Полная версия
Молодильные яблочки. Фантастическая киноповесть
– Проводница!
– Нет, не проводница, а – проводник. Не удивляйтесь – этот вагон специально для вас. Вы же сами хотели что-то поменять в своей прежней жизни, цену назначили! Вот, дерзайте. Вы получили этот шанс. Уж не знаю, за какие заслуги? Но это редко бывает. Во временном промежутке – один раз на сто лет!
Пламя свечи в фонаре, что держал в правой руке проводник, вдруг задергалось, пошло всполохами. Проводник поднял левую руку с круглым металлическим зеркалом, больше похожим на маленькую сферу.
– Вам пора! Пора! А то сейчас погаснет и ту-ту! Взгляните в зерцало и отойдите от проема. Слышите, от двери отойдите.
Фома взглянул в зерцало и вздрогнул: на него смотрела его Машенька, смотрела с улыбкой, именно с той теплой, полной любви, которую на протяжении всех лет разлуки он не мог вспомнить, которую вытеснила из памяти прощальная, холодная, отрешенная улыбка в туманной дымке сфумато. Пораженный он машинально шагнул вглубь вагонного тамбура. Дверь тут же захлопнулась, и расстояние между проводником и вагоном стало быстро увеличиваться.
Когда поезд исчез вдалеке, проводник раскрыл фонарь и задул уже едва мерцающую свечу.
– Всё как ты просил, Фома! Всё как ты просил!
И «поезд-комета» полетел по межзвездному пространству вселенной.
9
Как сухостой, расцветший по весне…
По ночному небу с ярким разноцветным фосфоресцирующим хвостом летела комета. Приближаясь, она быстро росла в размерах, разгоняя тьму и, как сухостой, расцветший по весне, ослепляла красками следивших за ее стремительным пролетом; и пока проходило это временное ослепление, комета уже пропадала за горизонтом.
Так по ночному полустанку пролетают сверхскоростные поезда: на мгновение появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда…
10
Как страусы, летящие по небу…
Поезд остановился на вокзале старого провинциального города. Машина «Скорой помощи» подъехала к последнему вагону, и врач, не торопясь, вышел из машины и прошел в вагон. Девушка и парень – попутчики Фомы – наперебой стали рассказывать врачу, как они обнаружили умершего.
– Мы смотрим, он всё лежит в одной позе и лежит…
– Не двигается совсем, и как дышит – не слышим…
– Мы ночью в темноте ложились, его еще не было, когда и на какой станции он зашел, мы и не заметили… Заснули так нереально, как страусы, летящие по небу…
– А потом стали будить, а он не откликается…
Пока, не слушая друг друга, верещали попутчики умершего, врач, застыв в сократовской позе, медлил с принятием решения. Внезапно выражение его лица изменилось, и из меланхолика он вдруг превратился в холерика, который, сверкнув глазами, приказал всем замолчать. Все притихли и в ожидании невероятного чуда уставились на Фому.
Словно почувствовав на себе вопрошающие взгляды, Фома стал медленно открывать глаза, точнее подергивать веками. Это движение век Фомы было едва-едва заметным, но оно было, и врач увидел его и, как зачарованный, смотрел на это внезапное оживление.
– Так, теперь – тихо! Он жив… Ну во всяком случае его можно попробовать реанимировать! Удачно!.. Быстро за носилками, и вещи его перенести в «Скорую».
В правой руке Фома держал яблоко, совсем прозрачное, будто сделанное из хрусталя, врач попытался его взять, но как ни старался, не мог разжать пальцы больного; так Фому и понесли на носилках с зажатым в руке яблоком.
Из вещей была только куртка, ещё кепка и новые ботинки! Девушка проворно понесла это всё по вагону в машину, оглянулась на парня и увидела сумку Фомы.
– А ты возьми его сумку, на вид она довольно тяжелая. Интересно, что там?
– Яблоки! Ха! Просто хрустальные какие-то! Смотри.
Парень взял яблоко и хотел надкусить, но девушка остановила его:
– Оно же прозрачное!
Она выхватила яблоко и посмотрела сквозь него вокруг. Увиденное поразило ее настолько, что она, не раздумывая, бросила яблоко назад в сумку.
– Это запретный плод! Если смотреть через него, то… лучше не смотреть.
– Почему?
– Метаморфозы происходят со всем, на что падает взгляд сквозь это необычное яблоко! Это точно запретный плод!
Прямо босиком парень потащил сумку волоком по вагону: сумка была большая и тяжелая, а парень – тощий и длинный. Илья Репин был бы рад такому натурщику для своих «Бурлаков на Волге». Странно, но парень не выказал любопытства посмотреть сквозь яблоко на свою девушку, а то увидел бы не молодую и красивую, а толстую распустившуюся бабу. Конечно, если бы он знал, что увидела девушка, посмотрев сквозь яблоко на него, то мог бы измениться и изменить и ее будущее. Но он и остался таким, каким его увидела девушка – инфантильным нерешительным ребенком.
С каждым шагом «бурлака» сумка ударялась о стенку вагона, словно пыталась зацепиться за что-нибудь и, наконец-таки, зацепилась за вылезший шуруп и застряла. Парень вынужденно остановился, постучал по сумке ногой, подергал в разные стороны – безрезультатно! С платформы его поторопили нервным беспокойным голосом.
– Ну, где ты там, давай быстрее, ждут только тебя с саквояжем!
Крик девушки взбодрил парня, он распрямился и изо всех сил рванул сумку на себя, оставив на торчащем в стене шурупе клочок выдранной из саквояжа материи; и хоть он и услышал треск рвущейся ткани, не оглядываясь, поволок поклажу попутчика к выходу.
Из образовавшейся дыры в сумке выскользнуло несколько яблок. Они быстро прокатились по коридору вагона и, будто прячась от людей, закатились в самый потаённый от взглядов пассажиров уголок у последнего купе.
Старый, старый пёс, высунувший морду из этого последнего купе, обнюхал подкатившийся к нему запретный плод и в одно мгновение сожрал его. Псу понравилось съеденное, и он, принюхиваясь, поплёлся по коридору в поисках остальных упавших из сумки яблок. Нашел ещё парочку и съел; четвёртое надкусил и потащил хозяину в купе.
Сквозь прищур глаз полусонный хозяин пса наблюдал через окно, как Фому на носилках заносили в машину «Скрой помощи», как в салон бросали его вещи и сумку, из которой на перрон выпало несколько яблок – больших, сочных, аппетитных. «Скорая» включила мигалку, развернулась и уехала, раздавив выпавшие яблоки.
– А яблоки-то ему теперь зачем? Хотя, может, и откачают! Правда, Тоби?
Хозяин оторвался от окна и посмотрел на своего пса Тоби, но только вскрикнул от удивления.
– А! Это что ещё за мелочь пузатая, а ну пошёл отсюда в своё купе. Тоби, Тоби.
Вместо Тоби в купе хозяина резвился маленький щенок, катая по полу, как теннисный мячик, яблоко с отметками клыков старого подслеповатого Тоби.
Хозяин вытолкнул щенка в коридор и увидел брошенный на полу ошейник, что раньше висел на мощной шее Тоби. Перепуганный хозяин опустился на колени, взял ошейник и завыл, как собака, вопрошая жалобным плачущим голосом кличку своего пса.
– Тоби, Тобичек, тебя что – украли?
Щенок сел рядом с хозяином и стал подвывать ему.
11
Как правда, утонувшая в вине…
У Марии ночью остановилось сердце. С гипертонической болезнью не шутят! А тут еще в последнее время врачи отметили у нее сердечную аритмию. И если учесть возраст Марии, то остановку сердца можно было предвидеть! Мерцательная аритмия – слова то какие подобрали для названия болезни! Так и слышится в этом названии приговор: ваша жизнь постепенно затухает. Мерцательная – красивое определение, но безжалостное!
Хорошо, что дочка Марии, сама страдающая от переданной матерью по наследству гипертонической болезни, вызвала днем скорую помощь. Уж очень тихим и слабым, почти безжизненным показался ей голос матери по телефону.
– Мама, что-то у тебя голос дрожит?
– Да ничего…
– Вызови скорую!
– Да ну, они в больницу будут звать…
– Значит, надо будет поехать в больницу!
– Да нет… Ладно, дочка, ладно…
И положила трубку, потому что тяжело было признаваться дочери, что врачи на скорой смотрят на неё, как на испорченный антиквариат. Положила трубку, но через несколько секунд закончила разговор фразой, брошенной в пустоту комнат.
– Нужны им старики! Уж если умирать, так уж у себя в постели… Да и не могу я уже жить, мучая тебя, дочка. Не могу. В тягость я всем стала…
Она говорила сама с собой – привыкла за многие годы одиночества говорить с телевизором, радио, газетой или вот так, как сейчас, сама с собой!
Зная, что мама, ни под каким видом сама не пойдет в больницу, дочь и вызвала скорую!
– Вы уж, пожалуйста, скажите через сколько приедете?
– Да сразу, как только машина освободиться!
– Вы меня подождите, а то она не пустит никого к себе, а если и пустит, то вы не уговорите ее ехать в больницу.
– А вы что сейчас не там?
– Я уже еду! Минут через двадцать буду там!
– Ну, так мы раньше и не сможем приехать! Вам еще нас ждать придется! Ждите!
Городок маленький, провинциальный, всего триста тысяч жителей. Не десятимиллионная Москва. И скорая приехала довольно-таки быстро – минут через тридцать. К этому времени и дочка уже добралась до маминой квартиры. Если бы дочь не приехала, то и скорая уехала бы ни с чем! Вряд ли уговорили бы пожилую женщину ехать в больницу. Да и больно надо возиться со стариками.
Но дочка как-то уговорила мать, и вечером та уже лежала под капельницей в больничной палате. А через несколько часов её сердце остановилось!
Если бы дочь не уговорила Марию, и та осталась бы одна, как она и привыкла жить в последние двадцать лет, в собственной двухкомнатной квартире, то этой ночью она тихо отошла бы в мир иной, а врачи поставили бы диагноз: возраст есть возраст, все мы рано или поздно умрём – лучше вот так же от старости. Но это произошло бы, если бы старушка была одна в своей квартире. А в городской больнице поднялся переполох; но не пожилой опытный врач электрошоком заставил сердце вновь качать кровь по венам и артериям; опытный констатировал, что это – старость. И сказал молодому коллеге:
– Если хочешь, то попрактикуйся – оживи! Хотя по опыту знаю, что все напрасно! Как правда, утонувшая в вине… Старики цепляются не за жизнь, а за возможность достойно умереть…
Не обладавший жизненным опытом своего пожилого коллеги, молодой хирург, всего полгода назад получивший диплом, решил вмешаться в законы природы и сорок минут делал искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, сохраняя жизнь умершей и добиваясь оживления реанимирующими действиями! И добился: сердце вновь заработало! Так Мария получила второе рождение в том возрасте, до которого мало кто доживает.
И вот тут начинается цепочка необыкновенных событий, сначала поразившая воображение неизбалованных сенсациями провинциальных жителей тихого городка, а потом всколыхнувшая всю страну и удивившая до истерии уже давно ничему не удивляющуюся столицу.
Этой же самой ночью в том же городе и даже в тот же самый час, когда остановилось сердце у Марии, на железнодорожный вокзал прибыл поезд дальнего следования, где в одном из купе молодая пара тщетно пыталась растолкать «уснувшего» Фому.
12
Как пламя, разжигаемое снегом…
Все закончилось тем, что Фому увезли на скорой именно в ту больницу, где лежала Мария.
Уже известный нам молодой хирург распорядился положить Фому в палату к Марии, которую только что он вернул к жизни. Старшая медсестра возражала, но хирург был категоричен.
– И не вздумайте его переводить в другую палату!
– Но Алексей Егорович! Мужчина и женщина в одной палате!
– Я отвечаю за эти две жизни, и позвольте мне решать, где им находиться!
Алексей Егорович остался один в палате, где лежали вернувшиеся к жизни, но еще не пришедшие в сознание Фома и Мария. Он уже несколько раз внимательно просматривал результаты диагностики, но никаких патологий, угрожающих жизни не находил. Единственной приемлемой версией наступления клинической смерти, пожалуй, был стресс. Да и аритмия сердца, что несколько лет наблюдалась у Марии – это тоже следствие стрессов, а никак не хронических заболеваний. Все жизненные органы работали исправно, как механизм швейцарских часов, с небольшой погрешностью на возраст. «Вероятно, живет одна и постоянно смотрит телевизор, а там лишь грязь и пошлость, да и новости безрадостные и пугающие. От такого психологического давления даже ребенок заболеет, а пожилой человек, привыкший к деятельной востребованной жизни, обречен на депрессию, аритмию и угасание, как пламя, разжигаемое снегом», – так думал молодой хирург, глядя на своих пациентов. Именно поэтому он и не хотел, чтобы они испытывали одиночество, когда очнутся: пусть поддерживают друг друга, общаясь взглядами.
В палату вошли несколько именитых хирургов – их позвал на консилиум Алексей Егорович.
13
Как золото у нищего в руках…
Их тянуло друг к другу. Они не следили за временем, не замечали окружающих, они просто пребывали около друг друга. Наконец, он заговорил.
– Как вы сюда попали?
– Так же, как и вы, вероятно!
– Но я не знаю, как я сюда попал!
– Вот значит, я и права оказалась. Я тоже не знаю, как сюда попала.
– Это что же колдовство?
– Или гипноз?
– А кто там внизу?
– Внизу не знаю, а вот в зеркале меня нет!
– И меня тоже нет!
– Значит внизу – это мы?
– Вероятно… Да! Это – мы.
– А что так много врачей?
– Если б их не было то…
– То и нас бы тут не было!
– Не знаю, не знаю.
Солнечный зайчик запрыгал по стенам больничной палаты: при каждом прыжке он увеличивался в размере и становился все ярче и ярче… И вдруг, словно его разорвало изнутри, вспыхнул, ослепив всех, как золото у нищего в руках.
14
Как эхо в глубине морской пучины…
Внезапное ослепление вернуло Фому в прошлое, пусть и недавнее, но в прошлое. Воспоминания овладели им.
Поздняя осень. Солнце неторопливо закатывалось за горизонт и еще освещало золотую листву на яблонях. Фома сидел закрыв глаза на друидском троне и шептал.
– Как вы сюда попали? Да так же, как и вы!
А где вы пропадали? Да там же, где и вы!
А что бы вы хотели? Да то же, что и все:
чтоб мы помолодели, а тьму развеял свет,
и начался рассвет… След…
Фома встал с трона, подошёл к стоящей несколько в стороне яблоньке и, погладив дерево по стволу, сорвал несколько яблок.
– Да, огромные у тебя яблоки – сказочные!
Фома поиграл яблоками и посмотрел сквозь них на друидский трон. И будто ожили перед ним те дни детства, когда они с Машенькой получили от деда указания вырыть в земле ямку, заполнить ее медом и прямо в мед посадить яблочко. Фома опустил яблоко, и видения детства исчезли. Он посмотрел на обветшалый поросший мхом трон, на котором когда-то очень давно восседал дед, и грустно улыбнулся.
– Как ты называл, деда, эти яблочки? Молодильные?
Фома выдохнул эту вопросительную фразу с такой ностальгией, словно и сейчас дед незримо присутствовал здесь и наблюдал за его действиями; и тут же закачался дуб над троном, заскрипел. И, как эхо в глубине морской пучины, ветер зашептал со всех сторон:
– Молодильные… Вкушать вам с Машенькой плоды эти…
15
Как трус, переборовший страх…
В закутке перед палатой врач разговаривал с дочкой Марии.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
