Высота одиночества. Все за мечту

– А по-моему, Алла Львовна, вы неправильно расставляете приоритеты, – холодно глядя на тренера, выплюнула Рина.

Игорь наградил партнершу взглядом, полным упрека и досады. Ему бы одернуть ее, а еще лучше устроить знатную выволочку, только проку? Единственное, чего он добьется – что Рината закатит очередную истерику, а этого парню совсем не хотелось. Сегодняшнее поражение – не столь существенное, однако ясно демонстрировало, насколько хрупки позиции. Кроме акселя, у них вообще нет ничего. И сложный, фактически уникальный для парного катания каскад, не гарантировал лидерства даже на столь мелких соревнованиях, как этап Кубка России. И самое главное, это и подтверждало, и оспаривало убежденность Ринаты в необходимости акселя в прокатах.

С одной стороны, завалят они прыжок на Олимпиаде – и все… Отлетят так далеко, как не снилось ни одной перелетной пташке. Но без акселя претензии на золото Сочи и вовсе смехотворны. Даже если удастся заполучить путевку на соревнования, ехать туда для массовки…

– Если я нахожусь здесь, а не в Японии, – твердо заявила Алла, – значит, считаю это нужным. Но, чтобы успокоить тебя, Рината, скажу, что вечером у меня самолет.

– Наш пострел везде поспел, – усмехнулась Рина. – Знаете хорошую русскую поговорку? – Алла промолчала и, Рината, разозлившись еще сильнее, продолжила прежним пренебрежительным тоном, словно старалась угодить дротиком в центр круга: – За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Ничего не напоминает?

– Напоминает, – не сдержавшись, отчеканила Богославская, – что кому-то не хватало в детстве ремня.

Она сразу же об этом пожалела, но было поздно: Рината зло, цинично засмеялась, глаза ее наполнились хрусталиками льда.

– Некому было меня лупить, Алла Львовна. А чужим людям бить сироток как-то… – пожав плечами, она выпрямилась, резко развернулась и зашагала к раздевалкам.

Алла прижала ладонь ко лбу и покачала головой. Как она устала от бесконечных бессмысленных поединков… Сколько она могла – и хотела – сказать родной дочери. Слова поддержки, любви, утешения разрывали ее, толкались в горле, в сердце, искали выхода. Двадцать лет бессмысленной лжи. Вся жизнь – сплошной обман, но и сейчас она продолжает врать себе.

Придет ли когда-нибудь этому конец?!

– Алла Львовна, вы хорошо себя чувствуете?

Плеча коснулись теплые пальцы, и Алла, подняв голову, увидела обеспокоенного Игоря. Виски пульсировали болью, тошнота усилилась. Пожалуй, она и впрямь пребывала далеко не в лучшей форме, но как ненавистно выставлять себя слабой. Мужчины слишком часто видели в ней ранимую, хрупкую женщину… Жаль, что для некоторых это не стало препятствием на пути к собственным целям. В надежде, что ей полегчает, Богославская сделала глубокий вдох. Но дурнота не отступала.

– Давайте я провожу вас в медицинский кабинет.

Игорь настойчиво взял ее под локоть, и на сей раз Алла не сопротивлялась.

– Спасибо, Игорь, – ответила она, с благодарностью принимая его помощь.

Крылов вышел на улицу и бросил взгляд на стоянку. Возле «Ауди», пытаясь согреться на двадцатиградусном морозе, пританцовывала Рината. Холода, пришедшие в этом году одновременно с наступлением календарной зимы, подняли спрос на шапки, шарфы и варежки и заставили влезть в теплые вещи даже тех, кто обычно упрямился до последнего. Но Ринату, похоже, не спасали ни плотный пуховик, ни сапоги на натуральном меху. И нет бы, подождать его в салоне, принципиально будет мерзнуть!

Игорь качнул головой и прибавил шаг.

– И где ты пропадаешь? – набросилась на парня Рина. – Я в сосульку превратилась! Открывай! – она подергала ручку запертой дверцы.

– Тебе не повредит. Уже ледышка, – едва слышно проворчал Игорь, щелкая сигнализацией.

– Что? – не расслышала Рината.

– Садись, говорю! – повторил Игорь, забираясь в салон автомобиля.

– Ты чего в раздевалке торчал? – ехидно усмехаясь, поинтересовалась Рината, когда они уже отъехали от здания.

– Не в раздевалке, а в медкабинете.

– В медкабинете? – глаза ее округлились. – Что случилось? Неужели у тебя травма? Все было в порядке…

– Я здоров, как космонавт!

– Тогда что?

– Алле Львовне плохо стало.

Услышав ответ, Рината отвернулась.

– Ничего не скажешь? – покосился на нее Игорь.

Рина упорно смотрела в окно, но спустя несколько секунд он услышал ожидаемое:

– Что с ней?

– Не знаю. Она стала очень бледная, мне показалось – еще немного, и у нее случится обморок или нечто подобное. Я ее отвел в медпункт, дождался, пока осмотрят.

– И?.. – Рината повернула голову и внимательно посмотрела на Игоря.

– Она вышла оттуда с таким странным выражением на лице… – он пожал плечами. – По-моему, что-то серьезное, Рин.

– С чего ты взял? Она здорова! – излишне горячо воскликнула Рината. – Она с детства спортом занимается! Что ты придумываешь?!

– Боишься за нее?

– Нет.

– Боишься, – утвердительно кивнул Крылов.

– Нет! – гневно сверкая взглядом, отрезала девушка.

– Рината, ты себе-то не ври! И в прошлый раз, когда Богославская в больницу попала, ты к ней ходила с апельсинами, а сейчас, по глазам твоим вижу, что боишься. И правильно делаешь. Так или иначе, она твоя мама. Давно пора поговорить с ней и выслушать. Сама ведь жалуешься, как тебе не хватало материнского тепла! Пока не слишком поздно, можно попробовать хоть что-то наверстать.

– Ей все равно. Ей плевать на меня, – глаза Рины подозрительно заблестели.

– Господи, какая ты дура, Ипатова! Да она только и мечтает обнять тебя! И ты тоже, – пристально глядя на нее, возразил Игорь.

В машине воцарилась тишина. Рината уставилась в окно, надеясь, что Игорь отстанет, прекратит ковырять ее сердце. Дороги были свободны, но ей казалось, что они плетутся слишком медленно, и к тому моменту, когда машина затормозила у дома, нервы девушки были на пределе.

– Приехали! – мрачно процедил Игорь.

Рината выскочила из автомобиля и сломя голову понеслась к подъезду. Следовать за ней Игорь не спешил. Оставшись в салоне, положил руки на руль и вздохнул. За то время, что они тренировались у Аллы Львовны, Крылов уверился в одной мысли: Богославская до последнего не знала, что Рината – ее дочь. И если даже для него все очевидно, то почему Рина упорно отрицает этот факт? Она обижена, ожесточена, растеряна. Ей удобно верить в свою версию случившегося, но сколько можно?

Вдруг в голову Игоря пришла абсолютно сумасбродная идея, находящаяся где-то на грани фола. Они с Риной, вероятно, грандиозно разругаются, но, если это поможет поставить ей мозги на место и прорвать глухую стену обороны, он готов рискнуть. Не раздумывая более, Игорь вылез из машины, проверил сигнализацию и бегом, не застегивая пальто, бросился к подъезду.

Глава 4

Москва, декабрь 2013 года

Рината уже успела раздеться и, нарочито гремя посудой, хозяйничала на кухне. Трогать ее Игорь не стал. Скинув обувь, поднялся по лестнице и вошел в бывшую спальню партнерши. Первым делом раскрыл шкаф, осмотрел полки и, не найдя искомого, обвел взглядом комнату. Он точно знал, что нужная коробка находится здесь и собирался отыскать ее.

Спальня была не особо большая – около пятнадцати метров, и Игорь, подбиравший мебель, знал здесь каждый уголок. Заглянув под кровать, парень вытащил старую сумку Рины, но, кроме упаковки салфеток, завалявшейся в боковом кармане, ничего не обнаружил. Сумка отправилась на прежнее место, Игорь же поднялся и с силой выдохнул. Подошел к тумбочке, открыл первый ящик, затем второй, третий и наконец увидел то, что искал. Обувная коробка с письмами.

Взяв ее в руки, присел на постель и положил находку на колени. Осторожно, словно это была шкатулка с драгоценностями, снял крышку и вытащил письма. Провел подушечкой большого пальца по выведенному красивым ровным почерком имени. «Ринате Ипатовой»… Внезапное чувство, что он лезет в чужую жизнь, было подавлено мыслями о том, что по-другому нельзя. Рина должна разобраться со своими демонами, иначе…

– Что ты делаешь?

Будто нашкодивший ребенок, застигнутый врасплох, Игорь вскинул голову и увидел застывшую в дверном проеме Ринату. Взгляд девушки не предвещал ничего хорошего.

Скрестив руки на груди, она повторила:

– Что ты делаешь?

– Я… – Игорь медленно встал, взял из коробки стопку писем и посмотрел Рине в глаза. – Решил убраться.

– В моей комнате? – брови приподнялись, на губах появилась язвительная усмешка.

– Это моя комната, – в тон ей ответил Игорь и, приблизившись, помахал перед Риной письмами. – А тут – хлам. И я хочу от него избавиться.

Не дав ей ничего сказать, парень быстро вышел из комнаты и начал спускаться по ступеням.

– Игорь! – Рината бросилась следом. Догнала его у кухни, дернула за рубашку и попыталась забрать письма, однако Игорь, с силой сжав запястье, отвел ее руку в сторону.

– Отдай!

– Зачем? – глядя в упор, с издевкой улыбнулся Крылов. – Они тебе не нужны. Ты же сама говорила, что ничего нового из писем не узнаешь, мол, это напоминание о ненависти. Может, хватит? Выброси их и отпусти.

– Отдай! – повысила голос Рината, будто не слыша его. Снова попробовала достать прямоугольники белых конвертов, но Игорь не позволил.

– Хорошо, – кивнул он. – Читай. Прямо сейчас.

– Нет.

– Тогда я их сожгу.

Отцепив пальцы Ринаты от рубашки, Игорь уверенно открыл кухонный шкафчик и достал оттуда коробок спичек. Затем повернулся к Ринате. Та стояла не двигаясь и не мигая смотрела на письма.

– Жги, – вдруг абсолютно спокойно проговорила Рина и перевела безразличный взгляд на его лицо. – Мне все равно.

– Хорошо, – ответил он столь же равнодушно. Положил письма на столешницу, вытащил спичку, чиркнул ею по коробок и взял запечатанный конверт. – Но учти, ты никогда не узнаешь содержание.

Смерив Ринату бесстрастным взглядом, Игорь поднес краешек первого письма к огню.

Рина чуть дернулась, но осталась стоять на месте, только руки сжались в кулаки, а рот сузился в тонкую презрительную линию.

– Жги! – скомандовала она, и Игорь опять поразился ее стойкости и принципиальной упертости.

Парень, сохраняя хладнокровие, позволил пламени лизнуть бумагу. Коротко выдохнув, Рина отвела взгляд, а губы Игоря тронула кривоватая усмешка. И чего он, спрашивается, ждал, если она, имея в собственности трехкомнатную квартиру в центре Москвы, предпочитала продуваемый всеми ветрами барак? Упрямство, граничащее с глупостью, а он, осел, придумал «гениальный» план… Ага, сейчас!

Когда пламя подобралось к пальцам, Игорь бросил кусок обгоревшей бумаги в раковину и взял следующее письмо. Чиркнул спичкой. Помедлил и поднес бумагу к огню. Он знал, что Рине не все равно, но не мог понять, что ею движет. Какая-то маниакальная жестокость по отношению к себе. Третье письмо постигла схожая участь. Рината не шелохнулась, не делая попыток остановить парня. Да пошло оно все! Игорь кинул третий уголок к первым двум и включил воду. Пепел непрочитанных слов, подхваченный струей, превратился в ничто, вызывая в душе сожаление и скорбь.

Приблизившись к Ринате, он тихо сказал:

– Она не просто так писала письма, а хотела сказать то, что ты не желала слышать. Я могу сжечь каждое на твоих глазах, Рината, но что потом?

– Мне все равно, – хрипло повторила она.

– Ты можешь строить из себя снежную королеву, которой безразличны чувства других людей. Можешь даже заставить поверить в это окружающих. Но ты вовсе не такая, о чем нам уже известно. Просто разреши себе хоть что-то. Поверь, станет легче.

Рината отвела взгляд и дернула плечиком. Не последовало ни возражений, ни криков, ни слез: сложно оценить, хорошо это или нет. Одно Игорь знал наверняка: сцена с письмами его порядком измочалила. Больше не проронив ни слова, он направился в спальню.

Когда дверь закрылась, Рината трясущимися руками сгребла оставшиеся конверты и уселась на табурет. Прикрыла глаза. Из груди вырвался то ли всхлип, то ли стон: она сама толком не понимала. Хотелось накинуться на Игоря с требованиями никогда не трогать ее вещи, не копаться в ее душе, не лезть туда, куда вообще не следует. А еще хотелось очутиться в его объятьях и дать волю слезам. Но она не сделала ни того, ни другого, а осталась сидеть на кухне до тех пор, пока не услышала шум в коридоре.

– Ты куда? – спросила она, наблюдая, как Игорь завязывает шнурки на дорогих кожаных ботинках. На полу стоял черный дорожный чемодан.

– Хочу отдохнуть от тебя, – честно ответил Крылов. Разогнувшись, набросил пальто, обвязал шею шарфом и удостоил Ринату вниманием. – Меня не будет три дня.

– А как же тренировки? Богославская…

– Алла Львовна в курсе. В случае чего, телефон у меня есть, – проговорил он и ушел.

Япония, Фукуока, декабрь 2013 года

Алла молча протянула чехлы Ане, только что покинувшей лед. Та, даже не посмотрев на тренера, взяла их и, не надевая, прошла в «уголок слез и поцелуев». Матвей тоже был немногословен.

– Что случилось? – спросила Алла, но он лишь покачал головой и прошел следом за партнершей.

Присев рядом со спортсменами на диванчик, Алла устремила взгляд на экран. Можно не ждать чуда – заваленный каскад и недокрут с падением на сольном прыжке откидывали Аню с Матвеем за пределы призовой тройки. Если бы соперники откатались с серьезными ошибками, у них бы еще оставался шанс, но теперь…

Титова увидела оценки, и из груди ее вырвалось нечто похожее на рык.

Повернувшись к Алле, она заговорила негромко, но так, чтобы слова были отчетливо слышны и партнеру:

– Вы довольны, Алла Львовна? Это именно то, чего вы желали, не правда ли?

– О чем ты, Анна?

– Я о приоритетном выборе между этапом Кубка и финалом Гран-при. О выборе между первым номером российской сборной и парой, которая даже на чемпионат России вынуждена продираться через Кубок. Вы должны были ехать с нами в Японию, Алла Львовна, причем сразу же, а не отправлять вместо себя хореографа!

– Это не тебе решать, Анна, – Богославская смерила девушку строгим взглядом и поднялась. – Оденься, – сунула ей олимпийку, которую до сих пор держала в руках и добавила: – Я не делю учеников на первых и вторых. Так уж получилось, что теперь не только вы в группе претендуете на участие в Олимпийских играх, но пути у вас разные.

Алла посмотрела на Матвея и снова перевела взгляд на Аню:

– Кто-то не имеет права оступиться на этапе Кубка России, а кто-то должен доказывать лидерство в финале Гран-при. Вы чемпионы мира. Помни об этом, когда решишь обвинить другого в своих неудачах.

Не желая участвовать в продолжении неприятной сцены, Алла ушла. Не сказать, чтобы упрек был несправедливым, однако сейчас она не чувствовала в себе сил продолжать разговор.

Аня проводила тренера полным злой обиды взглядом и, надев олимпийку, рваным, нетерпеливым движением застегнула молнию до горла.

– Пойдем, – Матвей сделал попытку взять партнершу за руку, но она отпрянула и одарила тем же взглядом, что и Богославскую.

– Не трогай меня! – на эмоциях отрезала Титова. – И не надо меня успокаивать, Матвей! Ненавижу эту выскочку! Золотая девочка, чтоб ее!

– Почему ты так относишься к Ринате, Ань? – с искреннем недоумением спросил Князев. Характер у партнерши всегда был непростым, но после появления в группе Ипатовой она словно с цепи сорвалась. – Вы дружили. Что случилось?

– Нас обошла Максакова! Если ты совсем ничего не понимаешь, посмотри хотя бы на наши баллы! Сто двадцать пять, Матвей! Думаешь, Богославская оставит в проигрыше свою любимицу? Так все время было, ясно тебе?! Всегда! Я пахала не меньше, чем Ипатова, но разве мои старания хоть что-то значили? Ей стоило только попросить, и были готовы коньки, лезвия, лучшие платья и программы. Поначалу это не казалось мне важным, а потом я… я радовалась, что она свалила. Но нет, вот опять…

– В сегодняшнем фиаско не Рина виновата и не Алла Львовна, Ань, а только мы с тобой.

– Ты хочешь сказать – я, – Анна скривилась.

– Думай, как хочешь.

Матвей покачал головой и удалился в том же направлении, что и Алла минутой ранее, оставив партнершу наедине с мрачными мыслями и тяжелыми переживаниями.

* * *

Игорь был рад возможности сменить обстановку хотя бы на несколько дней, поэтому с удовольствием принял предложение Аллы Львовны поехать вместе с ней в Фукуоку. Сейчас, сидя на трибуне, предназначенной для гостей, и наблюдая за спортсменами, он понимал, насколько соскучился по крупным международным турнирам. Возможность соревноваться с сильнейшими, стоять на льду под пристальными взглядами тысяч зрителей, заряжаться энергией, кататься так, чтобы не жалеть об упущенном времени…

Только что завершились выступления пар, и зрители схлынули, радуясь нескольким минутам перерыва и возможности размяться, выпить кофе и перекусить. Игорь же уходить не спешил. Он наблюдал, как разъезжают по катку две ледозаливочные машины, и думал о том, что им с Ринатой нужно работать еще усерднее. Соперники не дремлют. Стоило Титовой с Князевым завалить прокат, как их тотчас обошли куда менее титулованные, но готовые побеждать Оля Максакова и Ваня Устинов. Они заняли третье место и радовались в КИКе[1] так, будто выиграли олимпийскую медаль. Наблюдая за выступлением фигуристов, Игорь отметил, что выглядят они на общем фоне весьма достойно. Высокий, хорошо сложенный партнер сразу притягивал к себе внимание. Жесткие, даже резкие черты лица придавали ему несколько агрессивный вид, прямые каштановые волосы падали на лоб и скрывали виски. Ольгу назвать красавицей трудно: обычная девушка с нормальной, пропорциональной фигурой. Но и в ней было нечто такое, что не позволяло смотреть на нее лишь как на тень партнера. Поставленные со вкусом программы оказались отлично сбалансированы, а костюмы полностью отражали выбранные образы.

В общем, выглядели соперники отлично и на льду представляли серьезную угрозу. Первые два места заняли китайская и канадская пары. Сплоченность, понимание друг друга и того, что именно они хотят воплотить на льду – вот в чем заключалась их сила.

Игорь достал телефон и выбрал из списка контактов номер Ринаты, но помедлил с вызовом. Он уже двое суток в Японии, а она до сих пор не позвонила. Как она? Поняла ли, чего он добивался? Эти вопросы волновали Крылова с того момента, как он вышел из квартиры и запер дверь.

– Я даже спрашивать не буду, почему ты один сидишь, – знакомый звонкий голос прозвучал совсем близко.

Игорь повернул голову и довольно улыбнулся. Девушку, присевшую рядом, он не видел пару лет, и за эти годы она совсем не изменилась. Та же кривоватая усмешка, лукавый взгляд голубых глаз, длинные черные волосы, рассыпанные по плечам. Марина Самарина была важным человеком в его жизни и, пусть в личных отношениях у них не задалось, они остались хорошими друзьями и всегда находили время для встреч.

– Я очень рад тебя видеть, – Игорь легонько толкнул Марину плечом.

– На самом деле я тоже. Но не могу понять, что ты забыл в Японии, когда твоя партнерша находится в Москве.

– Мне нужно развеяться, – хмыкнул Игорь. – Как ты?

– Как-как? – Марина пожала плечами. – Работа, дом, работа, работа, работа… – она тихонько засмеялась и посмотрела на парня. – Даже сейчас я буквально на пять минут: скоро начнется пресс-конференция пар, и я не могу ее пропустить. Ты, Крылов, конечно, дал жару! – ухмыльнулась Самарина. – О тебе и партнерше только ленивый за океаном не говорит. Как тебе удался финт ушами?

– В смысле? – озадачился Игорь.

Марина, придвинувшись поближе, шепнула:

– Как тебе удалось вытащить из подземелья заколдованную принцессу?

– А-а-а… Ну… – нахмурив лоб, Игорь заговорщицки подмигнул и понизил голос: – Но никому не рассказывай.

– Могила! – заверила его Марина.

– Я спустился в подземелье…

– А как ты нашел подземелье? Оно ведь скрыто от посторонних глаз?

– Мне подсказало одно… зеркальце. Оно обожает быть в курсе всего, что творится в королевстве.

– Мне бы такое зеркальце, – хихикнула Самарина, на что Игорь наградил подругу снисходительным взглядом.

– А оно очень… мм… скажем, вредное. Вы с ним точно не поладите.

– Ладно, черт с ним! Что дальше-то было? – Марина в нетерпении закусила губу.

– Отыскал я подземелье. За годы, которые провела взаперти принцесса, оно практически развалилось, но мне удалось проникнуть внутрь. Там было жутко холодно и сыро, а потом я нашел отдельную темницу, в которую заточили принцессу.

– И освободил ее?

– Самарина, не беги впереди паровоза! – шутливо возмутился Игорь. – Проблема заключалась в том, что ей было комфортно – и красавица не захотела никуда уходить.

– Комфортно в темнице? – фыркнула Самарина.

– Ага. Принцесса боялась, что после стольких лет, проведенных в темноте, не сможет выйти на свет.

– Она в вампира, что ли, превратилась? – Марина захлопала ресницами и почесала затылок.

Игорь задумался и улыбнулся:

– Неплохое сравнение. Иногда я уверен, что так оно и есть. Но не суть. Я уговорил прекрасного вампиреныша выбраться из подземелья.

– Как-то все просто для сказки.

– А самое интересное только начинается, – вздохнул Игорь. – Выяснилось, что именно принцесса обрекла себя на такое существование. Никто никуда ее не заточал.

– Но какой смысл? Если бы принцесса не исчезла и не оставила королевство без законной правительницы, то наверняка бы стала королевой… – улыбка на губах Марины внезапно погасла.

– Она спряталась в подземелье.

– Да ладно! Но от кого? Все же любили ее.

– За ней гналось чудовище. Его невозможно победить, оно какое-то… бессмертное. Ему нужна принцесса, оно хотело завладеть ею, подчинить своей воле, заставить править королевством так, как ему необходимо. А я узнал об этом слишком поздно.

– И чудовище снова объявилось?

– А оно никуда и не исчезало, – глядя на пустующий лед, проговорил Игорь. Ледозаливочные машины закончили работу, и гладкая поверхность катка застыла в ожидании выхода фигуристов. – Принцесса – отражение чудовища. И чем глубже в подземелье она пряталась, тем ближе оказывалась к монстру. Бедняжка не понимала, как же такое возможно, она ведь бежала от него, а получалось, что от самой себя. И чтобы сердце ее не досталось чудищу, приняла решение превратить его в кусок льда.

Игорь замолчал, а Марина, недоуменно покачав головой, дотронулась до сжатой в кулак руки парня.

– Какая-то грустная сказка с несчастливым концом.

– Я надеюсь, что до конца еще далеко, – он накрыл пальцы Марины своей ладонью и добавил: – Я буду бороться за сердце принцессы.

– Ты любишь ее? – мягко проговорила Марина.

– Видишь, как я вляпался? Желал получить королевство, а в итоге хочу лишь одного: чтобы сердце ее оттаяло. И пусть никакие чудовища никогда не появляются в ее жизни.

– Буду держать за тебя кулачки.

Марина ободряюще стукнула Крылова по плечу. Посмотрела на часы и, вздохнув, виновато сообщила:

– Прости, но мне пора идти.

– Долг зовет, – уголки губ Игоря дрогнули в понимающей улыбке. – Конечно.

– Скоро увидимся.

Она встала и начала пробираться мимо уже усаживающихся на места зрителей. Очутившись на лестнице, махнула на прощание:

– Пока!

Сбежав по ступенькам вниз, Марина скрылась под трибуной, а Игорь уставился на лед.

– Леди и джентльмены, начинаются соревнования среди фигуристов, выступающих в мужском одиночном катании, – прозвучало сперва на японском, а затем на английском.

Когда приятный женский голос разнесся по стадиону, на лед один за другим вышли спортсмены. Достав телефон, Игорь проверил звонки и эсэмэски. Ничего.

Москва, декабрь 2013 года

Рината вошла в гостиную, поставила чашку с горячим душистым чаем на журнальный столик и забралась на диван. Закинула на сиденье ноги. Из одежды на ней были лишь розовые носки и теплый шерстяной темно-синий свитер. Он едва прикрывал ягодицы, и будь здесь Игорь, обязательно бы отправил ее переодеваться, но парень отсутствовал. Бросил ее, а сам взял и укатил в Японию.

По телевизору давно началась трансляция финала Гран-при, выступали одиночники. Рината зевнула и, дотянувшись до чашки, сделала глоток чая. Ниточка от пакетика попала под пальцы, и Рина аккуратно, чтобы не расплескать напиток, отодвинула ее в сторону. Ради того, чтобы посмотреть на фееричный провал Титовой, встала в восемь утра и теперь, все еще борясь с сонливостью, наблюдала, как по льду скользят фигуристы, выступающие в первой разминке.

Рина вытянула ноги и без зазрения совести положила их на низкий столик. Откинула голову на мягкие диванные подушки. Взявшись за плотно облегающий шею ворот свитера, подтянула к лицу и сделала глубокий вдох. Мягкая шерсть пахла Игорем, мужским парфюмом, и согревала ее тем же теплом, что и его руки. Два дня назад она, словно воришка, стащила свитер из гардероба Крылова и натянула на себя. На парне он сидел отлично, ей же оказался велик. Рукава свисали, делая ее похожей на Пьеро из сказки про золотой ключик, и пришлось подвернуть их. Но мелкие неудобства казались несущественными по сравнению с тем, что теперь она не столь остро ощущала одиночество, охватившее ее, стоило партнеру уехать. Только недавно Рината начала понимать, что слишком сильно привыкла к Игорю, причем до такой степени, что девушке с трудом давались несколько дней, проведенных вдали от него. Квартира, светлая, большая, удобная, превратилась в неуютную, времени стало чересчур много, а тишина пробиралась в каждый уголок души. Она скучала по нему. Как бы Рина ни пыталась гнать эти мысли, в конце концов пришлось смириться.