Легенды нашего края. Кубинский эксперимент

Нормально для 67 лет.

Внешних видимых повреждений нет. Внутренних болей тоже.

Вот принимайте, господа гуманоиды, такого, какой есть и сделайте гораздо лучше. С этой мыслью Петров шагнул под струи теплого душа…

– Слышь, Варвара, а скажи-ка мне, душа-девица, откуда здесь все берется и куда все деётся? Эти вода, еда, обужа-одежа..?

– Молекулярный синтез.

– И круговорот вещей в природе… Хочешь сказать – то что я ел сегодня, вчера было экскрементом? Или вот эти штаны и куртку умну нынче бифштексом на ужин?

– Абсолютно верно – полный замкнутый цикл.

– И в чем секрет? Зачем что-то удалять, чтобы потом снова поглощать?

– Издержки человеческого организма. Наша цивилизация подобную пищу не принимает.

– И как же вы питаетесь?

– Лучевой энергией – ровно столько, сколько нужно и никаких выделений.

– Хитры. Мы когда-нибудь дойдем до такого?

– Когда-нибудь да. Но мутация нужна.

– Слушай, а я не подопытный кролик – ну, в плане мутаций? А то нарастите мне две головы… или хвост свинячий.

– Успокойтесь. Такой задачи нет. Этот летательный объект… Наша «Незабудка» – это подарок. Дань благодарности за содеянное.

– Максиму Сергеевичу?

– Ему.

– И если бы не он… М-да, как своих ушей… Впрочем, годится. Ты мне вот что поведай – как вы летаете? Ну, в смысле тарелка – ведь ни пропеллера-крыльев, ни сопла для реактивной струи… Чем «Незабудка» движется?

– Тем же, чем вся Вселенная – магнитным полем. Форма летательного аппарата не случайна – она дает возможность создавать магнитное поле направленного действия очень быстро и большой мощности за счет разгона в круговой замкнутости заряженных частиц. От старта с места – если потребуется – и до световой скорости аппарат разгоняется за доли секунды.

– Другими словами – бах! – и пропал.

– Да, это так.

– Постой-постой, а как же я, пассажир? Ведь сила инерции меня расплющит.

– Ничуть не бывало! Создавая на внешней оболочке «Незабудки» гравитационное поле, во внутренней среде аппарат уравновешивает его антигравитационными силами. Вы скорее почувствуете невесомость вместо инерции силы тяжести.

– Мудрено. Михайлов хоть что-то понял из того, о чем ты рассказываешь?

– Законы физики для всех обязательны.

– Ну, ему проще – таки летал на реактивах и знает, что такое Мах. А мне, игроку биржевому, как угнаться за ним? Впрочем, давай поднимемся в космос, и ты мне покажешь на деле, как можно гонять со скоростью света и плавать по воздуху в невесомости.

– Не все так просто. Во-первых, день сейчас в данной местности, и нам не стоит появляться из воды – лишние беспокойства для населения.

– Так мы по-прежнему на дне озера? Я уж и забыл совсем. Надо отсюда выбираться и поискать место поприглядней. Умыкнем куда-нибудь в тропики?

– Как скажете. Но дождемся вечера.

– А если со скоростью света – кто нас увидит?

– Нас-то нет, а вот последствия да – что будет с водой и воздухом, вы подумали?

– А что будет?

– Практически взрыв. И громыхнет так, что стекла в окнах повылетают.

– Как от атомной бомбы?

– Практически – да.

– Тогда, конечно, подождем ночи.

Сергей Максимович уже вышел из душа и, завернувшись махровый халат, возлежал на ложе – ногу на ногу, руки за голову, а взгляд в сферический потолок. Он предавался честолюбивым мечтам.

И долго… если бы не одно но. Появился странный и требовательный внутренний зуд – организму чего-то явно не хватало. В груди возникло странное теснение – и вроде бы не от сердечной недостаточности или любовного томления. Организм требовал чего-то привычного, необходимого и важного. И этого хотелось так, что подвело желудок – до тошноты, до спазма, до головокружения. Плоть Петрова требовала дополнить свое существование неким фактором…

Спиртным! – неожиданно догадался Сергей Максимович. Он всегда после бани, ванной или душа (в дороге) принимал «на грудь», чтобы умиротворенным уснуть. Сейчас порядок нарушался, и организм взбунтовался, требуя своего. А вот рассудок Петрова не хотел снова являть свои слабости Варьке – пусть виртуальной, но божественной.

Но желание выпить настигало все сильней.

Может, вернуться под струи воды и принять душ контрастный?

Будто почувствовав его настрой, организм притих в своем желании спиртного.

В пай-мальчиках Петров никогда не числился. Избыточными принципами ханжества тоже не страдал. В нежной юности испробовал все – от романтических свиданий с юными девами до плечевых путан по пьяной лавочке, от бархатного пива до ректификата, от любви к экстриму до абсолютной безбашенности…

Незабываемый момент, когда после дикой гонки по трассе вылезаешь из кара и целуешь девушку, сбежавшую к тебе с трибуны.

Да, были времена! Но пришел возраст и многое успокоил…

– Слышь, Варвара-краса, а если бы я сейчас заказал тебе «дурь», твой аппарат смог бы его синтезировать?

Бортовой компьютер в образе прелестной женщины зримо усмехнулся:

– Попробуйте сами – клавиатура на месте.

Петров понял, что – нет. Да и не очень-то надо. Все эти «дури» – детское баловство. Картина машинным маслом.

Со своими прошлыми пороками и нынешними преференциями я выгляжу перед бортовым компьютером Варькой разобиженным и отшлепанным ребенком, – подумал Сергей Максимович о себе. – Надо что-то менять.

Меняя тему разговора, Петров спросил:

– А скажи мне, милая, если я чип твой поставлю, то вместе с ним ты будешь во мне? И присутствовать. И советы давать. И спасать-оберегать в экстремальных ситуациях, и даже трахаться…

– Все верно.

– И драться-стрелять за меня будешь?

– Оружия мы вам не дадим, но советом всегда поможем. Из любой ситуации возможен мирный исход. Этот закон никто ещё не отменял.

– А я и не знал. Чей это закон?

– Цивилизации.

– Вашей или нашей?

– Любой.

Помолчали. Новый вопрос Петрова:

– А если на меня нападут четыре профессионала из ЦРУ с желанием густо навалять?

– Мы их мгновенно просчитаем и с вашей помощью заговорим.

– Наверное так: «Вот ты, Джон, в меня из ствола целишь, а того не знаешь, что твою жену только что сбила машина, и везут её бедную в бессознательном состоянии в ближайшую клинику»?

– Можно и так – лишь бы подействовало.

– А не проще ли телепатией?

– У вас есть способности?

– Не замечал. Но с вашим участием, может, что и получится.

– Будем смотреть по ситуации.

– Лучший выход, – сказал с горечью Сергей Максимович, – удрать куда-нибудь на ту сторону Луны и сидеть безвылазно, посматривая мультики, все объявленных тридцать лет. Чего молчишь?

– Вопроса не было.

– А, ну да… Вот с этим чипом… Я буду ощущать в себе его присутствие?

– Только во время общения. Впрочем, нет – самого механического предмета вы ощущать не будете. Только с помощью его мы сможем общаться.

– И вы меня контролировать!

– У нас с вами общая цель – выжить в экстремальных условиях за бортом «Незабудки».

– Чем же они экстремальны?

– В «Незабудке» вам не страшны катаклизмы даже масштаба Вселенского. А вне аппарата вы ущербны с любой стороны.

– То-то я удивился: целюсь в Михайлова, а он улыбается. Под защитой, стало быть чипа был мужик. И вы меня просчитали – не выстрелит.

– Все верно.

Ладно-ладно… А как вам земная теория долголетия? Наши доктора пришли к мысли, что возраст не есть проблема чистой биологии. Душевное состояние индивида – вот главная тема! Если человек теряет душевные и эмоциональные устремления, он будет стареть неуклонно и безвозвратно. Если же он остается молод душой, тело отвечает ему сторицей.

– Вы сами же и ответили – долголетие, но не бессмертие. У вас с Максимом Сергеевичем другой эксперимент.

В ответ Петров пропел:

Главное, ребята, сердцем не стареть

И снова вернулся в полемику:

– Нам с Сергеичем повезло. А вот всем остальным прочим землянам следует прислушаться к ученым и стать адреналиновыми алкоголиками.

Варька молчит – вопроса не было.

Зря я её укоротил, – подумал Петров. – Раньше она была разговорчивей.

– Варенька-лапочка, а скажи-ка мне, милая – враги у вас во Вселенной есть? Вы с кем-нибудь воюете?

– На всем доступном пространстве нет силы способной нам противостоять. Да наша цивилизация и не ставит такой задачи – кого-нибудь покорять. Мы изучаем все непонятное и стараемся не вмешиваться в исторические пути развития разумных обществ на разных планетах. Но Вселенная бесконечна. Весьма вероятно на её просторах есть цивилизации равные нашей. Или даже превосходящие…

– Прозвучало печально. Но будем надеяться… – Петров надрывно вздохнул. – И ещё один вопрос, милочка. Тебе известно, что такое боль? Боль физическая… Это когда больно телу, которого у тебя нет.

– Когда наш чип будет в вашем теле, все его сигналы станут доступны нам. В том числе, и физическая боль. А сейчас нет.

– Скажем, бред…

– С чипом – избавлю.

– И спать уложишь, и пить запретишь?

– Все в разумных пределах.

Михайлов глубоко вздохнул, переваривая услышанное и выдал новую тему:

– А расскажи-ка мне, Варенция, про ваше государственное устройство. Какой у вас строй? Кто у власти – президент, премьер, король или император?

– Чтобы понять наше устройство с вашей точки зрения, следует представить муравьиный дом. Вот они бегают куда-то, что-то приносят, что-то уносят… Ими движет инстинкт и никакого признака разума. У человечества есть способности рассуждать и планировать, но движут по-прежнему те же инстинкты – есть и размножаться…

– Ну, понятно – любовь и голод правят миром!

– В вашей бездумной (на первый взгляд) суете существует однако единый вектор прогресса. Чтобы вы ни делали на данном этапе – воевали, строили, в космос летали, соревнуясь друг с другом – следующее поколение будет жить лучше. Гигантский экономический рывок Китая принес всему миру что? Правильно – избавление от голода пятой части населения планеты. Ну а следующее поколение добьется еще чего-нибудь… Это вы. Наша же цивилизация по своему построению напоминает человеческий организм – все при деле, все полезно: нет ничего лишнего.

– Понятно. А мозг – элита общества. Все как у нас, однако – одни правят, другие исполняют – и нечего нос задирать.

Впервые смутился бортовой компьютер – после паузы:

– Но я, наверное…

– Помолчи, а, – оборвал Петров. Он был мрачен.

Под его молчание Варька пропала с экрана монитора, и замелькали кадры городского пейзажа. Перед камерой две аппетитные задницы тусовочно вихляли бедрами, приплясывая на ходу – девушки шли по тротуару. Сергей Максимович, глядя на это зрелище, почувствовал себя ослом, перед мордой коего болтают сочнейшей морковкой.

И зеркало порадовало, когда пошел в туалет. Отразился довольный жизнью молодцеватый дед да ещё с эрекцией наперевес. В глазах горел огонь недополученного драйва, неутоленной страсти к впечатлениям…

Петров прислушался к ощущениям пожилого тела – вроде бы не заводит на секс. Да и не с кем. Наверное, неугомонная плоть его старой памятью живет…

Пригрозил ей (ему?) мысленно: «Залягу в анабиоз, дождусь нужного времени, поменяюсь с Михайловым, вот тогда держись… греховодник!»

Капризы судьбы или преклонного возраста? Бабы есть, желания нет, а когда есть желание – увы… Есть от чего сойти с ума. И сойдешь, если будешь задумываться. Жить бездумно, принимать все как есть – таков на сегодня лозунг момента.

Сергей Петров прожил на свете шестьдесят семь лет, но никогда не испытывал умопомрачительного первобытного и страстного желания кого-то изнасиловать. Он даже не предполагал в себе подобного неандертальца. И что удивительно – желания эти сейчас рождались не плотью, а психикой. Он будто хотел над кем-то надругаться, не будучи уверен, а хватит ли для этого у него сил. Причем чесались и зудели, не чресла а кулаки. Эмоциональная, так сказать, сфера…

И все-таки контрастный душ!

Успокоив таким образом разгулявшуюся плоть, Сергей Максимович вернулся к зеркалу. Несколько раз стиснул и разжал кулаки…

Варька, как ни крути – банкует. Вся информация у этой виртуальной вертихвостки. Придется и чип в себя ввести, и исполнять все, что она «насоветует»…

– Варения, где твой прививочный аппарат? Давай уж введем твой чип – я очень хочу на землю попасть.

– Так он здесь. Видите колпачок стеклянный на стене? Под ним игла. Уколитесь предплечьем – и все дела.

– Больно не будет?

– На какую засадите глубину..

– А надо?

– Только под кожу.

– Дезинфекция?

– В каюте чистейший воздух – ничего лишнего.

Петров насадил на иглу трехглавую мышцу правого плеча и практически сразу услышал голос в сознании:

– Вот теперь я в вас!

3

Поворочав немного мозгами, Сергей Максимович решил, чем он будет заниматься, ближайшие тридцать лет, болтаясь в НЛО.

– Ставлю задачу, Варвара – за эти годы ты должна меня сделать самым богатым человеком Земли. Как? Обучу своему ремеслу. А я ничего не умею другого, как играть на бирже, торгуя акциями. То есть продавать и покупать их будет банк, а мы только отдавать команды – что конкретно и в каких количествах. Мой опыт и своя собственная метода уже сейчас дают мне возможность безбедного существования. Я расскажу тебе все сейчас…

Петров перевел дух и отхлебнул минералки.

– Я выбрал несколько фирм из числа непотопляемых – то есть те, которые никогда не разорятся и никогда не прекратят своего существования. Без риска. Перечисляю – Газпром, Сбербанк, Лукойл, НорНикель и Новатэк. Играю тоже спокойно, не скатываясь в крайности…

Откинувшись в кресле, Сергей Максимович сменил тональность речи:

– Я когда Плехановку закончил, один остался на белом свете. Наследство получил. Продал недвижимость. Акции купил – вот этих фирм по пятьдесят штук. И стал играть…

– Проста метода, – Петров развел руками. – Как только закончились торги недельные, я смотрю – чья котировка ниже. Ну, в смысле, кто в упадке. И дальше включаем общеизвестный принцип – покупаем то, что все продают, и продаем то, что все покупают. В моем случае я делаю так – от четырех фирм из списка, у которых дела немного получше, отстегиваю десять процентов и продаю. На вырученные деньги покупаю акции той, дела которой из рук вон плохи. Покупаю с надеждой, что рано или поздно всё поправится, и я буду в выигрыше из-за разности цен. Догоняешь?

– Да понятно все, – беспечно ответила Варька.

– Такой метод называется пассивная игра. Но даже так я сумел в первый же год удвоить сумму. Не трудно посчитать – имея миллион в рублях, за шесть лет запросто можно стать долларовым миллионером. Но надо же ещё существовать…

Петров глубоко вздохнул и минералочки хлебнул. Курить пытался бросить, настроившись на деловую жизнь – слюна давила. И чтобы не плеваться, Сергей Максимович газировкой прочищал полость рта.

– Дальше пойдем. Деньги тратил я в основном на путешествия – молод был, хотел посмотреть мир. Потом как-то все приелось – Багамы, Мальдивы… Разве что от Кубы остались положительные впечатления. Отсижу срок, туда перееду жить…

– Чего же ждать? Найдем местечко поукромней для «Незабудки» и отдыхайте на пляжах.

– А что? Давай так и поступим.

– Вот ночью и приступим. Отсканируем из космоса весь остров да где-нибудь и притулимся.

– Хорошо. Но сперва закончим с делом. Здесь нет мне заморочек с проживанием. Ну а на девочек – заведу лимит. Короче – экономить буду. Но это мое мировоззрение. Твои-то горизонты гораздо шире. Тебе, наверное, по силам активная игра – когда искусственно создаются ситуации большого спроса и паники на бирже. Я в эти дела не лез – без риска-то спокойней. Ну а тебе с твоим умом грех погоды ждать у моря. Короче, Варька, даю добро или команду… вобщем делай что хочешь, но чтобы деньги у меня были. Огромные, немыслимые деньги… больше, чем у кого бы то ни было на Земле.

– Куда вам столько?

– Поживем – увидишь… А пока… Как говорил один генсек: «Цели ясны, задачи поставлены – за работу…», Варька! Уф! – Петров опять откинулся в кресле с видом Геракла, совершившего подвиг.

– А вы будете сибаритничать?

– А я буду думать на перспективу.

Добавить надо, за эти дни Петров, освоившись на «Незабудке», стал позволять себе намеки на превосходство перед Варькой – он, де, человек разумный, а она искусственный хоть и интеллект. Разговаривал с компьютером как старшина стройбата с новобранцем. Звал «салагой», «губошлепкой», «развратницей»…

Но как только Максимыча накрыл деловой настрой, общение пошло вполне культурное. И даже извинился человек перед компьютером за однажды резко сказанное слово.

Коснувшись юности своей в разговоре с Варькой, Петров в воспоминания погрузился – до дрожи, запахов и ощущения на коже ветра перемен…

Максим Сергеевич увидел себя мальчишкой на даче, которую потом продал – знакомой по детству каждой травинкой, пробивавшейся сквозь каменные плитки дорожек. Отличная погода с авансом на тепло. Парнишка идет по тропинке вокруг большого, знатно пожившего дома в два этажа с мансардой. У крыльца под окнами клумба с георгинами…

– Красиво как! – прервал воспоминания Варькин голос.

– Ты о чем это? – встрепенулся Петров.

– Красиво было на вашей даче. Жаль, что продали.

– Ты хочешь сказать – видишь все мои воспоминания?

– И мысли тоже.

– Давно?

– Как чип ввели.

– А что ж молчала?

– Повода не было говорить.

– Значит, ты теперь все мои мысли слышишь?

– Зачем вы спрашиваете? Мы уже об этом говорили.

Действительно. Вопрос пустой.

– Ещё что-нибудь вспомните.

Но воспоминания о детстве захлопнулись, как будто завяли георгины…

Петров вдруг встрепенулся.

– Послушай, кукла, а с этим омолаживанием… память не стирается. Мне не хотелось бы терять ни грамма из того, что было со мной в прожитом.

– Не беспокойтесь, в этом плане мозг человеческий – бездомная копилка: не на одну сотню жизней хватит да ещё останется.

– Это хорошо. А то я вдруг подумал – если не помнить того, что было, то вроде как и не жил. К чему вся эта чехарда тогда? – наморщил ум и физию Сергей Максимович.

Только что просящая с экрана красотка Варька взглянула на него с чисто женским высокомерным призрением.

Опомнился Петров:

– Ты ещё здесь? На работу бегом марш!

– Успокойтесь. Все уже давно крутится в нужном направлении – и из лимона делается миллиард.

– И каковы имеются результаты?

– Ну, как сказать… Есть новости хорошие, плохие и совсем ужасные.

В этот момент Петров с Варькой тревожно переглянулись. Ейбо… как собеседники живые. Девица на экране подмигнула даже.

– С чего начать?

– Валяй с ужасного.

– Кризис надвигается на мировую экономику, – сказала Варька, пылая тихим ужасом.

– Нормально, – перенес удар Петров. – Ошибки быть не может?

– Никакой. Информация из центра прогнозирования экономических ситуаций.

– Чей это центр?

– Нашей цивилизации.

– Твою ма-а-ать, – присвистнул Сергей Максимович. – А что хорошего у нас?

– Мы это знаем и можем подготовиться.

– А что плохого?

– В результате кризиса сменится мировой лидер. И это не Россия.

– Да мы вроде и не рвемся. А сколько у нас времени до смены гегемона?

– Десять лет.

– Задача усложняется, – глухо произнес Петров…

Прежде чем подняться на орбиту, для сканирования острова Свободы, Варька связалась со своим Центром исследования планеты Земля и получила исчерпывающий ответ, где можно спрятать летательный аппарат от посторонних взглядов. В заливе Гуантанамо в подводной ещё не открытой людьми пещере под носом у американцев, квартирующих в военной базе.

Соседство не радовало. А невозможность выбраться на пляж – всецело огорчала. Не курорт, а черте что.

– Что будем делать? – спросил бортовой компьютер разочарованный Сергей Максимович.

– Вы хотели Кубу. Безопасней места нет.

– Может в коралловых рифах на Багамах, где суда не ходят и самолеты не летают? Поближе к Бермудам… Там хоть на рыбешек можно поглазеть.

Варька сделала запрос.

– Порядок! Есть необитаемый остров в рифовой гряде основания печально известного треугольника. Либо на дне, либо в зарослях густых…

Перебрались. Другой комфорт!

В первую ночь на острове Петров вышел прогуляться. На размытые легким туманом заросли падал серебристый свет луны.

– Я вот что думаю, Варвара, – серьезно через чип внушал Сергей Максимович. – Нам нужен собственный банк. Чужие сейфы не набить деньгами. Да и свобода финансовой деятельности – немаловажный факт. Под чужой крышей, пусть даже швейцарской, наш счет арестовать – пара пустяков: достаточно одной государственной бумажки. А уж в своем банке да с филиалами по всему миру – нам черт не брат. Подумай над вопросом.

– Подумаю.

– Для банка мне нужно имя, незапятнанное нигде и ничем. Так что аккуратнее с игрой на бирже – в плане закона, чтобы комар носа не точил. Да и с проказами другими, фокусами финансовыми не перебарщивай…

– Вы уже поняли, кто оффшоры почистил у российских чиновников и олигархов?

– Еще раз строго – мне нужны денежки чистые и узаконенные.

– Отмоем: вот банк откроем – лягут вкладами.

– И аккуратней с олигархами. Воров-чиновников – за ради Бога. А те, что связаны с экономикой России, пусть пока живут в достатке. Их время впереди.

Еще посидел Петров, слушая прибой и любуясь морем, пока чип не скомандовал: «Отбой. Сейчас в кровать – завтра день тяжелый!»

Не тут-то было.

Как только Сергей Максимович сел на кровать в алькове «Незабудки», носок начал снимать, тут же голос с потолка.

– Нам надо поговорить. Сядьте к компьютеру.

Петров вздохнул, обратно натянул носок, в кресло пересел.

– Валяй, Варвара. В чем проблема?

– Я хотел с вами поговорить о медиа-холдинге. Будем свой создавать или, поднатужившись, выкупим готовый?

– Конечно, создавать – зачем нам чужие имена?

– Тогда нужен бренд. Уже пора заявить о себе миру. Просто «банк Петрова» – это ни о чем. О вас уже говорят во всех газетах и журналах, с экранов телевизоров и на блогах…

– Да уж думаю об этом.

– Я заметила, но ничего пока не поняла из вашей мысленной сумятицы.

– Ты что можешь предложить?

– Для начала бренд как картинка – должен быть красочным и запоминающимся; бренд как символ – должен отображать вашу идею; бренд должен стать маркой ваших товаров или услуг…

– Ладно-ладно, кончай свой ликбез! Слушай сюда… Бренд как картинка: контур Американского материка… Гренландию присовокупи.

Петров говорил, а на мониторе Варькиным стараниями создавался рисунок.

– И по экватору крупными буквами «Soy Cuba». «Я – Куба»! С цветами сама разберись, чтобы, бросаясь в глаза, приятно им было. Теперь смысл – что к чему. Смысл в идеи. Идея проста. Через десять лет под напором китайской экономической экспансии и от собственной дряхлости рухнет дядюшка Сэм. Кто спасет Америку от «желтой угрозы»? Только символ, который сможет её объединить. Куба сама по себе, сколько в неё не вкладывай, вряд ли сможет тягаться с китайским драконом. Но остров вот уже много десятилетий успешно противостоит самой могущественной империи в мире. Он стал символом свободы и гордости не только Америки, но и всего земного шара. Куба, как символ, сможет объединить страны западного континента в единый сплоченный союз, не исключая и англоязычные – Канаду с США.

Петров сделал паузу, усмехнулся своим мыслям и продолжил.

– Как Китай нам одолеть? Да проще простого! Когда Куба станет символом свободной Америки, ей достаточно кинуть клич: «Не покупаем ничего китайского!» И сдуется наш новенький гегемон. По крайней мере, в масштабах этого континента.

Сергей Максимович, вытянув ноги, откинулся на спинку кресла пилота, заложив руки за голову.

– Ты, Варька, как представляешь новое мироустройство после предсказанного тобой кризиса и падения США? Я вот примерно так – с четырьмя полюсами. Во-первых, Китай, уже загнавший в экономическую кабалу половину Азии и, как у себя в огороде, хозяйничающий в Африке. Во-вторых, Евросоюз, как центр культуры и экономики белой расы. В-третьих, Россия, как самобытная и самодостаточная в экономическом плане страна. И в-четвертых, объединенные страны Америки, если нас с тобой удастся за десять лет раскрутить Кубу, как центростремительный фактор всего континента. Задумка понятна?

Петров глубоко вздохнул и снова подался вперед.

– Не будем терять времени. Значит так, Варвара, приготовь для правительства острова такой меморандум. Мол, известный финансист и меценат России Петров Сергей Максимович хочет вложить большие средства в развитие республики Куба. Для этого он открывает в Гаване финансовый медиа холдинг «Soy Cuba». Кроме подразделений медиа в холдинг будут входить инвестиционный банк и финансовая биржа – все под одним, вышеупомянутым брендом. Ответным шагом господин Петров С. М. просит президента республики Куба Мигеля Диаса о предоставлении ему кубинского гражданства и Дома Дюпона в качестве жилья на острове.