Ошибка. Кластер первый

– Знаю. В основном чувствую от вас большой страх, что вполне природно. Конечно, столько лет не знать, не верить, а тут на тебе – все это существует. Все равно заснете, не думайте ни о чем – этого будет достаточно.

– У меня еще один вопрос и все.

– В самом деле все? Тогда озвучьте, пожалуйста.

– Не сплю ли я сейчас? Не сон ли все это? Не сон ли начался тогда, когда в мой дом ворвался сумасшедший?

– Даже так? Что ж, друг мой, если вас навещают такие подозрения, то скажу следующее: Может вы и спите. Может, вас вообще нет в реальности? А представьте себе, что вы живете в подсознании какого-то человека, который читает какую-то странную книгу и на время чтения представляет вас. Потом же ваш образ пропадает, когда этому человеку нужно сходить куда-то, поесть или лечь спать. Представьте, что наш мир живет только тогда, когда кто-то читает книжку, разве это не здорово? Читатель свободно останавливает время, не читая книгу, или двигает его назад, читая задом наперед. С таким учетом того, кто читает книгу, тоже могут читать. Вселенная имеет парадокс – все в ней одинаковое, все повторяемое, и в тот же момент все разное, неповторимое. Используя позитив и негатив, я пытаюсь создать «альтив» – то, что есть, и чего нет. Что существует, но чего нельзя представить. Мне нравится, что у человечества десять цифр, а не двенадцать, как у лейгидов. Хоть чем-то люди отличаются.

– Лейгиды? А кто это?

– Вы постоянно задаете вопросы. Сами увидите. Только не пугайтесь так уж сильно, а то сердце остановится.

Потом опять тишина. Я лежу, спать не собираюсь, зная, что подо мной парень со светящейся рукой, а еще какие-то чудики должны наведаться ни свет ни заря в мой дом, как-то пройдя через закрытую дверь. Тогда в моей голове был хаос. Как можно заметить, я даже уже не так испуганно отреагировал на светящуюся руку.

Не знаю, сколько я так промучился в кровати, которая была уже вся мокрая от пота, но в окне после полуночи весь мой двор залило ярким светом.

– Не спите? – спрашивает меня парень.

– Не сплю, – промямлил я.

– Вот и славно. Шоу-то начинается. Не вставайте.

Тут стена в моей комнате начинает надуваться, будто искажаться, и от нее отделяется шар размером с человека, мгновенно обретающий человеческую форму. Две руки, две ноги, тело, голова… и все плазменное, горящее довольно тускло.

– Это его защита, – говорит парень, – скафандр, по-человечески. Под ним скрывается биологическое тело.

Странный человекообразный пучок плазмы поднимает верхнюю конечность – руку, и направляет на меня. Тут под кроватью опять разгорается синий свет, и вся моя кровать становится, как желе. Из конечности существа вылетает шаровая молния, которая резко пропадает в полуметре от моей кровати. Существо мгновенно летит ко мне, но растворяется возле кровати таким же образом. Парень выкатывается из-под кровати. Обе его руки, ноги и голова с телом источают синий свет, видимый даже через одежду. Комната пульсирует низкочастотными волнами. Кирпичи за побелкой и обоями начинают трещать. Такое ощущение, что дом вот-вот развалится. Все искажается – стены, потолок, пол. Вещи в доме все поднимаются – телевизор, тумбочки, шкаф, зеркало, стулья, кухонный стул. Гравитация стала, как в космосе – полный ноль.

– Эй, мне встать можно?

– Издеваешься?! – отвечает парень. – Хотя, впрочем, вставай, погляди в окно.

Я встал, оттолкнулся от кровати, подлетел к окну. Вижу, как над моим домом поднимается металлический диск. Да это же летающая тарелка! Ну прям как по липовым каналам показывают – вся ртутного цвета, блестит от ближних фонарей. Но вот лампочек на ней нет – просто как толстый ртутный блинчик. Представьте себе ртутный блинчик, или капельку ртути, которая упала на какую-то поверхность и немного растеклась. Выходит, этот парень прогнал пришельцев, – они покинули нас. Но что им было надо? Я? Жалкий человек?

– А как ты думаешь, мой друг, почему я зашел именно в твой дом? Наверное, это судьба, иначе забрали бы тебя. Но ладно, поведаю тебе свою тайну.

Тут парень обхватывает рукой лицо и начинает снимать с него кожу. В общем, он снял свое лицо.

– Ну что, теперь ты понимаешь, кто я?

Вместо черепа я увидел белую поверхность, металлическую. На ней не было ни глаз, ни рта, ничего, просто голова. Затем он снял кожу с рук – вместо костей – металл. Не понимаю, откуда я слышал его голос – на голове рта-то нету! Видели когда-нибудь белый пластмассовый манекен без лица? Это что-то похожее – идеально гладкая голова с правильными пропорциями без всего лишнего – без волос, лица, ушей, в придачу к тому металлическая. Негодование – такое чувство испытывал я – тот, кому выпало на долю увидеть сей ужас.

– Скорее всего ты никогда не поймешь, кто я, пока я сам не разъясню. Я – форма жизни, такая же как и деревья, птицы, животные, люди, планеты, звезды, только более древняя, чуточку более сложная. Можешь свободно считать меня богом. Я сам ничего не создавал на этой планете, но могу изменять ее, как мне вздумается, то есть я не творец, но обладаю способностью творца. Я сказал, что я не инопланетянин еще потому, что никогда не жил на планетах, а вот пришельцем меня назвать можно, потому что я пришел. Связан мой приход с лейгидами, вашими создателями. Многие люди представляют себе, как выглядят лейгиды по-настоящему. Большие глаза – самая выделительная их черта. Ах, насколько же их глаза красивы – они излучают неиссякаемый поток энергии. Душу человека не сравнить с душой лейгида – их души намного больше, чем человеческие, по составу своему до боли сложные.

Это же настоящая летающая тарелка была! Эти технологии в сотни раз превосходят человеческие! Но я поражаюсь ему – этому странному сумасшедшему, который по-настоящему оказался существом, владеющим силой бога. Вначале все было просто – ну сбежал псих из психушки – с кем не бывает?! Но тут начался полный хаос! Все, что я знал, все знания, даже мое подсознание – все это поменялось! Я стал прямо на лет двадцать моложе! Никогда не интересовался технологиями! Никогда не думал об ином мире. А мне еще на работу через три дня идти…

– Нет, тебе здесь оставаться больше нельзя, – заключило то, что полчаса было пареньком двадцати лет, – Я забираю тебя. Мне еще кое-кого забрать надо. Планы меняются, не будем задерживаться, и завтра с утра отправляемся на противоположную сторону земного шара. На кладбище уже стоит твоя могила, так что волноваться не о чем. Дом будет отдан государству.

– Минутку, а почему ты все решил за меня?

– Хм, странный вопрос. Скажи, а почему люди могут свободно выловить какое-нибудь животное и сдать его в зоопарк или лабораторию для экспериментов? Ты должен был еще сначала понять, что ни твой дом, ни твоя старая машина – все это не твоя собственность. Люди слишком гордые, думают, что в своем кругу есть какие-то законы с правилами. Мне от этого так смешно. Люди не понимают, что все это лишь присвоено ими. Как людям может принадлежать то, что принадлежит тому, кому принадлежат они? Ты меня совсем не боишься, а по идее, у тебя уже давно должно было остановиться сердце. Знаешь, почему этого не случилось? Потому что я немного поменял твои мозги, создал новые связи между нейронами, и теперь ты можешь говорить со мной. Если бы я ничего не изменил в тебе, ты начал бы орать, или, что еще хуже, умер от сердечного приступа. Человек имеет довольно хрупкое тело. А ты думаешь – «почему это я чувствую, что помолодел, скинул двадцать лет?» Ты очень интересный человек. Я увидел это сразу. Ты не потерял пластичности мозга, то есть в душе ты остался ребенком. Это объясняет твою текучесть и туповатость. Ты и семью не захотел заводить. Поэтому лейгиды хотели рассмотреть тебя, как образец, но я обогнал их. Выходит, Зорак проиграет.

– Кто такой Зорак? – спрашиваю я.

– Все узнаешь. Как тебя зовут?

– Иоанн-н-н.

– Очень приятно, Иоанн-н-н. У меня, как ни странно, тоже имя есть, а это странно для пришельца, если честно. Меня зови Последний.

– Последний?

– Да, Последний, создатель альтива. Чем-то эта вещица похожа на равновесие – имеет в себе половину негатива и позитива сразу. Можешь представить? Вижу, ты совсем не понимаешь, что такое альтив. У атома есть негативно заряженный электрон и позитивно заряженное ядро. Этот атом можно считать позитивным, или «правильным». Можно создать «неправильный», или негативный атом, в котором электрон будет заряжен позитивно, а ядро негативно. У вас в народе это зовется «темной материей». Ну так вот, все в мире можно разделить на две составляющие – позитив, негатив. Другого ничего нет, выбирать приходится из двух. Чтобы создать электрон, заряженный альтивно, нужно сделать альтивное действие, не поддающееся описанию. Есть у вас в математике знак плюс и знак минус, все остальное – их эволюция. Умножение – эволюция плюса, деление – эволюция минуса. Если между двумя частицами материи будет альтивно заряженное поле, то они не притянутся и не оттолкнутся друг от друга, они продолжат занимать прежнее действие. То есть, по сути, альтив – это бездействие. Но не все так просто, потому что альтив способен действовать на объекты одновременно и позитивно, и негативно. В общем, продолжу свою лекцию, как уйдем отсюда, иначе лейгиды вернутся в большем количестве и вырежут приличный кусок пространства вместе с этим домом, чтобы перенести его куда-то подальше, где появится возможность расправиться со мной.

Мы вышли во двор, пошли к огороду, где я увидел еще одну летающую тарелку, только лежащую на моей картошке, которую я тяжело садил. Вот блин! Все листики помятые! Картошечка так от нападок колорадских жуков страдала, а тут ее вообще задавили в прямом смысле! По моей щеке потекла слеза – так я любил свою картошечку! Так любил, как пожилой человек, готовящийся стать пенсионером и уделять огороду все время. Мне до пенсии той оставалось каких-то пять лет, а я, вон, на двадцать помолодел! Какая там картошка, вперед с инопланетянами в приключения!

– А лейгиды сплайтр упустили, вот молодцы. Когда же они обнаружат пропажу своего велосипеда? Отныне он наш будет. Залазь, пенсионер, – сказал «парень», и в летающей тарелке появился вход, через который мы зашли вовнутрь.

Этап 2. Спасение (Далее рассказ от третьего лица)

Вдалеке виднелись фонари красивого тихого и засыпающего города. Это создавало картину нашего современного бытия – развития технологического прогресса. Там, где город заканчивался, стоял холм, за которым начинался лес, разворачивающий свои владения, охватывая город. Город был большой, растущий, почти мегаполис. Именно в этом городе жил один довольно таки знаменитый, но потерпевший крах ученый. Его жизнь, возможно, не сложилась, именно поэтому он стал на этот холм. Стал на холм, закрыл глаза, думал о том, что он сделал в этом мире, чего добился и чего у него не получилось.

В жизни Оскара (как звали ученого) были провалы, да и миру он ничего не доказал. Представляете, он собирался получить Нобелевскую премию за свои заслуги, за свою «Новую теорию возникновения мира». Он был поразительным физиком и математиком, изучал такие вещи, о которых обычным людям просто и мечтать даже не приходится. Каждый день он работал над своей теорией, но так ничего не вынес из этого. Единственное, к чему он пришел – это бесконечность. Во всех его формулах и расчетах в конце после равно красовался знак вечности. Бесконечность – отвратительная вещь в математике, и настоящий кошмар для физики. Когда ты приходишь к бесконечности, то эта штука потихоньку начинает изгрызать твой разум и душу, все в мире становится таким серым и мрачным, безразличным, нейтральным… С бесконечностью очень трудно работать, почти невозможно. И наш ученый пришел к этой бесконечности по своей новой теории возникновения мира. Теория его гласила в завершении, что вселенная существовала вечно – то есть не имеет ни начала, ни конца, не рождалась и не умрет, а время состоит только из действий, которые также связаны между собой и переплетаются. Как это можно было объяснить другим людям? Его проект потерпел серьезный крах. Проект, в который он вложил все свои деньги, всю свою душу, проект всей его жизни умер у него на глазах, когда он видел, как директор компании, оплатившей и спонсировавшей эту работу, рвет листы многолетнего труда ученого, над которым тот работал в поте лица. Да, какую физическую выгоду может принести утверждение и истина, что вселенная не родилась от большого взрыва? Разве это накормит кого-то?

Также Оскар терпел «неуважение» со стороны других людей – знакомых и всяких критиков-схоластов, которые не уважали физику, остальные разумные науки, предаваясь своим мечтам, что земля находится в центре мира, а не вращается вокруг солнца. Многие знакомые говорили ученому – «зачем ты вовлекся в это?! Зачем изучаешь эти науки?! Это такие ненужные науки, они просто, не то, чтобы, но, они серые, безжизненные! Зачем изучать это? Живи, как человек, мы все живем так! Бесполезные науки!»

Оскар изучал и дальше, говорил, что это его жизнь. Просто у него в жизни случилось многое, и он постоянно думал насчет бытия и сути мира в целом. Но он не смог вытерпеть давления общества…

…И вот, в конце концов, он стоял на этом холме, обсуждая сам с собой прежнюю жизнь, понимая, что нехорошего в его жизни было больше, чем хорошего, если хорошее вообще было. Говорил сам себе:

– Итак, завершение. Конец в этой бесконечности пришел, он уже близко. Я не хочу быть каким-то долбанутым пенсионером, страдающим от старческого маразма, поэтому… я удалюсь. В конце концов это мой путь, и я сам решаю, что с ним делать.

Оскар подошел ближе к краю холма, где был крутой овраг, сосредоточился на прыжке:

– Вот и пришел конец. Сейчас я прыгну. Блин, это опасно. Нет, я все-таки могу. Надо собраться, тряпка! Соберись, и ты прыгнешь! Боль будет всего полсекунды, а может ее вообще не будет. Закон Ньютона, слава Богу, еще работает, а значит, прыгнув, земля притянет меня к себе, и бабах! Как же не хочется этого делать… Хм… Все, я прыгаю!

– Не прыгнешь, – Послышалось в голове Оскара, как будто сзади.

Ученый резко повернулся назад и увидел перед собой какое-то человекоподобное существо. Все тело этого существа отдавало металлические блики от дальних городских фонарей. На голове его, сзади, было нечто вроде длинного рога правильной формы, напоминающего зуб акулы.

Конечно же Окара охватил шок. Ученый отпрыгнул, и чуть от этого не упал с холма – так бы он отделался естественной смертью. Оскар не знал, что ему делать. А человекоподобное существо, ростом около двух метров, продолжало повторять в его голове:

– Нет, ты не прыгнешь.

– Кто ты?! – так же мысленно спросил ученый, потенциально зная, что обращается к этому существу, ведь их «разговор», по догадкам Оскара, был телепатическим.

– Но если хочешь, посмотри вниз.

Молодой человек, невольно подчиняясь приказу, подошел к краю и увидел внизу на камнях свое разбитое тело.

– Это не я! Это не я! – кричал ученый внутри себя.

– Это не ты. Если не считать меня, ты уже умер, точнее, твое земное существование окончено. Тебя найдут через день, а через четыре похоронят. Для этого мира ты умер.

– Кто ты?! Ангел?

– Ангел? Что это?

Ученый сделал шаг в сторону существа и указал пальцем на звезды.

– Ты пришел оттуда?

– Правильно думаешь. Но откуда пришел ты? А главное, куда? Жизнь – самое ценное, что есть у человека. Почему ты решил лишиться жизни?

Оскар прищурил глаза.

– Скажи, пришелец, космос ведь бесконечный?

– Это твоя теория помогла задать этот вопрос? Посмотри на свою руку. В тебе триллионы галактик. Тебя можно звать единой вселенной.

Оскар был в замешательстве. В нем триллионы галактик? Это как?

– А вот и завершающий элемент твоей теории, Оскар. Кто сказал, что галактики не есть атомами какого-то тела, подобного дереву, или вещества на подобии воздуха? Каждый твой атом, Оскар, каждая молекула – это галактика, в которой все действия происходят очень быстро. Чем меньше тело, тем оно быстрее. Представь, что в твоих атомах за одну секунду рождаются и умирают целые разумные цивилизации, так и не узнав, бесконечна их вселенная, или нет, из-за войн, которые там все устраивают. Любая раса, дорвавшись до распада ядер, может создать удивительное оружие, которое способно ускорять частицы атомов на невероятные скорости. Это называется ядерная бомба.

Тут к холму подлетает тарелка. Догадки ученого оправдываются. Из тарелки выходят Последний вместе с Иоанном и направляются к Оскару с другим пришельцем.

– Ты тоже не оставил одну его душу, Последний?

– А зачем? Так бы мы столкнулись с трудностями в мезопаузе. Вдруг у него родственники есть?

– Нет родственников у него, никто бы за него не схватился.

– Значит, мы пожалели их.

– Я не вижу смысла лишать его физического тела – вот и все, Ханатан. Мы не жалели их, просто оставили тело. В сплайтре у моего не было трудностей с привыканием.

– Тело хрупкое. Лейгиды могут поранить.

– Зато тело удерживает душу, а без тела лейгиды свободно притянут ее к себе и тогда все окажется еще хуже, чем есть.

– Весьма интересный образец твой человек. Надо же, пластичность не потерял.

– Твой тоже, вижу. Но у него сейчас такой бардак в голове! Хотя у него крепкая нервная система, можно и не перестраивать. С учетом того, что он на половину сошел с ума, он примет все происходящее без удивления. Все его знания смешались. Великая удача, Даханатанаханкхен.

– Удача? Я искал подходящего человека и не знаю никакой удачи. Искал и нашел – это плод моей работы, а не случайность.

Последний подошел ближе к Ханатану.

– Лейгиды сравнивают наш разум с человеческим. Это унижает меня, но я знаю, что они не правы. У нас великая цель, Ханатан. Мы не остановимся.

– Цель твоя, Последний. Я и сейчас не понимаю, зачем ты хочешь сравнять мир с ничто. Точнее, понимаю, но не настолько обширно, как ты. Если наша цель не логична, почему же к ней мы следуем логикой, цепью событий? Почему мы позитивны сами для себя и негативны для лейгидов и остальных цивилизаций?

– Мы альтивны, Ханатан. Мы – и позитив, и негатив вместе. Мы будем держаться этого, и наша цель осуществится. Куда отправляемся, Ханатан?

– В мезосфере этой планеты нас ждут семьсот кораблей лейгидов. Они настроены на уничтожение нас посредством выталкивания из этой галактики. Конечно они не применят вуоль здесь, иначе он дезинтегрирует эту звездную систему с людьми. Это действие выходит за рамки эксперимента лейгидов, а значит, будет не выполнено. Я предлагаю начать поглощать Катулах. Твой сплайтр слишком медленный.

– Из их кораблей он был самым быстрым. Я смог скрыть только его.

– Стой, ты скрыл корабль вместе с лейгидами? Что с ними сейчас?

– Спят. Я скрыл их также и от взора человека. Когда мы будем возле Сатурна, я скину их в космос. Как мы будем поглощать Катулах? Для этого нужен Истмах, Дрода и Флуон.

– Все решим там. Нам еще надо избежать кораблей в мезосфере.

– Значит, это наш последний визит на эту планету? – спросил Последний.

– Скорее всего. А теперь нам надо отправляться за Катулахом. Но перед этим давай все объясним людям, – Ханатан повернулся к Оскару и Иоанну, – слушайте, точнее, осознавайте, потому что, как Оскар давно понял, мы не говорили с вами, а просто передаем вам в мозг импульсы, которые вы воспринимаете, как человеческие слова. С помощью этих импульсов вам очень легко понимать информацию. Мы бы могли с Последним просто создать у вас в голове несколько нейронных связей, но мы не любим слишком сильно ускорять события, как и замедлять их. А механические логические вставки просто бы навредили вашему мозгу. Сейчас мы направляемся к звезде Катулах, чтобы забрать ее – это красный гигант, что Оскару, надеюсь, о чем-то говорит.

Иоанн непонимающе посмотрел на Последнего, сказав:

– Неужели все это время ты говорил со мной телепатически? Понятно, почему я не мог определить, какое звучание у твоего голоса, но меня это совершенно не волновало.

Оскар ответил насчет звезды:

– Нет, это мне ни о чем не говорит. Красный гигант? Забрать? Я знаю, что красный гигант – это старая звезда, в которой почти весь водород преобразовался в гелий и она собирается взрываться. Взрыв такой звезды зовется взрывом сверхновой.

– Отлично, Оскар. Но Катулах – звезда, которой нет равных. Ее размеры чудовищны, ее масса огромна. Катулах не взорвется, он начнет сжиматься, как фантик от конфеты в руках человеческого ребенка и превратится в маленькую точку, размерами не больше этого фантика. Эту точку я намерен забрать.

– Обратное преобразование? Значит Катулах, это нейтронная звезда?

– Почти. Нейтронные звезды обычно имеют голубой цвет. Катулах же красный, как твоя кровь, Иоанн. Несмотря на это, температура поверхности Катулаха очень велика, как у нейтронной звезды.

– Последний, не стоит здесь задерживаться, – оборвал всех Ханатан, – нам нужно спешить!

После этого утверждения все незамедлительно влезли в летающую тарелку и она за две секунды поднялась над атмосферой Земли.

Оскара охватили эмоции, он начал неразборчиво выговаривать маты. Подумать только – за две секунды возле него пролетели облака!

– Отлично, Оскар! Самое время поматериться, ведь перед нами семьсот восемь летающих тарелок, набитых лейгидами, если не ваерами. Это все – создатели людей, Оскар. Создатели тебя, твоих родителей, создатели всех, кто когда либо окружал тебя в жизни. От них будет не просто убежать.

– Да успокойся ты, хватит его пугать. Для нас сбежать от лейгидов – просто. А все делается так: сначала я разгоняю этот сплайтр на световую скорость, потом Последний покидает сплайтр и начинает телепортировать лейгидов, а мы с вами отрываемся. Как тебе план, Последний? Только что его придумал.

– Да-а-а… Творчества никакого, Ханатан. Ни выдумки, ни креатива! Послушай мой план: мы просто разгоняем сплайтр на сверхсветовую скорость, обгоняем этих болванов, несемся к Катулаху, забираем его, и живо к Истмаху.

– Твой план самый творческий, Последний, в этом нет сомнения. Нам даже не нужно скрывать наш сплайтр, да? Не нужно делать его невидимым, да! Пусть так себе летит, да?!

– А что? Нас все равно никто не увидит на световой скорости. Пора!

Из тарелки было видно все, будто она была прозрачная. Последний выплыл на поверхность сплайтра, и стал на нее, как намагниченный. Иоанн посмотрел на него сквозь нечто на подобии металлического стекла и мысленно спросил:

– Посмотри, там внизу еще пять тарелок.

Последний ответил:

– А это уже ваши, человеческие. Людишки их сделали. Лейгиды тут в контакте с властями некоторых стран, вот люди и нафигачили уже тарелок. Только они у них примитивные получились. Не обращай внимания.

Внезапно яркая вспышка осветила ближайшие тарелки – сплайтр с Оскаром за долю секунды набрал скорость, равную световой. Через вторую долю секунды сплайтр полетел на скорости в 24,450,000 км/с, и все это благодаря Последнему, который приложил к этому руку.

Тарелка продолжала набирать скорость.

– Этот сплайтр самый медленный из тех, которые я когда-либо воровал, – негодовал Последний, – поэтому мы только подлетели к первой звезде из созвездия большой медведицы.

– Только подлетели? За две минуты к созвездию большой медведицы?! – Оскар продолжал удивляться, а бледный Иоанн почти потерял сознание от осознания скорости, на которой беззаботно передвигался по млечному пути.

Внезапно возле Последнего пролетел светящийся шарик. Второй шарик, чуть не попавший в тарелку, он поймал в руку.

– А-а-а, технология лейгидов, вот оно что… Они уже не отвяжутся от нас. Придется сражаться. Нужно найти подходящее место.

– Очень внезапно, – утвердил Ханатан. – Как они могут останавливать нас, когда у нас такая важная работа предстоит?

– Не понимаю, – обратился Оскар к Ханатану, – лейгиды что, хотят уничтожить Землю? И зачем им догонять нас?

– Ты, верно, все неверно понял, Оскар. Лейгиды – довольно древняя раса, которая пытается нам помешать, чтобы мы не уничтожили мир.

От такого заявления ученый вошел в ступор.

– Осмелюсь тебе доложить, Оскар, что ты и понятия не имеешь, кто мы такие. Но я скажу коротко о себе. Я – бог. Да-да, я бог, один из последних оставшихся, и имя мне Да-ханатан-а-ханк-хен. Эй, Последний! Нам нужно найти достойное место для сражения – какую-нибудь планету или комету, на которой можно отбиться от них.

– Незачем. Все-таки я решил телепортировать их, исходя из твоего плана.

– Ты хочешь потратить всю энернию, что осталась у нас?