Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян

– Тебя никак за берсерка приняли, – посмеялся подошедший Свенсон, внук пленного шведского солдата, решившего не возвращаться на родину.

– Похоже на то, – засмеялся сержант, – эк они ломанулись! Я уж думал – все памятники посшибают.

Вскоре смеялись все – нервная разрядка. На самом же деле смешного было мало – потери были серьёзные. Прусские вояки – противник тот ещё…

Пришёл приказ передислоцироваться к холму Шпицберг, и уланы, ворча, принялись делить трофеи.

– Остынь, – спокойно говорит Никифор пехотинцу, – сам же знаешь, что по Правде – большая половина наша. Иди вон посмотри, сколько мы тут с клинками навалили. Тем более спешим, так что наше – золото-серебро, а ваше – сапоги да прочая амуниция. Эвон одних только пуговиц да пряжек у пруссаков на каждом мундире столько, что в трактире можно хорошим вином до изумления допиться.

Подействовало – и уланы, быстро обобрав мёртвых врагов, поспешили к Шпицбергу.

– Атаку ожидаем, – коротко бросил командир полка собравшимся командирам. Почесав подбородок (уже бриться пора), Игорь задал вопрос:

– Иван Сергеевич, дозволь обратиться.

Кивок – и взгляды улан скрещиваются на попаданце.

– Я вот что подумал, – не смутился тот от всеобщего внимания, – раз уж нам атаку останавливать, так почему бы не с помощью калмыков. Вот глядите – те начинают карусель крутить[53]. Смутится супостат? Да пусть хоть чуточку – проще будет врезаться в строй, ну а потом уже и кочевники в прорыв пойдут. Как?

– Дельно, – коротко сказал полковник Осинский, – детали обсудим, но в общем – хвалю.

Атаки прусской пехоты на высоту отражали без помощи уланов – и достаточно успешно. Но вот драгуны принца Вюртембергского прорвали оборону, причём быстро – уланы даже не успели среагировать вовремя, и, пожалуй – к счастью. Немецкие драгуны относились к тяжёлой кавалерии, и прямое столкновение с ними уланы просто не выдержали бы, несмотря на пики. Лошади немецких драгун были раза в полтора тяжелее уланских и просто опрокинули бы строй.

Подоспели уланы, когда драгуны уже прорвались к пушкам и завязали там бой.

– Рра! – И пика сержанта с хрустом влетает в лицо врага. Застряла – бросает без сожаления, выдергивает пистолеты, и два драгуна, рубящихся с товарищами, падают с сёдел.

Тесно настолько, что кавалерии не слишком удобно действовать. Без лишних раздумий Игорь выхватывает оба клинка и прыгает с мерина. Пошли дикие танцы на остатках укреплений, пушечных лафетах и трупах лошадей.

Клинок в правой руке режет ногу, подпругу и лошадиный бок. В левой – кончик клинка на длину ладони впивается в бок противника. Увернуться от свирепого удара, резануть противника по ноге – недолго ему осталось, быстро кровью истечёт… Прыжок на пушечный лафет, оттуда на насыпное укрепление и… Как будто многорукий вихрь обрушился на противника, оттесняя его от пушек и пушкарей.

– Заряжай! – заорал сержант на орудийную прислугу и снова ринулся в бой. Позиция была идеальной – для него. Высоклассный боец с навыками паркуриста, мечущийся с клинками среди неповоротливых, увязших в бою пруссаков, оказался той соломинкой, что переломила бой на батарее. Артиллеристы ухитрились зарядить орудия и залпами картечи вымести драгун.

– Руби их в неси! – заорал Рысьев.

– Круши в хузары! – откликнулись уланы, и началось преследование. Насколько драгуны имели преимущество в прямом столкновении, настолько они были хуже в подобной ситуации. Более лёгкие и подвижные уланы просто не давали им сгруппироваться для какого-то отпора.

Вскоре подоспели и калмыки, окончательно окружая пруссаков. Серьёзными противниками они не были, но драгуны просто «завязли» в них и вскоре оказались вырубленными почти начисто. Уйти удалось только незначительной группе…

И как же потом Игорь жалел, что всё-таки удалось! Среди ушедших был и сам Фридрих, лично участвовавший в атаке.

Глава пятая

Сумасшедшую пляску с саблями на артиллерийской батарее видели сотни, если не тысячи людей. Учитывая, что в сражении на батарее именно Игорь оказался главным действующим лицом, а само сражение стало ключевым в битве при Кунерсдорфе, то «плюшек» посыпалось немало.

Попаданец наконец-то получил первый офицерский чин и стал корнетом, перепрыгнув через звание. Продвинулись в званиях и многие другие уланы. Вообще, полк отличился настолько, что ему были дарованы серебряные трубы для музыкантов – огромная честь по нынешним временам, были они только у гвардейских полков, да и то – не у всех…

Рота теперь был «его» в полном смысле этого слова – парень стал официальным командиром. Рысьев, командовавший эскадроном, стал командиром полка, ну а полковник Осинский – бригадиром и получил под командование сразу несколько драгунских полков. Помимо драгун, получил он и небольшой портрет императрицы Елизаветы Петровны, обрамлённый в золото и алмазы. По нынешним временам – аналог ордена из самых высших.

В общем, всё бы хорошо, но потери полк понёс серьёзнейшие. Командование доигралось, используя уланов как «палочку-выручалочку» и в битве погибло более ста пятидесяти человек – чудовищные потери для и без того уже истаявшего полка. Ну а раненых бесполезно было подсчитывать – буквально весь личный состав.

Кто больше, кто меньше, но… Ранен был и сам попаданец – задело осколком разорвавшегося неподалёку ядра. Рана, к слову, далеко не первая, но эстремал жутко гордился, что не получил ещё ни одной раны в сабельном бою – не могли достать. Все ранения и травмы были того же рода – пули на излёте, осколки и прочее.

Командование думало недолго, и полк отправили на отдых. К великому сожалению улан – не домой, а к предместьям Вены. Какими путями гуляли мысли командования и союзников, свежеиспечённый корнет так и не понял. Да, собственно говоря – не знал этого даже такой же свежеиспечённый бригадир Осинский.

Восторга от близости блистательной Вены Игорь не испытывал – подозревал какие-то подлянки и подставы от союзников. Были уже случаи убедиться в их нечистоплотности, так что…

Как ни странно, но встретили их неплохо – разместили в одном из небольших дворцов. По мнению скептически настроенного попаданца, дворец этот больше напоминал сельский клуб с несколькими флигелями и исторической или художественной ценности не представлял.

Уланы же поначалу пришли в восторг, но быстро опомнились – казарма из дворца получилась достаточно паршивая. Все эти высокие потолки, отсутствие нормального отопления и прочее.

– Хрень какая-то, – выразил своё мнение Никифор, которого Игорь повысил до сержанта, – красиво, но жить здесь…

Мнение сенсея выражало мнение всего полка. Впрочем, с припасами австрийцы не обидели и буквально на следующий день после заселения потянулись подводы с дровами и провизией.

Дворец-казарма больше всего напоминал санаторий – все раненые и двигаются неспешно, с ленцой. Ну а как иначе, если раны могут открыться? Да и просто болят… Отъедались – не только люди, но и лошади. Постепенно приходили в форму, и вот уже пошли разговоры о бабах…

– Ой, не советую, – сказал подчинённым на одной из посиделок корнет, – так вляпаться можно…

– Ето как, – заинтересовался один из ветеранов, – нам говорили, что бабы здесь такие… На передок слабые.

По рядам прошёл смешок, и послышались довольно похабные комментарии.

– Да слабые, кто ж спорит-то, – пожал плечами командир.

Уланы оживились, и глаза у них начали масляно поблёскивать.

– Только вот что… Сами понимаете – другая страна, другой народ, другая религия… – католики они, – пояснил корнет.

– Все? Иль другие тоже есть?

– Есть и другие – протестанты, евреев очень много. Да эт неважно – важно то, что обычаи здесь другие, понимаете? Вот подошёл ты к бабе с целью завалить её – и что дальше?

– Ну так – брать и валить, – уверенно отозвался один из именитых кобелей.

– Ага, а потом под плетьми окажешься, потому как не к той подошёл. Ну как ты различишь – кто тут из баб сама юбки на голову набросит, а кто – честная?

Зачесались затылки и щетинистые (потому как большинство брилось от силы раз в неделю) подбородки.

– Бордель? – неловко предложил один из уланов.

– А больше ничего и не остаётся, – развёл руками Игорь, – только учтите – сифилис тут гуляет так…

Вояки поёжились – мало того, что поганая болезнь не лечилась, так ещё и отношение к заболевшим в русской армии было самое отрицательное – жёсткий карантин и впоследствии заключение в монастырь без права выхода. Жестоко? Зато и не было почти на Руси этой дряни…

– А эт как нам…

– Вспоминайте отрочество да вручную… – мрачно отозвался командир.

Изображать «закат солнца вручную» долго не пришлось – командование озаботилось борделем с проверенными девицами. Ну… учитывая, что проверка была откровенно примитивной, то Игорь и немалая часть уланов туда не лезли. Да и откровенно… Лучше уж «вспомнить отрочество», чем залезать на девицу, на которой только сегодня побывало с десяток человек.

Вскоре начало прибывать пополнение – новички, которые уже по году-два обучались в слободе.

– Смешные, – озвучил корнет Никифору свою мысль.

– Да, – ностальгически протянул тот, – чисто волчата – порода видна, но пока заматереют…

– Закрепи-ка их, чтобы у каждого ветерана был молодой, да пусть гоняют.

Офицеры же в обучении участия почти не принимали – незачем. Зачем лезть, если почти весь личный состав – вояки с многолетним стажем? Так, приглядеть на всякий случай…

Система была устоявшейся и проверенной временем: офицеры занимались только общим командованием, учениями от эскадрона и выше, ну и, конечно, занимались (если хотели) с наиболее продвинутыми учениками. Игорь откровенно скучал и маялся от безделья, так что преподавание стал его спасением.

С утра – фехтование, после обеда – рукопашный бой, вечером – танцы. И всё равно – скучно. Да, привык уже к этому времени, но… Телевизора нет (пусть и раньше не особо его смотрел), компьютер и интернет отсутствуют, книги – откровенно «нечитабельные», так ещё и дорогие… Блин, да даже с сексом облом!

Стерев «хозяйство» до мозолей, он всё-таки решился и начал искать себе любовницу. Сифилиса он боялся, а ведь была ещё и проказа! Наиболее разумным решением он посчитал развитие своих экстрасенсорных способностей. Как ни странно, но получилось достаточно быстро – и вскоре он уже уверенно «читал» болезни, травмы, возраст…

Тренировки были простыми – корнет прекрасно знал своих солдат и все их раны, так что какие-то «образцы» энергетики перед глазами были. Дальше было проще – и вскоре он уверенно распознавал наличие или отсутствие девственной плевы, месячных, каких-то женских болезней… Ну да – занятие не самое интересное, но, по мнению попаданца, безопасный секс стоил таких трудов.

В Вену, несмотря на относительную близость, выбраться удалось только через месяц. Вроде бы и скучно, но… То рана болела, то дежурство по лагерю: «Игорь, ты самый ответственный человек в полку, – проникновенно говорил секунд-майор Рысьев, положа ему руку на плечо, то какие-то неотложные дела с хозяйством эскадрона и полка.

Ехали при полном параде – новые мундиры (как же дорого он обошёлся, зараза!), сверкающие серебром сёдла, чисто выбритые… Единственное, от чего категорически отказался попаданец, так это от напудренного парика, бывшего в это время неотъемлемой частью человека высшего общества.

В лагере на такое «чудачество» смотрели сквозь пальцы, несмотря на требования устава, а городе…

– Да плевать мне на их мнение, – искренно ответил пареь. – Вы вообще знаете, откуда парики появились? Сифилитики в моду ввели – от него же волосы выпадают, вот и маскируются.

От такой информации офицеры несколько опешили, но оспаривать не стали – несмотря на отдельные «взбрыки», военным он был образцовым. Да и привычная стрижка ёжиком пользовалась определённым успехом в военной среде – в первую очередь среди отмороженных на голову вояк-кавалеристов. Ну а Игорь под это определение подходил идеально… Так что посудачили и успокоились.

– Не туда свернул, – одернул парень проводника, – нам налево.

Улан покосился на него, но свернул послушно – и действительно, искомая кондитерская оказалась на месте. Соскочив с коней и передав поводья прислуге, кавалеристы зашли внутрь.

– Ну всё как раньше! – вырвалось у умилённого попаданца.

– Бывал? – коротко спросил поручик Арсеньев.

– Да, с отцом, – не задумываясь, ответил корнет.

Подойдя к прилавку, полюбовался на выставленные пирожные и с видом знатока заказал каждому из офицеров.

– Я знаю, какие здесь самые хорошие, – пояснил он.

К пирожным принесли кофе, который любили не все.

– Боярин, ты ж вроде не пьёшь кофе? – спросил молоденький капрал Лисьин.

– Пью, Федот, просто не часто, – блаженно зажмурившись, ответил ему парень. – В походе под сухарь пить его как-то…

Уланы дружно заулыбались – странноватые привычки попаданца давно стали притчей во языцех.

Сидели хорошо, пока спокойствие не нарушила компания австрийцев.

– Господа, – щёлкнул каблуками один из подошедших кирасир, – просим прощения, но очень хочется отведать здешних пирожных, а мест, вы сами видите…

– Господин…

– Прапорщик Буртах из полка Модены.

– Господин Буртах, если вы подождёте ещё минут десять, мы закончим воевать со сладостями и пойдём дальше – знакомиться с Веной, – миролюбиво ответил командир полка.

– Благодарю вас, господа, – коротко склонил голову кирасир и отошёл.

Ссора и дуэль? А зачем? Сценка вполне бытовая, дуэли в военное время среди союзников запрещены накрепко – вплоть до виселиц. Ну а очередь в хорошую кофейню или кондитерскую – дело рядовое, особенно сейчас, когда столицу Австрии буквально наводнили войска.

Расплатились за съеденное-выпитое австрийцы – долго расшаркиваясь, так что пришлось уступить. Вышли в самом благодушном настроении и вскочили на коней.

– А всё-таки можно было шугануть тех австрияков, – сурово заметил Федот.

– Да полно тебе, – не обидно засмеялся корнет, – мы за сегодня ещё не в одну кофейню зайдём. Тут в каждой есть что-то своё – кофе исключительное или пирожные.

– Да, я таких сладостей не едал, – мечтательно заметил поручик.

– И вряд ли где найдёшь, – наставительно приподнял палец Игорь, – насчёт чего иного – по всякому бывает, а вот насчёт пожрать – тут сильней австрийцев трудно найти!

Посмеиваясь, компания двинулась по улицам австрийской столицы, время от времени останавливаясь и выслушивая лекции корнета об истории, архитектуре. Что делать, если «немецкие каникулы» с отцом чаще всего он проводил именно на экскурсиях…

Глава шестая

История в кафе имела продолжение – кирасиры Модены прибыли к уланам в гости. Разумеется, не сразу – сперва завязалась переписка, затем начались редкие визиты друг к другу в гости, и наконец, кирасир пригласили в полном составе.

– Разорение, конечно, – вздохнул Рысьев, – но куда деваться – политес… мать его.

– Да ништо, – успокоил его один из офицеров, – вон, боярину поручить.

Взгляды дворян с надеждой скрестились на попаданце.

– Да можно, – не задумываясь, ответил тот, – если только помощников дельных, да чтоб все мои распоряжения выполнялись бегом, без вопросов.

– Гхм, – кашлянул Арсеньев, – по мне, так здраво. Среди нас никто светской жизни не знает, так что…

На том и порешили.

Игорь не боялся испортить дело – бывал на приёмах часто, да и участвовать в организации приходилось. Отчим с матерью для друзей-аристократов, отец – для компаньонов, чуть погодя – тусовки экстремалов-спортсменов (поскольку опыт-то уже имелся), так что нахватался.

Копировать местные обычаи он даже не пытался – этикет Австрийского двора недаром считался одним из самых запутанных. Мало того, что тьма прописанных правил, так нужно учитывать ещё и всевозможные «полутона», изменявшиеся от массы условий. На фиг!

– Ну точно провалим, – уныло провозгласил командир полка, увидев накрытые столы.

– Да с чего бы? – удивился попаданец.

– Да так всё… по-простому! – широким жестом секунд-майор показал на заставленный продуктами стол. – По-русски!

– Успокойся, Прохор Михайлович, – засмеялся корнет, – всё нормально. Поверьте, русская кухня очень хороша. Да и чем мы их удивили бы? Венской выпечкой да колбасками? Они их и так каждый день есть могут! А вот кулебяки да блины… Тут и экзотика для них, да блюда лакомые.

– Ну если ты так считаешь… – Рысьев ожил буквально на глазах, – то всё, командуй сам, а то я тут панику наведу!

Кирасиры приехали не всем полком – были офицеры и унтер-офицерский состав, заслуженные ветераны… Молодняк же остался в казармах.

«Ну всё как у нас, – умилился попаданец, – такая же дедовщина».

Вообще-то, это было понятно и оправданно – у австрияков тоже хватало вчерашних крестьян или выходцев из нищих кварталов, так пока не вдолбишь таким элементарнейшие основы этикета… Хреновато будет. Крестьяне – это ещё что, разве что высморкаются демонстративно, а вот вчерашняя австрийская беднота… Эти могли и ложки со стола спереть – бывали прецеденты. Именно поэтому молодняк держался «в чёрном теле» до тех пор, пока делом не докажут, что достойны большего.

Начались было взаимные расшаркивания, но корнет решительно их прервал:

– Без чинов, господа, по-простому. Никаких титулов, званий и должностей – мы собрались здесь как боевые товарищи. Все – люди бывалые и достойные, так что этикет отставим для других случаев.

– Разумно, – слегка поклонился кирасирский полковник, улыбаясь в усы, – тогда я – просто Отто.

– Просто Игорь, – улыбнулся в ответ попаданец.

Обстановка быстро стала непринуждённой – офицеры и в самом деле серьёзно восприняли пожелание «без чинов». Правда, если русские были совершенно естественны, то у австрийцев такое поведение отдавало налётом фестиваля.

– Это и есть знаменитые русские блины? – с интересом спросил один из кирасиров и, услышав подтверждение, осторожно куснул.

– А вкусно, – с лёгким удивлением констатировал он.

– Это ещё повара не слишком умелые, – сообщил ему Игорь, – солдаты, что вы хотите. У настоящего кулинара – шедевр.

Затем начался долгий и интересный разговор о кухнях народов мира – оба собеседника оказались знатоками. Но если австриец брал тонкостями, то попаданец – широтой познаний. Время от времени брови гостя слегка приподнимались – столько интересной информации он получил.

Ну для примера – когда собеседник сообщает тебе, что какое-то блюдо он ел в Испании, для Европы восемнадцатого века это ещё ничего, но когда он говорит об Индии или Африке, вставляя подробности, которые мог знать только тот, кто бывал в тех краях… Впечатляло.

Самолётов-то пока не придумали, так что по всему выходило, что уланский корнет успел совершить уникальное по сложности и опасности путешествие, причём ещё в детском возрасте.

Подобные… ляпы проскальзывали у Игоря не в первый раз. Первоначально, в самом начале попаданства, он просто не следил за языком – не понимал множества нюансов. А теперь и вовсе – бесполезно, уланы-то давно в курсе, что их сослуживец – настоящий странник. Так что онмахнул рукой на подобные казусы и просто подредактировал некоторые моменты.

Вечеринка удалась – понравилась еда, понравилась музыка (хотя видно было, что большинству – скорее как экзотика), танцы и песни (вот тут искренний восторг), развлекательная программа (метание топоров в цель, трюки с кнутом и тому подобное). Через неделю уже кирасиры пригласили уланов в свои казармы…

Ну и понеслось – Новгородский уланский полк уверенно «прописался» в Вене. Пока ещё в военной среде, но и это немало – австрийцы известные снобы. Кстати, из-за того, что принимали в уланы исключительно новгородцев, псковичей и выходцев из восточных немецких земель, за полком закрепилось прозвище «варяжский»[54].

Появились знакомцы среди полковников и генералов, представителей высшего света. Уланы тоже осмелели и начали общаться с иноземцами без прежней зажатости. Были приёмы (тут уже приглашали только офицеров и дворян) в особняках и дворцах знати, но…

– Опаньки, – растерянно сказал распечатавший письмо Рысьев, – нас приглашают в Шённбрунский дворец.

Резиденция австрийских монархов – это уже серьёзно… К счастью, уланы не слишком нервничали – пообтесавшись в блистательной Вене, они с удивлением обнаружили, что вполне себе котируются как «светские львы». Чрезвычайно неторопливый и вальяжный русский этикет пусть и подвергся европейскому влиянию, но всё равно – офицеры выглядели очень достойно. Помогли и уроки танцев от корнета – искусство важнейшее для дворян. В общем – волновались, но в меру.

– Ух и громадина! – воскликнул непосредственный Лисьин, – и красив до чего!

– Красив, этого не отнять, – согласился попаданец, – а внутри ещё лучше.

– Бывал? – вырвалось у Рысьева.

– Конечно, много раз, – ляпнул парень и только потом понял – чего же он ляпнул. – Э-э, забудьте, что я сказал.

– Постараемся, – с явственным смехом в голосе произнёс командир.

Пусть Игорь бывал здесь и раньше, но антураж был несколько другой, так что приставленный к ним лакей (или кто он там?) оказался кстати. Общество собралось не в одном зале, а заняло сразу несколько залов – так называемый «Большой приём». Уланов узнавали – и улыбались. Встретилось неожиданно много знакомцев, были и представители русского командования в Вене, посол.

Танцы были не слишком интересными – пресными, по мнению корнета. Ну что говорить, если женская мода сейчас такая, что не очень-то попляшешь. Так что он оттанцевал несколько обязательных танцев и отошёл к группе знакомых, веселящихся в углу.

– Господа, – слегка поклонился он. Ответные поклоны и представления нескольким доселе незнакомым людям. Травили байки и рассказывали анекдоты, затем к их компании незаметно присоединились девушки и женщины. Красивые, с нежными голосами… Как же от них пахло!

Мытьём здесь не баловались, зато увлекались всевозможными ароматическими веществами – особенно женщины. Если сквозь плотные камзолы мужчин запах пота особо не пробивался, то вот женская одежда была более открытой – ну и попахивало. Не то, чтобы очень уж резко, да и попаданец уже притерпелся… Но вот сближению это препятствовало – как и бегающие по дамам вши[55]. Кстати, это одна из причин, почему молодой корнет не рвался танцевать и до сих пор не обзавёлся подходящей по статусу любовницей.

Дамы активно строили глазки и щебетали, щебетали…

– Господин улан, правда ли, что по Петербургу бродят медведи, – с патокой в голосе спросила одна.

– Истинная, – не моргнув глазом, ответил тот, – вот пару лет назад мы с секунд-майором Рысьевым завалили одного прямо под окнами дворца. Точнее, завалил он, кинжалом, я же просто отвлекал медведя.

Охи-ахи, восхищение храбростью, глаза с поволокой…

Игорь прекрасно осознавал, что на местном фоне смотрится непривычно. Крепких мужчин с широкими плечами здесь хватало, особенно в армейской среде, а вот талия к ним прилагалась редко – поесть здесь любили и ничего страшного в лежащих на плечах щеках не находили. В общем, худощавый, но мускулистый и рослый, улан смотрелся как профессиональный культурист на сельском пляже.

Женщины вешались на него со страшной силой, но бедолагу от них буквально мутило. Попытки же объяснить, что надо мыться, заканчивались истериками – в моде были «естественные соки организма» и… Проще говоря, слово «мыться» они воспринимали как обвинение в непривлекательности и болезненности – как-то так…

– Фанты![56] Давайте играть в фанты! – запрыгала одна из дам, хлопая в ладоши. Будь ей лет двенадцать, такое смотрелось бы довольно мило, а так – упитанная невысокая дамочка, которой не помешало бы сбросить килограммов двадцать, Игоря не впечатлила. Впрочем, только его, остальные же мужчины смотрели на неё с… аппетитом.

Вот интересно – раньше такое парню вряд ли понравилось бы, а сейчас он с удовольствием участвовал в игре.

– Барон, вам выпала честь изобразить кошечку, – давясь от смеха, сказала молоденькая графиня Ирби немолодому, заметно уже облысевшему барону. Барон и сам хихикал не хуже, пытаясь мяукать, а после того, как не получилось (из-за хохота), стал на четвереньки и начал тереться о ноги графини[57].

– Корнет, вам выпала честь изобразить скомороха, – объявили ему. Недолго думая, спортсмен снял мундир, после чего легко встал на мостик, а оттуда на руки. Походив так немного и поболтав ногами (под восхищённые визги дам), он встал и раскланялся, посылая всем воздушные поцелуи.

К этому времени уланы подтянулись к попаданцу – на светских мероприятиях они почему-то непроизвольно держали его за старшего. Подтянулись и другие зрители и участники – очень уж забавно получалось. Играли не строго по очереди – имя следующего выбиралось большинством голосов, причём у женщин здесь было преимущество. Ну и неудивительно, что красавец-улан чаще других выполнял пожелания.