Томек на Черном континенте

– Насколько я помню, масаи живут вблизи Килиманджаро[19]. А там, в случае неблагоприятного исхода охоты в Уганде, мы намерены охотиться тоже, – озабоченно вмешался Вильмовский.

– Мы постараемся завязать с ними дружбу. Я знаком с одним из их вождей, – успокоил его Хантер. – Хуже будет в Уганде, куда нам необходимо поехать, если мы хотим поймать горилл и окапи. Ведь влияние англичан там еще очень незначительно. Жителей южной и западной части Уганды не так-то легко обуздать. Они сумели создать несколько сильных королевств, чем отличаются от племен, живущих в Кении. Значительную роль играет королевство Буганда, от которого вся страна получила название Уганда[20].

Крапф, Иоганн Людвиг (1810–1881) – немецкий миссионер, путешественник по Африке. Несколько лет прожил в Абиссинии (Эфиопии), участвовал в ряде экспедиций вглубь материка, в том числе вместе с И. Ребманном открыл горы Килиманджаро и Кения. Составил словари и грамматики языков оромо, суахили, миджикенда, камба. В 1853 г., вернувшись в Германию, привез с собой ценные абиссинские рукописи на языке суахили.

Вильмовский внимательно выслушал Хантера и развернул на столе карту. Все склонились над ней.

– Мне кажется, что нашу охоту мы будем вести на территории Буганды, – сказал наконец Смуга, отводя взгляд от карты.

– Кто вождь тамошних племен? – спросил Вильмовский.

– Кабакой, или царьком, там теперь является совсем еще мальчик, Дауди Хва, – ответил Хантер.

– А как туземцы Буганды относятся к белым? – продолжал расспрашивать Вильмовский.

– Дружелюбно, если это отвечает их интересам, – ответил Хантер. – Когда в 1875 году в Буганду прибыл Стэнли, тогдашний кабака Мутеса заявил ему, что с удовольствием примет миссионеров в своей стране. Однако он быстро охладел к белым, когда те не предоставили ему помощи, необходимой для защиты от соседей. Его наследник Мванга два раза вел войну с англичанами. А теперь Бугандой управляет его малолетний сын. Он еще совсем мал и легко поддается чужому влиянию. Но кто знает, не затишье ли это перед грозой? Немногочисленные британские гарнизоны не играют большой роли в чащобах джунглей.

Хантер умолк. Вильмовский и Смуга многозначительно переглянулись. Следопыт был прав, предостерегая их от опасности охоты в Африке. Необходимо было организовать сильный конвой, чтобы не попасть в трудное положение.

Один только боцман Новицкий, казалось, ни о чем не беспокоился. Он весело подмигнул Томеку и сказал:

– Что это вы повесили носы? Бугандийцы не любят англичан, и нечего этому удивляться. Кто же любит захватчиков? Наша экспедиция – это совсем другой коленкор. Томек поиграет с молодым кабакой и в два счета разъяснит ему, что полякам чужая земля не нужна.

Томек сразу же оживился:

– Вы, боцман, подсказали мне хорошую идею! – воскликнул он. – Если этот царек Буганды в самом деле мальчик, то его, по всей вероятности, можно умилостивить, подарив ему красивую игрушку.

– Разве что котел для варки пленных, – пробурчал Хантер.

– Неужели они людоеды? – тревожно спросил Томек.

– Если говорить правду, то я об этом не слышал, но в глубине Черного континента творятся порой страшные дела, – ответил Хантер.

– Давайте не будем заранее беспокоиться; лучшее лекарство от всякого рода сюрпризов – это подготовка к ним, – вмешался Смуга.

– Первым делом надо подобрать хороший конвой. Кого вы советуете принять в отряд?

– Надо подумать. Мы пойдем на земли, где живут воинственные племена. Поэтому в конвое должны быть храбрые и отважные люди, готовые к бою в любых условиях и способные служить надежной защитой от любой опасности. Пожалуй, лучше всего нанять для этой цели людей из племени масаи.

– Они в самом деле храбрые люди? – спросил Томек.

– О да, их храбрость известна всем. Это настоящие воины, – подтвердил следопыт. – Представь себе, что масаи уже с колыбели готовят мальчиков к военному ремеслу.

– Как же они это делают?

– А вот, к примеру, младенцам перевязывают икры от косточек до колен шнурком, который снимают только тогда, когда ребенок начинает ходить. Этим они тормозят развитие мускулов ног, которые – по распространенному среди масаи мнению – мешают человеку быстро бегать и прыгать. Кроме того, масаи надевают мальчикам на руки металлические браслеты, и те сжимают мышцы, работающие при стрельбе из лука. Таким образом мускулы укрепляются подобно тому, как укрепляются они у лошадей, которым на ноги надевают бинты, крепко сжимающие бабки ног. Благодаря этой странной процедуре масаи достигают великолепных результатов в беге, лазанье, прыжках, в стрельбе из лука, бросании камней и метании копья.

– В таком случае нам надо постараться нанять масаи, – сказал Томек.

– Согласен. Нанимаем масаи, если так советует Хантер, – добавил Смуга. – Только где их найти?

– В двух днях верховой езды от Найроби живет племя, с которым мне уже приходилось сотрудничать. Их кочевье должно теперь находиться вот здесь. – Говоря это, Хантер показал место на карте.

Звероловы придвинулись к нему и долго, сосредоточенно изучали маршрут будущей экспедиции. В конце Вильмовский решил:

– Садимся на поезд в Момбасе и едем в Найроби. Там мы наймем нескольких масаи и отправимся в Кисуму. Оттуда двинемся в Кампалу и, наверное, без особых трудностей доберемся до Уганды. Охотиться на горилл, окапи и леопардов мы будем на западной границе, вдоль реки Семлики и в лесах Итури. Что касается других животных, то, если понадобится, мы организуем экспедицию в район Килиманджаро.

– Когда мы отправляемся? – кратко спросил Хантер.

– Нам надо пополнить снаряжение. Это займет какое-то время, – заметил Вильмовский. – Мне говорили, что здесь можно дешевле, чем в Европе, приобрести снаряжение для экспедиции.

– Вы правы, – подтвердил Хантер. – Кроме того, это позволяет избежать перевозки морем слишком большого количества багажа. Поезд в Найроби отходит только через три дня. Поэтому спешить некуда.

– Здесь поезда ходят так редко? – удивился Томек.

– Поезда на линии Момбаса – Кисуму отправляются два раза в неделю. Последний поезд отошел вчера утром, значит следующий отправится ровно через три дня.

– Несмотря на это, не станем терять время и постараемся приготовиться в дорогу как можно скорее, – посоветовал Смуга.

– Прекрасно, лучше всего купить сразу то, что нужно для экспедиции, – поддержал его Вильмовский. – Вы, Хантер, пожалуй, можете указать нам магазин, где можно достать все необходимое.

– С удовольствием, – согласился Хантер. – Если вы желаете, мы можем пойти туда хоть сейчас.

Вскоре звероловы вместе со следопытом очутились в европейском районе города. Белые коттеджи утопали тут в зелени деревьев и цветущих кустарников. То здесь, то там виднелись столетние огромные баобабы, словно слоны растительного царства. Тысячи кокосовых пальм кивали зелеными веерами листьев, раскинувшихся на самом верху стройных стволов.

Быки в тесном смысле этого слова, к которым принадлежит крупный рогатый скот, составляют особую группу. Они отличаются широким плоским лбом, большими рогами и короткой густой шерстью. 〈…〉 …в Древнем Египте и Индии уже в ранние времена существовали различные породы домашнего скота. Впоследствии некоторые из них совершенно исчезли или изменились до неузнаваемости, другие, наоборот, сохранили все свои существенные признаки. К последним принадлежат горбатые быки:…индийский зебу (Bos indicus), рыжевато- или серовато-бурого цвета, переходящего иногда в бледно-желтый и даже белый. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Путешественники уселись в удобные рикши[21], которые тянули одетые во все белое кули[22]. Они помчались в центр города, расположенный вблизи старого порта.

Через некоторое время рикши очутились в индийском районе. Невысокие светлые дома стояли по обеим сторонам улицы, причем закрытые балконы и эркеры бросали тень на тротуары. В тени балконов, перед лавками, сидели на корточках индийские, арабские и ганские купцы. Они не приглашали прохожих в свои лавки, как это делают торговцы в других восточных городах, но, увидев входящего в лавку клиента, спокойно и важно поднимались ему навстречу.

Вдоль узких кривых улочек рикши ехали очень медленно. Томек внимательно рассматривал выставленные товары. Здесь было немало изделий из золота, слоновой кости, страусовых перьев, драгоценных камней; были здесь и оригинальные индийские ткани – главный предмет здешней торговли.

Большое внимание в индийском районе привлекали к себе женщины с необыкновенно правильными чертами лица, красивыми серьезными глазами, одетые в разноцветные платья и узкие брюки, отороченные внизу широкой оборкой. На шее, руках, ногах, в ушах и даже в носу они носили множество серебряных или золотых колец, иногда представляющих большую художественную ценность.

Негритянский район выглядел совершенно иначе. Здесь преобладали низенькие хижины с маленькими оконцами и кровлями из пальмовых листьев. Небеленые стены этих хижин были сплетены из ветвей. Горбатые зебу, пасущиеся на одной из площадей, напомнили Томеку Цейлон[23], где он был в прошлом году; однако у мальчика не было времени на воспоминания, потому что рикши вбежали в арабский район города. Здесь путешественников окружила разноязычная толпа людей всевозможных рас и национальностей. Это были арабы, индийцы, европейцы и множество негров с кожей от светло-коричневого до совершенно черного цвета. Томек с возрастающим интересом наблюдал за прохожими, многие из которых по внешнему виду в точности напоминали пиратов и работорговцев, какими их рисуют на картинках.

Ознакомившись с городом, путешественники вернулись в индийский район. Хантер приказал кули остановиться у дверей большого магазина.

Здесь их любезно встретил хозяин, высокий индиец, пригласивший их в прохладное помещение.

Обширный склад был доверху заполнен грудами различных товаров. Тут можно было купить все, начиная с иголки и кончая превосходным огнестрельным оружием.

Покупки отняли у путешественников несколько часов. Вильмовский выбрал себе и товарищам две большие брезентовые палатки зеленого цвета и четыре белые для конвоя и носильщиков-негров. Он приобрел пять узких, но очень удобных складных коек, над которыми можно было развесить плотно пригнанные москитьеры, то есть муслиновые занавески, защищающие от москитов. В каждой палатке был, кроме того, складной столик и умывальник из непромокаемого брезента. Вильмовский купил также несколько плотно закрывающихся чемоданов. Они должны были предохранять предметы, находящиеся в них, от прожорливых термитов, настоящего бедствия путешественников и жителей страны.

В те времена туземцы не знали и не использовали денег, поэтому надо было запастись товарами, которыми можно было бы заменить звонкую монету. По совету Хантера путешественники купили несколько рулонов ситца и других хлопчатобумажных тканей, стеклянные цветные бусы, называемые туземцами «саме-саме», и несколько мотков латунной[24] и медной проволоки. Как сказал Томеку отец, стеклянные бусы заменяли неграм медную монету, ткани – серебряную, а медная проволока – золотую.

После этих покупок путешественники приобрели еще запас одежды, одеяла, медикаменты, продукты питания, соль, табак и несколько винтовок для членов конвоя. Все покупки сразу же упаковывались в ящики и чемоданы.

Томек записывал, куда упрятали тот или иной предмет, чтобы потом, в случае надобности, его можно было легко найти. Вечером ящики и тюки погрузили на большую телегу, и наши звероловы, уставшие за целый день хлопот, вернулись в дом Хантера.

III

По пути в Найроби

Томек посматривал в окно вагона и нетерпеливо вертелся на диване. С самого отправления из Момбасы поезд медленно тянулся вверх, пробираясь вглубь страны. Через несколько часов исчезли обработанные поля и плантации кокосовых пальм и бананов. Вместо них появились кактусы, агавы, раскидистые пальмы и усыпанные белыми цветами дикие кустарники.

Чем выше взбирался поезд, тем беднее становилась растительность. К вечеру с обеих сторон пути тянулась лишь сожженная солнцем степь. На ней кое-где торчали колючие деревья, и только вдоль русел высохших рек виднелась растительность, создававшая характерные для пейзажа Кении зеленые полосы.

Когда на степь опустилась ночь, Томек прикорнул в углу вагонного дивана. Его взгляд остановился на длинном футляре, лежавшем на полке. На лице мальчика появилась довольная улыбка, ведь в этом футляре находился его великолепный штуцер[25], полученный им в подарок от отца во время экспедиции в Австралию. Выстрелом из этого штуцера Томек убил бенгальского тигра, о чем напомнил Смуга при первой беседе с Хантером. С тех пор отец и его друзья стали относиться к Томеку как к взрослому человеку. Он, конечно, этим очень гордился, потому что не любил, когда ему напоминали о возрасте. Чтобы придать себе важности, Томек еще в Момбасе прицепил к поясу револьвер системы Кольта, подаренный ему Смугой после выстрела в тигра, и даже теперь, несмотря на то что оружие мешало ему улечься поудобнее, не снимал его с пояса. Томек украдкой посмотрел на Смугу. Тот тоже не снял револьвера, а из кармана штанов боцмана Новицкого выглядывала рукоятка пистолета. Томек догадался, почему его старшие друзья были так осторожны. Хантер не зря рассказывал о воинах племени нанди, довольно часто нападающих на поезда. Лишь отец повесил свой пояс с револьвером на крючок и, словно им ничто не угрожало, расспрашивал следопыта об обычаях масаи.

Томек молча сравнивал отца с двумя его друзьями. С самого момента их знакомства Смуга стал для Томека идеалом героя. Даже такой силач и увалень, как боцман Новицкий, был преисполнен уважения к отважному и хладнокровному путешественнику, который о самых необычайных приключениях говорил с полным равнодушием. Холодный стальной блеск в глазах Смуги исчезал только во время беседы с Томеком. Мальчик инстинктивно чувствовал, что Смуга искренне его любит.

Добродушный, непосредственный и несколько грубоватый боцман Новицкий относился к Томеку как к лучшему другу. Он не обращал никакого внимания на большую разницу в летах. Боцман подружился с мальчиком, потому что они оба больше всего любили Варшаву; во всякую удобную минуту они беседовали о своем родном городе. И Новицкий, и Томек одинаково любили приключения. Поэтому Смуга стал обоим образцом для подражания.

Томек посмотрел на отца. Этот высокий широкоплечий мужчина с добродушным выражением лица значительно отличался от своих спутников. Он не жаждал приключений и славы и ко всем людям относился одинаково по-дружески. Во время охотничьих экспедиций Смуга и боцман готовы были пробивать себе дорогу мужеством или силой. Вильмовский, наоборот, предпочитал налаживать с туземцами дружеские отношения, в чем ему неизменно сопутствовала удача. Смотря на отца, Томек невольно стал прислушиваться к его беседе с Хантером.

– Среди негров, живущих в Кении, можно выделить две группы, отличающиеся как обычаями, так и образом жизни, – объяснял Хантер. – Первые из них – это многочисленные племена банту. К ним принадлежат также племена кикуйю и камба, которые, будучи земледельцами или скотоводами, ведут оседлую жизнь. Они в общем добродушны и немного боязливы. Поэтому банту довольно легко попадают под влияние европейцев. Ко второй группе принадлежат племена хамитского[26] происхождения. Главные из этих племен – масаи, нанди и луо, у них сильно развиты традиции воинов. Они ведут кочевой образ жизни, переходя со своими стадами с одного пастбища на другое. Воинственность, отвага и храбрость, а также нелюбовь ко всему чужому делают их неподатливыми на уговоры колонизаторов. Английской администрации очень трудно справляться с ними.

– Вы полагаете, что нам удастся убедить масаи принять участие в экспедиции в Уганду? – спросил Вильмовский.

– Они, как правило, не очень любят оставлять своих жен на длительное время, а почти у каждого из масаи их несколько. Но в последние годы случившийся падёж скота сильно уменьшил поголовье их стад, поэтому хороший заработок будет им на руку. Ведь их жены все время требуют новых украшений, которыми они обвешивают себя со всей страстью, – ответил Хантер.

– В таком случае мы купим их согласие за бусы «саме-саме», – обрадовался Вильмовский.

– Это будет самый лучший способ, – согласился Хантер.

Вильмовский, несмотря на позднее время, продолжал беседу со следопытом. Его товарищи уже давно спали, да и у Томека начали слипаться глаза.

Засыпая, Томек думал: «Папа заботится обо всем, как настоящий вождь перед генеральным сражением. Даже храбрый Смуга и боцман полностью доверяют его опыту. Как это странно – папа снял оружие, но не спит, а мы, вооруженные, спим, как младенцы, потому что знаем – он рядом. Милый папа».

Томек проснулся, когда на дворе уже был день. Его спутники стояли у широкого окна. Мальчик подумал, что они заметили что-то интересное, сорвался с дивана, подбежал к ним и спросил:

– Что там такое, папочка?

– Посмотри-ка вокруг! – ответил отец.

Томек посмотрел в окно вагона. Вдали, на юге, высоко врезался в небо массив огромной горы. Две из трех вершин, отделенные друг от друга седловиной, казалось, висели в воздухе, потому что проплывающие ниже облака окружали их, словно венком.

– Это, конечно, Килиманджаро, высочайшая гора Африки, – догадался мальчик.

– Ты прав, – похвалил его отец. – Высота этого вулкана – пять тысяч восемьсот девяносто пять метров.

– Удивительное зрелище представляет гора, покрытая вечным снегом в самом центре Африки, притом вдобавок почти на самом экваторе, – сказал Смуга.

– Ничего удивительного, что некоторые негритянские племена, живущие на склонах Килиманджаро, почитают эту гору как божество, – добавил Хантер. – К примеру, джагга[27] верят, что в кратерах Кибо и Мавензи, недоступных человеку при жизни, покоятся души усопших. Согласно легенде в кратере Кибо покоятся души мужчин, а в Мавензи – женщин. На ледниках, по их поверью, живут злые духи варуму, которые карают смертью любого смельчака, пытающегося проникнуть в тайну вечного упокоения джагга.

– Интересно побывать на Килиманджаро, – сказал Томек.

– Ты хочешь взойти на ее вершину, как когда-то взошел на гору Косцюшко?[28] – спросил Смуга.

– Конечно! Только бы папа согласился!

– Сомневаюсь, сумеем ли мы забраться на Килиманджаро, – вмешался Вильмовский, который, будучи географом, лучше всех был знаком с достопримечательностями мира. – Эта гора по крайней мере в три раза выше горы Косцюшко. Кроме того, подходы к вулкану не очень доступны. С тех пор как Ребманн сообщил о существовании на экваторе высокой горы, покрытой вечным снегом, многие путешественники и альпинисты пытались покорить ее. Один из них, Джонстон, находился на Килиманджаро около шести месяцев, но сумел добраться лишь до высоты четырех тысяч девятисот метров. Из многих других экспедиций только англичанину Чарльзу Нью удалось дойти до границы вечного снега. Немецкий географ и альпинист Ганс Мейер три раза пытался взойти на вулкан. Он первый в 1889 году, во время третьей экспедиции, ступил на Кибо[29], одну из вершин Килиманджаро, где изучил угасший кратер и покрывающие его ледники. С этого времени пришлось поверить тому, о чем сообщал Ребманн. Позднее лишь немногим посчастливилось побывать на вершине Кибо. Для этого необходимы сила, умение и соответствующее снаряжение, а мы совершенно к этому не подготовлены.

– Послушай-ка, браток! Я лазаю по мачтам, как кот, но насчет гор и ледников – ты уж оставь меня в покое, – обратился к мальчику боцман Новицкий. – На таком леднике, пожалуй, и ром в животе замерзнет.

– Ах, дорогой боцман, ведь мы просто беседуем, – утешил его Томек.

Косцюшко (Костюшко), Тадеуш Анджей Бонавентура (1746–1817) – национальный герой Польши. Участник Войны за независимость США (1776–1783). Руководитель польского восстания (1794), в бою был ранен, взят в плен и заключен в Петропавловскую крепость. В 1796 г. помилован Павлом I, эмигрировал в США. В 1798 г. вернулся в Европу, жил во Франции и Швейцарии.

Килиманджаро осталась позади, но теперь пейзаж не казался таким мрачным, как вчера. В степи, даже совсем недалеко от железнодорожных путей, паслись антилопы, большие, светло-желтого цвета. Иногда это были стада в несколько десятков голов. Одни из них спокойно щипали траву, другие с любопытством смотрели на поезд, выставив свои крутые рога. То здесь, то там среди стада золотистых антилоп белели полосатые зебры или чернели гну, пасущиеся вместе с крупными африканскими страусами. Вид последних напомнил Томеку и боцману об их неудачной охоте на эму в Австралии. Они весело рассказывали Хантеру о своем опасном приключении.

Время проходило быстро. Хантер тоже стал весело рассказывать о своих приключениях на охоте, и путешественники не заметили, как поезд въехал на равнину Йатта. Это была почти пустынная степь с пожелтевшей колючей растительностью, кишевшей дичью. По степи бродили целые стада животных, иногда в несколько сот голов. Часто рядом с пасущимися антилопами, словно каменное изваяние, стоял самец антилопы гну, который, по словам следопыта, охранял стадо. Как правило, страж держался несколько в стороне, на возвышенном месте, и его можно было видеть даже тогда, когда испуганное стадо исчезало из поля зрения.

Нью, Чарльз (1840–1875) – английский путешественник, миссионер. Первый европеец, достигший снежной линии горы Килиманджаро (1871). Исследовал и нанес на карту окрестности горы, открыл озеро Чала, собрал и отправил в Лондон для изучения большое количество местных растений. После возвращения в Великобританию читал лекции, а также издал книгу о своих путешествиях «Жизнь, путешествия и работа в Восточной Африке».

Томек был весь поглощен видами, открывающимися за окном вагона. Он первый заметил красивую, оригинальную птицу ростом с журавля, со сравнительно длинной шеей и высокими ногами, которая парила над рекой Ати. Томек был до такой степени восхищен султаном из перьев, свисающим с головы птицы, что даже ахнул от удивления.

– Это птица-секретарь, – пояснил Смуга. – Она обитает не только здесь, но и в Америке. Это переходный вид между болотной птицей и ястребом; питается земноводными и пресмыкающимися. Как только секретарь увидит добычу, султан на его голове топорщится, и птица внимательно следит за движением змеи, чтобы одним прыжком броситься на нее, прижать когтями к земле и разорвать на куски. От змеиных укусов секретарь защищается крыльями. Птица охотится на ядовитых змей, пожирая их вместе с ядовитыми железами, что не приносит ей, однако, никакого вреда. Этот полезный во всех отношениях вид находится теперь под охраной.

Секретарь (S. secretarius) отличается от прочих хищных птиц своими необыкновенно длинными плюснами, так что ноги его напоминают ноги журавлей. 〈…〉 На голове замечается хохол, состоящий из 6 длинных перьев, могущих приподниматься. 〈…〉Секретарь питается главным образом пресмыкающимися и амфибиями, но не пренебрегает при случае и другими позвоночными; он не оставляет также без внимания насекомых… 〈…〉 Как искусный истребитель змей, секретарь известен уже издавна; в борьбе с ними он распускает одно крыло и действует им как щитом. 〈…〉 Остается сказать несколько слов о самом имени секретаря, которое может показаться несколько странным. Однако происхождение его вполне понятно, если сравнить эту птицу с писарем, заложившим за ухо перо. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 2)

Во время длительной поездки в вагоне Томек развлекался осмотром своего рюкзака. Там лежала разная мелочь. Он показал боцману стеклянный шар с трехмачтовым судном в середине, новый охотничий нож, несколько фотографий Салли и довольно большой запас блестящих вещичек, столь любимых неграми.

Звероловы вели длительные беседы, которые были прерваны только тогда, когда поезд стал приближаться к Найроби. Однако дикие животные в степи не исчезали вплоть до самых пригородов. Это привело Томека в превосходное настроение. Он был теперь уверен, что во время поездки к племени масаи ему не раз удастся поохотиться на африканских зверей.

Мейер, Ганс (1858–1929) – немецкий путешественник, альпинист, исследователь Африки. Предпринял четыре экспедиции для покорения горы Килиманджаро. Во время третьей (1889) поднялся на главную вершину к кратеру Кибо. Материалы, собранные Мейером во время экспедиций, положили начало науке вулканологии.