Сила кольца

Владимир Босин

Сила кольца

По небу лениво проплывали жиденькие облака, глаз отметил планирующее движение крупной птицы. Это было уже моё второе пробуждение. Первое было пренеприятным, я очнулся от дикой жажды, во рту как наждаком посыпано. Яркое солнце вызвало сильнейшую головную боль и я отрубился. А сейчас солнце явно перевалило за полдень и я оказался в тени здоровенного булыжника. Стараясь не двигаться резко выпрямился и мне удалось опереться спиной о горячий камень. Фух, вроде стало полегче, только жажды невыносима. Я облизываю губы пересохшим языком, это не помогает. Хуже всего, что в голове полная каша. Лихорадочно пытаюсь понять, где же я очутился. Местность смутно знакомая, я с трудом вспомнил своё имя. В течение получаса удалось привести мозги в порядок. Да, я хотя бы вспомнил свою не такую и короткую жизнь.

Итак, я Александр Владимирович Портнов, шестидесяти четырёх лет от роду. Родился я в СССР и до возраста Христа прожил в одной из республик огромной страны. С падением некогда великой страны меня с семьей занесло на землю обетованную. Внезапно выяснилось, что моя горячо любимая супруга по матери является еврейкой, согласно Галахе она также еврейка, как и наши дети. Это обстоятельство позволило нам вместе с родителями жены иммигрировать в Израиль. Прожив в прекрасном городе Ашдоде более тридцати лет я, совершенно случайно стал обладателем некого артефакта. Абсолютно невзрачное колечко, купленное в арабской лавчонке Иерусалима оказалось неким пультом управления порталом, перемещающим не только в пространстве, но и во времени. Методом проб и ошибок я научился им управлять. Так мне удалось подселиться в чужие тела. Одно в конце девятнадцатого века, другое в сумасшедшие девяностые года двадцатого. Затем меня закинуло вообще в другой мир, где в теле подростка я прожил несколько лет. Это был особый опыт жизни в варварском раннем средневековье. Я уже и не надеялся вернуться к семье, когда колечко ожило и я вернулся. Но по происшествии некоторого времени понял, что не смогу остановиться. Кольцо предлагало ещё одну опцию, при чём по моим наблюдениям это должен был быть перенос намного дальше, чем получалось ранее. Я гнал от себя мысль об этом несомненно рискованном путешествии. Ведь я мог оказаться в очень далёком времени, например встретится с динозаврами. Или вообще меня может зафигачить в иной мир, не совсем дружелюбный к человеку. Но я уже подсел на это дело как наркоша и не смог удержаться. Мысленно попрощавшись с семьёй, активировал перенос.

Теперь в голове прояснилось и я пытаюсь сориентироваться. По местности, похоже это Израиль. Только не окраины Ашдода, а больше похоже на север страны или окрестности Иерусалима.

Судя по тому, что за этот час, что я прохлаждаюсь здесь, в небе не заметил ни одного самолёта – это с большой долей вероятности не моё время. Больше я сказать о местности не могу.

Я лежу между двумя большими каменюками и они прикрывают от опасности, потому что метрах в трёхстах заметна грунтовая дорога.

Самочувствие хреновое, у меня разбита голова. Я ощупал гладко выбритый череп и зашипел от того, что потревожил свежую корочку затянувшейся раны на голове. Про себя могу сказать одно, что я мужского полу – спасибо тебе господи. Скорей всего мне меньше тридцатника. Одет в просторные штаны с мягкими сапожками, вернее левый я где-то проторговал, остался правый. Сверху белая рубаха, залитая кровью. Красный плащ сбился в комок и больно упирается в бок. Также мешается железяка, какой-то длинный холодняк. Пока приходил в себя, не замечал его. А вот сейчас он врезается в мягкую точку. С трудом я вытащил его из-под задницы. Да, наверное это сабля. По крайней мере данное орудие убийства непонятливого собеседника изогнуто имеет в толщину не более сантиметра, длиной ближе к метру и шириной у рукояти чуть больше тридцати мм. Вроде сталь, значить это как минимум средневековье.

Чёрт, как же хочется пить. И ещё эти прилипчивые мухи, приходится отгонять. С левой рукой проблема, похоже перелом. Опухла в районе лучевой кости, при прощупывании боль усиливается, в любом случае решил не шевелить ею. На поясе справа болтается нож в ножнах. С помощью него отрезал два куска от своей рубахи. С трудом повязал один на голову, по крайней мере, теперь можно не обращать внимания на назойливых мух. Другим куском стянул руку, помогая себе зубами. Полежав немного решил, что нужно вставать. С третьей попытки получилось, только в голове гулким набатом бьёт кровь. Выждав минуту я двинулся к дороге. Чёрт, разбил большой палец босой ноги о камень. Теперь иду медленно, выбирая ровный путь. А это что за куча, метрах в ста от места лежит лошадь. Что-то меня грызут сомнения, не моя ли. А вот и мой второй сапог, рядом с лошадкой. Совсем другое дело, теперь можно идти и не высматривать подходящую дорогу. Ёшкин кот, под лошадью видна сумка, только она частично придавлена задней конечностью четвероного животного. Мне пришлось найти подходящий дрын, чтобы с его помощью освободить сумку. Немаленьких размеров баул завязан тесьмой. Я высыпал содержимое на землю. Есть бог на свете, среди массы ненужных сейчас вещей я нашёл сосуд, обтянутый кожей. Около двух литров воды в нём было. Вода тёплая, но литр я выдул залпом и мне показалась жидкость необычайно вкусной. Выждав немного я выпил ещё немного. Остаток убрал обратно в сумку, неясно, когда я смогу пополнить флягу. Хорошо, что солнце пошло на спад, но ещё припекает, поэтому я решил искать тень. Сделав несколько шагов к дороге заметил пыльный столб. Я так и стоял несколько минут, вглядываясь в приближающихся всадников, пока в мою бестолковку не пришла очевидная мысль, что это не обязательно должны быть мои друзья. Вполне вероятно, что я не сам свалился с лошади. Но уже поздно, всадники с улюлюканием свернули направляются ко мне. Я только беспомощно цапнул саблю, которой не умею пользоваться. Да и всадников оказалось десятка полтора, не отмахаться. Поэтому просто сел на камень, ноги уже не держали.

Через минуту вся кавалькада подлетела ко мне, подняв облачко пыли. Первым ко мне подбежал немолодой мужчина, он лихо спрыгнул с коня и требовательно что-то спросил. А я знаю, что он хочет? Язык незнакомый, вернее как раз узнаваемый – арабский, но я не владею им на достаточном уровне. Поэтому только достал флягу и отхлебнул ещё воды. А потом меня сморило, может солнечный удар или последствия полученного ранения, но свет померк и я отрубился. Через какое-то время почувствовал, что меня везут в каком-то гамаке, и я уснул.

На этот раз я просто проснулся. Лежу на лежаке, укрытый покрывалом. Немаленькая комната, белые стены и потолок, пол покрыт деревом. Окно распахнуто и оттуда тянет свежестью. Явно сейчас раннее утро. Самочувствие так себе, на голове повязка. Левая рука в своеобразной шине. Две тоненькие дощечки и тугая повязка фиксируют перелом. Окинув покрывало убедился, что весь правый бок и бедро стесало при падении. Смотрится страшновато, но я знаю что заживёт довольно быстро. Сейчас эта часть тела покрыто тряпицей с какой-то приятно пахнувшей мазью.

Попытка встать была прервана появлением молодой женщины, она явно не рассчитывала, что я уже проснулся. Оставив кувшин, который она несла, женщина стремительно убежала. Через несколько минут она вернулась, сопровождая женщину постарше. Это явно или хозяйка дома или приближённая к ней. Женщина запричитала и уложила меня назад в постель. При этом она прижалась ко мне, поглаживая меня по груди и что-то быстро тараторила. Мне даже удалось её немного понять, она говорила на иврите, но со странным произношением. За свою жизнь в Израиле я научился нескольким десяткам арабских слов, а ивритом владею вполне пристойно. По-крайней мере разговорным. Сефарды, ашкеназы, эфиопы и арабы по-разному говорят. Ашкеназы разговаривают на более высоком и правильном языке, я привык к их прононсу. У сефардов больше каши во рту, эту мову называют рыночным ивритом. Эфиопы чирикают по птичьи, а арабы говорят более протяжно с частыми гортанными асинхронными звуками. Так вот, эта женщина явно говорит на сефардском наречии, но много незнакомых слов. Смысл я понял, но пока отмораживаюсь. Может быть это моя мать или близкая родственница. Как я ей объясню, что ни хрена не знаю. Остаётся косить на потерю памяти.

Женщина, убедившись, что я не реагирую на её бурную речь, а может просто уже выговорилась и просто села на подставленный служанкой стульчик. Она помогла мне напиться, ладошкой вытерла пролитую жидкость с подбородка и помогла удобней устроиться на подушке. Меня опять потянуло в сон, а может в жидкость было что-то добавлено, но я уснул, чувствуя как женщина взяла мою кисть в свою и поцеловала в ладошку.

Наверно всё-таки мать, чужая женщина не стала бы этого делать.

Проснулся я от того, что меня разбудили. В комнате трое, моя условная матушка, служанка и средних лет мужчина. Он одет в белоснежную накидку без рукавов, напоминающую традиционную одежду арабских шейхов. Из рукавов торчали широкие рукава синей рубахи, на голове арабский тюрбан. Ко мне он обратился на арабском, я его естественно не понял, после нескольких попыток он перестал ко мне обращаться и начал проверять повязки. Так, это стопудово врач.

Он с помощью служанки размотал повязку на голове, при этом ухитрившись сделать это совсем безболезненно. Нанеся на голову мазь, он опять забинтовал её.

Остальные мои раны он только мелком проверил. Далее говорил сей муж только с хозяйкой. Через двадцать минут он ушёл, оставив запахи лекарств.

Я почувствовал облегчение от его ухода. Не знаю пока, как на всё реагировать. Зато «матушка» развила бурную деятельность. Две молоденькие девушки внесли маленький столик, который стали загружать тарелочками и мисочками. Мои попытки встать, чтобы поесть были решительным образом пресечены. Меня эти две молодки силой усадили обратно. А потом начали кормить с ложечки. Сначала был жиденький супчик, бульон с кусочками мелкопорезанных овощей. Затем меня начали кормить обычным разваренным рисом с кусочками мяса. С голодухи показалось необычайно вкусно. На десерт напоили чем-то божественным, может щербетом. Кисло – сладкий вкус перетёртых ягод хорошо утолил жажду. Потом девушки всё утащили, оставив только кувшин с водой.

Жизнь налаживается, меня отлично приняли в доме, опасности для себя пока не наблюдаю. Но вот для полного счастья мне бы ещё отлить, мучаюсь уже пару часов. При попытке встать сразу отворилась дверь и зашла служанка, та что утром подняла панику. Она что-то сказала и я уловил слово шерутим, то есть туалет. Я активно закивал, даже кровь прилила к голове и отдалась головной болью. Меня опять уложили в постель и мне между ног настойчиво сунули кувшин с широким горлышком. Блин, я так не могу. Но, по видимо другого выхода нет, ну не прудить же в кровать. Поэтому расслабился и получилось облегчиться.

Фух, что-то день бурно начался. Наконец-то меня оставили в покое и я принялся перебирать доступную информацию:

Значить так, место – наверняка средиземноморье, судя по климату и растительности, но скорее всего Израиль. Ну а откуда ещё евреи и арабы.

Время – вот это вопрос вопросов. Ранее средневековье, а может и позже, исходя из стального оружия. Не хватает пока информации.

Теперь моя тушка, мало информации – мужчина до тридцати, но не меньше восемнадцати. Развитая фигура, широкие запястья могут говорить о регулярных занятиях с саблей. Грудь, руки и плечи человека не пренебрегающего физическими упражнениями. Ноги тоже отнюдь не цыплячьи. По мне пока всё.

Статус мой скорее всего средний, типа мелкого дворянина, судя по оружию, которым владела в средние века только знать или солдаты. На последнего я не похож. На важного аристократа тоже.

Отношение ко мне здесь неплохое, поэтому лежим и впитываем информацию. Косим на потерю памяти и пытаемся приспособиться к ситуации.

Время к обеду, меня ещё раз накормили и оставили в покое. Я только прикемарил, как почувствовал сквознячок. Сквозь прищуренные ресницы смотрю как в дверь, по-партизански прокрадывается молодая девушка. Я делаю вид, что сплю, а сам наблюдаю. Иди знай, может меня кончать пришла ревнивая особа.

Но девушка придвинула стульчик и устроившись, долго рассматривала меня. Убедившись, что я глубоко сплю, она начала гладить меня по здоровой руке. Потом она просто взяла мою руку в свою и надолго замерла. Я в самом деле уснул, разбудил шум. В комнату вошёл полноватый и грузный мужчина. Типичный представитель еврейского народа. Одет в тунику, на голове ермолка, это такая глубокая кипа, украшенная орнаментом и буквами иврита. За ним робко вошла хозяйка, – Дара, ма ат оса кан? (Дара, что ты здесь делаешь?)

Девушка порскнула из комнаты как испуганная мышка, пригнув голову.

Мужчина подошёл ко мне и положил руку на плечо, – Йосеф, как ты нас напугал. Мы уже и не знали что и думать.

Его речь мне понятна на восемьдесят процентов, мужчина говорит неторопливо, с расстановками и я почти всё понимаю, но при этом не реагирую. Нужно отыграть свою игру, я только смотрю на собеседника.

Не дождавшись реакции от меня мужчина встал и прочитал браху (молитву) о моём здравии. Надо же, текст почти не изменился, я знаком с наиболее распространёнными. Большинство начинается одинаково с восхваления бога, а затем уже идут детали.

По охав все вышли и я остался один.

Следующее утро я встретил на ногах. Проснулся рано, ещё только небо начало алеть, значить около пяти. Пока сиделки дрыхнут, я кряхтя встал и подошёл к окну. Какой красивый вид, я нахожусь на втором этаже здания, перед домом раскинулась большая долина, уходящая садом вдаль. Отсюда видны возделанные поля, по краям долины высокие холмы, поросшие лесом. Дом окружен садом, кроме фруктовых деревьев много олив. Прямо вокруг дома разбит цветник и синеет вода в маленьком пруду. Воздух по-утреннему свеж, но чувствуется, что днём будет жарко. Красота, мне так захотелось спуститься и прогуляться по парку, но не думаю, что это возможно сейчас. Только я начал искать посудину облегчиться, как дверь отворилась и в комнату вошла вчерашняя служанка.

Блин, я же голый, как положили в кровать, так и поднялся, только повязка была на причинном месте. Она за ночь сползла, я так и встал голышом. А что их стучаться не учили что ли? Женщина, пискнув выскочила, а я воспользовался моментом и отлил в сосуд. Надеюсь ничего не перепутал, вдруг там благовония хранились.

Через десять минут в комнату ворвалась делегация с матушкой во главе. Две служанки принесли тазик с жидкостью и меня начали обмывать, нежный девчоночьи лапки старательно обходили больные места. Кайф, именно этого мне не хватало. Я чувствовал на теле пот и пыль. Меня переодели в подштанники и рубаху с тонкого материала и подали халат. Потом в комнату принесли вчерашний столик и я с предвкушением начал следить, как служанки расставлять снедь. Обалденно пахла лепёшка, которую я разломал и начал макать в плошку со сметаной. Жирная и вкусная, люблю такую. Оливковое масло с зернышками затара, кусочки сыра. Типичный еврейский завтрак, только молочка. Запивал всё это как раз молоком. Голод утолён и я жестом попросил убрать. Моя матушка попыталась со мной поговорить, не дождавшись ответов на вопросы ушла. А через полчаса в дверь проскользнула Дара. Девушке лет пятнадцать, типично семитского телосложения. Я бы её красавицей не назвал, коротконогая, пока по девичьи стройная, но после родов в нижней части разнесёт. Шикарная вьющаяся шевелюра, кожа смуглая, большие карие глаза с поволокой смотрят на меня со странным выражением.

– Йоси, почему ты всё время молчишь? Поговори со мной пожалуйста, не пугай нас.

Чёрт его знает, на эту девочку мой организм почему-то реагирует, как на очень близкого человека. Я вслушиваюсь в её слова и мне хочется её успокоить. Я явно не чужой для неё.

Блин, я же не знаю ситуации, а вдруг наврежу. С другой стороны, если я не получу полную информацию о происходящем, то буду долго изображать немого.

После минутной задержки я решился. Откашлявшись я заговорил:

– Дара, ты может хранить секрет. От этого зависит моя жизнь.

Вы бы видели, как раскрылись и без того немаленькие глаза девочки. После секундного замешательства она активно закивала головой.

– Ну так слушай. Я не знаю, что со мной произошло. Наверное от удара головой о камень я потерял память. Я не помню ничего, что было со мной до вчерашнего дня. Вообще. От тебя сейчас узнал, что меня зовут Йоси, а тебя Дара. Я не знаю, кто все эти люди, кто приходит ко мне. Я с трудом говорю и плохо понимаю, что мне говорят. Я не знаю, что за этой дверью.

Дальнейшую мою речь прервали рыданья девочки. Вот же идиот, развёл тут пантомиму, помню – не помню. Ведь видел же, как её глаза налились слезами. Надо было остановиться, а я увлёкся своим монологом. Так, надо исправлять ситуацию.

Я приобнял девушку и успокаивающе погладил по волосам.

– Тихо пожалуйста. Дара, мне нужна твоя помощь. Ты мне поможешь?

Вот, процесс пошёл, девочка начала успокаиваться, – конечно, а что надо делать?

– Ну, прежде всего успокоиться и не плакать. Никто не должен о том, что я тебе сказал.

– Даже мама?

– Никто, потом может быть и расскажем. Но мне нужна твоя помощь, ты расскажешь мне всё, что знаешь сама. Про меня, про дом и про себя конечно. Можешь даже немножко соврать мне про себя, я не обижусь.

Глаза девочки опять наполнились слезами, но последняя фраза заставила её улыбнуться, – значить я не буду тебе рассказывать, как специально испачкала тебе одежду, чтобы ты не уезжал на свою службу.

– Договорились, этого не было. Дара, но никому. Хорошо?

Мы обнялись и вовремя отпрянули друг от друга, когда в комнату вошла служанка.

Вот так и палятся, я же не знаю, кто она мне. Сестра, подружка или ещё кто.

После прихода врача, который поменял повязки на голове и на теле, Дара попросила разрешения сидеть со мной. Её мама только сказала, чтобы та мне не мешала, если я устану. Жалко, что врач говорил с хозяйкой по-арабски.

Зато когда все ушли, Дара мне перевела, что врач не знает, что со мной. Сказал, что нужно молиться и не помешает сводить меня в мечеть. Стоп, почему мечеть, а не синагога.

Так подруга, сейчас начнём выжимать с тебя информацию. Начнём с персоналий. Дара пробыла у меня часов шесть, выходила только когда меня кормили. Днём я поспал часик, а потом продолжил истязать девочку.

К вечеру у меня появилась минимальная информация.

Начну с главного, меня зовут Йосеф, но это только в этом доме меня так называют, а вообще я Юсуф ибн-Мунзир аль Асад, арабского происхождения, девятнадцати лет отроду. В этот дом я попал когда мне исполнилось тринадцать. Дара или Смадар, это её полное имя, единственная дочь Менахема бен Барух и Ривки. Я так понял, что мой отец был ближайшим компаньоном Менахема и когда с ним произошло что-то нехорошее, последний усыновил меня. Своих сыновей у четы бен Барух не было, вот они и решились. Я до последнего времени служил десятником в неком воинском подразделении, против чего всегда возражали мои приёмные родители и их дочь. Получается мы с девочкой приёмные брат и сестра. Долгое время мы не могли определиться с местом. Дара не понимала, что я хочу понять, в какой стране мы находимся. Потребовалось время на это. К моему удивлению это не Восток, а Европа.

Девочка называла мне города, названия которых мне ничего не говорили, но когда она произнесла – аль Андалус, мне стало всё понятно:

– Сфарад (Испания)? Андалусия?

– Кэн, кэн (да, да).

Теперь картинка сложилась в голове. Видимо я нахожусь в Испании до реконкисты, когда ею правили мавры. Отсюда и арабский язык. Прикольно, действительно природа южной Испании типично средиземноморская, похожа на нашу. Редкие перелески, холмистые равнины, покрытые невысокими деревьями и обширные пространства пригодные для пастбищ.

Это действительно стало прорывом, я получил точку опоры. Ещё бы узнать какой сейчас год. Но с этим сложнее. Дара сразу ответила, что сейчас 4668 год. Ну, да, евреи летоисчисление ведут от сотворения Богом мира. В моём 21-м веке был 5600 – 5700 год, где-то посередине, не помню точнее. Значить сейчас где-то тысячный год по-нашему. Дара посчитав, обрадовала меня что по арабскому летоисчислению сейчас 276 год. Путем пыток и издевательств над нею я выяснил, что арабы ведут отсчёт от года Хиджры, то есть даты, когда пророк Мухаммед и первые мусульмане переселились из Мекки в Медину. Информация безусловно ценная, но для меня бесполезная. Мне нужно будет поинтересоваться у христиан, те отталкиваются от рождества Христова.

Сегодня вечером мне разрешили спуститься вниз на ужин. Вездесущая Смадар, в тайне от других показала мне дом. Двухэтажное строение было разделено на две части. Правая от входа являлась хозяйской, там проживала семья. На втором этаже было три спальни, моя, где я и находился сейчас, Смадар и одна пустующая. Внизу была спальня хозяев дома, большая гостиная и пара комнатушек. Во второй половине дома проживала прислуга и была немалых размеров кухня, куда я тоже ткнул свой нос. Интересно же, как тут всё устроено. Пока накрывали на стол, мы с девочкой прогулялись вокруг дома. Дара поддерживала меня за локоть, хотя мне этого не требовалось. Но ей так хотелось поучаствовать в этом значительном событии – выгул раненного братца, что я не стал её огорчать.

Очень мило, вокруг дома цвет различные цветы, даже сейчас мужчина туриёй (тяпка) обрабатывает землю. За столом хозяин дома привычно прочитал браху перед едой и мы приступили к еде.

Вообще я умею вести себя за столом. Нет, не в смысле, что научился держать вилку в левой руке, а нож в правой.

Я частенько бывал в арабских домах и имею представления о том, что следует и что категорически нельзя. Еврейские традиции тем более для меня не являются тайной. И хотя я не являюсь евреем, ничто не помешало мне вставлять «Амен» в нужных местах.

Стол богатый, несколько видов мяса. Баранина и говядина, есть также и запечённая курица. Салаты и конечно различные помазухи, которые так любят жители Востока.

Я пригубил вино из кубка, особо не налегал, вдруг развезёт с непривычки, наплету тут всякого.

Я продолжал изображать немого, но не смог делать вид, что не понимаю иврита. Когда Ривка протягивала мне очередное кушание и спрашивала, я отвечал наклоном головы. К концу вечера сидящие за столом расслабились, Менахем (жена называла его Мени) рассказывал домочадцам о своих проблемах. Отара овец потравила урожай зерна на одном из участков из-за нерадивого пастуха. Я так понял, что глава семьи занимается сельским хозяйством. В пользу этого говорил вид из окна на долину. Я обратил внимание на участки с зерновыми культурами, другие засажены зеленью, издалека не понятно чем именно. А ещё у Менахема имеются овечьи стада, о них он и рассказывал нам за столом.

К концу вечера народ за столом определился с отношением ко мне. Они неназойливо спрашивали у меня о чём-то. Если я сразу не реагировал, тут же переходили на другую тему. И спасибо им огромное за деликатность. Я увидел как Ривка бросила на мужа обеспокоенный взгляд, когда я промолчал на очередной вопрос. Мне кажется, что они волнуются за меня.

Утром, после завтрака в гостиной, я попросил Дару показать мне округу. С нами шёл молодой парнишка жгучей цыганской внешности с белым большим зонтом. Он прикрывал нас от солнца, я не решался при нём говорить, – Йоси, можешь спокойно говорить, Абу не понимает иврита и вообще он неразговорчив.

За это утро я узнал массу интересного. Оказывается мы проживаем в Кордовском халифате под правлением мудрого халифа Абдурахмана III, правильнее назвать его Абд ар-Рахман III. Правителю 48 лет, да буду благословлены года его мудрой жизни.

Столица соответственно в Кордове. Но есть ещё несколько крупных городов. Это в первую очередь главный торговый город Севилья, морские ворота – Альмерия. Толедо известен своими производствами металла. Гранада, Валенсия и Мурсия славятся своими производствами шерсти и ткани, а также кожи и посуды.

Насколько я понял, мы живём неподалёку от Севильи, в часе езды. А вот до Кордовы за день не добраться, даже на резвой лошади понадобится два дня.

Вот, постепенно вакуум в голове начинает заполняться полезной информацией. Что интересно, когда Дара попросила Абу принести нам попить, я понял её арабский. Я знаю несколько десятков слов на арабском языке, но понять её быструю речь я даже теоретически не мог, а ведь понял.

Интересно, я попросил сестру разговорить пацана. Тот отвечал неохотно, просто не привык много говорить, но сестрица сумела его разболтать. Вот это подарок, я всё понимаю. Видимо сработал эффект тела реципиента. Я, к сожалению, не получил доступ к его памяти и знаниям. Но постепенно умения Юсуфа передаются мне. Интересно, а я смогу фехтовать своей саблей и лихо ездить на лошади. Наша прогулка закончилась, когда я почувствовал, что устал. Голова уже не болит, рука в повязке, а вот ободранный бок и бедро стянуло корочкой и доставляет мне неудобство. Я периодически морщусь вызывая беспокойство сестрицы.