Четырнадцатая дочь

Экипаж медленно катился вперед. В какой-то момент из-под занавесок ударил такой мощный поток красного света, что белое лицо Арлены словно залило кровью.

– Все, – сказала благородная дама, – Переходные Врата мы миновали. Кстати, алая вспышка, которую вы видели во дворе Фенрихта, не что иное, как остаточный след завершившегося перехода. И сейчас над Яргом сверкнула такая же. А теперь я попрошу вас об одном одолжении, княжна Татьяна: хотя бы на выходе из кареты не задирайте юбку до высей небесных, хорошо?

Взгляд Арлены был ледяным, тон – приказным. Таня угрюмо насупилась. Тут карета остановилась, и она, обиженно фыркнув, толкнула дверцу. Сзади послышалось:

– Особа княжеского рода сначала ждет, чтобы кучер открыл ей дверь, откинул подножку, затем предложил руку, дабы опереться, и лишь затем…

Она подхватила юбки и выпрыгнула из кареты.

Вокруг вишневого экипажа простирался чужой мир. Сверху нависало яичное небо, по нему бежали охристые и лимонные облака. Под ногами был желто-бурый проселок. По обочинам росла рыже-коричневая трава, утыканная там и сям белыми цветочками. Вдаль уплывали громадные холмы в розоватой дымке, наползающие один на другой. А по волнистой линии горизонта тянулась зубчатая оторочка туманно-бордового леса.

Склоны холмов были возделаны. Их покрывали крупные лоскуты полей, желтых, коричневых, темно-красных. Ближе к вершинам склоны становились круче. Их опоясывали ленты террас, утыканные деревцами и кустарниками. Уютный такой, красивый крестьянский мир в желто-красных тонах.

Резкая вспышка залила все вокруг красным сиянием, и Таня глянула в направлении задка кареты, откуда она прилетела. На некотором расстоянии сзади возвышались три черные балки, сложенные гигантской буквой «П». Переходные Врата.

И от них неспешно отъезжал Рут. На голове наследника был черный шарф, закрывавший пол-лица. Рут содрал его с головы, потом потянулся вперед, к лошадиной морде. Таня вдруг поняла, что на глазах у лошади тоже была повязка. Наследник дернул, и черная полоса, разворачиваясь, упала вниз, повисла на ремне уздечки.

Арлена спустилась из кареты как положено – дождавшись появления кучера, который откинул подножку и предложил ей руку для опоры. Утвердившись на земле, благородная дама сообщила:

– Не туда смотрите, княжна Татьяна. Ярг впереди, там, где лошади.

Таня повернулась.

В двух сотнях метров, в седловине между двух громадных холмов лежало селение. Возведенные близко друг к другу дома напоминали гибрид деревенского сарая с замковой башней и почти не имели окон. Стены разных оттенков бежевого венчали острые крыши.

Арлена спросила у Рута:

– Вы уже были здесь, ваша милость?

Лицо наследника было замороженным. Светло-серые глаза блуждали по верхушкам холмов.

– С того момент, как пришли вести о случившемся, прошло три дня, – после долгой паузы ответил он. – Все это время я был здесь, с герцогскими волками. Мы сидим и караулим тела… то есть то, что от них осталось. Правда, вчера вечером я покинул Ярг, чтобы повидаться с родителями. Заодно заехал в Фенрихт за вами.

Арлена глянула на него, пробормотала:

– Думаю, нам лучше дойти до деревни пешком. Без экипажа. Княжна Татьяна, вы не против?

Княжна Татьяна была всячески за. С вершины холма, на котором они стояли, вниз к деревне вела проселочная дорога, петляющая по крутому склону. Его милость герцогский наследник зашагал первым. Арлена решительно засеменила следом. Третьей двигалась Таня, парочка кучеров замыкала отряд. Один раз Таня оглянулась, посмотрела на них мельком. Лица у парней были зверски решительные, прищуренные глаза обшаривали окрестную траву с таким видом, словно в низких, по колено, рыжих зарослях мог кто-то прятаться. С такими лицами да такими глазами – ох, что-то сомненья ее брали, что ребята занимались исключительно лошадками при дворе ее деда.

Выстроенные по кольцу высокие деревенские дома становились все ближе. Приглядевшись, она поняла, что скаты крыш были сложены из тонких каменных плит, которые шли внахлест и каким-то чудом держались вместе, не рассыпаясь. Наверно, и тут поработала магия.

Метрах в тридцати от околицы – и в двадцати от дороги – стояло несколько палаток, между ними лениво курился костерок, возле которого сидели два темных силуэта. Ни Рут, ни Арлена на палатки не обратили ни малейшего внимания.

Пока они подходили к Яргу, в траве возле дороги жужжали и гудели незнакомые Тане насекомые. С неба доносились переливчатые свисты – какая-то птаха упражнялась в пении.

Но в самой деревне не было слышно ни насекомых, ни птиц, словно что-то отсекло все звуки, как только они ступили внутрь первого кольца домов.

– Наследник Рут!

От угла дальнего строения к ним спешил человек, одетый в камзол и штаны из тонкой черной кожи. С длинного лица, самую малость опущенного вниз к земле, смотрели янтарно-желтые глаза. Смотрели устало и печально.

– Привет, Энгер, – довольно тепло сказал герцогский наследник, шедший впереди. И остановился. – Как у вас тут, все тихо?

Таня тоже остановилась и огляделась. Обстановочка пахла Средневековьем. Дома, скорее всего, были каменные, покрытые бежевой штукатуркой. При домах были дворики, огражденные невысокими заборчиками. Во дворе слева сушилось белье, развешенное на веревке, – белые рубахи, коричневые штаны, что-то вроде длинных носков грязно-желтого цвета.

Белье выглядело вполне сухим и полоскалось по воздуху от легчайших дуновений ветерка. Таня вспомнила слова Рута. С того момента как пришли вести о случившемся, прошло три дня, сказал хмурый герцогский сын. Значит, белье было повешено самое малое трое суток назад. А теперь будет висеть на веревке, пока не истлеет.

– Все спокойно, наследник Рут, – ответил человек в черной коже. – Правда, ветер этот неприятный…

Человек по имени Энгер замялся. Рут крутанул головой, изучая ближайшие дома. Спросил коротко:

– А что не так? Дует слабо? Так здесь холмы, сильного ветра ждать не приходится.

– Сегодня на рассвете Леланду из второй тройки послышалось, что ветер слова какие-то шепчет, – неохотно произнес Энгер. – Потом и мне почудилось. То ли шорох, то ли шепот. А я не барышня с чувствительными нервами, мне ничего просто так не слышится и не чудится. Что-то начало меняться сегодня с утра.

Человек по имени Энгер на барышню и впрямь не походил. Лицо у него было вылеплено из углов и выступов мышц, шея в распахнутом вороте черного кожаного камзола казалась сплетенной из жил и мышечных жгутов. И размах плеч был соответствующий, приятный женскому взору.

– А что именно шептал ветер, вы не расслышали? – деловито спросила Арлена.

– Нет, благородная госпожа, – спокойно ответил Энгер, бросив на нее и на Таню быстрый изучающий взгляд.

– А Леланд что-нибудь расслышал? – продолжала расспросы Арлена.

– Только одно слово, – нехотя ответил Энгер. – Отмщение. Хотя он не совсем в этом уверен.

Рут быстро сказал:

– Раз так, благородная Арлена, благородная княжна, может, вам лучше вернуться?

– Нет, – ответила Арлена. – Ваш сиятельнейший отец попросил наш дом об услуге, и светлейший князь Тарлань поручил мне осмотреть здесь все. И я не уйду, пока этого не сделаю.

– Здесь может быть опасно, – заметил Рут. Несколько пренебрежительно глянул на Таню. – Вы-то владеете боевой магией, благородная Арлена, но вот ваша подопечная…

– И все же мы останемся, ваша милость. Обе, – отрезала та. И обратилась к Энгеру: – Кроме вас двоих кто-нибудь еще слышал шепот? В какой момент это началось?

Энгер запрокинул длинное лицо к небу, глянул на Элсил, местное солнышко, висевшее над домами и заливавшее деревню мягким зеленовато-желтым светом.

– Началось на рассвете, примерно три сила назад. Слышали неясный шепот треть моих волков. Правда, только Леланд расслышал словцо. Все остальные уловили какие-то неясные дальние разговоры. Слова, что шепчут, вроде как знакомы, а различить не получается. Но учтите, госпожа, что Леланд самый юный у меня в отряде. Ему могло и почудиться.

– Или же только он и мог расслышать что-то, по причине своего возраста, – задумчиво протянула Арлена. – Дети и юные отроки ощущают куда больше нас, натура их более чиста.

– Прикажете притащить сюда младенца? – с хмурой иронией спросил Рут. – Чтобы тот послушал шепот ветра и рассказал, в чем дело?

Арлена снова обратилась к Энгеру:

– А сколько лет вашему Леланду?

– Двадцать два, – ответил тот. – В герцогскую стражу можно вступать только после двадцати двух, благородная госпожа.

Арлена повернулась к Тане:

– Нет нужды тащить сюда младенца, потому что у нас есть особа, которая только что вышла из нежного детского возраста. – Она глянула с укоризной, сообщила назидательно: – И не расставшаяся при этом с детскими повадками. Княжне Татьяне всего девятнадцать, меньше, чем Леланду. Может, она что-нибудь услышит?

Добавила, обращаясь уже к Тане:

– Вы поняли, княжна Татьяна? Обо всем, что почудится или услышится, тут же рассказывайте мне. Незамедлительно.

Таня послушно кивнула, и Арлена вновь переключилась на Энгера:

– А что говорит об этом герцогский маг?

Человек в черной коже хмыкнул:

– Ирили? Он прибыл вместе с нами, заглянул в два-три дома, сказал, что все в порядке и что Сила, которая это сотворила, уже ушла. После чего вернулся в Вагран. Его мудрейшество собирался найти в архивах записи о похожих случаях. Но никаких сведений мы так и не получили. Как только Леланд разобрал слово «отмщение», я передал весть об этом по блюдцу. А Ирили полсила назад соизволил ответить. Мол, на нас действует обстановка. Нам почудилось. А еще намекнул, что некоторые из боевых волков герцога стали чувствительными, ну прямо как девицы на выданье. Голос Энгера дрогнул, выдавая обиду.

– Что ж, давайте глянем, – произнесла Арлена с непроницаемым лицом.

Они зашли в первый дом слева – тот самый, во дворе которого на веревке полоскалось белье. Впереди шла Арлена, за ней Таня. Кучера со взглядами заправских бодигардов как-то незаметно оттерли Рута с Энгером назад и теперь шагали в середине процессии.

За входной дверью сразу же шла комната, исполнявшая роль и спальни, и столовой. В одном углу виднелась дверь, ведущая вглубь дома, в другом была кровать. В центре комнаты стоял стол с двумя лавками. Его застилала вышитая скатерть, по лавкам лежали подушки. Уютный такой деревенский дом из чужого мира.

А на кровати, застеленной красно-коричневым покрывалом, лежало нечто, напоминавшее гигантского снеговика. Слепленное из лоскутов телесного, серого, белого. На месте головы был странный ком, затем шло вздутие чуть побольше, переходившее в гигантское, бесформенное пузо. От него тянулся толстый хвост. По причине расстояния и скудности света, падавшего из раскрытой двери, Таня никак не могла разобрать, что же лежало на кровати. Окон в комнате не было, царил полумрак.

Арлена решительно двинулась вперед, Таня последовала за ней. Каменный пол за столом был залит коричнево-красной массой. Воняло. В массе виднелись комочки.

По краям красно-коричневого пятна тянулись отпечатки сапог.

– Что это? – спросила Арлена.

Рут ответил сзади:

– Кровь. Рвота. Все, что выходило из людей, пока с ними творилось это.

Арлена, наплевав на приличия, задрала подол на Танин манер, чуть ли не до колена. И осторожно двинулась в обход кроваво-бурой массы.

Таня нерешительно пошла вслед за ней.

Дама-маг остановилась в полуметре от кровати, вытянула руку над комом, повернула ладонь кверху и прошептала какие-то слова. Тряхнула рукой. Над растопыренными пухлыми пальцами тут же засиял шарик света.

Засиял и озарил то, что лежало на кровати.

Первое, что разглядела Таня в бесформенном коме, венчавшем гигантского снеговика, было лицо. Лицо еще не старой женщины, повернутое вниз и почти утыкающееся носом в покрывало.

А сверху, над женским лицом, торчал профиль мужчины. Вокруг росли неровной полосой черные волосы. Остальная часть кома была слеплена из тряпиц, торчащих локонов и лоскутов чего-то телесного.

Она вгляделась.

Эти лоскуты телесного цвета были кусками человеческой кожи. С неровной сеткой морщин там и тут. Кое-где на этих лоскутах виднелось кое-что еще. Вон там, несомненно, был плотно зажмуренный глаз, тут – сплющенный, примятый нос.

– Сюда гляньте, княжна Татьяна, – бестрепетно сказала Арлена и указала пальцем пониже.

Второй ком, тоже слепленный из кусков плоти и тряпок, был украшен головкой младенца. С зажмуренными глазками и разинутым в крике ртом. Вот только крика не было слышно.

В третьем коме явственно угадывалось женское бедро в складках юбки. Его обвивало тело ребенка постарше, лет шести. Раскинутые руки врастали в юбку, над складками ткани торчал вихрастый затылок. А дальше снова шли лоскуты кожи и тряпок.

Снизу под третьим комом был хвост из переплетенных и сросшихся между собой ног, мужских и женских. Одна из женских ног была прикрыта до колена задравшейся юбкой.

«И прилепится человек к жене своей, и будут оба едина плоть» – вдруг всплыло в голове у Тани.

Ее затошнило, и она опрометью выскочила из домика, едва не опрокинув по дороге двух кучеров. Рут с Энгером успели посторониться.

В себя она пришла лишь в углу двора, спрятавшись за бельем, развевающимся по легкому ветерку. Рот сводило от горечи, а весь завтрак лежал, извергнутый, на каменных плитах двора.

Арлена подошла сбоку, протянула фляжку из серебристого металла.

– Выпейте, княжна.

Таня слабыми пальцами приняла, сделала глоток. Вода показалась сладковатой после желчи, наполнявшей рот.

– Сначала прополощите и сплюньте, потом отпейте, – распорядилась Арлена.

Таня так и сделала. Спросила хрипловатым голосом:

– То, что было в домике… это семья?

– Семейная чета, – кивнула Арлена, – еще родители одного из супругов и двое детей.

Из-за длинной рубахи, полоскавшейся по ветру, появился герцогский сын. Глянул на Таню изучающе.

– Как себя чувствует благородная княжна? Нам пора идти дальше, домов еще много. Если только вы не передумали.

Таня сжала зубы, вернула Арлене фляжку. Та отрицательно качнула головой.

Два кучера ждали за развешанным бельем. С непроницаемыми лицами. Арлена на ходу спросила у герцогского наследника:

– В селе остался кто-нибудь живой?

Рут зло дернул уголком рта:

– Все мертвы. Правда, почему-то не разлагаются.

– Стало быть, это еще не конец. – Арлена нахмурилась.

Они ходили по деревне еще около полутора часов. Здесь было не больше семидесяти дворов. И везде повторялась одна и та же картина: слепленные в комья люди в домах, безмолвные дворы.

Они смотрели на этот ужас от порога и уходили.

Где-то на полпути Арлена, запыхавшись от быстрого шага, спросила:

– Ваша милость, наследник Рут, а как же живность? Куры, козы, собаки с кошками?

– Кошки, моя благородная госпожа, в некоторых домах слиплись в единое целое с их хозяевами, – ответил Рут, не сбавляя шага. – Очевидно, оказались рядом в тот момент, когда все началось. Та же участь постигла кое-где и собак. Куры и свиньи, что были в загонах, слиплись между собой, невзирая на породу. Кто не был заперт, сбежал и бродит сейчас в холмах. Но к деревне никто не приближается. Кстати, деревенское стадо было на выпасе, когда это случилось. Мы видели мычащих коров у дальней речки. Видно, что не доены несколько дней. Пытались подманить хлебом, но они взбрыкивают и убегают.

Арлена ровным тоном заметила:

– Странно, что животные до сих пор перепуганы. Силы здесь больше нет, в этом Ирили был прав.

– А пастушок? – спросила Таня. – При всяком стаде ведь должен быть пастух?

Рут ответил:

– Кто его знает. Может, он что-то увидел, побежал домой и сейчас где-то там, в одном из домов. А может, вернулся в село уже после всего и сбежал с перепугу. Если так, то скоро он объявится и будет рассказывать, какой ужас случился в Ярге. Думаю, поживем – услышим.

Они уже свернули на улицу, в конце которой виднелся дворик с развевающимся на веревке бельем – тот самый, где Таню стошнило. Между домами вдалеке просматривался ржаво-красный склон холма за околицей и ленточка дороги, взбирающаяся по нему ввысь. Арлена мягко спросила:

– Вам ничего не послышалось до сих пор, княжна Татьяна?

Таня отрицательно мотнула головой.

– Хочу заметить, – вмешался Энгер, – шепот слышался моим людям только тогда, когда они оставались одни. По нужде отходили ну или еще как.

– Понятно, – задумчиво протянула Арлена. И с сомнением глянула на Таню. – Моя княжна, не могли бы вы…

– Да чего уж там, – с тяжелым вздохом сказала Таня. – Отойду, ладно.

Она повернулась спиной к остальным и пошла по улице. Легкий ветерок овевал ее лицо и шелестел в проходах между домами.

После всего, что она видела, в животе лежал туго сжатый ледяной ком. И коленки слегка подрагивали.

Она шла и оцепенело размышляла. Не удивительно, что герцогским воякам послышался шепот. Нагляделись местных кошмаров, вот и наступил у них массовый психоз. А началось все с того парня, который первым пошел отлить. Что-то там ему показалось, он сказал об этом второму, тому тоже что-то почудилось – и пошло-поехало. Если бы первому вояке привиделись призраки, танцующие канкан, всем остальным померещилось бы то же самое.

Занятая этими мыслями, она брела посередине дороги. И чуть не споткнулась, когда услышала шепот.

Ветер сначала улегся, а потом дунул с новой силой. Причем с разворотом, прямо Тане в ухо. Она расслышала слова:

«Отмщение Нисайе». Слова были произнесены достаточно четко. Чей-то мужской голос вскрикнул «нет!» И десятки голосов, мужских и женских, начали шептать ей в ухо.

Но вот слов разобрать в этом шепоте она уже не могла.

Таня застыла на месте. Первое, что ощутила, было изумление. Значит, шепот и впрямь был?

А потом в доме слева что-то скрежетнуло. Причем сильно. По коже побежали ледяные мурашки. Вспомнились слова Арлены: события в Ярге еще не закончились.

Развернувшись, она опрометью понеслась туда, где стояла Арлена. Чертовы юбки пришлось задрать и прижать чуть ли не к животу, но они все равно мешали.

Дама-маг встретила ее усталым вздохом и укоризненным взглядом. Взгляд Рута был одобряющий. Устремлен он был на Танины коленки.

Энгер тоже увлеченно пялился на ее ноги, украшенные грубыми ботинками и шелковыми чулками.

– Княжна Татьяна! – провозгласила Арлена. – Немедленно опустите юбки вниз! На вас смотрят!

Таня остановилась как вкопанная.

– Арлена, я слышала слова!

К чести Рута и Энгера, они тут же позабыли про ее ноги и уставились ей в лицо.

– Какие? – спросили дружно Рут с Арленой.

– «Отмщение Нисайе». А потом какой-то мужик закричал «нет!». И еще вопли были, но их я уже не разобрала, – выпалила Таня.

И, помявшись, добавила:

– А еще я слышала скрежет в доме рядом. Сразу же после этих слов. Как будто дерево заскрипело.

– Уходим немедленно! – бросила благородная дама.

Она подхватила свои юбки, развернулась и размашисто зашагала по дороге, ведущей из деревни.

Таня устремилась за ней. Рут, Энгер и кучера замыкали отступление.

Они все-таки не успели. В какой-то момент штукатурка на заборчиках, что тянулись вдоль дороги справа и слева, стрельнула ветвистыми трещинами. В воздухе пронесся странный тяжкий скрежет. Потом стремительно обросли трещинами фасады домов, глядевшие на дорогу.

В одно мгновенье штукатурка растрескалась, осыпалась мелкими кусками. Из-под нее показались камни, и камни эти начали торжественно воспарять в воздух, начиная с верхних рядов кладки.

Люди застыли на месте, наблюдая за действом. Потом Рут схватил Таню за руку и поволок по дороге. Следом бежал Энгер, таща на буксире задыхающуюся Арлену. Двое ребят в темном, до этого исправно изображавшие кучеров, разделились. Один выскочил вперед и понесся в авангарде. Другой замыкал отступление.

Камни поднимались в воздух и зависали там правильными рядами. Ряды повторяли очертания построек, в стенах которых прежде лежали грубо обтесанные валуны. Четырехугольные каменные облака повисли на месте бывших домов и амбаров, многоярусные линии с изгибами отмечали место, где по земле проходили заборы.

Таня оступилась, засмотревшись на стаи камней. Чертовы юбки, которые приходилось держать одной рукой, потому что за вторую ее волок Рут, высвободились. Таня споткнулась о собственный подол, начала падать, но Рут дернул ее на себя и подхватил, разворачиваясь. Она взлетела вверх. И за дальнейшим наблюдала, болтаясь на плече Рута, перекинутая через него самым позорным образом, как мешок с картошкой.

Взмыли в воздух камни из нижних стенных кладок, стряхивая с себя нехитрый людской скарб – мебелишку, шкафчики, рукомойники. С тяжким стоном воспарили камни полов. Вместе с ними вверх на долю секунды взлетели столы, стулья, кровати с останками бывших хозяев. А потом все это посыпалось вниз.

И дрогнула земля. Ввысь взметнулись камни фундаментов.

Потом каменные стаи ожили. Ряды дернулись, свились между собою, закружились в воздухе громадным адским клубком, повисшим над центром Ярга.

Кипенье клубка порождало неумолчный каменный стук, глухой и размеренный. Со стороны его дунул ветер, погладил Танины щеки струей горячего жара. Температура у воздуха была такая, словно там, над поверхностью, бушевал пожар.

Они уже выскочили за пределы бывшей деревни, границы которой отмечали лишь черные ямы опустевших фундаментов. Таня, свисавшая с плеча герцогского наследника головой назад, а задом, как ни печально, вперед, вдруг увидела нечто небывалое.

Каменные ленты в клубке стремительно переплелись между собой на новый лад, разошлись, снова сомкнулись… и на месте деревни, точнее, в воздухе над ней, возник замок.

Он просуществовал лишь несколько мгновений, а затем камни распались, ломая стены и башни. Вновь закружились, создавая свитый из каменных лент клубок, который просуществовал считаные секунды – и тоже распался. Камни опять прилипли друг к другу, являя миру четыре громадные башни, связанные стенами и переходами. Поверх стен шел каскад тонких башенок.

– Гляньте! – завопила Таня, шлепнув ладонью по пояснице Рута. Нужно было перекричать грохот камней, и она возвысила голос так, что горло заболело. – Нет, ну гляньте же! Назад!

Рут и человек в черном, бежавший прямо за ним, остановились. Глянули. Затем Рут рывком сгрузил Таню на землю.

Арлена и Энгер тоже встали. Повернулись к замку, который то возникал, то исчезал в шевелящемся каменном потоке.

– Велата Сострадающая, – глухо сказала Арлена. – Что это, во имя всех Семи богов?!

Никто ей не ответил.

Было нечто завораживающее в том, как камни строили и разрушали замок под немолчный грохот камней. Они все пятеро стояли и смотрели. Первой очнулась Арлена.

– Уходим! – громко, во всю мощь легких рявкнула она. – Княжна Татьяна, бегите отсюда!

Благородная дама бросила еще два словца, которых Таня не поняла. Резко наклонилась, так что на корсаже сзади лопнул один из швов. С размаху ударила ладонью по земле. Потом выпрямилась и полоснула Таню разъяренным взглядом – дескать, почему стоим, команда в ушах заблудилась?

Она послушно развернулась и побежала. Субъект в черном, якобы кучер, проскользнул мимо, понесся впереди. Энгер крупными скачками двигался справа. Сзади слышалось тяжелое дыхание Арлены. В задах процессии бежали Рут и второй кучер.

Они поднимались в гору уже не по дороге, ломились напрямую через заросли травы, чтобы укоротить путь. Сбоку, от палаток, наперерез им несся отряд мужчин. Черные силуэты налетели, окружили. Кто-то схватил ее за руку и поволок вверх по склону холма.

Лишь у самой кареты отступающие остановились. Все встали и повернулись к Яргу.

Замок, слепленный из бывших домов, жил своей пульсирующей жизнью. Появлялся из кипящего каменного клубка и вновь растворялся в нем.

Таня, наглядевшись на живой замок, повела глазами вбок. Вокруг стояли мужчины разных возрастов – тот самый отряд, что присоединился к ним по пути. Все были одеты в черную кожу, как и Энгер. Куртки и штаны из кожи имели один покрой. Форма? А форма есть первый признак воинского соединения. Те самые «боевые волки герцога», о которых упоминал Энгер и наследник Рут?

Запыхавшаяся Арлена подошла к Тане. Сказала:

– Я все-таки ощутила Силу. В тот самый последний момент, когда стены уже трескались. Но что это за Сила…

Рут, стоявший чуть поодаль, спросил, хмуря кустистые брови:

– И откуда она пришла?

– Не знаю, – отозвалась дама-маг. – Также я не знаю заклинания, которое может сотворить такое с целым селом. Я способна лишь предполагать.

– Именно ради этого вас сюда и позвали, благородная Арлена. Ради предположений. – Рут слегка наклонил голову.

Та устало выдохнула:

– Я знаю, что Совет магов занимается созданием новых мощных заклятий. Может, мы сейчас видели результат их нового достижения?