Война с воргами

– Эге, а наш Страг-то ожил, – произнес гном весело. – То все убивался по своей княжне, женщин обходил стороной, даже декольте Каонэль игнорировал. А тут нате, пожалуйста, – загулял в компании девки из одного интересного дома. Не зря мои парни его построили. Лотер туда наведывается частенько, а теперь, видимо, и Страг начнет. Хе-хе.

Хранители не спускают глаз с циркача – кто смотрит с удивлением, кто насмешливо. Теонард удивленно приподнял бровь, Керкегор одарил Страга высокомерным взглядом. Тахаш смотрит со странной смесью понимания и безразличия. Селина взирает молча, на хорошеньком личике играет доброжелательная улыбка. Аэлло улыбнулась, что-то прошептала горгоне на ухо, и обе тихонько засмеялись, стреляют в Страга доброжелательными взглядами.

Всех вывел из ступора голос Каонэль.

– Страг имеет право проводить время, с кем хочет. И мое декольте тут ни при чем! – заметила она, пряча Осколок в глубокий вырез в корсете.

Пока прятала одной рукой, другой пришлось придерживать массивные полушария груди, чтобы не вывалились на всеобщее обозрение. Тарнат смотрел на нее так, что едва не приоткрылся рот, его похотливый взгляд застыл.

Стоящий рядом Гнур хохотнул и толкнул его в бок.

– Подбери слюни, гном. Ишь, размечтался.

Он встрепенулся и послал эльфийке грубую мужскую улыбку, но Каонэль в ответ лишь высокомерно вздернула нос.

Поединщик смерил Виллейна уничижающим взглядом. Все услышали, как у поединщика хрустнули суставы, когда он сжал кулаки.

– Ладно-ладно, хватит! – громко проговорил Теонард и поднял ладони. – Мы еще не закончили обсуждать рытье колодцев! Страг и Виллейн теперь здесь, значит, все в сборе. Идемте назад в Зал Советов!

– Вы, наверное, не поняли главного! – добавил вдруг мелкинд. – Больше не будет кровавых убийств девушек, которые происходили в Цитадели в последнее время!

Он оглядел Хранителей, те остановились, все взгляды на нем, смотрят непонимающе, а кто-то и с недоверием.

– Мы все только что уничтожили убийцу, который забирал жизни несчастных! Спасибо можете не говорить!

– За что спасибо-то? – спросила Аэлло. – Мы же Талисманом воспользовались вместе!

– Вот именно, – заметила Брестида, топнув изящной ножкой в сапоге. – Каждый внес свой вклад!

Мелкинд презрительно фыркнул.

– А кто его выследил? – спросил он гордо и обвел самодовольным взглядом лица Хранителей. – Кто применил магию, чтобы определить виновного? Кто даже Страгу встречу с девкой подстроил, чтобы взять демона, так сказать, на живца?

Юная гарпия посмотрела на мелкинда с уважением, неуловимо быстро сверкнув глазами зеркального цвета.

Однако никто ничего не сказал. Все направились к Залу Советов, разошлись и принялись входить через несколько дверей. Идти каждому в свою было лень – это ж надо обходить, поэтому все просто разделились на группы и стали входить через три ближайшие.

Керкегор и Гнур случайно оказались вместе возле одной двери, уставились друг на друга. Взгляд у обоих быстро заполнила ярость, глаза налились кровью. Гоблин лапнул рукоять крашара на поясе. Птеринг быстро распахнул плащ и потащил из ножен меч. Тонкое длинное лезвие заблестело на солнце.

– Эй, эй! – закричал Теонард, проталкиваясь через Хранителей и становясь между этими двоими. – А ну, прекратить!

Могучий Булук положил огромную зеленую ладонь на плечо гоблина, у Гнура от давления тяжелой лапы чуть не подогнулись колени. Он едва не охнул, но стиснул зубы.

– Между Хранителями не должно быть усобиц! – сказал Глава Совета, хмуро глядя на обоих. – Сколько можно повторять! Мы все делаем общее дело, и сильны мы только вместе!

– Теонард прав, – прокаркала Мелисс. Она только теперь шевельнулась и перестала быть похожей на статую из черного камня. – Если начнем убивать друг друга, вся Цитадель развалится.

Керкегор даже не удостоил Гнура взглядом, лишь холодно, едва разжимая клюв, проговорил:

– Настанет день, жабомордый гоблин, когда ты сдохнешь, а твой Осколок окажется у меня. Этот день станет триумфом для всех птерингов!

– Держи карман шире, птицерылый! – огрызнулся Гнур, выпятив бивни.

Их развели в стороны и буквально впихнули в разные двери Зала Советов.

Мелкинд шел последним. Все уже скрылись внутри, как рядом вдруг, как из-под земли, появился Страг. Сильные руки схватили мага за воротник и вздернули в воздух, прижав к стене.

Виллейн сначала растерялся, но потом посмотрел с угрозой.

– Только попробуй! – пригрозил он хрипло. – Да я тебя в жабу….в комара!

Он щупал оставшиеся после столкновения с демоном амулеты на шее. Но они лишь на миг едва заметно засияли изнутри, но тут же погасли и будто превратились в больших омертвевших светлячков.

Пальцы Страга легли ему на горло, поединщик легонько надавил на кадык. Виллейн закашлялся, побледнел, глаза выпучились. На него надвинулось суровое лицо поединщика. Маг отчетливо разглядел застарелые шрамы от переломов на носу. Еще никогда темно-зеленые, как тина в болоте, глаза Страга не были столь близко. Никогда еще мелкинд не видел в них столько ярости.

– Ты что творишь?! – прорычал циркач. – Что за ерунду всем рассказал? Ты, значит, спас весь мир, а я – развлекался с гулящей девкой?!

Он на миг отвернулся и сплюнул.

– Знаешь, чему я научился в цирке за долгие годы? – вновь заговорил Страг приглушенно, но от его голоса мелкинд вздрогнул. – Я тебе такие фокусы покажу, что навсегда запомнишь. Когда задница превращается в мишень для метания ножей и крюков, это – отлично стимулирует память! А уж как быстро станешь бегать…да еще и зигзагами!

– Страг…, – прохрипел мелкинд, – Страг…Я ж не со зла…Проклятый демон…Если бы не остальные Хранители…если бы не подоспели…С перепугу сам не понимаю, что несу!

Поединщик убрал руку от его горла, и Виллейн соскользнул по стенке на землю. Он закашлялся, лицо побагровело, дышит так часто и тяжело, что амулеты на груди едва не стукаются друг о друга.

Он поднял глаза на циркача, губы искривились в злорадной насмешке. Прежнего напуганного Виллейна как не бывало.

– Да ладно, – сказал он, – тебя что так сильно задела моя история по ту девку?

Страг отмахнулся, как от назойливой мухи.

– Да плевать на нее. Не люблю, когда на меня возводят поклеп!

Из ближайшей двери вышла Каонэль. Высокая, стройная, смотрит высокомерно. Вытянутые, чуть заостренные уши висят, как обычно у нее в состоянии спокойствия, желтые глаза чуть заметно светятся, как две маленькие луны.

– Сколько вас можно ждать? – спросила недовольно. – Давайте уже обсудим этот несчастный колодец и разойдемся по домам.

Глава 5

После собрания Страг, не глядя, закрыл за собой дверь в Зал Советов и зашагал по дорожке в направлении своего трехэтажного замка. Ветерок донес сладковатый аромат роз. Они видны даже отсюда – яркие малиновые и темно-красные цветы, над ними летают шмели, наполняя воздух едва слышным отсюда тяжелым гудением. В распахнутых окнах от ветерка колышутся занавески.

Справа зеленеет лесок воргов. Оттуда слышен стук топоров, доносится скрежет пилы по бревну. Слева темнеет болото Булука, тоже окруженное небольшой стеной деревьев. Они создают прохладу и защищают от солнца, пока огр нежится в трясине.

По правую руку раздались приближающиеся шаги. Страг чуть повернул голову. Кто-то явно бежит, но как-то по-особому – едва слышен шорох травы под ногами, как будто бежит зверь на двух ногах. Поединщик встал и повернулся, на лице такое выражение, будто уже знает, кого увидит.

В его сторону, игнорируя дорожку, что ведет к лесу воргов, от величественно застывшей на фоне ярко-синего неба волны Зала Советов бежит полузверь. На нем лишь портки да плащ-лацерна, что спускается чуть ниже пояса.

Он набегу вскинул ладонь, как бы прося остановиться и подождать, отчего на лохматой, как у всех воргов, руке красиво вздулся бицепс.

– Страг! – сказал Лотер, остановившись. – Постой, есть дело!

Циркач машинально пробежал взглядом по заросшей густой шерстью груди и массивным широким плечам.

Карман порток чуть оттопыривается, Страг видел, как Лотер прятал туда Осколок после того, как все дружно уничтожили перед собранием демона.

– Опять позовешь в «Лихой молот» или в Дом с багровыми фонарями? – спросил циркач, прищурившись. – Не, я не ходок. Мне вон сегодня уже приплели гулянку с девахой, на которой я не был.

– Не был на девахе? – уточнил Лотер.

– На гулянке! – прорычал Страг. – Виллейн брешет как сивый мерин! Я верят почему-то ему, а не мне. Но оправдываться и убеждать никого не собираюсь.

– Да кому какое дело, – пробурчал Лотер. – Ходишь ты тайком туда и ходишь. Мы все взрослые люди…в смысле…ворги…в смысле…мы тут все разные, но ты меня понял.

– Да понял, понял, – сказал поединщик. – Ты говори, чего хотел.

Глянув Лотеру за спину, Страг заметил, как от Зала Советов расходятся по резиденциям несколько остальных Хранителей, словно после его ухода, они задержались и обсуждали что-то еще.

Мелисс с места взвилась в небо и полетела в сторону темнеющих у обрыва скал, что целятся в небо между домиком Брестиды, и малахитовым куполом Селины.

Гнур посмотрел в сторону Страга и Лотера. Поединщик уловил его как будто обеспокоенный взгляд.

Птеринг стоит поодаль от Гнура, тоже поглядывает на циркача странно. Он уже присел и взмахнул крыльями, чтобы улететь, но заметил, что гоблин не уходит, и остановился. В следующий миг он прищурился, на птичьем лице мелькнуло заговорщицкое выражение. Словно, придумав некий хитрый план, Керкегор плавно поднялся в воздух.

Голос Лотера вновь напомнил Страгу о присутствии ворга.

– Ну в общем, – сказал оборотень, – хотел тебя попросить…я ж не раз тебя выручал. Спасал твою задницу.

Страг ощетинился.

– Как и я твою, – напомнил он. – И, по-моему, мы в расчете.

Лотер посмотрел циркачу прямо в глаза. Лицо у ворга грубое, какое-то нескладное, хоть и он мужественно красив, а глаза черные, как ночь.

– Само собой, – кивнул он, нехотя. – Я не долги считать пришел. Просто попросить об услуге. Вроде как по-соседски.

Страг нахмурился. От Лотера такое услышал впервые и ощутил легкое любопытство.

– Что ты хочешь?

– Лунная звезда, – проговорил ворг, – о которой ты упомянул на Совете… Ты бы мог снова ее найти? Тропу к ней отыскать сможешь?

У Страга задумчиво сдвинулись брови. Наконец, понял, о чем говорит ворг.

– Ты про тот странный цветок? Точно не помню, была ж гроза, темень вокруг. Но в лесу я, как рыба в воде. Если понадобится, найду.

Лотер улыбнулся. В глазах мелькнула радость, вокруг пролегли похожие на лучи морщинки. Но тут же постарался спрятать улыбку, вновь стал серьезным, будто такое проявление эмоций недостойно Хранителя от полудиких и звероватых воргов.

– Тогда предлагаю обмен…– начал он.

Внезапно над головами захлопали крылья, Страга и Лотера обдало ветром, так что у ворга на загривке всколыхнулась шерсть.

Циркач резко обернулся, рука метнулась к рукояти ножа на поясе. У Лотера выдвинулись клыки толщиной в палец, он громко зарычал.

Прямо возле них опустился Керкегор. Едва его ноги в сапогах из тонко выделанной кожи коснулись поверхности плато, он постарался придать лицу приветливое выражение, насколько это возможно, когда вместо рта клюв, и лицо, собственно, птичье. Однако в его взгляде Страг все равно заметил привычное высокомерие.

– Э…прошу прощения, – прокаркал он. – Не хотел прерывать вашу беседу. Но у меня к Страгу весьма срочное дело.

Птеринг повернулся к Лотеру, и тот окинул его неприветливым взглядом. Керкегор ответил тем же.

– Ты не мог бы нас оставить? – спросил он.

– С какой стати? – прорычал ворг, распрямив и без того широкие плечи. – Мы не договорили!

– Уверен, вы сможете сделать это позже, – сказал птеринг, оправляя плащ, который и без того сидит безупречно.

Керкегора еще никто не видел в мятом или грязном плаще. Перья на голове всегда чисты и опрятные, клюв тоже блестит чистотой. Пару раз Страг видел, как птеринг доставал один из своих мечей с тонкими длинными лезвиями, для пущей убедительности в разговоре, и этот меч тоже всегда чист, заточен, и тщательно отполирован.

– У меня разговор касается нашего давнего союза со Страгом, – произнес пернатый Хранитель. – Лотер, я тебе доверяю, как самому себе. Но этот срочный разговор – только для ушей Страга.

Лотер ощетинился, шерсть на груди и плечах стала еще чернее и гуще и даже проступила на щеках и подбородке.

– Это с каких пор ты возомнил себя важнее меня, Керкегор? – вопросил он гневно. – Ты ничего не попутал?

– И в мыслях ничего такого не было, – заверил птеринг вежливо. – Просто мой разговор не терпит отлагательств. Оставь нас, Лотер, прошу тебя.

Ворг зарычал. Верхняя губа угрожающе приподнялась, приоткрыв толстый, как палец, клык почти такой же длины.

Страг вскинул руки.

– Хватит. Лотер, Керкегор. Вы как малые дети!

Он посмотрел на ворга.

– Лотер, твою просьбу я слышал, возьму на заметку. Если смогу – помогу. Уважь теперь Керкегора.

– Ладно, – кивнул Лотер насмешливо. – А то, не дай Великая Медведица, он еще яйцо прямо тут снесет от волнения.

– Я могу снести яйцо кому хочешь, – произнес птеринг нейтрально, но в голосе чувствуется сдерживаемая ярость. – Если с разбегу и лапой.

– Осторожнее, Керкегор, – предупредил ворг. – Не забывай, что я не Гнур. Перья полетят, как из прорванной подушки.

Птеринг делал вид, что не расслышал. Лотер повернулся к циркачу.

– Поговорим позже.

Он смерил птеринга неприветливым взглядом и ушел в направлении своего леска.

– Что стряслось? – спросил поединщик, когда Лотер удалился, и они с птерингом остались одни. Слышно, как в лесу воргов чирикают птички, из болота огра доносится кваканье жаб, а порыв теплого ветра принес запах тины и стоячей воды.

– У меня к тебе действительно важный и срочный разговор, – заверил Керкегор. – Но я прошу тебя быть моим гостем и отобедать со мной.

Он указал пернатым пальцем на платформу-треножник по ту сторону Зала Советов.

– Там мы сможем откушать, отпить…то есть выпить вина, и вокруг меньше ушей.

Страг с сомнением посмотрел на уходящую к самому небу платформу на высоких деревянных подпорках. Вверх уходят цельные бревна, каким-то образом соединенные между собой.

– Эх, ты бы уж что ли лестницу построил, коли зовешь гостей. Может, лучше пошли ко мне в замок? И лезть на верхотуру не надо.

– Нет-нет, – запротестовал Керкегор. – Ты должен посетить мой дом, окажи любезность!

По лицу Страга было видно, что уже собрался отказать, но потом в глазах что-то изменилось. Он махнул рукой.

– Ладно, идем. Поесть бы не мешало. Но если предложишь засушенных червяков, или чем вы там питаетесь, то – имей в виду – есть не стану!

Керкегор улыбнулся, насколько позволил клюв.

– Поверь, ты еще пальчики оближешь.

Рядом раздалось тяжелое дыхание. К ним подбежал раскрасневшийся Гнур. Глаза превратились в щелки, бивни торчат угрожающе. По его морде заметно, что он не прочь пропороть ими Керкегора, еще как не прочь.

– Страг, едрена-матрена! – воскликнул он. – Идем со мной! Есть срочный и важный разговор! А эта ощипанная курица в сапогах пусть подождет!

У циркача приподнялась бровь. На лице отразилось удивление и раздражение одновременно.

– Какого черта вы все от меня хотите?!

Он повернулся и увидел, что на полпути от Зала Советов до места, где Гнур с птерингом уговаривают его отойти переговорить, стоит Брестида. Волосы амазонки распущены и красивым огненно-рыжим каскадом спускаются на плечи поверх кожаного панциря. На осыпанном веснушками лице улыбка, зеленые, как молодая трава, глаза маняще блестят, Брестида стреляет взглядом в Страга.

Ему показалось, что кожаная юбка на ней короче, чем была на собрании, а кожаный лиф украшен серебряной нитью и изумрудами и выглядит тонким, будто не из кожи вовсе, а из ткани, что плотно обтягивает грудь.

Амазонка приветливо помахала рукой, изумруд в центре обруча, что удерживает на лбу волосы, на миг вспыхнул на солнце.

– Страг! – позвала она. – Можно тебя на пару минут? Нужно кое-что обсудить.

Она кокетливо улыбнулась.

– Желательно без лишних ушей. Обещаю, не пожалеешь!

Страг прищурился, в зеленых глазах промелькнуло подозрение.

– Да что вам всем от меня надо?!

Гнур возмутился:

– Ишь ты, рыжая бесстыдница!

Но сам так и пожирает амазонку глазами.

– Разделась…То есть разоделась тут! Иди лучше улицы патрулируй! Пока ты здесь, преступники плодятся и размножаются.

– А ты мне не указывай, куда идти! – внезапно посуровевшим голосом ответила рыжеволоска. – А то я сама так пошлю, так пошлю…

Ее пальцы коснулись рукояти сабли на поясе, как бы намекая, что она не из робкого десятка.

Гнур холодно оскалил зубы, рука тут же вытащила из-за пояса тяжелый крашар. Другая ладонь поднялась к голове, толстые пальцы с когтями взъерошили жесткий ярко-красный гребень.

– Хочешь проверить, кто лучше владеет оружием? – спросил задиристо. – Давай, женщина, я не против! Проигравший отдает победителю ночь любви!

Птеринг заметил:

– Гоблин, а ты хитер, как всегда. Хоть выиграешь, хоть проиграешь, а в накладе не останешься. Тебя раньше насиловали амазонки?

– Ради такого дела не грех и проиграть! – самодовольно кивнул гоблин.

Страг в раздражении вскинул руки, как бы заслоняя уши и голову с обеих сторон.

– Хватит, я сказал!

Он угрюмо оглядел птеринга, Гнура и подошедшую ближе Брестиду. Ее руку уже оттягивает сабля, пальцы плотно охватывают рукоять. Она прожигает взглядом гоблина, тот ухмыляется в ответ.

– Раз уж вам всем приспичило со мной секретничать, давайте в очередь! – бросил он и кивнул птерингу. – Сначала иду с Керкегором. По крайней мере, он не орет, не брызжет слюной и не хватается за оружие! Учитесь, пока он жив.

От последней фразы высокомерное выражение лица птеринга дрогнуло. Он поморщился, мол, невежественный и грубый циркач, что с него взять.

– Очень правильное уточнение! – поддержал Гнур, глянув на Керкегора зверем. – Мотай на ус, птеринг. Точнее, на клюв, или на что там ты и твой презренный народ все наматываете.

Гоблин повернулся к поединщику, во взгляде мелькнула досада и вынужденная мольба.

– Страг! Не делай этого! Я отдам тебе голос на ближайшем Совете! Поддержу все, что предложишь! Но не ходи сейчас с этим пернатым двуногим животным, пойдем со мной!

Он выпятил бивни, зеленое лицо пошло красноватыми пятнами.

– Имей в виду, как для гоблина, я делаю очень щедрое предложение!

Поединщик смерил его неприветливым взглядом, потом посмотрел на Брестиду.

– Страг, – сказала девушка кокетливо и в то же время надменно, – мое предложение ты слышал! И знаешь, что мое угощение куда слаще голоса на Совете. Если тебе мало, то при нашем разговоре будут присутствовать и другие девушки из моего отряда! Такое я предлагаю в первый и последний раз.

Она тряхнула волосами, те подпрыгнули красивой рыжей копной и мягко легли обратно на плечи. Взгляд ее зеленых глаз потеплел, в нем мелькнуло нечто настолько притягательное и начало распространяться на ее стройную фигуру, что засмотрелся даже птеринг.

– Решай же! – поторопила она.

Раздался топот и узнаваемый смешок гнома.

– А что это у вас тут за Совет собрался без остальных? – спросил Тарнат. – Брестида, ты выглядишь просто сногсшибательно! Тебе надо так одеваться! И ездить по городу! А еще лучше – выезжать в городской дозор голой!

Грубоватое лицо с жиденькой бороденкой приняло мечтательное выражение, он едва не облизнулся, как кот на сметану. Затем продолжил:

– Но сначала надо отрастить волосы до земли, чтоб прикрываться! Все будет как бы намеками, но пристойно! Увидишь, в Цитадели и преступников не останется. Все воры и нарушители спокойствия тут же сложат оружие и пойдут к тебе сдаваться! Я сам ради такого дела готов стать преступником, хе-хе-хе!

***

Как ни ярился Гнур, а Брестида ни прожигала Страга гневным и одновременно зовущим взглядом, циркач все же ушел с птерингом. В животе уже давно с голоду танцуют и лупят друг друга по башке кишки, при этом громко урча, поэтому он при любом раскладе был готов пойти сперва туда, где сможет поесть.

– Я ценю то, что ты все же выбрал пойти со мной, – сказал скрипучим голосом Керкегор. – А не с этой двуногой жабой и не с рыжей бестией. Приятно, что ты чтишь заключенный меж нами союз… Это говорит о твоих высоких моральных устоях! Это верный признак того, что…

Страг его прервал.

– Я жрать хочу, – пояснил он просто. – Ты – единственный, кто догадался предложить угощение.

Птеринг на мгновение замер и в неприятном удивлении щелкнул клювом.

– А если бы я не предложил разделить трапезу, неужели ты бы не…?

Циркач сдвинул плечами.

– Я бы тогда сперва пошел домой или в таверну к гномам. Перекусил, а потом бы уже занялся своими делами.

Керкегор погладил себя по заросшим пухом щекам. Его птичьи глаза, расположенные так, что видит все, как спереди, так и сзади, оставались холодными. Затем понимающе кивнул. Выражение на его пернатом лице гордо говорит – главное, что я победил!

Они прошли мимо вырытой Грагрхом ямы, и Страг критически оглядел брошенные вокруг камни – гоблины обещание не сдержали и унесли только часть этих выброшенных кусков породы.

– Вот и имей после этого дело с гоблинами, – пробормотал под нос недовольно.

– Ты всецело прав, – поддержал Керкегор. – Полагаться на этих жабомордых – все равно, что строить дом на краю обрыва. Не ровен час, все свалится в пропасть.

Страг посмотрел на него искоса, пожевал губами, лицо приняло скептическое выражение.

– Так ради чего ты меня позвал? Вряд ли просто будем спокойно обедать. Что вообще на вас всех нашло?

Керкегор снова погладил себя по щекам, но на этот раз еще коснулся и подбородка, а его взгляд сделался загадочным, в глазах мелькнули хитрые искры. Он улыбнулся мягкими уголками клюва.

– Я все объясню, – заверил он. – Только давай сначала поднимемся ко мне.

Глава 6

Огромная, уходящая в высоту платформа на трех длинных опорах, подобно копью, пронзает чистое голубое небо. Однако не превышает максимальную высоту, о которой условились Хранители при возведении резиденций. Как не превышают ее еще три таких же платформы по обе стороны и позади. Вокруг них высоко-высоко, мелькая на фоне облаков, носятся черные точки стрижей.

– Смотрю, ты уже успел достроиться, – заметил поединщик одобрительно. – Как-то раньше внимания не обращал.

– Моим сородичам нужно где-то жить, – горделиво пояснил птеринг, проводя пернатой ладонью по ярко-красному гребню, который еще краснее, чем у Гнура. К тому же, если у гоблина гребень из жестких волос и похож на растущую на голове щетку, то у Керкегора он крупнее и выглядит мясистым и упругим, точно наполненный водой горб верблюда.

– Сейчас я призову своих сородичей, – сказал он, – они спустят корзину для продуктов и поднимут тебя наверх.

Страг покачал головой.

– Только этого не хватало.

Керкегор развел руками-крыльями, отчего полы его плаща колыхнулись.

– Другого пути нет. Лестниц не держим – мы не можем подвергать себя риску.

Птеринг задрал голову и что-то прокричал на своем свистяще-чирикающем языке, который еще и звучал гортанно и отдаленно напомнил Страгу бульканье.

Наверху, на самой платформе, показалась крылатая фигура в плаще. Прокаркала или прокукарекала что-то в ответ и исчезла. Страг даже отсюда, с земли, заметил у нее на голове ярко-красный гребень, как у Керкегора.

– Я распорядился, чтоб нам накрыли на стол, – пояснил птеринг. – Вот только как ты собираешься подняться ко мне, если…

Страг молча подошел к ближайшему из трех деревянных столбов-опор и провел по его поверхности пальцами. Затем задрал голову, на лице сосредоточенное выражение, будто что-то подсчитывает. В следующий миг поединщик взялся за столб обеими ладонями, обхватил руками и ногами и с ловкостью кошки принялся карабкаться вверх. Он двигается довольно резво, от удивления у Керкегора приоткрылся клюв, на миг обнажив малиновую полость рта, в котором мелькнул частокол зубов.

За спиной у птеринга раздался скрипучий, прозвучавший, как дуновение ледяного ветра голос, и пернатого передернуло:

– Этот человек ловок, но он зря тратит силы.

Птеринг обернулся и увидел стоящую рядом баньши. Она невысокая, почти прозрачная, в странном белом платье, что очень напоминает саван. Из длинных и широких рукавов торчат узкие ладони. Седые волосы рассыпались по спине, на лице застыла скорбь.

– Он гордый, – пояснил Керкегор, вернув себе важный вид, – и в этом его родство с благородными и мудрейшими птерингами. Вообще, гордость отличает нас всех от животных. У кого ее нет, тот – как дворовая собака. Сколько хозяин ни пинает, она все равно простит и будет клянчить еду.