Попался!

Отдав Коле телефон, Марина ещё немного поболталась по съёмочной площадке и рядом с мониторами, возле которых сидел режиссёр, увидела Ремизова. Он стоял с двумя молоденькими хорошенькими девушками, оживлённо с ними разговаривал и время от времени смеялся, кладя при этом руку на плечо одной из них.

"Верный муж, как же!" – раздражённо подумала Марина.

Во второй половине дня, действительно, начали снимать массовку. Марина старалась держаться подальше от Ремизова, но поближе к его вагончику.

Подслушивая, она заметила, что у Ремизова сложились странные отношения с телефоном: часть звонков он делал и принимал совершенно открыто, его нежное до приторности сюсюканье с женой слышала вся съёмочная группа. Чуть тише, но так же, не скрываясь, он решал какие-то рабочие вопросы: Марина слышала переговоры о съёмках в рекламе и невозможности изменить график, чтобы втиснуть ещё один полный метр. Однако, были звонки, увидев которые, Ремизов замыкался и понижал голос едва ли не до шёпота. Ни один из этих разговоров подслушать ей не удалось.

На следующие три дня массовка на площадке не требовалась, но Марину это не смущало: вызывной Коли-гафера упал ей в клонированный "Телеграм", и она знала, где будет следующая съёмка. Как попасть на площадку, Марина тоже прекрасно понимала: нужно было просто прийти и быть уверенной, что ты имеешь право там находиться. Никто там никого ни о чём не спрашивал, главное было вести себя тихо и деловито и не лезть в кадр. Так что про ближайшие дни Марина не беспокоилась. Её волновали смены через неделю, когда, согласно контрольно-постановочному плану, который Марина умыкнула со стола второго режиссёра, предполагалось перейти с натуры в павильон: в павильонах обычно бывала пропускная система.

Однако ни на второй день, ни на третий услышать что-нибудь существенное Марине не удалось. Она болталась по съёмочной площадке, трепалась возле буфета с Колей-гафером, который клятвенно обещал не выдавать пробравшуюся на площадку бедную-несчастную фанатку, жаждущую быть рядом с кумиром, при условии, что она будет вести себя прилично. Откуда она знает расписание съёмок, он не спрашивал. Видя, что с Мариной охотно общается Коля, девочки из грима и костюма тоже приняли её за свою. Марина представилась им Катей, Колиной подругой, которая хочет работать в кино и поэтому напросилась с ним на съёмки. Сплетничали девчонки охотно, но и от них ничего нового про Ремизова Марина не узнала. Они, конечно, подозревали, что у Ремизова есть кто-то на стороне, но с уверенностью говорили о том, что на площадке он романов не заводит.

Повезло Марине только за день до перехода съёмочной группы в павильон. Она болталась под окнами гримвагена, куда недавно зашёл Ремизов, и вдруг он выскочил из дверей с телефоном в руках, наполовину загримированный, с недорисованным фингалом под глазом. Вокруг его шеи гривой топорщились заткнутые за воротник салфетки. Гримёрша Ирина высунулась из вагончика и зло прокричала ему вслед:

– Володя, вернись! Вернись, я кому сказала!

Он проигнорировал её, даже не обернулся, и она, в отчаянии всплеснув руками, подытожила:

– Ну твою ж мать.

Марина скользнула за вагончиками, потеряла Ремизова из вида, заметалась, и вдруг услышала его голос:

– Да…Да, хорошо.

Марина замерла. Она понятия не имела, где именно находится Ремизов, и боялась шевельнуться, чтобы не потерять возможность его слышать.

– А где это? – спросил Ремизов. – Да, представляю. Завтра? А когда? В три? А, хорошо. В четыре. Понял. – Тон его смягчился, он улыбнулся и сказал: – Я об этом так давно мечтал! Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы… Ты – моё спасение.

Ремизов завершил разговор.

Глава 4. Жертвы

Разговор был подслушан в пятницу днём, а пятничными вечерами Марина традиционно встречалась с подругами. На этот раз в клуб они не пошли, а собрались дома у Риты, счастливой обладательницы большого балкона с красивым видом.

В ногах у девушек спал счастливый Вася, перед ними раскинулся до горизонта огромный город, на пластиковом столе стояли бутылка вина, бокалы, ваза с фруктами и большая тарелка с разными видами сыра. Ласковое солнце золотило верхушки деревьев. Стоял конец июня, и комары на семнадцатый этаж не долетали.

Вера была без косметики, с распущенными волосами, и вместо вечернего платья надела на простые синие джинсы и белую футболку без рисунка. Марина, напротив, сделала странный макияж, больше похожий на грим: глаза её были ярко накрашены нежно-зелёными и золотисто-оранжевыми тенями, на губах была золотая помада. Одета она была в блузу несколько нелепого покроя с такими же, как макияж, оранжевыми и зелёными пятнами. Рукава у блузы были широкими, длинные лоскуты нашитой ткани взмывали вверх при каждом дуновении ветра и смешивались с растрёпанными Мариниными волосами. Такой образ хоть и не уничтожал её кукольности, но придавал ей странную болезненность, какую-то драматическую неправильность. Марине это нравилось. И только Рита ни капли не изменилась, потому что оставалась собой всегда: маленькая, собранная, спортивная, с короткой стрижкой и в удобной одежде.

В такие пятницы все трое были самими собой и отчётливо чувствовали себя счастливыми.

– Как твой Олег? – потягивая вино и растягивая слова, спросила Вера. Она стояла, опершись о перила балкона и, жмурясь, как довольная кошка, смотрела на город.

Марина пожала плечом:

– Нормально. Звонит каждый день.

– Вы встречались ещё раз?

– Пока нет. Времени не было, – Марина вздохнула.

– Ты снова на охоте? – Вера оживилась.

– Типа, да, – неохотно ответила Марина. Она не любила рассказывать о деле раньше времени.

– На Ремизова? – Вера оживилась ещё больше.

– Типа, да, – снова ответила Марина и тут же сменила тему: – А как там твой этот… Как его?

– Саша, – ответила Вера. – Ну как?.. Скучно, если честно.

– Но ты с ним встречаешься? Или нет? – озадаченно спросила Марина.

– Да, – обречённо вздохнула Вера.

Вера сама не знала, почему перезвонила Саше. Перезвонила, и всё. Неосознанно. В какой-то момент застала себя за набором номера и удивилась, но почему-то всё равно поднесла трубку к уху и, услышав сухое, немного раздражённое "да", сказала:

– Это Вера.

Судя по звукам: офисное гудение голосов сменилось хлопаньем дверей и окрашенной эхом тишиной пустого холла, – он стремительно выскочил туда, где ему было удобнее говорить.

– Вера, здравствуй! – радостно сказал Саша. – Как здорово, что ты позвонила! Я о тебе думал.

– И что ты обо мне думал? – спросила Вера, разрываясь от двойственных чувств. С одной стороны, игра рушилась, с другой – ей стало очень приятно от этой искренней радости.

– Думал, что очень хочу снова тебя увидеть.

– Сегодня, в пять, – сказала Вера, взглянув на часы. Тон её был безапелляционным: хочешь – приходи, не хочешь – не приходи. Саша слегка запнулся, напряжённо раздумывая. По этой паузе Вера поняла, что встретиться в пять для него проблема, но он всё равно ответил:

– В пять – отлично! Где?

Они встретились в центре, возле самых дорогих магазинов, и медленно пошли по улице мимо витрин. Разговор сам собой перешёл на магазинную тему, и Вера искренне призналась, что обожает шоппинг. На что Саша, немного стесняясь, ответил:

– А у меня тоже есть магазин.

Происхождение часов, стрижки и дорогого автомобиля тут же стало немного яснее.

– И как называется твой магазин? – спросила, останавливаясь, Вера.

– Вообще-то, их у меня четыре. А называется – "Медтехника".

Играя дурочку, Вера наморщила нос:

– Странное какое-то слово. Непривлекательное. А что вы продаёте?

Саша удивлённо вздёрнул брови и растеряно улыбнулся:

– Да так… – сказал он. – Всякое.

Вера удовлетворённо кивнула, как будто этот ответ ей всё объяснил:

– Понятно. А витрину тебе кто оформляет?

– Да особо никто. Девочки-продавщицы.

Вера осуждающе покачала головой:

– Ты так прогоришь. Нужно будет приехать, посмотреть. Помочь тебе с витриной и с названием. Я в этом хорошо разбираюсь. Вот, кстати, классное оформление.

Она остановилась перед витриной с футуристическим пейзажем из белых фактурных шаров разного размера. Между шарами на фоне драпировки приглушённо-бордового цвета стоял чёрный манекен, вскинувший руку. Поза его была настороженной, словно он ожидал нападения инопланетных тварей, но был не до конца уверен, что они нападут. На манекен была надета серая бесформенная хламида.

Вера встала перед витриной в той же позе.

– Похожа? – спросила она.

– Ты – гораздо красивее, – сказал Саша. – И одежда на тебе лучше.

Вера опустила глаза и с удовольствием окинула взглядом свой наряд: изумрудно-зелёное платье и аккуратные туфли.

– Значит, ты думаешь, что одежда в этом магазине мне не подойдёт? А в каком подойдёт?

Саша осмотрелся по сторонам и показал пальцем на витрину с классическими вечерними платьями:

– В этом.

– Не слишком ли просто для меня? – задумчиво спросила Вера.

– Нужно мерять. Пойдём, – он взял её за руку и повёл к магазину. – Я же помню своё обещание. С меня платье.

– Два, – поправила Вера.

В магазине Вера намётанным взглядом выбрала тёмно-синее платье, подчёркивающее талию, с глубоким декольте и длинной змейкой на спине. Скрывшись в кабинке, она надела его и, даже не попытавшись застегнуть, томно позвала:

– Саша, помоги, пожалуйста.

Он нерешительно отодвинул занавеску и бросил в зеркало восхищённый взгляд:

– Очень красивое.

– Застегни! – нетерпеливо потребовала Вера.

Саша взялся за язычок молнии. Руки его слегка дрожали от волнения. Он старался не смотреть на красивую Верину спину, но удержаться не мог и замочек тянул вверх медленно-медленно. Когда молния закончилась, Саша с сожалением убрал руки. Вера с удовольствием посмотрела на своё отражение в зеркале.

– Надеюсь, – явно волнуясь, сказал Саша, – следующее платье тоже будет со змейкой.

– А следующего не будет, – ответила Вера. – Я беру это.

– Мы договаривались на два.

– А когда я померяю второе, ты предложишь третье?

– Скорее всего, – сказал Саша. – Совершенно не умею договариваться.

– И сколько платьев он тебе купил? – трепля огромную Васину башку, спросила Рита.

– Четыре, – ответила Вера.

Вася расплылся в улыбке и брызнул слюной.

– И что, он прямо поверил, что бывают такие дуры, которые не знают, что такое "Медтехника"? – спросила Марина. Вышло слишком резко, и Вера поморщилась.

– Ну да, – ответила она.

– И зачем он тебе? – спросила Марина.

– Да так, для коллекции, – ответила Вера. – К тому же, платья реально роскошные.

– Слушайте, девочки, – сказала Рита, – к слову о коллекции. Ко мне сегодня на работу такой чудик приходил! Просто Кунсткамера!

Рита делала вид, что полностью довольна своей внешностью, но это было не так. Она была слишком маленькой и казалась слишком хрупкой. Если она начинала встречаться с мужчиной, рано или поздно он спрашивал, почему она никогда не носит юбки и каблуки, и не хочет ли она отрастить волосы. Рита не хотела. Мужчины обожали носить её на руках – Рита ненавидела лишаться твёрдой опоры под ногами.

В день, когда чудик притащился в спортивный центр, где Рита вела занятия по самообороне, у неё собралась новая группа. Женщины, пришедшие в зал, выглядели растерянными. В зал зашёл Вадим, второй инструктор. Женщины смутились ещё больше: Вадим был молод, красив и просто огромен. В свои двадцать лет он выглядел старше двадцатисемилетней Риты и, казалось, мог раздавить её одни пальцем.

Рита знала, что большинству из женщин сейчас захотелось уйти, особенно той, что стояла ближе к выходу из зала. Ей было лет сорок, она выглядела сутулой и рыхлой, лицо у неё было серым, макияжа женщина не нанесла и оделась в старые полинявшие спортивные штаны и футболку.

– Добрый день! – бодро и с улыбкой сказала Рита. – Рада приветствовать вас на первом занятии по самообороне! Спорим, многие из вас уже сказали себе: "Мамочки мои, что я тут делаю?"

В группе сдержанно захихикали.

– Значит, сказали, – серьёзно кивнула Рита. – А когда зашёл Вадим, даже самые стойкие засомневались: "Если такая гора нападёт, например, в тёмном парке, разве я смогу отбиться?"

Некоторые женщины закивали, опасливо косясь на Вадима.

– Сомнения, – сказала Рита, – наш самый главный враг. Никогда не сомневайтесь. Действуйте! И уже на первом занятии я докажу вам, что вы многое можете.

В этот момент стоящий чуть позади Вадим неожиданно напал на Риту. Его огромная стальная рука схватила Риту за горло. Женщины сдавленно ахнули. Рита резко присела, схватила Вадима за голову и бросила через себя. Вадим грохнулся на маты лицом вверх, кулак Риты метнулся к его носу, но затормозил, едва его коснувшись. Женщины зааплодировали. Рита довольно улыбнулась: этот аттракцион, в котором Вадим, сказать по правде, всегда ей немного подыгрывал, производил неизгладимое впечатление.

– Вот так, – проговорила Рита, восстанавливая сбившееся дыхание, – вы, конечно, делать не научитесь. Хотя, признавайтесь, многие за этим и пришли, да? Ну признавайтесь!

– Да, – ответил нестройный хор голосов.

– Чтобы так суметь, нужно очень много заниматься в течение нескольких лет и быть в прекрасной физической форме. И я не исключаю, что вы так зарядитесь от наших занятий, что продолжите тренировки и меня переплюнете. Что, конечно, невозможно, – прибавила Рита вполголоса. Женщины засмеялись.

В этот момент Рита повернула голову и заметила, что дверь в зал приоткрыта, и в щель смотрит любопытный глаз. Сначала она подумала, что это ещё одна пришедшая на занятия женщина не решается зайти, и решила не форсировать, а сделала вид, что ничего не замечает.

– Но вы же почувствовали главное, да? Чего я не делала в угрожающей ситуации? – спросила Рита и сделала небольшую паузу, глядя прямо на рыхлую сутулую барышню сорока лет.

– Вы не сомневались, – отчётливо пробасила она.

– Правильно! – сказала Рита и, отступив назад, кивнула Вадиму.

– Над этим и будем работать, девушки, – сказал он. – Главная наша задача – на уровне рефлексов закрепить поведение в угрожающей ситуации. А начинать мы будем с разминки…

Оставив женщин на попечение Вадима, Рита отошла к стене и медленно направилась вдоль неё к двери, так чтобы подглядывающий не успел удрать. Подобравшись вплотную, Рита резко развернулась и толкнула дверь. Человек за дверью испуганно отступил и замер. Вопреки ожиданиям это оказался мужчина: высокий, нескладный, лет тридцати, с волосами мышиного цвета, крупным носом и непропорционально длинными руками и ногами. Его светло-голубые глаза, обрамлённые выгоревшими ресницами, изумлённо смотрели на Риту.

– Вам чего? – спросила она резко.

– Мне… – проблеял чудик, – я… Я хотел поговорить с инструктором. Вы же… Вы же… вы же – инструктор?

– Я – он, – серьёзно сказала Рита. – А разговоры все потом, после занятий. И нечего подглядывать. Или вы – маньяк?

Прищурившись, она пристально взглянула на чудика.

– Я? – изумился он. – Нет!

– Вот и ждите тогда окончания занятий. Или мы с вами сделаем то, что обычно делают на таких занятиях с маньяками. Хотите?

– Нет, – честно признался чудик. – Не хочу. Я подожду.

Бросив на несчастного ещё один суровый взгляд, Рита закрыла за собой дверь зала, уверенная, что больше его не увидит.

Через час чудика перед дверью зала ожидаемо не оказалось. "Чего бы он ни хотел, явно испугался", – довольно подумала Рита. Но стоило ей сделать несколько шагов по коридору к раздевалке, за спиной её послышался топот, настолько громкий, неритмичный и неравномерный, что могло показаться, что по коридору во весь опор скачет лошадь, хромающая на все четыре ноги. Рита оглянулась и в изумлении уставилась на бегущего человека. Это была самая нелепая, самая неэффективная манера бега в мире. Чудик прилагал огромное количество усилий для того, чтобы продвинуться вперёд хотя бы немного и при этом не расплескать кофе из стаканчика, зажатого в руке.

– Девушка! Товарищ инструктор! Подо… Подождите, пожалуйста! – задыхался чудик.

– Да не бегите вы так, я жду, господибожемой! – сказала Рита и действительно остановилась, но даже при этом чудику потребовалось довольно много времени, чтобы преодолеть коридор в своей своеобразной манере.

– Чего вы хотели? – спросила она, когда он, задыхаясь, всё же приблизился.

– Вы понимаете, – пытаясь отдышаться, начал он, – чтобы просто так не ждать, я решил выпить кофе и пошёл к автомату. А пока ходил, забыл, в каком вы зале. И этаж тоже… тоже забыл. И стал ходить по всему зданию, и чуть не отчаялся, боялся, что совершенно вас пропустил.

– Какая у вас насыщенная жизнь! Вы подумайте! – Рита не смогла удержаться от издёвки. – И как же зовут человека с такой насыщенной жизнью?

– Валентин, – ответил он.

– А я – Рита, – она протянула руку для рукопожатия. Валентин протянул руку в ответ, но в ней уже был зажат стаканчик кофе. Валентин растерялся окончательно. – Так что же у вас случилось, Валентин?

– Мне очень нужен ваш профессиональный совет о том, как я могу защищаться.

– Хм… И от кого же вы собираетесь защищаться? Вас достают на работе? Или пристают хулиганы во дворе? Тогда запишитесь в группу. У нас, правда, в основном девочки, но думаю, вы впишетесь.

– Нет, Рита, понимаете, вот это вот всё, – Валентин неуклюже изобразил руками бросок через голову, едва не вылив на себя кофе, – мне совершенно не подходит. Понимаете, дело в том, что меня регулярно бьют… бьёт… бьёт… жена. И она старается попадать по лицу, а если она попадает по лицу, то лицо… оно страдает. Нет, я не против. Я готов. Я могу даже потерпеть, но у студентов тогда возникают вопросы. Видите ли, я – преподаватель. Я преподаю.

Валентин окончательно запутался и затих.

– А что случается, когда она не попадает по лицу? – поинтересовалась Рита.

– Дело в том, – с готовностью ответил Валентин, – что она, как правило, попадает. За исключением случаев, когда я закрываюсь руками. Но тогда страдают руки, а этого мне вообще нельзя допускать!

– Вы что же, простигосподи, хирург? – ужаснулась Рита.

– Нет, что вы! Зачем же? – изумился Валентин. – Но спасибо, что так про меня подумали! Это… Это лестно, что я похож на хирурга. Нет, я преподаватель в консерватории. Виолончель.

– То есть, если я вас правильно поняла, вы хотите, чтобы я рассказала вам, как защищаться, чтобы при этом не страдали лицо и руки?

– Да! Да! Именно так.

– Знаете что, Валентин, – сказала Рита, – вам бы, конечно, всё-таки походить в группу на занятия. За пару месяцев приведёте себя в порядок, прокачаете реакцию. Но у меня есть профессиональный совет, как добиться результата гораздо быстрее. Хотите?

– Конечно, хочу.

– Если вы не хотите, чтобы вас били, перестаньте жить с человеком, который это делает.

Рита развернулась и ушла, а Валентин остался стоять в коридоре в полнейшем ступоре от сказанных ею слов. Переварив их, он будто очнулся, пошёл по коридору прочь и шёл до тех пор, пока не зашёл в тупик. В тупике Валентин окончательно очнулся, огляделся по сторонам и увидел табличку с надписью "Выход".

Кофе он всё-таки пролил по дороге.

Глава 5. На другом балконе

Марина сидела в своём стареньком неприметном «Kia Rio» за кустами у поворота на посёлок, в котором жил Ремизов. Около коло двух часов дня машина Ремизова проехала мимо Марины и свернула к городу. Марина отправилась следом.

По МКАДу Ремизов добрался до противоположной окраины Москвы и припарковался у небольшой недешёвой на вид гостиницы, окружённой тенистым парком. Вслед за ним Марина вошла в холл и уверенно прошагала мимо стойки администратора к лестнице. В бесформенном худи с капюшоном и широких спортивных штанах, в бандане, полностью скрывшей непослушные волосы, и в круглых тёмных очках, изменивших пропорции лица, Марина была похожа на мальчика-подростка. Ремизов поднялся на второй этаж. Осторожно выглянув с лестничной площадки в коридор, Марина успела заметить, как за ним закрывается дверь одного из номеров. Она подошла и приложила ухо к замочной скважине, однако услышать ничего не смогла: в соседнем номере заработал пылесос.

Заглянув туда, Марина увидела горничную, стоящую спиной ко входу, и мгновенно приняла решение. Она проскользнула в номер и залезла в стенной шкаф, плотно прикрыв за собой дверцу. В номере кто-то жил: в шкафу было тесно из-за чемоданов и одежды. Но главное, здесь стоял оглушительный запах мужской туалетной воды. Марина сидела в темноте, зажимая нос и представляя, как оглушительно чихает ровно в тот момент, когда горничная выключает пылесос. Или как теряет сознание и приходит в себя несколько часов спустя, когда в соседнем номере заканчивается всё самое интересное.

Но когда пылесос выключился, Марина не чихнула. Дверь за горничной захлопнулась, защёлкнулся замок. Марина выбралась из шкафа и вышла на балкон, который от соседнего отделяла только тонкая бетонная стенка. Чтобы попасть в номер Ремизова, ей нужно было всего лишь перелезть через перила, перехватиться руками и сделать шаг на соседний карниз. Дело казалось вполне выполнимым. Марина поправила рюкзак на спине и закинула ногу на перила. Она легла на круглую нагретую солнцем железную трубу животом, вцепилась в неё обеими руками и начала потихоньку сползать наружу, пытаясь одновременно носком кроссовка нащупать опору. Она всё сползала и сползала, а карниза под ногой всё не было и не было. Марине стало страшно – настолько, что усилился принесённый ею из шкафа запах туалетной воды. Капюшон худи сполз ей на глаза, паника достигла почти невыносимых пределов, и тут нога коснулась бетонного выступа. Марина замерла, переводя дыхание и готовясь к следующему этапу: как бы то ни было, сдаваться она не собиралась.

Крепко схватившись за перила балкона обеими руками, Марина спустила на карниз вторую ногу и сразу, не останавливаясь, сделала три небольших шага до разделяющей балконы перегородки. Из номера перегородка выглядела совсем тонкой, не шире ладони. Теперь же, чтобы заглянуть за неё, Марине нужно было бы немного отклониться назад, и полоса бетона казалась бесконечно широкой. Марина облизнула пересохшие губы, откашлялась и попыталась отпустить руку, чтобы дотянуться до перил с другой стороны. При первой же попытке ей стало так страшно, что въевшийся в её одежду сладкий запах туалетной воды стал окончательно невыносим, и Марина наконец чихнула.

– Будь здорова, да? – певуче сказал густой баритон.

Марина попыталась обернуться на голос, но увидела только собственный капюшон. Она затрясла головой, скинула капюшон и увидела, что на балконе, опершись о перила, стоит круглый и плотный лысеющий армянин среднего роста с огромным носом и ручищами, заросшими густыми чёрными волосами. Невыносимый запах туалетной воды исходил от него. Застигнутая на месте преступления Марина замерла. Армянин наклонился к ней и заговорщически сказал:

– Так чихаешь сильно – сорваться можешь! Что тут делаешь – на мой балкон?

Марина едва разбирала его слова из-за страха и густого акцента.

– Перелезаю к соседям, – ответила Марина. Ей было так страшно, что ничего, кроме правды, сказать ему она не могла.

– А! Ну ясно, – ответил армянин и с любопытством посмотрел на неё.

– Можно? – спросила Марина.

– Можно. Что я, жадный, что ли? У Армена девушкам всё можно! Особенно красивым.

– Спасибо.

Марина сделала ещё полшажочка, чтобы встать к перегородке совсем вплотную, и тут Армен снова заговорил:

– А что там делать будешь – на другой балкон?

– Фотографировать, – она снова сказала правду и снова замерла, не зная, как он будет реагировать.

– Зачем так далеко лезешь фотографировать? Зачем чуть не падаешь? Оставайся здесь, меня фотографируй! А?! – Армен приосанился и принял эффектную позу. – Или я некрасивый для тебе?

– Очень красивый! – искренне ответила Марина: Армен начинал ей нравиться, и снимки с ним вышли бы колоритные. – И я бы с удовольствием осталась, но мне очень нужно именно туда.

– Ну… раз нужно, – Армен погрустнел, – раз нужно, тогда иди, дорогая.

Марина почувствовала, что руки её немеют. Действовать нужно было быстро, не раздумывая, пока ещё оставались силы. Она зажмурилась, выбросила руку в сторону, попыталась нащупать перила, но схватилась за воздух и начала терять опору. За долю секунды она успела нарисовать себе ужасающую картину того, как летит вниз, ударяясь о ветки деревьев… и вдруг почувствовала, как что-то поднимает её наверх.

Открыв глаза, Марина увидела, что к ней тянется огромная ручища Армена. Он ухватился за петельку её рюкзака и придерживал, не давая упасть.

– Давай, дорогая, не падай. Упадёшь – красоту испортишь. Это кому надо, а?

– Никому, – согласилась Марина и схватилась за перила на той стороне, а потом переставила ногу и быстро подняла глаза, опасаясь, не увидят ли её в окно. Однако шторы в номере, куда пришёл Ремизов, были плотно задёрнуты. Марина с облегчением выдохнула и закинула ногу на перила. После пережитого страха и напряжения ей едва хватило сил на то, чтобы, подтянувшись, перевалиться на балкон.