Полная версия
Любовницы
Ну что… Здравствуй, Москва!
Вечерняя прохлада заставляет мое тело дрожать, но я не могу уговорить себя уйти в номер и оторваться от картинки, представшей перед глазами: темнеющее небо, в которое с каждой минутой кто-то там, сверху, добавляет новую порцию чернил, и красные стены кремля, подсвечивающиеся теплым желтым светом. Залипательная картинка.
Наконец срываюсь и спешу в номер. Знобить не перестает, и я тру руки поверх халата, ругая себя, что так можно и заболеть. Глупая.
Сажусь на кровать и вспоминаю август прошлого года: тот же вид, тот же номер и другую дрожь, охватившую мое тело. Дрожь от страха. Было непросто вот так повернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов и отдаться чужому мужчине.
Все, что происходило «до», походило на азартную игру: получится – не получится. Откровенная фотосессия для портфолио, разговор с менеджером, в котором была оговорена каждая деталь, встреча на нейтральной территории с потенциальным спонсором, договор… Только вот, взобравшись на вершину, я реально струсила. Хорошо хоть все прошло не так ужасно, как я представляла…
Дверь открывается, и я, подняв глаза, встречаю холодный взгляд Олега. Он молча кивает и направляется в ванную.
Смотрю в зеркало напротив и критично разглядываю себя.
Идеальна.
В этом номере, как в королевстве кривых зеркал, куда ни глянешь – отражение…
В чем фишка?!
Пока я придумываю всякие глупости, мужчина входит в комнату в полотенце, завернутом вокруг бедер, и спрашивает:
– Как долетела?
Расплываюсь в улыбке и начинаю щебетать, как мне понравились кабинки в бизнесе.
– Этот самолет на обкатке на Москву, такие невыгодно пускать по такому короткому маршруту.
Раскрываю рот от удивления – значит, мне повезло – и смотрю, как он, скинув полотенце, ложится на кровать.
Знаю: Олег купил мне билеты и оплатил гостиницу с почти шестизначной стоимостью за ночь совсем не для того, чтобы слушать мою болтовню, и, сняв халат, медленно подхожу к кровати.
Он смотрит на меня, не отрываясь. Ему нравится мое тело, особенно грудь, и я не тороплюсь, пусть полюбуется.
– Начинай сама.
Опираясь коленом о матрас, перекидываю ногу через его тело и сажусь сверху, чувствуя, как член начинает твердеть подо мной.
Наклоняюсь, трусь грудью об кожу мужчины, ласкаясь, словно кошка. Потом полностью ложусь на него и не целую, а дразню, водя кончиком языка по губам, лицу, покусываю мочку уха.
Ему нравятся мои шалости, чувствую это своим животом, и продолжаю тереться и оставлять влажные дорожки на коже, пока не спускаюсь вниз, чтобы сделать минет.
Отключаю голову.
Нравится – не нравится не существует.
Это моя работа.
Да, секс для меня уже давно не разрядка и не удовольствие, а продуманное эротическое представление, которое должно завести и удовлетворить мужчину, чтобы он остался доволен и хотел меня еще.
Если я разочарую его, он легко отыщет мне замену. А найти подобного спонсора не так-то просто, как это может показаться на первый взгляд.
5 глава. Злата
Едва разлепляю глаза, осознаю: я в постели не одна и сегодняшний день начнется с секса.
Общеизвестный факт, что уровень тестостерона по утрам у сильной половины человечества достигает максимума и вызывает рефлекторную эрекцию, так что грех этим не воспользоваться, особенно если мужчина уже… в общем, если ему хорошо за сорок.
Понимаю, хватит филонить, пора заставить себя проснуться, тем более Олег прижимает меня к матрасу своей тяжестью и раздвигает коленом ноги. Только утром мне непросто разбудить себя и сложно настроиться на удовольствие, потому и оргазм часто приходится изображать, но что поделать, если я соня и мое тело привыкло спать вместе со мной как минимум до десяти.
От его ритмичных толчков сон окончательно растворяется, но, кроме приятного тепла внизу живота, никаких других ощущений. Подстраиваюсь под заданный ритм, закрываю глаза, пытаясь поймать большее, но все, чего добиваюсь, это немного сбившееся дыхание от совместных движений.
Чувствую, что мужчина запыхался, и, не желая мучить ни себя, ни его, закусываю губу, и театрально постанываю.
Он убыстряется, и я без зазрения совести имитирую оргазм.
Олег следом пыхтит мне в шею и замирает, перекрывая своей массой доступ к кислороду. Не могу нормально вздохнуть, но мужественно терплю и выдыхаю, когда тот слезает с меня и, бросив: «доброе утро», скрывается в ванной.
Пытаясь отдышаться, так и лежу, как растерзанная звезда, и смотрю в потолок зависшим взглядом. Мысли, подкрадывающиеся ко мне, отгоняю другими: «первый раз с Сережкой Фокиным, по которому сохла со школы, вообще был мучением, и ничего, даже люблю ему потом сказала, а тут просто неудовлетворенная женщина, что получает взамен все блага цивилизации».
В размышления врывается голос чужого мобильного, и я из любопытства перекатываюсь и бросаю взгляд на экран: Лика.
Это жена.
Читала про Олега в Google, когда еще только начала встречаться с ним, желая почерпнуть там интересующую информацию, и знаю и про семейное положение, и про детей.
Возвращаюсь на свою половину кровати. Не хочу быть пойманной за гипнотизированием телефона и чувствую горечь. Никогда не думала, что буду той третьей лишней в чьих-то отношениях, но содержанки не выбирают спонсоров, это имеющие деньги мужчины выбирают, какую женщину хотят из тех, кто готовы продать себя, словно вещи в магазине, по внешним данным или по другим понравившимся характеристикам.
Закутавшись в халат, выхожу на балкон и любуюсь утренним видом.
Красота спасет мир. Вроде так.
Надеюсь, эта красота спасет мою внутреннюю конструкцию и не лишит стойкости в моменты сомнений.
– Ненормальная! – слышу раздраженный голос Олега.
Он втягивает меня за руку в номер и, нахмурившись, смотрит в упор. Конечно же, мужчина беспокоится не обо мне, а о том, что если я заболею, то заражу и его и испорчу планы.
– Мне было не холодно! – упрямо бормочу голосом обиженного ребенка, на что получаю еще один тяжелый взгляд и фразу, не относящуюся к произошедшему эпизоду:
– Я приеду после трех. Будь готова.
Олег начинает одеваться, а я вдруг отчетливо осознаю: холод внутри меня страшнее того, что я чувствовала кожей на улице. Мне, недолюбленной в детстве, так не хватает тепла и нежности, чтобы оттаять, но от немногословного любовника я получаю только хорошие откаты за свою покладистость.
Захлопнувшаяся дверь уведомляет: он ушел.
Встаю с кровати и, смотря в одно из бесчисленных зеркал, внушаю самой себе: я красивая обеспеченная беззаботная женщина, а все остальное – мелочи жизни.
Идти на завтрак нет никакого желания, и, позвонив на ресепшен, заказываю еду в номер.
Яйца пашот на тосте с авокадо – произведение искусства! А я еще сомневалась между ними и омлетом с крабом. Хотя, возможно, надо было заказать и то, и другое и все понадкусывать.
Доедаю фрукты, которые люблю гораздо больше шоколада, а кофе допиваю, уже погрузившись в теплую воду с пушистой пеной, и, вдыхая приятный успокаивающий аромат косметики Bulgary, почти забываю о своем внутреннем раздрае. И хоть в отеле, конечно, есть spa, и можно было бы пойти туда, чтобы ликвидировать всех своих проснувшихся в голове тараканов мощным релаксом, но я побоялась, что после расслабляющих процедур заберусь обратно в постель и не заставлю себя пройтись по Цуму. А так хочется воспользоваться возможностью порадовать себя и купить что-то дорогое и красивое в самом крупном и известном люксовом магазине в России.
Носатый беленький самолетик с красной и серебряными линиями вдоль туловища и выведенным черными буквами названием Pilatus ждет нас у взлетной полосы.
Скептически оглядываю его.
Не знаю, откуда я это взяла, но для всего касающегося транспорта у меня существует аксиома: большое – значит, безопасное. Я потому и внедорожник выбрала, чтобы было нестрашно рассекать по дорогам, а тут птенчик по сравнению с огромными важными птицами рядом.
– Реактивный самолет швейцарского производства, – информирует Олег, смотря на меня со снисхождением. Он то знает мою любовь ко всему большому.
Удивленно поднимаю бровь и гляжу на него.
Это должно убедить, что самолет безопасный?!
– Он как внедорожник может приземляться на грунт и на траву.
Это, конечно, неплохо, но… мое внутреннее недоверие к маленькому не перевешивают его характеристики.
Пока Москва, пока Внуково!
Четыре ступеньки, образовавшиеся из откинутой части туловища самолета, служат трапом, и я, запихнув куда подальше свои страхи, держась за металлический поручень, поднимаюсь по ним внутрь, осознавая неоспоримый факт: не я плачу и не мне выбирать средства передвижения.
Выпрямиться в полный рост не получается. Самолетик и внутри тоже маленький, но его ослепительно белый салон с черной окантовкой по низу мне нравится.
Осматриваюсь: шесть кресел с подголовниками, обитые белой кожей, каждое у своего иллюминатора, черная шторка в хвосте – видимо, багажный отсек. Миленько.
Олег, поднявшись следом, подталкивает меня вперед и указывает на мое место.
Усаживаюсь, поднимаю подлокотники с двух сторон. Удобно.
Сев напротив, он поворачивается ко мне и произносит:
– Потяни рычаг вверх.
Тяну за указанную железяку.
– Можешь двигаться.
Кресло подо мной начинает вертеться в разные стороны.
– А зачем?
– Чтобы могла ноги вытянуть в проход.
– Понятно.
– Смотри, там кнопочка, – продолжает инструктировать мужчина. – Надави на нее.
Послушно давлю, и снизу выезжает подушка для ног.
Вот это реально круто!
– Теперь потяни ее вверх и откидывайся.
Выполняю сказанное, и мое сиденье превращается в кровать путешественника.
– Здорово. Прямо кресло у стоматолога.
Он не оценивает мой юмор и, отвернувшись, растворяется в своем постоянном занятии – раздумьях.
Залипаю в телефон, радуясь, что тут можно подключиться к системе управления самолетом по wi-fi и смотреть фильм или слушать музыку.
Взлет, набор высоты – и птенчик ложится на курс и летит, как его сородичи осенью на юг.
Спустя полчаса появляется стюардесса и, улыбаясь в тридцать два зуба, словно помощница мага, вытаскивает из боковой стойки нечто, что легким движением руки превращается в черный лакированный стол.
Завороженно смотрю на ее действия, когда она проделывает тоже самое для меня.
Дальше следует карнавал блюд, название которых я не знаю, но с удовольствием пробую. Праздник живота какой-то.
Поскольку Олег вернулся ко мне из недр самого себя, я решаю выудить информацию из невероятно неразговорчивого мужчины.
– Этот самолет твой?
Он отрицательно качает головой.
– Дорогой?
– Порядка восьмиста двадцати пяти миллионов рублей.
– Ооо!
Для меня это космическая сумма.
– Я не так много летаю, чтобы купить, а потом содержать подобный. Мне экономичнее арендовать.
– И сколько стоит аренда? – обнаглев, спрашиваю я.
– Две с половиной тысячи долларов за летный час, – кидает так, будто имеет ввиду пару российских зеленых банкнот. Хотя может быть для него пять тысяч евро до Сочи на двоих в процентном отношении так и есть.
Трансфер к трапу самолета, тридцать минут в такси, и мы в Swissоtel Resort Сочи Камелия, роскошном пятизвездочном отеле, представляющем из себя основное историческое здание прославленного пансионата «Интурист», воссозданном в современном стиле с европейским лоском и новыми постройками по бокам в окружении цветущего парка со скульптурами а-ля советский ренессанс, фонтанами, каскадами с открытым подогреваемым бассейном и идеальным песчаным пляжем, получившим награду «Голубой флаг».
Видимо, Олегу нравится нестареющая классика, а может, просто это лучший отель на Черноморском побережье, поскольку, когда он приезжает в Сочи, останавливается только тут.
Правда и для меня это место памятное. С балкона Камелии я впервые увидела море вживую и великолепные цветущие растения в парке, а не в ботаническом саду.
Ресепшен, седьмой последний этаж современного здания – и роскошь президентского люкса к нашим услугам.
Мужчина, почти всю дорогу разговаривавший с кем-то по телефону, махнув мне «располагайся», уходит на террасу, которая, кстати, по размеру даже превосходит площадь огромного двухкомнатного номера с гостиной.
Я, разобрав вещи, иду в ванную, что огорожена от спальни стеклянной перегородкой, и, забравшись в белоснежное корыто джакузи, стоящее отдельным островком и заткнув уши своим незаменимым яблочным гаджетом, наслаждаюсь водой с ароматной пеной и любимыми треками.
Проведя в нирване приличное количество времени, возвращаюсь в мир, который сейчас раскрашен роскошными красками дольче вита. Сказка для недавней Золушки из малоизвестного городка Псковской области.
Поднимаюсь и начинаю намывать свое тело нежной пеной, чтобы благоухать, как цветы в великолепном парке отеля на ужине, но едва приступив, чувствую кожей чужое присутствие.
Оборачиваюсь и вижу, что Олег в комнате и нас разделяет всего лишь стеклянная перегородка. Он продолжает медленно расстегивать рубашку и не сводит с меня глаз, и я тут же переключаю обычное мытье в сексуальную игру «заведи его сильнее» и начинаю эротично водить руками по своему телу, словно лаская саму себя.
Моя забава приходится ему по вкусу, и мужчина, едва раздевшись, присоединяется ко мне.
Его руки жадно скользят по моей стыдливо прикрытой пеной коже, и меня начинает возбуждать придуманная игра, но она слишком быстро сворачивается, и все сводится к обычному сексуальному акту. Вот только стоя на коленках на жестком дне ванны и упираясь мыльными руками в скользкий бортик, попутно контролируя, чтобы не сорваться в воду, я теряю все приятные ощущения. Но в нашем тандеме удовольствия принадлежат мужчине, и чем больше он будет удовлетворен, тем больше захочет порадовать меня. Прямо-таки закон сообщающихся сосудов как в физике. Поэтому терплю и делаю вид, будто меня заводят эти скачки в жестком корыте.
6 глава. Мика
Мне до сих пор кажется, что на лбу у меня стоит какая-то позорная метка и люди, проходящие мимо, видят это и смотрят с пренебрежением – изменщица. Хотя, скорее всего, на фоне совершенного нелицеприятного поступка у меня началась паранойя, но прийти в себя спустя пять дней после случившегося никак не получается.
– Поздно кусать локти! Что сделано, то сделано, – философски произносит Регина на мои истеричные причитания «не знаю, как так получилось». Я все-таки не сдержалась и на ее «что с тобой происходит?» в очередной раз вывалила все свое «грязное белье».
– Кому нужна твоя честность? Тебе для очистки совести?!
Вот правда: кому? Просто я никогда никого не обманывала и теперь не знаю как с этим жить.
– Ну допустим, ты расскажешь, – начинает девушка, раскладывая по полочкам мою ситуацию. – Что дальше?!
Молчу. Я вообще сейчас чувствую себя двоечницей, стоящей у доски и отчитываемой умудренной опытом учительницей.
– Мужики не способны простить измену! Возможно, кто-то решится попробовать начать все сначала, но рано или поздно тебя ткнут носом, что ты, такая-растакая, рога навесила и теперь вообще должна молчать и не высовываться. Так, по-твоему, будет лучше?!
Мотаю головой. Слова Регины кажутся убедительными, но во мне пульсирует вбитое с детства «тайное всегда становится явным», и пробирает страх.
Она, видя мое состояние, обнимает за плечи.
– Забудь все, малышка. Тебе это приснилось. Ничего не было.
Автоматически киваю, но понимаю: я иначе устроена и не смогу забыть. По крайней мере, вот так сразу. Может быть, потом.
Стыдно признаться, но, несмотря на все проблемы, что я сама себе устроила, проявив слабость и поведясь на проснувшиеся эмоции, забывать те волнующие моменты совсем не хочется.
Слишком хорошо мне было.
Сбывшуюся мечту нелегко вычеркнуть из памяти.
Регина прощается и направляется к своей машине, а я плюхаюсь на сиденье своей. Запускаю мотор и самовнушаю себе: «от моей правды никому лучше не будет!»
На автопилоте маневрирую по знакомым улицам, но чем ближе подбираюсь к дому, тем сильнее меня начинает трясти, так, словно резко появилась лихорадка.
Машинально трогаю лоб, но нет – он холодный.
Все дело в том, что сегодня вернулся из рейса Женя и пусть я и твержу себе: рассказывать ничего не буду и уберегу наш брак, хотя бы потому что, как сказала Уля: «это была разовая акция», и потому что внушила Регина: «моя правда никому не нужна и глупо все рушить». Но проблема – как смотреть мужу в глаза?! – не растворилась и висит в воздухе, и оттого отчаянно хочется во всем признаться и вымолить прощение!
Не помню, как я припарковалась. Осознаю только, что дрожащими руками еле попадаю в замочную скважину и будто воровка тихо пробираюсь в коридор.
– Мама, – летит звонкий голосок дочери, и я словно трезвею. Не хочу, чтобы моя тыквочка росла как я: без отца. Не хочу, чтобы она чувствовала все, что пришлось пережить мне. Наверно, это главный аргумент, и он каким-то образом позволяет внутренне собраться.
– Привет, Танюша.
Целую ее, вдыхаю любимый запах. Это запах моего счастья.
Начинаю снимать верхнюю одежду и попутно спрашиваю:
– Где папа?
– Телевизор смотрит.
Киваю и направляюсь в гостиную.
– Привет, – выдавливаю я и заставляю себя взглянуть на Женю, развалившегося у плазмы с банкой пива. Ничего странного. Обычная картина.
– Привет, зая! – кидает он, не отрываясь от экрана, и уже не мне: – Откуда у тебя ноги растут?! В ворота попасть не можешь!
– Мам, я кушать хочу.
Разворачиваюсь и иду на кухню.
За пять лет семейной жизни я уже забыла, что такое быть любимой женщиной.
А может, никогда и не знала.
Случайная встреча, брак по залету…
Возможно, поэтому я так легко и бросилась в омут?
Стоп!
Нельзя думать об этом!
Надо приготовить ужин.
Вот! Домашние дела отвлекают.
От всего.
Это то, что мне сейчас необходимо.
– Ну что, зая, соскучилась? – произносит Женя, забираясь ко мне под одеяло.
Становлюсь пунцовой. Хорошо, что темнота скрывает мое лицо, и то, как я скучала, по-прежнему остается тайной.
Муж разворачивает меня на бок и тянет за резинку пижамных шорт вниз. Помогаю высвободить ногу и ощущаю руку, скользящую по коже к груди.
Мгновенье – он сжимает ее, второе – целует в шею, третье – приподнимает мою ногу, без предупреждения входит.
Жмурюсь. Неприятно.
Я еще совсем не готова принять его, но не возражаю и не сопротивляюсь. Как обычно.
Секс без желания и как результат без разрядки – не единичный случай в моей скудной сексуальной жизни.
Вот как так: мужа не было неделю дома, а я не хочу его?!
Вспоминаю про Дениса, про сумасшедший запретный секс и мгновенно начинаю возбуждаться.
Нет!
Это неправильно!
Я не должна о нем думать!
Не хочу в постели третьего!
Это словно еще одна измена, но я уже не могу остановиться…
Перед глазами другой мужчина, и он в моих мыслях ласкает меня так, что яркие ощущения накрывают по полной.
К финишу мы приходим почти синхронно.
Открываю глаза и возвращаюсь в действительность. Чувства такие же как в детстве, когда я рухнула с бабушкиного сарая: растерянность и боль.
– И правда соскучилась, – слышу у уха и испытываю новый шквал угрызения совести.
Что со мной не так?
Да, наши отношения давно стали пресными, можно даже сказать, поросли плесенью, но подобного еще не происходило.
Кто виноват в этом?
Если бы между нами были чувства, я бы даже не посмотрела в сторону Дениса.
Правда?!
Решила придумать новое оправдание и свалить свои грехи на мужа?!
Утыкаюсь лицом в подушку. Хочется плакать. Моя жизнь, похоже, треснула, и я не знаю, что с этим делать.
Как избежать глобальной катастрофы?
Одно понимаю точно, как было, уже не будет…
7 глава. Регина
Пятый день маячания перед глазами Арсения, словно красная тряпка для быка – раздражает, и чувствую: еще немного, и я либо подойду и задушу его собственными руками, либо…
Об этом лучше не надо.
Подкати он ко мне сейчас, поднажми, и я наплюю на свои принципы и соглашусь на все его непристойные предложения.
В голове реально бродят неправильные мысли, а тут этот умопомрачительный представитель мужского пола, который решил пустить в ход всю артиллерию своего обаяния и смотрит так, что сердце подскакивает к горлу.
Это все от долгого воздержания!
Но я же не могу пойти в клуб дать себя снять первому встречному, хотя неделя в подобном духе, и я сама сниму кого-нибудь, чтобы выпустить пар.
А еще раздражает, что Марина, помимо должности секретаря генерального, решила подъедаться на полставки у нового финансового директора, поскольку, где бы я ни застала Арса, там и она.
И как только Аркадьевич это терпит?!
Так, о чем я думаю в рабочее время?
Надо срочно заняться делами.
На часах без пятнадцати – конец рабочего дня – и я выключаю комп. Предвкушение от выходных сладко греет душу, и хоть планирую всего-навсего отоспаться и побездельничать, но даже эта перспектива радует.
А еще в тайне надеюсь, что картинка с изображением сексуального финансового директора за два дня его отсутствия перед глазами подсотрется и не будет так… мешать работать.
Марина заглядывает в кабинет и произносит:
– К шефу.
Смотрю на нее, не веря услышанному:
– Сейчас?
– Да.
Поднимаюсь и, мельком взглянув на часы, надеюсь, что, зачем бы он меня ни вызвал, ему хватит тринадцати минут.
Кабинет Анатолия Аркадьевича большой и представительский, видимо для того, чтобы у посетителей появлялось благоговейное ощущение превосходства человека, восседающего в солидном кожаном кресле во главе стола.
– Вы меня вызывали? – спрашиваю, наивно надеясь, что босс сейчас удивленно взглянет и скажет: «Нет. С какой радости?!»
Чуда не происходит, и мужчина, отрываясь от бумаг, разложенных на столе, кидает:
– Да, Регина Леонидовна. Проходите. Присаживайтесь.
Захожу, сажусь на краешек самого ближайшего к двери стула в надежде как можно скорее удрать и выжидающе смотрю.
– Наталья Сергеевна с понедельника уходит в отпуск, – произносит он и поднимается со своего места.
Молча жду продолжения.
– Обязанности главного с соответствующей надбавкой к зарплате возлагаются на вас.
Киваю. Надбавка никогда не бывает лишней, а уж с обязанностями разберусь – не дура.
Шеф подходит ко мне и садится на стул напротив.
– Справитесь?
Смотрю в упор.
К чему этот глупый вопрос?! Не в первый раз.
– Да.
– Отлично.
И неожиданно:
– А как вы смотрите на то, чтобы постоянно занимать эту должность?
Думаю, в моих глазах, будто в игровом автомате, когда выпала выигрышная комбинация, заискрилась и засверкала радость.
Однако, сдержав сопутствующий вопль, я практически ровно выдавливаю:
– Положительно.
Мужчина приближается и, опираясь на спинку моего стула, произносит фразу, от которой вся эйфория моментально испаряется:
– Если будете справляться, и я почувствую от вас… ответную заинтересованность, то это реально.
Можно было бы предположить, что двусмысленность в произнесенной фразе – только плод моего перевозбужденного воображения, но взгляд, которым он меня пожирает: откровенный раздевающий наглый, просто кричит об обратном.
Киплю от возмущения.
Вообще берега попутал?!
Вскидываю глаза и остываю. Мы критично близко друг от друга, а мне неприятен этот человек. Хочется скорее взять ноги в руки и, сверкая пятками, умчаться от него подальше, но я сижу и, как кролик, смотрю в глаза удаву.
– Подумай, будет взаимовыгодно, – фамильярно произносит босс, и это выводит из ступора.
Вскакиваю и, нервно теребя пояс платья, тараторю:
– Вряд ли у меня получится справляться со всем лучше Натальи Сергеевны.
– Подумай! – с нажимом повторяет он.
Хочу сказать «хорошо» просто для того, чтобы наконец завершить неприятный разговор и скрыться, но язык не поворачивается это произнести.
Слишком неподходящим кажется слово, и я выталкиваю из себя:
– Подумаю.
И следом спрашиваю:
– Я могу идти?
Мужчина кивает, разглядывая меня своим неприятным раздевающим взглядом, от которого хочется спрятаться в паранджу, и я разворачиваюсь и несусь прочь из кабинета.
Однако не успеваю добежать до спасительных стен своего убежища, как влетаю на всей скорости в вывернувшего из-за угла мужчину.
То, что это Арс, понимаю, не поднимая головы. Шикарный костюм, в который уткнулась щекой, запах, от которого теряется ориентация в пространстве, и фраза, от которой прихожу в чувство:
