Песнь кинжала и флейты. Том 2

– Ай! Ай! Остро-остро! Горячо! Я, кажется, съела искорки! Нет, целый огненный шар! – верещала, прыгая на месте и вертясь, Лилу, откусив копчёной и перчёной колбаски, которых здесь лежало несколько в плетёной корзине подле шатра.

– Кабал, дай ей воды, будь добр, – попросил его людоящер. – Нет, лучше верблюжьего молока, оно жирное, быстро снимает остроту. У нас же оставался ещё бурдюк.

– Таскарские ядрёные колбаски, как в сказке! Это норды очень уважают! – сначала набирал Бром себе батон за батоном, а потом сообразил, что можно просто за жёсткую «косичку» ручки взять сразу всю корзину и отнести к любой телеге.

– Ну, куда ты? – заметила Ди, что барсук, подёргивая носом, отправился поодаль, обнюхав палатки, но заприметив неподалёку цветущий кактус. – Какой огромный, – отметила вслух девушка, неторопливо, но не без интереса шагая следом.

Раскидистый волнистый цветок был диаметром покрупнее зверька. Рыжевато-красные плотные лепестки имели в себе редкий жёлтый рисунок и бледные, едва заметные прожилки. С жёлтой сердцевины вместо приятного, доносился какой-то странный мясной аромат, приманивающий уйму жужжащих мух, а снизу находились плоские толстые листья сначала тёмно-зелёного, а потом и буроватого земляного оттенка.

– Стой! – за её спиной пророкотал Дон Кабал, будто сошедший оползень.

Диана аж вздрогнула и действительно остановилась. Ей показалось, что этот цветок может быть из разновидностей столь любимых ею растений-хищников. Только при таком размере он мог бы здесь хватать не просто тех же мух или жирных кузнечиков с крупными пауками, а всяких сусликов и тушканчиков. Или же хищных птиц, приманенных специфическим запахом.

– Барсук, ты тоже отойди! – повелела она тихо своему спутнику, который аккуратно принюхивался к листьям и лепесткам.

А цветок будто вздрогнул и приподнялся, послав сейсмическую волну с трещиной по земле, заставив барсука в панике отскочить подальше. Под девичьими ногами всё задрожало, как будто снизу поднималось нечто громадное. Образовался сначала холм, а потом со всех сторон синхронно прорезались каменистые глыбы выше самой флейтистки, слегка загнутые вовнутрь.

Ди пыталась сообразить, что это такое, и между какими из них удастся выскочить, но дрожь вокруг трясла её тело, мешая нормально переступать. Чувство опасности нарастало, и находиться на этом месте более не было ни малейшего желания. Всё происходило молниеносно, совершенно не давая ей времени на размышления.

– Фламер! – окликнул Кабал главу банды. – Здесь Захрат!

А сам он помчался на выручку. Резким прыжком, сбивая Ди с ног за мгновение, как чудовищная ловушка захлопнулась, альбинос упал вместе с ней на песчаную землю, крепко прижав к себе. А Диана, приземлившись на его мускулистый торс, оглянувшись, с ужасом смотрела, как «глыбы» стиснулись вместе, чуть не схватив их за ноги, формируя плотный эдакий клюв, покрытый роговыми пластинами.

Вместе с цветком, являвшимся лишь красивой приманкой, из земли вылезало громадное чудовище. Безглазый червь с симметричной многостворчатой пастью, по кольцам жирной туши которого сейчас, спадая вниз, скользили мелкие камешки, песок и выдранные с земли низменные растения.

– Беги и давай не мешайся, – спешно вскочив на ноги вместе с Ди, грубо проговорил ей Кабал, сверкая алыми глазами и готовясь оттолкнуть прочь от себя подальше свободной рукой, пока во второй сжал свою выхваченную из-за спины «сколопендру».

А за его спиной червеобразная туша резко изогнулась и рывком схватила мускулистого громилу, зажав меж створок своего жуткого рта. Остальные тут же подбежали с громкими возгласами. Хрисс пустил стрелу, но та лишь отскочила от костяного клюва, перемалывающего могучую фигуру альбиноса и заглатывая внутрь. Его оружие просто выпало на землю из обессилено разжатой руки.

– Нет! – громко с ужасом взвизгнула Диана, ничем не способная помочь.

– Кабал! Твою ж медь! Кабал! – ошарашено крикнул Бром, заискрившись жёлтой аурой. – Етить-колотить тебя за ногу! – руками сооружал он накопленный разряд, направив его хлёстким ударом молнии в шеи червю.

По степи прокатился ураганный ветер, блеск был такой, что от блика слепило глаза. Но монстр лишь взревел, одёрнувшись от ожога на мутно-розовой, мясного оттенка коже, изогнулся, клацая костяными челюстями створчатого рта, и ринулся прямиком в гущу толпы, надеясь схватить на обед кого-то ещё.

И ведь именно с учётом блика, вызвавшего солнечные зайчики у многих в глазах, все шансы у червя поймать кого-то замешкавшегося вполне были. Но норд не сдвинулся с места, пока остальные ринулись врассыпную, и пустил ещё одну молнию, на этот раз взмывшую по спирали, будто вокруг невидимого столба, поражая монструозную тварь прямо в пасть, где виднелись зазубрины ребристых наростов внутри алого горла.

Червь ринулся в сторону Хрисса столь резким изгибом и рывком, что чешуйчатый лучник не успел даже отскочить прочь, явно не ожидая от гигантской неповоротливой твари такой прыти. Мародёр только успел развернуться, чтобы помчаться подальше, а челюсти уже цепко схватили беднягу за хвост…

Но людоящер, вздрогнув и морщась, насколько позволяла скудная мимика, всё-таки отпрыгнул вперёд, а чудовище, выпрямляясь, держало отброшенный сине-зелёный хвост, спешно заглатывая, как добычу. У лучника теперь ниже спины виднелись окровавленные подтёки, но сам он при этом остался цел, разворачиваясь и прицеливаясь в захрата и не думая в панике отступать далеко.

Стрела за стрелой полетели из лап ловкого людоящера, но лишь, как мелкие занозы, вонзались в тело гиганта без какой-либо его реакции на это. А вот чародейский залп от разъярённого норда уже эффект возымел. Электрическая яркая вспышка болезненно заметалась по челюстям и зобу чудовища.

Червь закачался, вытянувшись под ударами молний, как живой ствол, а снизу широкой волной огня из рук его уже в бок принялась поджаривать Лилу. Девочка-гном испускала жар пламенных потоков на толстую плотную шкуру, заодно поджигая стрелы и делая из них не просто занозы, а эдакие орудия пыток.

Дрыгаясь лишь под стук створок рта, не издавая ни звука – по всей видимости, существо попросту не могло кричать и рычать, – он вместе со своим цветком-украшением начал спешно пятиться обратно в нору. Оттого вновь дрожала земля под ногами, но не так сильно, как когда он пытался из неё вылезти, дабы схватить добычу.

Подземное степное чудище не желало дальше биться с магами. Вращаясь, почерневшая от огня, обожжённая и оттого крайне неприятно пахнущая туша погружалась в раскопанную пещеру. Истерзанное заклинаниями чудище пряталось под слои земли, песка и мелкого щебня, где унеслось вглубь собственных ходов. Пламя и молниеносные раскаты успели прожечь его с разных сторон, что аж плотная кожа, растрескавшись, начала пузыриться и лопаться.

– Чёртов захрат, – притопнул ногой Фламер. – Подземное чудище. В Таскарии раньше водились, а теперь и сюда переползли. Мы такого встречали одного лишь на юге. Прервал нам атаку на имперский караван, перевозящий пленных фоморов. Кабал… как же так…

– Раз и нет! Ты видел? Нет, ну ты видел вообще это всё? – верещал Бром. – Просто схватил его за грудь, смял рёбра, перетряс в месиво, как какую-то газель! Он даже не успел оружием взмахнуть!

– Теперь понятно, куда исс-с-счез Ланар с его торговцами, – опустив лук, произнёс людоящер.

– Он их всех съел?! – была Лилу весьма обескуражена.

– Ди! Ты в порядке? – подскочила и крепко обняла рыдающую подругу Кьяра. – Какой ужас! Как ты?

– Он… – всхлипывала та. – Он вытащил меня… он спас… – роняла девушка слёзы на песок и шерсть обеспокоенно трущегося у ног барсука.

Диана не смогла даже стоять, столь больно ей было осознавать, что случилось. И хотя всем бы следовало залезть в повозки, седлать коней да поскорее убираться отсюда, пока червь не перевёл дух, флейтистка присела на корточки, не в силах даже нормально дышать.

Пусть она совершенно его не знала, но оттого было только хуже. Совсем не знакомый и ничем не обязанный ей мужчина вытащил её из смертельной ловушки. Замешкайся она ещё на долю секунды, пасть бы сомкнулась и её бы раздробило на куски.

Никаких шансов сквозь все те штыри в горле оказаться невредимой где-нибудь в желудке, успеть не раствориться в кислоте и, достав лезвия, надеяться, что они прорежут путь наружу сквозь мышцы и толстенную шкуру… Кабал реально спас её от смерти, но погиб сам, пытаясь поторопить к бегству. И сейчас девушке попросту было плохо от принятия этого факта.

– Да катись оно всё… – ворчал гном. – Эта девка приносит неудачу! В прошлый раз из-за неё Хагор погиб! Теперь Кабал! Второй раз уже самый крепкий воин банды! Фламер, оставь её здесь, пусть…

– Слушай! – рявкнул тот, повернувшись резко к чародею. – Кабал был моим хорошим другом и соратником много лет, пока вы бегали там по своему Стеллантору. Мне его потеря куда горше, но я не бегу обвинять хрупкую леди в том, за что она не отвечает! Он бросился на помощь, как настоящий мужчина, а чем был занят ты? Соскребал гуляш из казана лопаткой?!

– Я тут никому и не обязан помогать! И Кабал тоже мне другом был, между прочим! Мы отлично ладили и понимали друг друга без слов. Настоящий мужик был, вот именно! Так, а козлик мой где? Удрал, испугавшись громадины, или его тоже попутно слопали? Эй, рогатый? – оглядывался Бром по сторонам

– Так… сказал бедняк… Мы из-за этого все немного будем не в себе, – подошёл Фламер к Диане и Кьяре. – Как она? Не обращайте внимания, если кто-то начнёт обвинять. Бром… он всегда такой, не в этом, так в чём-то другом вас бы винил, сами знаете…

А Ди как раз вспоминала несчастного полуорка, погибшего по её вине в королевской сокровищнице родного города. Горечь тяжким грузом оседала на сердце, а вернуть время вспять никто не мог. Вот громила-альбинос был жив, рассказывая хоть немного о своём оружии у костра, и вот теперь его попросту больше нет вокруг… Осталась лишь память.

– Похоже, не очень, – отвечала леди фон Блитц. – Ди, как ты?

Боль разразилась такая, словно отравленный нож вонзили в сердце да сломали так, что лезвие там застряло. А хладный яд распространялся по груди, вызывая дрожь в конечностях и нескончаемый водопад горьких слёз. Горло жгло и сдавливало, будто это Бром с расстояния принялся магией её душить.

Она была отныне обязана жизнью отчаянному альбиносу-преступнику, а он рисковал всем и потерял свою. В одночасье, в один миг изворотливого рывка необъятной твари. И флейтистка из Стеллантора осталась в живых лишь благодаря пожертвовавшему собой Дону Кабалу.

Девушка корила себя и в то же время хваталась за любую соломинку оправданий. Как он мог? Зачем встал спиной к опасной твари? Сам ли виноват или всерьёз закрывал её, такую малявку, дабы червь не ринулся на неё? Не понимала девушка и то, почему он вообще вдруг решил её спасти, очень вовремя заметив и смекнув, что происходит.

– Я… – всхлипывала Диана, прижимаясь к подруге и коснувшись мордочки трущегося носом барсука. – Я не хотела… Я даже не знала… Вы и не сказали, что тут такие есть, а я ни в одной книжке не читала про червей с манком-цветком! – взглянула она заплаканными глазами на Фламера. – Я думала, это кактус расцвёл!

– Понимаю, понимаю, – опустил тот голову. – Но за пару привалов разве успеешь рассказать обо всём, что здесь видел? Мамонты, гули… Я и сам не ожидал, что эта гадина может здесь оказаться, говорю ж, однажды видели далеко на юге, у пустынных границ.

– Фламер, давай грузить пожитки из лагеря Ланара в телегу. Если дорогие специи не влезут, значит, пару менее важных ящиков оставим здесь, – предлагал Стефан. – Нам бы отсюда убираться.

– Ты прав, монах, ты прав, – выпрямился эльф. – Помочь добраться до повозки? – предложил он Диане.

– Нет, я… я хотя бы с погрузкой помогу, – приподнималась та вместе с обнимавшей её подругой, вытирая слёзы.

– Перетаскаем отсюда припасы, а потом уже залезем в кузов, как получится, – кивнула Кьяра.

Фламер отправился со Стефаном вытащить наружу всё то, что было в палатках и шатрах, чтобы потом распределить самое ценное по телегам. Банда мародёров занялась тем, что у неё лучше всего получалось – мародёрствовала после чужого налёта, забирая себе всё, что могло пригодиться.

– И надо сайгака ещё найти, на нём столько поклажи всякой было… Помогите Брому кто-нибудь, моей-то помощи ему явно не надо.

– Я вообще от тебя подальше держаться буду! – слышал всё тот. – Одному говорю, флейтист не нужен. Он не слушает. Другому говорю, он не слушает, – жестикулировал он, вскидывая руки, двигаясь по степи. – Теперь ещё захрат этот нас преследовать по стуку копыт, небось, станет. А я что? У меня жизненные силы бесконечные, что ли, его прогонять? Я вам не неиссякаемый котёл Дагды, вечно магию вырабатывать. И ожерелья Брисингамен при мне нет, знаете ли! Ишь! Теперь ещё и друга хорошего нет! Дон Кабал таким был классным…

– С-сос-с-тавлю ему компанию, – присвистнул Хрисс, направившись за нордом-чародеем.

– Не найдём никого здесь, ты прав, – бросил вслед ему ещё один медяк раздосадованный Фламер, сочтя, что проиграл в споре, и людоящер умудрился тот ловко поймать своей чешуйчатой крупной лапой с заострёнными коготками.

– Почему я такое ходячее проклятье, Кьяра? – посмотрела на подругу Ди. – Где я, там смерть. Стеллантор, подземный город, уехала за тридевять земель, и всё равно даже на форт напали крысы! Почему так? И краб, орки напали на того голиафа, на котором были мы! А сколько таких же прошло мимо спокойно. – Вновь из глаз девушки катились слёзы.

– Что ты говоришь-то? Бывают вещи и объекты, притягивающие к себе несчастья, но ты уж точно не из таких! – отвечала ей подруга.

– Откуда ты знаешь… – недоверчиво буркнула Ди, вздохнув.

– Ты вообще ни при чём! Как ты могла привлечь крыс или дракона там? Или орков? Что ты такое говоришь! – прижала её Кьяра к себе покрепче. – Да будь ты хоть трижды проклята, я не отойду от тебя ни на шаг.

– Обещаешь? – всхлипывала флейтистка.

– Конечно! Обещаю! – заявляла подруга ей, поглаживая по волосам и спине.

– Почему? Неужели тебе даже не страшно? Я такая ходячая неприятность… Я никого не хочу подвергать опасности! – заявляла Диана.

– А я не верю во всякие предрассудки. Мне с тобой хорошо и спокойно, – поцеловала Кьяра Ди в макушку, покрепче обняв.

– Кьяра… – только и проговорила полуэльфийка, прижавшись и замерев на какое-то время, а потом спустя долгое мгновение тишины добавила, – спасибо, что ты есть.

– Ну? Успокоилась немножко? – взглянула на неё подруга, чуть потрепав за плечи. – Я тоже тебя никому в обиду не дам, если будут наезжать.

– Идём, посмотрим, как там Лилу, что я всё о себе-то думаю.. – предложила Диана.

Гномка сидела в телеге на ящиках, болтая ногами, Фламер и Стефан обкладывали её разными товарами. Девушки помогли погрузить мешки специй, среди которых, помимо перцев, куркумы и лаврового листа, оказались, в том числе, и палочки корицы, аромат которых явно отбил у Дианы желание ехать в этой телеге.

– Как себя чувствует мистер пушистик? – интересовалась Лилу у девушек.

– Да вот он, жив, здоров и толстоват, – подсадила на руках зверька Ди, чтобы тот коготками залез по ящикам на удобное местечко.

Хрисс и Бром привели потерявшегося сайгака. Тот щипал поросли травы неподалёку, правда, за время бегства растерял кое-что из поклажи, так что несколько развязавшихся сумок гном тащил сейчас на руках, собираясь сменить им верёвки.

– Никогда не видела, как ящеры отбрасывают хвост… – скромно заметила Ди стрелку. – Очень больно? – косилась девушка на кровоподтёки в месте отломанного хвоста и пугающие алые сгустки.

– Хр-р-рс, ничего, терпимо. Потерян баланс в передвижении, непривычно ходить без него… Зуд и жжение, но это пройдёт. Отрастёт за неделю или за две, не переживай, не впервой, – успокаивал её тот. – Верхом, правда, лучше не ездить. Пусть лекарь наш меня сменит на лошади.

– Представь, что тебе весь зад горчичниками облепили, – буркнул гном неподалёку.

– А Стефан может залечить, например? – спросила Диана.

– И потом мучиться от откатов? Священник тем и отличается от просто жреца, что он что-то умеет и может, помимо простых прошений к богине, – пояснял людоящер. – Пусть прибережёт силы на что-то стоящее и важное. Вроде бы больше никто не ранен? – попробовал он оглядеться.

– Раз я у нас Бром Дерзкий Гром, предлагаю отныне тебя звать Хрисс Красная Задница, – мимо прошёл с бочкой таскарского вина из опустевшего лагеря низкорослик.

На поклажу ушло вдвое дольше времени, чем банда планировала, но червь больше не показался. Не было даже вибрации под ногами, как-то свидетельствующей о его перемещении. Скорее всего, он уполз «зализывать раны», если ожоги вообще на нём должны были зажить. В крайнем случае, он скончался от внешних и внутренних ранений где-то глубоко под землёй. Только ни Ди с подругами, ни Фламер с его бандой об этом уже узнать никак не могли.

Более того, Бром настоял, что необходимо почтить память погибшего, произвести эдакие похороны и поминки прямо возле дыры в земле, держа оружие наготове, но в руках кружки да плошки с крепким пойлом: тот абсент, что забрали у орков. И никто не стал спорить, несмотря на всю опасность затеи. Все согласились организовать хоть небольшую панихиду по эльфу-альбиносу.

– Всем снять головные уборы! – зачем-то командовал норд, хотя ни на ком их и так не было.

– Дон Кабал был из тех фоморов, о которых не вспомнят на туманной родине, – церемонию вёл Стефан. – Мне неизвестно, в каких богов он верил, но пусть они направят душу его в лучший из миров. Или к перерождению. Да примут его душу отец-солнце и мать-луна, как приняли его бренное тело мать-земля и отец-небо! Пусть Творец теперь позаботится о нём. Каждый из нас может высказаться, если захочет. На правах всё ещё действующего клирика Стеллантора, я от лица Творца и эльфийских богов Лонгшира отпускаю ему все его прегрешения! – взял он из кармашка крупу и посыпал её из пальцев в черноту пещеры уползшего червя.

– Да не верил он ни в каких богов, – произнёс Фламер. – Кабал был хорошим бойцом и верным другом. Сколько раз мы сражались бок о бок, плечо к плечу, спина к спине! Сколько своих потеряли… Он верил в своё правое дело, упивался насилием и мародёрством, жил бандитом и бандитом помер. Этот эльф не ведал морали и искал в жизни одни удовольствия.

– Золотой мужик вообще! – задрал кулак вверх Бром. – Знал толк в выпивке! Обыгрывал меня в кости и в домино, сучий хрен! Вечная ему память! – отпил полплошки, а остальное вылил в дыру низкорослик.

– Делился хлебом и любил тишину. Никогда не надоедал, – присвистывая, прошипел Хрисс. – Был тенью самого себя, ос-с-ставив в прошлом столь большую часть души и личности, что всегда оставался загадкой, непоколебимым монументом, чей образ мы сохраним с-с-с собой в добрых вос-с-споминаниях.

– Белый дядечка теперь будет хорошо жить в Вальгхалле, надеюсь, – проговорила Лилу.

– И я скажу, если можно… – попросила Ди, в первую очередь глянув на Брома.

– Да валяй уж. Хуже ему не будет. А если боги есть, отсюда вылезет червь и схватит тебя на закуску, – сплюнул он в дыру, морщась и хмурясь на Ди.

– Хей, давай вот без этого! – одёрнула его Кьяра.

– Эх, дурёха ты малолетняя. И барсуку вашему понятно, что если червяк вылезет, я первый его лупить буду всей доступной магией да и вы вместе всей толпой снова, – вздохнул Бром.

– Судя по запаху, червяк там всё-таки сдох, – заявлял людоящер.

– Ага, слазай посмотри. Или вот ты, блохастый-полосастый, – махнул гном рукой барсуку.

– У-ук, – удивился тот и испуганно покачал головой.

– Эй, – нахмурилась Ди, встав на защиту зверька. – И вовсе он не блохастый.

– Я вам сразу сказал: флейтист – не нужен! Но нет же, вы же не будете слушать умного гнома! Я же для вас волшебный гриб, говорящая кочерыжка! Эх… Хороший был мужик Кабал, – вздыхал Бром. – Никто в жизни не понимал меня так, как он. Над шутками смеялся, не перебивал, всегда слушал, поддерживал… Да, великан меня дери, его б даже норды зауважали! Приняли б к себе… Может, и вправду на Вальгхаллу отправился? Будет там пировать с нискоросликами…

– Дядечка белый эльфик проучил злобных орков! Вытащил нас из плена. И спас сестрёнку-эльфика от змейки-переростка! – произнесла Лилу, бросив в дыру несколько сорванных одуванчиков.

– Полуэльфика, – вздохнула и Ди, её поправляя. – Я жива лишь благодаря ему. Мне кажется, я бы не сбежала из той пасти, просто не понимая, что вокруг меня не обелиски храма, а челюсти непонятной тварюги! А он увидел и вытащил… я…, – Горло сдавливала горечь, щёки обожгли солёные реки слёз, а боль в сердце опять согнула девушку пополам.

– Он спас тебя не чтобы ты тут упала в эту яму! Держи себя в руках и на ногах давай! – буркнул Бром. – Сделай в его честь что-то полезное. Вытри сопли, например, он бы себе так реветь не позволил. Так не позорь его! Если он посчитал, что ваша миссия к изгнавшей его атаманше стоит отданной жизни, значит, двигай обтянутым задом, куда собиралась, и доводи дело до конца. Проводим до Бирона, а там уж сами по себе.

– Я тоже, понятное дело, его совершенно не знала, – произнесла Кьяра, всё ещё морщась после глотка крепкого напитка, – но мою благодарность за спасение Дианы словами не передать, – прильнула она к той плечом, слегка наклонившись вбок. – Кем бы ни был Дон Кабал по жизни, он напоследок совершил явно хороший поступок.

– Много ли чести воровку спасать… – фыркнул Бром. – Тоже мне подвиг…

– Нет, валькирии точно-точно это оценят! – заверяла Лилу. – И ему будет хорошо в Вальгхалле.

– Что б тёмного эльфа да в гномьи загробные чертоги… – сомневался гном-чародей, но девочка, видать, попросту ничего другого не знала, вера других культур о посмертии или перерождении ей была чуждой и незнакомой.

В каком-то смысле догадка и опасение Ди, что тот цветок мог по мясному запаху оказаться хищником, оправдалось, пусть свирепая тварь оказалась совсем не растением, а крупные яркие лепестки лишь приманкой-наростом. Но это несказанно впечатлило девушку, отвадив доверять всему, что она видит. Показывая, какие ужасы могут скрываться за внешней красотой.

Достав флейту, Диана заиграла грустную мелодию, выплёскивая свои чувства сквозь дыхание и движение пальцев. Звук свирели разносился по ближайшей равнине, а девушка надеялась, что это почтит память павшего и упокоит его дух.

– А оружие его? – приподнял «сколопендру» Фламер. – Туда же? Захоронить вместе с ним, как думаете?

– Совсем уже того, что ли?! У тебя не только волосы зелёные, но и мозг уже мхом и тиной покрылся? В городе продашь, за такое на чёрном рынке целое состояние выручить можно! – возмущался Бром.

– Нехорошо как-то. Но в честь фомора без принципов и морали да ещё от лица его собратьев по банде, может, и в самый раз. Пусть кому-то ещё послужит. Я этой дребеденью владеть не намерен, – повертел белг оружие в руках. – Мне по старинке с клинком и кинжалом комфортнее.

Из остальных тоже никто не вызвался взять себе «сколопендру». Присутствующие почтили память Кабала примой молчания, а потом Ди, достав флейту, сыграла пронзительную грустную мелодию, которой когда-то обучил её старший брат. Неторопливую, плавную, преисполненную печали и одиночества. Нечто тоскливое, но не заунывное, несущее сквозь эту грусть ещё и капли умиротворения и покоя.

Они допили, у кого оставалась зеленовато-жёлтая крепкая настойка, и начали расходиться. От выпивки Диане сразу стало полегче, но тело ещё больше не слушалось. Хорошо, что её должны повезти в телеге и не нужно куда-то идти или держаться верхом. Погрузка давно завершилась, оставалось лишь занять места да наконец двинуться в путь всей бандой в три телеги и гружёного степного сайгака с гномом на могучей спине.

– Напьётся до песен или нет? – тихо спросил на спор Фламер у людоящера, видимо, имея в виду Брома.

– Да напьётся, куда денется, – хмыкнул Хрисс, полуприкрыв глаза с недовольным видом и сразу швырнув эльфу заведомо проигранную монетку, которую тот поймал на лету в кулак.

Благодаря лагерю сгинувших таскарцев, как ориентиру, степные грабители точно знали путь в сторону Бирона. Священник Стефан отвечал за навигацию, сменив Хрисса на посту всадника. Лилу и людоящер вновь смогли отвлечься на книгу о небесных светилах, а иногда раскидывали вдвоём партию в «Архимага» – ящер носил при себе колоду. Норд над чешуйчатым товарищем периодически подшучивал, что тот картограф же, а не «картёжник», опять, дескать, понятия попутал. Но большую часть дороги Бром, как и обещал, держался возле другой телеги, там, где был мешочек корицы, но не было девушек.

А Ди с Кьярой, поедая миндальные орешки, пытались разговорами отвлечься от случившегося. Гладили барсука, играли в известные города, припоминая названия, в том числе не относящихся к Лонгширу вовсе. Девушки придавались воспоминаниям о лагере, как, например, собирались в поход на орков, да измотались-проголодались, что забили на всё.