Проект Цивилизации. Сборник статей

Раздел II.

(Говорит о – совместных молитвах

– совместных служениях (общечеловеческим нуждам общества, совместных литургиях, и так далее.))

Интересная мысль: диалог основывается не на едином понятии закона Божия, а на совести и на основании её приобщение к общественной молитве, соединение с определённым духом, приемлющим подобный подход веры.

Действительно, многообразие религий и методик веры, которые они пропагандируют, являются различными путями достижения принадлежности к некоторому богу. Но тот ли это всевышний Творец?

Именно экуменизм в мировом масштабе пытается объединить их тактическое различие на почве общих стратегических интересов и доктрин. Это общее вполне выражается: догматикой конституционной программы падшего мира, выраженной числом 666 (смотри очерк пятнадцатый «Звериное стадо в образах, начертаниях и числах»);

верой в бессмертие души вне тела;

магической практикой в светской и религиозной жизни;

неврозом психологии толпы.

Глобализация духовной потребности

имеет два рычага: – Внешний и внутренний.

Первый – решается на уровне сьездов, догматики, на уровне внешнего политического, административного действия, всевозможными уловками на почве общих, присущих всему человечеству 6 заповедей общечеловеческой морали, из 10 полных. При этом все они блюдутся независимо от догматических различий веры, и приводит разные тактические оттенки к единству в сложении на почве второстепенного.

Второй – объединяет на почве внутреннего опыта, ощущения в духе человека, эзотерическими техниками.

Оттенки догматики здесь приводятся во внешнее единство через внутренний опыт, чему и способствуют методики отключения критического мышления и подставление сознания под поток внешнего водительства из мира духов (полагаться на совесть, как глас божий и\или водиться интуитивными озарениями).

А закреплена уверенность мистического опыта доктриной о бессмертии души, верой в реинкарнацию. О чем мы рассудим дальше.

Успех этих двух рычагов ложного единения в исключительной непосвящённости сердца сынов человеческих и магической практике, использующей эффекты подавления и обольщения.

Итак: толпа, в каждом отдельном регионе (географическом, национальном, классовом, научно – профессиональном, политическом, религиозном, экономическом и т.д.), имеет общее порочное, что присуще только ей, и добавочное к общему, что делает толпы отличными: – частные штрихи региональных неврозов, суеверий, которые на ином языке называются многобожием. Именно на общих штрихах отступления и возможно временное объединение зла, в котором отличительные принципы могут на время пренебрегаться, для достижения единого некрополя через внутренний опыт.

Поверите, что всеобщее объединение наступит совсем скоро, и весь мир поклонится антихристу в теле, а народ остатка Божьего будет обвинён во всех несовершённых им грехах?

Хотите узнать, как на психофизическом уровне произойдёт поклонение антихристу и его наместнику на земле?

Примерно так, как и индийскому мыслителю Шри-Ауробиндо, основоположнику «интегральной йоги»3.

Из интервью Сатпрема Французскому журналисту Ф. Товарницки.

«… А затем я увидел Шри Ауробиндо.

И вместе с этим… в тот самый день, когда я увидел ЕГО, … я вдруг наполнился тем самым, что смутно испытал в детстве и ощутил даже в немецких концлагерях. … ОНО находилось здесь, прямо передо мною, оно жило., глядело на меня и наполняло меня. ОНО ЖИЛО. Оно было здесь, живое в едином взгляде.

Т.: Попытайтесь вспомнить. Расскажите об этой встрече. Как можно в Индии встретить такого человека, как Шри?

– Увидеть Ауробиндо было нелегко, это совсем особый случай, событие исключительное… Лишь 3—4 дня в году его ученики, ну и вообще все желающие, могли пройти перед ним и видеть его (такие дни в Индии называют «даршанами». )

И вот в такой день, я отправился в толпе народа для того, чтобы пройти перед ним. Я думал, что он великий мыслитель, не больше, понимаете не больше… Но тот, кого я увидел, был не философ: это был взгляд… некое СУЩЕСТВО, бытиё.

Т.: А где он находился?

Он сидел в большом кресле, МАТЬ рядом с ним. И на самом деле, это он смотрел на тянущуюся перед ним вереницу людей, а не мы на него. А люди проходили перед ним для того, чтобы ЕГО взгляд мог открыть дверь в нас – ту дверь, через которую нас нечто может наполнить и совершить…

…Для меня ОН был не больше чем мыслитель. И вдруг, встречаю его – не философа, но существо – никого, ему подобного, я никогда не встречал на земле. Это было живое СУЩЕСТВО, БЫТИЁ. Не человек на земле. Это существо было… оно воплощало в своём взгляде, теле, в своей атмосфере то, что я ощущал, плавая по бескрайним морским просторам.. Вся эта безбрежность – в одном единственном существе, Именно это смотрело на меня.

Это было подобно тому, как если бы я вдруг узнал, что увидел место своё – место, где я мог дышать, место откуда я пришёл, -я пребывал там.

Это длилось, может быть 4 секунды …Четыре секунды, но мне их не забыть никогда.

Понимаете, это узнавание. Именно так: не открываешь нечто иное (или внешнее), но то, что вдруг оказывается знакомым, ты узнаёшь это.

Это – как ДА, только гораздо глубже, чем любое —« да». Поистине это « ТО». Нет больше незнакомца, нет. Это « Я» – внезапно появляется то самое «Я». «Я», истинное «Я» – это то, что остаётся после того, как с него сорвали все покровы лжи и излишеств, то – что выдерживает испытание временем. И всё это в одном взгляде…..

…И хотя, до встречи я питал огромное недоверие, и я заставлял себя ступить на территорию Ашрама где можно было встретить Шри Ауробиндо, но это перевернуло всю мою внутренность….

Я уехал из Индии. Но взгляд этот – заставил меня решиться раз и навсегда… порвать со псевдобудущим, которое я собирался создать для себя в колониальном правительстве. Так я начал новую страницу жизни.» (Сатпрем «Шри Ауробиндо или Путешествие сознания» с.323)

С той лишь разницей, что в процессе прохождения перед «великим» существом третьего тысячелетия, примет участие весь цивилизованный и нецивилизованный мир, в глазах, облике и влиянии которого, они прочтут ответ на невозрождённый внутренний мир каждого отдельно и всех вместе взятых.

С той лишь разницей, что Шри Ауробиндо – представитель восточного мистицизма, а вождь тысячелетия – представитель объединённого братства религий антихриста, идеологий инфернального мира.

С той лишь разницей, что геотолпа – планетарное стадо, к этому времени будет желать принять нового вождя. И этот наместник «Сына Божия» станет предтечей – пришествию вождя падшего человечества из мира духов – сатане.

А тайные организации оккультных орденов и обществ уже внедрили в общество секретную доктрину Диавола: —

1- о троице богов, где третьей личности средь них даны полномочия более чем Отцу или Сыну;

2- о бессмертии души вне тела;

3- о доверии чудесам бесовским;

4 – о зависимости человека от церкви (т.е. психоза невозрожденной толпы – рационализируемое как соборность);

5 – о правомочии метода жизни «цель оправдывает средства»;

6 – идеей о сошествии на землю Бога и тысячелетним царством на земле (чему и соответствует восстановление храма на месте мечети в Иерусалиме);

Теперь становится нетрудным ответить на больной вопрос: – Что же такое – ведущие (признанные толпой) религии мира и религиозно – государственные системы?

– Это не что иное, как попытки инфернального мира установить свое мировое господство.

И то, что до сих пор этот порядок не установился, по всей планете, – доказывает вмешательство Бога в процессы мировой истории; Его волю провидения;, заботу о будущих поколениях: чтобы не один, способный к благочестию, человек не погиб, еще в чреслах семени его родителей, но человечество набрало полноту! Бог допускал и допускает этому быть, чтобы оправдать через суд своих подданных.

Человечество должно убедиться в нелепости и бессмысленности реставрировать ведическое царство древности описанное в Махабхарате, со всею его жестокостью, распущенностью, непотребствами, и также другую дьявольскую культуру – отступнический авраамизм.

Так, что, братья, стоит только выйти нам на какое-либо из «полей Деир» (пусть даже ради любопытства), или спеть совместный псалом (если даже не хочется, но так положено по ритуалу), или сказать «аминь» (вместе со всеми, если даже с темой в чем то не согласен) – эффект обаяния тут же пленит, заворожит, и, не успеете глазом моргнуть, как запоете (вместе с остальною толпою): «Ленин!», «Партия!», «Комсомол!», «Хайль Гитлер!», «Аллилуйя, золотой Истукан!», «Аллилуйя «Наместнику Сына Божия!», «Ура групповой динамике – индукции толпы!», «Даешь Новый мировой порядок»!

Терпимость в экуменическом стаде – это временный, внешний фактор, до тех пор, пока вполне наладится институт отношений, и образуются стойкие зависимости геотолпы.

И, к сожалению, для большинства обитателей «поднебесной» эти зависимости созрели в новый вид бытия, для которого, теневым правительством уже уготована – новая конституция планеты. Там есть все, что удовлетворяет потребности плоти, но нет места Всевышнему Богу Вселенной, как и Его храму во времени, нет места кону праведности Творца и Его Сыну

Девятая заповедь Божьего закона говорит – Не лжесвидетельствуй – т.е. твори правду собою ближнему своему. Приятную правду или правду Божью? Есть разные правды: комсомольская, православная, буддистская, фашистская…, экуменическая. Каждая из земных «правд» не называет вещи полными именами, она «правда» во имя свое.

Но Правда Вечная не услаждает узы нечестия и порока во имя дешевого единства и мира, она называет порок пороком и открывает путь выхода из него, путь выхода из греха и динамики толпы, не важно какого она декларативного свойства и количества.

Главное в духовном возрастании – не оглашение правдивых истин, а забота о гармоничном возрастании себя и окружающих, по мере исполнения тех обязанностей, которые нам уже открыты, таким способом, который избавляет нас от авторитарных зависимостей. Иначе станем на то место между людьми и Богом, где может находиться только Христос: наместник Бога Отца; Великий прауедник миров; Единственный правомочный ходатай за грешников. А не какие то там: мертвые девы; непонятные усопшие «святые»; «наместники из людей»; земные священники.

Выбирайте сегодня, на какой стороне быть, идти ли в социальный невроз «поля Деир»?

***

«СОБРАНЬЕ»

«Сегодня я в собранье мёртвых был, Учитель мёртвый что-то говорил.

И мёртвые тела вокруг дремали, Все думали, что Библию читали!

Нельзя вам оживать без нас, Лишь у начальства мудрости запас!

Не можете вы правды знать, Должны вы с трупами шагать!

Под тяжким бременем живые умирали И света мертвецы не замечали!

Угасли все небесные светила И мёртвых сторожила дьявольская сила!

Но лишь живые не дремали И к мёртвецам они взывали,

Хотели жизнь нести народу И пленным даровать свободу!

Идём мы правильным путём И к вечной жизни все дойдём, —

Учителя так мёртвых утешали, Чтобы живые трупы молча спали!

Оковали цепью всех таким предлогом И смерть – считали вечности залогом!

Кричали дружно: «Снами Бог»! И одевали братьям каменный сапог!

Каменели мертвецы всё больше И становился путь к спасению всё дольше!

Им нравилось в грехах лежать И было весело – толпою погибать…!

Но крепко мертвецы держались, С живыми до последнего сражались!

И не было просвета там …, Неужели нравится быть мёртвым вам!?

1995г. Евгений М.»

Уже можно было бы закончить сложную тему и поставить точку, но очень хочется проиллюстрировать художественным примером как в евангелиях и художественном этюде работают затронутые мной законы.

*

Тайна человека, внесшего крест на Голгофу

Откроем Евангелие:

Глава двадцать третья (Из книги Алексея Меняйлова «Катарсис – 2. Психология Великой борьбы»

Выходя, они встретили одного Коринфянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.

(Мф. 27:32)

И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.

(Марк 15:21)

И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом.

И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем.

Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших; ибо приходят дни, в которые скажут: «Блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!»

Тогда начнут говорить горам: «падите на нас!» и холмам: «покройте нас!»

Ибо, если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?

(Лук. 23:26—31)

Вот что записано о жизни и внутреннем мире Симона Киринеянина в Новом Завете.

Согласитесь, что много и исчерпывающе.

Из одного того, что о Симоне рассказывают – и притом так подробно! – три из четырех евангелистов, следует, что познание о судьбе и внутренней жизни этого человека очень важно для полнокровного бытия личности.

Как во времена Матфея, Марка и Луки, так и в наше время, малейшая, в одно-два слова, деталь, раскрывает не только материальные и культурные аспекты жизни человека, но показывает также и его семейную и нравственную жизнь, и даже позволяет с высокой степенью достоверности говорить о судьбе его родителей и детей.

Например, достаточно сказать, в каком городе живет наш современник, и многое сразу становится понятно. Если в недалеком прошлом выяснялось, что девушка из города Иваново, то с высокой степенью достоверности можно было утверждать, что она работает на одном из многих грандиозных по числу работников, прядильных или ткацких предприятий, работать на которые съезжались девушки со всей страны, и что ей, вероятно, трудно выйти замуж. А если девушка из курортного города, где нет никакой иной промышленности, кроме так называемой «индустрии отдыха», то высока вероятность, что она в ней и работает, а царящие в подобных учреждениях нравы оказали влияние на ее поведение. Отсюда и особенности ее брачной жизни, и обилие определенного рода несчастий у ее детей. Всего только знание о месте жительства, всего одно слово, а сколько информации!

О Симоне же Киринеянине сказано многократно больше!

Начнем по порядку приведенных в начале главы цитат.

Матфей написал благовестие о Христе, как известно, для иудеев (это очевидно из обилия в его Евангелии цитат из Ветхого завета – источника авторитетного в то время только для уже верующего в Единого истинного Бога, и притом иудея). Естественно, что только евреи и причисляющие себя к иудеям паломники знали тогда подробности жизни в Иерусалиме – в частности, знали подноготную правду об эмиграции. Действительно, одна часть евреев древний Иерусалим покидала (уезжали, скажем, в Рим, город исключительно выгодный с точки зрения прибыльной торговли), а другая, напротив, из рассеяния в Иерусалим возвращалась (по разным, вероятно, причинам). Города, как в наше время, так и тогда, один от другого отличались нюансами психологической атмосферы, и еврею I века для полной характеристики Симона достаточно было знать только, что он родом из главного ливийского города – Киринеи, и оттуда переселился в Иудею. «Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его» (Мф. 27:32). Все в мире не случайно, и для сведущего иудея было естественно, что именно переселившийся из Киринеи в Иерусалим понес крест Господу.

(Для других же категорий читателей, как следует из текстов Евангелий Марка и Луки, писавших для неиудеев, необходимы были другие детали.)

Есть, правда, и еще один уровень толкования текста Матфея. Дело в том, что всякий текст диалогичен. Иными словами, всякий текст, так же, как и устная речь, есть диалог с пока несогласным конкретным или воображаемым собеседником. Например, в любом, даже не очень «толстом» комментарии к Библии сообщается, что для понимания как Евангелия от Иоанна, так и его посланий необходимо все время иметь в виду, что апостол писал с целью опровергнуть вкравшиеся в Церковь ложные воззрения гностиков; спорит он с ними каждым словом своих книг и посланий.

Каким именно заблуждениям противостоит, в отличие от апостола Иоанна, евангелист Матфей, в толкованиях не сообщается, но, очевидно, что противостоит он извратителям христианства, тем из них, кто был взращен на почве иудаизма. Поскольку люди с веками не меняются, то можно предположить и даже нисколько не сомневаться, что – подобно тому, как в средневековых католических монастырях, обильно зарабатывавших на поклонении толпы сомнительного рода реликвиям типа краеобрезания младенца Христа (коих по разным монастырям было не менее 37 единиц хранения), – и на раннеапостольской церкви пытались паразитировать достаточно много людей с якобы особыми заслугами перед Господом и Церковью, которые, скажем, помогли Христу нести на Голгофу крест. (Зафиксировано более 800 человек, которые на субботнике на Красной площади якобы помогали Ленину нести единственное в его жизни бревно.) Защищая Церковь от жуликов-единоплеменников, Матфей и сообщает, что не кого иного, а именно Симона Киринеянина, «сего заставили нести крест Его» (Мф. 27:32).

Следующий евангелист, Марк (самый энергичный и динамичный из евангельских рассказчиков, что проявляется в особенности его стиля и выбранных им образов), подробностями нас просто одождил. Он нам рассказал, что Симон:

– носитель еврейского имени Симеон;

– родом из Киринеи, города на африканском побережье Средиземного моря;

– отец Александра и Руфа;

– в утро распятия «шел с поля».

Само имя «Симон», его происхождение – даже вне зависимости от своего конкретного значения (Симеон – в переводе с др.-евр. – «слышанье», «услышал» [Господь]) – серьезнейший источник информации о системе мировосприятия родителей названного человека, а также и его самого. Тем более, что в древности наречению придавали гораздо большее значение, чем в наше время. Действительно, ребенок руководим представлениями о нем родителей, что отражено в имени, кроме того, имя не может не вызывать у его носителя определенных ассоциаций, оказывая тем самым влияние на его жизнь. Имя родоначальника одного из колен Израиля, Симеона, среди евреев было, видимо, популярно всегда, и не удивительно, если этим именем называли сына родители, жившие в Иудее или в ином месте компактного проживания иудеев, – это может быть во многом дань традиции или просто незнание других имен. Другое дело, если семья проживает в городе греко-римской культуры, таком, как Киринея той эпохи, – тут угадывается сопротивление окружающей языческой культурно-бытовой среде. Таким образом, наречение сына именем «Симеон», видимо, говорит или об ортодоксальности воззрений родителей Симона, проживавших в городе греко-римской культуры (и скорее всего, в нем и родившихся), противостоявших влиянию этой культуры и отстаивавших иудаизм, или, что то же самое, о принадлежности этих жителей кварталов еврейской диаспоры к торгашескому братству, иерархии, субстае.

А вот имена двух упомянутых сыновей самого Симона, напротив, – греческое и римское. «Александр» – по-гречески победитель. «Руф» – по-латыни рыжий. Что стояло за тем, что Симон так нарек своих сыновей: уподобление окружающему населению (переход в их стаю, что возможно только по молодости, да и то временно) или нечто иное?

Родители Симона инициаторами наречения внуков нееврейскими именами, скорее всего, быть не могли: если уж в молодости они предпочли назвать своего сына (то есть, в некотором смысле, себя) еврейским именем, то с возрастом подобные предпочтения обычно только усиливаются. Кроме родителей Симона и самого Симона инициатором наречения сыновей такими именами могла быть его жена – теоретически, в особенности, если она была нееврейкой. Но это только теоретически. То, что в семье решающим было все-таки слово мужа, следует даже не из декларируемых традиций той эпохи, но, в большей степени, из того, что Симон с сыновьями оказался не где-нибудь, а в Иерусалиме и притом владельцем поля. (То, что Симон был именно владельцем поля, высоковероятно. Люди биофильного склада – а, как мы увидим далее, Симон таковым, несомненно, был – стремятся к независимости в любой области своей жизнедеятельности – в том числе и производственной. Симону этого достигнуть было несложно – как человеку физически крепкому – иначе бы не смог донести крест – и отцу как минимум двух сыновей, явно не бездельников. Таким образом, на момент встречи со Христом Симон в худшем случае был лишь потенциальным владельцем поля.) Итак, раз Симон оказался в Иерусалиме и притом владельцем поля, то, следовательно, его жена была женой. Ведь склонная к доминированию женщина не позволит мужу – выходцу из семьи городского торговца – превратиться в крестьянина и от этого потерять в заработке. Тем более, она не захочет при этом отправиться на чужбину. Казалось бы, Симон мог переселиться, овдовев. Однако в семье, где доминирует мать, отца сыновья обычно ни в грош не ставят, и если бы Симон, овдовев, предложил им перебраться в Иерусалим, они бы, скорее, перебрались в столицу, в Рим. Да и их, если они были сыновьями женщины-нееврейки, в Иерусалиме теплый прием не ждал. Следовательно, высоковероятно, что мать их была еврейкой, позволявшей мужу быть мужчиной, главой дома, тем не только самореализуясь как женщина, но и оберегая психическое и нравственное здоровье своих сыновей, – она же не противилась желанию мужа назвать сыновей греческим и римским именами.

Конечно, рассуждение несколько гадательное, основание считать его высоковероятным – то, что и сам Симон, и его сыновья были биофильного склада, а у биофилов, в точности, как и у различного типа некрофилов, все события как прошлой, так и последующей жизни не случайны и имеют свои закономерности. Хотя прийти к Богу может любой покаявшийся, однако ожидать этого вероятней от тех, чьи родители уже прошли часть пути к духовному возрастанию.

Итак, поскольку инициатором материально убыточного переселения в Иерусалим был Симон, то в выборе имен сыновей интересно все – и прежде всего психологическая (духовная?) подоплека. Почему Симон, человек, воспитанный в достаточно ортодоксальной еврейской семье, дал своим сыновьям имена нееврейские? К тому же, почему он им дал в смысловом значении именно такие имена – ведь каждое из них противопоставляет своего носителя толпе? «Рыжий» – это отнюдь не указание на цвет волос, который у младенцев неотчетлив. «Рыжий» – это не такой, как все, изгой, объект для дразнения; ругательство, наконец, типа «кунктатора». Не зря клоунов до сих пор так и называют – «рыжими» (Пьеро? Пьер??!). Не такой, как все. А «Александр» – тот и вовсе «победитель», хотя смысл в это слово вкладывают противоположный.

В культуре той эпохи носитель такого имени обычно ассоциировался с Александром Македонским, победителем всех и вся, и, в отличие от остальных полководцев, умершим так и не побежденным (очень молодым – 32 лет). Но это победитель драконовского толка; однако, победитель может быть и в области духовной.

Итак, если решающее слово при наречении сыновей принадлежало Симону, то это означать может только одно: что Симон еще молодым человеком (период рождения детей) восстал против синагогальной духоты законническо-фарисейско-торгашески-солдафонского восприятия Бога и окружающего мира. Это он, Симон, чувствовал себя рыжим и победителем и не хотел быть кагальным занудой-евреем, озабоченным только накопительством. И, естественно, Симон хотел поделиться достигнутым богатством свободы со своими сыновьями.

То, что рассуждение о неслучайности имен верно, косвенно подтверждается и составом группы будущих апостолов, а именно территорией их проживания и их именами. Из двенадцати ближайших учеников Христа одиннадцать были из Галилеи, где приверженность ортодоксальному иудаизму не была столь оголтелой, как в Иудее (ультраортодоксы переселялись поближе к Храму – для более частых приношений очистительных жертв). Из Иудеи был только один ученик, и носил он ортодоксальнейшее из всех еврейских имен – Иуда; он и предал.

Среди апостолов же было довольно много людей с именами нееврейскими, упомянем двоих: Андрей – по-гречески «мужественный, человечный», Филипп – по-гречески «любитель лошадей». Уже из одной этой неортодоксальности семей детства апостолов, несмотря на еврейский состав соседей, следует, что искренняя преданность извращенному пониманию даже лучшей из книг, Библии, к Богу отнюдь не приближает, как то не без успеха внушают некоторые религиозные лидеры, но, напротив, от Бога отдаляет. И наоборот, равнодушие к ортодоксальной религиозности и даже ей противостояние может, как это ни ново для уха, быть признаком подсознательного влечения к Богу, возвышенному, прекрасному.