Семь шагов над обрывом

– А чего ж ей не быть?! Дивчата хай обед варят. А мы удочки поставим. Ходимо…

Девчонки отправились через лес к озеру, прихватив часть вещей. Лерка несла спасжилет и рюкзак. Наталочка тащила большую сумку с продуктами, а Соне досталась пара раскладных походных кресел.

Горячий песок мягко пружинил под ногами. Лерка скинула шлепки и радостно ойкала, наступая на шишки и сухие иголки. Наталочка то и дело оглядывалась на мужчин, которые никак не могли решить, где лучше оставить машину.

Тишина леса завораживала. Ветерок стих между деревьями. Пьянящий запах хвои и речной воды, мягкий шорох песка…

Деревья расступились внезапно, и Соня с девчонками выбралась на открытое место. Остановилась перевести дух и замерла, не решаясь двинуться дальше.

– Блин, ничего себе! – воскликнула Лерка, – У меня аж мурашки по коже! Сонька, как тебе местечко?! А?!

Соня молчала. Черный ставок лежал перед ней, как…вызов?

Как проявленная картинка из забытого тревожного сна.

Странно-манящий, он завораживал нелепой несоразмерностью, пугающим и чарующим контрастом берегов. Словно ломкая трещина прошлась по гладкому стеклу, расколов его на две неравные части.

Ближняя – искрилась солнечными бликами на лёгких волнах, зеленела сочной травой, звенела беспечными птичьими трелями, стелилась пологими песчаными склонами.

И дальняя – высилась хищными скальными утесами, мрачно нависала над темной, почти черной водой. Глухая стена леса отражалась в мутном зеркале озера. Казалось, деревья падают с обрыва в непроглядную глубину, силясь достать дно.

– Жуткое место. Бррр, – Наталочка поежилась, – я в эту воду точно не полезу.

Лерка беспечно пожала плечами.

– То ж там. А с этой стороны, гляди, какая красотища! Тень ещё не скоро приползет. Пошли, я купаться хочу.

Нагруженный удочками, котелком и бутылями с водой Пашка догнал девчонок, молча отобрал рюкзак и тяжелый пакет с едой. Вопросительно глянул на Соню. Она упрямо замотала головой, удобнее перехватила складные стулья. Парень и так напоминал перегруженного вьючного ослика.

– Я, кажись, помню, где спуск к воде был пониже, – дядька Степан пошел вперёд, загребая теплый песок, – там и костерок разведем, и позагораем.

Они шли вдоль берега, выбирая подходящее место.

– Где же она утопилась?– задумалась Лерка. – Точно не на этой стороне. Наверное, во-о-н там, с обрыва сиганула. Кстати, Сонька, давай камни. Это же, типа, наш подарок. Этой…панночке.

– Не панночке, а ясной панне, – деловито поправил Пашка. – Если она замужняя тетка – то панна. А панночки – это вы!

– И я панночка? – игриво спросила Наталочка.

– И ты. Как замуж выйдешь, так и станешь панной.

Девушка нарочито сердито нахмурилась, притворно погрозила пальчиком и рассмеялась.

Соня протянула подруге гранатовый браслет. Довольная Лерка нацепила его на руку, любуясь игрой солнечных лучей на гладких красных камнях.

– Красиииво! – зацокала Наталочка. – И не жалко такую красоту?!

– Если отдать то, что даром не нужно, они поймут и обидятся. Легенды об этом предупреждают, – Лерка сняла браслет и протянула Наташке.

– Теперь ты одень, чтобы…ну…и от тебя тоже.

– Я одевать не буду, – пробурчал Пашка и ускорил шаг, обгоняя бестолковых «панночек».

Девчонки переглянулись, как заговорщицы.

– Ты, Пашенька, его дарить будешь, – весело крикнула вслед невеста.

– Чего?! – парень от неожиданности опустил на песок Леркин рюкзак и возмущенно обернулся.

– Ну, сам посуди, – девушка подошла ближе и лукаво сощурилась. – Если эти водяницы – женщины, то им приятнее получить подарок от такого красавчика. Правильно, Сонька?!

Соня дурашливо скривилась, оглядела Пашку с головы до ног, оценивая степень…хм…красивости, надула щеки и важно кивнула.

– Все-не-пре-менно!!!

Пусть никто из них взаправду не верил в грозных водяных и чудесных русалок, в предания о золотых сундуках на озерном дне и силу «красных камней», но пару часов беззаботного летнего счастья и доброй волшебной сказки все точно заслужили!

****

Уютная полянка у самой воды словно ждала дорогих гостей. Нашлась на ней и ажурная тень от высокой ивы, и местечко для костра, прикрытое от ветра пологим холмом, и небольшой пляжик – валяйся на песке, загорай…

Хозяйственная Наталочка мигом взялась за обустройство походного быта. Под ее чутким руководством расстелили покрывала, разложили складные стулья и новенькую клетчатую клеёнку – «для кухни».

– А вы как думали!? Тарелки на землю ставить, что ли?!

На «столе» появились пакетики с солью и приправами, пластиковые контейнеры с кабачковыми оладушками и блинчиками, печенье и пряники, пару буханок хлеба, колбасная нарезка, свежая зелень, огурцы, помидоры и сладкий перец. Но больше всего Соню удивили кулечки с натертой загодя морковкой, луком и нарезанной кубиками картошкой. Наталочка, заметив круглые глаза новой подружки, пожала плечами:

– А вы думали – я тут все чистить буду? Грязными руками?! Ну, уж нет!

Дядька Степан водрузил на стол две банки тушенки, подвинув лотки с едой.

– Ще вчора хрюкала! – вскрывая ножом жестяную крышку, ухмылялся он. – Натаха, тут кто – мой Борька, или ваш Маркиз?!

Девушка задорно смеялась, не забывая отгонять от стола настырного Пашку. Тот норовил стащить кусок хлеба. Соне казалось, что он вовсе не голодный, а просто дразнит свою чересчур шуструю невесту.

Потерпев неудачу, парень отправился ставить удочки.

– Ну, кто со мной за дровами?! – дядька Степан призывно поднял ножовку и небольшой топорик.

– Стоп! – Лерка уперла руки в бока. – Какие дрова?! Сначала мы подарок подарим хозяевам, а потом будем…хозяйничать!

– А давай, – весело и беззаботно пробасил водитель и отложил инструменты. – Павел, брось пока мой спиннинг, а то водяницы поломают, а он, между прочим, дорогущий.

Будущий доктор скептически скривился, но покорно отошел от воды, вытер мокрые ладони об шорты и насмешливо обвел взглядом компанию.

– Ну. Чего делать надо? Только…это…Натаха, чур, не ревновать!

Наталочка закатила глаза и капризно надулась, но браслет сняла и протянула Пашке. А тот внезапно сгреб ее в охапку, приподнял и крепко чмокнул в загорелый кончик носа. Девушка засмущалась, начала отбиваться, а парень, смеясь, поставил свое сокровище на песок и отскочил на пару шагов. Мало ли…

«Смешные они, – подумалось Соне. – Смешные и…настоящие, что ли…»

Лерка растерянно чесала в затылке. Занятая все утро поиском красных камней, она, похоже, упустила из виду сам обряд дарения.

Не дождавшись конкретных указаний, Пашка беспечно махнул рукой, подошел к краю и, не раздумывая, прыгнул в воду.

Наташка, испуганно охнув, подалась вперёд, словно желая удержать.

Высокий парень стоял около самого берега, схватившись одной рукой за торчащий из земли корень. Глубина, в самом деле, была «добрячая» – будущий доктор ухнул вниз по самую шею.

Дядька Степан нахмурился и…напрягся? Неужели и вправду боится черной воды? Соня с удивлением и восторгом смотрела на свою компанию… друзей?

Пашка окунулся с головой, смахнул ладонью капли с мокрого лица. Затем, осторожно переложив браслет в свободную руку, картинно поднес его ко лбу, губам и сердцу, и, не говоря ни слова, швырнул подарок в озеро. Вспыхнули алыми искрами камни и исчезли в темной воде. Бесследно. Ни кругов, ни плеска.

«Как…хм…в воду канули», – вздрогнула Соня.

Подождав немного, вдруг, да и вынырнет какая-никакая водяница, – Пашка выбрался на берег. Вода с него стекала ручьями.

– Ну как? – повернулся к Наташке.

– Ты! Придурок! Ты зачем в воду полез?! – накинулась она на жениха чуть не плача. – А если бы! – девушка запнулась и договорила испуганным шепотом. – А если б ты утонул?!

Мокрый Пашка положил руки ей на плечи. Соне показалось – его так и тянет обнять испуганную невесту, но он только погладил кончиками пальцев по щеке, убрал за ухо прядь волос и тихо произнес:

– Натаха, это просто озеро! Слышишь?! Просто. Озеро. А я с детства плаваю, как рыба.

– Правда?!

– Правда-правда…

И, пользуясь моментом, он ловко стащил со стола кружочек колбасы и быстро сунул в рот.

– Ах ты, паразит! – облегчённо рассмеялась девушка.

*****

Они сидели около костра на мягком покрывале и поглядывали, как кипит в котелке кулеш.

В ведерке плескался нехитрый улов. Мелкая рыбешка – коту на поживу, как сказал дядька Степан. И парочка вполне крупных карасиков. А этих мы запечем на углях – смакота!

В стороне лежали заготовленные дрова. Пару раз сходив в лес, мужчины приволокли несколько сломанных сухих деревьев и ловко обстругали мелкие веточки для растопки и ветки покрупнее – для самого жара.

В небе носились неугомонные шумные ласточки. Над водой мелькали верткие стрекозы. Кукушка в лесу выводила счёт годам…

Наталочка мешала длинной деревянной ложкой кашу. Нарезанный свежий салат прикрыли пленкой от пыли и песка.

Разморенная Лерка валялась на животе, подперев руками щеки.

– Лерка, в воду пойдешь? – Наташка смахнула со лба волосы, зачерпнула кулеш, протянула дымящуюся ложку. – На, попробуй на соль!

– Нормально, – Лерка лениво перекатилась на спину, – если перец есть – добавь, чтоб острее было.

– У дядь Стёпы язва была, ему острое нельзя.

Пашка присел на корточки, кинул в рот ломтик помидора.

– Есть хочется, – дурашливо клянчил парень. – Сколько ещё ждать?

– Минут двадцать, – Наталочка накрыла котелок крышкой, зацепила дымящуюся ложку за рогатину. Устроилась рядом с девчонками на покрывале.

– Ты, Лерка, если плавать собираешься, то сейчас лезь. А то потом с полным животом утопнешь, – крикнул дядька Степан, подсекая очередную рыбешку.

– Только учти, там и, правда, очень глубоко, – предупредил Пашка. – Я одной ногой дно цеплял, а второй уже нет. Сразу плыть нужно. Ты как – умеешь?

Лерка засопела сердито. Потом решительно поднялась на ноги и потянулась.

– Ага. Как топор. Да шучу я, шучу. Плаваю. Не как рыба, конечно. Но я ж этот… бронежилет одену.

Пашка поднялся следом.

– Я тогда с тобой. А то бронежилет твой…– он скривился недоверчиво.

Скинув майку и шорты, оставшись в ярком оранжевом купальнике, Лерка стала похожа на тоненькую экзотическую рыбку. Если бывают экзотические рыбки с решительно нахмуренными бровями и торчащими в разные стороны волосами.

Соня, улыбаясь, смотрела на подругу и радовалась тихому солнечному дню, чудесным людям и такому необычному месту. Будет что рассказать родителям.

Папа оценит.

Мама…

Мама будет переживать…как обычно. Зато Данька обрадуется, начнет выпытывать, что да как, и непременно придумает новую игру в водяных, подводных чудищ и стрррашных морских драконов. Как-то не к месту вспомнился недавний разговор с мамой. Ей нужно дать ответ.

Сегодня, или завтра.

Папа ведь сказал – у каждого своя реабилитация!

Вот и будем…реабилитироваться. А Черный ставок – место самое что ни на есть подходящее! И вообще, Соня давно проголодалась, а запах на полянке стоял такой, что слюнки текли. Рука так и тянулась стащить со стола бутерброд…или пряник…или …во-о-н те соленые огурчики.

Пусть уже неугомонная Лерка поплавает в проклятом местными озере, как она давно мечтала, и – обедать!

– Холодная! – взвизгнула Лерка, усевшись на берег и опустив ноги в воду.

Пашка разбежался и с разгона сиганул в озеро, подняв тучу брызг.

– Ааа! – с громким воплем Лерка соскользнула вниз и бестолково забила руками и ногами.

Будущий доктор уверенными широкими гребками рассекал вокруг нее, словно акула. Но увидев, что помощь по спасению утопающих не требуется, отплыл подальше, улёгся на спину и, раскинув руки, блаженно закачался на волнах.

– Ну как тебе? – Соня приткнулась на край бережка и тоже окунула ноги, ойкнула и зажмурилась от удовольствия.

– Холодно и глубоко! – Лерка перестала бояться и, довольная, барахталась в паре метров, не рискуя заплывать дальше. – И совсем не страшно!

Дядька Степан отвлекся от любимой рыбалки и снимал видео на телефон, что-то негромко комментируя.

– Пашка, – весело крикнул он, – попробуй дно достать!

Парень лениво перевернулся на живот, затем завис вертикально, поднял над головой руки и медленно начал уходить под воду. Зрелище получилось жутковатое. Особенно на фоне скальных обрывов и наползающей черной тени.

Наталочка, не спускавшая глаз с жениха, испуганно замерла, кажется, даже дышать перестала.

Пашка вынырнул нескоро, шумно отплевываясь, неспешно погреб к берегу, зацепился руками за корягу прямо возле ног невесты.

– Не, дядь Степ, не достал. Глубина добрячая. Обрыв сразу. Да не бойся ты, дуреха! – ласково улыбнулся девушке, брызгая на нее водой. – Давай лучше купаться. У Лерки жилетку отберем, и поплаваешь.

Наташка замотала головой, часто моргая. Потом молча отошла от берега, накинула теплую кофту и, отвернувшись от всех, начала мешать кулеш.

Соня подошла, тихо опустилась рядом, коснулась плеча.

– Все хорошо? Ты за него испугалась, да?

Наташка быстро вытерла рукой глаза.

– Я, знаешь, какая трусиха! Я за него жутко боюсь. Особенно… – она судорожно вздохнула, – мы под обстрел попали, и…короче… Он же врач. Ну, почти врач, полез помогать…а там…там…дети…и…

Она прижала ладони к губам, пытаясь сдержать то ли вздох, то ли рыдание…

Пашка неслышно подошёл, осторожно присел возле Наташки. Та уткнулась носом в мокрое плечо и тихонько засопела.

– Ну, все, все! – утешал парень. – Не буду больше нырять, не бойся. Нет тут никаких водяных.

– Дурак!

– Точно…

*****

Счастливая Лерка кинула жилетку на песок, вытерла полотенцем мокрые волосы и плюхнулась на подстилку. Влажные прядки торчали смешными сосульками.

– Есть хочу! – заявила она. – Где там наши тарелки?!

Дядька Степан прикатил из леса небольшое бревно, кряхтя, уселся на него, игнорируя удобные стулья.

– Отправил фото и видео, как ты дно доставал, – довольно сказал он, принимая из рук крестницы порцию кулеша. – Бутерброд дай, во-он тот, с колбасой. И не смотри на меня косо. Тоже мне – цензура! Диета – она для дома. А раз в год можно и нарушить. Пашка твой вылечит. Я ещё карасей на углях запеку. Пальчики оближете.

Он толкнул локтем будущего врача, тот угукнул, чуть не подавившись горячей кашей.

– Расскажи, как тебе чёрное озеро?

– Круто! – ответила Лерка с набитым ртом. – Вода ледяная. Видно, подземные ключи бьют. Иначе, с чего бы? На карьере вон тоже глубоко, но такого нет. Или на реке – там вообще течение и нормально. А тут бррр… Аж дыхание перехватило от холода. Сначала страшно! Водоросли из глубины щекочут. А потом весело! Жуть! – она потянулась за салатом, подумала и доложила себе каши, выискивая в котелке тушенку.

Соня обернулась. Солнце медленно двигалось к закатному краю неба, и противоположный берег с высокими скалистыми утесами мрачно нависал над темнеющим озером. Вода отливала густой вязкой чернотой.

– Его поэтому черным называют, да? – она кивнула на тень, что подкрадывалась к берегу.

– Угу, – ответил дядька Степан. – Когда вечереет, вода чернючая. Тени от утесов, сосны, глубина – вот и кажется. Как тут не приплести нечистую силу?!

– Озеро будто радуется…– задумчиво проговорила Соня.

– Чему? – удивился Пашка.

– Нам. Всем нам. Оно тоскует за людьми, ждёт…подарков, – она лукаво улыбнулась и подмигнула озадаченному парню. – Приятного аппетита.

Ужинали долго, никуда не торопясь, изредка перебрасываясь словами. Каждый наслаждался теплым летним вечером, тишиной заповедного места и редкой возможностью хотя бы ненадолго отвлечься от всех забот и тревог.

Сытая и довольная жизнью Лерка вытянулась на подстилке и закинула руки за голову, мечтательно наблюдая за бестолковыми шумными ласточками.

Наташка с Пашкой сидели на бревне и о чем-то шушукались. Дядька Степан пристраивал на угли выпотрошенных карасей. Крутил в руках тонкие прутики, отбирал подходящие.

Соня поднялась на ноги, отряхнула шорты от песка и крошек, отдернула майку.

– Лер.

– М-м-м?

– Я сейчас приду.

– Ты куда?

– Э-э-э…Туда…

– А, ну давай.

– Угу.

Плата

Соня выбралась из густых зарослей орешника, неуверенно потопталась на месте, раздумывая, куда ж идти: сразу вернуться к друзьям, или немного прогуляться? Очень уж хотелось забраться по склону, к обрывам, посмотреть оттуда, сверху – на верхушки деревьев, на воду Черного озера, на костер внизу.

А, была не была!

И вообще…

Красные камни они подарили?!

Подарили!

Пусть теперь хозяева озера впускают ее в свои владения. А что эти самые владения начинаются где-то там, на теневой половине – Соня не сомневалась.

Где же ещё?!

Не на солнечной же стороне речная нечисть будет обитать! Игра в сказку захватила, жутко захотелось залезть повыше и взаправду увидеть чудесных водяниц.

Подумалось, что совсем недавно она боялась отойти на два шага от дома, выбраться за ворота дальше колодца, а сейчас уверенно топает по склону туда, куда и местные не часто забредают. Такой Соня нравилась себе намного больше. И…она даже споткнулась от неожиданной мысли, – ей, кажется, снова хочется жить!

Едва заметная тропинка проворно бежала в гору, то уводя в сторону темнеющего леса, то подбираясь совсем близко к обрыву.

Солнце медленно катилось к закатному краю неба. Сладко пахло нагретой за день хвоей и сухой пыльной землёй. Мягкий вечерний свет золотил верхушки высоких сосен, пляж и такой уютный, мирный костерок. Отсюда стоянка видна была как на ладони: уставшая Лерка грызла пряники, прихлебывая горячий чай, Пашка с Наталочкой сидели в обнимку на бревне и секретничали, добродушный дядька Степан снимал с углей запечённых карасиков. Соня вспомнила, как Наташкин крестный звонил приятелю и хвастался – он де на Черный ставок выкуп русалкам привез и клад ищет! Чудак-человек – живёт в двух шагах, а за столько лет не решился наведаться в места своего детства! Неужели на самом деле боялся в одиночку ехать к Черной воде?!

Соня весело помахала им сверху. Лерка, заметив ее, замахала в ответ. Мол, спускайся, а то я все пряники слопаю! Девочка улыбнулась и замотала головой, ей хотелось ещё немного побыть наверху и залезть во-он на тот широкий валун.

Она развернулась и, ловко карабкаясь по камням, двинулась дальше.

***

Ох, и красотища!!! Не зря она взобралась на самый верх. Черный ставок – как литое гладкое зеркало, сосны – как пушистый мех спящего великана! Жалко не видно отсюда стоянку, каменный выступ загораживал костер. Соня твёрдо решила уговорить спутников прогуляться сюда, на «чертову половину». Выкуп-то оплачен! Вот и пользуемся возможностью!

Вспомнились красные камни, которые Пашка так лихо закинул в озеро. Нет, преподнес! Как они вспыхнули на солнце! Как их жадно поглотила ледяная вода! Вот бы там, в мутной глубине, жили волшебные водяницы. Бррр…Соня поежилась, живо представляя опасных красавиц, – прозрачных, как капли росы и холодных, как черный ставок, сотканных из невидимых придонных течений и колдовского тумана.

Вот они примеряют тяжёлый браслет, смеются, любуются своим отражением…

Где водяницы могли красоваться, и есть ли у них зеркало, Соня додумать не успела – едва слышно… хрустнула… ветка…

И снова…

Будто… кто-то пытался подобраться к ней сзади. Друзья остались внизу, так быстро наверх они бы не взобрались, даже если б решили ее напугать. Да и зачем? Зачем серьезному Пашке или шебутной Лерке, или полохливой Наталочке с дядькой Степаном пугать и подкрадываться из мрачного хвойника?

Значит, чужой. Тот, кто не хочет быть замеченным слишком рано…

Ватным одеялом навалилась тишина. Умерли звуки вечернего леса.

Страх заполз под кожу битым стеклом, в спину дохнуло февральским подвальным холодом.

Голову заполнила звенящая пустота, испуганно замерли мысли.

Соня медленно, очччень медленно обернулась.

Черный силуэт терялся среди сумеречных стволов. Человек затаился, втянув голову в плечи, словно хищный зверь, загнанный в угол, и оттого ещё более опасный.

Это был он. Тот, кто прятался среди могил, кто преследовал их с Леркой на кладбище. Соня не помнила его лицо, только чувство опасности и леденящей жути.

Страх сковал руки и ноги, связал узлом горло. Ни закричать, ни позвать на помощь. Она одна. Одна на высоком утесе. Сзади – пропасть, друзья не увидят… не успеют…

Время размазалось бесконечным вязким потоком, не пропуская чужака…

Натянутая до предела струна, готовая лопнуть от малейшего вздоха.

Человек с усилием оторвал от земли ногу, делая первый шаг.

Взорвалась истошным воплем призрачная сирена, срывая печати тишины, разламывая, сминая реальность…

Второй шаг. Изморозь растекалась по мёрзлой земле. Крошево льда на черных стволах сосен…

Третий шаг – в лицо ударил ледяной ветер, сыпанул снегом в глаза, выжигая злые слезы. Бесновалась сирена, завывала раненой волчицей. Мертвая гарь, запорошенная сизым пеплом, ползла по выжженной траве.

Четвертый шаг – человек рвался изо всех сил, хрипел от натуги… белая позёмка скручивалась ловчими петлями, силясь задержать убийцу, отмеряя Соне ещё один удар сердца.

Вот он занес ногу, протискиваясь сквозь метель. Вот уродливая гримаса ненависти и злобы исказила его лицо! Лицо?!

Соня с ужасом смотрела, как кожа чужака сползает обмороженными клочьями, обнажая череп, как пустые глазницы наполняются бездумной тьмой.

Ещё шаг. Мертвец рвался к ней, рыча от напряжения, упорно проминая замершее дрожащее время. Черные зубы жадно скалились, в провалах глазниц пульсировал неутолимый голод зверя…

…нежное журчание ручейка, звон водяных колокольчиков, смех, как мартовская капель на ярком солнце…

Пальцев ног коснулись нежные ростки зелёной травы, волосы взлохматил беспечный южный ветерок, потянуло запахом тины и свежей речной воды.

– Ничего не бойся, – ласково зашелестели гибкие ветви ивы. – Мы рядом, – шептал высокий камыш…

Соня замотала головой, стряхивая липкий ужас, неуверенно шагнула назад. Обезумевший мертвец бился, ломая выросшую перед ним ледяную стену. Вот она пошла хрусткими трещинами, острые осколки беспомощно осыпались и…весело потекли талыми лужицами друг к дружке, словно живые…

Наваждение схлынуло. Перед Соней стоял обычный человек. Отекшее небритое лицо, удушающий запах перегара и табака, давно не стиранная пыльная одежда.

– Стоять! – злобно прохрипел чужак и… настороженно прислушался к неясным шорохам.

Льдинки таяли на горячем песке, капли сплетались в тонкое кружево тумана. Туман медленно поднимался за спиной пришельца. Вот из марева проступила тонкая девичья фигура, вот появилось бледное лицо, длинными косами потекли волосы. Призрачные руки обвили шею чужака сзади. Он испуганно замер, почуяв неладное.

Водяница смотрела Соне прямо в глаза, лукаво улыбаясь. Казалось, ей проще простого держать изящными пальцами здоровенного мужика. А тот притих, выпучив от страха глаза.

– Ведьма! – прошептал одними губами, с ужасом глядя на девочку.

Водяница вопросительно подняла бровь. Мол, что прикажешь делать с …этим?

«Если нет на нем крови, то выживет, а если есть – вода свою плату возьмёт!» – вспомнились слова деда Назара.

Перед глазами замелькали картины осажденного города, утробный рев самолётов над их домом, мертвый одноклассник во дворе, безумные разрывы авиабомб, от которых стонала земля. Адский факел горящей девятиэтажки, люди прыгают из окон, пытаясь спастись, и навсегда остаются лежать на детской площадке; мама с Данькой, засыпанные бетонной пылью. Данька кашляет, отплевывается, хрипло кричит, зовет на помощь. Соня, пытаясь остановить кровь, зажимает ладонями рану у мамы на голове…

– Чтоб ты сдох! – едва слышно прошептала девочка. Гнев наполнил ее горячей волной, обжёг изнутри, придавая сил. Страха больше не было.

– Шшшш, – зашелестело вокруг теплым летним дождем. – Оставь его нам.

Соня резко выдохнула и, развернувшись лицом к озеру, с разбега прыгнула вниз!

Соня летела долго-долго.

Теплый ветер подхватил девочку и радостно закружил в воздушном потоке. Рядом неслись они. Сотканные из миллионов алмазных капель, стремительные, как ливневой поток, беспечные, как морская пена.

Озеро встретило дорогую гостью ласково, бережно укутав темным пологом, укрыв на глубине от любых опасностей и страхов. Вниз, вниз, туда, где мягкий донный ил, где спокойно и мирно, где можно свернуться калачиком и вечно смотреть сладкие безмятежные сны…

Внезапно что-то решительно преградило дорогу, остановив такое безмятежное падение.

Соня недовольно дернула головой…

Тупой толчок в правый бок! Она сердито крутанулась в сторону.

Кто-то больно дёрнул ее за волосы! Соня вскинула голову, пытаясь разглядеть обидчика…обидчицу.