Цербер армейского тыла. Генерал Макс фон Шенкендорф и журнал боевых действий его штаба

В сентябре 1941 г. в состав корпуса Шенкендорфа включили 339-ю пехотную дивизию. Части соединения развернули настоящую охоту на евреев. В частности, 691-й пехотный полк дивизии в период с 9 по 11 октября 1941 г. уничтожил более 100 евреев, включая женщин и детей, в районе населенного пункта Круча Смоленской области[100].

Командир 339-й пехотной дивизии, генерал-майор Георг Хевельке[101], в сообщении о деятельности за ноябрь 1941 г., которое было направлено в штаб Шенкендорфа, отмечал, что население чувствует себя свободнее после «освобождения от евреев и политически вредных элементов». Он предложил «искоренить всех вредителей и бесполезных едоков (бежавших и снова пойманных красноармейцев, бродяг, евреев и цыган)»[102].

Одним из самых жестоких соединений, входивших в состав корпуса охранных войск Шенкендорфа, была 707-я пехотная дивизия. Командир соединения – генерал-майор Густав фон Бехтольсхайм[103] – был радикальным антисемитом, инициатором и вдохновителем карательных мероприятий. 707-я пехотная дивизия проводила свои акции как в тыловом районе группы армий «Центр», так и в областях генерального округа «Вайссрутения», где она отвечала за территорию более 60 тысяч квадратных километров[104]. С сентября до конца декабря 1941 г. соединение расстреляло около 20 000 евреев, а с января до марта 1942 г. – еще 7000–8000 человек[105]. Фактически, как отмечает исследователь Д. Поль, уничтожая еврейское население, дивизия Бехтольсхайма «в значительной степени взяла на себя функции аппарата СС и полиции»[106].

Активно принимали участие в истреблении евреев полевые и местные комендатуры, подчиненные охранным дивизиям. Многие коменданты стали организаторами и главными руководителями казней, в том числе в местечке Быхов (обер-лейтенант Манке), в Ветринском районе (Гайгер), в Гомеле (обер-лейтенант фон Майбаум), в Глуске (Хофман), в Дрибине и Рясно (Август Пройс), в Зембине (Илек), в Корме (майор Розмайзель, обер-лейтенант Ферман), в Жлобине (майор Грубер), в Лиозно (майор Кранц), в Мстиславле (майор Крупп), в Оболе (лейтенант Гензель), в Пропойске (Дамюлер, Крем), в Россонском районе (О. Ленц), в Сенно (капитан Бирман), в Смолевичах (Миллер), на станции Солтановка (Ганс Козырь), в Мозыре, Хойниках, Ушачах и Чаусах (Варус), в Черикове (Фишер), в Чечерске (Боксберг), в Шамово (капитан Шрадер), в Шумилино (обер-лейтенант Мюллер) [107].

В убийстве евреев также принимали участие мобильные команды тайной полевой полиции. Так, в августе 1941 г. 723-я группа ГФП расстреляла председателя деревни Рудковщина, политкомиссара и 19 евреев[108]. 709-я группа ГФП привлекалась к массовой казни евреев в Борисове, которая произошла 20–21 октября 1941 г. Жертвами этой акции стали около 8000 человек. Командир 709-й группы, Георг Штагер, был одним из тех, кто выступал с речами, разжигающими ненависть, и призвал убивать евреев силами немецкой полиции[109].

Отдельного внимания заслуживает вопрос взаимодействия охранных войск с органами СС и полиции, действовавшими в тылу группы армий «Центр». Как отмечает историк М. Кюпперс, «под эгидой Шенкендорфа были созданы необходимые предпосылки для обширного истребления евреев»[110]. Практически с первых дней похода на Восток между охранными дивизиями и СД установились тесные контакты. По сообщению от 19 июля 1941 г. командира оперативной группы «Б», бригадефюрера СС Артура Небе, эти контакты были «превосходными», а с начальником тыла группы армий «Центр» было достигнуто «полное согласие относительно нашей дальнейшей деятельности»[111].

Охранные войска оказывали СД помощь в проведении массовых расстрелов, начиная от предоставления грузовых автомобилей для транспортировки тех, кто подлежал ликвидации, и заканчивая герметическим оцеплением тех мест, где осуществлялись экзекуции. В некоторых случаях выделялись подразделения саперов, которые взрывали края открытых могил с трупами, чтобы скрыть следы преступлений. Наряду с этим не прекращался поиск евреев, коммунистов и цыган в транзитных лагерях для военнопленных, подконтрольных охранным дивизиям. Все «расового неугодные элементы», обнаруженные там, передавались СД[112].

Особенно тесные отношения сложились у Шенкендорфа с высшим фюрером СС и полиции в Центральной России Эрихом фон дем Бахом, который считал старого генерала не просто своим начальником, а «близким другом и наставником»[113]. Шенкендорф и Бах, получив приказ Геринга от 14 июля 1941 г. об очищении Беловежской Пущи от всех посторонних лиц, вместе разработали операцию по умиротворению этой территории[114]. С 25 по 31 июля 1941 г. 322-й полицейский батальон при участии охотничьей команды капитана Вальтера Фреверта провели депортацию 7000 человек из 34 деревень. Во время операции были расстреляны 3402 человека, в том числе 683 еврея. В общей сложности в Беловежской Пуще было уничтожено 116 сел и убито более 5000 местных жителей[115].

Пока полиция порядка гонялась по лесам за евреями, убивая их и конфискуя имущество, Шенкендорф лично принимал участие в планировании боевого применения 1-й кавалерийской бригады СС[116]. К тому моменту уже стали более ясными очертания стратегии Гиммлера. По представлениям рейхсфюрера, соединения войск СС должны были двигаться за командами СД, образуя, таким образом, «вторую волну», после которой в армейском тылу не должно было остаться ни евреев, ни партизан[117]. Шенкендорф согласился с такой позицией и предоставил кавалерийской бригаде полную свободу действий. В документах его штаба акции СС в западной части Припятских болот были обозначены как мероприятия по «самостоятельному умиротворению» территорий[118].

С 28 июля по 13 августа 1941 г. кавалерийская бригада СС уничтожила 13 788 человек. Более 90 процентов жертв оказались евреями. В плен попали 714 человек. При этом собственные потери составили 2 человека убитыми и 15 ранеными[119].

15 августа 1941 г. в Барановичах под руководством Гиммлера прошло совещание, на котором присутствовали Бах, командир кавалерийской бригады штандартенфюрер СС Герман Фегеляйн, командир 2-го кавалерийского полка штурмбаннфюрер СС Густав Ломбард и Шенкендорф. К концу совещания его участники пришли к выводу, что следует и дальше действовать радикальным образом в восточной части Припятских болот[120].

Когда слово предоставили Шенкендорфу, то он обратил внимание присутствовавших на связь, якобы существовавшую между партизанскими отрядами и евреями[121]. Такое понимание проблемы встретило одобрение Гиммлера и командиров СС. Причем, несколько позже этот ход мысли был продемонстрирован в сводном отчете 1-й кавалерийской бригады СС от 3 сентября 1941 г.: «Связь партизанских отрядов между собою поддерживается в первую очередь с помощью евреев»[122].

Шенкендорф в ежедневном режиме получал сообщения об «успехах» кавалеристов СС. Он и его начальник штаба, полковник Фридрих Рюбезамен, были настолько впечатлены результатами операции в районе Припяти, что направили в эсэсовскую бригаду благодарственное письмо и наградили наиболее отличившихся командиров подразделений, в основном главных организаторов злодеяний[123].

Шенкендорфу заранее было известно о подготовке фон дем Бахом крупных акций по уничтожению еврейского населения в восточных городах Белоруссии. Генерал понимал, что части СС собираются устроить кровавую бойню. 28 сентября 1941 г. он отдал приказ, запрещавший военнослужащим охранных дивизий «вне служебных обязанностей» принимать участие в «каких-либо специальных мероприятиях или расстрелах, проводимых полицией порядка или СД»[124]. Впрочем, именно администрация Шенкендорфа создала все условия для геноцида евреев…[125]

Уничтожение евреев в крупных гетто в тыловом районе группы армий «Центр» началось 2 октября 1941 г. с расстрела 2273 мужчин, женщин и детей в Могилеве. В течение следующих двух месяцев были убиты: в Могилеве – 6500, в Витебске – 8000, в Борисове – 8000, в Орше – 2000, в Гомеле – 2500, в Бобруйске – 7500, в Полоцке – 7000 человек. Одновременно стирались с лица земли и не столь крупные гетто[126].

До января 1942 г. на территории восточной Белоруссии, оказавшейся в зоне тыла группы армий «Центр», было уничтожено 221 000 евреев[127]. Тем, кому посчастливилось выжить, находились в нечеловеческих условиях в небольших городах и трудовых лагерях. В начале февраля 1942 г. Шенкендорф приказал провести их перепись, которая показала, что в районе ответственности командующего осталось только 22 767 евреев[128]. К июню 1942 г. почти все еврейское население, попавшее в сферу деятельности военной администрации, было истреблено[129].

Таким образом, тесное сотрудничество военных инстанций и органов СС в тыловом районе группы армий «Центр» привело к тому, что «еврейский вопрос» здесь был практически решен. Это позволило Шенкендорфу уделять больше внимания главной задаче – уничтожению советских партизан.

III. Борьба с партизанским движением в тылу группы армий «Центр» в 1941–1943 гг

С немецкой стороны столкновения с партизанами ожидались еще во время подготовки к войне. В ОКХ вместе с тем предполагали, что до завершения победоносного блицкрига сухопутным войскам не придется иметь дело с партизанскими отрядами. На этапе наступления сил охранных дивизий в тыловых районах ударных группировок вермахта должно было хватить, чтобы умиротворить завоеванные территории. В качестве основных мер следовало использовать устрашение и превентивный террор, дополняя их известными на тот момент способами войсковых действий[130].

Тыловой район группы армий «Центр» уже в первые недели войны превратился в арену неслыханного насилия, хотя никакого организованного советского сопротивления тогда еще не существовало. По данным германских спецслужб, в конце июня 1941 г. им удалось зафиксировать примерно 28 партизанских отрядов, насчитывавших в своих рядах около 1000 человек[131]. Особой опасности для войск они не представляли, несмотря на то что быстрое наступление вермахта сделало немецкие линии снабжения уязвимыми[132].

Ситуация, однако, вскоре изменилась. С 22 июня по 16 сентября 1941 г. в тылу группы армий «Центр» было разрушено 447 железнодорожных мостов, а на 250 участках повреждены рельсы[133]. Радикальные меры, предпринятые частями охранных дивизий против разрозненных групп красноармейцев и гражданского населения, привели к осени 1941 г. к некоторой активизации партизанского движения[134]. Командование группы армий «Центр» было вынуждено заново открывать для себя законы «малой войны» и – что самое главное – искать эффективные технологии противодействия «народным мстителям».

В области разработки немецкой тактики борьбы с партизанами на Восточном фронте генерал от инфантерии Макс фон Шенкендорф сыграл ключевую роль. Именно благодаря его усилиям в конечном счете была создана концепция, с помощью которой немецкие войска боролись с партизанским движением. Однако прежде, чем эта доктрина обрела более-менее ясные формы, она прошла несколько стадий своего развития.

В основе взглядов Шенкендорфа на борьбу с коммунистическими повстанцами лежали представления генерал-лейтенанта Альбрехта Богуславского[135], с научными изысканиями которого начальник тылового района группы армий «Центр» познакомился еще во время учебы в Прусской военной академии в Берлине[136].

Вторым важным моментом, повлиявшим на Шенкендорфа, стал его личный опыт службы при австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны. На Балканах он познакомился с формами борьбы против инсургентов. Использование блокпостов, массовые репрессии, захват заложников, широкомасштабные операции по поиску и уничтожению сербских отрядов, разрушение деревень в качестве коллективного наказания и т. д. хорошо запомнились Шенкендорфу, который, как и другие германские офицеры, видел в таких действиях «прекрасный пример» антипартизанской войны[137].

Наконец, третьим моментом, позволившим командующему охранными войсками создать концепцию борьбы с партизанами, были его довоенные инструкции, изложенные отчасти в книге «Служба в действующей армии. Наставления для офицера»[138]. Обладая огромными знаниями в области боевой подготовки, прекрасно разбираясь в оперативном искусстве, он внимательно следил за действиями советских партизан и постоянно находился в поиске совершенных методов борьбы с ними. Его штаб стал своеобразной лабораторией, где ежедневно шла аналитическая работа. Шенкендорф, как подчеркивает историк Й. Хасенклефер, «был первым из начальников тыловыми районами, который начал обобщать опыт, накопленный в борьбе с партизанами»[139].

В первые недели войны охранные войска группы армий «Центр» в основном придерживались традиционных методов закрепления завоеванных областей. Стандартные меры обеспечения безопасности иногда сочетались с избирательным устрашением и террором. В местах наибольшего сопротивления для запугивания населения применялись захват и расстрел определенного числа заложников. Безопасность в тылу поддерживалась путем конфискации оружия, комендантского часа, запрета на собрания, роспуска ячеек коммунистической партии, угроз наказанием за любого рода сопротивление[140].

Шенкендорф добавил к этим методам еще один, – взятый позже на вооружение другими командующими тыловыми районами, – запрет на передвижение гражданских лиц. Данный запрет был прописан в приказе от 5 июля 1941 г. и повторен в распоряжении от 13 июля 1941 г., в котором требовалось арестовывать всех мирных жителей, остановленных на проселочных дорогах. Таких людей следовало доставлять в лагеря для военнопленных с целью проверки. Для обозначения лиц, находящихся в районе, в котором они не проживали, Шенкендорф ввел термин «чужаки» (Ortsfremde). «Чужаком» считался любой, кто сменил место жительства после 22 июня 1941 г. Обычно к этой категории относили шпионов и красноармейцев, избежавших плена[141].

Желая положить конец передвижению в тылу отдельных групп солдат и командиров Красной армии, Шенкендорф разделил прифронтовой район между охранными дивизиями, приказал систематически прочесывать лесные массивы и обыскивать населенные пункты. Так, в ходе акции, проведенной с 9 по 19 июля 1941 г., были пленены 2000 человек, в том числе штабные работники и комиссары[142]. Комиссаров подчиненные Шенкендорфа редко передавали командам СД и чаще всего расстреливали[143].

После того как стало понятно, что стандартные меры безопасности не приносят ожидаемых результатов, в деятельности охранных войск группы армий «Центр» произошла радикализация. Этому способствовали указания генерала для особых поручений при ОКХ, генерал-лейтенанта Ойгена Мюллера[144], выпустившего 25 июля 1941 г. приказ «Об обращении с гражданскими лицами противника и русскими военнопленными в тыловых районах армий». Согласно приказу, целью любых действий должна была стать мысль об обязательной безопасности немецкого солдата. Чтобы этого добиться, ОКХ призывало начальников тыловых районов действовать более бескомпромиссно[145].

Следуя этим указаниям, Шенкендорф отдал охранным войскам приказ о проведении мероприятий по прочесыванию местности. Следовало основательно умиротворить тыловой район и очистить его территорию от скрывавшихся красноармейцев. Для того чтобы выманить бойцов и командиров РККА из леса, генерал решил использовать средства психологической борьбы. По приказу Шенкендорфа, 612-я рота пропаганды выпустила листовку, содержание которой охранные дивизии передавали через громкоговорители, развешанные на деревьях возле перекрестков дорог. Обращение также распространялось через местных бургомистров и сбрасывалось с самолетов. «Рассеянным солдатам» Красной армии предлагалось немедленно выйти к «проходящим немецким частям», чтобы их могли официально считать военнопленными. В противном случае, сообщалось в листовке, они попадут в разряд мятежников и подлежат расстрелу на месте[146].

Вскоре была подготовлена новая прокламация, в которой германское командование предупреждало, что все советские военнослужащие, обнаруженные к западу от Березины после 15 августа, будут расстреляны. Бойцам были обещаны хорошее обращение и награды в 100 рублей, если они помогут задержать комиссаров[147].

Приём Шенкендорфа себя оправдал: определенная часть красноармейцев сдалась в плен, так что крайний срок явки продлили до 1 сентября[148]. В журнале боевых действий ОКВ от 12 сентября 1941 г. отмечалось, что в тылу группы армий «Центр» в августе взяты в плен 7290 солдат и командиров[149]. Однако большинство красноармейцев, найденных в лесу во время масштабных зачисток, было убито. До сентября 1941 г., по подсчетам историка Б. Квинкерт, 24 669 бойцов и командиров РККА, поверивших немецкой пропаганде, были расстреляны охранными частями[150].,

Одновременно с этим в августе 1941 г. проводились операции против первых партизанских отрядов, остатков кавалерийской группы полковника А.И. Бацкалевича и других советских частей, прорывавшихся к линии фронта. Так, 20–28 августа 1941 г. 221-я охранная дивизия вела бои в районе Слуцк – Бобруйск и захватила 649 пленных[151]. Среди них оказался командир 4-й танковой дивизии генерал-майор А.Г. Потатурчев[152]. 87-я и 252-я пехотные дивизии в 20-х числах августа окончательно разгромили части кавалеристов. Советские потери оценивались как тяжелые – около 4000 убитыми и 3113 пленными[153]. 286-я охранная дивизия с 18 по 31 августа 1941 г. проводила большую операцию под Лепелем силами 354-го пехотного полка. В ходе боев немцы разбили несколько партизанских групп и захватили трофеи[154].

1 сентября 1941 г. зона ответственности Шенкендорфа сократилась. Территории западнее Бобруйска, ранее входившие в сферу военной администрации, отошли в состав рейхскомиссариата «Остланд». Вместе с тем, в соответствии с указаниями Гитлера и ОКВ определялись новые зоны ответственности[155].

Шенкендорф приветствовал сокращение тылового района. Силы безопасности группы армий «Центр» испытывали к тому моменту сильную нагрузку. Командующий теперь отвечал за территорию, площадь которой достигала свыше 145 000 квадратных километров. Границы тылового района протирались от Борисова на западе до городов Дорогобуж и Брянск на востоке. Город Торопец являлся самой северной точкой района, а город Гомель – самой южной. Большую часть региона покрывали густые леса и болота, затруднявшие управление этим обширным пространством, где проживали примерно 10 миллионов человек[156].

Разумеется, для умиротворения такой огромной территории требовалось немалое количество сил и средств, которых в распоряжении германского командования не было. В сентябре 1941 г. силы, подчиненные Шенкендорфу, включали в себя: 4 охранные дивизии (221, 286, 403, 339-я пехотная), 4 полевые комендатуры (528, 549, 551, 581), 12 местных комендатур (254, 264, 274, 333, 340, 353, 363, 644, 653, 685, 827, 828-я), 4 группы ГФП (707, 718, 723, 729-я), 3 транзитных лагеря (131, 130, 185-й), а также части и подразделения, находившиеся при штабе командующего корпусом – 213-й моторизованный разведывательный батальон, ударная группа 2-го охранного полка и 2 самокатных батальона, 690-й батальон полевой жандармерии, 502-й моторизованный батальон, подразделения обеспечения, почтовая служба, ветеринарный врач и др.[157]

За весь период оккупации самое большое количество сил и средств, находившихся в распоряжении Шенкендорфа, было в ноябре 1941 г. В это время охранный корпус группы армий «Центр» состоял из следующих соединений: 1-я кавалерийская бригада СС, части которой дислоцировались на севере прифронтового района, отвечая вместе с полицейским полком «Центр» за поддержание безопасности на территории Торопец – Шатры – Нелидово. Рядом располагался район охранения 255-й пехотной дивизии – Паровка, Бельцы, Комары, Холм, Пречистое, Малая Пиквина, Дорогобуж и Ярцево. Далее шел район ответственности коменданта Смоленска: Приселье – Кардымово – Смоленск – Починок. Затем шел район 221-й охранной дивизии. Ее части и подразделения дислоцировались в Климовичах, Корме, Ершичах, Клетне, Брянске, Орджоникидзеграде, Костюковичах, Сураже, Унече, Почепе, Клинцах, Гомеле и Новозыбкове. Несколько ниже находился район охранения 1-й пехотной бригады СС, охватывавший территории вокруг Новгород-Северского, Шостки, Глухова и Конотопа. Второй пояс охранения образовывали 403-я и 286-я охранные дивизии. В зону 403-й дивизии попали города и села Витебской и Смоленской областей: Городок, Велиж, Сураж, Демидов, Витебск, Рудня, Гусино, Орша, Красное и Горки. Зона ответственности 286-й охранной дивизии включала Могилев, Кричев, Чериков, Красный Берег, Бобруйск и Осиповичи. Наконец, за район Дретунь – Баравуха – Полоцк – Бешенковичи – Лепель – Сенно – Толочин – Борисов – Крупки – Березино несла ответственность 339-я пехотная дивизия. Таким образом, в подчинении у Шенкендорфа находилось семь войсковых соединений, которые активно использовались для подавления сопротивления в тылу группы армий «Центр»[158].

Радикальная политика преследования скрывавшихся красноармейцев, коммунистов, «чужаков» и «бродяг» рассматривалась, прежде всего, как превентивная мера. Шенкендорф понимал, что этого явно недостаточно, чтобы подавить зарождавшееся партизанское движением. Он пришел к выводу о необходимости изменения немецкой тактики и разработке новых принципов борьбы.

Поиски этих методов начались уже летом. В приказе по корпусу № 40 от 16 августа 1941 г. командующий, считавший пропаганду важнейшим инструментом воздействия на противника, вменил в обязанность всем командирам охранных частей использовать во время зачисток листовки, газеты и подвижные звуковещательные станции. Генерал потребовал тщательно проводить обыски населенных пунктов, используя приемы, проверенные на практике – окружение села, сбор всего населения, фильтрация, арест «чужаков» или всех мужчин призывного возраста, в зависимости от обстоятельств, назначение бургомистров и начальников полиции, на которых возлагалась ответственность за поддержание порядка. Невыполнение немецких распоряжений грозило населению коллективными мерами наказания[159].

Приказ Шенкендорфа от 26 августа 1941 г. касался организации разведки против партизан, вербовки агентуры, создания надежной сети из доверенных лиц и пунктов связи для получения точной и актуальной информации о местоположении, численности, составе, вооружении и целях партизанских отрядов. Особое внимание командующий обращал на то, что партизаны используют для ведения разведки женщин, прошедших спецподготовку и сброшенных на парашютах. К выполнению партизанских заданий также привлекались женщины из числа местного населения, которые осуществляли наблюдение за объектами военного значения, расположениями воинских частей и маршевыми дорогами. Обо всем этом должны были знать команды ГФП и органы контрразведки охранных соединений и своевременно пресекать подобную деятельность[160].

5 сентября 1941 г. командующий корпусом подготовил для ОКХ документ под названием «Точка зрения на борьбу с партизанами». Здесь он обосновал создание на базе пехотных полков охранных дивизий моторизованных ударных групп для немедленного уничтожения «бандитов». В состав таких групп он предложил включать 2 моторизованные пехотные роты, 2 группы, вооруженные тяжелыми пулеметами, 2 группы с тяжелыми минометами, саперов с миноискателями, 1 противотанковый взвод, 1 особую команду ГФП или полиции безопасности и СД, а также военнослужащих войск связи с радиостанциями, достаточное количество мотоциклистов-вестовых и полевых кухонь[161].

Помимо быстрого реагирования на поступающие сигналы о нападениях партизан, ударные группы обязаны были проводить зачистки и обыски населенных пунктов. Причем Шенкендорф советовал делать повторные проверки в селах и деревнях на рассвете или в сумерках, чтобы максимально использовать фактор внезапности. Прежде чем начинать обыски, генерал предлагал высылать вперед разведгруппы для выяснения обстановки. Населенные пункты нужно было блокировать, прикрывая направления, ведущие к лесным массивам и пересеченной местности. Во время обысков необходимо было раздать листовки о наказании для тех, кто продолжит не выполнять приказы немецких властей. Схваченных партизан командующий рекомендовал вешать. Трупы «бандитов» запрещалось снимать с виселицы в течение нескольких суток, чтобы они служили примером устрашения[162].

Спустя шесть дней, 11 сентября 1941 г., Шенкендорф решил впервые обобщить накопленный в борьбе с партизанами опыт в памятке для охранных войск. Уже в этом документе Шенкендорф для обозначения партизан использовал слово «банды». Генерал выделил ряд принципиальных моментов, на которые следовало опираться: 1) организация сильной контрразведки и разведки; 2) применение охотничьих команд; 3) обыск населенных пунктов и использование собак-ищеек; 4) ведение авиаразведки; 5) применение лжепартизанских отрядов; 6) пропагандистское обеспечение антипартизанских операций; 7) создание административных органов из числа коллаборационистов; 8) проведение оперативно-войсковых мероприятий, направленных на умиротворение завоеванной территории[163].

14 сентября 1941 г. в приказе по корпусу № 52 командующий охранными войсками представил новую схему организации борьбы с партизанами. Учитывая боевую подготовку собственных сил и сложившееся к тому времени положение, Шенкендорф потребовал использовать мобильные ударные группы пехотных полков, которые должны были находиться в постоянной боевой готовности в стратегических пунктах. Дороги и железнодорожные пути следовало патрулировать в постоянном режиме, чтобы поддерживать давление на «банды» и выводить их из равновесия. Силы безопасности и порядка, сконцентрированные в основном в ландверных полках охранных соединений, необходимо было рассредоточить до размера взвода по возможно большому количеству населенных пунктов, чтобы лишить партизан баз продовольствия, помешать местным жителям оказывать им помощь и предотвращать террористические набеги из леса. Генерал также предложил своим подчиненным проводить в основном большие операции с помощью сужения кольца окружения (Kesseltreiben). В качестве главного приема он рекомендовал использовать охотничий метод облавы – загона (Treibjagden), который помогал вытеснить партизан на заранее занятую войсками линию[164].