Путешествие в Ерундистику

Сергей Байков

Путешествие в Ерундистику

Кто весел – тот смеется,

Кто хочет – тот добьется,

Кто ищет – тот всегда найдет!

"Веселый ветер"песня И. Дунаевского на стихи В. Лебедева-Кумача из к/ф "Дети капитана Гранта"1936 г.

Посвящаю своему папе – лучшему другу на все времена

Благодарности от автора

Появление этой книги стало возможным в первую очередь благодаря моему товарищу Олегу Алексеевичу Стребижу, человеку неординарному и творческому. Именно он предложил мне написать сказку и издать ее. Я настолько увлекся процессом, что из сказки получился целый роман-фэнтези. После согласования сюжета и плана произведения началась кропотливая работа. Спасибо Олегу за терпение, смелость и доверие.

Большое спасибо за помощь в создании книги моей сестре Наталии Игоревне Поповой. Ее замечания и предложения были очень ценны.

Спасибо моей семье за вдохновение.

Cвет вам и Любовь! Ваш С. Б.

Пролог

По длинному коридору научно-исследовательского института прикладной физики шел мужчина средних лет. Шел он небыстрой, но уверенной походкой и вполне мог сойти за сотрудника данного учреждения, если бы не одна очень важная деталь. Мужчина с головы до пят был закутан в длинный малиновый плащ и больше походил на инквизитора, попавшего в наше время из далекого Средневековья.

Неизвестный был высок ростом и широк в плечах. Из-под накинутого на голову капюшона выставлялся только длинный, аномально большой нос и острый подбородок. Со спины он даже чем-то был похож на руководителя института: тот же рост и комплекция. Могло показаться, что директор НИИ переоделся к новогоднему маскараду, наклеил себе нос из папье-маше и собирается играть какого-то чародея, у которого в рукаве запасено с десяток разных сюрпризов.

Но Товарищ Главный, как его здесь называли, был человеком серьезным и на подобное вряд ли отважился. К тому же на дворе был сентябрь, и до нового года оставалось еще три с лишним месяца. Поэтому появление мужчины в таком одеянии в стенах этого храма науки было хоть и очевидным, но невероятным.

Несмотря на разгар рабочего дня, в коридоре было безлюдно. Все сотрудники разошлись по своим кабинетам и лабораториям, что позволило незнакомцу остаться незамеченным. Шурша плащом, он подошел к двери с двумя табличками. На одной красовалась надпись «Отдел физики магнитных наноструктур». Вторая сообщала, что руководит отделом доктор физико-математических наук, профессор Фадеев Михаил Константинович.

Незнакомец плавно отворил дверь, постоял немного и затем быстро вошел в кабинет. Здесь царил полумрак. Шторы на окнах были задернуты, что придавало приходу инквизитора (будем так его называть) еще большую таинственность. При этом свете плащ незнакомца казался не малиновым, а черным.

Несколько сотрудников сгрудились возле проектора, который бросал крупный прямоугольник света на белый экран такого же размера, висевший на стене, и смотрели какие-то видеоматериалы научного характера. Они сидели спиной к дверям и так живо обсуждали содержание фильма, что даже не повернулись к вошедшему.

Инквизитор закрыл за собой дверь и прошел вглубь кабинета.

– Могу я видеть начальника отдела? – низким голосом произнес он. Реакция последовала не сразу, жаркий спор бывает трудно остановить. Однако высокая фигура в плаще с капюшоном – серьезный повод, чтобы прервать любой научный диспут. Пять пар глаз впились в инквизитора.

– Простите, что вы сказали? – спросила фигура, поднявшаяся из этой группы смотрящих.

– Профессор Фадеев? – поинтересовался незнакомец. – Михаил Константинович?

– Да! – ответила фигура. – Это я! А что, собственно…

– Я хотел бы с вами переговорить с глазу на глаз, – прервал профессора инквизитор.

– Но кто вы? – проигнорировал просьбу незнакомца Фадеев. – И как здесь оказались?

Профессор стоял на фоне высвеченного проектором экрана, и инквизитор видел лишь его силуэт. Так что их позиции казались равными, но только на первый взгляд.

– Это в ваших интересах, профессор, – спокойно, но с легким нажимом на слово «ваших», продолжал незнакомец в плаще. Такая манера разговора иногда действеннее крика.

– Ерунда какая-то, – профессор был озадачен. – А дело не может подождать?

– Боюсь, что нет!

– Может вызвать охрану? – шепотом предложил один из коллег профессора, который тоже привстал. Ответа не последовало.

– Я включу свет, – теперь уже звучал женский голос, и в нем так же чувствовалась твердость, которую не мог не заметить визитер. Женская фигура с хвостом на голове поднялась с места и уже готова была отправиться к выключателю, но инквизитор ее остановил.

– Я попросил бы вас не делать этого, – не меняя тональности в голосе, произнес он. – Мы теряем время! Будет лучше, если мы поговорим с профессором, а уж там будет видно, захочет ли он продолжать свои исследования.

– Даже так? Ну, хорошо! – сдался, наконец, Фадеев. – Коллеги, прошу вас…

Он развел руки в разные стороны и поднял их, показывая своим подчиненным, что им следует выйти. Получилось немного театрально, но действенно.

– Перерыв десять минут! – добавил профессор, после чего сотрудники один за другим покинули кабинет.

– Благодарю! – коротко сказал незнакомец, когда последний выходивший закрыл за собой дверь.

– Итак, я весь внимание! – профессор все-таки решил показать, кто хозяин в кабинете и чья фамилия значится на входной двери. – У вас – десять минут!

Инквизитор подошел к столу, на котором продолжал работать проектор, и скинул с головы капюшон. Привыкшими к темноте глазами профессор Фадеев хорошо мог разглядеть лицо незнакомца.

Носитель малинового плаща обладал длинным крючковатым носом, узкими глазами, которые накрывали сверху густые черные брови. Острый волевой подбородок, в дополнение к носу, чуть ли не упирался в грудь, словно длинная узкая бородка; тонкие губы растянулись в еле уловимой улыбке. Длинные черные волосы, в темноте похожие на продолжение капюшона, свисали до плеч инквизитора.

Профессор впервые видел такую, мягко говоря, нестандартную форму черепа и чуть не присел на стул от удивления. К удивлению вскоре добавился интерес.

– Профессор Фадеев! – голос незнакомца потеплел. – У меня к вам есть предложение, от которого вы вряд ли сможете отказаться.

Фадеев молча переваривал происходящее, что дало инквизитору возможность продолжать. Он сунул руку под плащ и, словно фокусник, вынул оттуда то, что окончательно лишило профессора дара речи. В ладони незнакомца лежала шарообразная субстанция, переливающаяся оттенками красного цвета, диаметром около двадцати сантиметров. Алое свечение наполнило кабинет. Маленькие глаза незнакомца дьявольски вспыхнули, отразив этот свет.

Когда Фадеев внимательно всмотрелся в объект, то заметил, что тот не лежал в ладони неизвестного, а парил в воздухе, в сантиметре от нее.

– Это какой-то фокус? – наконец заговорил он, не отводя взгляда от шара.

– Нет, не фокус, не иллюзия, – произнес инквизитор и медленно убрал руку от объекта. Шар продолжал висеть в воздухе. – Вы можете прикоснуться к нему рукой, чтобы убедиться, что он абсолютно реален.

– Только не говорите, что это антивещество… нельзя просто взять его и принести вот так… в чем вы там его принесли?

– Нет! Это не антивещество, не эфир, не часть млечного пути.

– Но что это, во имя науки, такое? Какой-то плазмоид? – профессор все-таки решился и дотронулся указательным пальцем до шара. Ощущения были странными. Вопреки ожиданиям, шар оказался совершенно холодным и имел упругость и плотность, схожую с теннисным мячом. От прикосновения он чуть отплыл в сторону, словно находился в состоянии невесомости. – Материя…

– Теперь вы убедились, что он настоящий, – удовлетворенно произнес инквизитор. – Не важно, как его называть, впрочем, назовем его шар-охотник!

– Охотник? – профессор, наконец, взглянул на собеседника и смог рассмотреть его маленькие узкие глазки. – И кто жертва?

– Добыча, – поправил его инквизитор. – Так будет правильнее. И давайте я продемонстрирую, профессор. Лучше один раз увидеть, чем вдаваться в долгие рассуждения.

Он посмотрел на шар, и тот, как по команде, подлетел к голове Фадеева. Профессор отпрянул назад.

– Не бойтесь! Это безопасно…

Шар медленно полетел вокруг головы хозяина кабинета и, сделав один виток, вернулся на исходную позицию. Профессора качнуло.

– Что… что со мной?

– Это небольшой побочный эффект, – успокоил его инквизитор. – Сейчас пройдет. Кстати, профессор! Над чем вы сейчас работаете?

– Э-э, секунду… так… мы работаем… над чем же мы работаем? – Фадеев начал ощущать легкое недомогание, будто температура его тела поднялась до тридцати семи градусов. – Что это со мной? Я не помню…

– Вы работаете над созданием первого отечественного аппарата МРТ[1], не так ли, профессор? – уточнил незнакомец.

– О! Да, точно! Именно так! – не скрывая радости, произнес Фадеев. На его лбу выступила легкая испарина. – Что это за провал в памяти?

– Не волнуйтесь! Итак, магнитно-резонансная томография… – незнакомец выпятил нижнюю губу и качнул головой, демонстрируя осведомленность, а затем показал на шар. – Это как раз то, что вам нужно для успешного запуска проекта.

– Но… каким образом это нам поможет?

– Смотрите!

Инквизитор снова положил шар на ладонь, затем поднес его к проектору и запустил в светящийся окуляр. Шар скользнул внутрь прибора и растворился в нем. Поток света, который выходил из окуляра, начал вдруг увеличиваться. Изображение на экране из размытого стало четким, как будто герои видео находились непосредственно в кабинете.

– Но… как? – профессор почувствовал озноб.

– Энергия, которую создала всего лишь одна ваша мысль, может и не такое, – незнакомец поднес руку к проектору, и красный шар, как по волшебству, вынырнул назад и приклеился к его руке. – Я хочу предложить вам возглавить работу над этим уникальным проектом и совершить в этой теме большой научный прорыв. Ученые всего мира мечтают о такой работе. А для вас это шанс завершить создание отечественного томографа и вдобавок спроектировать систему, которая многократно увеличит энергию мысли и сможет питать целый город.

Шар продолжал висеть в руке инквизитора, а на самом деле в воздухе, и действовал на профессора гипнотически.

– И для этого я должен… – он предоставил закончить фразу незнакомцу.

– Для этого вы должны отправиться со мной, – охотно подхватил инквизитор. – И немедленно приступить к реализации проекта. Для этого я приглашаю вас в мою лабораторию, которая станет и вашей.

– Надеюсь, не прямо сейчас?

– Прямо сейчас! Зачем тянуть?

– Но я должен предупредить свою семью, – Фадеев начал искать повод отказаться от немедленной поездки, чтобы хорошенько все обдумать, посоветоваться со старшими коллегами и перенести поездку на другой день, но где-то глубоко внутри себя он уже дал свое согласие. Реплика скорее была дежурной. Не соглашаться же сразу вот так на предложение первого встречного…

– Не утруждайте себя, – оборвал незнакомец. – Ваша семья уже на месте и ждет вас.

Профессор обомлел.

– Где ждет?

– Там, куда я вас приглашаю.

– Это какой-то розыгрыш? Вы сейчас серьезно?

– Как никогда! И, вот еще что, профессор… ваша семья не пострадает, если вы пойдете сейчас со мной.

Фадеев оторопел.

– Галя! Юлька! Что…

Недоговорив, профессор метнулся к своему столу, на котором стоял телефон. Он быстро нажал кнопку автодозвона, рядом с которой стояла надпись «Дом». В трубке завыли длинные гудки. Никто не отвечал.

– Они в полном порядке, – сообщил незнакомец. – И будут в безопасности…

– Если я… – Фадеев положил трубку и достал из кармана своего халата мобильник.

– Если вы будете хорошо себя вести.

Профессор нажал кнопку вызова на сотовом и приложил его к уху. Но снова услышал длинные гудки. Тот же результат.

– Итак? – инквизитор оказался невероятно терпелив.

– Ну, хорошо, – наконец согласился профессор. – Но я все равно не могу вот так уехать. Мне нужно собраться, уведомить руководство о своем отбытии.

– Это все лишнее! – продолжая держать шар в руке, ответил незнакомец. – Вы будете полностью обеспечены всем необходимым на месте, а руководству мы сообщим позже. Не волнуйтесь.

Профессор продолжал стоять у своего стола. Он окинул его взглядом и увидел сборную модель молекулы воды, выполненную из трех пластиковых шаров. Один большой атом кислорода красного цвета и два атома водорода меньшего диаметра, окрашенные белым и расположенные по бокам на коротких стержнях. Фадеев с минуту размышлял. Потом взял модель в руки и открутил больший шар красного цвета.

– У меня тоже есть красный шар! – он подкинул искусственный атом кислорода и поймал его, как какой-нибудь цирковой жонглер.

– Может, хватит играть в модельки, профессор? – не вникая в замысел Фадеева, произнес инквизитор. – Игры кончились. Пора заняться реальной наукой.

– Не могу с вами не согласиться, – ответил профессор, кладя свой пластиковый красный шар на стол, рядом с разобранной моделью молекулы воды. – Тем более, вы не оставляете мне выбора…

– Пожалуй, что так, – спокойно произнес инквизитор, не давая Фадееву опомниться. – А теперь подойдите ко мне и положите руку поверх шара!

Профессор не понял смысла данной просьбы, больше похожей на приказ, но повиновался.

И как только рука его коснулась огненной субстанции, он и его гость взлетели вместе с шаром под самый потолок и растворились в воздухе, будто были чем-то нематериальным. Небольшой вихрь пронесся по кабинету и сорвал со стола Фадеева несколько листов с какими-то расчетами и формулами. Сделав в воздухе невероятные пируэты, они опустились на пол.

В тот же момент, как это произошло, дверь распахнулась, и в кабинет вошли коллеги профессора, которых он отправил на десятиминутный перерыв. Внутри никого не было, только проектор продолжал работать, освещая прямоугольником белый экран. Девушка с хвостом на голове щелкнула настенным выключателем, и в кабинете стало светло.

– Михаил Константиныч? – неуверенно позвала она, оглядывая помещение, хотя прекрасно видела, что там никого нет.

Еще пару секунд четверо сотрудников института стояли в замешательстве. Видимо, искали нормальное научное объяснение исчезновению своего шефа и его нежданного гостя (подопечные Фадеева не уходили дальше коридора и прекрасно видели, что кабинет никто не покидал, по крайней мере, через дверь). Но потом, словно по команде, все разом бросились искать профессора.

Один рванул к занавешенным окнам с проверкой, не спрятался ли тот за шторами, не вылез ли через окно. Двое других начали проверять столы, не сидит ли доктор физико-математических наук под одним из них. Девушка с хвостом на голове раньше остальных сообразила, что произошла чрезвычайная ситуация и без лишней суеты направилась к телефону, по которому минуту назад пытался дозвониться домой ее шеф.

Она нажала кнопку автонабора, рядом с которой стояла надпись «Тов. Главный» и, дождавшись ответа, сообщила:

– Семен Иваныч! У нас ЧП! Михал Констиныч исчез!

– В каком смысле? – спросили на том конце трубки.

– В прямом, – последовал ответ девушки.

Через пять минут тот, кого называли Товарищ Главный, уже слушал доклад осиротевших сотрудников отдела физики магнитных наноструктур о визите странного незнакомца в малиновом плаще. Стоя прямо у стола своего исчезнувшего коллеги и вникая в подробности этой невероятной истории, он обратил внимание на беспорядок, который оставил Фадеев: раскиданные на полу бумаги, разобранную на атомы модель молекулы воды.

– Они что здесь, дрались?

– Шума борьбы мы не слышали, – ответила Главному девушка с хвостом. – Мы были в коридоре и не отходили далеко от кабинета…

Осознание произошедшего пришло к руководителю НИИ не сразу. Он обошел кабинет, окинул его взглядом с пола до потолка, потом вернулся к столу профессора. И вот когда он снова взглянул на одиноко лежавший атом кислорода – этот пластиковый шар красного цвета – то как будто что-то вспомнил. Глаза Товарища Главного блеснули. Похоже, он уже знал, куда делся профессор Фадеев…

Глава 1. Как шаровая молния

Санька Быструхин был самым обыкновенным шестиклассником. Учился он ни хорошо, ни плохо, можно сказать средне. Ничем особым не увлекался, кружки и секции не посещал, читать не любил, а все свободное время проводил за компьютерными играми. Настоящих друзей у Саньки тоже не было, если не считать парочки одноклассников, с которыми его связывала общая игра через Интернет. А так, чтобы зашли в гости, позвали гулять во двор, – нет. Впрочем, неудобств по этому поводу сам Санька не испытывал. Скорее, даже наоборот – его эта ситуация вполне устраивала. А вот родители Сани были очень обеспокоены его однообразной жизнью. Папа то и дело укорял его в этом. Мама, хоть и старалась сгладить ситуацию, но с отцом соглашалась.

В классе Санька ничем не выделялся. Сидел тихо на задней парте и старался поменьше обращать на себя внимание. Ему это хорошо удавалось, но даже самых тихих учеников иногда вызывают к доске. В эти минуты Санька Быструхин совсем не радовался, что про него вспомнили, и скорее хотел вернуться обратно, за свою парту.

Школьные предметы давались Саньке с трудом. Но к труду он не привык и старательно искал повод отложить решение задачек на потом. «Сделаю вечером», или «завтра с утра доделаю», или «начну в понедельник», – так он говорил себе всякий раз, когда нужно было хорошенько потрудиться.

Семья Быструхиных жила в трехкомнатной квартире, на третьем этаже старой пятиэтажки. Санькин папа, которого тоже звали Саша, а точнее Александр Иванович Быструхин, преподавал в университете на кафедре физики. Он был человеком серьезным, ходил с черным портфелем и носил шляпу.

Свою работу Александр Иванович очень любил и постоянно повторял, что физика – наука смелых. Он много времени проводил за книгами, ставил опыты в своей лаборатории на кафедре, писал методические пособия для студентов, читал лекции и вел практические занятия. Несколько раз на таких занятиях побывал и Санька. Александр Иванович брал его с собой, чтобы лишний раз показать реальный мир, отвлечь от компьютера и просто, чтобы был под присмотром. На таких занятиях Саньке откровенно было скучно, и он витал в облаках, подперев голову рукой, или играл в телефоне. Когда отец подходил к сыну с вопросом, не скучает ли он, Санька прятал игрушку под стол и с улыбкой говорил, что все нормально.

Однажды, при возвращении с очередного занятия в университете, между отцом и сыном произошел такой разговор:

– А все-таки наша жизнь – это сплошная физика. Вот листик упал с дерева на землю, а почему? – начал Александр Иванович, после небольшой паузы.

– Потому что осень, – ответил с неохотой Санька. – Осенью всегда листья опадают.

– Совершенно верно! Но почему листья падают на землю, а, скажем, не летают по воздуху?

– Иногда летают, когда ветер, – недоумевал Санька. Когда он не понимал папиных рассуждений, то неохотно поддерживал с ним разговор.

– Они не могут летать вечно. Рано или поздно всякий листочек упадет на землю, – продолжал свою мысль Александр Иванович. – И это потому, сынок, что на листок действует земное притяжение. И если бы его не было, мы бы не ходили по земле, а летали по воздуху.

– Здорово! Я с удовольствием полетал бы…

– Все в нашей жизни, так или иначе, связано с физикой, – как будто не услышав ответа сына, продолжал Александр Иванович. – Вот, посмотри, идет троллейбус, а что его двигает, знаешь?

– Конечно, знаю, – равнодушно отозвался Санька, оборачиваясь в сторону проезжающего мимо троллейбуса. – Ток в проводах.

– Верно! Электрический ток. А как этот ток попадает в провода, знаешь?

– Неа, – с удивленной насмешкой прыснул Санька.

– Ток попадает в провода с электростанции, которая его выработала и по проводам доставила нам на службу: в общественный транспорт, в дома, в наши розетки и выключатели, – продолжал свою лекцию Александр Иванович, подняв для важности указательный палец вверх. – Вся наша жизнь есть физика.

– Пап, ну и зачем мне это знать? – вдруг нарушил отцовский настрой Санька. – Мы просто сядем сейчас в этот троллейбус и поедем домой. Делов-то…

– Знание помогает решать проблемы, – не унимался раззадоренный отец. – Вот сломается троллейбус, что бы делал водитель, не зная законов физики? Полез бы куда не следует, получил бы удар током и погиб. Знания же дают ему силу, он может починить неполадку, не причинив вреда здоровью своему и окружающих.

– Ну и что, я возьму телефон, да загуглю, как починить троллейбус, посмотрю видосик и готово, – не уступал Санька и в подтверждение своих слов достал из кармана телефон. – Сейчас же все есть в Сети, пап. К чему напрягаться?

– Хорошо, что есть! – хитро улыбнулся Александр Иванович. – А что будешь делать, если я у тебя телефон заберу?

На этих словах Александр Иванович медленно вытянул гаджет из Санькиных рук. Саня завис. Отец продолжал:

– И попросить не у кого будет…

– Ну, не знаю.

– То-то и оно, сын! – торжественно заключил Александр Иваныч, возвращая телефон Саньке. – Учиться нужно всему и накапливать знания в своей голове. Тогда сможешь решать любые задачки без труда. А физика – наука важная. Запомни, она тебе жизнь может спасти!

Такие разговоры Санька не любил. Отцовские наставления для него были похожи на те лекции, которые читал своим студентам Александр Иванович: непонятные и скучные.

* * *

Санькина мама – Наталия Сергеевна Быструхина – была учителем немецкого языка и работала в той же школе, где учился Санька. Она трудилась по своему расписанию, поэтому в какие-то дни могла уходить на работу с раннего утра, а в какие-то – только после обеда. В такие дни Саньку ждал роскошный завтрак, как называл его папа, – каша или пельмени. Когда мама уходила рано, как правило, вместе с сыном, Саньке приходилось завтракать кукурузными хлопьями или бутербродами с чаем.

Мамин голос в семье был вторым после папы. Будучи хорошим педагогом, она прекрасно управлялась с домашними делами и была отличной хозяйкой. Поэтому, когда речь заходила об уборке или покупках в магазине, здесь папа уступал бразды правления маме, а если был не занят, то всегда помогал ей.

Квартира, в которой жила семья Быструхиных, больше напоминала библиотеку: повсюду были книги. В спальне родителей стоял большой книжный шкаф, в Саниной комнате – книжные полки, а в гостиной – высокий, до самого потолка, стеллаж с книгами.

Книги были художественные и научные, современные и очень старые. Часть полок была забита техническими журналами, которые папа выписывал по работе. Некоторые папины методички хранились в разных местах квартиры, прямо в пачках. Время от времени они исчезали, а на их месте появлялись новые. Это папины научные труды, которыми он снабжал своих студентов.

Санькины родители жили дружно, старались вместе выбираться на природу, ходили в кино, бывали в гостях у соседей и принимали их у себя дома. Когда Саня был помладше, он чаще проводил время с родителями, но постепенно стал избегать совместных мероприятий и больше любил побыть дома, за компьютерными играми.

Надо сказать, что игры – это было единственное, что волновало Саню всерьез. Он настолько сильно погружался в этот виртуальный мир, что мог часами сидеть за компьютером, забыв о реальности. Его главными кумирами были герои вымышленных вселенных. Там Санька чувствовал себя своим; там мог реализовать всего себя, а если что-то не получалось, всегда была возможность переиграть эпизод. В этих играх не нужно напрягаться, не нужно учиться – всюду есть подсказки и дополнительные жизни. В этом мире Санька Быструхин был король.

И вот однажды вечером, когда родители ушли в гости, Санька, не доделав уроки, по привычке, бросился к компьютеру. Саньке не терпелось начать игру, тем более что его игровые товарищи, Вовка и Гришка, уже освободились от своих дел и ждали начала боя.

Наушники надеты. Мышка под рукой. Старт…

На мониторе компьютера разгорались нешуточные страсти. Главный злодей в очередной раз собирался завладеть сокровищами и скрыться в неизвестном направлении, прихватив при этом и красавицу принцессу – дочь короля викингов.

Санька неистово двигал мышкой и бил, что есть мочи, по кнопкам на клавиатуре. В наушниках шумела музыка вперемешку с ударами, издаваемыми оружием, которое выбрали для борьбы со злом Санька и его виртуальные подручные. В ход шли стрелы, томагавки и палицы. Навстречу летели камни и раздавались чертыханья главного злодея. Вот-вот Санькина дружина одержит победу.

Как вдруг внутри игры появился еще один участник. Его не знал ни Санька, ни его друзья. Он вклинился в действие и стал всячески отвлекать участников погони от выполнения своей миссии. Санька даже на секунду завис и оторвал руки от клавиатуры: