Мой киноурожай

А в день своего 45-летия меня вызвал к себе нынешний ректор и предложил занять должность декана факультета (теперь она называлась – директор института). В этот раз я уже без колебаний отказался. Сплошные упущенные возможности! Или нет? Количество людей, провёрнутых через административную мясорубку и ставших никому не нужным фаршем с остатками человеческого достоинства за последнее десятилетие, поражает воображение. Те, кто смогли удержаться, сделали это лишь благодаря тому, что круглосуточно следовали «генеральной линии партии» в ущерб своим личным устремлениям и здравому смыслу.

Упущенные ли это возможности в моей жизни? Если и так, то я только рад этому факту. Да, все мы – «винтики» системы, делаем какое-то общее дело, но при этом мне пока удаётся ощущать себя свободным человеком. Я стараюсь жить по принципу, декларированному в фильме «Дети природы»: «Свобода – это не безделье, а право свободно распоряжаться своим временем и выбирать работу и занятие по вкусу. Другими словами, быть свободным – не значит ничего не делать, это значит самому решать, что делать, а что нет».

Моя рефлексия позволяет мне сделать вывод о том, что благодаря упущенным возможностям я не так уж мало и приобрёл. У меня нет разочарования, порой я расстраиваюсь, что что-то идёт не так, но я знаю, что в моих силах многое изменить. Не всё, но многое. И вот именно сейчас я напоминаю себе учителя из фильма «Человек с поезда». Я сел в поезд – в тот, в который я хотел, и тогда, когда я решил. Загадочно улыбаясь, я гляжу в окно и еду навстречу неизвестному будущему под успокаивающий стук колёс.

«Наша земная жизнь похожа на поездку по железной дороге: едешь быстро и не видишь ни того, что впереди, ни, что самое главное, паровоза»

(Винсент Ван Гог). «ЧЕЛОВЕК С ПОЕЗДА» (Франция, 2002)

Краткое содержание фильма. Человек выходит из поезда. Это Милан. У него потрёпанный и изнурённый вид. Случайное знакомство на улице с бывшим школьным учителем Манескье может изменить их ближайшие планы. Абсолютно непохожие друг на друга, они всегда мечтали прожить чужую жизнь. Милан, приехавший в провинциальный городок для ограбления банка, мечтает обрести домашний уют, а добропорядочный Манескье жаждет бурных приключений. На размышление и на выбор у них есть всего 3 дня…

Режиссёр – Патрис Леконт. Автор сценария – Клод Клотц. В главных ролях: Жан Рошфор и Джонни Холлидей. Премьера во Франции – 2 октября 2002 г. Для коллекции «КИНОУРОЖАЙ» на русский язык фильм озвучивали: Геннадий Новиков, Денис Беспалый и Анна Левина. Режиссёр озвучания – Алексей Петрушин. Улучшенный перевод и продюсер проекта – Дмитрий Напалков.

«Чем мы старше, тем мы бесценнее! Вот, что ты должен понять!»

«Страшные сады»

Фильм «Страшные сады» рассказывает не о событиях на полях Второй мировой (для нас – Великой Отечественной) войны, но все истории военного времени неразрывно связаны в моей памяти с моим дедушкой. Николай Леонтьевич Напалков (1919–2010) прожил долгую жизнь, прошёл всю войну без тяжёлых ранений, очень много времени уделял мне, своему единственному внуку, и фактически воспитал меня как сына. Удивительно скромный и добрый по характеру человек, интересовавшийся политикой, историей и рассказами о живой природе, закончил службу в армии в звании полковника медицинской службы и проработал до пенсии простым рентгенологом, несмотря на то что несколько лет возглавлял медицинскую службу всех атомных объектов СССР, а позже был заместителем начальника центральной поликлиники МВД.

Он рассказывал мне много историй, всегда складно и интересно – этот его талант отмечали все, кто был с ним знаком. Самым главным для него праздником был День Великой Победы. Меня, тогда ещё совсем маленького, он брал с собой на встречу ветеранов, которая проходила на ВДНХ. Там собиралась их 34-й гвардейская Енакиевская ордена Кутузова дивизия, в составе которой он прошагал от Астрахани до Вены, оказывая помощь раненым и заболевшим, хотя ускоренное медицинское образование с началом войны уложилось в два неполных года обучения. С каждым годом однополчан становилось всё меньше и меньше, и вот уже двенадцать лет прошло с тех пор, как сам дедушка был призван в свой Бессмертный полк…

Родился он в Новочеркасске и всегда считал себя донским казаком. Его отец, Леонтий, был подъесаулом казачьего полка, его следы теряются в 1917-м в Новочеркасском военном училище. Дедушка говорил, что дату его рождения поставили «наобум» и мне вдруг подумалось: а может, 1919-й год был записан его матерью специально, чтобы никто не искал возможных взаимосвязей с его «пропавшим» отцом. Может быть, его мама, школьная учительница по имени Неонила, видя положение дел в стране, специально сделала так, чтобы он родился в Советском Союзе, а не в Российской империи, поскольку в те времена о таком родстве было не принято говорить, поскольку это могло закончиться реальным сроком для всех членов семьи «врага народа». Может, дедушка родился раньше – в 1916-м или 1917-м, и на самом деле прожил на этом свете ещё дольше, чем мы считаем официально. Он всегда очень трогательно и нежно отзывался о своей маме, хотя каких-то особо запоминающихся историй не рассказывал. А вот про свою бабушку вспоминал часто. По-видимому, семья отца была довольно зажиточной: бабушка держала мельницу, а дядя был лесничим. Дедушка вспоминал, что бабушка угощала его сахаром – редкий деликатес на Кубани в те времена. Когда у меня появилась машина, мы с дедушкой планировали съездить и поискать это место. Вряд ли сохранилась сама мельница, но он бы вспомнил, где всё это было. Но уже и силы были не те, и возраст под 90, в общем, так и получилось…

Видимо, из-за этих своих родственников, которые запросто могли попасть под «раскулачивание», он и уехал из станицы Тихорецкой (ныне – город Тихорецк) в Москву и поступил во Второй мединститут. Истории из его детства я помню до сих пор. И сейчас не могу представить себе, как он, такой домашний ребёнок, в совсем юном возрасте оставил маму, свой родной дом и уехал в столицу, где у него не было ни родственников, ни знакомых. Но он учился, подрабатывал фельдшером, и ему удавалось сводить концы с концами.

Сегодня, когда страны блока НАТО уже не один год окружают нашу страну и строят нам козни, я вспоминаю его слова. И про основное зло из-за моря от Соединённых Штатов, и про то, что наши богатейшие ресурсы многие мечтают себе присвоить. Я, молодой и глупый, спорил с ним до хрипоты: в 90-е годы прошлого века с трудом можно было себе представить, что кому-то нужна Россия, экономика которой лежала в руинах, а половина населения находилась у черты бедности. А теперь его правота, его недоверие к нашим так называемым «западным партнёрам» возвращается из прошлого как плохо усвоенный моим поколением урок…

Я закрываю глаза и хорошо представляю себе картину почти сорокалетней давности: дедушка садится в кресло в нашей большой комнате, я устраиваюсь на диване рядом или напротив. Он уточняет, рассказывал ли мне ту или иную военную историю, и начинает. Иногда, в особенно эмоциональные и драматичные у него начинает дрожать голос, он делает паузу, потом берёт себя в руки и продолжает…

Есть люди, которых война сделала своими вечными узниками. Они не могут ни думать, ни говорить ни о чём другом. Дедушка относился к тому времени как к тяжелейшему испытанию своей жизни, но именно Великая Отечественная и Великая победа придавала ей главный смысл. У меня осталась запись дедушкиного голоса (спасибо Алёне Чубаровой за это интервью, взятое летом 2010 года незадолго до его ухода). И я хочу, чтобы простые истории из его военной жизни, по каждой из которых можно было бы снять если не фильм, то эпизод сериала, ожили на этих страницах, а мы почтительно замолчим, преклонив голову перед теми, кому мы обязаны жизнью.

Блинчики

«…Как-то раз под Миусом одним утром подходит ко мне старшина и докладывает: «Товарищ капитан, на ДОПе (дивизионный обменный пункт – прим.) ничего нет!» Там мы получали питание, боеприпасы, словом, всё необходимое. Я спрашиваю: «Ты что же, совсем ничего не привёз?» «Да нет, – отвечает, – привёз. Муку и молоко». Вот незадача: то ли молоко мукой заедать, то ли муку молоком запивать.

А к нам на службу только что прислали фельдшерицу, совсем молоденькую девчонку. Она и говорит: «А давайте я нам блинчики сделаю!» Я согласился, развели ей костерок, и она начала блины печь. Только вот о чём я не подумал: немцы на высоте находились, могли увидать дым от костра. Так и получилось. А мы тем временем сели перед пеньком друг напротив друга на канистры, чтобы позавтракать. Вдруг слышу – снаряд летит. Кричу: «Ложись!» И падаю в сторону, а она, глядя на меня, туда же. А разорвался снаряд прямо за ней. Я быстро схватил её и затащил в окоп. Смотрю, а у ней осколками весь живот нафарширован. Я её бинтами поверх одежды перевязал, приказал одному из солдат положить в повозку и быстро доставить в медсанбат. А сам молюсь про себя: только бы они успели переправу преодолеть до бомбёжки! Повезло: бомбардировщиков не было, и они благополучно проскочили.

К вечеру солдат вернулся. Спрашиваю у него, что там и как. «А что толку, что привезли? Её только на операционный стол положили, она тут и умерла. Только на фронт попала. В первый же день… Вот вам и блинчики…»

«Явись немедля!»

«Передали мне записку от замкомандира полка. В ней написано: «Явись не медля». Всё раздельно. Грамотный, замполит же! Подполковник, между прочим… Что ж поделать? Через плавни нужно перебираться, через реку Миус. Раз уже есть приказ: «Явись немедля!» – надо выполнять. Хоть и глупая записка, но приказ есть приказ. Немцы с высокого западного берега прекрасно просматривали и простреливали восточный, на котором были мы. С большим трудом я перебрался туда, захожу в блиндаж и докладываю, что прибыл. Спрашиваю его: «Что с Вами?» Он мне отвечает: «У меня, кажется, температура». Я готов был ему морду набить! Днём преодолеть такую полосу препятствий – дойти до дамбы, после дамбы какое-то расстояние просто по открытой местности, потом через Миус на лодке переправиться, потом ещё перебежками по крутому берегу, хотя там уже меньше видно – и после этого услышать про температуру! Я сказал, что на ощупь температуры нет, а градусник с собой я не брал. И пошёл восвояси».

Чуть не утонул

«Чуть не утонул. Весной дело было. Стояли мы рядом с небольшой речушкой на Украине. А мне нужно было тогда в полк попасть. Из реки камни выступают, и я по этим камням туда раз-раз и перешёл через речку, даже ноги не замочив. Это было рано утром, а вечером обратно иду, а там вместо речушки поток воды несётся – снег растаял. Понял, что так же перейти назад не получится. Думаю: как же мне быть? Вдруг вспомнил – выше по течению есть взорванный мост. Подошёл, смотрю – нет, здесь тоже не перейти. И тут возле моста вижу течение спокойное, и вода местами льдом покрыта. Мне бы, дураку, лечь на лёд и катиться или ползти. А я ногой лёд пробую – вроде держит – и дальше продвигаюсь. Ещё шаг – трещит лёд, но держит. Ещё шаг – бах! – проваливаюсь в воду под лёд, а под ногами дна не чувствую. Пытаюсь на лёд залезть, а он ломается. А меня начинает тянуть вниз: на мне шинель, сапоги, ремень, пистолет в кобуре. Одежда быстро намокла, ещё тяжелее стала. Долго барахтался, за лёд хватался, наконец, почувствовал под ногами дно и выбрался с трудом. Прибежал в аптеку к моему другу Мише Романенко. Тот мне дал сухое бельё и отправил меня на печку, ещё сто грамм спирта мне прибавил. Утром просыпаюсь – хоть бы насморк был, самочувствие прекрасное. А сейчас если бы такое? Можно было бы уже «Скорую» вызывать. А тогда со здоровьем всё нормально было».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.