Синдикат ликвидаторов 3

– Ну, допустим. Назначим мы крайнего, или крайних, заставим их сказать на камеру-то, что нам нужно, а реальный стрелок, нам завтра Армагеддон устроит.

– Не устроит, Боб. Они ведь по началу на Тимоху наехали и в него, а не в тебя, стреляли. Значит, они зуб на Тимоху имеют, а на рынке они просто лоханулись, думали, что это офис Тимохи. И если мы Тимоху завалим, стрелок успокоится, к тебе-то у него похоже, претензий нет.

– Ну, в принципе, вроде всё логично, а где ты крайних найдёшь? Да и как мне свои деньги, что на рынке взяли, вернуть? – поинтересовался Боб.

– Да хрен с ними, с деньгами, Боб. Эти пацаны, считай нам услугу оказали. Мы сейчас на Тимоху стрелки переведём и весь рынок будет наш, а это, в раз покроет все убытки. А что касается крайних… Помнишь тех утырков, что на стройке материал умыкнули и мы их на счётчик поставили? Вот пусть и отработают, скажут на камеру, что это они по приказу Тимохи всё и устроили и в Тимоху стреляли, тоже они, чтобы алиби ему сделать.

– Хорошо, – кивнул Боб. – Только потом этих утырков, в расход.

– Само собой, – усмехнулся Чан.

***

– А вот это уже за нами, – Хатков стоял у окна и глядел на выходивших из джипа, четырёх крепких парней.

– Ну что, нашли бабки? Мы вам и так лишнее время предоставили, – спросил Чан прекрасно зная, что ответят ему эти поникшие парни.

– Нет денег. Дайте нам ещё неделю, мы всё вернём, с процентами, – законючил Хатков.

– Да ладно, отработаете и считайте, что долг списан, – сообщил парням неожиданную для них новость, Чан.

– А что делать то нужно? – поинтересовался Степанов.

– Поехали, на месте всё узнаёте.

***

Машина остановилась перед огромным металлическим ангаром, водитель посигналил и находившаяся в ангаре охрана распахнула ворота. Джип перевалившись через поребрик, въехал в ангар и остановился.

В освещённом прожекторами ангаре стояла на треноге большая профессиональная видеокамера.

– Выходите, – приказал парням, Чан. – Вам нужно прочитать и запомнить вот этот текст, – протянул он Хаткову исписанный лист бумаги. – А потом, перескажете это всё на камеру и свободны.

Хатков стал читать в слух текст и тихо охреневал:

«В случае, если с нами что-то случится, эта запись попадёт в прокуратуру и к Бобу. Мы, Хатков, Степанов и Золотарёв, действуя по указке криминального авторитета Тимохи, совершили на него ложное покушение, которое он организовал сам на себя для того, чтобы отжать у Боба его долю на рынке. Мы так же, по указке Тимохи, совершили ограбление офиса принадлежавшего криминальному авторитету, Бобу и взяли там деньги в сумме более двенадцати миллионов рублей, которые позже передали Тимохе».

Хатков, Степанов и Золоторёв, сразу поняли, чем закончится их интервью перед камерой.

– Ну, нам нужно хотя бы раза три – четыре, этот текст прочитать, чтобы запомнить, – включил дурака Хатков.

– Вон там стулья стоят, садитесь, читайте, входите в образ. У вас полчаса времени, – показал куда-то в угол, Чан. – Там сейчас свет включат.

– Это кирдык, парни. Вы поняли, что происходит? – тихо спросил Хатков. – Они не смогли понять кто их прессует и решили, сами назначить крайних. Как только мы всё это скажем на камеру, нас завалят. У нас теперь только один шанс, их пятеро, четверо этих и один на воротах, нас трое, но они от нас такой подлянки не ожидают. По-тихому сейчас достаём стволы и по моей команде, валим их всех.

– Ну чё вы там возитесь? – крикнул Чан. – Если выучили, то идите сюда.

Когда до Чана и стоящей возле него в расслабленных позах охранников оставалось около пяти метров, Хатков выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил в Чана и сразу же, стал стрелять в остальных. Степанов, сделал то же самое.

– Ну вот и всё. А теперь, самое главное. Наши стволы, мы должны подбросить Тимохе и дать знать об этом, ментам. У нас ещё автоматы останутся и из них, мы завалим Боба.

– А как мы узнаем, где он?

– Как только менты возьмут Тимоху, Боб из норы сам вылезет. Мы его завалим, а менты будут думать, что его завалили люди Тимохи.

***

Подбросить стволы нужно было прямо сейчас, а где искать Тимоху, было непонятно.

– Если офис на рынке принадлежал Бобу, значит, эта часть рынка, тоже ему принадлежит, а вот в северном его конце, скорей всего есть ещё одна управа, то есть, офис и принадлежит он уже Тимохе. Стволы нужно будет там спрятать. Только сделать нужно это как-то незаметно, чтобы рожи свои не засветить. Есть мысли, как это сделать? – спросил Хатков.

– Да на фиг нам в офис то лезть? Мы можем, где угодно стволы спрятать, нам ведь главное ментам об этих стволах цинкануть, а менты за эту ниточку схватятся, к бабке не ходи. У них же затык по убийству патрульных, погоны на плечах шатаются, они сильно то разбираться не станут, – сказал Степанов.

***

– Тут звоночек один интересный в дежурную часть поступил, что на территории рынка за мусорными баками, стволы с убоя спрятаны. Мол, это тех патрульных стволы, которых на дачной дороге расстреляли и спрятали их люди Тимохи. И ещё неизвестный сообщил, что в ангаре, что на Западном, люди Тимохи из этих стволов сегодня утром, людей Боба завалили, – доложил Волкову, капитан Барахоев.

– Ну так чего сидим-то? Погнали, сначала за стволами, потом в ангар, – распорядился Волков и первым вышел из кабинета.

Стволы действительно лежали аккуратно завёрнутые в тряпку именно там, где и сообщил неизвестный.

– Мать моя женина! – вскрикнул Барахоев. – Да это ж сам Чан собственной персоной и его охрана.

– А Камера то им на хрена здесь? Они что, оргию снимать собирались? – удивился Волков.

– Походу, Боб ещё не в курсе, что его люди упокоились иначе, уже был бы здесь, – сказал Барахоев. – Слыхал я краем уха о том, что кто-то Тимоху подстрелил и что у него на этой почве возникли с Бобом тёрки, но чтобы так…

– Ладно, ты здесь оставайся и дождись группу, а я помчался Тимоху задерживать и стволы на экспертизу отдавать. Если это и правда те самые стволы, считай, встрял Тимоха по полной. Да закройся, а то, мало ли, кого ещё сюда занесёт.

– Будет сделано, гражданин начальник, – шутливо козырнул Волкову, капитан. – Не извольте беспокоиться ваш бродь, все будет в ажуре.

– Да иди ты… – махнул на его шутку рукой Волков и вышел из ангара.

***

– Да ты о чем вообще, начальник, какие стволы, какие менты? На хрена мне ментов из-за каких-то вшивых стволов валить, что я, не смогу себя более гуманным способом стволами обеспечить, что ли? Я солидный человек и с властью не воюю, а договариваюсь, не надо шить мне того, чего я не делал, – недоумевал Тимоха.

– Ну скажи тогда, зачем ты Чана с его людьми завалил? – поинтересовался Волков.

– Чана? – удивился Тимоха. – Да ты чё, начальник. Это меня кто-то на днях завалить хотел. Скрывать не буду, наехал я на Боба за то, что меня, какие-то черти на его территории подстрелили. Но начинать не разобравшись толком чё по чём, войну, я уже давно вышел из того возраста, да и времена нынче другие настали. Сейчас за доли в бизнесе, юристы больше решают, чем конкретные разборки со стрельбой.

– То есть, ты, выходит жертва?

– Выходит так, начальник, что в этом деле, я реально терпила и лох, раз меня, кто-то так грамотно подставил.

– Выходит так, Тимоха, что у тебя был реальный мотив разобраться с людьми Боба.

– Выходит, так, – согласился Тимоха, только не я это и не мои пацаны.

– А ты это попробуй Бобу доказать, – усмехнулся Волков. – Как думаешь, поверит тебе Боб, что это не ты Чана завалил?

– А ты меня отпусти, я встречусь с Бобом и узнаю, откуда в мою сторону гнилой ветерок подул? Если разобраться, так Боб тоже от смерти Чана в наваре остался. Меня закрыли и похоже теперь надолго, а Боб мою долю на рынке приберёт. А Чан ему кто, родственник, брат, сват? Одним больше, одним меньше, а выгода на лицо.

– Логично, – согласился Волков. – Вот только кроме твоих домыслов, у меня на Боба нет ничего, а на тебя, воз и маленькая тележка.

– Мой адвокат этот твой воз, на раз разгрузит. Стволы нашли не у меня, а в общественном месте, где куча народу, отпечатков на них как я понимаю, нет, иначе, у нас с тобой сейчас совсем другой разговор был бы. А что у тебя по мокрухе, есть что конкретное предъявить, кроме мотива?

– Нет, кроме мотива, мне тебе предъявить нечего, – признался Волков. – Но и отпустить я тебя, тоже не могу. Мне ведь кровавые разборки в городе не нужны, а всё ведь именно к тому и идёт. Боб тебе этого не простит. А если как ты говоришь, он сам всё и организовал, так ты тем более, живым ему не нужен. Ты не торопись на свободу, посиди в тишине и в безопасности, подумай, может, вспомнишь чего? Не может же всё это на пустом месте образоваться? Если тебя с Бобом кто-то лбами в наглую сталкивает, значит должны же быть хоть какие-то предпосылки?

***

– Завалили? Кто? – не мог поверить Боб свалившейся на его голову новости. – Где завалили?

– Да в ангаре, куда ты их послал и завалили. Всех пятерых, включая охранника. За это дело менты уже Тимоху повязали. Следак говорит, что кто-то в ментовку сообщил и Тимохе до кучи ещё и мокруху за тех ментов на трассе шьют, говорит, что стволы нашли у него, что у тех патрульных забрали из них и Чана завалили.

– А эти где, ну, те которые, там тоже должны были быть? – спросил Боб.

– А хрен его знает? Этих там походу не было, а если и были, так разбежались.

– А что тогда там без них, Чан делал? Найди мне их и немедленно, пока на них менты не вышли. Если они заговорят, мне кранты, тогда точно всё на меня и повесят.

***

– А вот и ребятки от Боба подтянулись, сейчас в дверь будут ломиться, – усмехнулся Степанов.

– Надеваем куртки и суём под них автоматы, как только увидим Боба, тут же его и валим, – распорядился Хатков. – Они нас по любому к Бобу потянут. Ему ведь нужно узнать что на самом деле там произошло? Да и свидетели мы для него не желательные. Если всплывет то, к чему он нас склонял, Тимоха выйдет чистым из этой истории.

Через пару минут в дверь настойчиво сначала позвонили, а затем и постучали. Вошедшие парни не церемонились и сунув с порога под нос стволы, повели парней к машине.

– Сидите и не рыпайтесь, одно неловкое движение, завалю, – пригрозил пистолетом один их охранников Боба.

В машине было тесно и сидеть пришлось друг у друга на коленях, но так было и лучше.

– Здесь они, Боб, ну что, тут будешь с ними базарить, или поедем куда?

– Некогда ездить, давай их сюда, а после разговора, отвезёшь в лес и закопаешь.

***

– Ну что, рассказывайте, что там в ангаре произошло на самом деле? Кто Чана завалил и как вам выскочить удалось? – поинтересовался Боб.

– Да чё тут рассказывать-то? Залетели какие-то черти и давай сразу с порога всех валить, а нас почему-то не тронули. Сказали, чтобы мы валили отсюда и всё, – ответил Хатков.

– А как они выглядели?

– Да как обычно. В джинсах, в куртках и со стволами и стреляли метко, ни разу не промахнулись. Чана этого, сразу, с порога завалили, ну и остальных, тоже. Быстро всё как-то произошло, мы и понять то толком ничего не успели.

– Может они что-то говорили, как-то общались друг с другом?

– Неа, они молча стреляли, как в тире и только потом, один из них нам приказал убираться, пока целы.

– Ладно, сейчас вот с ним поедете, – кивнул на охранника Боб. – Он вас в надёжное место отвезёт, спрячет пока все не утихнет.

– Давай, Степа! – закричал Хатков и выпустил в Боба очередь из автомата.

Боб и его шестеро охранников, были убиты в считанные секунды, ещё двое, погибли когда, вломились в комнату на выстрелы и один, на парковке возле машины.

– Десять жмуров, прямо как в кино, – засмеялся Степанов.

– Ты меня начинаешь пугать, – нахмурился Хатков.

– А чё? Мне нравится! Вот она, настоящая жизнь! Хорошо, что этот домик на отшибе, в полном уединении стоит, хочешь стреляй никто не услышит. Красота!

– Надо сейф поискать, – сказал Золотарев. – Ну раз уж мы здесь, чего добру пропадать? Менты всё равно всё заберут.

– Мысль правильная, братан, -хлопнул Золотарёва по плечу Степанов. – Только не наследить бы.

– А мы потом, сожжём здесь всё, – сказал Хатков. – Надо только этого, с парковки, в дом затащить. Потом пожарники приедут, зальют тут всё и затопчут. А мы отсюда, на их джипе уедем.

Сейф находился там же, где им устраивал допрос ныне покойный Боб. Вот только закрыт он был на кодовый замок и парни, надрываясь и кряхтя, выволокли его во двор и сунули в багажник джипа.

– Кажется теперь всё. Абдула, поджигай! – крикнул знаменитую фразу из кинофильма Хатков. И Степанов с Золоторёвым бросили в разлитую из канистры бензиновую дорожку, куски горящей бумаги.

***

– Тут стволы ещё нашли. Два обгоревших автомата, я их на экспертизу отправил, не удивлюсь, что это стволы наших патрульных, – сказал Волков. – А эти угольки, похоже всё, что сталось от Боба и его охраны. Сомневаюсь я, что это дело провернули люди Тимохи. Ему сейчас нужно тихо сидеть и не рыпаться, а тут сразу десять жмуров.

– Думаешь, что кто-то красиво со стороны их отработал? – поинтересовался, Барахоев.

– Будем разбираться, – пожал Волков, плечами.

Волкову вся эта история очень сильно не нравилась, кругом сплошные нестыковки и непонятки: «В Тимоху у кафе стреляли из обычного охотничьего ружья, это можно объяснить тем, что оружия тогда у нападавших нормального, не было. Но они почему-то промахнулись с тридцати метров, а потом легко и просто с двух стволов, замочили как говорится, превосходящие силы противника. Да и в патрульных они стреляя из охотничьего ружья, тоже ни разу не промазали. Вот и выходит, что не шибко то они и хотели убивать Тимоху. Может, ошиблись и приняли его за Боба, а позже разобрались и уже отработали как надо? И на рынке, офис не Тимохи ограбили, а Боба. И людей Боба в ангаре постреляли, а потом и самого его замочили. А у Тимохи мотив и он сейчас задержан и кому-то, всё это на руку.»

Глава 3

Гурский

– Депрессивный бред на фоне расщепления разума, как-то сам собой потихоньку сошёл на нет и прекратился даже без применения препаратов, ещё на стадии наблюдения. Негативной симптоматики связанной со снижением активации дофаминовой системы в мезокартикальных структурах, связанных с гибелью определённого ряда нейронов головного мозга, мы не обнаружили. Налицо небольшая социальная дезадоптация, но если провести определенную терапию, то с вхождением в социум, я думаю, проблем не возникнет.

– Вы думаете, что держать Гурского в клинике и дальше, не имеет смысла?

– Думаю, да. У пациента позитивная симптоматика. Дофаминовые нейроны мезолимбической системы активны и даже излишне. Анозогнозией он не страдает и вполне отдаёт себе отчёт, что он болен и ему необходимо пройти курс лечения. Не связанные с реальностью иллюзии, его больше не беспокоят, а желание вытащить свою жену с того света, не противоречит нравственной логике. Он же не стремится и никогда не стремился, выкопать её из могилы и таким образом, попытаться её оживить. Он не маньяк. С человеком случилось несчастье, потерял любимую женщину и не мог с этим смириться. Кто-то в его состоянии обращается к Богу и молит его вернуть утрату, кто-то вытесняет прошлое с помощью алкоголя, кто-то отправляется в путешествие. Человеку просто нужно время, чтобы смириться. Ну а Гурский провёл это время в клинике под нашим наблюдением и теперь, уже успокоился. Мы отправим его в санаторий, он там отдохнёт и через полгодика вернётся к своей прежней жизни.

Алтай

– Вот этот человек наиболее подходит под заявленные вами параметрами. У него погибла в автокатастрофе жена и он попал в клинику прямо из морга куда его пригласили на опознание. Ему поставили диагноз – Депрессивный бред на фоне расщепления сознания.

– Я не силён в медицинских терминах особенно в том, что касается психиатрии. Что это такое? – спросил Доктор.

– Ну, ему иногда кажется, что он не совсем тот кем является на самом деле. В этом состоянии он галлюцинирует и видит погибшую жену, разговаривает с ней и в общем, общается так, как будто она до сих пор жива. Ему кажется, что при определенных обстоятельствах, он смог бы вытащить её с того света, – ответил заведующий психиатрической клиникой, Матвей Николаевич Мухин.

«Доктор завербовал Мухина года три назад, когда отдыхая на юге, тот в пух и прах проигрался в карты и влез в такие долги, что хоть вешайся.

Доктор, в обмен за небольшую информацию о клиентах психиатрической клиники, пообещал ему решить проблему с долгами и Мухин недолго думая, согласился сливать нужную информацию.

Доктор искал человека с нарушенной психикой для выполнения определённого задания и хотел заодно изучить, насколько вообще возможно таким человеком управлять».

– Отлично, Матвей Николаевич, это как раз именно то, что мне и требовалось. А где он теперь?

– Совсем недалеко отсюда, всего в паре километров. Он проходит реабилитацию в нашем санатории, и вы можете увидеть его прямо сегодня. Я выпишу вам пропуск.

Леонид Александрович Гурский, небольшого, всего метр шестьдесят, роста и худощавого телосложения сорокапятилетний мужик, получил от него чёткие указания по подбору девушек для предстоящего жертвоприношения.

Он посетил его, когда Гурский отдыхал в санатории на Алтае. Хорошо одетый человек, весь с головы до ног в белом, попросил разрешение присесть на скамейку рядом с Гурским.

– Какой сегодня день выдался хороший! Светлый! Неправда ли, Леонид Александрович? – сказал незнакомец глядя куда-то в даль.

– Мы с вами знакомы? – повернулся к мужчине, Гурский. – Вы меня простите, у меня что-то в последнее время с памятью, не хорошо.

– Мне о вас очень много рассказывала ваша жена, – ответил незнакомец, продолжая смотреть в какую-то точку перед собой.

– Настя? Вы знали мою жену? – удивился Гурский.

– Ну почему же, знал? Я её и сейчас знаю. Она ведь у нас. В смысле, в том ведомстве, в котором имею честь, трудиться и я.

– Вы или обознались, или просто морочите мне голову. Моя жена погибла.

– Ну, дорогой Леонид Александрович. Погибла, это когда с концами, а у вашей жены есть вполне реальный шанс, вернуться обратно.

– Уходите и не морочьте мне голову иначе, я вынужден буду обратиться в милицию. Тоже мне, Воланд нашёлся, – вспылил Гурский.

– А вы я вижу, закоренелый и убежденный материалист, – усмехнулся незнакомец. – Вы считаете, что весь мир уже у ваших ног. Вы постигли все тайны мироздания и чудес на свете не бывает. Ещё совсем недавно, вы считали, что передача информации на расстояние, это фантастический бред, но потом, вдруг кто-то изобрёл телефон и бред, стал понемногу обретать реальные очертания. Вы убеждены в своей правоте, а мнение миллионов людей которые думают совсем иначе, вас не интересует. Ну я в прочем и настаивать-то, не собираюсь. Не хотите подарить своей жене шанс всё исправить, дело ваше, я так ей сегодня же и передам. Извините, но у меня много дел и я вынужден откланяется.

Незнакомец поднялся со скамьи .

– Да подождите вы! Сядьте! – вскрикнул Гурский. – Вы можете объяснить толком, что происходит? Кто вы такой, откуда и где сейчас находится, Настя? Она что, не умерла?

– Кто я такой, вы поймёте из нашего дальнейшего разговора. А что касается вашей супруги, то я вам уже сказал, она находится у нас. Вернее, не совсем у нас, она сейчас, выражаясь вашими терминами, находится в фильтрационном пункте, в карантине, и ждёт решения о её дальнейшей участи. Народу нынче, знаете ли прибавилось, не успеваем дела разбирать.

– В каком ещё пункте? – нахмурился Гурский.

– В фильтрационном. Ну, после которого, как считают верующие, душа человека попадает в одно из двух, известных вам мест. Отсюда ещё есть шанс вернуться.

– Мы с вами в одной клинике не лечились? – посмотрел с подозрением Гурский на незнакомца.

– Не лечились. Вы меня не перебивайте, пожалуйста, у меня ведь и правда, кроме вас дел хватает, – поморщился незнакомец. – Я вас к вере, склонять не собираюсь. Я вам передам условия, при выполнении которых, ваша супруга сможет вернуться к вам. А станете вы их выполнять или нет, решать вам. Так вот: по определенным категориям поступающего к нам материала, у нас горит план. Не хватает женщин определённого образа жизни. Всяких других полно, а вот именно в этой категории, не хватает. Мы готовы обменять вашу супругу на семь душ из категории пьяниц. Она ведь тоже, как раз из этой же категории. Нам нужны души семи молодых, ведущих не здоровый образ жизни женщин. Каких именно, я вам покажу. Им итак осталось совсем немного жить в этом мире, но они нам нужны именно теперь. План, понимаете ли.

– Я что же, должен их убить, что ли? – обалдел Гурский.

– Не убить, а отправить к месту их постоянного пребывания, чуть раньше срока, только и всего. Да вы не беспокойтесь, вы их когда увидите, у вас все сомнения, в раз улетучатся. Они же по помойкам шарятся, недоедают, мерзнут. Они по плану, все до единой должны насмерть замерзнуть этой зимой. Причём не сразу, а будут ещё долго мучиться. А вы их быстренько к нам отправите, без мучений. Нам ведь, мученицы то не нужны, мало ли, вдруг забракуют. Вам кто дороже, эти помоешные алкашки, или ваша жена?

– Что-то, это как-то, больше на бред похоже, – потер виски Гурский в надежде скинуть наваждение.

– В общем, вот вам список и план с инструкцией, как надумаете, приступайте. Но помните, что времени у вас в обрез. Как только всё исполните, ваша жена к вам тут же вернётся.

– Как мне вас называть? – крикнул вслед уходящему незнакомцу, Гурский.

– Зовите меня просто: «Он», – не оборачиваясь ответил незнакомец.

***

Все девушки в списке, были на вид не старше тридцати лет, среднего роста и среднего телосложения и все они были, сильно пьющими.

В конверте вместе с инструкцией, лежали и деньги, много денег.

В инструкции говорилось, что Гурский не должен при выполнении задания, обращать внимания на их внешний вид. Их лица могут быть сильно запитыми, на них могут быть гематомы, но это не важно. Важно было сделать именно так, как написано в инструкции.

Гурский перед их убийством, должен был их одеть в дорогую одежду, нацепить на них украшения и обязательно, разбить им кувалдой сначала колени, а потом, пробить голову. Сделать это нужно было в строго определённом месте и в определенной последовательности.

Найти такой экземпляр можно было на вокзалах, там где обычно тусуются бомжи, на рынках, где подобные дамы выполняют роль подсобных рабочих, или просто во дворах, где собираются алкаши.

Но Гурскому, нужен был не абы кто, а девушка из списка и трудилась она, на Центральном рынке. Точнее, подрабатывала. После того как вечером закрывались торговые ряды вокруг рынка, эта девушка собирала вокруг них мусор и уносила его в стоящие на территории рынка мусорные баки.

Самое трудное, считал Гурский, будет уговорить девушек поехать с ним в нужное место. Их нужно привезти туда живых и здоровых и как он это будет делать, он не имел никакого понятия. Он вообще не умел находить с посторонними женщинами общий язык, а уж с бомжами, так и подавно.

Леня Гурский разбил план предстоящих действий на несколько этапов.

Первый этап – знакомство.

Второй – необходимо убедить девушку, поехать с ним до его гаража.

Третий – одеть её в приготовленную одежду.

Четвёртый – убедить её поехать с ним в обозначенную незнакомцем точку на карте области.

Пятый – принести девушку в жертву.

К рынку Гурский приехал на Волге, а в гараже у него стоял УАЗ, на котором предстоит добираться до места. Кто знает, какая там окажется дорога и будет ли она там, вообще? На карте одно, а на месте, всё может оказаться совсем иначе. Ритуал необходимо совершить в определенной точке, плюс-минус, километр. Этот пространственный люфт необходим для того, чтобы в этой окружности, можно было выбрать наиболее безлюдное и безопасное место.

Леонид оставил машину на стоянке у старого зоопарка, перешёл по пешеходному переходу дорогу и углубился в лабиринт торговых палаток.

День выдался солнечный и уже с самого утра стояла нещадная жара, усиливаясь раскалившимся за день асфальтом, а наступивший вечер, прохлады так и не принёс. Кое-где, торговцы уже начинали убирать товар и сворачивать палатки. Вокруг них суетились какие-то маргинального вида, личности. Они что-то подметали, помогали таскать до машины товар и убирать мусор.

От жары и яркого солнца, у Гурского сильно разболелась голова и каждый его шаг, отдавался в ней болью.

«Где они тут обитают, фиг его знает? И спрашивать, привлекать к себе лишнее внимание, тоже нельзя, – Леонид с раздражением посмотрел на торгующих на жаре женщин и поморщился от нового приступа боли. – Наверное нужно сразу пойти к мусорным бакам и подождать там, всё равно ведь, весь мусор именно туда и будут носить».