Утро Яны и Антона было не столь романтическим, как у их коллег. Скорее производило жутко-комический эффект. На полу валялась нарезанная картошка, отварная курица, морковь и укроп. Лицо мужчины было жирным от бульона, ошпарено кипятком и искажено гримасой боли. Остальные части тела, вероятно, облили обычным кипятком. Мучения прекратили с помощью ножа. Жирно-кровавое пятно осталось на обивке стула.

– Убийца сварил суп? – удивленно спросил Антон.

– Возможно. Или просто подогрел, – откликнулась Яна.

– Повар, который обладает медицинскими знаниями. Отличный у нас преступник. Мастер на все руки.

– Может, суп был невкусный. Этого мы не узнаем, – с иронией заметила девушка.

– У тебя профессиональная деформация. Неуместный черный юмор.

– Прости, видимо, защитная реакция. Уже четвёртое убийство, а мы ничего не можем сделать.

Жена Павла с грустью взглянула на Яну.

– Нет, я суп не готовила. Мой муж не любил вареную морковь.

– Почему вы обратили внимание на такие детали, – с подозрением спросила Яна.

– Не знаю, просто заметила и всё, – всхлипывая, сказала женщина.

– Соболезную, – промямлила сотрудница полиции.

А жена вдруг запричитала.

– Как же теперь мы с дочкой без него? Всё-таки муж и отец.

– Извините, пожалуйста, последний вопрос задам. Какие у вас были отношения с супругом?

Женщина вытерла рукой слёзы и ещё больше размазала потекшую тушь. Яна протянула ей влажную салфетку. Она достала зеркальце из сумки и убрала с глаз остатки косметики.

– Обычные отношения. Ругались, потом мирились, – немного успокоившись, ответила жена.

– Из-за чего ссорились?

– По разным причинам. У него был тяжёлый характер.

– Нет мыслей, почему убийца сварил суп и облил вашего мужа?

– Он любил, чтобы суп был горячим. Только такие подробности вряд ли знал кто-то, кроме меня.

– У него могла быть любовница?

– Я ничего такого не замечала.

В комнату вошёл Антон.

– Убийца физически сильная женщина. Ну какой бы мужик стал варить суп.

– Эта женщина очень плохо готовит. Курица полусырая, – сказала жена жертвы.

– Да? Как вы трепетно относитесь к кулинарии, а я не заметила, – произнесла Яна. – Спасибо вам за информацию. Вас вызовет следователь в ближайшее время.

Оперативники попрощались.

– Антон, она очень внимательно рассмотрела место преступления. Заметила недоваренную курицу и морковь, которую не любит её муж. Она же должна была в шоке находиться от увиденного. Муж убит с особой жестокостью, а она подмечает детали.

– Согласен. Подозрительно. Хотя почему ты можешь позволить себе психологическую защиту в виде черного юмора, а она не может переключиться с изуродованного тела супруга на разлитый суп.

– Возможно, ты и прав. Спросить у нашего психолога, что ли?

– Она нам чёткий портрет убийцы не может составить, а ты ещё к ней обращаться хочешь.

– А ты прям понимаешь, кто он? Мы даже из-за пола постоянно спорим.

– Я тебе больше скажу, мы типаж жертвы определить не можем. Некоторые мужчины богаты, некоторые со средним доходом. Возраст разный, семейное положение тоже.

– Как там делают детективы в фильмах? Наклеим фотки на доску и проследим связи.

– Нужна очень большая доска. Много фигурантов.

– Шутки шутками, но если мы в ближайшее время не придумаем ничего, то список жертв пополнится.

– Помнишь, у нас дело было два года назад, ещё маньяк на год залёг на дно. А потом обострение.

– Он был психически болен. А здесь мотив неизвестен.

Новоиспечённая парочка приехала в участок, и каждый отправился по своим делам.

Судмедэксперт зашёл в морг, там его уже поджидал труп Павла Васильева и укоризненно смотрящий практикант. Молодой парень отчитался в проделанной работе. Андрей кивнул и приступил к вскрытию. «Хорошо хоть есть алиби и меня не отстранили» – думал судмедэксперт, орудуя скальпелем.

Практикант записывал заключение под диктовку и его осуждающий взгляд сменился заинтересованностью.

В морг вошла Яна. Рудов обиженно посмотрел на неё.

– Удалось уточнить время: убийство произошло с десяти вечера до одиннадцати. Причина смерти – колото-резанное в сердце. На ногах жертвы прижизненные ожоги: красные кожаные покровы, покрытые уродливыми жёлтыми пузырями. Больше ничего особенного не нашёл.

– Хорошо. Спасибо.

–Меня подозревали? – неожиданно спросил Андрей.

– Да, извините.

– Ну конечно, кто ещё, если не работник морга!

– У вас просто алиби не было до вчерашнего вечера.

– А откуда ему взяться у одинокого алкаша?

– Зачем вы так?

– Ладно, забыли. Письменное заключение заберете завтра у недовольного мной практиканта.

Парень смутился.

– Подумаешь, опоздал один раз немного, – ворчал себе под нос Андрей. – Конец света прям наступил. Всё равно никаких улик не нашёл. А Павлу Васильеву то что! Ему уже всё равно. Я выбрал работу с турпами, так как недостаточно ответственен, чтобы быть хирургом, а они меня ещё и здесь осуждают.

Практикант и Яна поспешили ретироваться из морга. Андрей присел возле холодильников и «ушёл в себя». Как они могли подумать, что я убийца? Я слишком близко знаком со смертью. Можно сказать, живу в одном помещении. Даже врагу не пожелаю столкнуться с ней. Смерть – безусловное мучительное одиночество, а при жизни человек имеет надежду на то, что кто-то составит ему компанию в его страданиях. Вообще-то, эта женщина с косой учит радоваться, пока она не пришла, но для людей слишком тяжела такая задача. Прежде чем подозревать меня, нужно увидеть сотню перекошенных лиц моих пациентов, их испуганные или вовсе пустые глаза. В такие моменты понимаешь выражение «глаза зеркало души» немного по-другому: пустые глаза – признак того, что тело покинула душа. Какая бы она ни была грешная или праведная. Я в состоянии резать холодные тела, но живые не могу. Не хочу никому причинять боль.

На пороге появилась Гордиенко и отвлекла судмедэксперта от философских рассуждений.

– Ты меня всё-таки спасла. Правда, от обвинений в убийстве, а не от алкоголизма.

– Тоже неплохо, – сказала Гордиенко и подошла к Рудову ближе.

Андрей приобнял психолога и поинтересовался.

– Ну что там со слухами?

– Я думаю, Яна не будет болтать, – с улыбкой произнесла Ирина.

В морг без стука ворвалась следователь.

– Не самое романтическое место для встреч вы выбрали, – бесцеремонно прокомментировала девушка. Что там у нас по вчерашнему трупу?

– Скоро передам письменное заключение.

Ирина выскользнула из объятий Андрея. Со вздохом подумав, что уж эта то особа молчать не будет.

– Мне нужно раскрыть это дело в кратчайшие сроки. У покойного много связей, которые на меня давят. Если что-то новое случайно найдёте, сообщите, – скомандовала Екатерина.

– Серийный убийца пока не оставляет улик, – вмешалась Ирина.

– С чего вы взяли, что это не обычное единичное преступление. Никаких признаков серии нет.

– Это уже четвёртый случай.

– Меня не интересуют никакие случаи, кроме вчерашнего.

– Но профайлинг..

– Псевдонаучная хрень и точка.

Следователь ушла также внезапно, как появилась.

– И зачем меня взяли в штат, если не верят в такие методы поимки преступников?

– Чтобы отчитаться, что эксперимент проводится, и в России также используют современную методику. Как будто ты не знаешь, зачем?

– Для красивых слов в отчёте.

– Вот именно.

В обитель судмедэксперта вошла полная пожилая женщина. Кажется, она бежала, потому что никак не могла отдышаться. Андрей вопросительно посмотрел на старушку.

– Я мать Павла Васильева, покажите мне его тело. Это не может быть он, Марина ошиблась. И что за жена! Не в состоянии разобраться её супруг или нет!

Судмедэксперт продемонстрировал женщине труп.

– О Боже! Она его убила!

– Кто? – не понял Рудов.

– Марина. Говорила я ему, чтобы не женился. Не пара она моему мальчику.

В помещение степенно вошёл дедушка с тростью.

– Ты уже устроила истерику? – обратился он к пожилой женщине. – Простите мою жену. Она не в себе.

– Наш ребёнок мёртв, а тебе всё равно!

– Прекрати! Его уже не вернуть. Нужно, чтобы убийцу наказали. Уже известно, кто он?

– Нет, насколько я знаю пока никого не нашли, – сказал Андрей.

– А где Юленька?

– Она поехала к Марине.

– Что? И ты отпустил её одну. Вдруг она её тоже убьёт?

– Кто? Марина? Она мухи не обидит.

– Послушайте, поднимайтесь к следователю или к оперативникам. Может, сможете им помочь, – спокойно произнёс судмедэксперт. Я вас провожу и заодно занесу им заключение. Андрей вместе с родителями убитого поднялся в кабинет к Антону и Яне.

Капитан пила кофе и заполняла какие-то бланки. Майор метался из стороны в сторону и что-то возмущенно рассказывал. Андрей передал заключение и родителей Павла Васильева в руки полицейских.

Мать сразу высказала мнение об убийстве. Отец молчал. Антон спокойно попросил их паспорта. Любовь Федоровна и Константин Михайлович прочитал он вслух.

– Почему вы думаете, что убила супруга?

– А кто ещё? – возмущенно спросила мать. – У него не было врагов. Эта вертихвостка наверняка завела себе любовника и решила избавиться от моего мальчика.

– Вы что думаете? – обратилась Яна к Константину Михайловичу.

– Расследовать дела – ваша работа. У меня нет предположений. А Марина обращалась с ним, как с маленьким ребёнком. Единственная её ошибка, что она угробила все мои старания по воспитанию из него настоящего мужика. Съехал от мамочки-наседки и женился на такой же. Сопли ему подтирала.

– Прекрати так говорить о нашем сыне. Он, между прочим, был топ-менеджером в крупной фирме, в отличие от тебя – простого электрика.

– Да, у меня мужская работа, а он штанишки в офисе просиживал.

– Мы можем поговорить с вашей дочерью? – вмешалась Яна.

– Поехали! Вдруг дочку там убивают, – сказала Любовь Федоровна. Отец Васильева вздохнул.

– Я на машине. Вы с нами? – обратился Константин Михайлович к полицейским.

– Нет, мы на своей за вами поедем, – сказал майор.

Пожилые супруги сели в красные Жигули, а полицейские в тойоту Антона. Жигули притормозили у четырнадцатиэтажной новостройки. Константин Михайлович набрал номер квартиры на домофоне, супруга покойного открыла дверь. Пока сотрудники полиции и жены Васильева ехали в лифте на десятый этаж, пожилая пара спорила о том, может ли невестка убить их дочь. Мать, нервная система которой уже не выдерживала страшных предположений, метнулась в квартиру, как только двери лифта открылись. Она звонила в дверь, пока на пороге не появилась изумленная такой настойчивостью Марина. Любовь Федоровна забежала в квартиру и, не обнаружив дочь в комнате, закричала:

– Юленька, ты где? Ты жива?

– Да, мама, – раздался из кухни раздраженный женский голос.

Марина продолжала удивленно смотреть на Любовь Фёдоровну, пораженная поведением свекрови, которая чуть не сбила её с ног, когда влетела в кухню. Юля пила чай и вытирала пальцами заплаканное лицо. Девушке на вид было лет двадцать пять, наверно, она поздний ребёнок. Наряжалась явно наскоро: в спортивном костюме, кроссовках и собранными на затылке в пучок волосами.

– Юлия, нам нужно поговорить с вами. Мы из полиции. Девушка сделала глоток из кружки.

– Хорошо. Спрашивайте.

Антон попросил родителей и супругу покойного оставить их.

– Ваши мать и отец не могут договориться насчёт кандидатуры убийцы. Может, у вас есть версии?

– Нет. Мама, наверно, говорит, что это Марина. Не верьте ей, невестка совершенно безобидный человек. Не представляю, как терпела характер моего братца, но убить бы не смогла. А мать всегда сюсюкала с Павлом, видимо, чувствовала вину.

– Из-за чего вину? – уточнила Яна.

– Отец его бил в детстве. У него это называлось мужским воспитанием. Мать не могла защитить Павла, поэтому компенсировала тем, что приносила горячие обеды в постель. Брат, в свою очередь, вымещал злобу на ней, мог швырнуть тарелку каши в стену и сказать, что она невкусная, но мать не сердилась, а пыталась его пожалеть. Он отталкивал и кричал, чтобы она ушла.

– Вас тоже отец бил?

– Меня нет. Кажется, он прикрывал историей о воспитании банальную ревность. Мама уделяла первенцу очень много внимания, а до его рождения вся её забота была направлена только на мужа. Ко мне мама относилась прохладно, и отец не чувствовал конкуренцию.

– Родители живут далеко от этой квартиры? – спросил Антон.

– Нет, пятнадцать минут пешком.

– Получается, от этого места тоже близко?

Антон показал на карте в телефоне частный дом, где нашли труп Павла Васильева.

– Да, примерно также. Это брата нашли там?

Майор утвердительно кивнул.

– Мы должны спросить у вас. Где вы находились вчера с шести до восьми вечера?

– На работе. Вернулась домой в десятом часу.

– То есть коллеги могут подтвердить?

– Ещё два человека задержались вместе со мной. В бухгалтерии работают. Визитку с телефонами компании дать?

– Да, нам нужно уточнить.

Антон и Яна вошли в гостиную, где сидели отец, мать и супруга убитого. Майор спросил и их о наличии алиби. Оно было у всех, кроме Константина Михайловича. Он дома смотрел телевизор. Супруга в это время гуляла во дворе и общалась с соседками. Марина связала девушке свитер на заказ, и та приходила на примерку, а потом пила у неё чай с пирогом.

– Как вы можете подозревать родителей и сестру? – возмущалась Любовь Фёдоровна.

– А меня подозревать нормально? – рассержено спросила Марина.

– Я не то хотела сказать, – вдруг смутилась Васильева.

– Да уж. Я знаю, как вы меня любите! Хоть я и не давала никогда повода во мне сомневаться.

– Конечно, Мариночка, – неожиданно изменила тон мать покойного.

Видимо, обсуждать невестку она могла только за глаза, а в других ситуациях предпочитала демонстрировать теплые семейные отношения.

Полицейские вернулись на кухню к Юлии.

– А какие отношения у вас были с братом? – спросила Яна.

– Натянутые. Кажется, он считал меня любимицей родителей. Якобы, всё плохое доставалось ему, а хорошее – мне. Разница лишь в том, на самом деле, что ко мне не применяли физическое насилие, только психологическое. Отец контролировал каждый мой шаг, меня не пускали гулять с подружками. Мама же заставляла меня готовить каждый день, и вместо дискотек я пекла очередную шарлотку с яблоками. Ирония судьбы в том, что я вышла замуж за шеф-повара, и меня просто не допускают на кухню, навык абсолютно не пригодился. Хотя, возможно, я подсознательно выбрала именно такого парня, чтобы не погружаться в ненавистную кулинарию. Брат жил с родителями до двадцати лет, я же сбежала от них после девятого класса, поступила в колледж и переехала в общежитие. Паша продолжал терпеть выходки отца. Конечно, он уже не бил взрослого парня, боялся получить сдачи, но я более чем уверена, что отец не убил бы сына. В двадцать один он женился и съехал от родителей. Мама снова заботилась только о муже, и ревность к сыну сошла на нет.

– Да, способ убийства мало похож на результат ссоры. Тогда бы это был удар по голове подручными средствами: вазой, статуэткой, а не целенаправленные пытки кипятком, – высказал мысли вслух майор.

– Отец мог бы убить его в детстве, но не сейчас, когда конфликт исчерпан. У него бы и сил то не хватило. Павел становится очень агрессивным во время ссоры. Мы как-то поругались, так у него глаза налились кровью, ноздри раздулись, он стал похож на быка, которого тореадор дразнит красной тряпкой.

– Он вас ударил?

– Нет! Что вы! Просто со злости разбил кружку о стену.

– Почему вы поругались?

– Это был как раз тот момент, когда он высказал мне, что я-то жила прекрасно, а он страдал от поведения отца.

– Но, возможно, Константин Михайлович припомнил сыну эти утешительные супчики от матери?

– Отец совсем не умеет готовить, даже недоваренный суп ему не по силам.

Антон вдруг вспомнил про мужа шеф-повара и подумал, что тот мог отомстить Павлу за скандал с его женой.

– А где был ваш муж в момент убийства брата?

– Вы и его подозреваете? Ему это зачем? Я даже о нашей ссоре не рассказывала. Супруг наверняка работал. Ресторан «Махито» в центре города. Можете проверить.

– Хорошо. Спасибо вам за информацию.

Яна и Антон оставили семью наедине с их горем, попросив не покидать город.

После того, как они спустились во двор, Фадеев обратился к Костроминой.

– Не хочешь заскочить в ресторанчик?

– Ты знаешь, какие там цены? Тебе хватит только на воду!

– Что, даже чайку выпить не получится?

– Может, и выпьешь, но когда счёт принесут, пожалеешь об этом.

– Жаль. Понадеялся на то, что нас угостят бесплатно.

– Ага, ты выскажешь ему свои подозрения, а он приготовит тебе изысканное блюдо в качестве благодарности.

– Ладно, останусь голодным, но честным ментом.

Когда полицейские зашли в ресторан, официант, стоявший у входа, с подозрением взглянул на них.

– Не тянем мы на местную публику.

– Смотри, как бы тебя не обвинили в краже столового серебра, честный мент, – издевалась Яна.

– Может, я любитель дорогих фарфоровых сервизов, – откликнулся майор.

– Как будем выносить?

– Хватит, а то услышат и точно полицию вызовут. Объясняйся потом с коллегами.

Антон продемонстрировал официанту удостоверение и тот успокоился.

– Где мы можем найти вашего шеф-повара?

– На кухне, где же ему ещё быть, – откликнулся парень.

– Можете позвать?

– Да, конечно. Присаживаетесь на диван. Я схожу за ним.

Через пять минут к полицейским подошёл мужчина в фартуке, и Антон сообщил ему о цели визита.

– Я работал в этот день. Могут подтвердить коллеги. Уехал в два часа ночи.

– Подтверждаю, – сказал тот же официант, была моя смена. – Если позволите, я пойду работать.

Официант ушёл в зал к посетителям, а шеф-повар продолжил говорить.

– У меня с братом Юли нормальные отношения. Вот отец меня не любит. Да и мать, скорее всего, тоже.

– Почему?

– Отец говорит, что у меня «бабская» профессия, а мать, что я разбаловал жену, и все её труды по обучению дочери ведению хозяйства пошли прахом. Антон посмотрел на Яну и разочарованно сообщил супругу Юлии, что им пора, они очень благодарны за сотрудничество.

Мимо полицейских пронесли большое блюдо с мясом и овощами. Такие обычно заказывают на торжества, а не во время бизнес-ленчей. Оказывается, утренник связан с тем, что праздновалось день рождение ребёнка. Проводив завистливым взглядом официанта, майор проследовал к выходу, где столкнулся со следователем в компании солидно одетого мужчины.

– А вы что здесь делаете? – обратилась она к Антону и подошедшей Яне.

– Проверяли алиби мужа сестры Павла Васильева.

Она смутилась и сказала своему спутнику, что сейчас подойдёт. Он отправился к забронированному столику без неё.

– И что подтвердилось?

– Да, – откликнулся Антон. – В день убийства он работал.

– Жаль, – отстраненно сказала следователь. Она всем своим видом демонстрировала желание закончить разговор и приступить к обеду. К тому же мужчина уже сделал заказ.

– Мы пойдём. Много дел, – не стал задерживать её Антон.

Она кивнула в ответ и быстрым шагом пошла к столу.

– Этой женщине некогда работать, – прокомментировала увиденное Яна.

– И хорошо: не мешает, не путается под ногами и не раздаёт ценные указания.

– Действительно, помощи от неё никакой, пусть хоть бумажки заполняет, чтобы у нас больше времени было на реальную работу с подозреваемыми.

Гостеприимства полицейские так и не дождались, никто не предложил им дорогие напитки и изысканные блюда, поэтому закупаться на обед пришлось в супермаркете.

– Странная семейка. Пристали к зятю с сомнительными претензиями.

– Наверно, он их тоже не угощает, поэтому они обижаются, – сыграл обиду майор, складывая в пакет пластиковые контейнеры.

– Такая хорошая версия и мотив есть – месть за тяжёлое детство жены и унижение собственного достоинства.

– Не притягивать же подозреваемых за уши. Ещё скажем, что он же режет мясо, значит, почти врач-хирург и подходит под описание Ирины Михайловны.

– А что? Натренированная рука, – с улыбкой произнесла Яна.

После перекуса в машине полицейские по традиции поехали на место работы убитого, искать врагов там.

– Отец мог дойти с ревностью до ручки, – рассуждал Антон.

– Возможно. Меня смущает наличие у него трости. Он плохо ходит. Конечно, он способен убить, но, думаю, состояние его здоровья создаёт проблемы.

– Разочарование в сыне и ревность. Может, они подрались? Павел, например, захотел отомстить за тяжёлое детство. Что там писал наш судмедэксперт, не было следов драки?

– Я не успел прочитать.

Антон вел машину, поэтому Андрею позвонила Яна.

– Привет. Подскажи, пожалуйста, а у Васильева не было следов драки?

– Привет. Нет. Я же приносил заключение следователю.

– Извини, не успели прочитать. Сразу рванули допрашивать всё семейство.

– И зачем я трачу время на заполнение бумажек, которые никто не читает? – со вздохом спросил Рудов.

– Не злись! Мы обсуждаем версии, а до отдела ехать ещё полчаса.

– Нашли секретаря.

– Спасибо, Андрей. Пока.

Яна положила трубку.

– А у дедушки не заметил синяков?

– Нет, не видел. Я думаю, его отец оставил бы улики. Он же не профессиональный убийца. А у нас, я так понимаю, ничего. Мы потратили уйму времени, отрабатывая жён, любовниц, коллег, родителей, а если это и правда серийный убийца, который не связан с жертвами.

– Но как-то же убитые знакомились с ним. Близкие люди могут заметить странных новых друзей, так что всё не зря.

–Значит, это тайные связи, раз мы до сих пор не обнаружили в преступлениях ничего общего.

– Незаконные делишки или любовницы?

– У учителя же была любовница. Ещё одна, что ли? Опять же, склад – не самое удачное место для свиданий.

– Деловые предложения, от которых сложно отказаться. У жертв разные сферы деятельности.

– Сделаем запрос по счетам в банках? Вдруг есть сомнительные доходы.

– Даже если их приманивали, обещая деньги, то вряд ли перечисляли бы суммы на счета. Убийца, скорее всего, ликвидировал жертву в момент подставных переговоров. Зачем оставлять такой след?

– Для налаживания контакта могли перечислить небольшие авансы.

– Хорошо. Можно сделать запрос, но ждать придется долго, и что-то я уже не верю в такое везение. Слишком уж убийца осторожен. Но от лишней проверки хуже не станет.

– Не бывает людей, которые не ошибаются.

– В нашем случае ждать пока преступник потеряет бдительность, значит позволять ему ещё и ещё убивать.

– Ясно только одно, у наших жертв есть общая тайна, которую они скрывают даже от самых близких людей.

Алиби Марины и Любовь Фёдоровны подтвердились, а отец семейства по-прежнему оставался под подозрением. Соседи смогли только сообщить, что телевизор, действительно, был включён, так как Константин Михайлович смотрел его всегда на полной громкости.

В офисе в центре города работа кипела и без топ-менеджера. Полицейских встретила секретарь директора фирмы и проводила в кабинет руководителя.

– Здравствуйте, могу вам чем-то помочь? – спросил директор.

– Нас интересуют конфликты на работе.

– Ничего такого не было. Бурные обсуждения, споры, но всё в рамках бизнес-процессов, никаких личных историй.

– О его семейных проблемах не слышали?

– Нет, по крайне мере, не отпрашивался, не опаздывал, был трудолюбив.

– Жена у него заботливая, – вмешалась секретарь. – Он всегда ел только домашнее в обед. Говорил, что не посещает заведения общественного питания. Ни с кем из сотрудниц не флиртовал. Серьёзный и холодный. Девушка из отдела снабжения пыталась его соблазнить, он не реагировал. А перед нашей Анфисой мало кто может устоять. Так что, думаю, в семье у него всё хорошо было.

Директор с улыбкой развёл руками.

– Женщины всегда знают больше о личной жизни коллег, – сказал он.

– У вас большой коллектив? – спросил Антон.

– Пятьсот двадцать человек.

– Собрать их всех нереально? Вдруг кто-то заметил странности в поведении Павла.

– Мы даже на корпоративные мероприятия всех затащить не можем,– сказал директор. – Давайте мой секретарь поспрашивает, и если будет новая информация, то мы вам сообщим.

Яна протянула свою визитку.

– Хорошо. Спасибо.

Полицейские попрощались с директором и его секретарём и отправились в отдел, по дороге обсуждая бессмысленность своей поездки.

<1...4 5 6 7 >

На страницу:

Перейти

6 из 7