лида раскрыла паспорт. Надо выучить данные о себе.

«Лия Борисовна Порошина. Прости меня, Лия! Пусть они думают, что Лиды больше нет. Мне надо выиграть время».

Другой полезный для себя документ Лида нашла сложенным в обложке паспорта. Это оказалась копия свидетельство об удочерении, в котором было написано, что в 2001 году Ларионова Лия Павловна стала Порошиной Лией Борисовной, а её родители – Борис Викторович Порошин и Карина Михайловна Алексеевская. «Очень важная информация, про остальное можно забыть, но не имя матери и отца».

Застегивая рюкзак, заметила кармашек с внутренней стороны крышки. Сквозь прозрачную стенку просвечивал пропуск Порошиной Лии Борисовны, студентки факультета АВТФ Новосибирского государственного технического университета. Еще одно знание в копилку.

– Обход! Приготовиться! Левченко, быстро убери еду! – Крикнула в дверях медсестра и убежала.

Соня чуть не подавилась шоколадным батончиком. Завернула остаток и спрятала под подушку.

Вошли трое в голубых халатах: строгий худой полуседой мужчина, молодая женщина с блокнотом и ручкой и женщина постарше с очень красным расстроенным лицом. Мужчина поздоровался и направился прямо к Лидиной кровати.

– Вот она! Я же говорил! Жива-живехонька! Кого другого я бы мог не запомнить, но она первая из пострадавших в аварии прибыла вчера. И все документы оказались при ней. Как вы, Татьяна Игоревна, могли перепутать и внести живого пациента в базу умерших? Это вопиющая невнимательность!

– Простите, Сергей Сергеевич! Я была в шоке, не могла дозвониться до мужа, а он мог быть в том автобусе.

– Идите, исправляйте, да не запишите ещё кого-то. Ну, Порошина Лия Борисовна, как мы себя чувствуем? – суровый врач сменил тон и ободряюще улыбнулся.

– Спасибо! Мне уже лучше. И рука почти не беспокоит, если не двигать. А вот моя соседка по автобусу, Лида, кажется, Никитина или Николаева, погибла, я видела. Вспомнила сейчас. Я вообще-то не всё помню. И голова болит и кружится.

– Запишите, надо сообщить. Списки до сих пор уточняются.

Прошло три дня. Лида с нетерпением ждала выписки из больницы. Пока что ни у кого не было сомнения, что она – Лия Порошина. Но что будет дальше? В первый день всего-то на час она включила телефон, дала Соне поболтать, потом полистала адресную книгу, фотографии. Судя по фотографиям собственный цвет волос Лии был русым, как и у Лиды, но она часто перекрашивалась, стриглась. А Лида обычно носила длинные волосы до лопаток и всего-навсего вымыла голову оттеночным шампунем. «Одна рыженькая, другая черненькая, как определил тот парень, Саша. А на самом деле она не черненькая и я не рыженькая». Тут же обнаружила не отвеченные вызовы от каких-то знакомых или родственников Лии. «Вадим, Галя, Зойка, Лина, Председатель ТСЖ «Ракета», ещё 2 раза Вадим. Не хватало ещё, чтобы кто-то явился ко мне в больницу! Выйду отсюда и найду мамину подругу Оксану, адрес я помню. Она поможет мне спрятаться на время». Если бы звук и вибрация не были отключены, аппарат бы трезвонил и вибрировал. Лида не стала менять настройки, а телефон не выключила, так и сунула в рюкзак, рюкзак – в тумбочку. К утру он разрядился полностью. Лида, конечно, не стала его заряжать, хотя зарядка была в кармашке рюкзака.

Соня больше не докучала разговорами. После обеда оживление её спало, она стала жаловаться на сильную боль, два раза пила болеутоляющие таблетки, но ночью все равно стонала и плакала. На следующий день мать принесла ей новый телефон с наушниками – и девочка пропала «на просторах Интернета».

– Порошина, вам передача, – прозвучало, как гром с неба.

– Передача? От кого? – Испугалась Лида, глядя на два больших красных яблока и апельсин в пакете.

– Ты же ходячая, спустись в приемный покой, там парень дожидается. Такой красавчик, прямо Никита Козловский!

Лида потрогала пластырь на носу, повязку на голове. Можно ли ее в таком виде принять за Лию?

В комнате на первом этаже помимо уже сидящих и беседующих стояло трое мужчин, очевидно, дожидавшихся своих пациентов.

– Кто к Порошиной? – Отважилась спросить Лида.

– Лия? Господи, как тебя угораздило? – Действительно красивый брюнет, постарше Лиды, повернулся, подошел и схватил её за руку.

Лида почувствовала слабость под коленками и устремилась к ближайшему свободному стулу. Парень помог ей сесть и наклонился, пристально глядя в глаза. Модная стрижка, виски выбриты, темная бородка, вернее, трех-дневная небритость, глаза шоколадного цвета.

– Ты как себя чувствуешь? Голова кружится? – Заботливо спрашивал он.

Лида кивнула.

– Сотрясение сильное?

Лида пожала плечами. Но нельзя всё время молчать. Парень нашел свободный стул, принес и присел рядом.

– Вадим? – Наугад спросила Лида тихо, почти шепотом.

– Да, я. А ты что, не все помнишь?

– Да, у меня провалы в памяти, – Лида с ходу присвоила чужой диагноз.

– Ну, ты не ошиблась, я Вадим Степанов, твой брат. Вернее, сводный брат – сын твоего отчима.

«Слава Богу, что неродной брат! Наверное, они редко виделись с Лией, прическу её последнюю он не знал. А у нас фигуры похожи и глаза зелёные. Но лучше не болтать много, а то по голосу догадается».

– Мне сказали, что тебя скоро выпишут. Самое большее – неделю продержат. Я приеду на машине и отвезу домой. Ты дом-то помнишь?

– Двухэтажный? – В телефоне были фото с таким домом.

– Да. И могу часто навещать, чтобы ты была не одна, пока поправишься.

«Ага, Вадим живет отдельно, это очень хорошо».

– А отчим? – Лида говорила так же тихо, как будто с трудом, и смотрела исключительно на руки Вадима. У него на левом предплечье была татуировка из четырех иероглифов, она уставилась на неё, как будто пыталась прочитать.

– Он не сможет, много работы, ездит по всему региону. Приезжает усталый, отсыпается, ему не до гостей. Я ему позвоню, что действительно ты нашлась живая. А то тебя напечатали в списках погибших. Мне секретарша отца позвонила, я стал разбираться, дозвонился сюда. Кстати, как там, в Барнауле?

– В Барнауле? – Лида легко нашлась. – Не помню. Зачем я туда ездила?

– Заканчиваем посещения! – Зычно объявила дежурная в окошке «Справки».

Вадим заботливо помог Лиде встать, они тепло попрощались. Лида заковыляла к лестнице. Она шла нарочито медленной, неуверенной походкой и думала: «Надо сбегать отсюда и побыстрее».

На следующий день медсестра ещё больше напугала Лиду.

– Порошина, к вам пришли, – прозвучало, как гром с неба. – Пройдите в кабинет главврача.

– Почему к главврачу? – Тихим голосом спросила Лида.

– Я откуда знаю, велели позвать в кабинет.

За столом главврача Сергея Сергеевича сидел совершенно незнакомый мужчина лет тридцати в наброшенном на плечи белом халате.

– В чем дело?

«Гладко выбритое лицо и аккуратная стрижка – такой служебный стиль. Неужели, полиция? Нет, они не могли меня найти, я же теперь Лия. Хорошо, что повязку снять не успели. И на головокружение и провалы в памяти я уже успела пожаловаться. Поставили сотрясение мозга под вопросом».

– Добрый день! Вы меня, наверное, не помните? – Начал мужчина, когда Лида подошла и присела на краешек стула.

– Добрый, – Лида осторожно кивнула.

«Естественно, не помню. Откуда мне знать знакомых Лии? Но хорошо, что не из полиции».

– Я так рад, что вы не сильно пострадали! Сергей Сергеевич сказал, вас скоро выпишут на амбулаторное. Это я вас привез в травму. Вас и еще одного парня, Мишу. Но у него травмы полегче ваших, он даже сознание не терял.

– Так это были вы? Это вы тогда вдвоем подбежали? А потом унесли меня, пока автобус не загорелся?

– Да, мы с другом ехали из Тальменки на моей машине. У него мама там живет. А тут – такая авария. А Иван – медик, правда, стоматолог.

«Вот почему он сразу определил, что Лия не живая».

– Спасибо вам огромное! Вы же мне, получается, жизнь спасли!

– Ну, что вы, радоваться надо, а вы плачете! И не один я, кто-то же вас из автобуса вытащил, мы до больницы довезли, а тут врачи помощь оказали. Вы несколько раз теряли сознание, мне пришлось ваши документы в рюкзаке искать, когда принимали в больницу. Так я и узнал, что вы – Лия Порошина.

– Да. А вас как зовут?

– Тимофей. Тимофей Руднев. Мы искали ближайшую больницу, там еще Линево было, Бердск. Но Искитим – райцентр все-таки. И главврач – Ванин родственник, дядя по матери. Ваня ему дозвонился, предупредил, что людей привезут с аварии. А я так рванул по трассе, что ДПС-ники тормознули. Но когда узнали, в чем дело, сопроводили с мигалкой. Мы вас домчали быстрее всех. Да, чуть не забыл, вот гостинцы от меня и Вани. Он сегодня ведет прием, а у меня выходной.

– Вы – тоже стоматолог?

– Нет, я «АйТи-специалист». Мы с Ваней дружим не с института, а со школы. Тут шоколад, орехи, курага. Полезно при травмах. Иван ещё свою визитку передал, обещает зубы полечить, если надо. Здесь и моя – на всякий случай.

Тимофей протянул Лиде пакет.

– Спасибо! Не стоило беспокоиться, мне даже неудобно.

– Удобно, удобно! Вы теперь – моя крестница. Может, еще чем-то вам помочь?

– Да, есть одна проблема: мне не в чем выйти из больницы. Одежда вся рваная и грязная.

– Да, я помню. Вы сидели как-то боком в грязи, лицо и свитер в крови, а ещё пытались поддержать голову другой девушке. Кстати, кто она вам? Простите, если вам тяжело говорить…

– Она мне – никто, мы не были знакомы, просто сидели рядом в автобусе.

– Надо же! А Ваня был уверен, что сестра или подруга. Вы всю дорогу, как в сознание приходили, беспокоились о ней, твердили, надо её забрать. Итак, что конкретно вам надо из одежды?

Лида продиктовала свои размеры и попросила:

– Тунику и брюки летние, хлопковые трикотажные недорогие. И нижнее белье попроще.

– Хорошо, прямо сейчас пойду и куплю. Здесь наверняка есть какой-нибудь магазин одежды.

– Вы не подумайте, я отдам деньги, у меня есть наличные.

– Какие мелочи!

Лида окинула спасителя взглядом. «Выглядит респектабельно, часы хорошие, «смарт-часы», пакет принес фирменный из супермаркета. Наверное, не очень бедный».

– А вообще, вам только одежда нужна? А куда пойти, есть? У вас кто-то есть в Новосибирске?

– Конечно, я местная, просто именно сейчас мне некого попросить помочь.

Вскоре Тимофей принес вещи в палату, Лида всё же приготовила пятерку, но он деньги не взял. Взял только обещание звонить, не теряться, встретиться после выписки.

Белье оказалось черное кружевное, совсем не дешёвое. «Намек на свидание? Кстати, никакого кольца у него нет. Неужели, холостой? Странно, он хоть и не красавец, как Вадим, но вполне приятной внешности. Шатен с темно-серыми глазами, не толстый и не тощий. Улыбка приятная: открытая и зубы очень даже красивые, крупные белые. Видимо, не нагулялся ещё. Смешно даже думать, что я кого-то заинтересую в таком виде. Наверное, продавщица впарила, что подороже».

Зато трикотажный брючный костюм был такой, какой Лида и сама бы купила: светло-зеленый с неярким рисунком, из чистого хлопка и достаточно просторный. В пакете оказалась плитка темного шоколада, с большим содержанием какао, как раз такой, какой нравился ей с детства. Аромат ванили и орехов, шуршание фольги, на секунду вернули в детство. В новогодних подарках всегда была шоколадка, Лида её ела постепенно, дольками, чтобы хватило на дольше. А Игорь съедал свою в один день, а потом пытался клянчить у сестры, но папа стыдил его. Этой шоколадкой Лида сразу поделилась с соседками. Она оставалась единственной «ходячей» в палате. Соню к тому времени мать смогла перевезти в НИИТО. Но на её место переместилась пострадавшая из коридора, с переломами обеих ног. Всем троим было немного за пятьдесят, они целыми днями отводили душу разговорами о теплицах с помидорами, обсуждали любимые сериалы, ругали во все корки зятьев и невесток. А новенькая травила пошлые анекдоты, почерпнутые от телевизионных юмористов. Лида в разговорах участия не принимала, гнула свою линию, что голова болит и кружится, говорить трудно.

Фольгу от шоколадки Лида не выбросила, а обернула ею смартфон Лии. Так советовал один блогер, уверяя, что обнаружить его будет невозможно. Лида готовилась улизнуть от незваного брата. Она очистила от грязи свои туфли из джинсовой ткани, на удобной плоской подошве. Одежда теперь тоже есть.

«Хороший человек Тимофей Руднев. Он и друг его Иван – оба молодцы. Сразу бросились помогать незнакомым людям. Но опасно встречаться хоть с кем-то пока я под чужим именем».

Заботами ли Тимофея Руднева о своей «крестнице», или так полагалось, главврач Сергей Сергеевич организовал консультацию психиатра для всех пострадавших с ЧМТ (черепно-мозговой травмой). Лида была уже в состоянии ответить на простые вопросы о себе. Говорила она медленно, как бы с трудом. Но врач спешил обойти всех больных, он задал каждому не больше десятка вопросов. Лида уверенно назвала информации о Лие, ответила, какой сейчас год, месяц и число, но не сказала название главной площади города Новосибирска и не назвала ни один мост. Ей вписали в карточку «Ретроградная амнезия?» и дали рекомендацию пройти полное обследование.

С самого утра в день выписки, Лида оделась, собралась, и первая была в очереди за справкой. Ей рекомендовали наблюдаться у хирурга, лора, посетить невропатолога и психиатра, конечно. Лида удалилась с максимальной скоростью. Но сбежать от Вадима не удалось. О выписке он узнал сам по телефону. Когда Лида с пакетом оставшихся продуктов и рюкзачком вышла на крыльцо больницы, Вадим уже ждал её, стоя возле машины с букетом садовых ромашек.

Он радостно приветствовал «сестру», помог донести вещи, усадил на заднее сиденье, сам пристегнул ремень. Лида знала адрес Лии по прописке «Коттеджный поселок Кедр, улица Светлая, дом 20», туда и повез её Вадим, очевидно, знакомым маршрутом. Чтобы он не вздумал её о чем-нибудь расспрашивать, Лида в машине притворилась спящей. Она вспомнила статью про определение характера мужчины по татуировке. Большая разноцветная – общительность и жизнелюбие. Маленькая незаметная – застенчивость. Во всю ногу – самовлюбленный самец. Тату большая на спине – не уверен в себе, но имеет большие планы. Татуировка в виде надписи на иностранном языке говорит о хитрости и скрытности мужчины. «Такого не обманешь. Как я выкручусь? Нельзя же мне спать всё время. Да ещё и отчим заявится!»

Машину Вадима на входе в коттеджный поселок пропустили без проблем, вот и дом, тот самый, с фотографии. В жизни он оказался ещё красивее. Угловой, краснокирпичный двухэтажный домик с окнами в крыше, похожей на черепицу, смахивал на сказочный дворец. Домик по размерам, конечно, не дотягивал до дворца, но снаружи смотрелся великолепно.

– Ну вот, входи, всё готово. Я нанял тебе помощницу на 3 дня в неделю, будет варить и прибирать, и предупредил охрану, что ты снова в доме.

– Спасибо!

– Не стоит! Ну, заходи же!

Лида, еле волоча ноги, вошла в небольшую прихожую и опустилась на первый же попавшийся стул. Дом разочаровал изнутри: большая лестница, поднимающаяся на второй этаж от входа, частично разобрана, какие-то коробки и доски лежат вдоль стены в просторном холле. Лида старалась не озираться по сторонам, делая вид, что ей всё тут знакомо.

Вадим внес и поставил к её ногам пакет и рюкзак.

«Снова в доме? Значит, Лия, то есть я, здесь какое-то время не была? Ох, засыплюсь! Провалы в памяти, выручайте!»

– А, Нина Григорьевна! Добрый день! Вот и Лия Борисовна, хозяйка. Обед уже готов?

Нина Григорьевна, старушка под шестьдесят, щуплая, одетая бедно, но чисто, кивнула.

– Здравствуйте, Лия Борисовна!

– Можете идти.

«Я не голодна», – хотела сказать Лида, но от странного выражения лица Вадима ей стало не по себе, слова застряли в горле. Он уже не улыбался, не был добродушным обаятельным красавчиком. Взгляд его стал острым, оценивающим.

– Ты – не Лия. Я это понял сразу. Так что говори, кто ты, и откуда у тебя её документы?

Лида колебалась не дольше секунды. «Раз уж он меня в больнице не разоблачил, не сдал в полицию, а привез сюда, значит, ему что-то надо. Понять бы ещё, что?»

– Я Лидия Никитина из Барнаула.

– Так вы познакомились в Барнауле? Что она там делала?

– Нет, мы просто сидели рядом в автобусе, и на заправке она меня пирожком угостила. А потом была авария… Ужас! Свалка! Куча побитых, раненых… Случайные свидетели хватали живых и увозили. Лия была уже неживая, а меня подобрали вместе с её рюкзаком без сознания.

– Но ты же потом поняла, что ты – не Лия. Почему не созналась?

– А вот это надо объяснять долго.

– Ничего, я не тороплюсь.

Лида набрала побольше воздуха и начала рассказывать. Вадим слушал её внимательно, и, как ей показалось, сочувственно.

Лида рассказала, как хорошо и спокойно она жила в семье с папой, мамой и младшим братом Игорем. Окончила школу, легко поступила в местный Университет. Потом вдруг два года назад на семью посыпались несчастья, одно за другим. Сначала несчастный случай с отцом, взрыв в автомастерской. Отца похоронили, что осталось от мастерской, мать продала и пошла работать в библиотеку за гроши, набирать электронный каталог. Игорь стал работать по вечерам «ди-джеем», вскоре бросил школу, чтобы не вставать рано по утрам. Какое-то время он приносил неплохие деньги в семью. Так они вдвоем тянули Лиду, чтобы получила диплом.

В этой работе и учебе они с мамой прозевали Игоря. По совету кого-то из «друзей», он стал принимать «легкие» наркотики, для создания творческого настроения. И это прошло незаметно для родных. Игорь стал популярным «ди-джеем», денег зарабатывал все больше, но все больше тратил не на семью. Они думали, молодой парень, встречается с девушками, с друзьями. Он стал раздражительным, вспыльчивым. И тогда ничего их не насторожило: ни частая смена настроения от мрачного уныния к искрящемуся веселью, ни резкая потеря веса. А Игорь между тем уже перестал быть самим собой, перешел от таблеток к уколам и катился все дальше по пути наркомана к близкой смерти. Работать он больше не мог, деньги одалживал у друзей, а когда перестали давать, начал распродавать вещи: мотоцикл, ноутбук, часы, одежду, книги. Они спохватились, когда из дома исчезли кубки отца по мотогонкам, занимавшие целую полку со стеклом.

Тогда открылась вся страшная правда. Мать и Лида испытали такой ужас, словно под ними земля разверзлась. Но попытались что-то сделать, как-то спасти Игоря. Мать продала совсем новую машину отца, их последний резерв, и за все деньги устроила Игоря в частную клинику. Но он не пробыл там положенные полгода, сбежал примерно через месяц. Наверное, наркодиллеры, специально помогают сбегать своим клиентам. От родных он скрывался, жил в каких-то притонах. И все время брал деньги «в долг». Друзья уже не давали, все знакомые семьи – тоже, но в ночных клубах под расписки он набрал очень много. Матери удалось еще раз отправить его на лечение в православную общину куда-то в глушь, вглубь Горного Алтая. Но было поздно, организм, когда-то молодой и здоровый, «выгорел». После смерти Игоря мама всё плакала, винила себя, стала болеть и таять на глазах. Тут нагрянули коллекторы с долговыми расписками Игоря. Мать, чтобы рассчитаться, продала хорошую квартиру в престижном районе, они перебрались в съемную однушку в старой хрущевке. И хотя коллекторы отстали, мама так и не поправилась. Лида получила диплом, а через неделю похоронила мать.

Несчастья на этом не кончились. Появился ещё одни кредитор с долговой запиской Игоря, потребовал, чтобы Лида отрабатывала долг уборщицей в ночном клубе. Директор отобрал её паспорт и запер в сейф. Лида два месяца терпела, а потом решила выкрасть паспорт и сбежать в ближайший большой город – Новосибирск. Она несколько дней, когда мыла пол, караулила, вдруг директора отвлекут, а сейф останется открытым. И вот заглянула в дверь, а сейф открыт. Сначала показалось, что никого нет, а когда подошла ближе – возле стола лежал убитый директор.

– Не помню, как, схватила свой паспорт – и побежала.

– Домой?

– Нет, конечно, пошла дальше мыть пол. А потом всех допросили и обыскали.

– А паспорт твой почему не нашли?

– Я его в мусорный мешок сунула. Потом в контейнере пришлось рыться. А назавтра утром уехала из Барнаула.

– И как ты оказалась рядом с Лией?

– Случайно.

– Странно!

– Что тут странного? Если автобус идет из Барнаула в Новосибирск, то половина пассажиров – барнаульцы, а половина – новосибирцы. Логично? Да, не совсем половина, учитывая тех, кого водитель подсадил на заправке.

– Не сбивай меня своей логикой и подсадными! Лучше вспомни: может, вы вместе билеты брали в кассе? Она за тобой стояла?

– Нет, я вечером билет брала по Интернету, их оставалось всего 4 в самом конце автобуса.

– А Лия?

– Она, наверное, сразу после меня брала, потому что номер её места был следующий, 42.

– Ну, конечно, она брала билет по Интернету, и брала сразу после тебя! С её-то специальностью, – оживился Вадим и хлопнул себя рукой по лбу, как будто решил трудную задачу.

– Это так важно?

– Каждая деталь важна, дальше рассказывай.

– Когда я вошла, она уже сидела у окна на моем месте, на 41-м, а я села с краю, на её.

«А если бы она не заняла моё место, то в аварии не она, а я бы ударилась виском о стенку. И сейчас не было бы меня. Хватит об этом! Я выжила. Но что будет дальше? Этот Вадим так меня выспрашивает, как следователь».

– Я в последний момент садилась, уже автобус трогался, боялась, что следят.

– Она с тобою не заговорила?

– Нет. Она в наушниках сидела. А я так перенервничала, что почти сразу заснула. Проснулась на заправке, все вышли, мы стояли рядом в толпе. У Лии был лишний пирожок, она меня угостила. Я назвала своё имя, она – своё. Потом мы все сели и поехали. Да, там еще подсели «левые» пассажиры на освободившиеся места, их привез маленький местный автобус.

Вадима, как видно, удовлетворили ответы Лиды, он утратил суровый вид, улыбнулся и посмотрел на неё одобрительно.

– Ты прямо – Мата Хари! Я тобой восхищаюсь. Привлекательная внешность и мозги – в одном флаконе.

«Это – комплимент? Ой, наверное, в постель потащит». Испуг отразился на её лице.

– Не бойся, я тебя отцу не выдам, – торжественно пообещал Вадим.

«Определенно, у него есть большой зуб на отца. Но при чем здесь я?»

– Но только ты должна от меня ничего не скрывать. А ты скрыла.

Лида от возмущения пошла пятнами. Сказала с обидой: