Полная версия
Просто фантастика!
Владимир Лукашук
Просто фантастика!
Фатум прошлого
– Весьма спорная мысль, милейший, – профессор произнёс слово «милейший» тоном, каким велась бы беседа, скажем, в конце 19-го века, а не в настоящем – 23-м. – Я бы даже сказал, еретически опасная для науки!
Он беседовал со своим учеником Давидом на одной из станций на Луне. Они договорились встретиться здесь, в космопарке, чтобы побеседовать наедине. За гигантским прозрачным куполом открывалась синеватая тьма с ярчайшими звёздами. А тут – на лунном грунте, под защитой последних достижений цивилизации, буйно расцветали джунгли, порхали бабочки, пели красивые птицы. Оба были одеты в обтянутые, серебристо-чёрные одежды, которые универсально подходили и для повседневной жизни, и для работы на космических кораблях.
Дело было очень деликатное. И Давид пока лишь вкратце изложил суть идеи.
– Ох, вы и авантюрист, – чуть скептично усмехнулся его учитель. Ему импонировала напористость любимого ученика, теперь уже доцента хронологических наук. В то же время пугала его одержимость идти до конца в поисках истины. Ведь именно благодаря лаборатории Давида удалось совершить невероятный скачок для цивилизации – создать хронотрон. Однако теперь это грозило уже непредсказуемыми последствиями.
– Вы пытаетесь опровергнуть вообще все фундаментальные знания не только физики, но и целиком мироздания. Что-то из области фантастики! Ладно уж… Давайте рассмотрим подробнее, в чём суть вашего эксперимента.
– Ну-у, в общем, всё просто, – начал с растяжечкой Давид. – На первый взгляд. Я отправляюсь на хронотроне в определённую эпоху. Предполагаю, в конец 20-го столетия. Там отсылаю инкогнито пакет с технической документацией моего аппарата в соответствующую организацию. Уже подобрал самое передовое в этом плане учреждение – Институт по проблемам пространства и времени в городе Столково. Разумеется, всё будет сделано в соответствии с той эпохой, даже подобрал специальную печатную машинку и бумагу определённого сорта. Полагаю, нашим предкам не составит особого труда разобраться в изложенных документах, и после после создадут аналог хронотрона. Представляете всю грандиозность моего проекта?! Возможность встречи далёких во времени поколений? У меня даже захватывает дух! Боюсь говорить: может измениться даже ход всей человеческой цивилизации, и-и… У них появится возможность даже стать выше нас по уровню развития.
– Невероятно! – в тон ученику поддакнул профессор. – А вы, получается, станете что-то вроде Deus ex machine? Спуститесь к нашим предкам эдаким богом из собственноручно изобретённой машины? – И с едва скрываемым сарказмом закончил: – Вам же поставят грандиозный памятник на Земле! Прославитесь навечно… Если не затеряетесь в тех же лабиринтах вечности.
– В какой-то мере, – задумчиво ответил Давид, приостановившись возле роскошной пальмы. Он будто не замечал интонаций учителя. – Только вообразите, что̀ произойдёт потом? Уже в 2000-м году, на пороге тысячелетий, человечество сумеет совершить огромный скачок в науке и практически в момент достигнет нашего уровня развития. А, возможно, превзойдёт его! Вы подумайте, когда мы встретимся, то… Мы, потомки, будем выглядеть в сравнении с ними как кроманьонцы перед хомо сапиенс! Даже сам не верю подобную перспективу.
Оба двинулись по аллеи дальше.
– Однако на сегодняшний день постулат о течении времени в одном направлении неопровержим, – профессор оставался непреклонен. – Эту истину давно знают даже малыши в первом классе.
– Истина, говорите? Но кто проверял? Правда, не уверен, что подобные скачки во времени безопасны для здоровья. Только чего не сделаешь ради торжества науки!
Давид продолжил:
– И, вспомните, как же теория струн, когда во Вселенной существует бесчисленное множество вариантов развития событий? Вы сами когда-то на лекциях фантазировали, что если это предполагает невероятные горизонты! Правда, старая гипотеза по-прежнему лишь умозрительна. Однако сейчас появляется перспектива доказать, что наша цивилизация может пойти совершенно иным путём, – упрямый учёный взмахнул рукой, как бы отсекая сомнения. И закончил: – Да, я на пороге величайшего открытия.
Давид, весь в необузданных мечтах, ушёл опять вперёд. Зато профессор остановился, озарённый какой-то смутной мыслью. И сказал, как бы размышляя, вслух:
– С одной стороны, ваша теория – чистый абсурд. С другой, кто знает… Одно пугает. Помните риторический парадокс? Если физик захочет подтвердить свой опыт, то готов в таком случае уничтожить весь мир! Вопрос лишь в том, кому он тогда что докажет? Хотя мы уже это проходили в том же 20-м веке с коллайдером, когда многие были против его использования.
Давид обернулся к учителю:
– Вы почти угадали. Я как раз хотел сказать, что, возможно, уже завтра-послезавтра мы с вами не увидимся. Впрочем, лишь бы остались в живых! И тогда ещё продолжим экспериментирование.
– Но почему вы выбрали именно этот период в истории?
– Что ж непонятного? Конец 20-го века – невероятно бурный расцвет науки и технологий! Атом, транспорт, компьютеры, биотехнологии, микрочипы, прорыв в космос, вследствие чего мы тут сейчас гуляем. Самый момент, когда можно подтолкнуть людей к ещё большему ренессансу во всех сферах их деятельности.
«Всё понятно, – констатировал профессор. И с некоторым удовлетворением осознал: – нет, Давида никогда не уймёшь. Хотя как он обойдёт запреты? Высший Совет запретил продолжать опыты в его лаборатории, связанные с его же собственным хронотроном. А он опять за своё! Вот и вызвал меня сюда посекретничать».
Учитель помнил, как уже при пробных испытаниях его ученик пытался чудить: то чуть не устроил в мезозое охоту на динозавров, то намеревался по соглашению со жрецами построить Акрополь в кратчайшие сроки. И ошарашенный Совет запретил без своего ведома всякое экспериментирование до выяснения, не внесёт ли это сумятицу в гармонию Вселенной. Было принято Соломоново решение: в прошлом можно появляться без непосредственного контакта с предками, и только в виде плазменных фракций, которые будут восприниматься, как шаровые молнии. Бюрократия была, как и прежде, непобедима.
– Хорошо, учитель, – Давид посмотрел испытующе ему в глаза, – открою вам тайну. Знаю, вы не выдадите. У меня есть второй такой же аппарат. Я запрятал его аж на Марсе. Почему? Я ведь предполагал такой ход событий. Как известно, пока хронотрон может перемещаться лишь в прошлое. Так вот, если произойдёт столь колоссальный толчок в науке, то-о… – он сделал эффектную паузу, – мы сумеем попасть в будущее! И коли я изобрёл эту штуку, почему должен согласовывать с кем-то каждый свой шаг? Впрочем, с вами не мог не поделиться моими соображениям.
Они уже дошли до края купола парка. Он как бы символически воплощал преграду в прямом и переносном смысле. Профессор тоже разволновался. И, уже теряя самообладание, покачал головой:
– Всегда считал вас самым талантливым из моих последователей, но, кажется, вы поступаете сейчас не слишком этично. Получается, я должен молчать? Зачем тогда вы, вообще, отдали своё изобретение людям? Я просто обязан сообщить обо всём Совету. Жаль, что человеческий фактор так часто вредит чистоте экспериментов.
Сквозь прозрачный купол было видно, как в бездонном пространстве мелькнул метеорит. И профессора словно что-то озарило внутри. Он пробормотал:
– Человеческий фактор.
Поглядел на Давида уже бодрее. Волны морщин на его лбу чуть рассеялись:
– А знаете что? Дерзайте! Обещаю, что буду нем, как рыба.
***
– Ну, как, милейший? Вы рады, что вновь встретились? – хитро поглядел на Давида профессор. Истекла неделя, как они виделись с прошлого раза. Сейчас коллеги встретились на Земле в доме учителя, похожем на «летающую тарелку» с тремя высокими стойками – так, как её представляли предки. Профессор в расписном халате приостановил раскачивание кресла-качалки, поправил на коленях плед. Он любил старину и комфорт. – Неужели ваш экзерсис не удался? Впрочем, зачем спрашивать, когда всё также светит солнышко, а мы живы и невредимы.
Вид у Давида был чрезвычайно подавленный.
– Я обескуражен, учитель, – промямлил он. – Никак не возьму в толк, в чём причина. Помедлил и продолжил: – Я почти сразу отправился на Марс. Провёл всё согласно по плану. Через пять дней вновь переместился в прошлое, но сделал корректировку – на Земле должно пройти ещё десять лет. К своему изумлению, не обнаружил ни малейших изменений на планете. Ну, не считая тех достижений в науке и технике, о которых я уже был осведомлён раньше. Я перескочил ещё через пяток лет. Безрезультатно! Со злости рванул через двадцать лет. Тот же итог! Не знаю, что думать… А вы, гляжу, довольны. Не объясните ли, отчего?
– Да, я действительно, чувствую себя великолепно. Наверное, потому что оказался прав в своих выводах. Скаламбурим так: для вас есть одна старая новость.
Робот-секретарь в виде парившего рядом ангела учтиво подал из папки листок. Бумага была ветхая до желтизны. Профессор осторожно взял лист и посмотрел с улыбкой:
– Ради любопытства – и истины тоже – я вчера не сидел, сложа руки. Гляжу, мир не рухнул. Дай думаю, запрошу архивы упомянутого вами института. Я же помню ваш пакет кофейного цвета. И вот что нашёл. Подойдите-ка сюда.
Давид приблизился и с удивлением увидел знакомый пакет и ещё несколько других документов. Профессор щёлкнул пальцами:
– Конечно, такой казус можно считать, что бюрократию мы никогда не изведём, пусть даже с ней и ныне борются. Но, возможно, причина вовсе в ином? Мне кажется, что, если в прошлое ещё можно проникнуть, то при намерении проникнуть в будущее вся совокупность факторов создаёт непреодолимую силу для этого.
И обратился к «ангелу»:
– Зачитай, милейший, вслух, что написано в служебной записке эксперта.
Робот голосом вышколенного слуги начал:
– Служебная записка директору Института по проблемам пространства и времени в связи с присланным неизвестным лицом пакетом от 1-го октября 1997 года… В ответ на ваше обращение сообщаем следующее. Неизвестный изобретатель информирует, что передал в полное распоряжение научные и технические материалы по так называемому хронотрону (условно говоря, машине времени). Детально изучив предоставленные документы и схемы, можно сделать следующие выводы. Первое: все технические параметры аппарата не вписываются в современную концепцию по теории пространства и времени, а порой даже опровергают многие физические законы (смотрите приложение), автор явно не знаком с основами элементарной физики; поэтому предоставленные материалы не представляют абсолютно никакой научной ценности. Второе: из сопроводительного письма можно сделать вывод, что адресат часто приводит доводы, которые не отличаются логичностью, что наводит на мысль о психических отклонениях автора; возможно, это лицо одно из тех, кто направляет подобные письма в наше учреждение в период сезонного обострения, и в них пытается разом перечеркнуть все известные законы по макро- и микромиру. Поэтому нет смысла в рассмотрении вышеприведённых материалов. Доцент физико-математических наук А. Никостратов.
Сделав малозаметную паузу, робот добавил:
– На верхнем уголке документа видна подпись директора института и слова: «В архив».
Спаситель человечества
Паша выжимал из «стального коня» по кличке Хайлюкс всё, что мог, мчась по ухабам просёлка. И ему, как казаку, чудилось, что под ногой уже не педаль газа, а стремена. Он спешил к той, прекрасней какой не было в целой Вселенной, пусть даже она обитала в захолустном райцентре. Да разве это играет роль?
Утро восьмого марта уже разгоралось, и вопреки сезону было жарковато. «Скоро попрёт из земли, работёнки в момент прибавится, – вдохновенно подумал он, как начинающий фермер. – Трактор надо готовить для пахоты». Поэтому требовалось срочно решать личные амуры с Дуняшей. Глядишь, то да сё, лето промчится в заботах, там свадебку осенью сыграют. В самом деле, для чего ему хозяйство, коли родители уже избубнились насчёт семьи и будущих внуков?
Наконец, выскочил на шоссе. Впереди показался перелесок, через который устремлялась дорога. Скоро и райцентр родёмый! «Заскочу в сельмаг, – планировал Паша, – куплю в подарок милой чёнить нужное такое, чтобы всегда помнила. Те же сапоги резиновые! Колечко пока рановато. Его размерчик – в отличие от сапог – не знаю, надо исподволь выяснить. Их сейчас красивые шлёпают, цветные. Ну, букетик заодно, там, рядом бабки цветами из теплиц торгуют».
Далее произошло то, что обычно изображают в заурядных телепрограммах о всяком таинственном-непознанном. Над горизонтом возникла бликующая от яркого солнца точка. Она стремительно понеслась над лесом, увеличиваясь в размерах. Через несколько секунд зависла над дорогой. Эдакий эллипсовидный, блестящий предмет, который вертелся вокруг своей оси.
Паша сразу смекнул, что это – пресловутое НЛО. Кто ж о них теперь не слышал! Все уши прожужжали по телеку и в интернете. Притормаживая, водитель продолжал движение и поглядывал то на дорогу, то на «неопознанный объект», чуть двигавшийся впереди. Точно им интересуются.
Внезапно под капотом буркнуло раз-другой, и пикап заглох. Тупо остановилась, и – ни с места! Загадочно для такой заграничной техники. Паша повертел ключом, пытался погазовать – бессмысленно. Будто в авто нет ни бензина, ни электричества. Понятно, происки инопланетян! Вон их тарелка тоже остановилась. Небось, злорадно наблюдают за потугами Паши. Он с досады плюнул: «Сейчас что-то начнётся. Но живым чертякам не сдамся». Он был в курсе, что космиты вечно крадут землян, чтобы проводить над последними страшные эксперименты, а уж женщинам вообще лучше не попадаться, с их помощью они производят аж своё иноземное потомство! Может, у них дефицит инопланетянок, как у китайцев с девушками?
Да, начало было примерно, как в киношках. Из днища тарелки по центру выстрелил яркий столб зеленоватого света. В нём мелькнула тень, и возникло нечто осминогоподобное в серебристом облачении. Мелькнули ещё тени, и рядом выросла парочка близнецов-аналогов. Пять гибких щупальцев у существ располагались звездообразно вокруг тела, переходящего сразу в голову, под которой располагался небольшой тёмный прямоугольник. Сверху – подобие скафандра с прозрачным щитком, сквозь который сиял большой неморгающий зрак. Сзади у каждого было нечто вроде хвоста с тупым рогом.
Паша насторожился: «Жаль, монтировка в багажнике. Надо оттянуть время. Хотя… если прилетели из такой дали, вряд ли их напугаешь. Так что, изобразим оптимизм при встрече с инопланетным разумом. Глядишь, жизнь в стране, наконец, наладим». Надо было выглядеть миролюбивым, пусть Паша даже оттарабанил два года в ВДВ и крушил лбом кирпичи. «Запросто пришибу этих хлипких созданий. Хотя лучше бы лоб приберечь для других целей», – резонно подумал Паша.
«Вы приняли единственно верное решение, – раздалось в его мозгах. – Мы приветствуем вас от имени жителей планеты Зет-зет из созвездия Альфа Центавра. Наблюдаем за вами последние пятьсот лет по земному календарю и пришли к выводу, что вы почти созрели для межзвёздных контактов. Теперь хотим принести вам добро и процветание».
Паша опешил. К телепатическому трёпу он не был готов, и чувствовал себя голышом в присутствии одетых: «Они же всё наперёд про меня будут знать!». Впрочем, принял как само собой разумеющееся, что космиты говорят по-русски. Но не в натуре десантника показывать смущение! Он хмыкнул и дерзостно бросил:
– Мы вас давно поджидаем. Не понятно, чего так долго за дверью топтались. У меня лишь один вопрос: почему именно я?
«Мы хотели знать мнение простых людей – из народа, как у вас говорят».
– Это правильно, – одобрил выбор Паша. – А свяжитесь со сволочью наверху, сразу начнут доить простых работяг вдвое больше.
Правда, он испытывал некоторое разочарование. М-да, не так он представлял в детстве встречу разных миров! Где восторженные толпы, туш, цветы дружелюбное объятие троицы – Гагарин, Королёв, человекоподобное создание посреди? С монстрами ни обняться, ни выпить. «Понимаем, – раздалось опять в голове. – Мы вас тоже иначе представляли. Но здесь химически агрессивная среда для наших тел. Мы сразу растаем без скафандров».
«Куда вы направлялись?» – возник следом вопрос настолько прямой, что Паше даже вдруг померещился образ инспектора ГИБДД.
– Да куда…– смутился тут фермер. И решил поделиться радостью: – К любимой девушке! Хочу её повидать, поздравить с праздником, презент сделать. В общем, любовь-морковь, потом всё такое прочее.
«Что вы подразумеваете под «всё такое прочее»?
– Ну, вы даёте, граждане, – почесал затылок сельский человек. – Потом… Потом у нас будет свадьба, появятся дети.
«Дети? – переспросили его. – У вас наступает пора спаривания?».
– Что значит спаривание?! – озлился Паша. Даже ему, сельчанину, не понравился такой оборот. – Сначала мы ухаживаем за девушками, конфеты-букеты, дискотека там, рестораны, прогулки под луной.
Ему вспомнилась последняя размолвка с Дуней. Полез её тискать в закуточке, а она – брыкаться: ты мне ещё ласкового слова не сказал! Мол, поэзии не хватает. Вот дурёха! Ничего, сейчас у него в заднем кармане ждали своей минуты заготовленные стихи. Вручит небрежно: «Сам сочинил». Хотя их младший брат из тырнета стибрил. Фермер по опыту знал: если не удалось взять крепость сходу, не сто̀ит расстраиваться, нужно искать другие пути, чтобы прорваться в крепкие ворота.
– А вы-то как размножаетесь, если на то пошло? – спросил с вызовом. – Разве не так, как мы?
«Нет, у нас всё проще и разумнее, – выдали ему чёткий ответ. Паше даже показалась гордость в нём – В течение трёх месяцев – от захода первого нашего солнца и до восхода второго – у нас создаются условия для созревания плода внутри организма. К концу срока из сумки на животе выползает маленький детёныш, как вы называете».
– Это типа как у кенгуру, – поразился фермер. – Ну, дела…
И уже мысленно отметил: «У кенгуру и то веселее получается!».
Инопланетяне не отставали: «Получается, на Земле существуют две расы человечества, которые постоянно смешиваются, чтобы не исчезнуть. Это не разумно! Напрасная трата энергии, и похоже на эволюционный дефект».
– Сами вы дефективные! – обиделся фермер. Дипломатический такт уже изменял ему в межзвёздных отношениях. Как объяснить космобасурманам про лучшее из чувств? Это всё равно, что объяснять музыку! Можно, конечно, спеть «Едем, едем мы в соседнее село на дискотеку-у…», да вряд ли им станет понятнее.
Инопланетяне, однако, не обиделись. Видимо, для них эмоции мало что значили, главное – логика. Возник следующий вопрос: «Мы верно сделали вывод, что часто вы считаете так называемую «вторую половинку человечества» более глупой? Может быть, тогда их, женщин, стоило разводить на ваших фермах, и производить коитус в нужное время?».
– Да вы охр…нели что ль?! – совсем уже оскорбился за подругу Паша. – Женщины молодцы!
«Они, конечно, ещё те стервы с едким язычком! – подумал фермер (хотя уже не знал, то ли просто думать, то ли ворочить языком). – Иногда так взбесишься, что готов либо Дуню в Дездемону превратить, либо самому броситься в омут. По-моему, они хуже всяких инопланетянок! Но мы же не кенгуру, надо жить-то вместе». Он уже был готов защитить всех женщин планеты и пустился в исторический экскурс:
– Отчего же?! Они уже добились равноправие, носят даже мужскую одежду. Есть такие, кто даже стал министром обороны, – эта тема была близка Паше. – Теперь ездят на танках.
«Женщины лучше вас разбираются в военном искусстве?» – пытались разобраться посланцы иных миров.
Паша начал терять терпение:
– Какое к чёрту искусство?! Ракету от пистолета не отличат!
«Зачем же вы им поручаете то, в чём они не разбираются?».
Представитель разумной биосферы развёл руками:– Дык, как… Нравится им на танках кататься. Разве откажешь? Я бы сам их покатал.
«А если женщина предложат одним мужчинам напасть на других?» –последовало провокационное предположение.
– Гм, бывало такое… – Паша особо не задумывался о столь странных вещах. Хотя, реально, был же случай, когда из-за чар Елены Прекрасной загнулась целая Троя! Я уже не говорю, сколько мужиков из-за них спилось, повесилось, попало в тюрьму или перебило друг друга! – исповедовалась несчастная мужская душа.
Наступила звенящая пауза. Инопланетяне отключились и, наверное, в недоумении что-то обсуждали. Потом выдали: «Нам трудно понять ваши половые взаимоотношения. А без военных конфликтов вы не в состоянии обойтись?».
Это был удар под дых от незваных гостей. Паша перешёл в контратаку:
– У вас что, войн не бывает?
«Очень-очень давно случались, – получил ответ. – Не более двух-трёх».
Один из них приподнял хвост с шипом, на котором блестели кольца с красивыми камнями: «Видите этот отросток? Когда мы осознали, что можем друг друга уничтожить, то договорились посрезать опасные наконечники. Теперь это у нас используется лишь для украшения. И на нашей планете наступили мир и благодать».
– Прямо позавидуешь, – согласно закивал человек. – У нас тоже кое-кому рога бы поотшибать да клыки вырвать, стало бы спокойнее.
Инопланетяне, видимо, окончательно поняли, что за бардак творится на Земле. И объявили Паше вердикт: «Мы поможем вам переродиться. Избавим от межличностных конфликтов, и ваша цивилизация получит невероятный толчок для прогресса».
Паша насторожился, судорожно соображая, всего трое инопланетян или кто-то ещё засел в их «блюдечке»?
Благодетели человечества торжественно продолжили: «У вас уже есть зачатки новой природы. Вы называете их трансгендерами. И мы вас всех сделаем таковыми. Внутри каждого из вас тоже будет созревать собственный плод. И великую миссию мы начнём с тебя…
***
«То же умники! Я, конечно, не Рембо или супермен в колготках… – Паша зло крутил баранку машины. И передразнил: – Начнём с тебя! Лезут изверги со своим почкованием, куда не просят».
Полчаса назад он как бы согласился с теми, кто хотел его осчастливить. Хотя ненароком поинтересовался: «А пикап-то будет работать? Дайте-ка попробую». И шмыгнул в машину.
Сейчас перед ним стоял образ Дуняши. Как она идёт, смеясь, навстречу с весенним настроением и в красивом платьице. Как же она расцветает, будто роза под солнцем! Вся в надеждах, что с Пашей ей будет обязательно хорошо.
…К обочине дороги вытекало из-под материала, похожего на фольгу, медузообразное желе. Агрессивная среда Солнечной системы явно не подходила для космических пришельцев.
Они не успели отскочить в сторону, а беспилотная «тарелка» тут же автоматически с грохотом взорвалась.
Нервы планеты
Философская повесть-триллер
(по следам одного военного мегапроекта)
Всё связано со всем (Закон Коммонера)
I. В южных широтахКрупное белоснежное судно «Академик Иванов» плавно покачивалось на волнах в надвигающихся сумерках. Это было типичное научно-исследовательское судно водоизмещением 6200 тонн, построенное в Финляндии. Его длина равнялась ста пятнадцати метрам.
Судно стояло на якоре всего в полумиле от небольшого островка вулканического происхождения. Малоприметный кусочек суши – не более пяти километров в длину и трёх в ширину – постепенно растворялся во мгле Тихого океана. Островок располагался вдалеке от морских и воздушных путей, и, казалось бы, должен быть мало кому интересен в бесконечных водных просторах. Единственное, что привлекало в нём – огромные клубы дыма, день и ночь тянувшиеся с небольшой вершины. Дымные полосы, будто белесо-кучерявые волосы, вытягивались воздушными потоками на десяток миль в северную сторону.
Извечное противоборство двух стихий породило этого огнедышащего дракона. И теперь из глотки новорожденного вулкана доносился громкий гул, переходящий порой в грохот. Правда, детище природных сил уже немного поостыло после прорыва на белый свет. Но никто не может быть уверенным, как поведёт себя вулкан даже в ближайшие сутки.
На носу корабля, у правого фальшборта, стояли два человека и смотрели во мрак приближающейся ночи. Первый из них являлся капитаном судна, старым морским волком, посетившим чуть ли не все крупные порты мира; его звали Александр Северин. Под его густыми, рыжими усами почти постоянно торчала гаванская сигара, чей аромат он обожал.
Второй был ведущим учёным, специалистом по морской микробиологии, профессор Виталий Остроумов. Он был астеничен, сед и полностью лишён растительности на лице.
Оба молчали.
Невероятная картина тропического вечернего неба завораживала. Мириады звёзд начинали мерцать над бесконечной водной гладью. В такие минуты любой ощущает себя наедине с Вселенной, её ничтожной частичкой, от которой ровным счётом ничего не зависит. И одновременно ощущается некое родство с невероятной космической беспредельностью.
