У мести горький привкус

– Пылкая любовь к людям, показанная вами, повелитель, мне чужда и непонятна, а еще она бессмысленна, – произнес неугомонный Зул. – Люди для нас – всего лишь пища, это бессловесный скот, который не нуждается в жалости.

– А мне не понятны ваши замечания, милорд Зул. Я не испытываю особой любви к человеческим существам, но должен сохранять их для блага наших будущих поколений. Вы, милорд, всегда и во всем думаете лишь о собственном благополучии, даже не особо заботясь о вашем семействе. Я же мыслю иными масштабами.

Слова возражения застыли на губах неуступчивого лорда. Он хотел, конечно, привести сотню аргументов в поддержку своей точки зрения, но язык отказывался слушаться его, и в горле сильно пересохло. С видом побитой собаки он вжался в свое кресло, чтобы казаться меньше и не привлекать к себе излишнего внимания. Похоже, лорд Зул потерпел фиаско.

Валентина решился поддержать лорд Дэрем. Он был в меру красив, в меру умен и в меру хладнокровен. Его одеяние контрастировало с одеждами остальных советников Собора, не пребывая в конфликте лишь с нарядом лорда Макона, но и тут их одежда была из разных эпох.

– Господа! Мне лично по душе идея нашего доброго и уважаемого повелителя. Не мысль о подмене одного типа пищи на другой должна быть омерзительной, а мысль о полной гибели человечества, которая неминуемо повлечет и наше вымирание. – Он обличительно посмотрел на лорда Зула, уставившегося взглядом в пол, как будто там находилось что-либо интересное. – Создать научный центр мне кажется превосходной идеей, тем более несколько небольших лабораторий уже занимаются исследованиями в подобной сфере. Необходимо лишь объединить их, модернизировать, создав на их базе крупный центр. Можно соорудить специальные приборы, которые будут выкачивать из людей кровь, причем достаточно медленно, чтобы человек долго не умирал. Разбавляя человеческую кровь искусственными аналогами, мы создадим запасы провианта на многие годы…

Зул фыркнул, когда услышал эти слова. Лорд Дэрем не обратил на его усмешку никакого внимания.

– Да, идея действительно неплоха, – согласился представитель семейства Хронов жутким скрипучим голосом. – Еще бы не помешало сократить количество новообращенных, которые постепенно вытесняют вампиров с древней родословной. У них отсутствуют должные манеры, и они не хотят соблюдать наши обычаи. – Произнося эти слова, лорд Юстас морщился как от зубной боли. – Причем замечу, что больше всего новообращенных пребывает в окружении рода Яфрондов. Понимаю, конечно, что родословная у этого клана не древняя и, чего уж греха таить, вовсе не блестящая, однако тогда не понятно, почему Яфронды взращивают среди своих чистокровных вампиров этих отбросов, этих вампиров новой формации, которые свое обращение не считают высшим благом, а воспринимают как само собою разумеющееся, будто им сделали одолжение. Их поведение из ряда вон выходящее, и должно быть осуждено самым суровым образом. Вот что я думаю…

– Лорд Юстас! – воскликнул Макон звучным голосом, от которого, казалось, даже задрожали стены. – Благодарю, что лишний раз упомянули мой род, который, к вашему сожалению и вашей глухой злобе, не является древним и имеет куда более скромное происхождение, чем ваше семейство. Да, я принадлежу к относительно новому клану. И что же? Что в этом дурного? Вы из тех, кто никогда не принимает что-либо новое и каких-либо новых лиц! Я потешаюсь над вами, Юстас, потому что лишен предрассудков. А вы – жалкий старик, время которого ограничено! Вы – дряхлый, ссохшийся сук! Вы достаточно долго коптите небо, и скоро ваши дни будут сочтены!

– Да как вы смеете, Макон, обращаться ко мне в подобном тоне! – наполнился яростью лорд Юстас, он весь сотрясался от гнева, уничтожая взглядом молодого выскочку. – Я не потерплю, чтобы… Да я…

Валентин со страшной силой ударил кулаком по подлокотнику трона, оборвав старого лорда на полуслове. В это мгновение он выглядел взбешенным и крайне опасным. Верхние клыки его обнажились, и с них заструилась пена.

– Уймитесь вы, оба! – приказал Принц Темного Собора. – Я не потерплю распрей внутри этих стен. За пределами моего дома можете ссориться сколько угодно, а здесь… Чтобы это было в первый и последний раз! Иначе я вышвырну вас обоих из Собора, а в советники возьму других представителей ваших родов, более достойных и мудрых.

Обменявшись злобными, полными ненависти и нетерпимости взглядами, оба представителя своих семейств предпочли затаиться и больше не вызывать гнева верховного повелителя. Попадать в опалу никто из них не желал.

Подобные проявления ненависти внутри вампирской расы возникали нередко, и Валентин прекрасно понимал, что эта борьба за влияние и осязаемую власть, это желание возвыситься, при этом унизив другие семейства, переступая через трупы на своем пути и отвергая разумные доводы, – все это никогда не прекратится, и даже великий Принц не сумеет совладать с противоборством кланов. Имея реальную власть, Валентин все же не мог подчинить себе различные роды настолько, чтобы диктовать им условия взаимного сосуществования в мире и гармонии. Распри можно прекратить навсегда, лишь уничтожив всех вампиров, истребив кланы дочиста. А на это ни Принц Темного Собора, ни кто-либо другой никогда не пошел бы.

– Кто еще желает проявить свое отношение к ближнему соратнику, показать, как он любит или ненавидит его? – Обведя всех присутствующих лордов взглядом, Валентин не узрел ни в ком такого стремительного желания.

Лорд Юстас и лорд Макон, не глядя друг на друга, молча, сидели в креслах, и каждый смотрел себе под ноги.

– Вот теперь, когда среди нас воцарился мир и спокойствие, думаю, можно продолжить, – заметил Валентин и проговорил таким же размеренным голосом, какой у него был в самом начале заседания: – Итак, мы решили, что нам просто жизненно необходимо создать особый центр. Этим вопросом займется лорд Анимфеций. Ему на помощь придут Дэрем и Тайред. Ни у кого нет возражений по этому поводу?

В ответ царило молчание.

– Милорд Зул?

У того хватило сил лишь отрицательно покачать головой.

– Отлично! Названные лорды пусть немедленно займутся возложенной на них задачей. Куратором над ними я назначаю лорда Кароля.

Судя по лицу представителя рода Оренбуков, он не очень-то обрадовался внезапному назначению на столь привилегированную должность. Кароль Оренбук был воином, а не чиновником.

– Ваше высочество, я глубоко признателен вам за столь высокий пост, за отмеченные вами мои заслуги, но, поверьте, я не могу занять, несомненно, почетную должность куратора, – принялся возражать молодой вампир. – Я привык сражаться во благо нашего мира, мне по сердцу держать саблю, меч или секиру, а не ручку заправского чиновника, указывающего кому и что делать.

– Ты справишься, мой друг, – ласково произнес Валентин, всегда с особенной теплотой относившийся к этому симпатичному вампиру с татуировкой на лице.

– Все же я хотел бы отказаться от подобной чести, – настаивал на своей позиции Кароль.

– Ты назначен, принимай свой пост, или будешь изгнан, – холодно отрезал Принц, не любивший, когда его приказы обсуждались, а не воспринимались на веру, без каких-либо даже малейших возражений. Один из его любимчиков не являлся исключением, от него также требовалось повиновение.

Потупив взор и свесив голову, Кароль Оренбук вынужден был покориться. При этом Валентину показалось, что татуировка на его лице стала темнее и будто начала подсвечиваться изнутри. Впрочем, это вполне могла быть всего лишь иллюзия.

Помимо вопроса о создании научного центра, Собор обсудил еще несколько вопросов, имевших второстепенное значение. Когда, наконец, лорды-советники пришли к единому мнению, и все дела и вопросы были урегулированы, Валентин распустил Темный Собор, назначив дату следующего заседания на ноябрь. На реализацию планов, которые были резко обозначены и которые необходимо претворить в жизнь, оставалось совсем мало времени.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После последней приватной беседы с братом Шинед, наконец, поняла, что ей необходимо проводить больше времени со своею семьей. Слишком уж она увлекалась собственной свободой и самой собою, не замечая ничего вокруг. Как же все-таки страдал ее младший брат! В своем бунтарстве он старался уйти от насущных проблем – прежде всего, от тяжелых взаимоотношений с отцом. Он был путником, заблудившимся посреди темного леса и не сумевшим отыскать дорогу. Самое неприятное было то, что Алексис не прикладывал усилий для поиска этой самой дороги. Он плыл против течения и не желал поворачивать вспять.

Шинед ясно понимала, что может потерять любимого брата, и решила взять ситуацию под свой контроль.

Однажды вечером, когда до захода солнца оставалось всего лишь несколько минут, девушка облачилась в неприметный наряд, чтобы выйти на улицу и снова шествовать по крышам, как любила делать это всегда.

Ее костюм в черно-белых тонах составляли: темные брюки, белая рубаха с тончайшим шитьем, короткая накидка из черного бархата и высокие сапоги, похожие на кавалерийскую обувь. На голову она нахлобучила темную длиннополую шляпу, украшенную простой лентой. В таком виде Шинед вскарабкалась на крышу особняка, принадлежавшего ее семье, чтобы встретить наступление ночи.

На улице было очень тепло, несмотря на вступившую в свои права осень. Где-то лаяла одинокая собака. Теплый ветер ласкал кожу и слегка развевал длинные волосы под шляпой. Постояв с минуту неподвижно и прислушиваясь к окружающим звукам, девушка неторопливо зашагала по ровной, как зеркало, поверхности крыши, держа свой путь строго на восток. Конкретного пункта назначения у нее никогда не было. Да и не могло быть, поскольку она привыкла к спонтанности. Строить планы – не ее конек, тем более, следовать им безукоризненно. По заданной траектории, однако, Шинед часто начинала свой путь, так ей приходилось легче ориентироваться и достигать нужной цели.

Перемещаясь с ловкостью, унаследованной от дикой кошки, с одной крыши на другую, Шинед преодолевала огромные расстояния, оставляя позади себя многоквартирные дома, одинокие особняки, административные здания, дворцы и небоскребы, от высоты которых захватывало дух и кружилась голова.

В целом, окружающий мир не очень-то радовал взор Шинед. Этот крупный мегаполис вырос вокруг дома ее предков так внезапно и столь стремительно, что род Аростидов даже не успел проследить за этим бурным ростом. Каменные джунгли, в которые вогнали себя местные жители и заодно вогнали туда же семью Шинед, казались зловещими и наполненными каким-то суеверным страхом. Стены из бетона выросли до небес в один миг, и теперь они скрывали за своею толщей маленькие мирки тех, кто создал этих уродливых чудовищ. Серые здания в городе были похожи одно на другое, теряя свою индивидуальность за массой камня и кусками пластика. Однотипность тут пребывала в фаворе. Наверное, это и нужно было в первую очередь городу, чтобы стереть любое проявление индивидуальности. Точечная застройка в центре мегаполиса велась именно по такому принципу – прочь все вычурности, все отличия, и да здравствует серая безликая масса!

Замок Аростидов стоял особняком среди прочих зданий города. Своим внешним видом он являлся неоспоримой достопримечательностью, но и его мог поглотить, словно свирепый хищник, суровый и чуждый сознанию Шинед мегаполис, превратив в точно такую же, как и все окружающие строения, серость.

Спустя какое-то время она шла уже по земле, а не по крышам, и понимала, что район, куда она забрела по чистой случайности, ей совершенно не знаком. Узкие кривые улочки, точно морщины на лице, пересекали окружающее пространство вдоль и поперек. Дома здесь были невысокими и выглядели грязными, будто заброшенными. Чахлые деревья и кусты, росшие вдоль проезжей части, представляли из себя жалкое зрелище. Под ногами валялся всевозможный мусор, словно уборщики улиц в этом районе города объявили забастовку. Шинед зло пнула пустую консервную банку, на которую неосторожно наступила и чуть было не поскользнулась.

Она с тревогой озиралась по сторонам и никак не осознавала, каким ветром ее сюда занесло. Это был какой-то заброшенный район мегаполиса, один из тех, где ютились бедняки, которые не могли позволить себе апартаменты в центре или приличную квартиру на окраине, нищие, преступные элементы, имевшие проблемы с законом, и бродяги.

Вдруг из-за угла ближайшего дома показалась высокая фигура и направилась прямиком к девушке. Шинед стояла неподалеку от уличного фонаря, видимо, тип заметил ее. По мере приближения этой таинственной фигуры прорисовывались ее очертания – это был мужчина довольно-таки хлипкого телосложения, очень высокого роста, в замызганной одежде, прикрытой сверху старым пальто, хоть и истрепанным, но имевшим относительно сносный вид. Пальто было хорошего кроя, явно из недешевой ткани, к тому же велико своему владельцу, и поэтому, казалось, снято с чужого плеча. Лица Шинед пока разглядеть не могла, возраста определить – тоже, поскольку бродяга находился на достаточном от нее расстоянии.

В голове возник тревожный вопрос: «Что ему надо от меня?» Шинед не была настроена враждебно, она не испытывала чувства голода и драться с кем-либо также не хотела. Заняв выжидающую позицию с перекрещенными на груди руками, она наблюдала за приближающейся фигурой и ждала, когда та подойдет ближе, чтобы лучше разглядеть ее.

Вот незнакомый тип поравнялся с ней, и взору Шинед предстал молодой человек примерно двадцати трех-двадцати пяти лет, с довольно-таки простодушным лицом, в котором, однако, таилась некоторая изюминка, тончайшая трудноуловимая особенность. Какой-то чертой своего облика он напоминал Шинед младшего брата, и чем дольше она изучала внешность незнакомца, тем больше приходила к выводу, что у него и у Алексиса точно есть что-то общее.

Ясные серые глаза мужчины с изумлением разглядывали девушку, непонятно как и по какой причине очутившуюся в этом заброшенном районе. У нее здесь что, назначено свидание? Глаза молодого человека, казалось, сейчас вылезут из орбит от удивления.

Шинед не привыкла, чтобы ее вот так, открыто, разглядывали самым бессовестным образом. Немного смутившись в самом начале, она, однако, быстро взяла себя в руки и, не колеблясь, решила дать отпор наглому бродяге.

– Иди своею дорогой! Немедленно! Чего ты на меня уставился?

Молодой человек, даже не раздумывая, ответил:

– Никогда мне еще не приходилось видеть такой дивной красоты.

Шинед едва не задохнулась от гнева. Она сжала кулаки и решительно приблизилась к незнакомцу, сверля того грозным взглядом. Что этот оборванец возомнил о себе? Сейчас дочь Принца Темного Собора спустит его с небес на землю.

Своим взглядом она умела гипнотизировать людей, стоило лишь заставить их смотреть ей прямо в глаза, в противном случае приходилось нелегко уговорить потенциальных жертв расстаться с каплями своей драгоценной крови. Это также было необходимо, чтобы жертвы ничего не помнили, не ощущали боли, а умирали бесшумно, хотя и не быстро, будто просто засыпали. А тут же, напротив, бродяга гипнотизировал ее взглядом своих изумительных жемчужно-серых глаз.

В это время неподалеку раздались чужие голоса. Это обстоятельство немного поохладило разгоряченный пыл девушки и заставило изменить планы.

Из темноты на свет уличного фонаря вышли пятеро парней. Все были в потрепанных кожаных куртках, нелепо украшенных металлическими деталями.

«Рок-группа на пике своего падения» – пришло на ум Шинед, и она усмехнулась.

Молодые люди сразу повели себя агрессивно и развязно. Они без стеснения пялились на девушку и подозрительно разглядывали нищего бродягу, стоявшего около нее. На вид им всем можно дать лет двадцать, не больше. И они точно вышли на улицу посреди глубокой ночи не поговорить о поэзии.

Судя по внешнему облику – по одежде и прическам, – ребята принадлежали к неформальному движению панков, готов, рокеров или какому-либо еще. Эти бездельники своим главным образом жизни провозгласили отрицание законов общества, отказываясь воспринимать какую-либо иную культуру, кроме своего ограниченного мировоззрения и воспевания нигилизма, которые и стремились навязать всем. Шинед опасалась, что мимо эта горстка людей точно не пройдет – так велик соблазн проявить себя во всей красе и лишний раз заявить о своем существовании.

В руке одного парня блеснуло лезвие ножа. Правда, Шинед данный факт никак не напугал. Она сильнее нахлобучила шляпу так, что в темноте лишь сверкали ее глубокие карие глаза.

– Кто же, кто же встретился на нашем пути, а? – проговорил гнусавым голосом, с неприкрытой издевкой, один из ночных гуляк, совсем еще юнец, одетый, помимо кожаной куртки-«косухи», в черную футболку, кожаные брюки и высокие армейские ботинки. На его правой руке красовался массивный браслет с большими металлическими шипами. Шею отягощали цепи с невообразимыми кулонами.

– Так это славная парочка! – воскликнул другой парень, особо ничем не отличавшийся от первого гуляки. – Взгляните, парни! Красотка и бродяга! Похоже, мы помешали свиданию…

– Точно! – подхватили другие юнцы и дружно захохотали.

– Вот еще! – фыркнула Шинед, не сдержавшись и поддавшись на провокацию.

Кровь предков кипела в ней, как масло в раскаленной сковороде. Огонь, что вспыхнул внутри, уже невозможно было погасить. Она сделала уверенный шаг в сторону наглого выскочки, но тут на ее плечо легла тяжелая ладонь. Кто посмел остановить ее? Оглянувшись назад, ее свирепый взгляд столкнулся с взглядом незнакомого бродяги, в котором читалось полное спокойствие, даже некая умиротворенность. Это взбесило Шинед еще больше. Она попыталась сбросить чужую ладонь со своего плеча, однако незнакомец в замызганном пальто оказался столь силен физически, что это никак не соответствовало его тщедушному, если не сказать, тощему телосложению. Он, молча, отодвинул сопротивлявшуюся девушку в сторону и шагнул навстречу пятерым любителям ночных приключений. Те стояли перед ним в расслабленных позах, кривляясь.

– Парни, идите своею дорогой, неприятности никому не нужны, – спокойным голосом, медленно, проговорил неизвестный бродяга. – Поверьте, здесь нет ничего интересного.

У юнца, который говорил первым, лицо исказилось, словно от боли. Корча гримасы, он приблизился к незнакомцу и ткнул того пальцем в грудь.

– Ты! Кто ты такой, чтобы давать нам советы? – заносчиво начал он своим противным гнусавым голосом. – С тобой-то все понятно, в твоих карманах гуляет ветер. А что касается этой милахи… У нее наверняка водятся деньжата. Эй, Свен!

К юнцу, который наверняка являлся вожаком этой странной группы, с подобострастным видом подбежал высокий худой парень с лошадиным лицом, всклоченными, давно не знавшими шампуня и воды, волосами, торчащими, как грязные шнурки, и, размахивая ножом, глупо заулыбался, обнажив кривые, местами порченые зубы.

«Интересно, кого он этой игрушкой пытается напугать?», – подумала Шинед, ей хотелось рассмеяться, но она сдержала свои эмоции.

На поясе у нее висели ножны с кинжалом, прикрытые полой бархатной накидки. Может, померяться с парнем, у которого было лошадиное лицо, длиной лезвий? Но она сразу же отбросила эту мысль прочь, едва увидев, как ее неожиданный заступник снял пальто и принял боевую стойку. Шинед оставалось только наблюдать.

Недолго думая, юнец со смешной прической и грязными волосами набросился на бродягу, полагая, что с ним проблем точно не возникнет. Но не тут-то было. Бродяга ловко увернулся от попытки нанести удар, и лезвие ножа рассекло лишь воздух. Юнец заскрипел зубами из-за своей неудачи. Не давая ему опомниться, противник нанес сокрушительный удар в челюсть, потом еще один, а в конце, когда парень уже еле-еле держался на ногах, согнувшись пополам, пригвоздил его к земле мощным ударом в спину. С глухим стоном тот повалился под ноги стоявших в изумлении своих собратьев.

Фигуры искателей ночных приключений превратились в настоящих истуканов. Они явно не ожидали такого быстрого проигрыша от своего неудачливого товарища. Особенно казался пораженным вожак группы; он стоял неподвижно, широко расставив ноги, и только глаза его дико вращались, перемещая взгляд с приятеля, распростертого у его ног, на неожиданного победителя и наоборот.

Шинед мысленно поаплодировала незнакомцу, сумевшему столь блестяще закончить скоротечный поединок. По правде говоря, ей самой хотелось блеснуть мастерством, однако она опасалась, что в самый неподходящий момент сможет опрометчиво выдать себя, свою принадлежность к вампирскому роду. Раскрывать карты, тем более сейчас, она вовсе не хотела.

К тому же, группа юнцов совсем не интересовала Шинед, они были явно не теми, с кем стоило вести настоящую битву.

Мало-помалу ночные гуляки начали приходить в себя. Они попытались поднять на ноги парня, который получил серию хлестких ударов от незнакомца в потрепанном пальто, но тот находился в бессознательном состоянии. Когда очередная попытка не увенчалась успехом, предводитель группы вдруг рассвирепел, поднял с асфальта нож, принадлежавший Свену, и бросился в сторону бродяги, стремясь нанести точечный удар. Он тотчас был отброшен назад. Во второй попытке атаковать лидер оказался более удачлив – он сумел ранить противника, полоснув того лезвием ножа по плечу. Другие неформалы поддерживали своего лидера радостными возгласами.

Плюнув с досады на землю, незнакомец умело отразил очередное нападение вожака группы и даже смог выбить у того из руки нож. С характерным лязгом холодное оружие упало на асфальт. Это придало вожаку свирепости. Он яростно начал наносить удары кулаками по корпусу противника, а тот в свою очередь лишь блокировал эти удары, не атакуя сам.

Шинед понимала, что если не вмешается сейчас, ее заступник потерпит поражение. Кровоточащая рана на плече заметно ослабила его. К тому же лидер группы явно владел каким-то восточным единоборством.

– Эй, брось его! – крикнула девушка вожаку и величественно приблизилась к месту поединка.

– Что ты делаешь? – шикнул на нее молодой бродяга.

Однако Шинед вовсе не слушала его. Вдруг она почувствовала сильный запах крови, который сбил ее с толку. Кровь из раны незнакомца! Шинед начала осознавать, что теряет над собою контроль. Она стояла, опьяненная этим ароматом, и ощущала растущий в ней, точно снежный ком, голод. Еще немного времени – и она может не сдержаться от нападения.

Неожиданно кто-то схватил ее за руку и тем самым вернул к реальности. Чувство животного голода сразу же ушло. Обернувшись, она увидела стоящего рядом того самого бродягу, который вступился за девушку как благородный рыцарь. Шинед подарила ему легкую улыбку. И тут же едва не пропустила удар в голову.

Лидер группы так распалился, что ему стало все равно кого колошматить. Это выглядело крайне дерзко. Шинед не простила подобного оскорбления. Схватив нападающего юнца за горло, она с легкостью, как перышко, подняла его до уровня своих глаз, перебросила через себя и что есть силы ударила об асфальт. Казалось, задрожал даже воздух. Послышался хруст костей и последовавший за этим мучительный вой – видимо, парень сломал себе позвоночник. А Шинед оказалась полностью удовлетворена.

Округлившимися от ужаса глазами остальные члены группы пялились на довольную исходом поединка девушку и тут же в страхе разбежались кто куда. Радостная улыбка с примесью победной гримасы не сходила с губ Шинед и в тот самый момент, когда к ней подошел изумленный ночной бродяга. Она осталась довольна произведенным эффектом. Чем закончится бой – хотя это и боем-то назвать трудно, – она знала с самого начала.

– Это было… круто! – на одном дыхании произнес молодой человек. – Ты… такая сильная…

Шинед широко улыбалась, понимая, что хочет сказать смертное создание.

– Ты тоже не промах, – подбодрила девушка, поправляя шляпу на голове и пряча под нее выбившиеся пряди волос. – Где так научился драться?

– Улица была моей школой жизни. Я вырос на улицах, – последовал горький ответ.

Указав головой на ранение, полученное незнакомцем, Шинед отошла немного в сторону, чтобы снова не поддаться пьянящему запаху крови, который пробуждал в ней древние и темные инстинкты.

– Тебя надо заштопать.

– Я справлюсь, – произнес лаконично молодой бродяга. Он поднял свое пальто, брошенное на землю перед началом поединка с лидером неформалов, и надел его, даже не отряхнув от пыли. – Что такая хорошенькая девушка делает в этом богом забытом месте? – осведомился он чуть погодя.

Шинед незаметно фыркнула и криво усмехнулась. Да этот незнакомец оказывается ловелас и дамский угодник!

Он сделал шаг ей навстречу, чтобы подойти ближе, и до девушки вновь донесся запах свежей крови. У нее начала кружиться голова. Не желая терять над собою контроль, Шинед отступила назад и остановила мужчину жестом руки.

– Я должна идти, причем немедленно, – почти скороговоркой проговорила она и поспешила удалиться.

Все-таки она научилась контролировать себя в минуты, когда оказывалась сильно голодна. Дойдя до ближайшего угла, Шинед обернулась. Молодой человек смотрел ей вслед. Он даже не сошел с места, стоял, как изваяние.