За принцессой

Ингер Барка

За принцессой

1

История эта началась давным-давно в Рэйвенбургском королевстве. Славное цветущее царство, что располагалось в прекрасном, вечно зелёном краю, окружённом величественным горным хребтом, не высоким, зато тянущимся долгие сотни километров, и примыкающим к морским просторам. Здесь водилось бесчисленное количество видов растений, травы, кусты, деревья, земля плодоносная, а согревающий климат благоволил любому урожаю и притом в большом количестве. Вследствие чего, королевство всегда было богато на выращенные в своих садах и огородах фрукты с овощами. Всех природных даров было так много, что Рэйвенбургские продукты были известны и в других королевствах по всему миру.

Перечислять все виды не имеет смысла, а то это займёт слишком много времени, нужно лишь знать, что прогретая семью-восемью месяцами тепла и промоченная четырьмя-пятью месяцами дождей ежегодно, даже в самые тяжкие времена могла прокормить народ, который на ней жил. Не овощами, да фруктами, так десятками видов грибов, орехами, да полезными и съедобными травами.

Были, конечно, и такие сорта с культурами, которые здесь приживаться не могли, а потому такие товары, как и всегда считались экзотикой и редкостью, а позволить их могли, естественно, далеко не все породы людей. Правда не всегда обычным крестьянам подобные лакомства были интересны, они и сами могли сготовить или вырастить настолько экзотические блюда и породы, что только сами они и могли их употреблять.

При других же обстоятельствах, в любое событие, жители закатывали небывалые пиры, что как говорится, на весь мир. От яств, угощений и выпивки, ломились столы, а гулянья могли тянуться не один день. И казалось бы, самые обычные блюда, только так они были приготовлены, что никаких иностранных деликатесов и не надо было.

Помимо флоры, богат был край и на фауну, при том, как наземную, так и водную. Озёра и реки были богаты на рыбу и раков, а море помимо рыбы сполна был насыщено крабами, креветками, вдалеке можно было увидеть дельфина, а чем глубже и дальше от берега, тем более необычные виды рыбы и морских обитателей могли встретиться. Наземных тут так же было в избытке, волки, лисы, олени, шакалы, еноты, местами водились медведи и рыси, а во всяких частных заповедниках можно было и вовсе повстречать множество экзотических животных, птицы и рыбы.

В силу же времени, а все те события, происходили в средневековую эпоху, людей зверьём или едой, даже самой экзотической было уже не удивить. Любой ребёнок был способен чуть ли не голыми руками одолеть волка, поймать рыбу и выживать не один день в лесу, питаясь дичью, травами и ягодами, а прикрываясь ветками. Народ того времени, хоть редко, но был привыкшим видеть даже самых необычных тварей или как минимум, слышал, скажем, о жирафах или бегемотах, крокодилах или полосатых лошадях, что зачем-то назывались зебрами, а также обезьянах и кенгуру. Путешественники часто о них рассказывали и даже показывали сделанные картины.

Жители Рэйвенбургского королевства с наслаждением слушали рассказы об иностранном зверье, а на просьбу рассказать о своих необычных тварях, делились историями с охоты или просто забавными стычками с дикими животными в лесу. Многих иностранцев такие истории, конечно, бросали в дрожь. Как деревенская баба тяпкой медведя забредшего во двор гоняла, или как дети лисицу за хвост тягали. Только какими бы задорными и насыщенными истории местных не были, ни один разговор о редких тварях не обходил стороной один вопрос.

Нагибаясь ближе к собеседнику, чтобы из-за слов таких никто не засмеял ненароком, гость, оглядываясь, решался. – Говорят, у вас королевстве драконы водятся?

Местные были не из пугливых, правда, касалось это исключительно тех случаев, когда они знали, с чем имеют дело. Со временем, они узнавали новые вещи, а вот некоторые другие оставались не только для них, а для всех, в общем, чем-то за гранью понимания. Чем-то, во что люди просто отказывались верить и даже допускать возможность существования.

Ведьмы, что крадут детей? Сказки всё это, чтобы ребятня вовремя спать ложилась, а не бегала чёрт знает где. Увидит ребёнок старуху какую скрюченную, косоглазую, беззубую, хромую с тростью и в тряпках, так сразу пальцем тычет и смеётся. Бабка та, то метлой, то костлявыми руками машет, угрожает и на брань изводится. Иль шибко красивую молодую бабёнку, в платье красивом, да с косой до пояса. Как пройдёт куда дива подобная, так все глаза мужиков сразу за ней, а то жёны то тут же клеветать, что охмуряет молоденькая и уводит из семьи. От этого и идут, а как лучше всего оскорбить, чем не ведьмой и поедательницей детей назвать? На деле же, скорее оболтус маленький сам куда забредёт, сунется или свалиться, чем с ним, что случится.

А что до оборотней? Так это ещё смешнее. Будет по ночи идти или в повозке ехать пьяный мужик и увидит в свете Луны волка или собаку, а оно ведь под хмелем или беленькой, всё же краше становится. Отсюда и берётся, что в полнолуние вылезает нечисть, а нечисть вылезает, когда кто-то напьётся, и потом орёт от страха так, что все собаки разбегаются. Теперь такая картина, стая собак в сопровождении криков нечеловечьих, либо же здоровенная детина в ночи с этими собаками и бегает, пытаясь, нечисть отогнать от себя.

Из подобного и берутся прочие упыри, кикиморы, лешие. Стоит пойти старцу какому на рыбалку по ночи и распугать девок, что купаться рядом будут, так сразу слух, что водяной завёлся. Или опять же пьяный кто вдоль озера пройдёт или по лесу рядом и песни горланить пытаться будет, сразу о мертвецах восставших разговор пойдёт. А как ему не пойти, если вместо песни бормотание, рычание и вопли непонятные.

Кто там ещё, чародеи и черти? Так лекари порой такие зелья наварят, либо же такие приезжие раз-другой пороха прихватят с собой и давай салюты детям показывать. Чем не волшебники? А после отваров лекарей, да вспышек ярких салютов, не только черти покажутся, но и прочие бесы с существами причудливыми.

Про дракона тоже сказать можно. Увидел, кто в небе птицу чудную с размахом крыльев большим, или стрелу огненную в дичь угодившую, а та с криком круги где-нибудь наворачивает. Не сложно ведь догадаться, что забава охотничья и тоже под хмельным. Может сложиться впечатление, что пьют здесь много. Пьют, конечно, где без этого и когда было. Но не так, чтобы много, умеренно, есть свои недостатки, а с другой стороны, стольких историй, баек и сказок не было бы, коль не пил бы никто.

Не оправдание это таким вещам, только ведь у каждого не отберёшь, да не перевоспитаешь. В этом деле, как и в любом другом, остановиться можно только когда сам человек захочет, в остальном же, одни тщетные потуги. Уговоры, заговоры, привороты и прочее, всё это лишь временная мера и отсрочка от очередного срыва.

Поэтому про дракона выдумки всё это. Небось, сказка понравилась кому заморская о принцессе, что в башне сидела и за которой принца послали спасать бедную, вот местные то детишки и переняли, начали рассказывать, и распространилось это по всему королевству, да посчитали это за действительность. Случись ведь такое взаправду, то и представить нельзя, как бы всё обратилось.

Подумать только! В нашем славном королевстве красть принцессу – дочь короля и садить её в замок, под охрану дракона. Не стаи волков и медведей, не увезти её в другую страну, а в заточение с присмотром дракона. Что же за ересь то? Огромную скотину, которой тонны мяса каждый день скармливать надо, заставлять смотреть за принцессой. Кому такое в голову придёт? Однако, отрицать смысла нет, сказка была и уже неотъемлемо она стала связана с Рэйвенбургским королевством.

Всякие россказни ходили о тех древних временах. Чего уж, и по сей день ходят среди народа история та, передаётся из поколение в поколение, только нет ей никаких уже подтверждений, всё только на словах. А откуда тем подтверждениям взяться. Сколько не рассказывал кто ту байку, у каждого она о своём была и толком теперь даже единую какую-то версию не передать. Хотя, надо признать, знали сочинители эти, как одно к другому подвязать так, чтобы правдоподобно выглядело, ведь не принял тогда бы никто на веру, что могло подобное случиться.

Бывали тёмные времена в Рэйвенбургском королевстве, горе тогда случилось в королевской семье. Никто от такого не застрахован, ни богатый, ни бедный, и на каждого влияют события, тоже разным образом. Коль уж страдали королевские особы, то и обычных крестьян это стороной не обошло. Коснулось всех без исключения. Так давно это было, что уже и не вспомнить, ничем хорошим не закончилось, зато вот легенда осталась. А как историю любую так изложить, чтобы передавалась она и жила долго? Верно. Приукрасить её.

Только вот кто его знает того выдумщика, что всё это так сочинил, только теперь, где не упоминается Рэйвенбургское королевство, там и разговоры о драконах заводятся. Тем и знаменито королевство стало, своей легендой о безутешном короле, дочь потерявшем и в крепости заточённой, герое, что отправился её вызволять и конечно же, драконе, что вопреки любой истории, не был убит.

2

Много десятилетий Король Гильберт Доннахлэйт правил Рэйвенбургским королевством, а правил справедливо и мудро. Никто зря наказанным не был, никто властью не злоупотреблял, всем еды и крова хватало, без законов безумных, коими иные королевства славились. И сам король, и все его подданные, а так же жители королевства, только добрыми словами друг о друге отзывались. И пусть Гильберт был королём, однако властью чрезмерно не злоупотреблял. При этом, правда, и не упускал возможности пользоваться своим положением. Только и это к плохому не приводило, ведь будь то настырность, наглость или угрозы его, так всё на благо шло и в очередной раз доказывало, что король по праву место своё занимает.

В молодости высокий и стройный, похожий на юнца от того, что всегда был в спортивной форме. Тёмная шевелюра, на которой всегда переливалось солнце, строгие черты лица и пронзительный взгляд, что был не менее эффективным меча, когда нужно было правду узнать. И войска свои король вел, и балы устраивал, где веселились все. Со временем, хоть отразилось время на Гильберте, и седина редкая с морщинами ударили и бородку небольшую отпустил, всё ещё оставался король высоким, красивым и мужественным.

Под стать королю была и королева. Вирджиния, ещё ребёнком прибывала в Рэйвенбургские края. Немногим младше короля, она, кажется и вовсе не старела, правильнее даже сказать, с годами становилась только лучше. Королева, что была под стать королю, немного младше и немного ниже, с длинными светлыми волосами, большими и яркими глазами, в которых можно было утонуть, лучезарной улыбкой и излучающей столько радости, что никто вокруг не мог сопротивляться, чтобы не начать улыбаться в ответ.

Все их любили и почитали, вот только была у них одна проблема. Мало кто о ней знал, но многие подозревали, хоть и молчали. Нет, это не как часто бывает смертельная болезнь или множество врагов, хотя и не без них. Все враги для Гильберта были столь важны, как и друзья, так с ними-то как раз трудностей и не было никаких. Настоящая проблема заключалась в отсутствии наследника. Помимо титула короля, Гильберт был ещё и мужем, а так же отцом, только отцом он был для четырёх дочерей, а сколько было реальных попыток зачать наследника, история умалчивает, но это и неважно. Так или иначе, дочерей своих он безмерно любил и всячески превозносил, да баловал. К примеру, распорядился король построить и по замку для каждой из дочерей. Старшая принцесса Кэйтарина, лицом, почти точная копия отца, только лишь более женственные были эти черты и снабжали их белые кудри. Такая же высокая, стройная, да глазу было не оторвать. Вторая дочь принцесса Терезия и третья принцесса Эйринн, хоть и не были близняшками, потому что разница у них была в несколько лет, однако, были как две капли воды, темноволосые смеси отца и матери, немного ниже старшей сестры с пронзительным взглядом отца и бюстом матери. Последняя дочь Астрид, была точной копией матери, и лицом и чертами лица и светлой шевелюрой и даже глазами, за которые другие короли, готовы были отдать все свои королевства Гильберту, лишь бы получить руку и сердце прекрасной особо, в которую превратится столь прекрасное дитя.

Старшие сёстры ни разу не завидовали, напротив, только радовались младшей и вместе с ней проводили много времени. Вместе с матерью, были они, словно пять сестёр, настолько Вирджиния сохранялась молодой, что со старшей Кэйтариной их частенько принимали за двойняшек. Таким образом, путешествуя, как по своему краю, так и по ближайшим королевствам, Гильберт и Вирджиния выдали замуж дочерей, одну за другой, ведь время не щадило, и хоть его ещё было достаточно, королевству всё же нужен был наследник. Понимая задачу, дочери не сопротивлялись родительской воле и так со временем, Кэйтарина вышла замуж за восточного шейха Назира Сейфуллиана, Терезия заключила союз с испанским генералом Фернаном Борийским, Эйринн связала себя со знатным и богатым бизнесменом из Европы Йонассом Дольгиром.

Осталась в царском дворце лишь ещё юная Астрид, которая вместе с родителями разъезжала всюду, либо в сопровождении охраны коротала она свой досуг в замках старших сестёр, которые иногда пустовали, пока её собственный строился. Принцесса Астрид прилежно училась, умела читать, писать и считать, в каких-то десять с небольшим лет, была умна уже по годам. Старшие её сёстры иногда возвращались из путешествий иностранных и брали её с собой, посмотреть на восток или Европу, а так же обсудить дальнейшие планы на жизнь.

Король Гильберт с королевой Вирджинией были спокойны душой, у каждой дочери выгодный и счастливый брак, каждой есть где жить, и такая же судьба ожидала и Астрид, а там пойдут наследники и можно будет спокойно уходить на покой.

Только вот спокойствие не хотело приходить к Гильберту, всё богатство мужей его дочерей не могло компенсировать ту боль, что они таки не могли дать ему наследника. Кэйтарина родила милую, словно из молочного шоколада дочь с тёмными, как ночное небо глазами, как и Эйринн обзавелась девочкой, в которой сочетался огонь и лёд. Веснушки и непослушная шевелюра, как горящие кудри, а глаза, будто морской бриз. Испанец же и вовсе после нескольких попыток, только портил Терезии здоровье. Медики же заключили, что роды теперь всем троим строго противопоказаны. Кэйтарина и Эйринн имели шансы на отклонения в плоде, а в случае с Терезией, роды могли и вовсе привести к смерти. Гильберт не стал давить и уговаривать жертвовать собой или детьми, он любил внучек не меньше жены и дочерей. Посему теперь все его надежды и мольбы были обращены к ещё юной красавице Астрид. Если этот цветок ему не поможет, то славное королевство Рэйвенбургское просто сгинет, попав в лапы жадной, властной и голодной твари, что будет величать себя королём.

Пусть и оставалась ещё эта проблема, но король не унывал, Астрид росла, а значит, скоро решит судьба дальнейшую жизнь и короля и королевства. Каким бы исход их ни был, а король и думать не хотел о том, чтобы отступать и был он уверен, что застанет сам правление своего потомка. Только на такое развитие он был согласен и никакого другого. Много вариантов всего, что могло произойти, Гильберт перебрал в своей голове за долгое время, только того, что случилось не то, чтобы ожидать никто не мог, о таком и подумать было просто невозможно.

Гильберт, Вирджиния и трое их дочерей собрались на праздник – день рождения Астрид. Конечно, самый эффектный подарок хотел преподнести отец, недавно достроенный собственный замок специально для младшей дочери. Хотя и сюрпризом это не было, скорее вопросом времени. Солнечным утром, перед приездом сотен и тысяч гостей, собралась вся семья в королевском дворце, дабы поздравить Астрид с одиннадцатым днём рождения, только именинница всё не появлялась.

Странность была в том, что обычно девочка просыпалась напротив раньше всех и окуналась в пучину наук, лишь бы больше успеть впитать новых знаний, но не сегодня. Король сделал поблажку на то, что в свой день рождения она вправе спать, сколько душе угодно, он только лишь послал слугу проверить, всё ли у Астрид хорошо и если она всё же проснулась, то поздравить её с днём рождения, а после пригласить к остальным.

Слуга вернулся быстро и сообщил, что принцессы в постели нет. Это так же не смутило короля, должно быть ранняя пташка не взирая на праздник, всё так же отдала всю себя занятиям. Через час замок был исследован вдоль и поперёк, все личные вещи и вся одежда Астрид были на месте, все учебники и принадлежности лежали на тех же местах, что и днём ранее. В остальном, ни единого пребывания принцессы в замке. Но как такое было возможно? Ещё вчера она ложилась спать живая, здоровая и невредимая, а сегодня её и след простыл.

Тотчас же слуги и охрана были брошены на осмотр всех ближайших окрестностей и вскоре, один из стражей обнаружил обрывок ночного платья принцессы. Тот развивался на ветру, прицепленный к суку дерева, растущего над дорогой.

Долго смотря на обрывок, а затем, сжав его, Гильберт всё понял – недруги.

Тут же король помрачнел, и пока было время, пустил вдогонку стражу, ведь кто бы ни был похитителем, далеко он уйти не мог с какой бы скоростью не нёсся. Астрид была жива, в этом были уверены и король, и королева и сёстры, а значит, её возвращение было лишь вопросом нескольких часов. Юное и напуганное дитя, за которое переживали и проливали слёзы. Праздник превратился в трагедию, и будто сама природа была в ярости, она сгустила тучи и тоже начала лить слёзы сожаления.

Так прошёл день, затем неделя. Результатом всех поисков был тапок, найденный всё ещё на территории королевства. Теперь же король и королева надеялись не на скорое возвращение дочери, а на то, что она вообще была жива. Король не спал ночами в ожидании вестей, а иногда и сам вместе со стражей прочёсывал окрестности королевства. Только всё это было безрезультатно, ни вещей, ни следов, ни свидетелей. Куда её увезли, зачем, а главное кто?

Неужели кто-то из тех, кто бросал на неё свои похотливые взгляды, пытались купить эту драгоценность королевской семьи? Гильберт был в ярости! Неужели кто-то посчитал, что он просто так смириться с похищением дочери! Неужели его мирное правление убедило в безнаказанности такого ужасного деяния?

– Приказываю. – Хмурясь, говорил Гильберт, глядя первому министру в глаза и направляя на него указательный палец. – Отправить в каждое королевство шпионов и выяснить всё. Всё! О любом кто смел думать о принцессе.

Оглядываясь по сторонам, Гильберт Доннахлэйт переставал верить и доверять окружающим, за несколько месяцев круг лиц с которым он делился мыслями сократился только до жены и дочерей, только они его семья, его плоть и кровь были преданы ему, а остальных ждало наказание. И пролилась кровь в других королевствах и все разделили горе короля Рэйвенбургского, только всё это его не утешало. Не было причастных к похищению Астрид среди всех этих сволочей, а значит, казни продолжаться.

Никакой смерти он не хотел признавать. Дочь была жива, а кто позволял себе хотя бы мысль об обратном, получал серьёзное наказание. Только когда он лично увидит её тело, только тогда и сам позволит думать себе подобное, до тех пор, ни единого слова о том, что один из его ангелов покинул его.

Размышления короля Гильберта прервало письмо. Неделю оно шло до королевского дворца, но только развернув его, Вирджиния потеряла сознание, а Терезия и Эйринн в окружении слуг, тут же бросились ей на помощь. Подоспевший король, тут всё понял, письмо было от Астрид. Он приблизился к нему и увидел, что пока письмо путешествовало, то покрылось пятнами грязи и смялось. Гильберт протянул трясущуюся руку и поднял сложенный лист. В нём ничего не было завёрнуто, это значило, что дочь была по-прежнему цела и здорово. Это его, безусловно, обрадовало и немного успокоило. Но что тогда так поразило Вирджинию?

Перевернув бумагу, он увидел почерк дочери, и его сердце сжалось, а в глазах поплыло. Пошатнувшись, король устоял. Он тут же направил слуг и охрану найти каждого, кто хоть прикасался к письму и допросить. Узнать весь пройденный им путь и найти то место, откуда началась дорога. Когда в чувство удалось вернуть Вирджинию, то Гильберт собрал жену и дочерей в гостиной, очистил зал от слуг и закрыл все двери.

– Узрев её почерк, я так сильно обрадовалась, что не смогла читать. – Призналась Вирджиния, мотая головой и приходя в себя. Она обратилась к королю. – Не тяни, любовь моя. – Вирджиния обвела рукой дочерей. – Поведай нам о судьбе нашего сокровища.

Король переводил томный взгляд с письма на жену и дочерей.

– О, дорогие мои… – Протянул он, тяжело дыша. – Вирджиния, девочки, вы уверены?

Эйринн сидя между матерью и Терезией схватила обеих за руки.

– Мы вместе отец! А вместе нам ничего не страшно! – Заявила она смело и выгнула спину, демонстрируя свою стойкость.

– Отец наш. Король наш. – Терезия положила ладонь поверх ладони сестры. – Чем быстрее мы узнаем о том, что с нашей Астрид, тем скорее и мы, и Кэйтарина, сможем отправиться на её поиски и вернуть её домой.

Видя решительность своих девочек, король лишь убедился в том, насколько они храбры и решительны. Ему довелось видеть лучших сынов других королевств и все они даже вместе не стоили и ноготка или волоса его героинь.

Собравшись, Гильберт перевернул бумагу.

– Любимая всем сердцем семья… – Медленно прочитал он, затем запнулся и несколько секунд собирался. – Благородный отец, добросердечная мать, нежные сёстры и восхитительные племянницы. У меня мало времени, а поэтому пишу быстро, пока мои надсмотрщики не передумали и не забрали у меня бумагу и чернила. Прошу простить меня за столь долгое отсутствие из-за обстоятельств, над которыми я не властна. Мой день рождения начался в деревянном ящике. Я уже было подумала, что это такая шутка, но после занервничала и только когда от долгих криков меня покинули все силы, мне дали вдохнуть свежего воздуха. Просунув в щель руку, я лишь поцарапалась о куст и порвала своё платье. Спустя ещё время, меня под покровом ночи пересадили в другую карету, и я потеряла тапочек. Что есть силы, я сопротивлялась и угрожала, но жуткими скрипучими голосами мне сообщили, что знают, кто мои родители, однако там где я окажусь, ваша власть ничего не значит и не стоит. Тогда я подумала о вас, дорогие мама, папа и милые сёстры, в порядке ли вы и кто знает, какой злой рок обрушился на нашу семью и за какие грехи? Меня держат в темнице и из тех щелей, в которые мне удаётся заглянуть, я могу сказать, что нахожусь в каком-то тёмном и старом месте. Здесь сухо и тепло, меня кормят, я цела и здорова. – Прочитав немного дальше, но не вслух, Король легонько ухмыльнулся. – Не думаю, что мои похитители умеют читать, а потому я описываю всё что видела и всё, что слышала, чтобы это хоть как-то помогло вам или хотя бы успокоило. Мне не удалось лицезреть лики злодейские, иначе и их я бы здесь описала. Будучи такой же храброй, как отец и как сёстры, поскольку в нас течёт одна кровь, я несомненно попытаюсь справиться с этим навалившимся на нас горем. Похитителей моя решимость только забавляет, они отвечают только то, что вам до меня не добраться, даже если бы я была у вас под носом. Только они ещё не знают, что дух королевской семью не сломить и даже порознь, мы вместе. Меня торопят, и я вынуждена заканчивать своё письмо. Не знаю, будет ли у меня ещё возможность написать… я только сердечно умоляю мой драгоценный отец, святая мать и прекрасные сёстры не забывайте обо мне и будьте со мной, потому что мысли о вас – единственное, что греет мою душу в это ужасное, полное страха, время. Всем сердцем ваша Астрид.

Терезия, срываясь на слёзы, упёрлась лицом в плечо сестры и обняла её.

– Девочка моя! – Воскликнула Вирджиния и вознесла руки в воздух. – За что! За что боже, ты так поступил с нашей девочкой!

Поднявшись, Гильберт приблизился к жене, что сидела на диване и обнял её, та уткнулась в грудь короля и зарыдала с одной стороны, а с другой, к нему прильнули дочери и он охватил их руками.

– Главное, она жива. – Утешил он и, сжимая жену и дочерей, продолжил. – И я клянусь вам, во что бы то ни стало, мы вернём нашу дорогую Астрид домой.

3

Король Гильберт Доннахлэйт был в ярости, таким сердитым и безжалостным его ещё никто и никогда не видел. К вечеру перед ним стояло человек десять тех, кто хоть как-то контактировал с письмом и каждого он допрашивал самолично. Никаких особенностей в историях не было, весь путь пришёл к деревне, самой приятной и красивой деревне Рэйвенбургского королевства. Как оказалось, письмо просто бросили под дверь дома, а крестьянин, что там жил, судя по виду, уже жалел, что влез в эту историю, ведь славный король о котором он столько слышал и не раз видел, превратился в беспощадного охотника, запугивающего и угрожающего расправой, если хоть слово или деталь будут упущены.