Небо в призраках

***

Бежала, не останавливаясь, до тех пор, пока грудь не сжало стальным обручем боли. Едва замедлилась, как тут же упала на землю, запутавшись в онемевших от бега ногах.

Пошевелиться не было сил. Так и лежала, уткнувшись в опалую листву и пытаясь отдышаться. Воздух входил в легкие с противным хрипом и причинял жгучую боль. Как же она устала.

Через немного, почувствовав, как начинает дрожать от холода, перевернулась на спину и взглянула на небо. Яркие звезды проглядывали сквозь костлявые ветви деревьев. И что же ей теперь делать? Что? Куда податься? В поселение ей не вернуться, в замок тем более. Но необходимо хотя бы двигаться, иначе скоро она окоченеет. Умрет ли от переохлаждения? Навряд ли. Вампиры же живучие. Габи, закрыв ладонями лицо, всхлипнула от жалости к себе. Ну почему, почему все именно так, как она больше всего боялась? Зачем молила сохранить ей жизнь? Ведь не о такой просила! Хотела остаться человеком! Глупая!

Слезы обжигали щеки колючим теплом. Холод пробирался под кожу и стягивал мышцы. Габи еле поднялась на дрожащие ноги и огляделась вокруг. Сплошной лес. Выхода нет – нужно идти. Почему–то на ум пришла история Ведьмы. Может, сейчас Габи идет по тем же местам, где шла она? И куда ведьма одна, беременная, вообще могла уйти? И она еще себя жалеет. Той, с кого все началось, пришлось намного тяжелей.

Габи осмотрела себя, впервые задумавшись о том, как она выглядит. Платье порвано со спины и держится на теле за счет рукавов, которые плотно обхватывают руки. Она поежилась от ледяного ветра, задевшего спину, обхватила себя руками и охнула, поняв, что на груди висит кулон. Не может быть! Ворох мыслей заполнил голову. Он одел ее, вернул кулон, обратил и затем выкинул в яму. Зачем? Решил поиграть, а игрушка сломалась? Подумал, что умерла? Или… специально выпустил на свободу, чтобы потом начать охоту? Он может. Он бесчувственное чудовище! Монстр!

Злость отхлестала Габриеллу по щекам и отрезвила разум. Раз жива, значит так надо, значит есть в этом какой–то смысл! Джек! Ее Джек! Она должна отомстить. За него и свою семью. Этот монстр растоптал все, что было святого в ее жизни.

"Отпусти. За дело он помер, за великое дело. Его смерть – начало конца. Послушай меня, важная задача на твои плечи легла, непростая. Нельзя плакать. За тобой народ. Главное, не сдавайся", – всплыли в памяти слова колдуньи. А ведь она же оказалась права, родители живы… наверное.

Габриелла неосознанно потянулась к шее и, нащупав кулон, погладила дерево. Они живы. Ей необходимо их найти. Они же не бросят ее? Или бросят? Габи мотнула головой. Они ни в чем не виноваты и если живы, то она должна лишь порадоваться за них.

"В лес иди, запомни, в лес. На запад, в лесную пустошь. Солнце тебя приведет", – как сейчас прозвучали слова ведьмы.

– Солнце! – вскрикнул внутренний голос. Габриелла встрепенулась и с ужасом оглянулась вокруг.  Один только лес. Где ей спрятаться? И нужно ли прятаться? Может, это выход? Покончить с этим раз и навсегда! Малодушие цепко схватило все чувства. Снова накатила апатия. Реально ли в одиночку выстоять перед вампиром?

"А сдаться разве выход?" – поинтересовался тихий голосок. Не выход. Габи это знала.

Еще раз окинув взглядом деревья вокруг, с решимостью двинулась вперед, обдумывая, как пережить грядущий день. Через немного потянуло промозглой сыростью. Где–то поблизости была река. Габи положилась на чутье вампира и стала пробираться сквозь высохшие заросли высокой травы. Река встретила ее антрацитовой чернотой. В мерцающем свете звезд она воистину выглядела устрашающей. Габи присела на берегу и, зачерпнув дрожащими руками ледяную воду, умыла лицо.

"Река отобьет запах, – подумала Габи, не отрывая взгляда от воды. – Но спрятаться где–то все–таки надо"

Время утекало как вода в реке, и понять, сколько осталось часов до рассвета, она не могла. Габриелла решила держаться берега, хотя ледяная прохлада воды пробирала до костей.

Прошла совсем немного, когда на глаза попалось раскидистое дерево, склонившееся к воде. Корни черными змеями прорезали крутой берег, пытаясь ухватиться за землю. Мощные переплетенные стебли лианы, ластились к мощным корням и свисали до самой воды. Но Габи благодаря своему новому зрению отметила другое – под корнями дерева было достаточно места, чтобы спрятаться. Стоило немного разгрести землю и постараться чем–то прикрыть голые ветви. Она взобралась на крутой склон берега и облегченно выдохнула, увидев высокую ель. Попытка не пытка.

Казалось, что все происходит не с ней. Только недавно она с девчатами из поселения укрывала под зиму посаженные растения, а теперь она вампир, который пытается спрятаться от солнца. Это как насмешка судьбы. Габриелла кинула огромные лапы ели на землю около корней дерева и тяжело вздохнула. Еще немного надо продержаться, а днем она постарается отдохнуть. И тут она заметила, как стало бледнеть затянутое облаками небо. Времени было в обрез. Габи схватила раскидистые лапы и принялась хаотично привязывать их к лианам. Время шло на считанные минуты. Еще одна лапа слева и здесь стоит прикрыть прогал. Еще и еще, пока не использовала все. Забралась под корни и оценила свой просчет – места было не так много, как показалось вначале. Паника сжимала в тиски. Копать. Единственный выход. И Габи принялась ковырять пальцами промерзшую землю, сдирая в кровь ногти. Не замечая боли, молилась, чтобы успеть. Сдерживала слезы до последнего, пока не поняла, что сможет спрятаться.

До конца не верила, что смогла. Успела. Кожа неприятно зудела и пощипывала. Свет был, но рассеянный. Облака на небе, словно благословение богов, защищали ее от осеннего солнца. А только пару дней назад с наслаждением встречала рассветные лучи. Сколько пройдет времени, когда она сможет почувствовать тепло солнца снова?

Габи откинулась на спину и замерла. В голове гудело. Все звуки мира с рассветом усилились в сто крат. Это сводило с ума. Она глубоко вздохнула и постаралась отгородиться. Пока у нее есть время, надо обдумать, что делать дальше, куда идти. Столько вопросов кружило в голове! Главный из них–зачем? Зачем он сделал это с ней? Просто так? Решил поиграть, вдруг выживет? Но зачем тогда бросил в яму? Подумал, что мертва? А если обнаружится, что ее там нет? Что тогда? Отправит своих воинов в погоню? Габи невольно вспомнила Рича… Сможет ли она скрыться от него?

Мысли душили. Разум туманился. Силы покидали ее. Если заснет сейчас, то кто знает, проснется ли следующей ночью? Но если хочет выжить нужно хотя бы поспать. Габриелла подобралась, кутая ноги в юбке и прислонилась щекой к земляной стене. Она только немного вздремнет. Река, казавшаяся безмолвной в ночной тиши, будто бы проснулась утром, как и все живое. Ее монотонные переливы вводили в приятное одеяло сна. Все померкло.

***

Очнулась резко. Первое чувство – голод. Сильный, поглощающий, болезненный голод. Живот сводило. Во рту пересохло. За ветками было темно. Значит, ночь уже взяла на себя бразды правления. Габи с трудом размяла затекшее тело. Как и думала – холод не являлся чем–то страшным для вампира. Но от чего–нибудь теплого, согревающего не отказалась бы. В насмешку разум подбросил ей видение высокого, крепкого вампира, которого вчера она приложила о землю.

Вода из реки чуть отрезвила своей прохладой. Габриелла сквозь нахлынувшую апатию тела и духа, пыталась собраться с мыслями. Если пойдет дальше, то нет уверенности, что найдет место, чтобы укрыться следующей ночью. Сидеть же здесь представлялось ей сомнительным спасением. Рано или поздно ей потребуется пища. Желудок при этих мыслях дал о себе знать очередным болезненным спазмом. Есть хотелось не меньше, чем испить свежей крови. Была не была.

Габи запрыгнула наверх и продолжила путь вдоль отвесного берега реки. Из рассказов родителей помнила, что пустошь несколько раз пересекает река, а значит, идя вдоль берега, рано или поздно она все равно попадет туда.

Чем дальше вглубь, тем чаще встречались колючие ели. Земля была усеяна опалой листвой и хвоей, которая постоянно впивалась в ступни. Поначалу это раздражало Габи, но потом она привыкла. Боль лучше всего напоминала, что она все–таки жива.

Поначалу не придала значения тому, что чаще стала спотыкаться. И только когда оказалась плашмя на земле поняла, что выдохлась. Не было сил подняться и двигаться дальше. Лежала, уткнувшись в опалую листву и вдыхала запахи леса. Притупленные, ускользающие. Звук исчез. Мир таял, а потом резко перевернулся с ног на голову. Только и смогла понять, что лежит на спине, а небо ей заслоняет безликий темный силуэт.

Глава 7

Моргнула раз, другой, пытаясь сфокусировать зрение. Силуэт приблизился к ней и потянулся к ее шее. Габриелла хотела оттолкнуть, не позволить до себя дотронуться, но все, что могла, это не впадать в панику. Тем временем пальцы с огрубевшей потрескавшейся кожей приподняли ее кулон. Во внезапной вспышке света Габи смогла рассмотреть лицо и замерла от неожиданности. Отец? Она не знала, не слышала, произнесла ли эти слова вслух. Взгляд колючих цепких глаз обратился к ней. По его лицу промелькнула тень раздражения. До того это было больно, что у Габи даже сердце кольнуло…

Отец приподнялся, его губы шевелились, когда он разговаривал с кем–то, кого Габи не могла рассмотреть за пламенем факела.

Ну вот, она нашла их. Но ей не рады, не так ли?

– Убей, – прошептала она, не зная, слышат ли ее. Отец резко повернул к ней голову и под его жестким взглядом Габриелле захотелось сжаться в клубочек. Он молча изучал ее лицо, а она не смела отвести от него глаз. Он изменился. В плечах отец стал еще шире, чем она его помнила ранее. Обветренное лицо избороздили морщины. Взгляд стал холодным и сосредоточенным.

Все это время они выживали, приспосабливались, боролись. А она просто хочет уйти, сбежать. Недостойная дочь. Не оправдавшая надежды реальность.

Внезапно на нее обрушился шквал звуков, запахов. Сильнее всего был равномерный стук, который отодвинул на задний план все остальное. Биение сердца. Голубая жилка на шее отца. Запах его кожи, древесный с кислинкой мужского аромата, и его крови… притягательной, упоительной.

– Не смей!

Габриелла метнулась с земли и врезалась в дерево, соскребая ногтями кору словно масло. Она сходит с ума. Аромат крови затмевает разум. Если она сейчас не уйдет, то убьет кого–нибудь. Она не может! Нет!

– Габриелла, – тихий голос отца обволакивал теплотой.

– Прости, – всхлипнула она. – Она сводит с ума. Я не могу… Уходите. Быстрей… Я не могу этому противиться. Я не могу…

– Можешь!

Габи спустилась к подножию дерева, все еще обхватывая его руками. Знала, если разожмет, то все пропало. Рядом упали железные кандалы.

– Одевай, – прозвучало с тоской. Габи повернула голову, но понять, что выражало лицо отца, не могла – слезы затуманили глаза. Габриелла осторожно потянула на себя металлические оковы. Трясущимися пальцами закрепила их на одном запястье.

– Повернись, – приказал отец. – Руки за спину.

Габриелла послушно выполнила то ли приказ, то просьбу. Так неоднозначно звучали слова родного человека. Звякнула цепь и шершавые пальцы проворно заковали ее в кандалы.

– Все будет хорошо, девочка моя, – прошептал отец и отстранился, не дожидаясь ее ответа.

Габи не знала, что ей делать дальше. Так и стояла, замерев и пытаясь осмыслить слова отца. На ее плечи легла теплая накидка. Габи подняла голову и встретилась со взглядом красивых озорных глаз.

– Привет, сестренка, –  произнес Рафаэль, улыбаясь.

– Раф…

– Ага. Не ожидала? Я рад снова тебя видеть.

Габриелла всхлипнула и спрятала лицо на груди брата. Пока она плакала, он гладил ее по волосам и нашептывал слова утешения. Он совершенно не боялся ее. Для Габи это было важней всего. Он – ее половинка. Рядом с ним она чувствовала себя уверенней и спокойней. Ее брат. Как же она по нему соскучилась!

– Какой была плаксой, такой и осталась, – притворно пожурил ее Раф. Они оба знали, что Габриелла никогда не плакала и стойко выносила все тяготы, которые выпадали на ее долю. Его слова вызвали улыбку. Она отстранилась и шмыгнула носом.

– Можно… можно мне воды, – тихо попросила Габриелла.

– Конечно, – тепло улыбнулся ей Раф, доставая флягу. Он помог ей напиться, а потом, посерьезнев, достал небольшой пузырек. – Тебе бы еще вот этого глотнуть.

– Что это? – подозрительно присматриваясь к зелью, поинтересовалась Габи.

– Ведьмовское снотворное, – пряча глаза, ответил брат. Габриелла осознала, что несмотря на всю его доброжелательность, ей не доверяют. Но как бы поступила она, окажись рядом монстр, в любой момент мечтающий впиться тебе в горло.

– Отрава?

– Нет! – возмутился Раф, резко вскинув голову. – Ты что несешь, малая? Даже не смей думать такое!

– А что мне думать? – огрызнулась Габи.  "Точь–в–точь, как в детстве", – промелькнуло в мыслях. – Я чудовище, если ты не заметил. Даже Первый от меня избавился.

– Вот поэтому и должна принять это. Ведьмы специально намешали. Связь от этого слабеет. Он найти тебя не сможет. Да и ты поспишь немного… Нам легче будет тебя в лагерь доставить, – Раф снова улыбнулся. – А то вдруг я покажусь тебе очень вкусным.

– Дурень, – вздохнула Габи. – Каким был таким и остался.

***

Властитель уже который час сидел в своем кабинете и, не отрываясь, смотрел на пламя в камине. Поначалу его настроение было на высоте – девчонка пережила ночь. Не этого ли он от нее хотел? Днем даже он чувствовал, какой дискомфорт солнечные лучи причиняли новообращенной. И он делил это чувство с ней пополам. А как иначе?

Все шло по плану пока в один момент он внезапно не перестал ее чувствовать. Абсолютно. Только что была, растерянная, и в миг нет ее. Ни боли, ни чего–то еще. Что она сделала? Убила себя? Могла ли? Или потеряла сознание? Но даже это не могло лишить его связи с ней. Ведь днем прекрасно чувствовал ее. Что произошло? Он каждую минуту пытался снова и снова найти ниточку, связывающую их, но тщетно. Это изматывало.

В дверь постучали и на пороге появился один из слуг, которого мысленно позвал Первый.

– Вы звали меня, господин?

– Мне нужен Ричард. Позови его.

Слуга не сдвинулся с места. Во взгляде мелькнула растерянность.

– Где он? – нахмурился вампир.

– Его нет, мой господин.

– Давно?

– С утра никто не видел.

Первый побарабанил пальцами по краю стола, выражая свою нервозность.

– Свободен, – зло бросил он слуге. Тот не был дураком и поспешил удалиться.

Властитель откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. Как все не вовремя. Ричарду стоит сделать выговор. Если раньше на эти его отлучки Первый закрывал глаза, то сейчас они стали выводить его из себя. И куда только шастает этот мальчишка? К женщине, как он сам говорит, или…? Дурное предчувствие зародилось в глубине, там, где билось его черное сердце. А за этим пришла уверенность, что он больше никогда не увидит Ричарда. По крайней мере, не на своей стороне. Неужели девчонка так глубоко запала в душу этому воину? Или тут что–то другое? Первый стал перебирать в памяти все моменты, ранее оставленные без внимания, но сейчас, под другим углом, они казались не такими уж безобидными. Кто был во всех рейдах, когда на повозки, везущие кого–то из родных маленькой вампирши, происходило нападение?

Когда забирали отца семейства, Ричард впервые попросился в отряд. Побег списали на неопытность сопровождающих. По описанию воинов они все как один преследовали жертву, но та как сквозь землю провалилась. Тогда решили, что человек погиб, прыгнув с крутого уступа в реку. Через несколько лет забрали мальчишку. И снова в отряде был Ричард, но тогда он уже возглавлял его. И снова нападение. Снова человечишке удалось уйти. Ричард тогда злился так, что еще несколько дней к нему боялись подходить его же воины. Он даже умудрился ввязаться в драку. Тогда Властитель списал это все на его провал в желании выслужиться. После непродолжительного разговора, сам Первый успокоил его ярость и убедил, что не держит на него зла – даже если человек выжил, то долго ему одному в лесу не прожить. На место сбежавшего он предложил Ричарду отправить новый отряд в поселение и забрать мать. И тогда–то Рич и пропал впервые. Точнее Властитель сам его и отпустил, дав мальчишке время, чтобы остыть. Тот был против, настолько что пришлось припугнуть. Кто с кем тогда играл? Он ли с мальчишкой или тот с ним? И хотя мать забирали другие вампиры, нападение было как будто спланировано. Тогда погиб один из его воинов. Остальные говорили, что тот якобы помогал женщине. Первый поверил. Произошедшее с братом и матерью Габриеллы имело логичное объяснение – им помог погибший вампир… который дружил с Ричардом. И тот, узнав о смерти друга, предателя, хорошо разыграл очередной спектакль, всем видом показывая, что это был для него удар в спину.

И теперь не казалось странным, что Рич просил девчонку себе. Первому доложили о странном для воина поведении с ней, заботе, внимании. Только вот не уберег ее. Саркастическая улыбка сползла с губ Первого – а вдруг и тут он ошибся?

***

Габриелле показалось, что она лишь на мгновение прикрыла глаза, но когда вновь их распахнула, то маячившие за толстыми прутьями решетки оголенные деревья привели ее в состояние ужаса. Потребовалось несколько секунд, чтобы Габи смогла оценить ситуацию. Мозг лихорадочно подкидывал варианты того, кто запер ее в этой ужасной клетке. И лишь когда вспомнила, что произошло с ней недавно в лесу, поняла, что все более или менее в порядке. Она в поселении Непокорных. Должна быть там. Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание, подошла к краю клетки и посмотрела по сторонам. То тут то там были разбиты палатки, в которых еле заметно поблескивали огоньки. Откуда–то до нее долетел приятный запах еды. В животе образовался тугой комок, отзывающийся болью при каждом движении. Очень хотелось есть. Габриелла присела тут же у края, надеясь, что над ней сжалятся и дадут хотя бы небольшой кусочек хлеба.

Некоторое время спустя послышались шаги. Габриелла надеялась увидеть брата, но напротив, изучая ее пронизывающим до косточек взглядом, стоял отец. В руках он держал внушительный сверток, от которого веяло вкусным запахом. Габи невольно облизнулась. Запах еды сводил с ума, но, видимо, отец неправильно расценил ее реакцию.

– Отойди к стене, – велел он. Габи стало невыносимо больно от его слов. Она отошла в угол, села спиной ко входу. И не потому что надеялась, что так отцу будет спокойней, а попросту не хотела, чтобы он видел слезы в ее глазах.

Дверца клетки со скрипом захлопнулась, звякнул ключ в замке. Не видела, но чувствовала, как он стоит и смотрит на нее, но то ли слов не находит, то ли просто оценивает ее опасность для окружающих.

Развернулся через какое–то время и ушел прочь. Лишь когда затихли шаги, Габи подняла голову, вздохнула полной грудью и вытерла слезы.

Помимо еды отец принес еще одежду и шкуру, на которую Габи уселась, постелив на пол. Ела быстро, боясь, что еда остынет. Казалось, что с того дня, когда мешала похлебку в своей лачужке, прошли месяцы, а не дни.

После того, как утолила голод, переоделась в теплую одежду. Сразу же показалось, что все горести позади – она сытая, согретая. Пускай и в клетке, но ведь уже не желает крови, а, значит, у нее есть шанс.

Спустя некоторое время пришел Рафаэль, как всегда неунывающий и озорной.

– Ну как ты здесь, малая?

– Намного лучше, – искренне улыбнулась ему Габи. Присутствие Рафа вселяло в нее веру, что она со всем справится, и у них у всех все будет хорошо.

– Поела?

– Да, спасибо. Все было очень вкусным.

– Мама готовила, – как бы невзначай бросил он и внимательно посмотрел на нее. Слова застряли у Габи в горле. Единственная, кого она еще не видела, была мать.

– Она…, – Габи боялась озвучить свой вопрос.

– Она еще не знает, – как всегда поняв с полуслова сестру, ответил Раф. – Отец не стал ей ничего говорить… пока что.

Габриелла кивнула, соглашаясь с принятым отцом решением. Действительно, так будет лучше. Ее мать очень ранима, а то, что она уже дважды хоронила близких ей людей, истерзало ей душу. И пусть они все живы и здоровы, но неизвестно, как она воспримет новость о том, что ее дочь стала чудовищем.

– Понимаю, – все, что могла ответить Габи. Она чувствовала, как к ним приближается отец, и от его холодной решимости, ей хотелось спрятаться. Он смерил Рафа недовольным взглядом. Брат сделал вид, что не заметил этого.

– Мне надо поговорить с Габи, – начал отец. – Ты не мог бы…

– Не мог, – прервал его Раф.

Они несколько секунд сверлили друг друга взглядом. Отец сдался первым. Он повернул голову к Габи и без предисловий произнес:

– Нам нужно, чтобы ты рассказала все, что с тобой произошло, начиная с того дня, как тебя забрали из поселения.

Габриелла медлила. В памяти всплыла жестокая сцена убийства ее друзей и Джека. Было невыносимо вспоминать это, а рассказать и того сложнее, но она рассказала. О планах Джека, о побеге мальчишек и о казне. Рассказала о Ричарде и Магде. Но вот когда дошла до сцены в покоях Властителя, нервы ее не выдержали, и она заплакала. Брат и отец все поняли без слов, и Габи была благодарна им, что могла опустить унизительные подробности. Она признала, что просила сохранить ей жизнь, но не думала, что Первый превратит ее в себе подобного монстра. Отца и Рафа кажется ничего не удивило в сказанном Габи, но вот когда она стала рассказывать о том, как напала на вампира, лица обоих немного просветлели.

– Было бы хуже, если тебе попался человек, – отец попытался впервые утешить ее. –  Вампир оклемается. Ничего ему не будет. К тому же его кровь приглушит жажду. На время, но все лучше, чем ничего.

Больше отец ничего сказать не успел.

– Габи!

Мать бежала к ней со всех ног. В глазах ее блестели слезы. Ни брат, ни отец не стали ее задерживать. Мать подбежала к клетке и без тени страха протянула руку сквозь прутья. Горячая ладонь погладила Габриеллу по щеке. Родной запах, усиленный вампирским чутьем, ударил по обонянию сильнее обычного. Она прильнула к ладони, и слезы брызнули из глаз.

– Девочка моя, что же они с тобой сделали, – причитала мать, а она боялась смотреть на нее. Боялась испугать или оттолкнуть своим видом.

Отец положил ладонь на плечо супруги. Этот жест не остался незамеченным для Габи. Пусть она и не ощущала голода, но мать действовала необдуманно.

– Все в порядке, мам, – она провела рукой по ее ладони, сжала на мгновение и отстранилась первой. – Теперь я рядом, и мы снова вместе.

– Да—да, – закивала мать и, будто вспомнив о чем–то очень важном, засыпала ее вопросами.

– Тебя покормили? Ты голодная? Что же мне не сказали раньше, я бы…

– Мам, все в порядке. Меня накормили. Все было очень вкусным. Раф сказал, что это ты готовила.

Мать всхлипнула и уткнулась в плечо мужа. Габриелле было больно видеть ее в таком состоянии.

Отец шептал утешения, но от них плечи матери лишь сильнее подрагивали. Габи хотела утешить родительницу, но слова здесь были бессильны. Ничего уже не изменить. Она такая, какой сделала ее судьба. Другой уже не будет. Раф кивнул отцу и тот, приобняв супругу, направился в сторону палаток.

– Она очень волновалась за тебя, Габи, – произнес Рафаэль, провожая взглядом родителей.

– Мы обещали ей, что обязательно вернем тебя… наша вина, что все так вышло.

– Никто не виноват, Раф. Всех не спасти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.