Неисправимый

После единственной встречи с Марком я облазила весь интернет в поисках информации о нём. Но что странно: о самом Марке я практически ничего не нашла, кроме статей и фотографий из разных клубов города. Однако нарыла кучу информации о его отце, о котором сам Марк во время нашего разговора в такси рассказал мне совсем немного. И сделал это крайне неохотно и только с целью убедить меня, что он не зарабатывает на жизнь нелегальным способом.

Напрягаю память и вспоминаю, что, упоминая отца и тот факт, что Марку повезло родиться с золотой ложкой во рту, он произносил это с такой интонацией, будто о проклятье своём рассказывал. Тогда мне показалось это странным, но теперь, после слов Кэти, мне стало всё понятно.

– Марка частенько заносит в этой войне с отцом, из-за чего он ввязывается в разные проблемы, – продолжает шептать Кэти. – В его жизни нет места здоровым отношениям и такой хорошей девочке, как ты. Тебе нужен другой, Эми. Настроенный более серьёзно и не такой обезбашенный, как Марк. Вы с ним чересчур разные. Как небо и земля. А вот с кем бы ты могла найти много общего, так это с Лукасом. И ты ему очень понравилась. Я это сразу заметила.

Да уж. Мне тоже так показалось в первые минуты общения с ним. Однако после моего возвращения с озера Лукаса как будто подменили. Он словно позабыл о том, что должен был показать мне мою комнату, и больше не проявил ко мне ни одного знака внимания. Даже смотреть на меня практически перестал. Странный он какой-то, но ладно. Я сильно не расстроилась. Наоборот, почувствовала себя спокойнее. Отбиваться от внимания парня, к которому ничего не испытываю – меньшее, чего мне хотелось бы. Да и не умею я это делать. Что уж тут скрывать. Нет у меня опыта в общении с парнями.

– Кэт, вы тут заснули, что ли? – в дверном проёме появляется Анри, и мы обе вздрагиваем от испуга.

– Ты чего нас так пугаешь?

– Даже не думал, лап. Просто завязывайте трепаться и топайте в гостиную. Все уже проснулись, и завтрак приехал. Только вас все ждут.

Насчёт последнего Анри явно приврал. Никто нас даже не думал ждать. Когда мы с Кэт входим в гостиную, все присутствующие уже вовсю поедают завтрак, доставленный из ресторана.

Оглядываю три кожаных дивана, расположенных вокруг большого кофейного стола, и слегка торопею. Оказывается, людей в доме куда больше, чем я думала. Помимо Марка, Лукаса и Анри, здесь ещё пятеро парней и четыре девушки. И все они одновременно переводят взгляд на мою персону, когда Кэт представляет меня толпе.

Я робко улыбаюсь, здороваюсь со всеми, пытаюсь запомнить хоть чьи-то имена, но подруга тараторит так быстро, что в моей голове и половина имён не сохраняется. Думаю, моё имя тоже мало кто запомнит.

– Присаживайся, куда вместишься, и налетай, – произносит Анри и следует своему же совету.

Плюхается вместе с Кэт на один из диванов и начинает поглощать еду. Я же так и продолжаю стоять на месте, выглядывая, где бы я, собственно, могла уместиться. А место осталось только одно. И, как назло, на диване между Лукасом и Марком.

Стоит ли мне говорить, с какой скоростью забилось моё сердце от волнения? Но ничего не поделать. Сесть надо. Не буду же я стоять как бедная родственница, пока все с аппетитом поедают завтрак.

Тихо выдыхаю и на подрагивающих ногах подхожу к Марку. Он даже голову на меня не поднимает, продолжая о чём-то активно беседовать с блондинистым парнем. Лишь когда я пытаюсь протиснуться между столом и его широко расставленными коленями, Марк соизволяет вспомнить о моём существовании.

– Сюда садись, – пересев ближе к Лукасу, коротко бросает он.

И это не предложение, а небрежный приказ, после которого я для Марка вновь превращаюсь в невидимку.

Будь на моём месте Ники, она наверняка схватила бы Марка за волосы и лицом об стеклянный стол шандарахнула. Но я не она. Мне никогда не хватит смелости напасть на кого-то, хотя, честно, сейчас мне всей душой хочется треснуть Марку. За то, что ведёт себя со мной так непонятно. За то, что боль мне причиняет. И за то, что я для него ровным счётом ничего не значу.

Понимаю, последнее не является разумной причиной обижаться на него. Марк же не виноват, что не отвечает мне взаимностью. Но я всё равно обижаюсь, злюсь и ревную до безумия. Особенно, когда в гостиной появляется Алиса. Вся такая свежая, сияющая и что самое интересное – элегантно одетая. Кремовый брючный костюм идеально сидит на её стройной фигуре и гармонирует с ярко-рыжими волосами.

– Всем пока, ребят. Отдохните сегодня и за меня тоже, – громко проговаривает огненная красавица, проверяя в зеркале своё идеально уложенное каре.

– Уже уезжаешь? – обернувшись, спрашивает Марк.

– Да. К сожалению, не у всех в субботу выходной, – она подходит к дивану, наклоняется, чмокает Марка в щёку и тут же большим пальцем стирает с его кожи следы от помады. – Уверена, ты без меня скучать не будешь.

– Ты меня знаешь, детка.

– Я тебя когда-нибудь прибью за эту детку, – тычет Марку в нос кулаком, а тот кусает его.

– Жду не дождусь.

– Всё. Давай. На связи.

Бегло скользнув по мне взглядом, Алиса прощается со всеми и, цокая каблучками, покидает гостиную. Марк возвращается к беседе с другом, все остальные продолжают вкушать завтрак, а мне кусок в горло не лезет. Не только потому, что я с утра дома сытно поела, но и потому, что, находясь в считанных сантиметрах от Марка и остро чувствуя его аромат, я ни о какой еде думать не могу. Вообще ни о чём не могу. Только о нём. И о всём, что связано с ним.

И, видимо, я опять настолько утопаю в грусти, что всё моё внутреннее состояние чётко отображается на лице. Выплываю из мыслей, когда Кэти оказывается возле меня и предлагает прогуляться, чтобы осмотреть всю территорию семьи Ласман.

А она оказывается ещё больше, чем я думала. Тут не только озеро и живописный сад имеются, но и конюшни с лошадьми, цветочная поляна, теннисный корт, поле для спортивных игр и площадка для гольфа. Прогулка по элитным владениям занимает больше часа, и всё это время Кэти ни на секунду не позволяет мне загрустить. Она говорит без умолку, рассказывает интересные истории, случившиеся с ней и Анри, и смешит меня до колик в животе.

Никак не ожидала от неё такой поддержки. Даже жалею, что не рассказала ей о Марке раньше. У Кэт получается отвлечь меня и приподнять моё настроение, однако оно опять сотрясается, стоит мне увидеть Марка в одних шортах.

После завтрака он вместе с друзьями выбрался на берег озера и развалился прямо на траве. Руки подложены под голову, глаза закрыты, а доведённые до идеала мышцы, поджаривающиеся на солнышке, так и манят прикоснуться к ним.

Клянусь, несмотря на обиду и непонимание его поведения, я едва сдерживаюсь, чтобы не подбежать к Марку. Моя глупая душа изнемогает от желания завалиться с ним рядом и прижаться к груди крепко-крепко, ощутив, как он обнимает меня своими крепкими руками. Но, ясное дело, об этом я могу лишь мечтать.

К полудню на улице становится по-летнему жарко. Я переодеваюсь в шорты и свободную хлопковую майку белого цвета и умещаюсь на шезлонгах вместе с другими девушками. Наслаждаюсь первыми теплыми лучами солнца, дышу свежим воздухом, слушаю девчачьи разговоры и то и дело ненароком бросаю взгляды на спящего Марка.

Не знаю, сколько времени проходит. Час, два, три? Я бы пялилась на него до самого вечера, а то и дольше, но от этого жалкого занятия меня отвлекает Вильям, один из друзей братьев Ласман. Он подбегает к нам и зовёт присоединиться к игре по волейболу. Я вслед за остальными девушками собираюсь отказаться, ведь игрок из меня никудышный, но Кэт и слова мне вставить не даёт. Хватает за руку и тащит меня играть. Причём нарочно запихивает меня в одну команду с Лукасом, напрочь игнорируя мои возражения.

Я не имею ничего против Лукаса. Боюсь, это ему будет в тягость играть со мной. Однако он опять меня удивляет тем, что неприкрыто радуется моему согласию сыграть. Опять начинает разговаривать со мной, а после всю игру подбадривает, радуется каждому выигранному мной очку ничуть не меньше, чем я. И даже в цепкие объятия меня заключает, отрывая от земли, когда наша команда побеждает.

А я, как выяснилось, та ещё азартная натура. Всю игру я до жути хотела выиграть, и потому сейчас настолько радуюсь нашей непростой победе, что забываюсь и тоже крепко обнимаю малознакомого парня. Причём и руками, и ногами. А сзади меня на радостях обнимает ещё и Вильям. И всем этим бутербродом мы падаем на траву, смеясь во весь голос.

Боже! Родители бы меня убили, увидь, что я сжата двумя потными мужскими телами. Ещё и хохочу как сумасшедшая вместо того, чтобы предпринять попытки выбраться из тесной близости парней.

Но родителей тут нет, а, значит, в кой веки я могу не думать об их мнении. Ведь ничего плохого я всё равно не делаю.

Однако так я думаю ещё совсем недолго. Как только возле нас образуется высокая фигура, затмевающая солнечный свет, и я с трудом разглядываю крайне недовольное лицо Марка, у меня складывается впечатление, будто я сотворила что-то из ряда вон выходящее.

– Вы закончили? – глухо цедит он, глядя на меня так, словно я в оргии участвую, а не всего лишь радуюсь победе в волейболе.

На миг мне даже стыдно становится. Мало ли я действительно повела себя неподобающе, и даже не осознаю этого? Но нет же вроде. Всё прилично. И беззаботный голос Вильяма подтверждает это:

– Ты чего такой хмурый, Эндрюз? На солнце перегрелся? – парень наконец отодвигается от меня и встаёт на ноги.

– Не перегрелся. Наоборот, грелся бы ещё, если бы вы своими криками и смехом не разбудили меня.

– Ох, ну прости, барин. Не подумали о твоём сне. В следующий раз мы будем тише, – насмешливо произносит Вильям. Подаёт мне руку, помогая подняться с подозрительно притихшего Лукаса.

– Следующего раза не будет, – высекает Марк, поражая меня исходящими от него негативными импульсами.

– Чего это вдруг? – хмурится Вил, а Лукас так и продолжает хранить молчание.

– Того. Баню нужно идти растапливать.

– Не понял, брат. Что растапливать?

Я тоже не поняла. О какой бан-и-ю идёт речь и что это вообще такое?

– Баню! – радостно отвечает вместо Марка подошедший к нам Анри. – Сегодня мы вам, любителям жалких шестидесятиградусных саун, наконец покажем, что такое настоящая русская баня!

Глава 9

Эмилия

– Получается, твой парень русский, который никогда не бывал в России? Это как вообще? – с изумлением интересуюсь я у Кэт, когда мы входим в её спальню, чтобы переодеться в купальники.

– А вот так. Анри с Лукасом родились в Латвии. Их мама русская, а папа латыш. Когда мальчикам было по пять лет, они переехали жить в Штаты.

– Вот, значит, как. Мне стыдно признаться, но я впервые слышу о Латвии и даже не знаю, где она находится.

– Так я тоже не знала до встречи с Анри. Это где-то в Европе. Рядом с Россией. Анри обещал свозить меня туда следующим летом. Говорит, там в июне какой-то классный летний праздник вся страна отмечает. Он для них по важности наравне с Новым годом. Будет интересно окунуться в латышские традиции, – воодушевлённо произносит Кэт.

– Бан-и-я или как она там – тоже одна из латышских традиций?

– Нет, баня – это русская тема. Хотя по словам Анри в Латвии тоже многие обожают бани. Для некоторых людей это не просто поход в горячую комнатку, где нужно немного попотеть и уйти, а что-то вроде культа. Там аж целая программа. Тебе повезло, Эми, ты испробуешь её в первый раз сейчас, когда на улице нет снега. Меня же прошлой зимой после стоградусной жары бросили в сугроб. Мол, сказали, что это обязательно. Я думала, убью этих идиотов.

Я посмеиваюсь в ответ на ворчания Кэт. Однако мой смех быстро сходит на нет, стоит подруге вручить мне один из её купальников. Свой же я не взяла, ведь не думала, что он мне пригодится. И очень зря.

– Я его ещё ни разу не надевала, – поясняет Кэти, неправильно поняв моё смятение. – Трусики, конечно, чуть большеваты для тебя, но ты завяжи покрепче, чтобы не свалились.

– А тут есть чему сваливаться? – с ужасом смотрю на жалкие треугольники красной ткани. – Я же в нём буду практически голая.

– И что? Я тоже буду. И все остальные. Не собираешься же ты в одежде идти париться?

– Нет, но я никогда не надевала ничего настолько откровенного. Особенно в присутствии парней.

– Ой, я тебя умоляю, Эми. Насчёт парней вообще не стоит напрягаться. Уверяю, они столько всего видели, что их уже ничем не удивишь.

Да уж… А Марка так особенно. Такой обычной девушке, как я, нечем его поразить. Наверное, поэтому он и не звонил мне, а сегодня не обращает на меня абсолютно никакого внимания.

– Ого! Ничего себе у тебя формы! – охает Кэти, увидев меня в своём донельзя открытом бикини. – Может, я и погорячилась, сказав, что тебе нечем удивить парней.

– Ерунду не говори, – смущаюсь, складывая руки на груди.

– Я, кроме твоей пышной «ерунды», больше ничего не вижу, Эми. Такая худенькая, и такие сиськи! Подумать только! – бурно восторгается подруга, ещё сильнее вводя меня в краску.

Верх её купальника сильно сдавливает бюст, а низ едва прикрывает мою маленькую попку. Кошмар какой! Я выгляжу вульгарно. Но подруга явно придерживается иного мнения.

– Ты какого чёрта такую красоту от всего мира прячешь под закрытыми майками? Я белой завистью сейчас захлебнусь со своей единичкой.

– Да что ты такое говоришь? Кому тут и стоит завидовать, так это мне. Ты только посмотри, какая у тебя красивая женственная фигура. Какие округлые бёдра и тонкая талия. У меня же, кроме груди, вообще ничего не напоминает женщину.

– Вот дурочка, – фыркает Кэти, застёгивая верх купальника. – Как только в твоей голове могут быть такие бредовые мысли?

– Они не бредовые. Я просто адекватно смотрю на себя.

– Ага. Как же. Какая девушка смотрит на себя адекватно? Не смеши меня. Лучше держи полотенце и на выход, – Кэти подталкивает меня к двери.

Мы выходим из комнаты, и я быстро повязываю вокруг себя полотенце, но увы, по-прежнему ощущаю себя чересчур голой. И это неловкое ощущение лишь усиливается, когда мы добираемся до помещения, пахнущее деревом, мятой и какими-то приятными травами, и я натыкаюсь на нескольких полуголых, потных парней. И, к слову, только парней.

– А где все девчонки? – нервно спрашиваю у Кэти.

– Думаю, остались зависать в гостиной.

– Почему? Они разве не будут здесь с нами?

– Вряд ли. Все слишком нежные и не любят такую сильную жару. Обычно только Алиса ходила со мной париться. Но она уехала, так что ты сегодня будешь моим товарищем по бане.

– Вот уж в этом я сомневаюсь, лапа, – к нам подлетает Анри и сковывает Кэт в объятиях. – Не думаешь же ты, что я упущу возможность отхлестать тебя веником по заднице.

– Что? – непонимающе выдыхаю. – По заднице? Веником?

– Всё верно. Берёзовым веником. От всей души. И не только по заднице. Так что, Эмилия, выбирай любого из пацанов, кто хлестать тебя будет.

Я в шоке округляю глаза и смотрю на подругу, не понимая – Анри шутит или нет?

– Да не пугайся ты так, Эми, – смеётся Кэт. – Веник – это самое крутое в бане.

– Вот уж сомневаюсь. Я не хочу, чтобы меня кто-то хлестал.

– Ты ничего не понимаешь, глупенькая. Ты придёшь в восторг. Давай, попроси Лукаса, – поигрывает бровями подруга. – Думаю, он с удовольствием тебя отхлестает.

– Её отхлестаю я, – за моей спиной вдруг раздаётся категоричный голос, и моё сердце с такой силой врезается в рёбра, словно намерилось об эту клетку разбиться.

Я резко оборачиваюсь, и мне становится ещё хуже… Или лучше… Не понимаю. Вообще ничего не понимаю. От вида влажного, крепкого тела Марка, возвышавшегося надо мной как гора, мозг тормозит все мыслительные процессы, а в горле враз пересыхает.

Боже ты мой! Я когда-нибудь прекращу повторять, насколько он красивый? Мне кажется, нет. Невозможно оторвать взгляд. Особенно сейчас, когда Марк недавно выбрался из баньи. Такой разгорячённый, потный, пахнущий какой-то листвой… берёзовой, если правильно понимаю. Несколько листочков даже прилипли к его коже. Жуть как хочется их отклеить от него, а потом самой так же прилипнуть к его телу и никогда-никогда не отлипать.

– Идёшь со мной, Мили? – его чарующий голос лишь сильнее погружает меня в состояние транса.

Он ещё спрашивает? Конечно, иду. За ним я хоть на край света побегу.

– Иду, – выдыхаю я тихо, ни о чём не думая, ничего не соображая и совершенно не замечая, что Марк не в духе.

Лишь когда мы оказываемся наедине в небольшом предбанном помещении, я прихожу в себя и вижу, что Марк чем-то крайне недоволен. Только чем? Непонятно. А вот я определённо недовольна собой. Не должна была я так просто соглашаться идти сюда с ним. Он игнорировал меня весь день без причин и объяснений, а стоило ему пальцем поманить, как я тут как тут. С ним. Тет-а-тет. Почти голая. С ума сойти!

– В тёплом душе сначала ополоснись. Только голову не мочи, – бросает он, донельзя нервируя меня пристальным взглядом.

Я весь день мечтала, чтобы он посмотрел на меня, а сейчас до невозможности желаю обратного. Как прикажите мне отмереть, полуголой дойти до душа и помыться, если Марк насквозь просверливает меня острым взглядом? Жизнь к такому меня не готовила. Вот совсем.

– Ты можешь отвернуться?

– Нет, – следует мгновенный ответ.

– Пожалуйста.

– Зачем?

– Ты меня смущаешь.

– Смущаю? – вскидывает брови. – Вроде ещё даже не начинал, так что отметай эту глупую стеснительность и мойся быстрее. Другие тоже хотят попариться, – он прислоняется спиной к стене и выжидающе скрещивает руки на груди.

Понятно. Значит, прекращать буравить меня взглядом он не собирается. Что ж… Ладно. Придётся переступить через свою «глупую стеснительность». Ведь чего смущаться, так ведь? Голая, одетая. Марку я всё равно не нравлюсь. Так что какая разница?

Прикусив губу от досады, снимаю с себя полотенце. Вешаю его на крючок возле Марка и иду в душ.

Он сказал, чтобы я ополоснулась тёплой водой, и я послушно выполняю. Однако из-за обжигающего прицела Марка мне уж очень хочется понизить температуру мощного потока, ниспадающего на меня. Лишь бы остыть. Лишь бы успокоиться. Лишь бы прекратить ощущать на себе его пристальный взор, что будто покусывает огнём всю поверхность кожи и раздувает жар между бёдер.

– Готово. Теперь можем идти внутрь? – перевязывая хвост на макушке, спрашиваю я.

– Не можем, – цедит Марк, став ещё более напряжённым. – Шапку надень.

– Шапку? Кэти сказала, что там, как минимум, сто градусов.

– Вот именно. Для этого специальная шапка и нужна, чтобы тепловой удар не получить, – Марк сам берёт стрёмненький головной убор с полки и укладывает на мою голову.

В ней я, должно быть, выгляжу ещё более антисексуально. Шикарно.

– А ты? – спрашиваю, понимая, что Марк собирается пойти в парилку без шапки.

– А мне не нужно.

– Почему это?

– По кочану, Мили. Давай без вопросов. Просто бери полотенце и заходи внутрь, – резко высекает Марк, а затем не менее резким движением срывает с крючка моё полотенце и вручает его мне.

И это становится последней каплей, переполняющей чашу моего непонимания.

– Почему ты злишься?

– Я же сказал: без вопросов.

– А мне плевать, что ты там сказал. Я хочу услышать ответ: почему ты злишься на меня?

– Я не злюсь.

– Да? А твоё поведение говорит об обратном. Если тебе настолько неприятно моё общество, мог бы так и продолжать меня игнорировать, а не идти со мной в бан-и-ю. Я бы просто попросила кого-нибудь другого сходить со мной, – мой голос вибрирует от накопившейся за весь день злости, пока внутри всё кровью обливается от мысли, что Марку неприятна моя близость.

Чувствуя, что к глазам предательски подступает влага, я порываюсь обойти Марка и позвать Кэт, но и шагу ступить не успеваю. Сильная ладонь впечатывается в мою грудную клетку и намертво приколачивает к стене, выбивая из горла изумлённый ох, а из легких – весь воздух.

– Никто другой с тобой в баню не пойдёт, Мили, – глухо, сквозь сжатые зубы проговаривает Марк. – И если ты сейчас же не заткнёшься и не войдёшь в неё, я тебя сам заткну и запихаю туда, ясно?

Ясно ли мне? Хороший вопрос. Давайте по порядку.

Мне ясно, что я опять таю. Что сердце в пропасть срывается. Что мне жарко, словно я уже нахожусь в парилке. Что надышаться Марком не могу, несмотря на то, что дышу тяжело и часто.

Моя грудь высоко поднимается и опускается, а вместе с ней и рука Марка, что будто бетонной плитой сдавливает мне всю грудную клетку.

Он хотя бы осознаёт, что практически лапает мою грудь? Без разрешения и вот так неожиданно. Или ему стоит об этом сообщить?

Да только как языком пошевелить, пока он так близко и так вкусно пахнет, а мой взгляд прикован к предельно суровым глазам Марка? В них будто десятибалльный шторм разряжается, что непременно сметёт меня первой же волной, если я вдруг решу ещё что-то вякнуть.

А я вроде хочу ему возразить. Хочу сказать, что со мной нельзя обращаться так грубо, да не получается. Потому что… Вот же блин!.. Мне это нравится. Очень. И его сила, и запах, и взгляд, и даже слова. Как представлю, чем именно Марк затыкал бы меня, так кожа лица начинает пылать, весь низ живота за секунду напрягается, а голова наполняется развратными картинками.

Радует, что мне удаётся быстро пресечь на корню мою фантазию и взять себя в руки.

– Мне всё ясно, – прочистив горло, первая нарушаю напряжённое молчание. – Но и ты тогда сделай что-то со своим настроением. Я не виновата, что ты, по всей видимости, сегодня встал не с той ноги, – желая освободиться, кладу руку на ладонь Марка, но тот сам её отдёргивает от моей груди, словно я его ударила током.

Он молчаливо отступает от меня, позволяя отлипнуть от стены, и мы одновременно выдыхаем. Шумно. Протяжно. С одной лишь разницей: я это делаю от разочарования, а он – с облегчением.

Смирись, Эми. Ты ему действительно неприятна.

С этим горьким осознанием я открываю дверь в настоящую жаровню и спешно вхожу внутрь, мысленно заклиная, чтобы в этом русском пекле сумели сгореть все мои чувства к Эндрюзу.

Глава 10

Марк

– Мне всё ясно, но и ты тогда сделай что-то со своим настроением. Я не виновата, что ты, по всей видимости, сегодня встал не с той ноги, – с плохо скрываемой обидой выдаёт Мили, даже не догадываясь, в каком прекрасном расположении духа я сегодня проснулся.

Вчера я провёл отличный вечер с друзьями, а потом здорово потрахался с Алисой, единственной девушкой среди моего окружения, которая никогда не пилит мне мозг и не настаивает на отношениях. Ей от меня нужен только секс. Как и мне от неё. У нас с ней идеальный коннект.

Вот и вчера мы доставили друг другу удовольствие, а затем я ушёл спать в другую комнату, где всю ночь проспал как младенец. Проснулся раньше всех, принял освежающий душ и решил выйти на улицу немного проветрить голову после вчерашней небольшой попойки.

И представьте моё удивление, когда за сотню километров от Рокфорда этому глазастому ангелочку в прямом смысле удалось снести меня с ног. Вот тогда-то моё хорошее, уравновешенное состояние и улетело в жопу.

Почему?

На то есть две причины.

Первая – я больше не желал видеть эту девчонку.

Как бы Мили мне ни понравилась в вечер нашей первой встречи, я не собирался с ней больше встречаться. Потому-то я не позвонил ей ни разу, проигнорировал её приглашение в соцсетях и старался вычеркнуть из памяти кадр её залипательных глаз и пухлых губ, которые бесподобно смотрелись бы на моём члене.

Но разовый минет и перепихон с Мили стопроцентно не стоят всех последствий, что, без сомнений, ждали бы меня после. Однажды я по тупости затащил в постель такую же невинную милашку, как она. Мало того, что девчонка предсказуемо оказалась целкой и бревном, так потом я ещё почти полгода не мог от неё отвязаться. Да ну на хер мне повторять подобное. Романтичные особы, видящие во мне своего ненаглядного принца, не для меня. А судя по тому, как Мили на меня весь вечер смотрела, в мыслях она уже всю нашу совместную жизнь распланировала.

Вторая же причина моего раздражения неслабо удивила даже меня.

Лукас.

А если более точно – его неприкрытый интерес к Мили и ярое желание Кэт свести их вместе.

Накануне эта балаболка все уши Лукасу прожужжала о своей красивой, свободной подружке. Если бы я знал, о какой именно Эмилии идёт речь, я бы быстро рот этой болтливой дуре заклеил, чтобы она перестала так пылко рекламировать Мили моему другу. Не потому, что Лукас ей не пара. Нет. Ласман как раз-таки идеально подошёл бы для воплощения всех грандиозных слащавых планов, витающих в Милиной головке. Всё дело в том, что, стоило мне увидеть Мили с Лукасом, мне почему-то сразу захотелось проломить другу череп.