Воительница Ольга. Книга первая

Ольга здорово подросла. Рубаха, подаренная бабкой Домной, не закрывала уже колен, пышные русые волосы достигли пояса, становясь помехой в играх. При некоторых забавах приходилось прятать их под одеждой. Значительно вырос круг её знакомств. На игрища к сверстникам, проходилось бегать в городище, ближе, к их подворью, детвора не жила. Сразу проявился её интерес: никаких хороводов с подружками или плетений венков из луговых цветов! Это не для неё. Полюбила резвые забавы, где нужно доказывать первенство через ловкость, быстроту, смекалку. Свое или ватажное.

В теплое время, это были салки, казаки-разбойники. В стужу – больше всего привечала «взятие снежного городка». При дележе игроков, старалась стать в строй малых и слабых, которые при её участии, зачастую, становились победителями. А как по – другому? Никто не мог, даже отроки много старше, соперничать с ней в быстроте и выносливости – если это касалось бега. В умении найти противника в темноте – в казаках-разбойниках. В меткости снежного боя – на горке при взятии городка! Поначалу все выказывали восторг и зависть Ольгиным успехам! Но постепенно, её стали отваживать от участия в забавах. Кому интересна игра, где победитель известен наперед?

Обиды к нынешним соплеменникам Ольга не питала: детским умом понимала, что вина в происходящем, на её стороне. Если бы она не так явно выказывала свои способности – отроки не отвергали бы её из своих ватаг. Но поделать с собой ничего не могла.

До начала игрищ она ничем не отличалась от прочих участников, но стоило услышать клич о начале первенства, даже внешне менялась. На щеках появлялся румянец, зеленые глазищи приобретали янтарный отлив, как у камышовой кошки перед смертельным броском. И ни одна сила не смогла бы теперь усмирить азарт единоборства, азарт победы!

Время для неё меняло свой привычный бег. Казалось, что соперники становятся вялыми и медлительными. За толику времени ей отведенную, она могла провести втрое больше движений, и действий, чем нормальные люди. Окружающие замечали, что Найдена не движется, а как бы перетекает стремительной тенью. Вот только стояла здесь, перед очами, а через миг она уже за их спинами! Глазом моргнуть не успеешь, как она уже на десять сажен уплыла в сторону! Ну, какое тут соперничество, какие игры? Весь интерес и азарт забавы у детворы уходит напрочь! Поэтому и наступил холодок в отношениях.

Своей бедой Ольга поделилась с приемным отцом. Сдерживая слезы, не на жалость рассчитывала – на добрый совет, на помощь:

– Что мне делать, не в куклы же играть, не венки плести и ручейки – хороводы водить? Нет мочи жить как снулая рыба после зимы! В чем моя вина, если быстроты, от рождения, мне матушкой Мякошь больше, чем всем остальным дадено?

– Икутар-Немтырь думал не долго:

– Когда ты мою речь освоила, я тебе поведал, что попал на большой земле в горный монастырь. Многие годы учили меня монахи божественным молитвам, тайнам врачевания болезней и ран, терпению телесных и душевных болей. А главное – древнему искусству боя на руках и ногах. На длинных и коротких палках. Владению мечем и метанию всего, что противнику на расстоянии урон нанести может. Наука эта тяжелая, быстро её не осилишь, но в жизни очень может пригодиться. Мне не раз помогала за себя постоять и смерти неминуемой избежать. Сейчас ты под моей и родовой защитой! Но жизнь длинная и может обернуться так, когда этой защиты ждать нет времени.

Достичь моего уровня тебе не по силам. Если согласишься на учение, то знай: не будет при этом ни отца, ни дочки. Будет наставник и ученик.

Пытал меня Михей о моем знании после одной встречи с лихими людьми. Просил при дружинниках показать науку, но я не сподобился. Слишком страшная сила кроется в этом умении. Неведомо, как оно в чужих руках себя поведет, верой и честью не подкрепленных. От тебя у меня секретов нет. Ждал нужного времени, что бы тайное искусство тебе передать! Видно подошло сейчас оно. Твой возраст, моему, тогдашнему, почти соответствует! Будут наши с тобой дочка занятия, отдушиной в уличных невзгодах, если боли, синяков и пота чураться не станешь.

Немтырь, как по привычке продолжали его величать в Игрице, был в почете у гридней. За пять зим пришлось ему поучаствовать в трех сечах на рубежах. Героем не стал, но сражался, хотя и во второй лаве, достойно. Несколько степняков к праотцам отправил.

В последней сечи с большой ватагой степных разбойников, что случилась на земле Бобровников, закрыл брешь в стене дружинного построения, прорубленную варнаками. В одиночку, не позволил ворогам пробиться к тылам и обозам. Поймав, при этом, шуйцей стрелу. Рана не опасная, да видно затронул наконечник важное сухожилие: рука подвижность потеряла. Местные лекари, в один голос нарекли её усыхание, но Икутар не смирился с черным предсказанием. Баней и компрессами, только ему известными травами, и ежедневными изнуряющими нагрузками, за семь лун, почти полностью восстановил, ранее утраченные возможности калеченой шуйцы.

Семак, под рукой которого служил приемный отец его несбывшейся мечты, Найдены, всячески старался облегчить ему воинскую повинность. Редко назначал в секреты на Ратань. Зато постоянно использовал для помощи находящимся на излечении гридням. Объясняя свои решения, роптавшему на послабления Икутару, простыми словами:

– Себе здоровье поправил, так помоги, хворым, скорее в строй стать. Достаток, если кого раньше срока поднимешь, для дружины больше, чем ты в дозоре раненую шуйцу холодить будешь. Да и времени свободного для Найдены надо больше тебе иметь. Домна не наставит чадо, как отец должен!

Вот это свободное от строя время, заручившись согласием Ольги, и решил использовать для занятий по воинскому умению Икутар.

Поначалу, в густом подлеске, что в версте от подворья, выбрал ровную поляну, покрытую ковром жесткого мха. Через Домну заказал порты, мужскую рубаху из грубого, прочного полотна, застегивающуюся под горлом. Из толстой, буйволиной кожи – безрукавку, самолично нарисовав её на куске бересты и указав размеры. Примерив обновы на ученицу – остался всем доволен.

С начала недели приступили к учебе. Вставали затемно, что бы рассвет застать на поляне, до которой добирались быстрым бегом. Очень старался Икутар подробно вспомнить свою науку в монастыре. Что бы воспитанница прошла её полностью так, как в свое время, проходил он.

К дому возвращались таким же бегом. Смывали пот в затоне, вместе снедали, чем на стол накрывала Домна, После чего отец направлялся на подворье к Михею. Дочь, прибравшись по дому, приступала к обязательным занятиям, наказанными строгим учителем. Вечерняя учеба, после возвращения со службы главы маленького семейства, не отличалась от утренней. Лишь закрепляла умения, достигнутые, самостоятельно, за день. Ко сну отходили за час до полуночи.

Вскоре наставник увеличил нагрузки. Теперь бежать на поляну и обратно, Ольга должна с приличным обрубком сосны на плечах. Дневные задания расширились по времени. Стали утомительным занятием, метание в толстый деревянный щит, сбитый из дубовых брусков, топоров, ножей, сулиц. С разных расстояний и положений тела. Задача – попасть не только в центр нарисованного круга, но и что бы метательное оружие оставляло острием отметину на дубе. Ученица очень старательно относилась ко всем требованиям отца. Не позволяла себе проявлять даже минутной слабости, оставаясь без его присмотра. Настолько увлекло её древнее боевое искусство.

Конечно, она уставала от изнуряющих ратных потех, засыпала сразу, как только щека касалась подушки. Но сон, пусть и короткий, полностью восстанавливал растраченные за день силы. Утром была свежа, весела и полностью готова к обучению воинским наукам.

7

Незаметно, в житейских и бойцовых заботах, пролетели еще четыре года. Икутар поднаторел в разговоре на языке Ласточек. Его речь стала неотличима от говора местных.

С каждым теплым сезоном, все больше ладей чужеземцев причаливало к пристани, что заставило удлинить её почти на сорок саженей. Но места всем, в самую торговую пору, все равно не хватало. Некоторым купцам, что бы причалить, приходилось два-три дня ждать своей очереди в излучине Ратани. Зажирел, разросся постоялый двор Микрохи: за счет двух пристроек расширились гостиная и трактир; добавились две конюшни и амбар. Увеличилось число стряпух и холопов. Даже у Осьмушки, появилось два помощника.

Микроха частенько навещал подворье Домны. Беседовал со своим бывшим кухарем, иногда – с Домной и Ольгой. Возврата к плитам не предлагал, но просил его, советами стряпухам, по готовке блюд, не отказывать. Каждый раз приносил большую корзину съестных гостинцев, настаивал не противиться его хлебосольству. Всегда, по долго, тряс руку Немтырю на прощанье.

По весне пристань зашумела от новины: ниоткуда вернулся хромой Корзун! Утром зрели его! В синих портах, заправленные в красные сапоги; богатом кафтане с меховой оторочкой по вороту; поясным, дорогим кушаком, с увесистым калитой (калита – большой кошель)! С кислым лицом бродил на заросшем буйным бурьяном пепелище, где раньше стоял его постоялый двор.

Поздно вечером, возвращаясь с поляны, Икутар с Оьгой застали его сидящим на лавочке возле ворот подворья. Внимательно оглядев обоих – бухнулся на колени перед Немтырем! Заговорил быстро, сглатывая окончания слов, так что даже Найдена его речь плохо понимала

.А просил Корзун прощение прошлым грехам, которые он совершил под влиянием черных богов. У него де, было много времени на осуждение своего прегрешения и для искреннего раскаяния перед кухарем и самим собой. Тем более, что он уже понес кару за свою глупость. Перун не оставил его грехи без внимания – сжег очистительным огнем его подворье! А если Немтырь его прощает, то пусть он замолвит перед старшиной Михеем и посадником Старом словечко, что ссора решена! Как добрым соседям и велено – миром!

В течение всей корзуновской речи, Икутар хмурил брови, жевал уста и с нетерпением ждал конца исповеди. Дождавшись, на своем родном языке, как в лицо погорельцу плюнул:

– На навозного червяка, каким я вижу трактирщика, зла и мести воин иметь не может, иначе бы его зловонная голова, в ту же ночь рассталась с телом.

С Михеем и Старом говорить не буду, и предупреждаю, хромой: если увижу тебя возле постоялого двора Микрохи или возле Домниного подворья – без сожаления утоплю в самой грязной луже, а тело закопаю в муравейнике! – Почему отец не захотел говорить с трактирщиком напрямую, малая толмача, так и не поняла.

Ольга, как можно мягче, перевела ответ отца. Потому, как в очах, покаянного, загорелись злые искры, ясно было, что ответ Корзуну не пришелся по нраву. Кряхтя, поднялся с колен, отряхнул порты от пыли и молча, протянул обидчику синей кожи калиту:

– Не держи зла сосед, худой мир лучше доброй ссоры, – и проводил ненавистного Немтыря взглядом до крыльца избы:

– Гордый холоп, деньгу не взял! Присосался, как гнусный клещ к нашему роду и личинки уже отложить успел! Это тебя я под личинкой мыслю, сиротка! Оба без роду-племени! Его в одних портах с другого берега привезли, тебя в кустах, с голым задом, отыскали! Люди пожалели! Как – же, бедный скиталец и безродное, сопливое дитя! Приютить, обогреть надо, будто своей голытьбы в городище и в посаде мало: – тело погорельца колотилось от неукротимой злобы!

– Ничего, придет мое время! Напомню, как пришлось мне, Корзуну, перед холопом балаган устраивать, отпущения грехов выпрашивать!

Не учел хромой трактирщик последствий, которые могут наступить, после его гневной речи, перед какой-то, как он мыслил, замухрышкой! А зря!

Неведомая сила оторвала его от земли, перевернула вверх ногами и по уши вбила в густую пыль возле тропинки, моментально проникшей в раскрытый рот. Пока он силился понять, где земля, а где небо – та же сила завертела его тщедушное тело вновь. Дважды перед очами мелькнули звезды, прежде чем с лету, впечатала седалищем в лавку. Да так, что по-волчьи лязгнули зубы! Острая боль, вдоль спины, через хребет добралась до вываленной в пыли и сосновых иголках, головы. Когда вернулось мироощущение – вокруг никого. Во рту грязь, в голове звон, в чреве пустота. Вдобавок, на седалище, во всю длину, по швам лопнули новые, бархатные порты. Как он добирался до постоя – в памяти не отложилось.

Ольга отцу о расправе не обмолвилась, но на ум записала: обрела семья врага коварного, зла с ним случившегося, не прощающего до конца жизни. И об этом, отныне, надо всегда помнить.

Через седмицу, на пристани забурлила новая жизнь. Корзун, рядом с пожарищем, развернул новую стройку. Строительство постоялого двора, взамен сгоревшего. За несколько дней расчистили площадку размером в два раза превосходящую прежнее подворье. Объявилась пришлая строительная ватага, поражающая местных, числом работников. К стройке поползли обозы с великолепным строевым лесом и пиленым камнем для фундамента. Следак за работами, которого прозвали Грач за неимоверно длинный нос, лихо, путем кулака и кнута с мелкой гирькой на конце, быстро объяснил работягам, чем заниматься каждому на большой стройке. Хоромы росли на очах. Корзун постоянно следил за работой, остальное время, непонятно зачем, бродил на старом пепелище.

Всем было понятно: деньгу Корзун имеет великую. Откуда? Не важно! Разрешение на стройку получено от самого посадника Стара. А значит – все законно!

8

Времени у наставника, на занятия с Ольгой боевой учебой, хватало с лихвой. На рубеже, что вызывало у всех тяжкое предчувствие, было на диво спокойно. Конные дозоры, посылаемые не реже одного раза в луну на сторонний берег, на удалении трех поприщ (поприще – 21,2км), отрядов степняков не обнаруживали. Вестей от доносчиков, из степей не поступало. – «Затишье перед бурей», судачили в сотнях и городище.

Михей с каждым днем становился все угрюмее и подозрительнее: почти каждую ночь лично проверял игрицкие речные секреты; требовал того же от Армяковского и Бобровницкого сотников. До третьего пота гонял свободных от дозоров гридней. Заставлял, по десятку раз к ряду, повторять в строевых перестроениях приемы битвы.

Из арсенального амбара выдал ополченческим воям боевое снаряжение. Строго наказал холить и беречь казенное имущество при себе. И по сигналу, скоро им воспользоваться. Немтыря, ужесточение в службе, почему-то не коснулись, чему они с Ольгой были рады. Семак, по этому поводу, высказался достаточно ясно:

– Михей насчет тебя наказ дал, что бы свободного от службы времени у тебя больше имелось. С подворья, когда хочешь, свободен будь! Если не понятно – с вопросами к старшине.

Какие могут быть вопросы? Смекнул Икутар сразу. Дознался про их учебу с Ольгой старшина! Другой причины для послаблений по службе быть не могло! Вот только какая сорока на хвосте ему весть принесла? Когда сотник или кто еще любопытствовали, почему невидно в городище Найдены, ответствовал всем едино:

– Великая домоседка она у меня оказалась! От Домны не отходит: все секреты по хозяйству от неё перенимает. Некогда ей по игрищам бегать! Да и мне спокойнее: всегда под присмотром!

А занятия шли своим чередом. К этому времени Ольга сильно изменилась: в росте почти сравнялась с наставником, окрепла в руках и ногах. Достигла таких вершин в метании боевого оружия, что сам учитель вынужден был признать: многие успехи Ольги и ему не под силу! В рукопашных поединках и на деревянных мечах, Икутар брал верх за счет долгой выучки. Но Ольга, своей молниеносной быстротой при единоборствах, сводила его преимущество почти к пустому месту.

С двойственными мыслями наблюдал Икутар за достижениями дочери. С одной стороны рад был, что у него такая успешная ученица. В то же время было немного завидно, что самому ему приходилось разменивать многие годы на освоение тайн древнего боевого искусства. А подопечной для этого, хватило в три раза меньше лет!

К этому времени, четырежды пришлось менять одежку для воинских потех. Несмотря на бережливость Ольги и каждодневное участие Домны в чистке и стирке портов и рубахи, долгой носки, при такой запредельной нагрузке, они не выдерживали.

Единственное, в чем не могла пока тягаться юная воительница с учителем, это в стрельбе из боевого лука при свете дня. Ночью, за счет необыкновенного зрения, четко различая контуры мишени, могла пустить стрелу и всегда она встречалась с целью. Но вот точности попадания добиться не могла. В светлое время, глядя, как наставник с пятидесяти саженей, всаживал одну стрелу в другую, понимала, что ей до него еще очень далеко! И дело не в способностях: боевой лук для длины её рук был, пока, не освоим.

Впечатляли результаты метания звездочек и каменных снарядов из пращи. Звездочки, по заказу Икутара, выковал кузнец Милонич. Очень уважаемый мастеровой на пристани. Дважды под бросок редкого оружия подставлялись, потерявшие бдительность олени. Оба оказались на вертелах в печах у Микрохи. А уж тетерева, фазаны, рябчики и другая пернатая мелочь, благодаря без промаха разящей пращи, были постоянными гостями на столе у Домны.

Неожиданно проявилась еще одна необычная способность Ольги.

В один из летних дней, волнение охватило всех, без исключения, пристанных умельцев, работающих на обслуге торговых ладей. По нерасторопности раба, за бортом посудины купца Никомота, накануне прибывшего в Игрицу, оказался кованый сундук. С очень ценным, для торговца, товаром из далекой жаркой страны. Под своим весом, сундук мгновенно ушел на дно. Рабу, за оплошность, купец приказал привязать на шею приличный камень и отправить вслед за сундуком. Но для возвращения ценности, это не помогло.

Ладья не дошла к пристани саженей двадцать и находилась над омутом, когда потерялся сундук. Глубина затопления сундука была такой приличной, что остудила горячие головы, отчаянных смельчаков. Они посчитали, в горячке, что подъем купеческой утери будет пустяковым делом. Когда схлынул первый азарт и желающих, понырять в мутный омут иссякло, купец назначил очень привлекательную награду для тех, кто поможет вернуть потерю. Попытки заполучить приз возобновились, но скоро тоже сошли на нет. Помимо глубины и темной воды, желающим разбогатеть противостояли подводные течения, наличие которых обнаружили в омуте.

Некомот рвал крашенную хной бороду, призывал на помощь своих богов и увеличивал размер вознаграждения.

Крики на пристани привлекли внимание Ольги. Она на подворье занималась тем, что раз за разом вонзала, с различного расстояния, отточенное лезвие боевого топора в порядком изрубленный круг, нарисованный угольком на дубовом щите.

– Пойти полюбопытствовать или еще с ножами поиграть: – подумалось ей? Любознательность победила.

Долбленки сновали от берега к ладье и обратно. Туда доставляли желающих нырнуть в поисках удачи, назад привозили тех, кто удачу уже испытал. На пристани все больше скапливалось мужиков, развешивающих порты для просушки на жарком солнышке. И почти, не находилось желающих прогуляться к ладье.

Некомот стоял на корме своей посудины, опираясь на ограждение. Узрев на долбленке одинокого малолетнего отрока, только в отчаянии махнул рукой. Ольга не стала забираться на ладью. Прямо с лодки, как была в рубахе и портах, ушла в черную глубину.

Старый рыбак, хозяин однодеревки, почувствовал себя не совсем уверенно: а ну что случится с дочкой Немтыря? Ответствовать перед ним уж очень не хотелось! И зачем не отговорил, зачем повез малую к омуту? Что потом сказывать, если что случиться, дружиннику, который в почете у самого Михея?

Вдоль спины стал собираться морозный столб, а девчушка все была под водой. Через толику времени навалилась паника. Старик замахал руками, заголосил в полный голос. Затревожились и на пристани и на ладье, Время, возможное для пребывания человека под водой, вышло! Но помочь ни те не другие возможности не имели!

Спешно, в две долбленки запрыгнули полуголые спасатели. С ладьи, зачем – то в воду сбросили короткий канат! Паника ширилась. Обе лодки спешно отчалили от причала, а оставшиеся на берегу орали, кто во что горазд. То – ли молили богов помочь сиротке, то – ли проклинали купца и омут. На ладье выплясывал диковинный танец Никомот.

Но все ясно осознали, шансов у Найденки нет! Слишком много времени удерживала Ратынь у себя на глубине девчушку! Теперь, хотя – бы достать из омута тело несчастной и предать земле по – людски!

И вдруг, как по команде, установилась на берегу и на ладье полная тишина. Слышно было, как пенят воду весла однодеревок, как кричат речные чайки, как плещется волна под пристанью. А следом………

Такого рева человеческих глоток, Ратынь не слышала даже во время речных баталий. В трех саженей от ладьи, из воды показалась голова ныряльщицы! Отбросила на затылок волосы, которые закрывали лицо. Осмотрелась, и почти спокойным голосом приказала, в каменный столб превратившемуся купцу:

– Бросайте канат подлиннее, тут очень дно глубокое! Нашла я ваш сундук!

Что творилось на берегу, пока поднимали со дна потерю! Ольге пришлось нырять еще один раз, привязывать к находке, из трех кусков составленный шнур. Ничего другого на борту не нашлось. Причем сейчас, она пробыла под водой больше времени, чем в первое погружение.

Волнения, конечно, были и во время второго ныряния, но значительно меньшие. Хотя

тишина стояла – жужжание мухи в полете слышно! Зато радость, при появлении её на поверхности, не уступала первому всплытию. Долбленка доставила героиню на пристань, где ошалевшая толпа кинулась её обнимать! Но потом, вспомнили, что Найдене пришлось, не малое время провести в холодной придонной воде. Мигом укутали, поверх мокрой одежды, столькими сухими рубахами, душегрейками, теплыми свитами, что стала она похожа на переспевшую капусту.

Прибежал на шум Микроха, сделал попытку умыкнуть, растерянную от людского внимания, дочку бывшего кухаря. Но ему не позволили к ней даже близко приблизиться.

Спустя короткое время к пристани причалила ладья Никомота. Купец спустился по сходням в богатом парчовом кафтане, синих сафьяновых сапожках на каблуках и загнутыми вверх носами. Златотканый заморский пояс с красными кистями и кинжалом в ножнах, был украшен драгоценными каменьями. Голову украшал странный убор из белоснежного шелка с крупным, зеленым самоцветом во лбу.

Направился напрямую к Ольге. Толпа расступилась, делая перед ним широкую дорогу. Ольга, глядя на приближающегося купчину, подивилась:

– Когда успел переодеться? На ладье, видела его в сером стеганом халате и с широким мечом за поясом.

Подойдя почти вплотную, заморский гость опустился перед ней на одно колено и напевно, с большим чувством, заговорил на своем языке. Речь его была долгой. Сопровождалась частыми поклонами, прижиманием десницы к сердцу, даже, целованием земли, у её ног. Без видимой заминки, стараясь скрыть различимый акцент, перешел на язык рода Береговых Ласточек:

– Прекрасная, отважная воительница, прости, что не знаю твоего имени и имени твоих достойных родителей! Ты сейчас не сундук с товарами спасла! Ты мою честь и честь старинного рода Никомотов сберегла!

В том сундуке хранилась фамильная ценность, которая почти пять сотен лет передается по наследству старшим в роду сыновьям. Вот уже девять лет, после ухода моего отца в другой мир, да будет он там счастлив, как хранителем родового сокровища стал я!

Горе, бесчестие и лютая смерть ждет того из Никомотов, кто утратит его, независимо от обстоятельств и причин. Мой старший сын отговаривал меня брать с собой в торговый путь священную гордость нашего рода, но не были услышаны мною его советы!

Захотел я, что бы самые уважаемые люди чужих земель, смогли оценить его божественную красоту! А если представится достойный повод – то и утолить его жажду горячей кровью врага!

Ты первая, из достойнейших, можешь лицезреть великое сокровище моего рода! – Не вставая с колен, освободил из под пояса кинжал, приложился к нему устами и двумя руками протянул его Ольге.

Такого совершенного оружия она никогда не видела и в руках не держала! Осторожно извлекла, острый как бритва клинок из ножен. Полированный, голубоватый булат покрыт затейливой золотой вязью. Навершие рукояти, облагорожена искусной золотой насечкой и украшена тремя красными самоцветами. Сами ножны отягощены золотыми фигурками зверей.

От кинжала исходил холод мужественной угрозы. И в то же время, веяло от него, неземной, теплой красотой.

Не смея дышать, Ольга долго, зачаровано разглядывала, творение рук человеческих. С глубоким вздохом вернула клинок в ножны и бережно отдала кинжал хозяину. Никомот вновь приложился устами к оружию и отправил его за пояс.

Ольга, с трудом справляясь с волнением, тщательно подбирая слова, ответствовала:

– Мы рады зреть тебя купец на нашей земле. Удачи тебе в твоих торговых делах! В роду Ласточек меня зовут Найденой. Я приемная дочь простого дружинника – Немтыря. Боги дали мне удачу и возможность оказать помощь в твоей беде. Моя же заслуга в том малая! Благодарю тебя за то, что позволил мне зреть на работу искуснейших умельцев далеких стран, сотворивших такое чудо! О нем я буду помнить всю свою жизнь! – Ольга сбросила с отогревшегося тела, ставшие лишними, чужие одежки и в пояс поклонилась гостю: – Никомот выслушал ответ с должным вниманием: