Через горы и моря

Го Мо сказала: «Ого, у него богатая душа!»

Услышав такую оценку, У Сяохао не знала, то ли плакать ей, то ли смеяться.

Го Мо, указывая на холм, сказала: «Время поджимает, тогда на холм, где висят сердца, не пойдём».

«Что? Холм, где висят сердца?»

Го Мо рассказала, что раньше рыбаки выходили в море ловить рыбу, и когда деревня уже скрывалась из виду, они использовали возвышенности на суше в качестве ориентира. По возвращении, как только издалека показывалась верхушка холма, они уже знали, что скоро будут дома. На сердце у них становилось спокойно. Поэтому этот холм они прозвали «Холм, где висят сердца», то есть их сердца висят на этом холме. У Сяохао посмотрела на холм и подумала: какое милое название, оригинальное и подходящее.

Следующая цель – это городище Даньсю. Они выехали из Цзепо, и проехали семь‑восемь километров на северо‑восток. Вдруг перед ними появилась река Ляохэ шириной в сотни метров, по обоим берегам которой цвёл пурпурно‑красным цветом гречишник. С восточной стороны у устья реки виднелся чёрный илистый берег и за ним синяя гладь моря. Проехав мост, они повернули на запад. На окраине деревни Го Мо остановила мотоцикл возле гранитной стелы. У Сяохао слезла с мотоцикла и, подойдя к стеле, увидела выгравированные на ней четыре иероглифа: «Городище Даньсю», сверху надпись гласила: «Охраняемые памятники КНР», внизу: «Возведено народным правительством провинции Шаньдун 25 мая 2002 года по приказу Госсовета КНР». Поблизости находились посевы: те, что повыше – кукурузы, те, что пониже – арахиса. Чуть дальше виднелись крестьянские хижины, возле одной из них под деревом сидели женщины и разговаривали.

У Сяохао давно знала, что здесь находится культурно‑исторический памятник периода культуры Луншань, но ни разу не была здесь. Как‑то в городском музее была выставка «Археология Китая», на которой было представлено множество шедевров памятников культуры, в том числе и полученных в результате здешних раскопок: керамические изделия, изделия из яшмы и несколько стаканов из чёрной керамики с тонким, словно яичная скорлупа, черепком. Во время учёбы в университете профессор Фан Чжимин на уроках рассказывал, что он бывал на раскопках в Даньсю. В памяти У Сяохао были ещё свежи воспоминания о том, как профессор Фан с сияющим лицом жестикулирует, рассказывая, как он обнаружил чашу из яшмы. И к своему стыду, она за восемь лет своего пребывания в Юйчэн ни разу не побывала здесь.

У Сяохао спросила, где находится культурный слой городища Даньсю. Го Мо, повернувшись по кругу, сказала, что здесь повсюду, под деревней Даньсю, находят культурные реликвии, общая площадь территории – более 40 000 квадратных метров. Во времена существования здесь народной коммуны её руководители хотели перевезти отсюда чернозём в качестве удобрения, но, к счастью, глава уезда разузнал об этом и вовремя приказал прекратить раскопки. Затем здесь стали строить дома, рыть землю, и люди каждый раз обнаруживали осколки керамики, кто‑то даже выкапывал яшмовую посуду, однажды даже нашли фужер из тонкостенного черепка. Всё это передавали в городской музей, и назвали сокровищем уездного музея.

Впереди, чуть подальше виднелся свежераскопанный котлован, в его разрезе было видно, что под пахотным слоем действительно скрывается довольно большой культурный слой. В темной почве поблёскивали осколки керамики. Виднелись также комья красной земли, как будто обожжённые. У Сяохао сразу поняла, что четыре тысячи лет назад там были гончарные печи. Это место потому и называется деревней Даньсю, а исторический памятник – городищем Даньсю, что здесь находятся заброшенные печи для обжига.

Го Мо подняла с земли тёмно‑серый предмет размером с ноготь и протянула его У Сяохао, сказав, что это и есть осколок керамики. У Сяохао взглянула на него: края и углы осколка были гладкими, а текстура рыхлой. Он, должно быть, пролежал здесь тысячи лет. Она думала: он был частью ритуальной утвари, или же это была бытовая глиняная посуда? В него наливали воду или вино? А может, в нём держали продукты?

У Сяохао изучала древнюю историю Китая в университете и особенно интересовалась доисторическими временами. Она часто задавалась вопросом: после того, как человекообразные обезьяны уступили путь человеку, как человек шаг за шагом пришёл к цивилизации? Однако в книгах пишут, что всё это миф. К счастью, археологи находят, достают из‑под земли доказательства существования доисторического человека, и дают им слово. В Китае уже имеется целый ряд археологических памятников: это и культура позднего палеолита Северного Китая, и культура Яншао, культура Давэнкоу и культура Луншань… Среди этих групп культур У Сяохао больше всего симпатизирует культуре Луншань. Культура Луншань представлена археологическими памятниками, находящимися в нескольких десятках километров к востоку от Цзинаня, как раз там проходила практику У Сяохао. По мнению ученых, культура Луншань эквивалентна легендарному периоду пяти императоров. В то время на земле Китая появился народ. Хуан‑ди, Чжуань‑сюй, Ку, Яо и Шунь, благодаря своим добродетелям и талантам, правили миром и служили миру. В то время появилась китайская нация, и восточная цивилизация взяла своё начало.

Посмотрев городище Даньсю, они решили ещё глянуть на Кнут властителя. Го Мо и У Сяохао сели на мотоцикл и поехали на восток до рыбацкого порта Цяньвань. К югу от пристани виднелась морская коса из подводных камней, постепенно уходящих в море, свои видом напоминающая длинный кнут. Когда У Сяохао составляла «Историю и литературу г. Юйчэн», она вычитала, что этот «Кнут властителя» обнажается во время отлива, такой блестящий кнут между морем и небом; во время прилива он скрывается в воде, тогда виден только слабый след от «кнута». Согласно местным преданиям, этот кнут когда‑то обронил здесь король Восточного Чу.

У Сяохао подошла к «Кнуту властителя» и была глубоко потрясена его мощью: волны с огромной силой бились об него, а он казался спокойным и невозмутимым; чайки с шумом летали вокруг него, а он равнодушен и спокоен. Го Мо сказала, что «Кнут властителя» – очень опасное место, местные жители сюда никогда не поднимаются. Приезжие не знают всей опасности этого места, увидев такой потрясающий пейзаж, они на радостях лезут на «кнут» фотографироваться, а кто‑то собирает здесь устрицы, но одно неосторожное движение и ты уже летишь вниз, в воду, а выбраться из воды крайне сложно. Каждый год здесь погибают люди. Увидев, что на камнях высечены три иероглифа «Кнут властителя», у У Сяохао вдруг учащённо забилось сердце.

Она присмотрелась: там, где подводные камни достигали берега, виднелся выступ длиной около двухсот метров, он упирался в дверной проём, над которым висела дощечка с надписью: «Группа компаний ШэньЮ». Она видела несколько компаний, располагавшихся в необычных местах, но главный офис в таком месте она видела впервые. Она спросила Го Мо, кто директор группы компаний ШэньЮ. Го Мо мельком посмотрела в ту сторону и прошептала: «Бычья акула!». У Сяохао непонимающим взглядом глянула на неё, Го Мо сказала, что бычьи акулы – это самые опасные и кровожадные акулы в мире. Му Пинчуань, директор ШэньЮ, также опасен и свиреп, как бычья акула, поэтому местные дали ему такое прозвище.

У Сяохао ещё раз внимательно посмотрела в ту сторону и заметила, что здание стоит как бы на кнутовище «Кнута властителя». По всей видимости, это было сделано не случайно, а для того, чтобы подчеркнуть престиж и дерзость его хозяина. У Сяохао спросила Го Мо: «Ты была внутри?». Го Мо, отвернувшись к морю, сказала: «Была один раз, больше как‑то не хочется».

– Почему?

– Ох… Председатель У, поехали отсюда.

Тогда У Сяохао поняла, в этом роскошном здании произошло что‑то, о чём Го Мо и вспоминать не хочется.

6

Отъехав от «Кнута властителя», Го Мо разогнала мотоцикл и они поехали на запад к гористой местности. Го Мо сказала, что уже договорилась с секретарём Чжэнь из деревни Шиу, что они приедут посмотреть на «Прекрасное на горе Сяншань» и пообедают в деревне. На полпути у У Сяохао зазвонил телефон. Она попросила Го Мо остановиться и достала телефон, чтобы ответить. Звонил председательствующий Лю Далоу, он сказал, что секретарь ждёт её у себя к 14:30. Она встревожилась: что секретарь хочет ей сказать? Скорее всего, про то, как она пыталась открыть дверь машины главе районной администрации. Её сердце застучало.

Го Мо сказала: «Председатель У, секретарь хочет с Вами о чём‑то поговорить. Вы не могли бы обо мне замолвить словечко? Я уже пять лет работаю начальником культстанции, очень добросовестно отношусь к своей работе. Культурная деятельность нашего посёлка всегда на первой полосе. Но секретарь вечно мной недоволен, я даже не знаю, почему».

У Сяохао теперь поняла: то, что наговорила про Го Мо Хао Цзюань сегодня утром, – чистой воды враньё. Ведь если бы у Го Мо была связь с секретарём, то она не просила бы сейчас её об этом. Поэтому она ответила: «Хорошо. Правда, я здесь новенькая, ещё сильно не знакома с секретарём, так что давай вместе усердно трудиться над культурной деятельностью».

Проехав некоторое время по ровной дороге, они въехали на горную тропу. Дорога резко пошла вверх. Наконец, остановив мотоцикл на склоне горы, Го Мо сказала, что это и есть Ароматная гора Сяншань, высота над уровнем моря – 186 метров, и на ней есть наскальные надписи. У Сяохао повернулась и увидела вдалеке море, а в море остров Сайдао, и спросила Го Мо, как далеко отсюда до моря. Го Мо сказала: 12 километров. Этот горный район называется «Цинхай‑Тибетское плато» г. Цзепо.

Из деревни доносились звуки гонгов и барабанов. Го Мо, нахмурившись, сказала: «Кто там безобразничает? Звучит ужасно!» У Сяохао тоже слышала, что в инструменты били хаотично, не соблюдая никакого ритма и темпа. Она спросила: «Зачем музыка?» Го Мо ответила: «Не знаю».

Они прошли ещё несколько десятков метров вверх и подошли к отвесной скале. Высота утёса достигала более 20 метров, внизу виднелась пещера. Над входом в пещеру в стиле кайшу Янь Чжэньцина были высечены четыре иероглифа «Прекрасное на горе Сяншань», а подпись гласила: «Высечено по приказу Чжэн Ли, главы уезда Юйчэн, в 10‑й год правления Канси». Красная краска в высеченных канавках почти полностью осыпалась.

У Сяохао когда‑то давно читала запись в «Описаниях уезда Юйчэн»: «В каменных домах на горе Сяншань жили три крестьянина. Однажды к ним пришёл мул. На его спине был мешок, набитый серебром. Но крестьяне не бросились к серебру. Вслед за мулом пришёл его хозяин, он узнал его по номеру на бирке. Он забрал своего мула и ушёл. Глава уезда Чжэнь Ли узнал, что крестьяне не взяли ни гроша, не опустились до воровства, и велел сделать надпись «Прекрасное на горе Сяншань», чтобы увековечить их пример».

Они спустились вниз. Каменный дом был высокий снаружи и низкий внутри, его стены почернели от копоти. В каменной стене были высечены дверь и окна, внутри пещера была разделена на несколько помещений, там стояли каменные столы и кровати. У Сяохао подумала: предки деревни Шиу жили в таких примитивных условиях, но сохранили свои традиции и добродетели, это что‑то невероятное. А ещё она подумала: как мул мог оказаться здесь, да ещё с мешком серебра на спине? Она подошла к выступу на восточной стороне, огляделась и обнаружила, что у подножия горы проходит дорога с севера на юг, это главная дорога из Юйчэна на север Цзянсу. Вполне вероятно, что хозяин мула остановился на полпути отдохнуть, и не привязал животное, мул вырвался на свободу и побежал в горы.

Го Мо сказала: пойдёмте в сельский комитет пообедаем. Они спустились по крутой горной дороге вниз к деревне. Снова послышались звуки гонга и барабанов, но на этот раз чётко различался ритм, музыка была полна всякими музыкальными трюками, и слушать её было приятно.

Когда они подошли к деревне, то увидели, как группа стариков играет на инструментах, а неподалёку стоит молодёжь. Смуглый худощавый старик в дождевом плаще размахивал барабанными колотушками. Именно он был ключевым персонажем в этом представлении. Его глаза блестели, когда он бил в барабаны, и он был чрезвычайно возбуждён, его плащ трясся и взмывал в воздух, и оттого он был похож на ежа.

Го Мо отвела У Сяохао внутрь, там курили несколько мужчин средних лет. Один мужчина лет сорока встал, улыбнулся Го Мо и сказал: «О, большая певица здесь, присаживайтесь!» Го Мо сказала: «При чём здесь певица, я привезла председателя У! Она – замначальника отдела, у неё большие таланты, в понедельник только к нам прибыла». И представила У Сяохао секретаря деревни, Чжэн Лицяна.

У Сяохао спросила, что происходит на улице. Чжэн Лицян глянул во двор: «Эта банда стариков, думают, что они хороши в музыке и плясках». Затем добавил: «Сегодня в деревне свадьба, и нужно после обеда встречать невесту. А мы никак не могли найти людей, чтобы бить в гонг и стучать в барабаны. Кое‑как нашли каких‑то подростков, достали инструменты, чтобы они потренировались. Но у них получалось безобразно. И тут появились эти старики, которые умеют играть на этих инструментах, и сказали: мы покажем им, как надо играть. Вот и устроили тут концерт. Вон тот старик, бьющий в барабан, у них главный, у него прозвище «старый хуагу».

У Сяохао слышала, что раньше в Юйчэне свадьбы делали вечером, но теперь всё изменилось, и свадьбы проводят с утра. Она и не знала, что в горах сохранили эту традицию. Она посмотрела на «старого Хуагу» и сказала: «Они очень хорошо исполняют, наверняка, это что‑то известное?» Стоявший рядом седовласый мужчина сказал: «Они исполняют “Цзиньцюлян”». Глаза Го Мо загорелись: «Это и есть “Цзиньцюлян”? Я знала о такой мелодии, но никогда не слышала её вживую». Поспешно вытащив мобильный телефон, он выбежала на улицу и начала снимать.

У ворот послышались детские крики и возня, Го Мо остановила видео и недовольно пробормотала: «Кому там неймётся?» У Сяохао посмотрела туда, в воротах появилась женщина и тащила за собой на верёвке барана. Баран упирался, не желая входить в ворота, всеми четырьмя копытами в землю и пятился назад. За женщиной толпились дети и кричали: «Дежурный баран, дежурный баран, приехал главный, значит скоро его в казан!»

Группа стариков перестала играть «Цзиньцюлян», с мрачными лицами они отбивали монотонный ритм, будто вторя крикам детей.

«Дежурный баран?», – недоумевала У Сяохао.

Секретарь рассмеялся, но ничего не сказал. Го Мо улыбнулась и объяснила: «Овцы из деревни Шиу целыми днями пасутся в горах, они едят там целебные травы, пьют воду из горных источников, поэтому их мясо считается особенно вкусным, и оттого высшее руководство особенно любит приезжать сюда и есть здешнюю баранину. Секретарь Чжэн выращивает овец, и когда должен приехать человек сверху, он закалывает этого барана, а потом покупает ещё одного. У него в хозяйстве всегда есть достаточное количество овец и баранов, он словно дежурный по баранам. Поэтому и говорят “дежурный баран”». Сказав это, она сделала хитрое лицо: «Спасибо Вам, председатель У, благодаря вам, мы сегодня отведаем дежурного барана». Затем она крикнула женщине: «Невестка, спасибо!»

У Сяохао стало не по себе. Конечно, она любит баранину, но эта история с «дежурным бараном» заставила её почувствовать себя виноватой. Она смотрела на этого барана, которого жена Чжэна уже приволокла к дверям кухни и привязала к дереву, баран истошно блеял.

У Сяохао сказала Го Мо: «Мы не будем здесь обедать». И вышла во двор. Го Мо глянула на секретаря Чжэна, он тут же выскочил вслед за У Сяохао: «Председатель У, вы впервые в нашей деревне. На пустой желудок мы вас никуда не отпустим». У Сяохао сказала: «Мы вернёмся. Я ещё приеду. Здесь у вас на горных скалах Сяншань высечены исторически значимые надписи, и ваши люди играют прекрасную музыку Сяншань, обо всём этом можно написать статьи. Только, пожалуйста, не нужно больше никакого “дежурного барана”!»

Го Мо подогнала мотоцикл, и они с У Сяохао выехали из деревни. По дороге она, повернув голову, громко сказала: «Председатель У, кто же отказывается поесть на халяву! Мы уехали голодными, а они будут помнить, что мы должны ещё приехать!»

У Сяохао сказала: «Главное, что мы уехали со спокойной совестью!»

7

В 14:30 У Сяохао как штык стояла перед дверью кабинета секретаря. Дверь была приоткрыта. Она постучала и вошла, хотела закрыть дверь за собой, но секретарь сказал с серьёзным лицом: «Не закрывай дверь». У Сяохао поняла, это для того, чтобы избежать подозрений: секретарь разговаривает с коллегой‑женщиной, но он безупречен и чист.

Волосы секретаря были аккуратно причёсаны на косой пробор. Он указал на стул напротив стола, У Сяохао села. Она решила взять инициативу на себя и сказала: «Секретарь, я прошу извинения, я не должна была открывать дверь машины главе районной администрации сегодня утром». Чжоу Бинь поднял брови, посмотрел на У Сяохао и сказал: «Председатель У, это не просто вопрос об открывании двери, это касается норм поведения. Вы ни во что ставите здешнее руководство, и хотите выслужиться перед главой районной администрации…». У Сяохао не сдержалась: «Секретарь, как бы я посмела пренебрегать нормами поведения? Не говоря уже о том, как бы я посмела ни во что ставить руководство! Я не понимаю, я действительно не понимаю. Автомобиль просто остановился прямо передо мной, вот я и протянула руку, чтобы открыть…»

– Понимаете Вы это или нет, Вы должны хорошенько подумать об этом. Вам придётся написать объяснительную.

У Сяохао никак не ожидала, что секретарь заставит её писать объяснительную, она уставилась на него большими удивлёнными глазами. Секретарь сказал: «Ну что Вы смотрите? Завтра утром передадите свою объяснительную заведующему Лю, он передаст мне». У Сяохао, молча, кивнула: «Хорошо».

Секретарь Чжоу снял очки, вытащил платок из футляра, лежавшего на столе. Опустив голову и вытирая очки, он спросил: «Председатель У, «Три рыбацких чуда» на острове Сайдао восхитительны, верно?»

У Сяохао сразу насторожилась. Она поняла, что секретарь слышал о её поездке на остров Сайдао с председателем. Сейчас она жалела, что отправилась туда вместе с ним, ведь на обратном пути он вёл себя странно. Но она знала, что о двусмысленном поведении председателя говорить секретарю не стоит. Это только усугубит ситуацию, поэтому она сказала в свою защиту: «Председатель предложил съездить туда, чтобы проверить безопасность рыбного промысла, поэтому я и отправилась туда вместе с ним. Не ожидала, что нас так радушно встретят там».

Чжоу Бинь многозначительно посмотрел на неё: «Неожиданного ещё много будет. Проверить безопасность рыбного промысла? А Вы сами‑то в безопасности? Вы сотрудник‑женщина, недавно назначены на эту должность, и я за Вас несу ответственность. И я напоминаю Вам со всей серьезностью: Вы должны понимать, что нужно вести себя достойно. И от некоторых людей со скрытыми намерениями лучше держаться подальше».

У Сяохао покраснела и, опустив голову, сказала: «Спасибо, секретарь, я поняла, отныне буду начеку».

Выйдя из кабинета секретаря, она поднялась к себе и сидела там, размышляя: теперь стало понятно, что попытка открыть дверь машины – это пустяк, большой вопрос здесь – это то, что она вместе с председателем отправилась на остров. Она слышала, что работа двух руководителей в маленьком посёлке редко обходится без конфликтов, и Цзепо – не исключение. По приезду я произвела впечатление на секретаря. И теперь он думает, будто председатель перетягивает меня на свою сторону. Ну, это уже ни в какие ворота!

Но кто рассказал секретарю о том, что она посетила остров Сайдао? Водитель катера, Сяо Сюэ, не мог. Он всего лишь простой рабочий с районной рыбной станции, иногда приезжает по просьбе председателя, чтобы отвезти его на остров. Остаётся только Ли Яньми. Заведующий отделом инспекции безопасности стал вхож в службу безопасности?

Поэтому, когда Ли Яньми приехал к ней с отчётом о технике безопасности посёлка, она слушала его рассеянно, в голове у неё всё время крутилась мысль: неужели это он донёс?

Вечером у У Сяохао не было никакого желания ужинать, она выпила стакан воды и села писать объяснительную. Она подумала: проучилась 16 лет, затем 8 лет проработала в районном НПКСК, за всё это время написала множество разных служебных бумажек, но ни разу не доводилось писать объяснительную. Потому что всегда работала самозабвенно, никогда не стояла на месте, никогда не допускала ошибок. А тут, не успела приехать, как на 4‑й день работы уже пишу эту штуку.

Ей очень не хотелось писать объяснительную, ведь казалось, что секретарь делает из мухи слона. Поэтому, написав, одно слово «Объяснительная», она не знала, что писать дальше. Чувствуя раздражение, она схватила бумагу, скомкала её и в сердцах бросила на землю.

Она глянула на комок бумаги, и холодок пробежал по её спине. Она вдруг вспомнила про того парнишку: ведь он точно так же бросил скомканную бумагу, а потом полез в петлю. Она посмотрела на оконный проём и отчётливо представила, как он висит там и печально смотрит на неё. Она содрогнулась всем телом, и волосы зашевелились на её голове.

Но она быстро успокоилась и подумала про себя: это произошло очень давно, чего бояться. Мне всего лишь надо написать объяснительную. В этом нет ничего сложного.

Она взяла ещё один лист бумаги, закусила губу, задумалась на мгновение, и с головой погрузилась в писанину.

8

Внезапно ей позвонила дочь и прошептала: «Мама, Ю Глазное Яблоко напился!» У Сяохао посмотрела на часы: половина десятого. В трубке на заднем фоне она услышала, как пьяный Ю Хаолян поёт «Мой 1997‑й», тоненьким голосом, пытаясь подражать Ай Цзин. Она заволновалась и быстро сказала: «Солнышко, я не хочу слушать его завывания. Меня больше волнует, что ты ела, пока он ходил выпивать?». Дяньдянь сказала: «Он принёс еды и накормил меня. Краба и пельмени с макрелью, очень вкусно!». Голос Ю Глазное Яблоко вдруг стал громче, как будто он подошёл к телефону: «Пустите меня в красочный мир, поставьте мне красную печать…» Раньше он постоянно напевал эти слова, упрашивая У Сяохао пойти и зарегистрировать их отношения. Когда он пел это, то прижимался свои лицом к её лицу и сощуривал глаза в узкие щёлки. Эти воспоминания так ясно и отчётливо встали сейчас перед ней, что она не могла более терпеть и бросила трубку.

По‑китайски «Ю Глазное Яблоко» созвучно с «Есть глазное яблоко».

Ю Хаолян самого обычного телосложения, и лицо самое обычное, и самая характерная особенность – это узкие щёлки вместо глаз на толстом белом лице. Из‑за того, что глаза у него узкие, в виде щёлок, создаётся впечатление, что они не раскрываются. Когда он учился в старших классах, это вызывало жаркие споры среди его одноклассников. Кто‑то говорил, что у него есть глазные яблоки, а кто‑то – что нету. В это время Ю Хаолян уже начал ухаживать за У Сяохао. Поэтому одноклассницы спросили её: когда Ю Хаолян признавался ей в любви, сияли ли его глаза, смогла ли она разглядеть его глазные яблоки? Призадумавшись, У Сяохао покачала головой, потому что в тот момент Ю Хаолян ещё и улыбался, поэтому его глаза были ещё уже. В результате одноклассники дали Ю Хаоляну ироничное прозвище «Ю Глазное Яблоко».

У Сяохао и вправду никогда не видела глазных яблок Ю Хаоляна. Однажды, когда они были близки, у неё была возможность приподнять его веки и посмотреть, но она испугалась, подумав, что если она приподнимет его веки, то, возможно, увидит что‑то ещё более ужасающее. Обычно она называла его «Ю Глазное Яблоко», и Ю Хаолян со смехом отзывался и говорил: «Конечно, у меня есть глазные яблоки, а иначе, как бы я заприметил тебя?»

Когда их дочери было четыре года, в ней проснулось любопытство, и она всё‑таки подняла отцу веки и хорошенько рассмотрела, и сделала заключение: глазные яблоки на месте! Потом она часто радостно выкрикивала: «Есть глазное яблоко».

Когда У Сяохао впервые увидела отца Ю Хаоляна, она была поражена: сын похож на отца как две капли воды. Однажды Дяньдянь спросила у бабушки: есть ли у дедушки глазные яблоки? Бабушка, смеясь, сказала: не знаю, прожила с твоим дедушкой 40 лет и никогда не видела его глазных яблок. Дяньдянь тут же потянулась к дедушкиным глазам, но дед отпрянул и расшумелся: «Кто сказал, что у меня нет глазных яблок? Если бы у меня не было глазных яблок, то смог бы я по молодости ловить преступников и попадать в этих собак с первого выстрела?»

Свёкра У Сяохао зовут Ю Далянь, он – бывший сотрудник уголовного розыска, и известен своей меткой стрельбой. Однажды в деле об убийстве он с первого выстрела уложил нападавшего с ножом. От офицера он дослужился до начальника Управления общественной безопасности, а затем стал заместителем начальника уезда. И теперь, выйдя в отставку, он сохраняет военную выправку, лицо его всегда строгое и холодное. Когда он прогуливается по улице, то часто нахмуривает брови, что создаёт впечатление, будто его глазные щели прицеливаются. Завидев какого‑либо хулигана, он гневно говорит: если бы я был при исполнении, как бы ты у меня поплясал! Завидев девушку в чересчур открытой и вызывающей одежде, он сердито плюёт на землю. Как‑то несколько лет назад свекровка рассказала У Сяохао, что однажды старик увидел на улице странные брюки. Карманы брюк были не по бокам, а спереди. Старик пришёл домой рассерженный и громко ругался: девчонки, что, должны руки держать на паху? Это ли не повод для преступления?