Грехи семи добродетелей

Мужчина в зеленом камзоле приходил несколько раз, спрашивал меня о моем самочувствии, на что всякий раз получал мое многословное молчание и уходил ни с чем, поджав хвост. Когда я все-таки решила попытаться встать, тяжелое тело, отвыкшее за короткий период двигаться, начинало ныть. С усилиями я все-таки доползла до черно-матовой шторы, плотно приглушающей проникновение солнечного света.

Был день? Но вот, какой по счету?

Я с шумом отодвинула занавеску и увидела закат солнца, оказывается, время было ближе к вечеру. Потом, уже более уверенной походкой я подошла к зеркалу и увидела свое отражение вблизи. Зрелище было еще то. Усталое бледное лицо, глаза потеряли былой блеск, под ними были заметны темные круги, а волосы были как сено в конюшне.

Бр-р.

От такого сравнения я ненароком вспомнила разрубленную пополам серую лошадь. Помотав головой, я бросила взгляд на тумбочку, что располагалась у зеркала. На ней лежала моя сумка с картами и… черная шляпа, что была дополнением к моему наряду из черного бархата в тот день. Я мельком смягчила выражение лица, но потом повернулась к шкафу и начала рассматривать содержимое, чтобы выйти из этой мрачной клетки в нормальной одежде.

Спустившись на первый этаж, я свернула по привычке направо. Планировка этого здания была похожа на резиденцию Юджина, что облегчило мне задачу найти обеденный холл. Войдя в арку отделяющую коридор от столовой, я, честно говоря, немного застопорилась. За столом сидели двое парней, один из них был одет в желтый костюм и черную рубашку с коричневым хаосом вместо прически, а другой в мужском халате в цвете синего велюра с длинными черными волосами.  Последний приятно хохотал. Мои глаза расширились, когда я поняла, что второй парень не имел ничего на себе, кроме синей накидки, хоть та и была в пол. Я попыталась развернуться и уйти, но врезалась во что-то твердое, и послышался звон битого хрусталя. Двое сразу метнули взор в мою сторону и резко прервали беседу. Я врезалась в парня со шрамом на лице, который в одной руке нес уже пустой поднос, а другой придерживал меня за локоть.

Люк, кажется, так его звали.

– Прошу меня извинить, что налетел на вас, Леди Дженнифер. – Улыбнулся тот приятной улыбкой. – Вы наконец-то встали. Присаживайтесь, я принесу вам ужин.

Я перевела взгляд на осколки графина, который раньше содержал в себе красную жидкость, растекшуюся на полу обеденного холла. От этого цвета мне стало тошно.

– Ничего страшного, другие слуги сейчас все приберут. – Проследил Люк за моим виноватым взглядом.

Я лишь кивнула и посмотрела вслед скрывающемуся мужчине в просторах кухни. Чувствуя пытливые взгляды на себе, я развернулась в сторону незнакомцев.

– Чего уставились? – Проронила я, хотя получилось грубее, чем хотелось.

– А дамочка-то со стрежнем. – Сообщил парень ближе к восточной внешности, который сидел в халате, как у себя дома. – Думаю, мы подружимся. Меня зовут Эррол и я Грех Сладострастия. – Сказал парень с кошачьей улыбкой, подперев свою щеку кулаком.

Я смотрела на него как на очередного больного психа, у которого в шкафу свои скелеты и причуды.

– Дженнифер и я человек. – Бросила я, садясь за стол, напротив второго парня с гнездом на голове, который все это время ел без остановки.

– Мое имя Финис, Грех Чревоугодия. – Сказал тот, подняв голову, когда Эррол пихнул его локтем, а потом снова, принялся уничтожать пищу.

Ближе к сумеркам…

Вечером этого же дня я сидела в своей черной комнате и осмысливала случившееся. Мы неплохо побеседовали втроем. Но когда в холл зашел Эйден, повисла напряженная пауза. Единственному кому было до одного места, так это Финису. Завидую его пофигизму и безразличию ко всему, если речь шла не о еде. Финис все время молчал и поглощал пищу, хотя сам был мальчишеской внешности и худой как щепка.

Эйден окинул взглядом столовую и остановил взор на сидящей мне.

– Ты встала уже? – Он явно удивился моему присутствию.

На что получил томное молчание. Я все так же спокойно и ловко орудовала кухонными приборами, не удостоив его даже взглядом.

– Я с тобой говорю, маленькая ведьма. – Повторно обратился Эйден, слегка напрягаясь.

Моя рука демонстративно потянулась к бокалу с водой. Я делала вид, что он разговаривает сам с собой.

Именно. Он не существовал для меня. Пустое место.

– Ты оглохла что ли? С каких пор твоя ротовая мельница перестала работать? – Не успокаивался тот, уже больше раздражаясь.

А ты догадайся, придурок.

– Видимо бедняжка по твоей вине сильно повредила голову, теперь тебе придется с ней мучиться до конца ее дней, возможно даже взять в жены и обеспечивать ей будущее за свои косяки. – Встрял Эррол в перепалку, прикрыв один фиолетовый глаз с все той же лисьей усмешкой.

Вода, что была у меня во рту, с шумом вылилась обратно в стакан, так как я случайно подавилась. Гармоничный смех Эррола заполнил зал, а сам он схватился за живот.

– Видишь малыш Ден, проблема не в слухе, а в тебе. – Подмигнул Грех Сладострастия.

– Еще одно слово, Эр, и ты вылетишь из моей резиденции пинком под зад. – Выплюнул со злостью слова Эйден и вылетел стрелой из помещения, хлопнув дверью так, что с потолка посылалась труха.

Возникла мимолетная пауза, но Эррол заполнил ее своими дальнейшими речами.

– Как грубо. В итоге ушел сам. – Поджал по-детски грубы Эррол. – Но насилие его конек. – Закусил нижнюю губу парень с черными волосами.

– Когда-нибудь этот «конек» его погубит. – Сказала я, посмотрев на почти нетронутую еду, аппетит испарился.

– Поверь, его гнев уже давно бы вышел из-под контроля, если бы Юджин не обуздал этого грубияна. – Отмахнулся Эр.

– То есть? – Заинтересовалась я, выгибая бровь.

– Ну-у. – Потянул тот с лукавой улыбкой. – Юджин нашел его, когда собирал всех грехов по земле. С Деном было больше всего проблем. Он жил в этом замке при жизни, но потом тут случился несчастный случай, после которого у нашего ГОСТЕПРИИМНОГО. – Последнее слово он специально выкрикнул в сторону, куда ушел Эйден. – Снесло голову. Всего не знаю, но он был причиной смерти своего близкого человека. Юджин обнаружил его в дичайшем состоянии, тот даже не распознавал в нем своего сородича, а просто сносил все с пути. Глаза-то у него были как раз алого цвета. – Сказал Эррол, наблюдая за моей реакцией. – Лично я не видел  собрата в таком состоянии, но что-то мне подсказывает, что ты могла стать свидетелем такого преставления.

Я старалась в тот момент не двигаться, но, думаю, мимика дала ему понять правоту своей догадки.

– Тем не менее, он самый молодой из нас по появлению, поэтому ему тяжело. – Парень с фиолетовыми зрачками делал вид, что не обратил внимания на мое выражение лица и продолжил.

– Но по силе он идет среди первых. – Мои брови сдвинулись, я вспоминала иерархию по книжке Рейчел.

Эррол отмахнулся, отбивая содержимое из своего бокала.

– Сила тут не причем. Мы появились не четко по заготовленному списку, милая. Каждый грех появился тогда, когда появился смертный худший из худших. Но для нас по способностям и тяжести олицетворяемого греха уже уготована определенная иерархия. Нам остается лишь следовать за лидером, Юджином. – С серьезным лицом пояснил Эррол.

– Вы боитесь его? – Поспешно вырвалось с уст, за что мысленно выругалась на себя.

– Интересная формулировка … – В серьез задумался парень в халате, потирая подбородок. – И да, и нет. Скорее дело в уважении. – Начал размышлять Грех Сладострастия. – Точнее в уважении к его силе. Поверь, мы не боимся ее, мы все опасаемся замыслов Дарвуда, что зреют в его светлой головушке. – Покачал бокал вина в руке Эррол. – Они могут принести перемены, которые перевернут этот мир с ног на голову, а могут уничтожить навсегда. – Пожал плечами тот и залпом осушил бокал.

Эррол был больше женственной внешности с овальным разрезом глаз, зрачки которых светились фиолетово-розовым отливом. Кроме халата, я себя поправлю, на нем была все-таки еще одна вещь. В роскошных волосах цвета ночи, даже длиннее чем у Рейчел, виднелась металлическая фенечка в волосах, которая качалась из стороны в сторону при каждом телодвижении парня.

– То есть ты Грех Похоти? – Спросила я спустя некоторое время беседы, что длилась уже больше часа.

– Он самый. Но предпочитаю, когда говорят Сладострастие. – Деликатно обозначил собеседник. – думаю, мне уже пора. Меня заждалась уже одна привлекательная Леди. – Ехидно усмехнулся Эр, вставая из-за стола.

– Боже, я разговаривала с собеседником, у которого в мыслях театр, а в подсознании бордель! – Выпалила я, смеясь, прикрывая ладонью лоб.

– Все может быть. – Заинтригованно посмотрел он. – Ну, я не прощаюсь, целую в плечи, и говорю лишь до скорой встречи. – Сказал он громко, быстро дотронулся губами до моего плеча и скрылся за аркой кухни.

Мой глаз нервно задергался. Наблюдая за ситуацией, Финис лишь пожал плечами, давая понять, что это в порядке вещей. Я заметила на его руке странный браслет, который точно был из костей животного. Наверно, съеденным им же.

– Я бы тоже хотел произвести хорошее впечатление, но немного перепив, произвёл эффект незабываемого молчуна. – Ляпнул Финис, чье предложение впервые состояло больше пяти слов за весь разговор.

Обратила на румянец на его щеках и впервые за эти дни улыбнулась.

Ближе к полуночи …

Я сидела на подоконнике и смотрела в ночное небо, пока вспоминала весь день. Неосознанная улыбка тронула мои губы, как бы в усмешке. Мой внутренний голос произнес верную мысль: «Они точно здесь все ненормальные». Собираясь уже ложиться в постель, случайно заметила Эйдена идущего мимо моего окна и заворачивающего за угол. Любопытство распирало меня изнутри, поэтому не думая, я схватила накидку и поспешила на первый этаж замка.

Спустившись босиком, я побежала на улицу, где последний раз видела силуэт парня. Из соседнего здания двухэтажной высоты, чья дверь была приоткрыта, исходило желтое свечение. Ночью в здании горел свет, когда все уже легли на боковую. Этот факт очень настораживал. Тем более, оттуда исходили глухие звуки ударов. Я на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и заглянула внутрь. Эйден со всей силы кулаками разбивал мешки один за другим, такие же висели в помещении дракхолла резиденции Юджина. Догадывалась, они были предназначены для Эйдена, и дракхолл существовал в двух местах. Пока я витала в размышлениях, все мешки были окончательно разорваны. Эйден стоял уже не профилем ко мне, а спиной. На нем не было верха, рубашка висела на крючке одной из труб. Как только я увидела его спину, закрыла себе рот, чтобы не ахнуть и не издать звука. Вся его спина от плеч до поясницы была в глубоких шрамах и рубцах разной длины, наверняка глубоких, так как их рельеф был виден издалека. Я поняла, что если он меня увидит здесь и сейчас, то неизвестно останусь ли при жизни по везению или же попрощаюсь с ней. Я тихо отползла от здания, а отойдя на приличное расстояние, бежала в свою комнату со всех ног.

⸸ Глава 8⸸

Ты будешь сломлена святая,

Под гнетом властного контроля.

От твоего сопротивления

Не было и грамма толка.

Ты стоишь среди руин,

Где на горе родился он,

Пусть здесь все и началось,

Но для тебя конец придет.

Рейчел

Следующие несколько дней Юджин не изменял себе, все раз за разом уничтожал мои наброски, называя их отвратительными и неидеальными. Я следила за каждым отточенным движением рук парня, которые разрывали новые и новые эскизы, и впервые не понимала, что делаю не так. Внутри меня, как будто отмирало понемногу желание вообще прикасаться к кистям и ко всему, что связано с предметом живописи. Я запомнила наизусть траекторию его рук, безжалостно губивших мои труды и старания. От одного звука рвущегося холста у меня екало сердце, было такое ощущение, что мою душу просто четвертовали, собственно, как и мою работу.

Очередную работу.

Без шанса даже оставить себе пусть и испорченный вариант.

Это была пытка. Безжалостная чудовищная мука.

По его лицу невозможно было понять мысли и чувства, не говоря уже ничего об эмоциях. Эта каменная глыба, вместо физиономии, хоть и с совершенными чертами лица, но излучала черствость, холод и расчет. Обычно я писала портрет, как вижу его внешне, но иногда, чтоб передать полноту и глубину изображения картины, необходимо заглянуть под маску безразличия. Доступ к таким богатствам человеческой души этого парня для меня скрыт, а найти ключ, не зная даже намека на его существование, казалось невыполнимой головоломкой.

Вчера моя шестая попытка по созданию набросков говорила сама за себя. Когда очередной раз Юджин занял место в кресле и сказал о своей готовности, то я даже не сдвинулась с места. Не понимала, чего добивался этот парень, но то, что я уже не могу с привычным спокойствием вложить кисть в свою руку без дрожи, это звоночек в дверь. Я стояла пару минут с безжизненными глазами и бледным лицом, но так и не смогла притронуться к инструменту живописи. Протянув руку, в который раз в надежде взять ее, но как говорил один давно ушедший из жизни художник – кисть есть продолжение руки, а эту руку мне обрубили. Я, молча, вышла из кабинета, зная, что глаза Юджина следят за каждым моим телодвижением. Если Дарвуд хотел этого, то он забрал самое дорогое, что было у меня при себе.

Мою страсть к искусству и возможность творить.

Зарождалось чувство, что я на самом деле ничего из себя не представляла.

Кто есть Рейчел Хэйзи, если не художник? Никто и ничто.

Это как лишить смысла жизни, разочаровавшись в своих способностях, которых, видимо, и не было изначально. Забрав единственную отдушину, с помощью которой можно было уйти от реальности, дышать с помощью потока воображения – это как причинить душевную боль, а она страшнее физической. Как будто ты мертва уже изнутри и ничего не чувствуешь.

Ужасно, правда?

Все, что было – отняли, включая спокойную жизнь вне темницы. Имела ввиду и Дженнифер – единственного близкого человека, которая сейчас была не пойми где.  Теперь он добрался до моей души – даже способности к писанию картин лишил, пусть этим я и занималась, сколько себя помню.

Я ударилась в воспоминания, так как только они могли греть меня изнутри. На мой седьмой день рождения Моргана испекла пирог, который был у нас только по памятным дням, я уже была частью семьи Сеинт. Денег было катастрофически мало, но этот великолепный день я запомнила на всю жизнь. Когда мы с Дженни возвращались с прогулки домой, а Габриэль, кстати, нас вечно в детстве охранял по поводу и без, но времена меняются, бабушка встретила нас на пороге домика с самой добродушной улыбкой и заботой. Войдя в дом, на столе, где недавно взрослая Дженни делала нам расклады, стоял деревянный чемоданчик, перевязанный лентами. Габриэль с сестрой помогли с распаковкой подарка, но по их лицам можно было догадаться, эти двое уже знали о содержимом внутри. Когда я вскрыла упаковку, то обнаружила в нем мой первый детский обиход художницы. Моргана с длинными седыми волосами наклонилась и поцеловала меня в макушку, отчего навернулись слезы. Я по очереди обняла всех и поспешила написать свой первый рисунок. На нем я изобразила сердце, и сказала, что это символ моей любви к моей новой семье. Моргана натянуто улыбнулась и сказала, что у меня несомненный талант. Рисунок был в темных оттенках: на фиолетовом фоне запечатлено черно-белое сердце. Всем нравилось, все хвалили кроме Габриэля, тот переменился в лице.

За пару часов до заката …

Я вошла в библиотеку резиденции. За небольшим столиком сидел Юджин и перебирал шахматные фигуры. Не сразу заметила Линдсея, занявшего полулежащую позу на диване у окна. Он все также прикрывал лицо шляпой, которая, будто аксессуар прирос к нему. Парень с рыжим цветом волос скучал. Мне казалось, ему даже было лень дышать, не говоря уже о каких-либо телодвижениях. Сегодня на нем был бирюзовый костюм и рубашка пудрового оттенка. Только цвет головного убора остался неизменным. Такая цветовая гамма одежды явно выделялась на фоне скудных тонов библиотеки, отделанной под дизайн бурого дерева. Совсем недавно Дарий сообщил, смотря на мое разбитое и подавленное настроение, что в резиденции есть много мест, где можно немного восстановить душевное равновесие. После его перечислений, я остановилась на книжном зале.

Но кто же знал, что эти двое окажутся здесь в одно и то же время, что и я!?

Я стояла на месте и изучала обстановку, в которую парни явно не вписывались. Линдсей точно ловил дремоту, а Юджин сидел в своих мыслях, даже не заметив наличия моей персоны в комнате. На нем сегодня был бежевый костюм цвета слоновой кости, что явно ему не шел по причине бледноты его кожи. Если бы не рубашка темно-сиреневого цвета, то было бы вовсе все плачевно.

– Линдсей, ты в порядке? – Спросила я с иронией, игнорируя Дарвуда.

Боже, это надо было видеть. В замедленном действии этот парень не довольно потянулся всем телом, так как я специально обратилась к нему, чтобы растормошить мешок лени. Он указательным пальцем приподнял ободок шляпы, из-за чего выбилась рыжая прядь волос. Он лукаво ухмыльнулся, сверкая медно-карими глазами, но потом снова прикрыл веки.

– Нет, святая. Меня убило. – Выдал он, растягивая слова, будто говорить мог с трудом. – Я бы поднялся и обнял тебя, чтобы поздороваться, но сегодня я говорящая мебель, извини. – Подпер обеими руками затылок.

Юджин, как будто только сейчас заметил меня у дверей библиотеки. Он громко и нервно прокашлялся, наверняка специально, посылая пылающий взгляд разноцветных глаз своему собрату.

Святая?

Я мысленно усмехнулась, не собираясь выяснять причину такого обращения. Все здесь со своими тараканами в голове.

– Не стоит таких жертв простая смертная, и никакая я не святая. – Улыбнулась я своим словам.

Дарвуд смотрел на меня совершенно другим взглядом, нежели в кабинете у мольберта. Потом он едва уловимо тряхнул головой, словно прогонял ненужные мысли, и потянулся к бокалу вина, стоящего у шахматной доски.

– Лин, следи за своим языком. – Упрекнул блондин собеседника. –По нашему вопросу чуть ранее. У нас есть дело, которое не терпит отлагательств. – Он придержал бокал у губ, а потом слегка отпил вишневую жидкость.

– Джин, не поверишь, как много у меня дел на диване. – Хохотнул тот, используя укороченную форму имени собеседника.

Какой же он лентяй.

Дарвуд приложил больше сил, чем требовалось, чтобы поставил стакан на стол. Блондин закинул нога на ногу, как бы оказывая давление на собеседника своей аурой и поведением, превосходя остальных. Лин покосился в его сторону, повернув голову, и вздохнул со стоном, меняя позу уже на сидячее положение. Не знаю, как он это делал, но выглядело впечатляюще, чего признавать не хотелось. Будто заставить Линдсея что-либо делать мог только Юджин. Дарвуд жестом пригласил меня сесть напротив него, не говоря ни слова. Я прожигала его силуэт несколько секунд ненавистным взглядом, медлив. Последовав за его жестом, я тихо приземлилась на указанное место, разговаривая еще с рыжим парнем.

Еще чего первой начинать с ним диалог. Разбежался.

– Что вызывает у тебя трудности, Линдсей? – Обратилась я, пока смотрела, как Юджин расставляет шахматы по позициям.

– О, самое трудное я делаю еще до завтрака. – Поправлял рыжий парень пиджак.

– И что же? – Обернулась профилем, так как сидела спиной к нему.

– Встаю с постели. – Зевнул Лин, обувая туфли. – Бывает, очнешься, как птица, крылатой пружиной на взводе, хочется жить и трудиться, но к завтраку это проходит … – Пропел тот легко и непринужденно, но этого хватило, чтобы понять, какой у него на самом деле мелодичный голос.

– Кажется, ты кое-что забыл. – Юджин выглянул из-за меня, чтобы Линдсей смог лучше разглядеть твердый взгляд парня.

– Да какой толк надевать мне носки, если через несколько часов придется все равно их снимать? Достижение, что я вообще не хожу в пижаме. – Фыркал тот, цокая языком, разводя руками по сторонам.

– Ты меня услышал и понял. – Не удостоив уже взглядом Линдсея, блондин покачал бокалом вина, смотря на доску с фигурами.

Юджин поднял взор на меня, и можно было заметить в его радужках разноцветных глаз опасный предвкушающий огонек азарта.

– Сыграем партию, пока Лин всячески пытается отшкребсти себя и свою сущность с вмятины дивана? – Приподнял одну бровь неприятный собеседник.

– Я не знаю правил. – Созналась я, притупляя взгляд.

– Тебе не привыкать. Я покажу. – Не упрекая, блондин спокойно придвинул свое кресло к столу с игральной доской.

Я запомнила основные моменты и правила, но все равно отсутствие опыта игры заставляло нервничать. Не хотелось, чтобы моя самооценка падала еще ниже пола этой библиотеки. Прослушав его инструкцию, я поняла, что шахматы, чем-то напоминали игру, в которую часто Дженни и Габриэль вовлекали меня, поочередно сменяя друг друга. Только вместо этих металлических, невероятно искусных фигур, у нас были деревянные бруски бревна.

– Черные или белые? – Поправил Дарвуд галстук, пока заглядывал в мое растерянное выражение лица.

Эта реплика вызывала у меня стаю мурашек, так как ассоциировалась с первым и не очень приятным днем в этом доме. Именно, когда Дарвуд спрашивал у меня цвета. До сих пор гадала, к чему это было. Но когда будет подходящий момент, обязательно попытаю удачу и спрошу.

– Белые. – Не заставляя долго ждать оппонента, ответила я.

Юджин кивнул и одним движением руки резко крутанул игральную доску так, что теперь белые фигурки были с моей стороны. На такое я не рассчитывала, поэтому от внезапности чуть не подпрыгнула на стуле, думая, что он собирался вручную их переставлять, как нормальные люди.

Ага, нормальные? Позабыла, что здесь все немного тронутые на голову.

– Лин, твои ставки? – Бросил Юджин пока переставлял фигуру черного цвета, делая ход.

В смысле ставки? Все же очевидно как солнце в ясный день!

– Ты всегда побеждаешь. – Подошел к нашему столу парень в бирюзовом одеянии.

Пф-ф. Другого мнения и не должно было быть.

– Это твой ответ? – Наклонил голову набок Дарвуд, не отвлекаясь от игрового процесса.

– Считай, что да. И я хочу выходной на завтра. – Лин засунул руки в карманы.

Юджин поморщил лицом, посылая строгий взгляд собрату.

– У тебя каждый день как отпуск. – Холодным тоном произнес Юджин.

На что парень в шляпе лишь пожал плечами, и перевел взгляд на окно, всматриваясь в горизонт, будто о чем-то задумался. Пока шла их словесная перепалка, мое положение в игре не радовало. Юджин никак не комментировал мои передвижения белых фигур, а напротив, обдумывал, тер подбородок и отбивал ритм пальцами руки по столу так, что остатки вина колыхались в бокале. Он не смотрел на меня как на дилетантку и глупую смертную, напротив, расценивал, как настоящего соперника. Линдсей внезапно прервал своим философским рассуждением глухие стуки шахматных фигур об доску.

– Если хочешь, чтобы другие играли по сценарию – спровоцируй с минимальными затратами, позволь их страху сделать все за тебя. Подожди и они падут сами, считая нападение первыми – выигрышным выбором. – С закрытыми глазами лицо Линдсея приобрело беззаботное и безмятежное выражение с расслабленными чертами.

Ничего себе, да в нем точно умер философ и стратег. Тогда то, что твориться в голове Дарвуда сущие потемки.

Юджин замер в позе, где он тянулся поставить шахматную фигуру, и у него побелели костяшки на пальцах правой руки, сжимающей коня. Но потом, как ни в чем не бывало, в том же ритме продолжил, ухмыльнувшись. Мы не могли закончить партию на протяжении получаса. Линдсей не выдержал столь большой нагрузки, как просто стоять, поэтому приставил кресло к столу, присаживаясь между мной и Юджином, подперев подбородок кулаком. Боже, этот парень даже сидеть нормально не мог и пары минут, как расплывался в привычную лежачую позу. Его глаза цвета меди ничего не выражали, они только уставились в одну точку и вообще не двигались. Наверняка парень уже обдумывал завтрашний свободный день, точнее, где и как его пролежит. Я даже не уверена, моргал ли он вообще или спал с открытыми очами. Приподняв шляпу, он решился запустить руку в свою густую рыжую шевелюру, которая доставала ему до середины уха по длине. Я впервые увидела на его лице эмоции, не связанные с пассивностью.

Он точно Грех Лени собственной персоной.

– О. – Выпалил тот, вскидывая брови цвета бронзы, если не до потолка, то уж точно до люстры.