Бесполезный человек

Основание пирамиды мирового неравенства непреодолимым и устойчивым бременем легло на спины ещё живых рабов…

Оборудование от столь высоких температур быстро выходило из строя, по этой причине разбраковка находилась там же на кольце. Практически полностью укомплектованный металлургический завод гудел в недрах, оборудованный самым современным инструментом, варил, лил, прокатывал, прессовал любые изделия, а так же все необходимое для непрекращающегося строительства и наверху, и под землей. Что же находилось в центре, либо дальше плавильни, из жителей Дна никто не знал. Некоторые части шеола находились под семью замками секретности, в особенности эмбриональные лаборатории и ристалище. Входы в них хорошо охранялись самыми современными средствами сигнализации, турели, роботы охотники. Над пустошью Дна же кружили Дозорные, боевые винтокрылые штурмовики, оснащенные турбинами для маневрирования, тепловыми датчиками, навигацией и с парой гвардейцев в грузовом отделе.

Безымянный своими глазами видел, расплавленного механика весом тонн сто двадцать, когда того для чего-то подняли на Второе Кольцо. Прогорел миксер со сталью, и все содержимое вылилось на бедного робота. Конечно, внутренности его остались целы, их изъяли и укомплектовали вновь собранного робота. В мире механики, даже самый незначительный винтик, вышедший из строя заменяется новым, любая деталь – заменима, за эксплуатацией, за износом всегда следит неумолимая служба механической саранчи, комаров, мух, которая насквозь видит и анализирует степень поломки. Насекомые заряжают батареи, садясь на оголенные шины с нужным напряжением. По этой причине, кольца шеола всегда кишат насекомыми, словно дебри джунглей.

– Шахта уже близко, – подбодрил Безымянный себя, отгоняя саранчу.

Спуск действительно находился недалеко от входа на Второе кольцо, поэтому полное изучение Техносферы нижнего уровня не представлялось для него возможным.

Без кислородной маски там ждала только смерть, и перед спуском в шахту, он герметично натянул её, настроил баллон и приступил к опасному спуску.

Сначала Безымянный спускался по стальной широкой балке с достаточно удобными выступающими приваренными рейками, за которые он и держался. Руки быстро свело от напряжения и немалого веса амуниции, но для расы, к которой относился Безымянный, это было терпимо и преодолимо.

После сорока метров отвесного спуска, он наконец-то ощутил под собой твёрдую поверхность и своего рода опорную горизонтальную балку, посветив прожектором вниз, увидев сухое чёрное дно Второго кольца.

– Ух! – вздохнул он с облегчением.

Безымянный, не долго думая, спрыгнул вниз, но от недостатка освещения плохо рассчитал свой прыжок, и подвернул ногу так сильно, что та хрустнула. От резкой боли у него закружилась голова, но он переборол её и поднялся, стиснув зубы. От сильного вывиха, или того хуже, перелома, его спас плотный военный сапог, который защитил его и от роковой случайности в самом начале пути.

– Чтоб тебя! Чуть все не испортил! Вроде ничего! Идти смогу… – Безымянный зашагал прихрамывая.

В его глазах начали летать маленькие светящиеся точки.

– Давление возросло – решил он, – в ушах уже звенит.

Тем временем Безымянный чувствовал тянущую боль в ноге. От ушиба та ныла, но он мог идти дальше.

Нащупав под собой, своего рода, грузовой лифт, Безымянный вышел через открытый пролёт и оказался в длинном высоком коридоре, в конце которого его ожидал одинаковый по всем направлениям перекрёсток.

Такого подарка судьбы он не мог предвидеть. Тоннели расходились по трём направлениям фактически неотличимо. Высокие своды скрывали в темноте скопление проводов и энергетических магистралей. Под ногами лежало ровное гладкое покрытие дороги.

Он хотел было найти путь по следам шин, но не найдя более четких, оставил попытку и остановился. Прислушался – ждал звука, но вибрации отсутствовали.

– Идти в сторону… надо открыть карту – решил он.

Пока Безымянный копался в чертеже, мимо пронеслась автомашина, пройдя в нескольких миллиметрах от локтя.

Безымянный от испуга отскочил в сторону и прижался к тёплой стене тоннеля.

Машина двигалась в темноте почти бесшумно словно тень, Безымянный почувствовал секундное проявление тепла на своих глазах, едва уловимую вспышку лазера.

– Попался… – сколько времени Безымянный бежал по туннелю, потом едва ли он мог вспомнить.

Стараясь экономить кислород он контролировал каждый шаг, но всё же целый баллон оказался пустым.

От интенсивного бега закололо в правом боку, и Безымянный едва смог передвигать ноги, и скорее быстро шёл, передвигаясь небольшими перебежками, иногда опираясь о стену. Вперед его вела все такая же безупречно ровная дорога.

Стрелка барометра дёрнулась и застыла. Рядом оказался пролёт, за ним шахта и… бесконечная пустота. Безымянный достал сигнальную шашку, поджог и бросил вниз. Шашка исчезла в темноте.

– То, что нужно – решил он, – оставалось спуститься, но как? – подъёмника не было ни сверху, ни снизу, – придется ждать. А как я не люблю ждать!

Почувствовав жар, исходящий из шахты, Безымянный увидел капельки влаги на стёклышках собственной маски и отстранился в надежде на скорое чудо.

Безымянный чувствовал, что его ищут, а времени у него – считанные минуты. Его интуиция подсказывала о погоне за ним, со стороны механики.

–Нужно присесть, отдохнуть, как же сильно я устал! – Безымянный присел рядом.

Время шло, иссяк ещё один баллон, а он всё ждал и ждал, почти затаив дыхание, опасаясь собственного шороха и боясь идти вперёд, он снял с предохранителя автомат, нащупал гранату в подгранатнике, и тем успокоил себя.

– Я всегда могу прекратить свои мучения.

Он выключил фонарик, прижался спиной к широкой балке и всмотрелся во тьму; не слыша звуков, не чувствуя запахов и не различая силуэтов, Безымянный являлся идеальной добычей для охотников.

Наконец-то, из шахты донёсся металлический скрип, затем что-то тяжёлое с грохотом остановилось, показался подъёмник на нижнем уровне. Безымянный успел, на сей раз, спрятаться, прежде чем с него съехала машина, подъемник дёрнулся и начал падать обратно

Бросившись в пропасть, Безымянный через секунду приземлился и сильно ударился о стальное дно, сразу же ощутил, как что-то довольно тяжёлое приземлилось очень рядом, практически вплотную от него.

Что-то металлическое в нескольких метрах проскрипело о сталь подъемника, чуть раскачивая его, секунды хватило ему понять – перед ним стоял охотник.

Мгновение промедления стоило ему жизни, но Безымянный укутался в плащ и затаился.

Он слышал, как механический монстр шагает и присматривается, стараясь найти потерянный след человека.

В голову забрался чей-то шепелявый голос.

– Я знаю, что ты здесь. Выходи. Хочу посмотреть на тебя, кто ты? Как тебя зовут, откуда ты пришёл? Я тебя не обижу, только покажись мне, – но голос вскоре стих.

Безымянный не отвечал.

– Поиграем в прятки, – вырвалось у него. Охотник , услышав, повернулся в сторону лежачего.

– Вот ты где! – завизжал голос в голове Безымянного.

Лежа, Безымянный вздёрнул автомат, откинул плащ и подал очередь в сторону шороха, откуда полетели искры и пули, которые, рикошетя, разлетались по сторонам. Затем последовал сильный по голове удар и темнота.

Глава 102

Эр очнулся, когда его под руки ввели в большой бальный зал и посадили рядом с троном Императора.

– Мой птенчик, сиди здесь, чтобы тебя все видели. Видели, какой ты убогий больной наркоман! – Императрица нежно погладила его по щеке, изображая любовь.

Праздник начинался. На пьедестал поднимались главные действующие лица карнавала. Император уселся на свой золотой трон, взяв перед этим свою улыбающуюся жену за свободную руку.

Кузин стоял позади, ещё должен был присутствовать капитан корабля, но его никто не мог найти.

– Беллатриса, мы нигде не можем найти капитана, ты его не видела? – спросил её Император.

– Может быть, он испугался, или ему нечего надеть? Бал вот-вот начнется, а ты беспокоишься о каком-то служащем!

– Ты права, я слишком растерян.

В зал хлынули торжественные люди. У каждого гостя в руке была маска.

Толпа окружила трон Императора и суетливо загудела. На весь зал стоял шелест роскошных платьев, и различные пьянящие запахи духов ударили в нос Эру, немного его отрезвив. К нему постепенно возвращалось сознание. Теперь он чувствовал себя, словно в бреду горячки.

– Что с Эром? – удивился Император, увидев своего сына, – он весь в крови!

– Ему немного нездоровится, но он держится молодцом!

– Тогда начнем, – Император встал, и тут же погас основной свет, зажглось тусклое освещение.

Глава 103

Никола никогда не испытывал такого волнения, как сейчас, укладывая мешки взрывчатки под стеклянную стену города, чей подмост выглядел ужасающе громоздко, стекло же казалось какой-то жалкой пленкой, ячейки светились голубым светом.

От наэлектризованного воздуха волосы становились дыбом, с минуты на минуту реактор должен был перегреться и остановиться, оголив одну из тысячи ячеек стены.

– Готово! – радостно закричал Никола, схватив мокрыми ладонями кабель взрывателя. Ныло плечо, из раны сочилась кровь, но это нисколько не мешало ему. Оставалось лишь добежать и ждать.

Каких-то сто метров отделяло подрывников от фундамента стены, укрывшихся в вырытом окопе. За мини стояла не одна тысяча напуганных и молящихся людей.

У Николы тряслись руки, он не мог успокоиться, а тем временем село Солнце, погрузив Дно в темноту. Яркие огни города приобретали праздничный характер. Миллионы воплей и радостных криков доносилось сверху. Люди гуляли по смотровым площадкам стены, не догадываясь о смертоносной опасности для них снизу. Они созерцали горизонт, закат уходящего Солнца, поля и равнины, как черен вдали лес, нежно обнимаясь, и касаясь друг друга губами.

Это был их день, их праздник.

– Испортим им все! – оскалил зубы вождь, – они ничего и не поймут.

Никола глубоко вдохнул пыльный обжигающий воздух.

Глава 104

Маска оказалась цела, удар пришёлся в каску, от чего в ней сияла большая рубленая дыра в области виска, ему не пробило голову, но поранило незначительно. От удара образовалась гематома. Большой фонарь оказался разбитым в щепки, магазин автомата пустым. Болела голова и он немного потерял координацию, но ныть и зализывать раны не было времени, его можно сказать, ни на что не было.

Безымянный перевернулся на грудь, включил налобный фонарик, который оказался в порядке и осветил площадь лифта, на барометре прыгала стрелка, показывающая среднее значение в шесть тысяч метров. Он наверняка спустился

– О, я пропустил всё представление – Безымянный ощупал голову и почувствовал сильную боль, под маской лицо оказалось влажным от крови, шедшей из ушей и носа. Давлением сжимало его голову неистово.

Он оглох, но ещё не ослеп, из отводных воздушных каналов подъёмника бил раскалённый мёртвый воздух, осколки Охотника разлетелись по сторонам, одна из пуль поразила его прямо в «сердце» – микропроцессор.

В микропроцессоры вносились синтетические монокристаллы, одной из самых сложным структур во вселенной, которые являлись прототипом человеческих, но сильно отличались чем-то, но чем Безымянный не знал. Служили они мозгом машины, чем больше ячеек с такими кристаллами, тем мощнее и умнее механика.

–Чуть не проспал… – с горечью проговорил он, не услышав собственного голоса.

Безымянный испугался, когда увидел, что баллон с кислородом почти закончился.

Быстро поставив новый, он проверил фонари, которые к его ещё большему удивлению вышли из строя.

– Неужели вы мне все испортите? – он негодовал.

Безымянный схватился за голову и закричал, свело нерв и сжало череп, кровь ударила из раны.

Жрец пролежал в помутнении ещё долгое время, без движения, прижав ноги к груди, боясь пошевелиться и причинить себе большую боль, пока подъёмник не вздрогнул и не остановился.

– Главное не потерять свет, главное не потерять ориентир – самовнушение, самый действенный способ выжить, и оно сработало.

– Восемь километров в пропасть, подумать только, как долог путь к сердцу земли!

Жрец скатился набок, и из-за всех оставшихся сил сделал плавный рывок вверх.

Поднявшись на колени, он взглянул на оставшуюся позади, уходящую в никуда, шахту. Вся жизнь его осталась там, а здесь он оказался не мёртв, ни жив.

Безымянный ощутил сильный порыв огненного ветра, который поднял безмятежную пыль в воздух, ошпарив ему лицо. Осторожными движениями он сполз с подъёмника и посмотрел на свои руки. На перчатках засохла бурая кровь. Кровь везде, на всем теле, которая попала даже на стекло маски.

– Я так сгорю… – прохрипел Безымянный. Он лежал в просторной комнате, лучи фонаря не доходили до её стен, подъемник, тронулся и исчез, врата закрылись.

Остался последний кислородный баллон. Во рту пересохло, его мучила жажда. Баллон нагрелся, и в легкие поступал слишком теплый влажный воздух, обжигающий все внутренности Безымянному.

– Ещё не конец, я встаю! – собрав все оставшиеся силы, он преодолел давление и вес, поднялся на обе ноги, но лёгкие судорожно свело и чуть не вывернуло их наизнанку. Ели устояв на ногах, он сделал первый шаг, ноги слушались, что придавало надежности его движениям.

– Чуть-чуть пройти, только не останавливаться, нельзя! – если бы он остановился, больше бы никогда не сделал и шага вперёд.

Он шёл в бреду, помутнении, словно у него отняли все чувства, даже пространство исчезло, ног лишив опоры.

Термометр показывал шестьдесят градусов, причём, Безымянный оказался в считанные секунды полностью промокшим, с него стекали крупные капли воды.

На ощупь, Безымянный выбрался из комнаты, несколько раз чуть не упав, споткнулся о стальной каркас. Глаза его нащупали во тьме яркие короткие вспышки света.

Ощущая лишь дрожь и вибрацию через каменный пол, и чем ближе подбирался через каменные сваи, завалы, ящики с какой-то смесью и горы липкой пыли, через графитовую грязь, он вошел в мягкие лужи, которые затягивали с каждым рывком его ноги всё глубже. Вибрация становилась чётче, свет ярче.

Безымянный не испытывал страха, лишь безмятежность и усталость.

Посвежело.

Вскоре он увидел невероятно огромный ржавый бульдозер. Вокруг него несколько трудилось несколько роботов похожих на насекомых. Они замерли, заметив человека, и локаторы направились в сторону появления незнакомца. Он долго шел вниз, спускаясь вниз по откосому туннелю. Из темноты выехал маленький и странный робот без глаз, по–видимому, проектор, инженер, и уставился на Безымянного, что сильно его смутило.

– Что делать дальше? – он ждал дальнейшего хода событий, проявлять ли к ним агрессию или подождать – когда робот протянул ему свою руку, с тремя длинными тонкими пальцами, он окончательно растерялся и оцепенел, но, всё же собравшись, протянул свою навстречу.

Робот нежно взял его за кисть и увлёк за собой, грунт под ногами на сей раз оказался достаточно твёрдым, и Безымянный смог идти, не мешая роботу вести его.

Вибрация нарастала. Мимо проехал низкий грузовой автомобиль, с широкими колесами, гружённый бурым грунтом, следом за ним другой, за ними последовала нескончаемая вереница, увозившая грунт по уходящему вправо тоннелю, по–видимому, именно к тому невероятно большому ковшу, который незадолго до спуска наблюдал Безымянный в Старом метро. После происшествия к пролёту заблокировали вход гермоворотами.

В стороне от тоннеля шёл ещё один пролёт, к нему тянулись линии железной дороги. Показался конец суженного пространства, и начинался высокий зал, где велось интенсивное строительство. Роботы были повсюду, наверху, снизу, заливались стены, укладывались плиты, сваривался стальной массивный каркас из особо прочной стали. Он словно попал в муравейник, всё кишело ими.

Проектор провёл его через толпу роботов, все останавливались и сосредотачивали с любопытством своё внимание на нём – человеке.

– Странно, они ведут себя словно живые люди, – подумал Безымянный, и окинул взором первые ряды сооружений и оборудования, которые показались необычными, оно походило на человеческое, роботы напоминали людей, только безголовые, с двумя пластинками-локаторами.

То, что он видел потом – искры, летящие яркими светящимися точками в разные стороны от чего-то круглого и невообразимо огромного, земля сотрясалась, мимо проносились машины, когда они подошли совсем близко, он ощутил вибрацию на своих лёгких. Безымянный включил налобный фонарь на полную мощность и увидел его – «Глубинного Червя». Необычного – сверхогромного, около двадцати метров в высоту, совершенно другой формы, от него отходило множество труб, кабелей, подавая воду на гигантский бур, внутри находились роботы, снаружи всё кишело ими, он оказался полностью собрал из совершенно разных агрегатов, механизмов, дополнительных буровых установок и ремонтных узлов. Червь показался путнику потрясающим – грубый, ржавый и «живой», и разборный! Он мог распасться на тысячи частей, которые разошлись бы в разные стороны, каждый по своим делам. Словно какое-то доисторическое животное ожило и стоит перед ним на своих ногах и не обращает никакого внимания на постороннего.

Сильно загудела голова, и он едва устоял на ногах, схватился за робота.

Робот, похоже, знал, зачем пришёл человек и поспешил, времени оставалось совсем немного, кислород кончался. Инженер показал творение своего создателя, показал всё могущество и целесообразность машин, то был первый контакт такого невероятного масштаба вымершего человека и новой техники. Такое событие предзнаменовало начало великих перемен.

Техносфера расширялась, потому что ей этого хотелось, а не по тому, что ей так управляли люди! Она росла, захватывая не природу, а мир неживой, не освоенный, превращая его в единое целое, единое пространство механики.

«Червь» рыл тоннель огромной величины, вслед за ним роботы строили каркас и «паутину», похожий на рёбра змеи. Единственное что рассмотрел человек в полутьме – надежду, на будущее, надежду возродить все те утраченные когда-то качества человека, возрождение их в механике. Он увидел красоту, которая вдохновляла и предавала сил для последнего шага в никуда.

Они живут вечно, никогда не умирают, им неведома смерть, но ведома жизнь. Способа уничтожить робота не существует – стереть его жизнь, опыт, память, волшебную коробочку, которую можно переставлять из робота к роботу, производя своего рода реинкарнацию, и фактически жизненный опыт, который переходил в осмысление собственного бытия, путём накапливания знаний и навыков, невозможно, – они единое целое. Реинкарнация опыта и знаний и обретение машинного интеллекта – будущее робототехники. Киборги, синтетики и механика конкурировали на равных и все определяла наукоемкость производства, что-то было дешевым и распространенным, а что-то уникальным.

Труд сделал из машины живое. С Червями всё было по-другому, в них располагались огромные сервера, накапливающие массивы информации, создавая обособленное единое информационное поле, всё это, конечно же, не могло существовать, без единого осмысленного и разумного центра, объединяющего все ячейки общества от и до, центра с чувствами и убеждениями, со своими взглядами на жизнь, планами и мечтами.

Робот указал пальцем в сторону «Червя», после чего обвёл руками большую окружность, указывая на небольшой круглый вход – вентиляцию, ещё не достроенную и не функционирующую, в ней также работали роботы. Инженер подвёл человека и указал ещё раз, говоря «Иди», и на сей раз Безымянный не стал отказывать гостеприимству и вошёл, тот в свою очередь, не последовал за гостем.

Безымянный не понимал жестов, но он догадывался, что тот направил его для встречи с чем-то большим, нежели с величественным Червем.

Над головой пронёсся маленький светящийся яркий шар, таких он нигде ещё не видел, сине–белого цвета, быстрый и легкий, который немного наэлектризовал бронированную военную каску.

За несколько часов спуска, которые казались ему вечностью, он увидел больше, и прочувствовал столько глубоко скрытого, сколько за всю жизнь едва ли набралось бы. Безымянный недоумевал и не верил собственным глазам – единственному оставшемуся чувству в темноте, зрению, и то, что ждало его в конце пути – действительно теперь пугало.

Пройдя несколько метров, Безымянный ощутил сильное резкое головокружение и тошноту, и с силой упал на спину, сразу же потеряв сознание.

Глава 105

Занавес распахнулся, на сцену вышел Император в абсолютно красном костюме.

– Гости мои! Мои сыны, сестра мои! К Вам обращаюсь Я, Сам Господь Бог на этой земле! Настал наш день! Наш праздник, перед вечной жизнью, отпустим смерть – её больше нет! – начал Император, из сверкающего зала раздались рукоплескания, – тысячи лет мы провели в спячке, и за какие-то десятилетия освоили планету и построили свою нерушимую идеальную империю! Воскресли из пепла! Одержали верх, неоспоримую победу над мирозданием! Сожрали все низшие биологические разумные виды на этой планете, встав во главе иерархии жизни! Мы – вечность! Мы – сила! Мы – Боги! – зал зашумел, а император продолжал, – Я обязан Вам жизнью! Я обязан Вам силой своей и нерушимостью! И сейчас, в честь нашего Перерождения, в честь Вам – семья моя, открываю бал–маскарад! Начинаю праздник! Насладимся сполна, выпьем полную чашу наслаждений! – зал бушевал, успевшие уже изрядно напиться гости гудели, и ждали самого интересного, ведь такого ещё не бывало, и как было заявлено – зрителей ждет нечто неописуемое.

– Я хочу возместить Вас о начале новой Эры! О новом мире, который Мы сами себе построим, поработим или завоюем! Нас ждут тела, идеальные, сильные, красивые тела! Нас ждут непокоренные миры, в которых занимают наше место по праву низкие и жалкие создания, которых нужно истребить раз и навсегда! – зал радостно зааплодировал, – они ждут нас, ждут нашей божественности, чтобы очиститься и принять нас! Так, давайте же проводим с достоинством эпоху варварства! – Император подхватил руку Императрицы и увлек за собой к колоколу – звон ворвался в затаившуюся тишину, глаза гостей радостно и счастливо блестели в темноте зала.

На сцену привели пленницу, напуганную, робкую, её слезы давно высохли, её измученное лицо излучала лишь страх, лишь содрогание. Сильные железные руки вывели её на середину, зал замер.

– Сейчас нам споет прощальную песню последняя представительница расы землян! Так слушайте же и радуйтесь! Пой! – громовой голос императора развеял ожидание, в зале раздался смешок, затем гогот.

Девушка заплакала.

– Улыбайся, улыбайся – кричали ей из зала, она едва скорчила горькую гримасу, затем запела севшем дрожащим голосом старинную песню. Гости безумно смеялись, бросали в не предметы, еду, она все пела и пела, и её грустный, болезненный голос все сильнее тонул в буре голосов толпы.

Бахнула громкая инструментальная музыка. Заиграл оркестр, люди смеясь, надели маски и закружились в вихре танца сразу же забыл о девушке. Эр уже не видел, что с той стало, его выворачивало изнутри, все внутренности его пришли в такое напряжение, что ни тошнило, ни кружило, а ныло и отупляло – он чувствовал, ему настал конец.

– С вашим сыном все в порядке? – поинтересовалась благородная дама у Императрицы.

– Все хорошо, но он чувствует небольшую усталость от недуга. И танцевать не будет. А жаль, какой из него вышел бы кавалер! Что уж и говорить, и перчаток то нет.

– А жаль, такой видный человек и не танцует, такой молодой! Да и простительно, в последний раз же!

Эр сидел в запачканном кровью костюме, абсолютно разбитый, смотрящий в одну точку. Его мысли превратились в эту точку на дубовом, отполированном до блеска паркете.

Принц очнулся.

– Что это? – посмотрел он на свои руки и грудь,– это кровь? Я весь в крови, что произошло? Кровь! Чья?! – Эр поднял пылающие глаза, увидев сотни демонов, кружащих в агонии наслаждения и веселья. Увидел кровавые наряды своих родителей, их бледные лица на красном фоне. От увиденного перехватило дыхание, его сердце сжало от страха, словно в кулак. То было лишь видение, галлюцинация, но такая реальная, что Эр смутился – наркотик действует?

Время сбилось для него, приняв неизвестный и относительный характер.

Бестии кружились, золотыми платьями вызывая вихри огня, из толпы вышел демон в золоте, и прошептал на ухо Эру.

– Проснись, Эр! Тебе нужно уходить! Проснись, – Эр протянул руку навстречу иллюзии, голос проник ему в голову.

– Уходи. Уходи. Уходи, – разлеталось эхом.

– Посмотри Эр, они все в огне! Они горят! Ты горишь! Уходи немедленно! Перстень, который так и не сняли гвардейцы, соскочил с костлявого пальца и со звоном покатился, смеясь над ним – Эр попытался встать на ноги и поднять его, но попытка обернулась провалом и его повело в сторону, тут неожиданно принц получил острый удар кинжалом под ребра вскользь. Упал, и прополз сквозь танцующих, которые повизгивали, спотыкаясь об истекающего кровью принца. Лиц нападавших он не видел, прячась за масками, они скрылись в толпе.