Бесполезный человек

Головорез решил вывести своих людей из города. И чем быстрее – тем лучше, на пороге стояли голод, насилие, паника и смерть. Лучше отправить их в путь, дать им надежду, чем ждать, когда они съедят друг друга.

Весельчак возглавил оборону стены. Гоблин занялся сборами, а вожак взял на ответственность за действия ополчения и полиции. Все в лагере ожило, и приняло тревожно–веселый характер.

Небольшая татуированная фигура с поднятыми руками вверх устремилась к главным воротам. Это был посол племени Изгоев.

– Да приветствуют вас боги! – дружелюбно обратился он к защитникам.

– Мы не знаем ваших богов. Зачем пришли? – весельчак решил отбросить в сторону болтовню и перейти сразу к делу, – это похоже на войну!

– О, могущественный человек! Нет никакой войны, мы всего лишь хотим забрать то, что принадлежит нам! А боги наши всемогущие, кровь людскую пьющие!

– Здесь вашего ничего нет! – выкрикнул он.

– Мы ведем великую охоту, наша дичь прячется за вашими стенами! Земляной червь, убивший нашего мудрого и великого провидца и жреца! Отдайте нам нашу добычу, и мы уйдем с миром, – дикарь протянул руки навстречу весельчаку, в знак дружелюбия.

– Серьезно тебе говорю, он ушел ещё вчера, у нас нет того, кого вы ищите. Передай своему военачальнику, пусть уходит!

– О, великий человек, я передам! – дикарь, прихрамывая на правую ногу, стертую в кровь из-за погони, удалился в стан племени.

Глава 75

Раздался дикий вой стаи, заставив Николу резко повернуться лицом к дыханию настигнувшего его охотника.

Сразу же ударила очередь со стены, яркими короткими вспышками, ослепляя дикаря.

Николу опрокинул неожиданный резкий удар копья по голове, остриё рассекло правую скулу, располосовало ухо, а затем хлестнуло древком так сильно, что правую часть лица он перестал чувствовать вовсе, и рикошетом устремилась девушке в лицо, разбив губу и нос. Сразу же сверху налетел огромный дикарь, устремившись в рукопашную схватку, достав острый нож и надавив коленом в грудь.

Никола видел его бешеные красные глаза, белые и черные татуировки на грязном теле, текущую слюну с подбородка, и от столь ужасного вида его перекорежило. Дикаря трясло от напряжения мышц.

Никола держался из последних сил, борясь за его нож, который медленно приближался к глазу. Немая девушка попробовала скинуть дикаря, но тот сбил её с ног своей огромной рукой и принялся с наслаждением продолжать начатое.

– Я сниму с тебя скальп, – прошептал дикарь.

В то время, как дикарь гнилыми зубами схватил и стал жевать волосы Николы, его нож вошёл в щеку и проскользнул к веку, кровью залило все лицо.

– Все, конец! – подумал Никола, но продолжал бороться, теряя силы с каждой секундой.

Но здоровяка сразила автоматная очередь, выпущенная в нескольких метрах от него. Череп разлетелся на куски от пули, Никола оказался весь в крови и кусках чужого розового мозга.

– А-а-а-а-а, – с облегчением вздохнул Никола, выплевывая кусок соленого мяса изо рта.

Пока на него давили, группа вооруженного ополчения устремилась в атаку на ближние рубежи осадивших их дикарей, отбросив их назад, разбила их остатки так молниеносно, что они с боем и дикими визгами отступили вглубь колоннады аэродрома и затаились, в ожидании возможности контратаки.

Голова Николы закружилась, унося его куда-то под крышу Дна, освободив его сознание и погрузив в сон.

Городские ворота открылись, откуда выбежали люди, разбежались и заняли позиции.

Двое подхватили женщин, ещё двое потащили Николу, подхватив за руки, в город, а сочившаяся кровь оставляла кровавый след на высокопрочном бетоне.

Глава 76

Эр перевернул всю комнату верх дном.

– Где же ты?! Где! Да будь ты трижды проклята! Предатели! Воры!

Он шарил по шкафам, тумбочкам, ища маленькую коробочку с вирусом.

– Куда же я её дел?! – он тщательно проверил карманы одежды, вызвал слуг, но не ничего от них не добился.

– Мне конец! Всем моим планам конец! Вспоминай же! Вспоминай! Куда ты её дел! – Эр не мог напрячь память, голова его разрывалась на части, – чертов неудачник, скотина ты не бритая, куда же ты её положил?

– Ты потерял что-то очень важное Эр? – донесся знакомый голос, откуда сверху.

– Кто здесь? Ты следишь за мной? Где ты? – Никола открыл двери, но за ними никого не было, стояла лишь тишина коридора. Он осмотрел потолок – никого.

– Что, не узнаешь своего попутчика? Или ты совсем потерял память?

Эр рассмеялся.

– Ах, это ты… А уже привык к отсутствию голосов в моей голове, извини! Совсем тебя забыл.

– Так ты что-то потерял? – спросил шепелявый голос.

– Потерял, оружие потерял! Столько месяцев забот и работ! И все зря!

– А ты попробуй вспомнить все делали того дня, когда ты её прятал, или мне вместо тебя найти ту вещь, идиот?

– Помоги мне! Прошу тебя! У меня с головой не в порядке, я все забываю…

– Что будет взамен? – спросил голос.

– А что ты хочешь?

– Больше никогда не покидать твою голову, – голос дьявольски засмеялся.

– Мне все равно конец через несколько дней, тогда найди мне мой проект!

– Красивый перстень на пальце, интересно, что в коробке?

– В какой, к черту, коробке?! – Эр был в истерике.

– Тебе его принесли в шкатулке, помнишь?

– Да, и? Что дальше? Не понимаю! Моя голова болит, сука!

– Скоро ты перестанешь помнить, как тебя зовут Эр, но я помогу тебе не потерять себя, найди шкатулку и то, что ты ищешь…

Эр начал рыться в разбросанных вещал.

– Уже тепло! – через минуту Эр откопал драгоценную коробку, – горячо!

– Открывай, – скомандовал голос, и Эр открыл крышку, внутри лежала флешка с вирусом.

– О, спасибо! – Эр просиял, – вот она, моя любовь!

– Теперь ты мой, Эр! – голос вновь рассмеялся, а Эр между этим закатился истерическим рыданием.

– Теперь ты мой…

– Да плевать… плевать.

Голос исчез. Эр невзначай обратил внимание на стоящую в углу шкатулку красочно оформленную, рядом лежал ключ, который он взял дрожащими пальцами и всунул в замочную скважину шкатулки, повернув несколько раз. Полилась нежная и тихая мелодия, а принц стоял над ней и рыдал… рыдал навзрыд.

Глава 77

Император со своей свитой занял самые лучшие места на балконе, своего личного оперного театра, построенного в старом стиле эпохи Возрождения, который собрали из разоренных сооружений древности. Все города на планете лежали в руинах, их пустоту заполнила природа, и небольшое число гусеничной техники, которая год за годом сравнивала их с землей, стирая память о прошлом нескольких поколений.

Высокий потолок украшала огромная золотая люстра. Кожаные сиденья расслабляли любую напряженную спину, заставляя присутствующих погружаться в транс под божественное пение красивейших девушек.

Зал был полон. Дамы в роскошных платьях, их кавалеры в смокингах усаживались по своим местам. В элитном обществе придерживалась мода исключительно древних традиций. О да, император знал все о моде. Свита явилась без опоздания, в роскошных старинный нарядах, а на шеи императрицы держался сладкий аромат редких духов Парижа и лучший алмаз.

– О, как много сегодня собралось людей, правда, дорогой? – Беллатриса погладила его по полену, довольно улыбнувшись.

– Да, сегодня будет выступать новая певица, говорят у неё ангельский голос. Вроде бы Кузин с ней знаком.

– О, не чтобы уж слишком знаком! Но она все равно восхитительна! Особенно голос! – ответил тот.

– Несомненно, но не лучше самой Императрицы, – сделал ей комплимент Император, та смущенно улыбнулась и подарила ему страстный взгляд хищницы, а затем злобно посмотрела на Кузина, который уже рассматривал сцену в театральный бинокль. Кузин отвернулся.

Свет погас, и зажглась большая сцена, занавес поднялся.

– Началось! – с наслаждением выдавила Беллатриса.

– О, бестии! – воскликнул довольный Император, – в трехсот первый раз посещаю этот театр, и чувствую себя так, словно пришел впервые!

Певцы и певицы меняли друг друга, а любопытные зрители не сводили глаз со сцены, на которую элегантно вышла Саша.

– Она! – узнал певицу и Кузин.

– Хороша! – хитро улыбнулась Беллатриса, размахивая веером.

Глава 78

Высокие колоссы шагали навстречу Николе. Их шаг преодолевал приличное расстояние. И они настолько быстро шагали, что Никола никак не мог от них убежать.

Их рыхлые тела рассыпались на ходу, падая чуть ли не на голову, рассыпались пеплом и разлетались вихрем, забивая глаза Николе. Появилась отдышка, потекли слезы. Он проскакивал у них под ногами и бежал, бежал, бежал, пока крупный осколок не оторвался от головы колоса и не полетел прямо на бедного Николу, выкинув его из сна.

Он проснулся в темноте, вдали сияли огни, и чей-то голос нашептывал ему, с каждым словом все сильнее и четче, пока Никола не стал различать слова.

– Проснись, проснись, – Никола с усилием открыл глаза, в них стояли белые пятка, от света фонаря. Когда они развеялись, он ощутил себя в темной комнате, рядом сидел человек, который обмакивал его нос в отрезвляющий спирт.

– Проснись! Давай же! О, наконец! Мы уж думали, придется тебя на себе тащить, велика ли честь будет, солдат?

– Где я? – отозвался Никола.

– Где, где – в лазарете! – радостно ответил весельчак, – ты какой-то странный человек, Никола, вроде бы и воришка, а убежать не можешь! Вот смех! Руки откуда надо растут, а вот ноги! Ай-ай-ай, Ты лежи, лежи, – Никола попытался подняться, – лицо тебе не стали зашивать, пока не стали, здесь антисанитария везде! Микробы и все–такое – он почувствовал тугую повязку на онемевшем лице, ощупал её, – чуть тебе голову не снесли! – засмеялся толстяк, – без головы бы бегал!

– Не смешно! – огрызнулся Никола.

– На твоем месте я бы тоже не смеялся, неделю есть не сможешь нормально, а может и месяц, смотря на то, как будет заживать! Ухо пополам, скула пополам. Болеть будет ужасно, но ты терпи!

– Угу. А что теперь? Где девушки?

– Да не волнуйся ты! Теперь это не твоя забота, в стане они, со всеми, вещи помогают собирать, уходим мы! Навсегда уходим!

– Куда? – растерялся Никола, он еще не понимал в чем дело.

– В гости идем, – весельчак вновь рассмеялся, – к бабушке и дедушке.

– А если серьезно? – у Николы начала болеть голова от его болтовни.

– Мы уходим из города, по твоему приглашению. Оставаться здесь – самоубийство! Когда нас выпустили из приюта, мы ещё как-то справлялись, дикие были, да нас было меньше! Нарожали-то уйму народу за десяток лет! Грабить склады нам уже никто не даст, и поздно уже! Всех не прокормить. Признаюсь, давно хотел свалить из этой вонючей дыры. Здесь нечего ловить, кроме лишая, убьют нас здесь… Еды на сутки, всем раздать, а там голод…

– Наконец-то, – Никола вспомнил о жизни в приюте, и сразу же забылся, погрузившись во воспоминания о своем заточении.

Грязные обшарпанные стены. Камеры общие, одиночки. Вспомнил карцер, в котором проводил месяцы, а может и недели – время в нем замедлялось. Весельчак все нашептывал ему.

Вспомнил ужасную безвкусную пищу, прогулки строем, вспомнил серый наряд заключенного, две буквы порядкового номера. Свой пластиковый потертый паспорт, друзей и врагов, драки, разбитые лица, все свои переживания и эмоции. Надзирателей, холодных и бесчувственных роботов.

Их методично превращали в зомби – в послушные безэмоциональные машины. Но они справились, обретя свободу, курс перевоспитания и покорности был пройден раз и навсегда, оставив лишь воспоминания.

Стоит лишь раз обрести свободу, то отказаться от неё ты больше никогда не сможешь. Хоть и разум твой одеревенел, и создание повернуто не в ту сторону, все же оставалась надежда стать нормальными людьми, как его родители.

– Когда уходим? – спросил Никола, взбодрившись.

– Через несколько часов, когда все будет готово! Наши ребята сдерживают изрисованных за воротами. У тебя есть время, подреми пока, а я мне нужно идти! – весельчак, подмигнув Николе, закрыл занавес лазарета. В Хижине наступила тишина, и Никола погрузился в спасительный сон, и уже без кошмаров.

Глава 79

Ник проснулся и почувствовал, как что-то маленькое закопошилось у него на груди, как это что-то возилось между пуговиц, ища съестное. Нечто чуть не совершило покушение на его нежную плоть и ломоть черных волос.

Кто нарушил сладкий сон? Никола сквозь пелену дремоты понял не сразу, да и не понял бы вообще, если оно не начало грызть ему кожу…

Ник попытался смахнуть непоседливого зверька в сторону, но тот впился зубами в руку, и Никола вскрикнул от резкой боли и испуга.

Нечто, гундося себе под нос, резко высказалось ему:

– Не успеешь, и я сожру тебя, – затем засмеявшись, существо спрыгнуло и убежало.

Никола в ужас вскочил на ноги, но ничего на груди не обнаружил, дрожащими руками отодвинул шторку, и заглянул под кровать.

Осмотрел покусанную руку, на которой нашел лишь покраснения.

– Что это было? Кошмар! Снова кошмар! Как ребенок себя веду! – с прикроватной тумбочки на него смотрел невозмутимый Бот, Никола старался отдышаться…

– Ты что уставился? Разве ничего не видел? – Бот молчал, – значит, нет! Не видел. И хорошо, реалистичный такой сон, чуть от страха сердце не выскочило! Давай-ка собираться, – выдавил из под тугой повязки Никола, она ему сильно мешала и давила.

– Болит то как! Ещё несколько сантиметров и все – конец! Посмотри как глубоко! Идем же, не хочу здесь оставаться – он прицепил покорного Бота на плечо, – это для нас последний поход друг, из него мы либо не вернемся никогда, либо отправимся на родину.

Никола ощущал небольшую дрожь в ногах от волнения. Несколько дней он метался из стороны в сторону, словно корабль по морю, во время бури, и вот-вот разбился бы о прибрежные скалы, если бы его не спасла удача.

Вспоминая то мерзкое волосатое создание у себя на груди, у него пробегали мурашки по коже от омерзения, что отнюдь не прибавляло оптимизма.

Они вышли из лазарета, вокруг царили паника и хаос.

Люди спешили, пакуя свои вещи, загружая тележки, набивая мешки своим скудным барахлом. Они выстраивались группами, семьями и поодиночке, старикам помогали дети. Взрослые мужчины вооружались, создавая отряды боевого конвоя. Толпа постоянно куда-то шла, и вскоре улицы почти опустели. Некоторые упирались и не хотели идти, но их принуждали делать шаги. Скулы сильно ломило и сводило раненую сторону лица.

Кого-то пьяного вытаскивали из дома. Безумный старик спятил и открыл стрельбу, чуть не поранив ополченца, он забаррикадировался, посылая всех подальше.

Дверь выломали, старика вытащили за ноги и погрузили в тачку, привязав к стальному приваренному кольцу. Он бил ногами о доски, но вскоре успокоился и заснул.

Никола заметил в толпе чемпионов миниарены кулачных боев, со сломанными носами и угрюмыми тупыми взглядами, которые неоднократно надирали ему зад.

В стороне забивали прикладами в угол ростовщика, чтоб не шел за караваном. Он разбросал свои пожитки, вцепившись двумя руками в кошелек и повизгивал. Когда люди бросили его избивать, поднялся и плюнул им в спину, заметив, как за ним наблюдает Никола, осунулся и отвел глаза, но все же наметился вслед за караваном. Жизнь на площади кипела, то и дело были слышны покрикивания суетливых баб, скрип колес у телег, стук небрежно сколоченных дверей из мусора.

Чья-то рука легла на плечо очарованного Николы.

– С тобой все в порядке? – Никола обернулся и увидел перед собой Безымянного!

От неожиданности он потерял дар речи.

– Как?… – он хотел было спросить, – «как ты здесь оказался?» – но не смог произнести и слова, обомлев, забыл и о своем ранении.

–Тише, тише… Ничего не говори, – попросил он своим добрым и смиренным тоном, – у каждого есть свои тайны. Ты храбро держался Никола, и представить не могу, что человек может выдержать такую гонку! Тебе хорошо досталось, – показал он на повязку. Прости меня, я не мог ничем помочь в сложную минуту…

– Мы уходим, – выдавил Никола, и задумчиво взглянул на потолок Дна и заплакал.

– Не скорби, не надо! Нашей вины нет, и не было. А перед неизвестным всегда сдают нервы! Никто не знает, каково там – за стеной, – Безымянный указал на южный участок стены.

– А если там ничего нет? Если там пустота… голая, сырая холодная пустота. Ни души, ни дерева. Я видел дерево, представляешь? – Никола улыбнулся, вспомнив о том, как видел его в лагере трупоедов.

– Мне нравится твоя наивность. Ты очень добрый человек, и очень простой. Поэтому я здесь! И еще, потому что у меня было плохое предчувствие… Я не мог не зайти не убедится, что с тобой все в порядке, чувствовал, плохое…

А знаешь, пустоты не существует, Никола, её обязательно что-нибудь наполнит! Мне кажется, нас там ждут! И ждут с нетерпением уже многие годы. Как я давно там был…

– Кто же ты? – испугался Никола, – там живут такие же люди как мы? – Никола с раннего детства не верил в оставшихся за стеной людей, больно уж это казалось фантастическим.

– Скорее их души, фантомы, берегущие необъятные просторы для своих живых потомков. Уже я – никто, обреченный на смерть.

– Но все же. Тогда ты не мог там бывать. Там никто не был!

То есть, там никого нет. Но не будет ли и там так сильно одиноко, как здесь и сейчас? Странное чувство, словно не в своей тарелке… Меня могли убить, но я ещё жив, представь себе! Все-таки, твое появление что-то и значит…

– Ты везунчик, но я знаю, какие чувства тебя переполняют. И узнаем мы, когда преодолеем барьер, каков ветер на вкус, с зеленых полей и лугов, тогда идем, же брат, пора в дорогу! Взбодрись немного! И наберись оптимизма, – улыбнулся Безымянный, но Никола вспомнил об огромной куче трупов, ему было не до улыбок.

– Ты бы видел… Идем! – Никола осторожными шагами спустился на брусчатку.

– И ещё, я знаю, о чем ты думаешь! – Безымянный сочувственно похлопал Николу по плечу.

– Хотел бы я знать, – улыбнулся через силу Ник.

– На нас льется столько негатива, столько грязи, что тонем мы. А хочется уже тонуть, но только в лучах ласкового солнца! – Безымянный поднял указательный палец вверх, губы его застыли, взгляд застыл, словно созерцая, представляя себе великий и прекрасный мир за стеной. Нет! Никогда он больше не увидит яркого близкого земного солнца!

А Никола тем временем вышел на площадь, и вскоре растворился в толпе.

Глава 80

Императорская особа, в сопровождении своей свиты удалилась из холла театра, отправившись гулять по мостовым, любоваться падающими водопадами и быстро бегущим течением узких искусственных рек.

Император отправился по более важным делам, предупредив об этом Кузина и попросив его не беспокоить, ибо он захотел взглянуть на Харона в одиночку.

«Харон» строила целая армия наемных рабочих и инженеров древности и современности. Огромная сеть инфраструктуры, словно паутина, натягивала все ниточки от небесного города до самых нижних чертог шеола. Проект казался гениальным, завершенным, и не требующим продолжения, поэтому, он приказал уничтожить всех живых свидетелей, либо заточить их навсегда в темницу. Воскрешать, если те умрут, и снова заключать под замок, обрекая их на вечное одиночество и мучение. Император боялся перехвата собственной жизни, когда в момент транспортировки в скрижаль ты беспомощный сосуд, а те, кто строил «Харона» знали все щели в системе, и как ему казалось, имели коды доступа.

У него появилось желание единолично пытать неверных ему, но он не находил на это времени. И сейчас же Император нашел время полюбоваться черной матовой капсулой, напоминающей каплю воды. Остальные отпрыски мистической капсулы его не интересовали, они предназначались для обычных людишек, не такого высокого уровня, как он. Эта капсула была достойна провожать в загробный мир самих «Создателей».

В неё погружали тело, раскрывали черепную коробку, вынимая мозг. Все операции выполнялись элегантно и достойны были самого Зевса и Афины. Затем маленьких нежный кристалл поступал в зону обработки, и отправлялся прямиком через вакуум космоса и атмосферу Земли в Ристалище Душ, влетая по трубкам к обелиску. Аппарат помещал кристалл в скрижаль, в котором он либо ждал своей очереди на приобретение нового бессмертное тело, либо получал его сразу же по запланированному сценарию.

Император планировал стать первым полубогом. Белым божеством. Он им и стал, но не в своих глазах.

– О, любимый, ты прекрасен! – он нежно погладил рукой по обшивке, – мы ещё встретимся мой любимый! Мой прекрасный доспех, мой плащ титана, мой меч бога!

Дальнейшим планом Императора, являлось завоевание зоны влияния техносферы, подчинения её под свое прямое руководство.

Захват той сферы обитания, которая не открывалась живому существу – центра Земли, его недр, добыча полезных ископаемых и накопление огромного объема ресурсов для отправки к другой планете, на которой существовала бы разумная жизнь. На все про все он отмеривал себе пятьсот лет трудов, половину из которых, он планировал провести в спячке. Масса проектов была запланирована и ждала своей реализации, технологии на уровне фантастики.

Землю же, Императорский Совет предлагал оставить как аванпост культурного начала их избранной цивилизации. Первый дом – склад, тыл для будущей войны.

– Скоро я к тебе вернусь, мой малыш, – Император приложил гладко выбритую щеку к Харону, и погрузился в грезы.

Глава 81

Когда семья удалилась по своим делам, жадно следящий за ними Кузин, облизнул губы и скрылся в коридорах театра.

Никто не знал, куда и зачем он идет, кроме него самого и её – его любовницы.

Он ворвался в апартаменты певицы, которая снимала свой наряд, и стояла обнаженной спиной к выходу, и схватил её талию, с ходу утащив и повалив на кровать.

– Саша! – воскликнул он.

– О, Кузин, какая неожиданность! Шалишь! – через секунду они кружились на шелковой кровати в объятьях. Между ними пылала страсть.

Послышались шаги через открытую дверь, и в неё заглянула ещё одна красавица певица, хихикнула и стыдливо закрыла её.

– Прочь! – радостно воскликнул он, утопая в объятьях развратной женщины.

Два потных тела после продолжительной любви свалились от бессилия.

– Как всегда великолепен, мой начальник! – похвалила его довольная и распущенная Саша.

– Ты будешь только моей, все идет по намеченному плану, дорогая?

– О, да! Скоро мы утонем в наслаждении и крови!

– Какое же будет счастье! Только мы – ты и я, мы будем единственными властителями мира!

– Да, мой любимый!

Их губы сомкнулись, золотистое одеяло прикрыло их обнаженные тела, и они вновь принялись друг за друга.

Глава 82

Эр грыз ногти.

Принц ободрал все шелковые обои в спальне, и в бешенстве оставил яркие кровавые следы. Он не выходил из своего логова уже несколько дней, мало ел и пил.

Странные голоса, то добрые, то злые не покидали его голову, не давая заснуть и сосредоточиться на чем-либо. Они то пели хором, то хором шептали ему, заглушая мысли в голове.

Но один голос, уже знакомый ему обладал над ним исключительной властью – это было его суперэго, держащее на блюдечке все его страхи.

Принц потерял аппетит, и прогнал костюмеров, пришедших повторно снять замеры для костюма.

Скулы Эра впали, впали и глаза, налитые кровью. Он видел комнату лишь одним оставшимся глазом, словно сквозь белую пелену, и практически ничего не понимал. Его посещали противоречивые запахи, меняющиеся чуть ли не ежечасно.

Принц проклинал все, в его сердце осталась лишь ненависть и злоба.

Постоянно ругаясь, Эр ломал все вокруг, разбрасывал вещи и мочился по углам.

Единственный предмет, волновавший его оставшийся разум – маленькая коробочка с вирусом, который лежал на пьедестале, словно идол, перед которым на коленях в собственной моче ползал Эр с пеной у рта.

В таком виде его нашли слуги, все же решившись войти и привести принца в чувства, перед предстоящим праздником.

Они силой вынесли его из комнаты. Эр сопротивлялся, кусался, рвал волосы, но вскоре стих и смирился, оказавшись под струей холодного душа. Он тихо плакал.

Глава 83

Вооруженный отряд открыл ворота, и устремился в сторону передовой, на которой были слышны одиночные выстрелы, стоящих друг перед другом изгоев и ополченцев, тем временем производственная жизнь Дна шла своим чередом, роботам не было дела до перегрызающих друг другу хвосты человеческих крыс.

Слышны были и ругательства, посылаемые направо и налево, плевки и песни. Никто не решался нападать друг на друга с таких невыгодных позиций. Отряд подбежал к сидящим за укрытиями соплеменникам и рассредоточился. Среди них оказался и новоизбранный вождь, скрывающийся за серой неприметной мантией.