bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 4

Анабель Ли

Неотвратимость

Глава 1. Мэри

Тик-так.

Серая унылая стена напротив с четырьмя круглыми циферблатами настенных часов, показывающих время в разных часовых поясах нашего земного шара.

Тик-так. Тик-так.

Звук, который я пыталась научиться не слышать. Звук, который врывается в моё сознание каждый день в восемь и не уходит, даже когда я возвращаюсь домой.

Тик-так. Эхом на четыре голоса.

Пульсирующая боль внезапной искрой вновь отзывается в затылке и плавными шагами направляется к вискам. Вздохнув, я протянула руку к верхнему ящику стола и достала обезболивающее. Привычные движения, отработанный механизм действий. Я заглотила таблетку не запивая. Знаю, она поможет всего на пару часов, но, господи, мне хватит, чтобы передохнуть.

Посидев пару минут с закрытыми глазами, я собралась и вновь повернулась к экрану.

– Джонсон, ко мне! – Я вздрогнула от внезапного окрика из коммутатора. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я встала и направилась в кабинет босса.

Постучав, распахнула стеклянную дверь, видя, что мужчина стоит спиной ко входу и лицом к панорамному окну. Я знаю, что это значит. Я опять виновата и прощения этому нет.

– Сэр!

Мистер Квиррик медленно повернулся. Такое ощущение, что он оттягивает резинку рогатки. Плавно, неспешно, на максимум и прицеливаясь. Сейчас он отпустит и снаряд прилетит в меня.

– Джонсон, вы считаете себя здравомыслящим человеком? – Начал босс вкрадчиво, слегка облокотившись на стол обеими руками, от чего деревянная столешница жалобно простонала.

– Да.

– Нет, Джонсон. – Он выдохнул, слегка повернув голову, чтобы показать своё недовольств моим слишком смелым ответом. – Здравомыслящий человек, получив задачу принести кофе температуры семьдесят пять градусов по Цельсию, не приносит ледяные помои семидесяти градусов.

Он схватил кружку и резко выплеснул содержимое в мою сторону. К счастью, до меня не долетело. За эти три года я научилась останавливаться у дальней кромки ковра. Научилась проглатывать слезы, прикусывать язык и покорно опускать голову.

– Простите.

– Опять? Вы ни на что не годны, Джонсон, сколько можно терпеть вашу безрукость?

– Этого не повторится. – Я уже давно поняла, что любые аргументы бесполезны, они лишь раззадорят его, моя дерзость разозлит, а непокорность выведет из себя и тогда в меня прилетит что-то потяжелее.

– Где мой сэндвич? – Спрашивает Мистер Квиррик, устало потирая лоб.

– Вот же он на тарелочке у монитора. – Аккуратно указываю рукой на закуску, что подала ему с кофе пять минут назад.

– Это не мой сэндвич, Джонсон. По вторникам я ем с тунцом, а это лосось.

– Тунца не было, извините. – Это уже не первый раз, если честно. Пару месяцев назад, рыбы так же не было в кафе и я купила сэндвич в другом месте, но он наорал на меня за то, что я взяла не в любимом кафе.

– На планете закончился тунец?

– Закончился в вашем любимом кафе, откуда я заказываю ланч.

– Значит нужно было найти его где-то ещё. Вторник – это тунец, неужели трудно запомнить это простое правило?

Я смотрела на него и мысленно представляла, как вонзаю нож в это плотное тело. Как он шокировано распахивает глаза, как потом я запихиваю сэндвич ему в глотку и выливаю на голову кофе. Ну почему, почему Мэтью потерял работу именно сейчас? Когда на носу свадьба, когда мы только купили дом и свободных средств не осталось. Я бы так хотела уволиться. Я мечтаю уволиться. Я не могу больше это терпеть.

– Ты оглохла?

– Извините.

Мистер Квиррик начал обходить стол, приближаясь, будто тигр, сфокусировавшийся на добыче. Я смотрела в его блеклые карие глаза, пытаясь понять, как у окружного прокурора нашего захудалого городка мог родиться такой ублюдок? Как жизнь допустила такое стечение обстоятельств, что все мы терпим его самодурство, боясь заявить? Прекрасно понимая, что ничего не поможет – отец его отмажет.

– Вали от сюда! – выкрикнул он и я, рванулась к дверям, трясущимися руками повернула ручку.

Тик-Так.

Подбежав к столу, я пытаюсь отдышаться. Кошмар, как выскакивает сердце из груди.

– Мэри, – Лиза, наш бухгалтер вошла в приемную, – я принесла отчёт. – потом уже тише, – Урод у себя?

Я кивнула, держась за столешницу одной рукой и вторую положив на грудь, пытаясь унять сердцебиение.

– Ты как? – Она оценила моё состояние. – Опять ударил?

– Нет, – умудрилась улыбнуться. – Пока нет.

– Может, воды принести? – Она положила папку на мой стол и участливо склонила голову.

– Нет, я в порядке. – Киваю, не понимая, почему никак не удается отдышаться.

Но я была не в порядке. Постепенно лицо Лизы стало каким-то размытым. Удары сердце отдавались в висках и очередная вспышка головной боли пронзила внезапно, будто мечом. Я поняла, что падаю.

Глава 2. Марк

– Конференция в Ванкувере? – Я стоял в кабинете директора нашей клиники и пытался понять, как этому, казалось бы, умному и образованному человеку, заслуженному хирургу страны, приходят такие идиотские идеи в голову. – Нет.

– Марк, …

– Я никуда не поеду, вы что, издеваетесь? – Махнув рукой я повернулся к двери. – Выберите какого-нибудь офисного клоуна представлять клинику.

Я вышел из кабинета и направился к себе.

Поверить не могу, опять это настойчивое желание пихать меня на сцену с микрофоном, я что, артист? Цокнув с досады, я нажал кнопку лифта, полностью проигнорировав попытки секретаря вернуть меня в кабинет.

– Мистер Голберг, встреча ещё не окончена. – Она выбежала из-за своего стола и приблизилась. – Мистер Паксон настаивает…

– Нет. – Я покачал головой, не оборачиваясь и, едва с громким «дзынь» прибыл лифт, вошёл.

– Мистер Го…,– створки дверей закрылись прямо перед носом секретаря, оборвав на полуслове.

Вечерний обход – вот что поможет изгнать из памяти эти идиотские семь минут в кабинете начальства. Меня невероятно злило отношение к клинике как к бизнес активу. Бесило, что руководство, несмотря на свой опыт в медицине, готово продаваться, рекламироваться и красоваться, будто никчемная вещица на витрине в попытка привлечь клиента, вернее его деньги. Торговать жизнью и здоровьем мне претит. Да, я работаю в частной клинике, но не потому, что тут лучше платят, а потому что здесь первоклассное оборудование и превосходные материалы. Репутацию БЦК (Бостон Централ Клиник) нарабатывал себе десятилетиями и по праву может считаться одной из лучших клиник в мире по нейро- и кардиоторакальной хирургии. Мои коллеги в большинстве своём заслуженные доктора из разных уголков планеты. Мы занимаемся самым важным для человечества: продлением, сохранением и спасением жизней. Какие конференции? Тем более в Канаде! За эту неделю пустого трепа в вечернем костюме кто будет оперировать моих пациентов? Кто будет диагностировать? Кто будет наблюдать за тем, как идет реабилитация? А если потребуется оперативное решение? Ответственность всё равно будет на мне. Я не могу покинуть клинику так надолго. Более того, уверен, Паксон прекрасно это понимает.

– Марк, подожди.

Я обернулся и увидел Оливера, моего коллегу, зашедшего в коридор с лестницы. В халате поверх медицинского костюма с планшетом в руке, взлохмаченный, он выглядел встревоженно.

– Что такое? – я остановился в двух шагах от своего кабинета.

– Госпожа Филипс в седьмой. – Он протянул мне планшет с данными обследования. – Жалуется на сильную боль. Я думал стернальное расхождение, но осмотр не подтвердил.

– Было двусторонне шунтирование грудных артерий? – Я просмотрел карточку пациента, чтобы освежить данные.

– Да. – Он провёл рукой по лицу. – Я сам оперировал.

– Почему до сих пор на аппарате?

– Отключить?

– Дышит сама?

– Да, но я думал перестраховаться.

– Продолжительная перестраховка аппаратом несёт противоположный эффект.

– Марк, посмотришь? – Он принял планшет из моих рук обратно. – Посмотри сначала, потом отключим.

– Ладно, но в первую очередь осмотрю своих.

Я зашел к себе и сразу направился к раковине вымыть руки. Оливер, талантливый парень, но всего третий год как начал оперировать сам. Его волнение понятно, однако, постоянно надеясь на помощь, он так и продолжает затягивать с принятием самостоятельных решений. Это опасно. Нужно будет как-то помочь ему сделать правильные выводы самостоятельно, уверен, он уже имеет понимание в причине осложнения, просто хочет подвериться.

Осмотр моих пациентов занял ровно три часа. Это принесло немного удовлетворения, люблю, когда все происходит четко по графику. В моей сфере это редкость и потому особенно ценны моменты, когда удается следовать расписанию. Возможно, сегодня я даже попаду домой.

Пациентка Оливера, женщина шестидесяти восьми лет скептически наблюдала за его действиями, когда я вошёл в палату.

– Доктор Голберг, вот запись показателей. – коллега протянул мне планшет. – Мы отключили аппарат, состояние пациента нормализуется. Мы…

– Нет не нормализуется. – Женщина перебила Оливера. – У меня всё будто огнем горит в груди! И колется. Уверена, там что-то забыли. Инструмент какой-нибудь.

– Мадам, уверяю вас, это невозможно. – Оливер ответил ей сам, пока я, пробежавшись по цифрам в отчёте, пришел к выводу, что дама слишком впечатлительная.

– Я хочу услышать мнение опытного доктора. – Пациента смотрела на меня выжидающе.

– С чего вы взяли, что я более опытный? – Отдал планшет коллеге. – Я ассистент хирурга, зашел понаблюдать как проводят послеоперационный осмотр.

– Но вы…, – женщина замялась. – Явно намного старше.

– Бурная молодость! – Подмигнул даме, от чего её брови взлетели вверх. – Алкоголь, знаете ли неполезен для поддержания свежести кожи. – Наблюдал за её реакцией. Стало совершенно очевидно по её глубоким вдохам, боли в грудине нет.

– Какое счастье, что не вы меня резали! – Он фыркнула, а значит с лёгкими дамы тоже всё в порядке. – Это просто возмутительно!

– Всего доброго. – Я вышел из палаты и Оливер последовал за мной.

– Марк, ты зачем так? – Ему, конечно, было весело, но он наверняка подумал про отзывы, которые потом такие как она строчат на сайте клиники.

– Всё у неё хорошо. – Я похлопал мужчину по плечу. – Люди, они разные, иногда нужно и пожёстче, хоть и пациент. Она просто на тебя взъелась, молодой, видите ли, слишком.

– Спасибо. – Он кивнул. – Я буду пожёстче.

После обеда я, в весьма приподнятом настроении, спустился на второй этаж для консультации новых пациентов, которые только готовятся к операции, однако вместо медсестры в моём кабинете меня поджидал Паксон.

– Марк, удели мне минутку. – Босс сидел за моим столом.

– Вы не по записи, знаете же, мои минутки нужно за полгода бронировать.

– Пошути мне ещё. – Он качал пальцем, слегка покрутившись в моём кресле.

– Кто ж тут шутит?

– Марк, я подал заявку клиники брать пациентов по социальным квотам, как ты хотел.

Я замер. Ничего себе? Он не удавился брать бюджет? Это, конечно, безумно радует, я голосовал за это направление уже лет пять, но не думал, что руководство прислушается. Сощурив глаза, я сложил руки на груди: – Боже, это что, тоже для того, чтобы отправить меня на конференцию?

– Да, мы официально объявим об этом в средствах массовой информации уже на этой неделе и в Ванкувере от нас будут ждать речь. – Он встал из моего кресла. – Кто, как не ты, сможет рассказать, что к мнению докторов руководство прислушивается даже в ущерб дополнительного финансирования. Кто, как не ты, сможет рекомендовать себя как лучшего хирурга современности оперирующего бесплатно по собственному желанию. Кто, как не ты, может спасти себя от увольнения.

– Увольнения?

– Это просто пример. – он подошел, – Но если ради того, чтобы отправить тебя туда мне придётся тебя уволить на неделю – я это сделаю. Заодно отгуляешь часть накопившегося отпуска.

– Ты же совсем недавно отправлял меня в отпуск подобным обманом.

Отвратительная выходка Паксона, за которую до сих пор досадно. Тогда, после шестнадцатичасовой операции, он заставил меня выпить чаю, в который, уверен, подмешал седативное, иначе не ясно как я умудрился уснуть прямо у него в кабинете. Я проснулся в гостиничном номере с массажисткой в соседней комнате. Удивительно то, что он действительно считал, что поступил правильно, более того пришел в сговор с моей медсестрой, чтобы это провернуть.

– Это было десять лет назад, Марк.

Глава 3. Мэри

– Это действительно хорошо, что вы обратились за помощью. – Проговорил доктор безэмоциональным блеклым тоном. – Это трудная ситуация, и мы должны немедленно принять меры.

Полчаса назад я очнулась в больничной палате, пытаясь вспомнить, что со мной произошло, а спустя ещё двадцать минут явился доктор Смайт с новостями, которые будто бетонной плитой накрыли меня, замуровали, словно в саркофаге страха и безысходности.

– Что вы говорите? – Я пыталась унять дрожь оледеневших от страха рук, цепляющихся за хлопковую простынь, которой меня накрыли в палате.

– Саркома сердца, Мисс Мэри Джонсон. – Он поджимал губы, произнося это. – Ситуация сильно запущена, однако, надежда есть.

– Есть? – Мне казалось, звук долетает до моих ушей с какой-то задержкой, будто при паршивом интернет соединении.

– Операцию можно провести в клинике в Ванкувере. У нас, к сожалению, нет должного оборудование, да и специалиста. – Доктор положил руку на деревянную планку в изножье кровати и сочувственно сжал её. Не знаю, какой должен быть эффект от этого? Такой-же, как если бы он сжал моё плечо? Ему всё равно чему сочувствовать или я как деревянная планка? Зачем я об этом думаю?

– Не волнуйтесь, мы выпишем вам срочное направление.

– Что мне делать? – Вопрос эхом раздавался у меня в мыслях и отчаяние звенело в ушах. Страх посылал по телу какую-то неконтролируемую дрожь, мне казалось я задыхаюсь. Даже голова кружилась.

– Главное, не волноваться и сразу же ехать в город, как получите дату операции по квоте.

– Может, можно платно поскорее?

– Я узнаю и перезвоню вам завтра утром. – Он кивнул с пониманием и будто даже заинтересованно в моей судьбе. – Однако, процедура дорогостоящая.

– Это моя жизнь.

– В любом случае, ситуация сильно запущена, Мисс Джонсон. Вам нужно готовиться.

Готовиться. Готовиться…

Я не могла выкинуть это проклятое слово из головы весь остаток дня. Когда я натягивала дрожащими руками одежду, когда шагала, будто на автопилоте, на выход из клиники, когда садилась в такси и даже когда стучала в дверь моей квартиры, где мы жили с Мэтью.

– Любимая, что случилось? – Мой жених открыл дверь с телефоном в руке.

Я смотрела на его растрепанные волосы, до боли знакомые черты лица и меня будто парализовало. Я не могу, не могу расстраивать дорогих мне людей. Это будет невыносимо. Они будут жалеть меня, кидая печальные взгляды полные сострадания и отчаянно молчать о моей судьбе. Не могу пока сказать.

– Трудный день. – Стараюсь выглядеть спокойно и даже стягиваю ботинки не дрожащей рукой.

– Опять этот козёл? – Конечно, Мэтью подумал на босса.

– Да. – Я кивнула.

– Ну, у меня есть отличные новости! – Мэтью потряс телефоном. – Помнишь Рейчил Ферфакс из бизнес группы? – Не дожидаясь моего кивка, он продолжал. – У них освободилась вакансия в Торонто!

– Торонто? – Я моргаю, но вместо радости первым проносится в голове то, что там, должно быть, есть клиники и специалисты получше, чем в нашем городке.

Он выставил вперёд руку предотвращая мои возражения: – Я всё понимаю, переезд не был в планах, но это отличная возможность. Уверен, там ты тоже устроишься лучше.

– Мы…


– Да, мы только что купили дом, но его можно продать и купить другой в Торонто. – Он приобнял меня. – Мэри, это наш шанс выбраться из болота.

– Ладно.

– Серьёзно? – он очень удивился. Уверена, Мэтью думал, я буду переживать и сопротивляться, но мне казалось, что всё в моей жизни вышло из под контроля, потеряло всякий смысл. Будто я выпала из привычной мне истории и теперь смотрю фильм про каких-то других персонажей.

– Да.

– Я поеду устроиться и всё разузнать и для тебя. – Он чмокнул меня приобняв. – Выстави пока дом на продажу.

– Свадьбу отменим? – По-моему даже как-то безразлично прозвучало. Господи, ведь из-за операции придется по-любому переносить, если она вообще будет, свадьба эта.

– Нет, что ты, я вернусь до пятнадцатого апреля, мы поженимся и потом уже поедем вместе в новую жизнь.

Если будет она, эта жизнь.

Сразу после ужина мы с Мэтью заказали ему билет в Торонто и пытались посмотреть какой-то боевик, но я была глубоко в своих переживаниях и, если бы вы спросили меня, о чём была картина, или хотя бы её название, я бы не ответила вам.

Как быстро, всё казавшееся важным может потерять смысл. Теперь я знаю, что это быстрее мгновенья. Этот миг, будто поворот, меняет ракурс и взгляды на всё вокруг. Меняет окружение, мировоззрение и ценности одномоментно. Я сижу на диване с любимым мужчиной, за которого собираюсь замуж, и мне кажется, что это чужой человек, потому что это моё сердце подвело меня, а его сердце работает исправно. Он не сможет понять меня. Не сможет, а сочувствие невыносимо. Печаль только добавит стресса. Если я скажу ему, он не поедет в Торонто, не приступит к работе, которую так долго искал, а у него ещё вся жизнь впереди. Я не хочу, чтобы он остался рядом пожимать мне руку, выматываться душой от безысходности и тихо про себя думать, что ситуация лишила его уникальной возможности в плане карьеры.

Родителям я не смогу сказать по тем же причинам. Возможно, я смогу сказать моей подруге, Элейн, но не сейчас. Мне придется пройти через это всё самой. Это опять добавляет дистанцию между мной и всеми родными. Одна. Я буду в этом аду одна до конца, каким бы он ни был.

Глава 4. Марк

– Время операции восемь часов двадцать три минуты, время наркоза девять часов. – Сообщил анестезиолог.

– Приготовтесь уменьшить работу насоса до пятидесяти пяти процентов. – отдал указание медсестре у аппарата, продолжая накладывать швы. – Приготовтесь к кровотечению. – Скомандовал ассистирующему мне сегодня Тиму.

– Уменьшаю работу насоса на три, два, один. – комментировала Лорен, наш интерн, ассистировавшая в качестве сестры. – Насос на пятьдесят пять процентов.

– Давление восемьдесят три на шестьдесят четыре. – сообщила вторая медсестра, Кэтлин, у экрана показателей состояния пациента.

– Отрезай. – Я закончил накладывать шов и смотрел как Тим перерезает хромированный кетгут.

– Уменьшаем работу насоса до полной остановки. – Передал указания Лорен.

– Уменьшаю работу насоса на три, два, один. – комментировала она. – Насос выключен.

– Кровотечение. – комментировал Тим.

– Отсос. – Скомандовал и рука Кэтлин сразу же протянула носик аппарата убрать лишнюю кровь.

– Давление семьдесят три на шестьдесят три. – Сообщила перешедшая к мониторам Лорен. – Показатели в норме.

Три самых долгих минуты в каждой операции – наблюдение после проведенных манипуляций. Момент острия ножа, когда любой исход имеет одинаковую вероятность наступления. Я выдохнул, когда Тим уверенно сообщил, что показатели стабильны.

– Сердце сокращается самостоятельно. – Резюмировал, слегка покрутив кистями, чтобы снять напряжение. – Зашиваем.

Девять часов – не предел, у меня бывали операции почти на сутки, но всё равно выматывает. Когда на протяжении всего этого времени приходится быть в напряжении, стараясь не упустить ничего. Удивительно, но часы пролетают с невероятной скоростью, несмотря на продолжительность таких операций, ты не думаешь ни о голоде, ни об усталости, просто работаешь. Всё тело в тонусе. Однако, стоит выйти из операционной, и до ординаторской кажется слишком далеко. Усталость даёт о себе знать и наваливается сразу всем весом. Нужно поспать хоть пару часиков.

Я провёл все необходимы процедуры и, переодевшись, зашел в дежурную. В нашей клинике было очень комфортно – по четыре кровати в каждой комнате, то есть ни на что не отвлекаешься, можешь спокойно выспаться. Поставив будильник на двухчасовой сон, я лёг.

– Марк. – Не успел закрыть глаза, дверь открылась и я увидел лицо Лорен. – Тим уехал домой, у нас есть как минимум четыре часа.

Приподняв голову, я видел, как она проворно повернула защелку на двери и направилась к моей кровати.

– Мы совсем редко видимся. – Лорен села на кровать и положила ладонь мне на щёку. – Как только Паксону пришла в голову идея поставить нас в разные смены?

Я перехватил её руку: – Не сейчас, я устал.

– Устал? – Она так удивилась, будто не стояла со мной в операционной. – Ну, Марк…

– Потом. – Я снял её руку с лица и переложил кисть на колени девушки.

– Ладно, отдыхай. – она вздохнула. – Увидимся через пару часов.

Сон – удивительная вещь. Порой, это всего лишь другой режим, другой когнитивный процесс, который мы разгадываем веками, как величайшую загадку нашего существования. Погружение в сон – незаметно наступающая возможность организму отдохнуть, хоть он и не останавливает свою работу ни на миг.

Я проснулся за две минуты до будильника. Это происходит всегда. Почему-то мой организм не доверяет технике, а может, мой мозг не может отдыхать вообще. Как бы то ни было, я чувствовал себя отдохнувшим и свежим и посвятил остаток ночи контролю состояния прооперированного и далее составлению отчёта по операции.

Новый день я начал с обхода. Двое из моих пациентов должны были выписаться уже сегодня.

– Марк! – Лорен окликнула меня, едва я вышел из первой палаты. – Поужинаем сегодня?

– Конечно, в девять в столовой. – кивнул и уже почти повернулся, чтобы продолжить движение далее по коридору.

– Я имею ввиду где-нибудь. – Она подошла и обиженно поджала губы.

– Зачем? В столовой прекрасно кормят. – Более того, мы наверняка уверены в качестве продуктов, чего нельзя сказать о точках общепита, но я не стал пояснять.

– Я хочу нормальное свидание. – Она взяла меня за рукав, я стиснул зубы.

– При чём тут я? – Аккуратно двигаю локтем, пытаясь освободиться из захвата.

– Мы уже почти полгода … э… флиртуем друг с другом, неужели не можем выйти из клиники хотя бы раз в квартал? – Лорен закатила глаза. – Мы же всё равно люди, мы должны жить и радоваться всем тем же вещам, что и другие. Стать наконец парой официально.

Я так удивился, будто она предложила шунтирование на здоровое сердце младенцу сделать.

– Официально? – Не заикался, конечно, но некомфортно стало. Это что-то новенькое. Обычно медсестры так не насаждают после пары приятно проведенных часов.

– Ты думал, я с тобой только ради диссертации? – Она улыбнулась. – Ты мне, правда, нравишься.

– Да, но я с тобой только ради диссертации. – Ответил, опять вытаскивая руку из её захвата. Признаться, Лорен меня удивила, хотелось ответить тем же.

– В смысле? Диссертация же у меня. – Она непонимающе моргнула. – Это же ты мне помогаешь.

– Это платная услуга.

Я оставил девушку осмысливать сказанное и направился к пациентам. Обход задержался на тридцать четыре минуты, что я посчитал приемлемым, но всё равно немного раздражало отклонение от графика. В обед ко мне подошел Тим, едва я перешагнул порог столовой.

– Марк, ты расстался с Лорен? – Начал он, пытаясь шептать, что бесполезно, в помещении толпа, все в радиусе пятнадцати метров в курсе моментально. Я окинул взглядом стол раздачи, подметив мои любимые пареные овощи.

– Нет.

– Как нет? – Приятель остановился, прихватив меня за локоть. – Она вся в соплях уже всем поныла. Вы что, всё же вместе?

– Мы никогда не были вместе.

– Я ничего не понимаю. – Друг позволил мне занять очередь перед ним и последовал за мной собирать блюда для обеда.

– Она, видимо, тоже. – Я покачал головой и взял поднос.

– Что её расстроило так? Непонимание? – Он выдвигал идеи. Уверен, Тиму нравилось анализировать причинно-следственные цепочки когнитивных вариаций. – Наверняка ты опять пошутил как-нибудь в своей манере, а она и восприняла, как любой другой, я имею ввиду отличный от тебя, человек.

– Нет.

– Что ты сказал? – Допытывался он, я понял, что не отстанет. – Давай я переведу на нормальный язык.

– Я сказал, что мы ужинаем в столовой в девять.

– Так… Так и есть по расписанию. – Тим недоумевал. – И что ещё?

– Всё.

Приятель замолчал. Значит, ему всё ясно. Радует, что есть люди способные воспринимать информацию в полученном объёме, не пытаясь копаться и выискивать скрытые смыслы.

– Что же её расстроило? Может, она ожидала что-то другое? – Он задумчиво постучал вилкой по пустому подносу.

– Да. Но глупо, когда человек хочет спать с тобой за помощь с диссертацией, а потом удивляется, что с ним спят за помощь с диссертацией. – Пока Тим прикрывал глаза рукой, виновато озираясь на остальных в очереди, я обратился к ассистенту повара. – Мне пареные овощи и лосось.

На страницу:
1 из 4