Огни возмездия

Оно было невысоким, ростом примерно с демона. Но шире и толще самого Тау, с толстой желтоватой кожей, бугристой и пятнистой, как у жабы. Оно смотрело на него светящимися глазами размером с добрые кулаки, а рот у него был круглый, как у рыбы-прилипалы. Издав жуткий вой этим маленьким отверстием, чудовище согнуло шестипалые руки, и ринулось на него.

– Этого не может быть на самом деле. Ты не настоящ… – начал Тау, но осекся, отпрянув от режущих когтей.

Он избежал опасности быть выпотрошенным, прижавшись спиной к деревянной стене, но понял, что от демона его отделяла всего пара шагов. Монстр прыгнул на него, и теперь Тау отступать было некуда.

Вороной конь продолжал бесноваться, и ржание и топот испуганного животного заглушали даже дикий вой монстра.

Тау вскинул мечи, чтобы не дать демону выцарапать ему глаза, и скользнул вдоль стены, надеясь уклониться. У него получилось. Он остановил демона, не позволив ему добраться до глаз, мечи рассекли толстую кожу рук существа, но нападения Тау все же не избежал: чудовище врезалось в него, вдавив в деревянную стену.

Стена позади Тау прогнулась, и он повалился на устланный сеном грязный пол, ударившись так, что перехватило дыхание. Демон, оказавшись над ним, приоткрыл круглую пасть и щелкнул зубами перед носом Тау. Чемпион сумел оттеснить противника, вдавив рукояти мечей ему в шею.

– Как? Как такое возможно… – прорычал он, и в эту минуту существо бросилось на него, пытаясь вонзить в Тау и зубы, и когти.

Тау стремительно просунул колени под тушу чудовища, уперся ногами в его бедра, и с воплем оттолкнул монстра. Раненая нога отозвалась яростной болью.

Демон был крупным, но неповоротливым, он пришел в себя и пополз к Тау на четвереньках.

Отскочив назад, Тау вонзил правый меч демону в плечо и попытался ударить левым в лицо, но промахнулся. И тут на голову демона стремительно опустилось копыто вороного коня, втоптав ее в пол.

Демон, выпучив глаза, конвульсивно дернулся, а вороной конь встал на дыбы, чтобы снова наступить на монстра.

Удар превратил голову демона в кашеобразное месиво, чудовище вздрогнуло, обмякло и превратилось в кучку серого пепла, которую конь ударил копытом в третий раз.

От мощного удара пепел разлетелся по воздуху, постепенно растворяясь в нем. Последние частицы пепла исчезли, словно песок, струящийся сквозь невидимое решето. И от монстра ничего не осталось.

– Как такое возможно? – повторил Тау.

ТЕНИ

Тау торопливо захромал из конюшни во двор. Дождь теперь едва моросил, и тлеющие на крепостных стенах факелы превратили влажный туман, скользкую брусчатку и блестевшие от воды стены в бесконечное множество зыбких форм и теней, каждая из которых вполне могла скрывать чудовище, способное перерезать Тау горло, прежде чем он успел бы предупредить остальных.

Он побежал быстрее, мчась сломя голову к трем фигурам, видневшимся впереди.

– Вот ты где, – произнес голос, и одна из трех фигур вышла к свету факела.

Тау, выругавшись, попытался остановиться, но наступил на влажный камень и поскользнулся. Чтобы удержать равновесие, он перенес весь свой вес на больную ногу – и весь мир сжался до единственной точки, излучавшей адскую боль.

– Сик! – выругался он, придерживая мечи.

– Тау, полегче! В чем дело?

Он узнал голос Хадита. А когда к Тау вернулось зрение, и боль отступила, он увидел и остальных. С Хадитом были Удуак и Келлан.

– Мы пришли за тобой, – сказал Хадит. – Сердце бури покинуло полуостров. Она уже в Ревах, и вскоре корабли вождя отчалят. Нам пора выдвигаться.

Тау знал, что все это не имело значения.

– Они здесь! – воскликнул он. – В крепости!

Все трое синхронно обнажили клинки и сплотились вокруг Тау, ожидая атаки.

– Где? – спросил Удуак, оглядываясь по сторонам.

– В конюшне, – ответил Тау. – Там началось.

– Сколько их? – спросил Хадит.

– Пока один. Он напал на меня.

– Один? – переспросил Келлан. – Ксиддин? Или кто-то из людей Одили?

Тау никак не удавалось перевести дыхание.

– Не человек.

Келлан кивнул.

– Значит, ксиддин, – сказал он. – Женщина-рейдер.

– Это не значит, что она пришла одна, – сказал Хадит, указывая на арку, ведущую в глубь крепости. – Идем туда. Если есть еще кто-то, они не смогут нас окружить.

Удуак кивнул, потянул Тау за руку, и все четверо бросились под арку, ограничив углы, откуда на них можно было напасть.

– Мы можем созвать наших людей, – прошептал Келлан. – Или рискнем вызвать ксиддинов на себя?

– Это не ксиддины, – сказал Тау, вглядываясь во мрак за аркой. Там густели тени, длинные как копья, и уходили в даль, в темноту. – Это был демон.

Меч Келлана дрогнул.

– Что?

– Ты сказал «демон»? – переспросил Хадит, скорее прошипев, чем прошептав.

Все еще вглядываясь в темноту, Тау кивнул.

– Он напал на меня в конюшне.

Тау услышал, как Хадит вздохнул и спрятал меч в ножны.

– Ты что, уснул и попал в Исихого?

Удуак и Келлан не зачехлили мечей, но опустили их.

– Нет, – сказал Тау. – Он был здесь.

– Где здесь? – спросил у него Хадит.

– В Умлабе.

– Демон?

– Да.

Удуак и Келлан спрятали клинки.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Удуак.

Хадит фыркнул.

– Тау, сегодня был тяжелый день. Ты ранен и изможден. Ты, наверное, уснул.

– Нет! Говорю вам, это действительно произошло.

Хадит положил руку ему на плечо.

– Я буду вежлив и притворюсь, что ты ничего не говорил.

– Вы не понимаете? – спросил Тау. – Это может значить…

– Это может значить, что тебя освободят от должности чемпиона. Это может значить, что ты и твоя история про демонов в конюшне поспособствуют низложению королевы, чья власть и так висит на волоске. – Хадит покачал головой. – Слезы Богини, Тау, она сделала своим Чемпионом Меньшего! Низшего Мирянина!

– Высшего Мирянина, – ощерился Тау.

– Никому нет до этого дела. Королева Циора – монарх расколотого королевства, и правит она частью, населенной Меньшими и отщепенцами из числа Вельмож.

Тау на глазах терял их доверие, чего допустить никак не мог.

– Я уже видел их раньше. Задолго до сегодняшнего дня, – сказал он. – Это началось в Исиколо. Я видел их. Среди теней. В густых зарослях. На краю поля зрения. Они исчезали, когда я поворачивался. Они заменяли своими лицами лица людей.

Удуак глухо кашлянул и сделал руками знак дракона.

– Они приходили ко мне в…

– Во сне наяву, – сказал Хадит. – Видения, вызванные переутомлением. Ты был нездоров в Исиколо, и поэтому, скажу честно, мне сложно тебе поверить. Тау, ты в последнее время очень много пережил… и все мы.

Слова жалили болью.

– Ты знаешь меня слишком хорошо, чтобы так считать, – сказал Тау.

– Я видел, как ты бежал по крепости с мечом наперевес, а теперь ты рассказываешь, что за тобой гнались демоны.

– Я не говорил, что гнались. Я его убил… – Тау не знал, куда девать глаза… – И конь мне помог.

Хадит несколько секунд просто смотрел на него.

– Он тебя ранил? У тебя есть его кровь на мечах? – спросил Хадит, оглядывая его оружие.

Тау моргнул и тоже посмотрел на мечи у себя в руках. Лезвия были чистыми, никакой крови.

– Я не понимаю… Я… я заколол его. Я…

– Ладно, никаких свидетельств у нас нет, – сказал Хадит таким же тоном, каким говорил Арен после того, как Тау снились кошмары. – Но мы можем сходить в конюшню. Ты можешь показать нам демона.

– Он… – Тау взглянул на Удуака и Келлана, ища поддержки, но ее не было. Он снова перевел взгляд на Хадита, не находя в себе сил посмотреть брату в глаза. – Он превратился в пепел, – сказал он. – А потом пепел исчез.

Хадит провел рукой по бритой голове.

– Тау…

Тау отвернулся и вложил мечи в ножны.

– Я знаю, что видел.

– Тебе нужен отдых и, наверное, жрица.

Тау сверкнул глазами.

– Для твоей ноги, – уточнил Хадит.

Тау закрыл глаза.

– Я в порядке. Я… немного не в себе, вот и все.

– У тебя кровь, – заметил Удуак.

– Что? – Тау взглянул на свою ногу. На месте раны на кожаном доспехе темнело влажное пятно.

– Нужно сменить повязки, – сказал Удуак.

– Сменю, когда вернемся.

Келлан прочистил горло.

– Чемпион, мы справимся сами. Тебе не нужно идти… если нездоровится.

– Он прав, – подтвердил Хадит. – Ты слишком много пытаешься на себя взять. Если так пойдет, ты не принесешь никакой пользы ни себе, ни кому бы то ни было.

– Я в порядке, – сказал Тау.

В арку вошел Ихаше и едва не напоролся на стремительно вскинутый меч Тау.

– Тау! – воскликнул Хадит.

Тау отступил. Но его меч еще был поднят, и он не собирался его убирать.

– Я в порядке.

Ихаше выглядел так, словно едва не обмочился. Он сглотнул огромный ком в горле и сказал:

– Визирь послала меня и еще несколько бойцов. – Он указал в направлении двора. – Королева готова проводить отряд.

– Спасибо, Ихаше. Мы идем, – ответил Келлан.

Солдат отдал честь и поспешил прочь.

– Сходи к жрице. Ради меня. – сказал Хадит.

– Нет, я иду с вами, – ответил Тау, отвернулся и пошел во двор.

Он попытался идти ровно, не замечая пылающей боли, не поддаваясь раздражению. Демон точно был настоящим, но видя сомнение на лицах братьев по оружию, не обагренные кровью мечи и конюшню, где не было никаких демонов, он сам невольно в этом усомнился.

Тау услышал за спиной шаги братьев. Но не стал их ждать, а они не попытались догнать его. Он вышел во внутренний двор и увидел множество солдат в боевом снаряжении и троих Одаренных, не считая визиря и королевы.

Все повернулись к нему, и хотя он не чувствовал себя полным сил, Тау выпрямил спину и крепче сжал рукоять меча, который так и не спрятал в ножны. Он кивнул бойцам, и все они отдали ему честь.

Тау подошел к королеве, которая улыбалась в ответ на реплику одного из Индлову. Солдат кивнул ей и отошел. Тау увидел, как улыбка сползла с лица королевы. Он был не единственным, кто пытался казаться сильнее, чем себя чувствовал. Тау поклонился.

– Чемпион, – поприветствовала она.

– Моя королева.

– Мы пришли пожелать вам успеха. Мы в ваших руках. – Она шагнула к нему, наклонилась и поцеловала в щеку.

Это его удивило, и ему пришлось напрячься, чтобы не отшатнуться. Он ожидал, что ее губы окажутся холодными, как и руки. Но они были теплыми, почти горячими.

Она поцеловала его во вторую щеку и отступила.

– Возвращайся к нам.

Тау отдал честь, и боковым зрением увидел, как Хадит склонил голову. Так обычно делали в ответ на предложение еды или питья. Это был жест, как бы говорящий: «Еще немного, пожалуйста?».

Тау думал о демоне. Ему хотелось рассказать о нем королеве, но он опасался, что Хадит был прав, говоря, что он безумен. Кроме того, Тау не понимал, чем его рассказ мог бы помочь ей или ему самому.

Тау подумал, что Хадит обычно бывает прав. Тау следовало отдать ему должное.

– Мы вернемся с рассветом, моя королева, – сказал Тау достаточно громко, чтобы его слышали все. – И когда вы увидите меня снова, вождь будет мертв.

Глава третья

РАВНЫЙ

Молния рассекла ночное небо, разорвав иссиня-черную мглу и высветив силуэты солдат, бредущих вверх по Кулаку. Остановившись, чтобы дать раненой ноге отдохнуть, Тау смотрел, как вспыхивает и исчезает молния, ввергая мир во тьму, сырость и грязь. Ему было трудно не отставать, и он знал, что из-за него коготь движется медленнее, чем мог бы.

Он нашел бы это забавным, если бы не было так больно. Тау родился и вырос в Кереме, на южном хребте полуострова, и никто из его земляков не стал бы называть Кулак горой. Однако он взбирался по склону с трудом, задерживая тех, кто всю жизнь провел на равнинах.

– Любуешься пейзажем? – спросил Темба, встав рядом и делая вид, что рассматривает кусты и склон за ними, едва различимый в темноте.

Не желая тратить силы на болтовню, Тау хмыкнул и зашагал дальше. Ботинки, которые дал ему Джабари, хлюпали, утопая в грязи.

Темба без труда догнал его.

– Хадит попросил, чтобы я рассказал тебе план.

– А он что, уже не в том, чтобы убить вождя?

Темба усмехнулся. Цинизм, казалось, его лишь забавлял.

– По одному зубцу на каждый пляж. Зубцы, которые не найдут ксиддинов, должны идти к следующему пляжу, чтобы помочь другим.

Тау снова хмыкнул.

– Ты когда-нибудь видел пляж? Любой?

– Я? Нет, – признался Темба. – Келлан видел. Он говорит, от вершины Кулака всего несколько сотен шагов до Ревов, и там есть тропы, которые ведут к песку и воде. – Темба оглядел Тау с ног до головы. – Две из них – на крутом склоне.

– Я смогу.

– Тебе это не понадобится.

– Нэ?

– Келлан пойдет по одной из крутых троп. Он возглавит один зубец, и Одаренная будет с ним. Удуак будет командовать другим зубцом. У него тоже будет Одаренная.

Тау поморщился.

– Они оставляют мне легкий путь и Хадита в поддержку?

Темба улыбнулся.

– Я тоже там буду, и, как по мне, мы станем головой этого дракона.

– Не нужны мне твои утешения, – сказал Тау, сам недовольный своими словами, которые звучали словно из уст избалованного отпрыска Вельможи.

– Ладно, но я бы предпочел, чтобы ты не портил настроение тем, кому утешения время от времени нужны. Нет смысла карабкаться по утесам среди ночи без особой нужды.

Тау не ответил. Он не собирался признаваться, что сомневается, что осилит подъем.

– Давай уже догонять остальных, – сказал он.

Взглянув на раненую ногу Тау, Темба приподнял бровь и скривил губы.

Тау не мог вынести оценивающего взгляда товарища, видевшего его слабым, и захромал вперед так быстро, как только мог, едва не теряя сознание от боли.

Длинноногий Темба снова его догнал.

– Уймись, Тау. Ты уже чемпион. Тебе не надо больше ничего доказывать.

Не поднимая головы, чтобы Темба не видел его страданий, Тау указал на солдат, Ихаше и Индлову.

– Нужно быть вдвое сильнее, чтобы получить это звание, и втрое – чтобы они поверили, что я его заслуживаю.

Темба пожал плечами.

– И их мнение о тебе стоит боли и жертв?

Его тон был настолько серьезен, что трудно было поверить, что это сказал Темба, и Тау поднял глаза, чтобы посмотреть на брата по оружию.

– Я не делаю ничего ради мнения других.

Тау знал, что принять это было трудно, но Темба без улыбки, без шуток и неискренности, все же спросил:

– Тогда ради чего?

– Потому что ограничения, которыми мы были связаны, никогда не были нашими, и истории, которые нам рассказывали о нашей природе, нашей незначительности и наших недостатках, никогда не были истиной.

Когда Темба заговорил, голос его звучал совсем тихо:

– Так вот ради чего? Думаешь, и мы можем быть Вельможами?

Нога Тау горела, будто под бичом, но он ускорил шаг, не позволяя боли себя остановить.

– Дело не в этом, – сказал он. – Ложь не в том, что мы не можем быть равными. Она в том, что они отличаются от нас. Мы и есть равные.

Да, если судить по росту, Вельможи были выше. Если по физической силе, Вельможи были сильнее. Но Тау знал, кто решал, как судить, и эти люди предпочитали судить по тому, в чем сами имели преимущество. Они говорили: «Это превосходство не только физическое», отчего представлялось, будто их декреты вытекали из законов природы, хотя на самом деле они были не более чем корыстными суждениями. Они писали правила на свой лад, преуспевая чаще других и указывая на это как на свидетельство своего превосходства. Все это было ложью.

Однако, взглянув на Тембу, Тау почувствовал себя немного глупо. Обычно саркастичный Ихаше выглядел слишком серьезным, слишком напряженным. Это не было на него похоже.

Темба молча кивнул в ответ. И это тоже удивило Тау, который ждал от друга какой-нибудь колкости, насмешливой ухмылки.

– Я скучаю, – сказал Темба.

– По чему?

– По тому, как в таких переходах, он всегда кашлял.

– Чинеду?

– Я скучаю по его кашлю, понимаешь? Это глупо, нэ?

Тау посмотрел Тембе в глаза и покачал головой.

– Нет, не глупо.

Никто из них больше не проронил ни слова до самых Утесов, где коготь собрался на тренировочном поле, прежде чем разделиться на зубцы.

Удуак со своими бойцами уже был на месте и разговаривал с Хадитом. Они пожали друг другу руки, Хадит сказал еще несколько слов, Удуак махнул Тау, Тау ответил. Затем Удуак приказал своим людям выдвигаться, и они ушли.

Келлан со своими людьми тоже был здесь, и Тау увидел, что Одаренной в его зубце была Танди – та самая, с которой Тау впервые встретился в тоннелях под Крепостью Стражи. Она стояла рядом с Келланом и смотрела, как он пристегивает свой щит к спине, чтобы тот не мешал при спуске со скал к пляжу.

Тау чувствовал вину за то, что Келлану, возможно, предстоял крутой маршрут из-за того, что Тау был ранен. Келлан заметил Тау и отдал ему честь. Тау ответил тем же.

– Богиня с вами, – крикнул Тау.

– И с вами, – кивнул Келлан.

Тау повернулся к Хадиту, гадая, почему все стало таким странным и официальным, и только тогда понял, где именно они находились. Он стоял в том же круге боевого поля, где Тау недавно едва не убил Келлана. Он оглянулся, высматривая Великого Вельможу, но Келлан уже исчез за поворотом.

– Не думал, что мы сюда вернемся, тем более так скоро, – сказал Хадит.

– Теперь здесь все будто бы по-другому, – сказал Темба.

– Почему?

– Все словно уменьшилось.

– Может, и так, – сказал Хадит. – Пойдем, посмотрим, повезет ли нам с пляжем.

– А знаете, – заметил Темба, теперь больше похожий на самого себя, – хотя два из трех пляжей точно будут пустыми, мне почему-то кажется, что именно мы наткнемся на скорпионье гнездо.

– Ихаше, нам следует идти молча, – сказала ему Одаренная из их зубца, проходя мимо Тембы вместе с почетным Индлову, который ее охранял.

– Ты не мог выбрать нам кого-нибудь посимпатичнее? – спросил Темба, когда женщина отошла.

– Что-что? – спросил Хадит, поднеся ладонь к уху и глядя вслед Одаренной. – Не слышу!

Темба не стал повторять, но посмотрел со значением и негромко выругался.

Тропа, по которой они шли, была Тау незнакома. Они прошагали почти целый промежуток, когда к ним приблизился один из почетных стражей Одаренной. Крупный, значительно крупнее Удуака, он наклонился, чтобы с ними заговорить.

– До пляжа уже недалеко. Нам следует сбавить темп и выслать разведчиков.

– Я пойду с Тембой, – сказал Тау.

Темба покосился на Тау.

– Что? Почему? Э-э…

– Я справлюсь, – сказал Тау. – Как отсюда лучше пройти к пляжу?

Индлову набросал на влажной земле схематичную карту.

– Этого не может быть, – сказал Тау, с усилием согнувшись и недоверчиво рассматривая карту. – Ты нарисовал так, будто там настоящий сад камней, а не пляж.

Индлову, казалось, хотел что-то ответить, но сказал только:

– Так и есть.

Тау еще раз взглянул на чертеж на земле, а потом на того, кто нарисовал схему.

– Отлично. Если там есть разведчики, мы с ними справимся. Дайте нам четверть промежутка и следуйте за нами.

Индлову отдал честь и вернулся к Одаренной. Тау собрался с силами, выдохнул и тоже выпрямился, прикрыв глаза и прикусив губу от боли в бедре.

– И ты собираешься идти с такой ногой? – спросил Темба.

Тау открыл глаза.

– Да

– Упрямый, как навозный жук в сортире, – сердито проворчал Темба.

Хадит положил руку на плечо Тау.

– Ты постараешься не наделать глупостей?

– Постараюсь, – заверил Тау, слегка приободренный обеспокоенным взглядом Тембы.

Хадит пожал руку Тау, и они отправились в путь.

– Пожалуйста, пусть с пляжем повезет, – сказал Темба.

– А тебе вообще часто везет? – спросил Тау.

Темба вздохнул.

– С тех пор как с тобой встретился? Никогда!

ПРИКАЗ

На разведчиков они не наткнулись, зато встретили ксиддинов. Большая часть флота захватчиков уже стояла с поднятыми парусами, и насколько мог видеть Тау, вереница баркасов скрывалась за волнами вечно разгневанных Рев.

Они пришли в идеальное время. Разведчиков отозвали на борт двух последних кораблей, и из всех участников крупнейшего вторжения на земли омехи оставалось всего двести хедени, включая вождя.

Пробежав немного в глубь полуострова, но все еще не сойдя с красных песков пляжа, Тау и Темба спрятались за одним из бесчисленных каменных столбов, тянувшихся к небу, словно лабиринт сломанных пальцев. Вереница белых как мел столбов начиналась у подножия Кулака и тянулась за кромку воды.

Это зрелище потрясло Тембу.

– Что, во имя Богини?..

– Все так, как описал Индлову… – сказал Тау. – Ревы превратили этот участок Кулака в каменный лабиринт.

– Это не пляж, – ответил Темба. – Это обнаженные, выцветшие кости умирающего полуострова.

Тау склонил голову набок, глядя на брата по оружию.

– Нэ? Мне что, нельзя тоже побыть поэтом? – спросил Темба. – Сам-то про каменный лабиринт рассказываешь.

Тау лишь покачал головой.

– Наш зубец скоро подоспеет.

– Уж лучше бы поскорей. Не думаю, что у нас осталось много времени, прежде чем вождь взойдет на корабль.

– Время еще есть, – сказал Тау, указывая на мужчину вдалеке. – Это и есть вождь Ачак, а тот, с кем он говорит, – его сын.

Темба сощурился и подался вперед, словно это могло помочь ему увидеть.

– Это Кана с ним? Ты его видишь?

– Вижу.

Темба вернулся в прежнее положение.

– Ну говорит он с сыном, и что?

– Он желает ему счастливого пути.

Темба посмотрел на бурные волны.

– Я, конечно, не то чтобы трус, но знаешь, мы могли бы просто посидеть здесь и посмотреть, как они выйдут в Ревы. Если нам повезет, они утонут.

– Напомни, как часто тебе везет?

Темба сплюнул на красную глину.

– Удар засчитан, – ответил он, уступая.

– Если они прощаются, это значит, что Кана сядет на следующий корабль. А его отец поплывет на последнем.

– Они разделятся? – спросил Темба.

– Чтобы уменьшить вероятность, что погибнут оба.

– Они бы точно не погибли, если бы остались дома и оставили нас в покое.

– Времени в обрез, но мы должны успеть, – сказал Тау. – Когда Кана отчалит, а вождь будет еще тут, мы и нападем.

– Подожди, – сказал Темба, отворачиваясь от пляжа и от Тау. – Если зубцы подоспеют вовремя, разве нам не стоит попытаться убить и отца, и сына?

Тау покачал головой:

– Мы дадим Кане уйти.

– Зачем?

– Сражаться будет намного легче, если его здесь не будет.

– Тау, большинство бойцов Каны уже на корабле. Они все равно не смогут вернуться вовремя, чтобы помочь.

Тау снова покачал головой.

– Мы здесь ради вождя.

– Вот ты так говоришь, но мне не кажется, что Хадит бы с этим согласился.

Тау не сводил взгляда с побережья.

– Кана не представляет угрозы.

Темба хмыкнул и обернулся, взглянув на Кулак.

– Пока нет. В любом случае уже не только нам решать.

Так и было. Тау услышал, как, насколько могли, тихо, приближались воины их зубца. Солдаты шли прямо к ним, и это значило, что они нашли метки, которые нарисовал Тау на красной глине.

– Следи за пляжем, – сказал Тау, вынимая мечи и прячась за колонну. – Если это не они…

Темба фыркнул.

– Погоди… что ты имеешь в виду? Если не они?..

Тау не ответил, всматриваясь в даль, и вскоре в поле зрения оказался Хадит и вслед за ним – остальные воины их зубца.

Хадит сначала заметил Тембу, а затем и ксиддинов у кромки воды.

– Похоже, с пляжем нам повезло, – прошептал он. – Где Тау?

Тау вышел из укрытия.

– Здесь.

Хадит, вздрогнув, схватился за рукоять меча.

– Сик, – прошипел он. – Не делай так!

– Большинство кораблей отчалило, – сказал Тау. – Осталось два, и ты был прав: вождь еще здесь.

Хадит поджал губы.

– Он хороший правитель, и мы это знали.

– Его сын тоже здесь, – сообщил Темба, и Тау коротко взглянул на него.

– Кана? – переспросил Хадит. Темба кивнул, и Хадит быстро пересчитал людей на берегу. – Их двести двадцать три. Нас вчетверо меньше, но если сын тоже там, то нам лучше напасть прямо сейчас.

Тау вспомнил, как дрался плечом к плечу с Каной на стене Крепости Стражи против Индлову, сражавшихся на стороне Одили. Тогда они прикрывали друг другу спины.

– Мы нападем, как только сын и его люди взойдут на корабль, – сказал он. – Мы пришли за вождем.

Хадит покачал головой.

– Ксиддины хотели женить Кану на нашей королеве. Он важен, они могут сделать его вождем, если Ачак погибнет, и если это случится, у Каны будут все основания настаивать на том, чтобы продолжить вторжение. Мы можем убить их обоих и…