Корректор. Книга четвертая. Река меж зеленых холмов

– Ну, вообще-то еще кое-какие мелочи оставались, – Кулау поднялся. – О завершении формальностей с твоим отпуском без содержания, финансовые вопросы, еще кое-что. Ничего важного. Вечером поговорим.

– Хорошо. Тогда я пойду. Позвать по дороге охранника из СОБ, чтобы он постороннего из отделения выставил?

– Не надо, я уже ухожу, – нехотя сообщил журналист. – Все, что хотел, я выяснил. Господин Кулау, я пришлю текст интервью для согласования.

– Какого интервью? – охнул заведующий.

– Ну как же – я спрашивал, ты отвечал, – журналист развел руками, удивляясь непонятливости собеседника. – О работе больницы, например. О том, какую роль наша Кара сыграла в ее жизни…

– Господин Вай! – проскрежетала Карина.

– Ладно-ладно, – Вай замахал руками. – Молчу. Я пошутил.

Карина резко выдохнула воздух через ноздри, невежливо, без поклона, развернулась и вышла, хлопнув дверью. Посреди приемной она остановилась и, игнорируя вопросительный взгляд чоки-секретарши, задумалась. Что-то она должна сделать, что почти забыла из-за сволочи Вая. Ах, да. Гэки.

Гэкай в компании с вторым врачом, Котовадзой Бункой, сидели в пустой ординаторской у окна и негромко беседовали. При виде ее они обернулись.

– А, Кара! – махнул рукой Котовадза. – Привет. Как жизнь?

– Шляются тут всякие посторонние! – сердито буркнула Карина. – Привет, Кота. Представляете, Вай Краамс лично притащился. Как-то уболтал Томару его провести через охрану, а та меня даже не предупредила! Поубивала бы всех на месте! Гэки, ты о чем-то спросить хотел?

– Ага, – кивнул хирург. – И Кота тоже. Мы с тобой серьезно поговорить хотели.

– Серьезно? – Карина насторожилась, опускаясь на стул. – О чем?

– Кара, – проникновенно сказал Гэкай, положив ей руку на плечо, – возьми нас с собой, а?

– Что?! – Карина ошалело воззрилась на него. – Куда?!

– В Сураграш, – терпеливо пояснил Гэкай. – Врачами работать. Ты же рассказывала, как там дела с медициной обстоят – вернее, не обстоят за ее неимением. Ты ведь не собираешься в одиночку там всех вылечить?

– Но почему вы хотите со мной? – Карина почувствовала, как у нее от неожиданности начал заплетаться язык. Сначала Вай, теперь эти двое – и кто еще?

– Потому что мы – врачи. Наше дело – лечить. Или ты думаешь, что одна во всем мире подвижница?

Карина взялась за голову.

– Гэки, ты просто не представляешь, о чем говоришь. Ты хоть понимаешь, что там нет не только медицины – вообще ничего? Деревянные дома без кондиционеров, зачастую крытые просто пальмовыми листьями, глиняные горшки вместо унитазов, жара, влажность, насекомые, куча инфекций, наполовину нашей медицине не известных, и полное отсутствие любых условий для работы! Я-то ладно, у меня вот здесь, – она похлопала себя ладонью по загривку, – сидит комбинация томографа с рентгеновской установкой и лазерным скальпелем, операционная в миниатюре. А вы как работать намереваетесь? Медицинской аппаратуры нет, больниц нет, лекарств нет – не то что антибиотиков, а и простейших обезболивающих, историю болезни вести не в чем. Диагност – и тот через два дня сдохнет, потому что нет электричества, а все зарядные устройства работают на батареи для раций. Я уже не говорю, что вам даже жалование платить не из чего, нет у нас пока что ни госбюджета, ни даже своей финансовой системы. Валюта и та пока грашская.

– Послушай, Карина, – вклинился Котовадза, когда она на мгновение остановились перевести дыхание, – мы все понимаем. Но ведь медицину изобрели вовсе не вместе с компьютерами и томографами. Сто лет назад скальпели делали стальными, историю болезни вели на бумаге, диагнозы ставили с помощью пальпации, фонендоскопа и примитивных микроскопов, а сельские врачи зачастую обходились натуральной платой. Я надеюсь, в Сураграше хватит еды, чтобы прокормить двух лишних людей?

– Да нет же! Все не так! Кота, ваши знания там окажутся совершенно бесполезными. Нас учили работать по материалам, полученным с помощью высоких технологий. По томограммам и эхограммам, рентгеновским снимкам, по данным диагностов… Нет там ничего подобного. Я за всю жизнь стеклянный многоразовый шприц и ртутный градусник видела один раз, в музее при медфаке. А теперь мы подыскиваем в ЧК фабрику, которая еще в состоянии производить такие тысячными партиями, да еще и делать спиртовые стерилизаторы хотя бы десятками в период. Там вы не сможете пользоваться ни электронными архивами, ни экспертными системами, ничем. Только руками и головой. Ребята, да там терапевты нужны куда больше хирургов, чтобы хотя бы первичный прием организовать!

– Я думаю, справимся, – решительно сказал Гэкай. – У меня от деда осталась неплохая библиотека – куча старых учебников, еще бумажных: военно-полевая хирургия, ортопедия, травматология, патофизиология ЖКТ, паразитология, гинекология, все такое. Выбрасывать рука не поднималась, вот сейчас и пригодятся. Сто лет назад, между прочим, врачи вполне неплохо справлялись. С теми самыми стеклянными шприцами и ртутными градусниками.

– Сто лет назад средняя продолжительность жизни была на двадцать лет меньше, чем сейчас – не в последнюю очередь из-за скверной медицины. Ребята, да что вам вдруг в голову взбрело? Чем вам в Крестоцине не сидится, что на другой конец света захотели?

– Всем нравится, – пожал плечами Гэкай. – Только, понимаешь, здесь таких хирургов, как мы, толпы. Помри завтра, никто и не заметит. Живешь, как машина, по расписанию. Утром на работу, вечером в клуб, к девчонкам или в пивнушку – а жизнь проходит. Там хотя бы почувствуешь, что действительно кому-то требуешься.

– Жениться тебе пора, Гэки, – наставительно заявила Карина. – А то скоро начнется кризис среднего возраста, и в самом деле решишь, что никому не нужен.

– Ты сначала сама мужа найди, а потом уже другим нотации читай, старушка ты наша, – усмехнулся хирург. – На пять лет меня младше, а туда же – жизни учит! Кара, ты от ответа не увиливай. Возьмешь нас?

– Кота, ну хоть ты-то подумай как следует! – безнадежно сказала Карина. – Ты же только два года как университет закончил, тебе еще кредит банку выплачивать.

– А мне родители обучение оплатили, – широко улыбнулся ей юноша. – И с интернатурой я развязался. Так что я никому ничего не должен. Свободен, как весенний разлив. Карина, так берешь?

– Да куда?! У нас пока что даже постоянной базы нет. Там крупных городов не так много, да и «крупный» означает тысяч пять-семь населения. Остальное – тысячи деревень, разбросанных по огромным пространствам. Куда я вас там дену?

Она помолчала.

– Ребята, вы взрослые люди, и я не могу вам запретить ехать хоть куда, хоть в Сураграш, хоть на южные атоллы или на северный полюс. Но пока что я ничем не могу вам помочь. Нам нужно хотя бы немного обустроиться, прежде чем приглашать кого-то. Да, мы планировали приглашать иностранных специалистов, но не сейчас, а когда хоть какую-то базу операций сформируем. Я глубоко признательна вам за желание помочь, но прошу – подождите. Не сейчас. Через несколько периодов, через полгода или год вы нам понадобитесь. Тогда мы вас позовем. Договорились?

Молодые люди переглянулись.

– Обещаешь, что про нас не забудешь? – строго спросил Гэкай. – Честно-честно?

– Честно-честно! – с облегчением улыбнулась Карина.

В обед, забившись в буфете в дальний угол, за псевдоколонну, Карина изобразила, что пережевывает бифштекс со стручковой фасолью (интересно, куда же они все-таки деваются из ее «желудка»? часть при необходимости идет на имитацию естественных выделений, а остальное? надо как-нибудь на досуге изучить теорию), и задействовала коммуникатор.

«Семен, контакт. Карина в канале. Все по-прежнему?»

«Семен в канале. Кара, ты точно уезжаешь завтра?»

«Да. Самолет в Грашград в четыре утра. Слушай, а может, ну его нафиг? Все равно никто не станет проверять, действительно ли я на нем улетела. А я бы сразу в Мумму. А?»

«Не спеши. Во-первых, заметят. СОБ тебя опекает очень плотно, если исчезнешь просто так – переполох поднимется, причем публичный. Во-вторых, планы меняются. Не хотел тебе раньше говорить, чтобы ты не нервничала лишний раз. Ты как, все дела в Крестоцине закончила?»

«Как бы не так! Чем больше делаешь, тем больше остается. Но я уже твердо всем заявила, что сегодня последний день. Заявление у Кулау, договор о найме квартиры расторгнут, вещи переправлены в Масарию, Парс подарен больнице. Рис, хочешь, обрадую? Некий господин Вай Краамс твердо намерен прибыть в Сураграш во главе съемочной бригады и доносить до мира всю правду о героических повстанцах».

«Вай Краамс? Который про тебя весной шоу делал?»

«Ага. И у него еще хватило нахальства ко мне лично явиться и о содействии просить».

«Ну, порода у него такая, журналистская. Пусть едет, если со своими харчами. Посмотрим, может, и пригодится для чего».

«Я ему в Грашграде сказала к госпоже Майле обратиться. Я правильно сделала?»

«Кара, нужно либо спрашивать до того, как делаешь, либо принимать решения самостоятельно, не ожидая моего одобрения постфактум. Ты уже взрослая девочка, так что второй вариант куда лучше. Сказала и сказала, пусть обращается. Для того я Майлу и нанимал, чтобы оргвопросы утрясала. Только уведоми ее заранее, чтобы он ей кирпичом на макушку не падал».

«Хорошо. И еще двое наших ребят, из хирургического, потребовали, чтобы я их с собой взяла. Еле уговорила пока подождать».

«Всего двое? Я думал, за тобой хвост человек в сто потянется. Ты в курсе, что в Катонии уже формируются минимум два благотворительных фонда в помощь Сураграшу? К Цукке вчера в университет директор одного из них приходил о взаимодействии договариваться. И «Международная медицина» изъявляет желание открыть у нас миссию в месте по нашему выбору, с оснащением полевого госпиталя по второму классу».

«Ничего себе…»

«Вполне ожидаемо, с твоей-то популярностью. Удивительно не то, что двое ребят к тебе подкатились, а что всего двое. Кара, мне от тебя нужно кое-что еще».

«Ты насчет изменения планов? Что требуется сделать?»

«За что я тебя люблю, Кара, так это за твердую решимость перевернуть мир в одиночку. На сей раз, правда, ничего сложного. До возвращения в Сураграш необходимо выполнить дополнительное задание. Дипломатическую миссию, так сказать».

«Какую-какую миссию?»

«Дипломатия, если верить вашему классику, есть продолжение войны иными средствами. Мне по ряду причин в Четырех Княжествах пока появляться не с руки, а вот тебе в самый раз. Тем более что там ты, кажется, намеревалась долг вернуть некоему Сторасу Медведю».

«Я что, должна какие-то переговоры вести? Рис!»

«Ну, до всамделишных переговоров, думаю, на сей раз дела не дойдет. Тебе нужно передать в Министерство внешних сношений обращение – отдельно к Верховному Князю, отдельно к Дворянской палате. Ну, и несколько раз вежливо улыбнуться и поклониться министру, если до него доберешься. Обращение от твоего лица я уже записал».

«Рис, я не смогу! Я же не посол!»

«Ну и что? Если хочешь, считай себя просто курьером».

«Да куда я там вообще сунусь? Вот так с улицы войду в министерство и скажу: здравствуйте, я Карина Мураций, хочу поболтать с министром?»

«По прибытии в ЧК свяжись с Ольгой Лесной Дождь. Контакт она тебе оставляла, если потеряла – возьми в справочнике. Дальше она разберется».

«Ох… Рис, я боюсь».

«Чего? Они не кусаются, я тебе точно говорю. По крайней мере, не в первый раз».

«Ну… ладно, если надо. Сейчас займусь обменом билетов…»

«Нет. Не стоит тебе в ЧК под своим именем из Катонии лететь, шум в прессе раньше времени поднимется. Тогда с Дворянской палатой проблемы возникнут, они могут решить, что мы таким образом на них давим. А аристократы очень не любят, когда плебс на них исподтишка воздействовать пытается, еще начнут упираться рогом на пустом месте. Лети в Грашград. Там покантуешься денек в компании с Яни, сменишь паспорт и под чужим именем вылетишь в Каменный Остров».

«Рис, я никогда шпионские боевики не любила. Нельзя как-нибудь попроще?»

«Простые решения ведут к сложным проблемам. Выше нос и не переживай. Все закончится хорошо, поверь старику».

«Тебе хорошо говорить, мудрому Серому Князю… А мне завтра из Катонии навсегда уезжать. Рис, я скучать буду. По Масарии, по Крестоцину, по госпиталю, университету, по ребятам из полицейского управления».

«Навсегда – слишком долгое слово даже для Демиурга. Не забывай, ты всегда можешь вернуться, официально или неофициально. Рассматривай это как длительную зарубежную командировку».

«Ох… Хорошо, Рис. Где запись?»

«В общем пространстве, пометка «ЧК – первый визит Кисаки». Купи две карты памяти и запиши на них. Только не таскай в сумке, лучше спрячь внутри проекции. Помнишь, я тебе показывал технику создания скрытых контейнеров?»

«Поняла. Сделаю. Рис, извини, мне до вечера еще кучу дел провернуть надо. Отбой».

«Конец связи».

Отключившись, Карина задумчиво посмотрела на тарелку. Оставленная в автономном режиме проекция уже успела очистить ее почти полностью. Ну что же, она и не ожидала, что будет легко. Сама согласилась, теперь надо терпеть. Интересно, а где здесь поблизости можно купить карты памяти? И, самое главное, как копировать видеоролики из рабочего пространства их группы на человеческий носитель?

Если кто и знает, то Лика с Бикатой. Значит, время для еще одного сеанса связи.

18.06.858, деньдень. Четыре Княжества, город Каменный Остров

– Госпожа, пройди, пожалуйста, вон в ту дверь.

Карина удивленно посмотрела на таможенника, с вялым интересом рассматривавшего внутренности ее сумки.

– Что-то не так, господин? – настороженно осведомилась она, мысленно перебирая, что же в ее вещах могло заинтересовать толстого седоусого дядьку с усталым взглядом.

– Пройди, пожалуйста, вон в ту дверь, – повторил таможенник, поправляя фуражку. – Там тебе все объяснят.

Карина неуверенно оглянулась. Стоящая за ней в очереди на досмотр супружеская пара средних лет, на вид – типичные княжичи с бледной кожей и темно-русыми волосами, одарила ее подозрительно-брезгливыми взглядами и слегка отодвинулась. Кажется, они уже записали ее в разряд махровых контрабандисток и явно демонстрировали окружающим, что не имеют к ней ни малейшего отношения.

– Хорошо, господин, – Карина потянулась было к своей сумке, но таможенник остановил ее движением руки. Он сделал знак, и молодой парень, которому очень шла форма, приблизился к столу досмотра, взял ее вещи и паспорт, после чего кивнул в сторону загадочной двери. Карина вздохнула, обошла стол и двинулась в указанном направлении. Ну вот. Теперь ее начнут обыскивать. Интересно все-таки, что именно им не понравилось? Может, Мати не сумел правильно сгенерировать паспорт? Ольга… нет, пока ей сообщать не стоит. Если задержка окажется не больше пяти минут – а за такой срок вполне можно утрясти любое недоразумение – то ей и беспокоиться не стоит.

За дверью обнаружилась небольшая скучная комната с длинным письменным столом, на одном конце которого дежурно мерцал куб терминала, стульями и несколькими шкафами. От системы мониторинга сильно зачесалась спина: комната просматривалась камерами, поток данных от которых шел на пульт наблюдения этажом выше. Определенно, демонстрировать здесь фокусы не стоит. Можно обрубить камеры, если ей придется выходить за рамки человеческих способностей, но это будет выглядеть не менее подозрительным, чем сами фокусы.

– Присаживайся, госпожа, – вежливо сказал княжич, указывая на стул. Он поставил ее сумку на стол, положил рядом паспорт и отошел к двери. Карина попыталась проанализировать его эмоции. Она еще плохо разбиралась в том, что показывает ей нейросканер, но, кажется, под его бесстрастной внешностью колыхалось какое-то странное любопытство – как к чему-то экзотическому, но довольно отвратительному. Как к большому тропическому пауку. И еще там чувствовалось отчетливое презрение. Да за кого ее принимают, в конце концов?

Возникшую паузу она использовала для того, чтобы быстро осмотреть зал прилета. Она не отваживалась бросить свою проекцию надолго на тот случай, если сопровождающий решит с ней заговорить. Папа пообещал, что не пройдет и тысячи лет, как она вполне виртуозно научится управляться с десятком параллельных проекций – но до того времени еще нужно дожить. Пока что она и от одной толком абстрагироваться не может, не превращая ту в мертвый манекен. Где же Ольга? Сигнатура ее мозговых ритмов в окрестностях отсутствует. Видимо, она все еще не доехала. Ну что стоило предупредить ее заранее?

Пару минут спустя дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел немолодой мужчина в гражданском деловом костюме и с ничем не примечательной внешностью. В нем чувствовался легкий интерес и заметное, хотя и скрываемое раздражение, направленное, впрочем, не на нее лично. Он остановился перед Кариной и несколько секунд осматривал ее с головы до ног, не упустив ни легкую полупрозрачную блузку, ни короткие шорты, ни любимые каринины потрепанные босоножки, ни дешевый браслет из цветных стеклянных бусин на запястье.

– Ты одета не по погоде, госпожа, – наконец произнес он, отходя к столу. – У нас здесь погода гораздо холоднее, чем в Грашграде. На улице тринадцать градусов и ветер. И тучи, солнца нет. Боюсь, ты замерзнешь.

– Спасибо за предупреждение, господин, – кивнула Карина. – Почему меня задержали?

Неужто для того, чтобы предупредить о погоде? – чуть было не добавила она, но удержалась. Не время для сарказма.

– Тебя не задержали, госпожа… пока, – многозначительно посмотрел на нее мужчина. – Значит, ты, – он взял со стола пластинку паспорта и вгляделся в нее, – Карина Камэй, гражданка Катонии и жительница города Оканаки, верно?

– Да, господин. Могу я узнать твое имя?

– Разумеется. Я Павай Лиственник, капитан АКР, оперативный дежурный по аэропорту, – мужчина выжидательно посмотрел на нее.

– АКР? – переспросила Карина.

– Агентство криминальных расследований. Мы занимаемся серьезными уголовными преступлениями, – любезно пояснил тот. – Нечто среднее между вашей уголовной полицией и Службой общественной безопасности. Не возражаешь, госпожа, если я осмотрю твою сумку?

– В чем вы меня подозреваете? – Карина почувствовала прилив раздражения. Тоже мне, великий сыщик поймал контрабандистку!

– Пока ни в чем. Госпожа, иногда мы проводим случайные выборочные проверки прибывающих из-за границы, чтобы убедиться в отсутствии запрещенных, нелегальных и незадекларированных товаров. Тебе просто повезло – или не повезло, смотря как смотреть.

Не дожидаясь ее ответа, он каким-то ловким неуловимым движением вытряхнул из сумки на стол ее содержимое – запасные шорты и майку, спортивные тапочки (на тот случай, если старые босоножки все-таки развалятся, а босиком окажется неприлично по местным меркам), белье, кошелек с бумажными купюрами, немного косметики, которую Карина не глядя выгребла из шкафа в своей бывшей крестоцинской квартире, и прочие мелочи. Она полагала, что такого набора хватит для правдоподобия: объяснять таможенникам, что ей не нужно таскать с собой одежду, которую она в любой момент могла создать из ничего (и в которой вообще больше не нуждалась), она не намеревалась. Но, видимо, что-то в сумочке все-таки привлекло к себе внимание таможенника. Что же? Почему ее вообще начали досматривать, единственную со всего рейса?

– Почему ты въезжаешь в Четыре Княжества через Граш, госпожа Камэй? – осведомился Павай, рассеянно ощупывая сумку.

– Мне так удобнее, – напряженно ответила Карина. – Я… по пути провела пару дней в Грашграде, чтобы осмотреть его.

– У тебя не так много вещей для долгого путешествия.

Карина пожала плечами. В поездки она никогда не брала с собой кучу барахла, как некоторые ее знакомые. Правда, она никогда не ездила за границу. Может, если бы поехала на самом деле, то взяла бы? Ну вот. Говорил же Мати, что легенду нужно продумывать тщательно, многократно проигрывая в голове потенциальные ситуации. А она что? Решила, что нужно всего лишь пройти по аэропорту от самолета до зала прибытия, отметившись только на паспортном контроле…

– С какой целью ты въезжаешь в страну, госпожа Камэй? – сотрудник АКР снял колпачок с помады, понюхал ее и снова закрыл.

– Ну… – Карина внезапно растерялась. Можно, разумеется, сказать и правду, но ведь она же не хотела привлекать к себе лишнее внимание? – Я хочу осмотреть Каменный Остров. Я много слышала об его архитектуре… Кремль, старые здания… И… Вот, в общем.

– Об архитектуре? – Павай выгнул бровь. – Предположим. В каком отеле ты остановишься?

– Э-э… я еще не решила. Я хотела подобрать отель по настроению, когда прибуду в город. У вас ведь есть гостиницы, да?

– У нас много чего есть, – хмыкнул капитан. – В том числе и кое-какие законы, о которых ты, вероятно, не осведомлена. – Он отложил помаду и оседлал стул прямо перед Кариной. – Давай-ка еще раз проговорим все, как есть. Итак, госпожа Карина Камэй, ты туристка-одиночка, которая ездит по миру и по ходу дела желает осмотреть столицу Четырех Княжеств. В Княжествах ты раньше не была, город не знаешь, гида не заказывала… ведь не заказывала, так? Вещей у тебя мало, потому что ты предпочитаешь путешествовать налегке. Я ничего не упустил?

– Нет, господин. Что-то не так?

– Все не так, госпожа Камэй, – дернул щекой криминалист. – Начиная с того, что врать ты не умеешь. Я тебе еще один вопрос задам – ты в курсе, что проституция в Княжествах является уголовным преступлением?

– Что? – поразилась Карина. – Преступление? Но почему?.. Нет, я не знала, господин.

– Я догадываюсь, – тяжело вздохнул княжич. – И не ты одна не знаешь, госпожа Камэй. Поверь мне, я достаточно насмотрелся на катонийских дамочек вроде тебя. Я не хочу сказать про тебя лично ничего плохого – в конце концов, в Катонии официальная проституция в порядке вещей, и если ваше общество такое устраивает, не мне вас судить. Но у нас за нее наказывают. Ты не задумалась, почему вербовщик приказал тебе въезжать через Граш, а не напрямую из вашей страны? Все потому же – мы проверяем и задерживаем гастролерш вроде тебя с катонийских рейсов. До последнего времени грашские рейсы мы не проверяли, а потому таким образом вы могли попадать в страну. Однако тебе не повезло. Мы раскрыли и эту схему, и сейчас проверке подвергаются все катонийки без исключения, как бы они в страну ни попадали, по воздуху ли, морем ли, по суше ли.

– То есть, господин, ты полагаешь, что я приехала сюда для работы проституткой? – удивленно спросила Карина. – Но, уверяю тебя, ты не прав…

– Не надо, – капитан помахал в воздухе раскрытой ладонью. – Давай не станет тратить время попусту. Я много раз участвовал в таких разговорах. Снова повторяю – у меня нет претензий к тебе лично. Тебе задурили голову, и ты не понимала, что делаешь. Но в страну я тебя не пущу. Как сотрудник АКР я имею полное право запретить тебе въезд, и я намерен им воспользоваться.

– Но я… – Карина растерянно замолчала. Ну и история! Угораздило же ее влипнуть! И что теперь ему говорить?

– У нас с тобой два варианта, госпожа Камэй, – устало сказал капитан. – Первый – ты соглашаешься сотрудничать. Ты называешь адрес, по которому должна прибыть в Каменном Острове, а также фамилии, если они тебе известны. Врать ты не умеешь, как я уже сказал, так что даже не пытайся. За это тебе купят обратный билет на ближайший прямой рейс в Катонию – в Крестоцин или куда еще, и ты не получишь черную метку в наших досье. Если когда-нибудь захочешь вернуться обычной туристкой, милости просим. Второй вариант – ты упорствуешь. Тогда я арестую тебя, составлю официальный протокол, и ты проведешь в камере предварительного заключения по крайней мере две недели. Срок тебе не дадут, поскольку преступное намерение преступлением все-таки не является, но из страны депортируют за твой счет и никогда больше не позволят въехать снова. Прошу тебя, не доставляй лишних хлопот ни мне, ни себе. Так что?

– Но я…

– Ты даже не представляешь, на что именно согласилась. Тебе наверняка обещали прекрасные условия – большой город, меблированные комнаты, хороший заработок, двое, максимум трое приличных клиентов в день и никаких налогов, так? Чушь. Тебя засунули бы в один из подпольных борделей, где ты бы обслуживала по десятку низкопробных подонков в сутки. И хорошо, если в бордель – могли бы заставить работать и на улице, мерзнуть полуголой на холоде, обслуживать клиентов в кустах… Тебя бы избивали, морили голодом, возможно, посадили бы на иглу, засовывали в постель к клиентам-извращенцам, а про медицинское обслуживание – про его отсутствие – я вообще умолчу. А случается и еще хуже – иногда проституток из Катонии продают в Граш. Их контрабандой перевозят через границу и сдают тамошним бандитам. Я еще ни разу не слышал о женщине, которой удалось бы оттуда вернуться домой. В свое время я участвовал в арестах сутенеров, так что не понаслышке знаю, о чем говорю. Итак, куда ты должна явиться?