Успей сказать «люблю». Ангел любви

Аластар налил в высокие бокалы знаменитое вино Бойеров «Вересковый мед». Лаки принесла его с собой, и вместе с бутылкой коллекционного виски вручила хозяину дома, как небольшой вклад к ужину.

– Но я сам намеревался угостить вас, – напомнил Килпатрик-старший. – И хотел, чтобы вы лично выбрали виски из моей коллекции.

– Честно говоря, я пью виски только в трудные и неприятные моменты моей жизни, поэтому сегодня предпочту вино.

– Пожалуй, я тоже, остановлюсь на вине. Хочу попробовать ваш «Вересковый мед». Господин Бирн всегда высоко отзывается о нем.

– Тогда давайте выпьем за «медовый» месяц Кассандры и Грэди, – предложила девушка. – За их семейное счастье.

Услышав тост, Алисия растроганно улыбнулась, а ее муж, напротив, несколько напрягся, что не ускользнуло от внимательного взгляда гостьи.

– Они обязательно будут счастливы. Грэди обожает Кассандру, не сомневайтесь в этом, Аластар.

– Да я не сомневаюсь. Вот только сможет ли Касси забыть, как низко поступил его отец, и не будет ли подсознательно бояться, что рано или поздно Грэди станет таким же жестоким. А, возможно, так оно и будет. Мы все похожи на своих отцов, и часто наша жизнь складывается так же, как у них.

– Но ведь считается, что это дочь повторяет судьбу матери, а не сын жизнь отца, – с улыбкой заметила Лаки.

– Наша дочь уже пошла по моим стопам, выйдя замуж по большой любви в семнадцать лет. Думаю, и в дальнейшем все сложится так, как у меня. Касси рано родит ребенка, бросит учебу и полностью посвятит себя семье, – с явным сожалением вздохнула Алисия. Но, увидев сочувствие на лицах мужа и сына, поспешила заверить их:

– Нет-нет, я ни о чем не жалею. Создать семью и воспитывать детей было моей мечтой, да и училась я средненько. А Касси у нас умная девочка, и вполне могла бы окончить Школу Друидов.

– Она ее и окончит, – уверенно заявила Лаки. – Накануне свадьбы я поговорила с ребятами, и они меня заверили, что до конца учебы не будут обзаводиться детьми. Честно говоря, я и сама заинтересована в этом. Хочу предложить Кассандре преподавать в Школе Оватов.

– Но как она сможет преподавать, если даже еще не поступила в Школу Друидов? – удивился Алисия.

– Сейчас я объясню, что имела в виду. Но сначала скажу, что полностью согласная с вами, Аластар. Сыновья действительно похожи на своих отцов, и Олиф яркое тому подтверждение. Иногда мне кажется, что он ваша копия.

– И эта копия намного умней и красивей оригинала, – с легкой иронией уточнил Килпатрик-отец.

– Да, именно так, – честно ответила девушка. – Но ведь дети и должны быть лучше родителей, иначе род просто угаснет. Грэди не исключение, он тоже очень похож на своего отца, и со временем в нем полностью проявятся фамильные черты.

– О чем я и говорю, – уныло произнес Аластар.

– Все не так плохо, как вы думаете. Нэнси рассказала правду своим мужчинам.

– Грэди – сын Конрата О’Малли, ее троюродного брата? – первой догадалась Алисия. – Надо же, внешне они совсем не похожи. Ну, может только разлетом бровей и формой носа.

– В роду О’Малли орлиный нос передается мужчинам по наследству. Оба деда Грэди очень похожи между собой, ведь они двоюродные братья. Только отец Конрата передал внуку еще и цвет глаз, что стало главным аргументом для господина Ардала.

– Нэнси очень любила Конрата. Мы с ней дружили, и она делилась со мной своими переживаниями. Я была потрясена, когда узнала, что она вышла замуж за Фицджеральда, – печально произнесла женщина. – После того случая… – она судорожно вздохнула от неприятного воспоминания, но все же продолжила, – когда он напал на меня, я не понимала, как можно было променять прекрасного парня на такого подонка, и перестала дружить с Нэнси. А теперь все ясно. Конрат был на задании, от него долго не было никаких вестей…

– Ну и что? – перебил ее муж. – Разве это причина связываться с Фицджеральдом?

– Нэнси хотела защитить своего ребенка, – тихо сказала Лаки. – Испугалась, что он будет незаконнорожденным, если Конрат не вернется.

– С нами училась такая девочка. Над ней все издевались, а потом мы случайно узнали, что ее еще и насиловали с двенадцати лет, – со слезами на глазах прошептала Алисия. – Нам было почти семнадцать, когда выплыл наружу весь этот ужас. И помню, как Нэнси сказала: «Я никогда не допущу, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным. Это все равно, что убить его собственными руками».

– И ради сына почти убила себя сама, – грустно произнесла девушка. – Я познакомилась с Нэнси два года назад. Уна Дафф попросила помочь ее подруге, которую сильно избил муж. Когда я ее увидела, то честно признаюсь, решила сама избить этого подонка до полусмерти. Но она упросила меня этого не делать.

– Почему? – удивился Олиф. – Неужели после такого пожалела его?

– Пожалела? – саркастически переспросила Лаки. – Да Нэнси панически боялась его и ненавидела. В тот день, – она с сочувствием посмотрела на Алисию, – ей не повезло так, как вам. От злости, что Антэн помешал ему, Фицджеральд изнасиловал первую попавшуюся на пути девушку. Как потом выяснилось, тоже беременную.

– Какой кошмар, – с ужасом прошептала женщина.

– Она сама сказала ему об этом, пытаясь образумить. Но он очнулся лишь тогда, когда понял, что надругался над дочерью генерала. И сразу заюлил, начал уговаривать, а затем предложил жениться на ней, чтобы прикрыть ее позор. Фицджеральд всегда умел нащупать слабые места каждого, с кем сталкивала его жизнь, и сразу догадался, что отца ребенка нет рядом с Нэнси. Он понял, что быть зятем генерала весьма неплохо для его карьеры и через три месяца уломал совсем отчаявшуюся Нэнси выйти за него замуж. Потом она каждый день жалела о своем решении, но в то же время испытывала признательность к Фицджеральду за то, что он избавил ее сына от клейма незаконнорожденного, ведь Конрат О’Малли вернулся домой спустя пять месяцев после его рождения.

– А почему она не разошлась с Фицджеральдом и не объяснила все О’Малли? Думаю, он признал бы Грэди своим сыном, – недоуменно пожал плечами Олиф.

– Даже, если бы Конрат сразу захотел признать Грэди, ему надо было еще доказать Совету, что он его отец. И внешнее сходство тут не помогло бы. Не забывай, что и Конрат, и отец Нэнси оба из рода О’Малли, поэтому вполне можно заявить, что ребенок похож на деда. Хитрый Фицджеральд так бы и сделал. А пока бы выяснялось, чей он сын, Грэди считался бы незаконнорожденным. И как хорошо, что ты даже не представляешь, насколько тяжелой была бы его жизнь в нашем Дармунде.

Невыразимая тоска прозвучала в голосе Лаки, но, заметив тревогу в глазах Алисии, она быстро перевела тему:

– Теперь вы поняли, что Фицджеральд не имеет никакого отношения к Грэди. А Конрат – хороший человек, он так всю жизнь и любил Нэнси. Теперь они тихо поженятся и уедут во Францию. А Грэди и Кассандра останутся здесь, и им очень понадобится ваша поддержка.

– Конечно, мы поможем во всем, – быстро произнесла Алисия и вопросительно посмотрела на мужа.

Тот согласно кивнул ей:

– Поможем, дорогая, и деньгами, и советами, не беспокойся, все будет хорошо. Только вряд ли Нэнси быстро получит развод. Броган точно заартачится.

– А вдове развод не нужен, – спокойно произнесла Лаки. – Три часа назад Фицджеральд был убит при попытке к бегству. Мне сообщили об этом, как заинтересованному лицу. Я выдвигала ему обвинение в оскорблении достоинства.

– Он никогда не появится в нашей жизни? – переспросила Алисия и нескрываемым облегчением выдохнула: – Пусть это плохо звучит, но мне его абсолютно не жаль.

– А мне вот жаль, что он так быстро умер, и я не успел с ним поквитаться, – недовольно сказал Аластар.

– Ну, не так уж и быстро, – безразличным голосом заверила Лаки. – Охранники оказались новичками и пока преследовали его, нанесли не менее десяти ударов.

Она не стала уточнять, что в роли охранников выступили оба О’Малли. И совершенно не осуждала их за самосуд, расценивая его, как справедливое наказание Фицджеральда.

– Главное, что теперь о нем можно забыть навсегда, – подвела итог девушка, а Килпатрик-старший с чувством произнес:

– Лаки, я благодарю за все, что вы сделали для нашей семьи. И прошу прощения за все плохие слова, которые годами говорил вам.

– Аластар, мой отец точно так же осуждал бы мое поведение, – великодушно успокоила его гостья.

– Лаки, расскажи нам, пожалуйста, об Антэне, – оживилась Алисия, переводя разговор на более приятную тему. – Как он выглядит, чем занимается?

– О, вы пропустили самые скандальные сплетни прошлого года, – засмеялась девушка. – При случае, просмотрите в Сети светские новости за декабрь, и узнаете, чем занимался Антэн последние двадцать лет, и как выглядит в настоящее время. От себя лишь добавлю, что он здоров, энергичен, и недавно женился на Кристиане Лаундер.

– Когда увидишь, передай ему привет, – с улыбкой попросила Алисия и неожиданно заметила, как тень сомнения промелькнула на лице гостьи. Но она тут же улыбнулась и жизнерадостно заверила, что обязательно передаст.

Аластар по-своему оценил реакцию девушки и, воспользовавшись моментом, когда жена и сын вышли из столовой, чтобы принести очередные блюда, прямо спросил у нее:

– Отец, наверное, и слышать о нас не хочет? Обо мне так точно. Считает предателем, да?

– Я не знаю, – честно ответила Лаки. – За все время, что мы провели вместе, он ни слова не сказал о Дармунде, словно никогда и не жил в нем. Ничего не говорил, и ни о ком не спрашивал. То, что когда-то вы были друзьями, я узнала не от него.

– Но в разговоре с Фицджеральдом вы упомянули давний спор, о котором знали только мы трое. Я подумал, что о нем вам рассказал отец.

Аластар отвел глаза в сторону. Ему неловко было вспоминать о физиологических параметрах. Услышав о них с экрана, он думал, что сгорит от стыда и возмущения на Антэна, посмевшего рассказать дочери о глупом споре незрелых юнцов.

Девушка, наоборот, и не думала стесняться, ответив, как всегда правдиво.

– Как вы могли подумать, что Антэн обсуждал с дочерью размеры гениталий своих приятелей? – укоризненно покачала она головой. – Вы же хорошо его знали, вряд ли за двадцать лет он бы так сильно изменился. О вашем споре я узнала от самого Фицджеральда, – и, видя непонимание в глазах Килпатрика, объяснила: – Много лет назад меня научили одному приему ясновидения. У любого человека можно выяснить все что хочешь, надо только довести его до определенного состояния и войти с ним в тактильный контакт. Для этого я разыграла из себя слабую испуганную девочку, чтобы Фицджеральд преисполнился превосходством и захотел прикоснуться ко мне. Вполне достаточно было, если бы он просто схватил меня за руку, но получилось еще лучше. Он вцепился в волосы, и я поняла, что его переполняет не похоть, а ненависть. Тогда я мысленно спросила: «За что ты так ненавидишь меня?». И, как наяву, увидела троих мальчиков с линейками в руках.

Увидев вспыхнувшие уши Килпатрика, Лаки улыбнулась, забавляясь его смущением.

– А дальше было просто. Я быстро задавала вопросы, а Фицджеральд сам того не зная, отвечал на них воспоминаниями. Так мне стала понятна и причина его жестокости к женщинам. Пока он накручивал на руку мои волосы, я увидела, как мать, у которой мозги были явно набекрень, наказывает трехлетнего сына за излишнее любопытство, защемляя бельевой прищепкой его маленького «дружка». Такой метод воспитания привел в дальнейшем к женоненавистничеству и бесплодию.

Ситуация «мучитель и жертва» была весьма эффективной для ясновидения, и Лаки не ко времени вспомнила, как разыграла ее в Дублине, когда ловила маньяка. Тогда она выплеснула на Моретти прямо панический ужас. И тот, самоуверенно считая, что сейчас убьет и эту девушку, начал перебирать в уме имена всех предыдущих жертв. Плохо только, что ее эмоции почувствовал и отец. Заставив Вика рассказать об их жизни в банде, Антэн ошибочно решил, что после нападения своры подонков, в душе дочери поселился страх перед мужчинами. Но она никогда никого не боялась, ни мужчин, ни женщин. В тот день Лаки плакала от злости, что еще слишком мала и не может обжечь взглядом, чтобы избежать насилия. Тогда ей очень повезло, что ее увидел Алан.

Она недовольно нахмурилась. Да что же это такое? Мысли вновь возвращаются к Алану. Как ни старайся, а забыть его никак не получается.

Килпатрик заметил ее напряжение и расстроено вздохнул:

– Ну, вот опять испортил настроение. Так хотел улучшить ваше мнение обо мне, а получилось наоборот.

– Все нормально, Аластар. Предлагаю забыть все обиды и считать, что мы обоюдно улучшили мнение друг о друге. И в знак этого вы станете обращаться ко мне на «ты», как к дочери своего старинного друга.

– Спасибо, Лаки, – растрогался Килпатрик и откровенно признался: – Если бы ты знала, как мне не хватало Антэна все эти годы, и как мучила мысль о том, что он мог меня предать. Я тогда не был в Дармунде, а когда вернулся Фицджеральд «по секрету» рассказал, что Бойера отлучили от клана за то, что он изнасиловал преподавательницу прямо на уроке. Это прозвучало так абсурдно, что я рассмеялся ему в лицо. Да Антэну стоило лишь поманить пальцем, и любая девчонка была его. На что Броган с мерзкой улыбкой ответил: «Вот он и захотел поманить Алисию, невзирая на то, что она твоя жена, да еще и беременная. Я взывал к его совести, но ты же знаешь, если Антэну что-то втемяшится в голову, то все уговоры бесполезны. Хорошо еще, что с Алисией дело не зашло так далеко, как с преподавательницей. Ты только не расспрашивай ее ни о чем, чтобы лишний раз не расстраивать». И я поверил ему, Лаки.

Аластар тяжело вздохнул и огорченно покачал головой:

– Я был таким идиотом, что не выяснил все до конца и не вычеркнул Фицджеральда из нашей жизни. Касси даже не знала бы его, и Алисия не страдала бы все эти годы. А из-за меня…

Стоявшие за дверью мать и сын понимающе переглянулись и решили, что уже достаточно дали времени на примирение.

– Вы, наверное, заждались нас, – весело произнесла Алисия, входя в столовую. – Олиф предложил украсить пирог взбитыми сливками, вот мы немного и завозились.

– Но, согласись, мамуля, что теперь он выглядит, как торт из рекламного буклета новой кондитерской, – в тон ей ответил сын.

– Какая прелесть! Алисия, вы настоящая волшебница, – восторженно воскликнула Лаки, включаясь в их разговор. – Как вашим мужчинам еще удается сохранить форму, если они так вкусно едят каждый день? – с улыбкой спросила она женщину. И, понизив голос, чтобы ее услышал только Аластар, закончила их откровенный разговор:

– Перестаньте терзаться прошлым. С Касси все уладилось, и с Антэном как-то утрясется, когда вы с ним встретитесь и поговорите.

– А если никогда не встретимся? – все еще находясь под грузом воспоминаний, тихо спросил Аластар.

– Значит, эта встреча уже не нужна вам обоим, – философски заключила Лаки и полностью переключилась на Алисию.

– Как вкусно, – восторженно произнесла она, проглотив кусочек яблочного пирога. – Грэди счастливчик. Я уверена, что вы научили Кассандру прекрасно готовить, да и всему остальному, что пригодится в семейной жизни, тоже.

– Я растила ее так, как растила меня мама, и всегда считала, что хорошо знаю свою дочь. А недавно выяснилось, что она все-таки ходила на «праздник цветов», хоть обещала мне этого не делать. Значит, не так уж правильно я ее и воспитала, – огорчено признала Алисия.

– Хоть мы и договорились больше не говорить о Фицджеральде, я вспомню его имя в последний раз. Он подкупил двух старшекурсниц, чтобы те подливали Кассандре возбуждающее зелье. И только благодаря вашему воспитанию, она не бросилась на шею первому попавшемуся парню, – успокоила Лаки расстроенную женщину.

– Бедная моя девочка. Вот почему она так страстно целовалась с Грэди, а я еще сказал что-то гадкое в ее адрес, – виновато произнес Аластар и осторожно поинтересовался: – А он знает, что ее спаивали? Ведь могут возникнуть проблемы.

– Грэди все знает, понимает и надеется, что никаких проблем не будет. Он постарается разбудить настоящие чувства Кассандры, и я уверена, что у него получится. Не зря же он лучший ученик по изучению трактата «Друидская любовь».

Она с легкой улыбкой посмотрела на Килпатрика-старшего, вспоминая, как яростно тот возражал против ее уроков.

Но со вчерашнего дня, а еще больше с ночи, Аластар стал подлинным сторонником учения, и сейчас фраза девушки вызвала не обвинения, а строго заданный вопрос:

– Олиф, а почему не ты лучший ученик?

Тот картинно закатил глаза. Надо же, еще три дня назад отец громко заявлял, что на уроках они занимаются развратом, а сейчас возмущается, что сын не отличник по этому предмету. Но не стал с ним спорить и быстро нашел другой ответ:

– Потому, что я – любимый ученик нашего преподавателя, папа. Не могу же я забрать все титулы, надо и парням что-то оставить.

– Охотно подтверждаю слова вашего сына, сэр, – рассмеялась Лаки. – И хочу отметить, что мне нравятся не только мужчины из рода Килпатриков, но и женщины тоже, – и, сразу становясь серьезной, произнесла:

– У вас очень хорошая семья, с крепкими устоями и воспитанием детей в лучших наших традициях, о которых, к сожалению, вспоминают все реже. У нас перестали обучать мальчиков, считая «Друидскую любовь» устаревшим учением. А девочек, вообще, толком никогда не воспитывали, считая, что они всему научатся у своих матерей. Только чему может научить мать, в свое время хорошо погулявшая на «праздниках цветов»? Любви, верности, или тому, как лучше заарканить парня, если уже имела неосторожность забеременеть?

Лаки отметила, как семейство Килпатриков внимательно ее слушает, и продолжила в расчете найти в них своих будущих помощников.

– Я считаю, что надо возродить семейные ценности, поэтому предложила Совету программу женского обучения, рассчитанную на десять лет. Главное ее назначение – научить девочек основам семейной жизни, и для этого понадобятся хорошие преподаватели. Я хочу, чтобы младших девочек обучала не строгая матрона, а молоденькая преподавательница, которая вызовет у них доверие и симпатию. И эта роль хорошо подойдет Кассандре. Поверьте, Аластар, ваша дочь уже сейчас многое умеет. Она сможет научить семилетних девочек вышивать, десятилетних – вязать, а тринадцатилетним ученицам преподаст первые уроки красоты, научив правильно ухаживать за кожей лица. И не улыбайтесь так снисходительно, в таком возрасте каждый прыщ – уже целая трагедия.

– Лаки, это всё как-то несерьезно. У нас же есть преподавательницы домоводства. Их пять или даже шесть, вот пусть они и учат девочек.

– Я разогнала бы всех. А первой выгнала бы мисс Хоупп. Кроме историй о ее несуществующих кавалерах я больше ничего услышала на ее занятиях. За все годы меня так и не научили вязать носки или перчатки.

– Ну, это же мелочь, – с улыбкой протянул Килпатрик-старший. – В магазинах полно такого добра.

– Нет, не мелочь, – серьезно возразила девушка. – Это обереги для тех, кому их связали. Вам очень повезло с женой, Аластар. Готовит она или рукодельничает, все это делается с любовью к вам и детям, что оберегает вас от многих неприятностей. Женщина должна быть хранительницей очага в подлинном смысле этого слова. Этому и надо учить девочек. А объясняя всякую, с мужского взгляда, ерунду, вроде маски для волос, можно в увлекательной и доступной форме обучать зельеварению. Преподавая, Кассандра и сама лучше усвоит эту науку. Если мне удастся ее убедить, то через несколько лет она станет лучшей молодой преподавательницей, вот увидите.

– А мне нравится такая идея, – поддержала девушку Алисия. – У Касси появится интересное дело, и ей не придется скучать, когда Грэди не будет дома из-за непрерывных тренировочных сборов.

– К тому же это интересное дело хорошо оплачиваемое. Молодой семье деньги совсем не помешают, – добавила Лаки.

– Ну, с деньгами проблем не будет, – заверил Аластар, с неловкостью вспоминая, как еще вчера кричал Грэди, что и центом не поможет дочери. – Касси надо хорошо обдумать твое предложение, чтобы за всем этим рукоделием не запустить собственную учебу.

– Рискуя вызвать у вас уже настоящее недовольство, сэр, я все же сделаю подобное предложение и вашей жене, – засмеялась гостья и обратилась к матери Олифа: – Алисия, ваш опыт бесценен для обучения девочек.

– Да какая из меня учительница, Лаки, если я не получила даже фиолетовый капюшон? – засмущалась женщина, в душе искренне огорчаясь этому факту. Ей вдруг так захотелось вырваться из семейной рутины и заняться новым делом.

– Всё легко поправимо. Профессор Галлахар согласилась вести занятия с женщинами, решившими возобновить учебу.

– Лаки, ты хочешь лишить нас семейного уюта, – с шутливым испугом запротестовал Аластар. – За учебой Алисии точно будет не до мужа и сына.

– А они уже большие мальчики, и сами справятся, – засмеялась девушка. – Не торопитесь с ответом, Алисия. Пусть эта мысль немного побродит в вашей голове и найдет правильное решение.

За разговорами время пролетело незаметно, и гостеприимные хозяева попрощались с гостьей почти в полночь.

– Ты ведь не приняла предложение Лаки всерьёз, солнышко? Или загорелась идеей учиться вместе с дочерью? – шутливо спросил Аластар, помогая жене убрать со стола посуду. – И я буду вас обеих наказывать за плохие оценки?

– Конечно, не приняла, дорогой, – ровным голосом ответила Алисия, с грустью прощаясь с мечтой, так неожиданно сегодня вспыхнувшей и тут же угасшей. Аластар никогда не позволит, чтобы она занималась чем-то еще помимо семейных хлопот. Хорошо, что Грэди не возражает против дальнейшей учебы Кассандры. – Только ты забыл, что за нашу дочь теперь отвечает муж.

– Никак не могу привыкнуть к мысли, что наша девочка уже создала собственную семью. Так хочется, чтобы у нее всё сложилось.

– Обязательно сложится. Лаки правильно сказала, что мы научили дочь всему, что пригодится в семейной жизни. – уверенно заявила Алисия. – Кстати, а ты заметил, как она отреагировала на мою просьбу передать привет отцу? – внезапно вспомнила женщина и огорченно предположила: – Наверное, он до сих пор сердится на нас, и своими приветами я поставила девочку в неловкое положение.

– Я тоже так подумал, и прямо спросил ее об этом, – признался муж. – А в ответ услышал, что Антэн ни разу не вспомнил о Дармунде, или о тех, кого здесь знал. Возможно, между ними какое-то свое разногласие, вот Лаки и нахмурилась, услышав об отце.

– Ты считаешь, что у них не сложились отношения?

– Да какие там могут быть отношения, если она познакомилась с ним всего несколько месяцев назад, а до этого многие годы считала себя сиротой, причем незаконнорождённой. Ей только в четырнадцать лет объявили, что она наследница господина Галларда.

– Как незаконнорождённой, Аластар? – встревожено спросила Алисия. – Неужели господин Галлард узнал, что она его правнучка всего несколько лет назад? Я думала, что Лаки жила с ним в Дармунде.

– Она и жила в Дармунде. Только он признал ее через пять с половиной лет после того, как привез откуда-то. А до этого все считали ее… ублюдком.

– Вот почему она так грустно сказала Олифу, что он даже не представляет, как живут такие дети. Получается, что… – Алисия отказывалась верить в такое ужасное предположение, – девочка всё испытала на себе? Неужели она подвергалась насилию? Я не могу, не хочу об этом думать! – огорченно воскликнула она.

– Не расстраивайся, всё не настолько плохо, – поспешил успокоить жену Килпатрик. – У девочки был защитник. Помнишь, Фицджеральд утверждал об ее связи с Макбрайдом? Так вот, не один он был в этом уверен, – с явным намеком произнес Аластар.

– Еще лучше. Ты меня прямо утешил.

– Поверь, между ними не было интима. Макбрайд специально поощрял слухи, чтобы защитить Лаки от посягательств. Согласись, что с ним никто не захотел бы связываться. Но это еще не все, дорогая. Сейчас я расскажу тебе об Ангеле Дармунда.

6. Ночь запретных удовольствий

Макбрайд задумчиво смотрел на утопавший в огнях город. Еще совсем недавно он организовывал для своей девочки ночные вылазки, а сегодня уже она устраивает для него «ночь запретных удовольствий». Как же быстро летит время.

– Что-то ты загрустил, – раздался насмешливый голос его старинного друга. – Наверное, староват уже для таких развлечений. Лежать бы тебе сейчас в теплой постельке, а не искать приключений в ночном городе.

– Кто бы говорил, сам старше меня на полгода – проворчал Бирн. – Просто вспомнил нашу с Лаки первую вылазку. Кажется, это было еще вчера, а уже восемь лет прошло.

– Ты был ей хорошим другом все эти годы, – тихо сказал Галлард. – В отличие от злобного старикашки, вечно нападавшего с придирками.

– Перестань, Лаки умная девочка и давно поняла, что у тебя не было другого выхода. Она смотрит на мир твоими глазами. Ваше сходство иногда даже пугает. Хорошо, что вы нашли общий язык.