Димитриос Ништяк из тотема Совы. Героическая фантастика

Они поднялись. Феликс был серый от боли и разочарования.

– Ты победил меня хитростью, Димитриос! – грустно изрек он, массируя руку.

– Как же ещё я мог победить такого силача? Ты же могуч, как бык! Сильнее тебя нет никого во всей школе. Поэтому я разделю это вино с тобой! – заявил Митя, протягивая руку.

Феликс стиснул её, благодарно улыбаясь.

Они отошли с кувшином в сторонку, в дальний угол площадки. Отпив первым, Митя покатал вино во рту. Намного лучше, чем раньше давали! Лигурийское, значит… Надо запомнить. Зрелое, напоминает каберне, приятная горчинка. Рядом забулькал Феликс.

– Хорошее вино, крепкое! Сразу вставляет! – довольно объявил он, передавая кувшин.

Митя отпил ещё. Да, крепость приличная, градусов двенадцать.

Внутри захорошело. Улыбаясь, он обвел глазами двор. Оп-па! Что это за цветочки? Мак! Вдоль стены росли бледные маки с характерной темно-сиреневой серединкой. Опийный мак! Ну-ка, ну-ка! Подошел ближе: кое-где уже завязывались коробочки. Вот он, шанс! Отхлебнув ещё глоток, сунул кувшин Феликсу:

– Допивай, я больше не хочу!

Делая вид, что гуляет, подошел к Олле.

– Салют, красавица!

– Салют, победитель! Здорово ты его!

– Слушай, моя первая здешняя любовь, не могла бы ты достать мне немного тонкой ткани, вроде кисеи?

– Могла бы. А зачем тебе?

– Для… молитвы.

Это было удачно сказано. Все здесь уважали веру в любых богов, а для религиозных ритуалов порой требовались самые неожиданные вещи.

– Хорошо, я принесу тебе сегодня вечером старую занавеску. Хозяин прожег её светильником и она ни на что не годна.

– Да благословит тебя Юнона, прекрасная Олла!

После обеда удалось поговорить с Сарухом. Тот поддержал идею побега, но выразил сомнение в успехе.

– Оружия-то нет! А с деревяшками даже одного легионера не одолеть! У них копья, близко не подойдешь, переколют, да и с вышки часовой стрелами забросает! Нужна хитрость.

– Я, кажется, кое-что придумал. Кто относит вино легионерам на ночь?

– По очереди, одна из женщин. Они потом отдыхают с ней до утра.

– Понятно…

План у Мити был такой: собрать макового сока, выварить опий, и подлить его в вино легионерам. Когда те уснут, взломать кладовую, захватить оружие и что есть ценного в доме и уйти к Спартаку. Жалко, нет лошадей! Ну, да их можно будет раздобыть позже, в деревне.

Олла не обманула, принесла после ужина кусок кисеи. Тщательно разорвав её на тонкие полоски, Митя спрятал их в тюфяке. Завтра он начнет собирать сок.

Глава седьмая

Сбор макового сока прошел удачно. Острым кремневым осколком Митя надсекал полузрелые коробочки и обматывал их ленточками кисеи. Ему рассказал об этом методе один соученик по колледжу. Делал он это на глазах у всех, не скрываясь. Никто его не останавливал и не заподозрил ни в чем плохом. Мало ли, чем человек в свободное время занимается! Заняло это почти две недели. Постепенно, все ленточки были пропитаны соком и высушены. Оставалось только выварить и выпарить опий. Но как это сделать? Глиняную миску на огонь не поставить, треснет, жестяных или оловянных стаканов не было. Нужна была всего-навсего консервная банка, да где ж её взять?

Проблему помог решить Феликс. Вникнув в суть, он пожертвовал кожаным кисетом, в котором держал какой-то порошок. Порошок он периодически закладывал под губу и рассасывал. Слюна от этого становилась ярко-красная, и зубы тоже. Какое удовольствие парень получал от этого, непонятно. Может, просто вкусно.

Итак, подвесив кисет на растяжке, налил туда воды и положил ленточки. Затем развел маленький костер, и положил туда несколько голышей. Когда те накалились докрасна, осторожно, двумя щепочками, положил один в кисет. Вода забурлила. Вынул, положил другой. И так далее. Не прошло и десяти минут, как вода была почти вся выпарена. Остаток Митя перелил в миску и выпарил на солнце. Аккуратно собрал оставшийся на дне порошок, пересыпал в маленькую деревянную коробочку, заткнул деревянной же пробкой. Готово! Теперь только ждать удобного случая. Все гладиаторы были готовы к побегу, женщины тоже.

Но назавтра случилось непредвиденное. В школу припожаловали патриции, те самые, что купили Кузю. Вместе с хозяином они осмотрели выстроенных бойцов.

– Мне так скучно последнее время, Вителлий! – проворковала матрона.

Звали её Клаудия. Муж, всадник Тиберий Граан, был намного старше жены и потакал всем её капризам.

– Чем я могу развлечь Вас, достопочтенная Клаудия? – поинтересовался Вителлий Марцелл.

– Устрой нам бой! Мы заплатим щедро, не торгуясь!

Вителлий в затруднении почесал затылок.

– Увы, моя госпожа, боюсь, что мои гладиаторы ещё не совсем готовы. Все они новички, и не освоили в полной мере высокое искусство боя на мечах. Конечно, если я прикажу, они убьют друг друга, но вряд ли это будет красивое зрелище.

– Ничего, за настоящим зрелищем мы съездим в цирк, а пока мне просто хочется насладиться видом пролитой крови. Назови свою цену, Вителлий Марцелл!

– Ну… Двадцать тысяч сестерциев за бой одной пары. Только, умоляю, госпожа, если смерть не произойдет сразу, не приказывайте добивать побежденного.

– Договорились!

Она снова медленно пошла вдоль шеренги. В животе у Мити похолодело. И точно, указательный палец Клаудии уперся ему в грудь.

– Этот мне нравится!

Пройдя чуть дальше, показала на иллирийца Креона.

– Хочу этого тоже!

Парни вышли из строя. Креон был спокоен, Митю же колотила нервная дрожь. Вот так, за здорово живешь, сейчас драться насмерть! А Креон, между прочим, один из лучших бойцов, ему, как и Саруху, доверяют проводить тренировки! Что делать-то, а? Нет, отказаться невозможно, лечь – тоже. Прижгут факелом, и будешь, как миленький, биться до конца. Ребята, тот же Сарух, рассказывали.

Корнелий вывел их на арену. Как и положено, тринадцать метров в диаметре. В углублении, засыпана песком. Бревенчатая стена полтора метра высотой. Места для зрителей по периметру, сверху. Им выдали шлемы – тяжелые, с решетчатым забралом и широкими полями, как у шляпы, щиты – фракийские 50х50 см, Митя уже привык к такому, и прямые, обоюдоострые мечи-гладии. Взмахнув несколько раз мечом, чтобы привыкнуть к оружию, Митя отошел к стене, стараясь, чтобы солнце было у него за спиной. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Кое-что, впрочем, у нас есть. Этакий, фигурально выражаясь, секретный камень на палке, которым мы Креона и стукнем по затылку, если удастся, конечно.

Корнелий выбрался наружу. Креон и Митя ритуально отсалютовали зрителям. Против правил, остальным бойцам было разрешено смотреть. Пришли также повар, женщины и легионеры. Ну!

Клаудия махнула платком. В тот же миг Креон прыгнул, покрыв две трети разделявшего их песка. Митя едва успел вскинуть щит. Затем гладиаторы закружились по арене, делая ложные выпады, проверяя оборону. Креон вдруг ударил, целясь в голову. Митя принял на шлем, одновременно пытаясь провести колющий удар в живот. Безуспешно. А так? Обманный секущий в голову, с расчетом на разворот кисти в верхней точке и удар по корпусу. Нет, не вышло. Просто принял на шлем и контратаковал низко, по ногам. Пришлось прыгнуть, исполняя заднее сальто. Зрители зааплодировали. Однако, что это? Шлем Креона перекосило, завязки перерублены! Вот он отшвыривает его в сторону. Погнали наши городских! Следующие несколько минут удары сыпались, как предвыборные обещания из политика, но ни один из бойцов не добился успеха. Внезапно, уходя от очередного Митиного секущего в голову, Креон исполнил нырок и, в свою очередь, полоснул, целя в горло. Митя отпрянул, но острие меча рассекло кожу под ключицей, закончив свой путь в левой подмышке. Хлынула кровь. Столько крови Митя ещё не видел в своей жизни! Её вид подстегнул его. Теперь или никогда! С криком «Ништяк!» он прыгнул на стену, оттолкнулся ногой, в перевороте ударил головой в шлеме в лицо Креона. Не ожидавший такой акробатики, тот рухнул, как сбитая кегля. Митя упал рядом, тут же вскочил, готовый продолжать бой, но все было кончено: противник был в глубоком нокауте. Зрители аплодировали, свистели, вопили. Митя приставил меч к горлу Креона и посмотрел вверх. Корнелий и Вителлий Марцелл довольно улыбались. Тиберий задумчиво жевал нижнюю губу, не выказывая ни радости, ни огорчения. Клаудия сияла. Щеки её разгорелись румянцем, прическа растрепалась. Поймав Митин взгляд, она покачала головой и показала большим пальцем вверх. Фу, стало быть, добивать парня не придется! Корнелий спрыгнул на арену, наклонился над поверженным гладиатором.

– Жив! – объявил он.

На песок спустили лестницу. Митя выбрался наверх. Ноги дрожали, тошнило, кружилась голова. Я живой! Я выстоял! Я победил! Сарух и Моше подхватили его под руки и увели, положили в тени. Подошел Вителлий, осмотрел рану.

– Пустяки, рана неглубокая! Сейчас зашью, зарастет в неделю, – пообещал он, доставая здоровенную иголку с продетой в неё суровой ниткой.

Задрав тунику, помочился на рану. Это такая дезинфекция, понял Митя. Затем, без особых изысков, начал штопать, будто сумку порванную зашивал. Всего наложил пятнадцать швов, грубых, но прочных, крепко держащих края раны. Забинтовал рану чистой тряпкой. Щелкнул пальцами. Подбежал помощник повара с бурдючком вина литра на три.

– Пей, гладиатор! – протянул он сосуд Мите.

Наш герой отпил большой глоток, закашлялся.

– Как там Креон?

– В себя пришел. Шишка здоровая, а так ничего.

Митя отхлебнул ещё. Адреналин продолжал гулять в крови, немного трясло, но после вина стало легче.

– Хорошо тебе, Димитриос, – задумчиво выдал Моше, – Теперь, пока не поправишься – никаких тренировок, знай жри, спи и сри.

– А ты бы поменялся? – прищурился Митя, осилив очередной глоток.

– Нет, конечно. Не люблю, когда нечего делать, – серьезно ответил Моше.

Рядом хохотнул Сарух. Вдвоем они увели парня в барак.

Повертевшись на тюфяке, Дмитрий понял, что уснуть, даже после вина, не удастся. Боль когтистой лапой рвала грудь, усиливаясь при малейшем движении. Перед глазами плавали круги. От потери крови, наверное. Помаявшись до темноты, достал коробочку с опием. Заодно и испытаем зелье! Осторожно разжевал соломинку, макнул в порошок. В свете полной луны было видно, что несколько кристаллов прилипли. Налил в ложку вина, тщательно растворил лекарство. Выпил, надеясь, что доза адекватная. Облизал ложку, запил остатками вина. Свирепый зверь, терзавший рану, стал отступать… Отступать… на мягких лапах… Кто это улыбается в углу? Папаня! Слушай, купи мороженное! … Пальмы, волны… Гул прибоя, а может, не прибоя? … Это самолет… Сейчас стюардесса разнесет водичку… Но почему она голая? … Олла…

Темнота.

– Димитриос! Проснись! – кто-то тряс его за плечо.

Боль всколыхнулась, но уже не так сильно. Застонав, разлепил склеенные веки: Корнелий встревоженно смотрел ему в лицо.

– Ты спишь уже целые сутки! Надо поесть, парень!

Превозмогая головокружение и боль в ране, поднялся. Сушняк, господа, хоть на выставку посылай! Язык не язык, а терка какая-то! Ой, а в сортир-то как хочется!

Выйдя из сортира, напившись и умывшись, почувствовал себя лучше. Как раз прозвонили к обеду. Сел, попробовал рыбной похлебки – вкусная! Но съесть смог только через силу. На рагу из овощей и конины уже не хватило сил. Вытерев вспотевший лоб, посидел в тени. Феликс пытался заговорить, но слова не воспринимались. Подошел Вителлий Марцелл, присмотрелся, положил руку на лоб.

– Э-э, гладиатор, да у тебя жар!

Размотал повязку: рана воспалилась, на швах выступали капельки гноя. Вителлий выругался. Дмитрий с вялым интересом отметил новые обороты речи. Латынь, как оказалось, была очень богатым и ёмким языком. Просто литературные источники не донесли до нас простые народные выражения.

Подошел Корнелий. Посовещавшись, они велели Дмитрию идти к себе и ждать. Что ж, начальству виднее! Прилег на матрас. Мутило, тянуло в сон. Не слишком ли велика была доза опия? Сутки проспал, и ещё хочется… Нет, это от слабости и инфекции. Интересно, как они собираются меня лечить?

Ближе к вечеру Корнелий привез из деревни жреца храма Юноны. Звали его Туллий. Благообразный седой дядька в мантии и венке. Из под кустистых бровей смотрели живые умные глаза. Смешно шевеля козлиной бородкой, расспросил Дмитрия, осмотрел рану, пощупал живот и выслушал грудь. Похмурился, затем разложил переносной алтарь. Повар принес голубя. Пропев гимны Юноне и Асклепию, жрец быстрым движением обезглавил птицу, побрызгал кровью на алтарь и на пациента. Несколько перьев подбросил в воздух, проследил их полет. Только после этого дал выпить какой-то порошок и смазал рану тяжко пахнущей мазью. Дмитрий поблагодарил за лечение. Туллий улыбнулся и объяснил, что Димитриос поправится, если на то будет воля богов, он же только инструмент в их руках. Оставил баночку с порошком и мазь, велев принимать порошок утром и вечером три дня, а повязку менять один раз в сутки.

Ночью стало легче, жар спал. Видимо, боги благосклонны ко мне! Глядишь, утром поем хорошенько.

Сон был спокойный, глубокий. Утром, и впрямь, почувствовал себя намного лучше. Рана почти не болела, сил прибавилось. С аппетитом позавтракал. Выздоровление началось.

Глава восьмая

Дни потянулись скучной чередой. Выздоровление шло успешно, но делать было решительно нечего. Вдобавок зарядили дожди. Выходить на площадку и смотреть на тренировки было единственным развлечением. На десятый день после боя Вителлий снял швы. Рана зажила чисто, образовав неровный шрам поперек груди.

– Отлично, Димитриос! Сегодня получишь вина и вечером к тебе придет Брунгильда! – подмигнул хозяин своему движимому имуществу, – А с завтрашнего дня – на тренировки!

С Брунгильдой Дмитрий ещё дела не имел. Два раза он спал с Оллой, а потом болел и пропустил положенный ему бонус.

После обеда посидел, поговорил с Феликсом и Моше.

– Лучшее время для побега – через три дня, накануне выходного. Хозяин и Корнелий уедут в деревню с ночевкой, на праздник и жертвоприношение. Олла знает, что делать. Легионеры пьют принесенное вино сразу. Затем меняют часового на вышке. Значит, твое зелье подействует одновременно на всех, – потер руки Моше.

– Сумеем ли мы взломать арсенал? Там крепкая дверь из целого ствола дуба, – вполголоса произнес Дмитрий.

Феликс презрительно фыркнул:

– Если у меня будет лом и кувалда, я сокрушу стену быстрее, чем ты кончаешь с женщиной! Кстати, к тебе сегодня придет Брунгильда! Она самая сладкая из всех, помяни мое слово. И у неё самая большая грудь!

– Да, большая женщина – это хорошо! – согласился практичный Моше, – Ночью с ней тепло, а днем она дает прохладную тень!

Моросил дождик, и поэтому данное заявление было встречено смехом.

– Тень! – хохотал Феликс, показывая весь набор великолепных зубов, выданный ему богами, – Какая может быть тень, когда дождь!

– Но завтра будет солнце! – возразил Моше обиженно.

– Э-э, до завтра ещё надо дожить! Есть только сегодня, сейчас, – Феликс легко поднялся и отошел попить водички.

К Дмитрию подсел Сарух.

– Если ты отдашь мне свое вино сегодня вечером, то я сделаю тебе…

– Татуировку? Нет, спасибо!

– Нет, не татуировку! Гораздо лучше! Я вживлю тебе в крайнюю плоть костяные шарики. Это мое собственное изобретение. С ними ты будешь кумиром женщин, ибо удовольствие от соития увеличится многократно и для тебя, и для них! – он протянул ладонь, на которой лежало три костяных шарика величиной с горошину, – Себе я уже вживил, и испытал три дня назад. Замечательно!

Дмитрий слышал об этом раньше, но охоты подвергать себя такой вивисекции не испытывал.

– Покажи, как это выглядит в натуре! – попросил вернувшийся Феликс.

Сарух, не стесняясь, сбросил набедренную повязку. Его член, действительно, украшали перекатывающиеся под кожей шары.

Феликс завистливо засопел:

– Слушай, Сарух, сделай мне!

– Но у тебя нет вина, чтобы расплатиться со мной!

Феликс загрустил.

– Вино у меня уже было на этой неделе… Может быть, поверишь в долг?

– Нет, в долг не могу. Давай так: как только у тебя будет вино, сразу сделаю!

– Что ж, ладно…

Поболтали ещё немного о бабах – о чем другом могут говорит молодые, здоровые мужики!

Прозвучал гонг, и все, кроме Дмитрия, пошли на тренировку. Глядя им вслед, он думал, что ему повезло с товарищами. Будет, на кого положиться в грядущих странствиях и битвах.

Вечером, получив кувшин у повара, устроился ждать Брунгильду. В сумерках перед отбоем она пришла, деловито сбросила платье, села на пятки рядом. Её обнаженное, щедро вылепленное тело круглилось заманчиво, тени интригующе подчеркивали выпуклость грудей, впадину пупка, стройность бедер.

– Салют, Димитриос!

– Салют, Брунгильда!

– Ты красивый, гладиатор, и совсем поправился! Мне повезло сегодня!

– Выпей со мной, о прекрасная дочь северных лесов! – галантно предложил Дмитрий.

– С удовольствием, мой герой! Ценю твою щедрость! – она приняла кувшин и надолго припала к нему.

Затем, придвинувшись ближе, провела пальцами по шраму.

– Знаешь, когда Креон нанес эту рану, мне стало так жалко! Ведь из всех наших я не познала только тебя! Но, слава богам, ты поправился, и теперь мы сольемся в блаженстве! Вся ночь у нас впереди! Я хочу тебя, Димитриос!

Но, то ли от перенесенной болезни, то ли от шока, полученного на арене, произошла осечка. Слегка шевельнувшись, источник радости принял полумягкое состояние и нипочем не желал твердеть. Не помогли даже молитвы, вознесенные Брунгильдой Венере, Аполлону и Тору.

– Не знаю, что и делать! – озабоченно воскликнула она, – Может быть, ты меня не хочешь? Я тебе не нравлюсь?

– Хочу, моя золотоволосая Валькирия! Только что-то во мне ослабло, гм… Ты должна мне помочь.

– Но как, Димитриос? Я уже помолилась всем богам, которые могут помочь тебе обрести эрекцию!

– Тут надо руки приложить! – донесся из-за стены бас Феликса.

И Брунгильда принялась за дело. Целый час она пыталась добиться цели самыми изощренными приемами и приёмчиками, но – увы! Не помогли также подсказки Феликса и Моше, переживавших за товарища. Дмитрий так и уснул, не познав в эту ночь сладких тайн женского тела.

Три дня пролетели быстро, ибо были снова заполнены тренировками. Погода наладилась, но прежней жары уже не было. Два дня подряд Сарух показывал работу с трезубцем и сетью.

– Это один из популярнейших в Риме аттракционов – Ретиарий и Мирмиллон. Невероятно трудно коротким фракийским мечом достать человека с длинным трезубцем. Но и трезубцем поразить непросто, потому что приходится работать одной рукой. Сеть тоже требует большого навыка. При удачном броске противник запутывается и становится уязвимым, но сделать грамотный бросок нелегко. Смотри! – он бросал сеть и Дмитрий уворачивался. Несколько раз запутывался. Действительно, полная беспомощность. Он вспомнил, что в его эпохе существовал метатель сети: смотанная сеть с грузиками по углам выстреливалась метров на десять и надежно окутывала цель. В принципе, можно сделать, если нужда возникнет…

Вот и решающий день. Как и ожидалось согласно данным разведки, Корнелий Борра и Вителлий Марцелл после ужина отбыли из расположения в Боккаринию. С собой они везли на заклание жалобно блеявшую овцу. Что ж, в добрый путь!

Проводив их взглядом, Дмитрий сходил в своё стойло и передал Олле коробочку с опием. Он заранее отсыпал половину на всякий случай. Мало ли, ранят кого нибудь! Того что осталось, было, по его расчетам, достаточно, чтобы легионеры проспали двое суток.

– Смотри, хорошенько размешай порошок в вине! Иначе не подействует! – напомнил он девушке.

Она улыбнулась:

– Я помню, Димитриос! Сделаю все, как ты говоришь! О, смотри, легионер закрывает ворота и идет в караулку! Наш час настал!

Она вдруг прижалась к нему и моляще заглянула в глаза:

– Там, на свободе, ты ведь не бросишь меня? Нам было хорошо вместе, правда?

– Конечно не брошу, Олла!

– Поклянись!

– Клянусь ветром и небом, огнем в очаге и текущей рекой! Пусть покарают меня бессмертные боги, если я нарушу эту клятву! – серьезно продекламировал Дмитрий.

– Я хочу быть твоей, и только твоей женщиной, о вождь! Я буду готовить тебе еду, стирать тебе одежду, согревать тебя по ночам. Я заслоню тебя от стрелы и меча, даже если это будет стоить мне жизни! – крепко поцеловав его, Олла убежала.

Дмитрий стоял в растерянности. Вождь! Надо же! Она назвала его вождем!

Смеркалось. Легионеры в караулке затихли. Вот из двери выскользнула Олла.

– Они все спят! Это чудо! Сами боги помогают нам сегодня! – воскликнула она в полный голос.

Гладиаторы приступили к делу. Разыскали лом и кувалду. Могучий Феликс взвесил на руке инструменты, посмотрел на Дмитрия:

– Начинать, о вождь?

– Начинай, Феликс, и да помогут тебе боги!

Несколькими могучими ударами черный богатырь ослабил кладку, затем вывернул первую каменюку ломом. Дальше пошло легче, и через полчаса в стене образовался проход, в который немедленно нырнули Сарух и Моше. Спустя несколько минут они начали передавать наружу связки мечей и копий. Копья были армейского образца, с длинным четырехгранным наконечником. Передали они также и несколько шлемов, кирас и поножей – тоже армейских, облегченных, кожаных – для вспомогательных войск. Но, как говорится, на безрыбье – и задница соловей! Доспехов на всех не хватало, гладиаторы бросали жребий. Но полный комплект сложили к ногам Дмитрия:

– Это тебе, вождь! Веди нас!

Попутно обшарили дом, забрали все, что было ценного. Впрочем, Дмитрий не разрешил брать громоздкие предметы.

– Что будем делать с охраной, Димитриос? – спросил Феликс, кровожадно ухмыляясь, – Зарежем?

– Нет, боги не одобрят убийство спящих. Достаточно, что мы разоружили их. Оставим их как есть, а то не будет удачи, – рассудил новоявленный вождь.

– Ага, а когда они проснутся, то пожалеют, что не умерли! – вставил Сарух, – Их могут продать в рабство для покрытия убытков Вителлия Африкана Марцелла!

Мысль эта привела всех в восторг.

– Феликс! Сбей замок на воротах! Нам пора уходить! – приказал Дмитрий.

Огромный замок долго не хотел поддаваться кувалде, но в конце концов треснул и упал, едва не стукнув Феликса по пальцам ноги. С руганью тот отскочил, отбросил кувалду. Странно, что никто не подумал взять ключи в караулке. Ворота распахнулись.

– Вперед! Свобода и Спартак! – воскликнул наш герой.

Все устремились в темноту. Месяц в безоблачном небе отлично освещал дорогу, посыпанную светлой щебенкой. Голосили ночные птицы и цикады. До деревни два часа быстрым шагом. О том, что произойдет в деревне, Дмитрий не хотел думать. Война есть война. Вот дорога сделала поворот, и школа скрылась из виду. И тут…

Часть вторая: Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!

Глава первая

И тут всё вокруг неуловимо изменилось. Дорога по другому ощущалась под ногами. Яркая звезда, на которую Дмитрий держал направление, опустилась на пол-лаптя к горизонту. Да весь рисунок звездного неба изменился! Созвездия немного перекосились, совсем чуть-чуть, но заметно! На небе появились облака, которых не было секунду назад. Самый воздух пах, вроде, иначе, чем прежде. А самое главное – исчезло несколько человек, только что шагавших рядом.

– Стой! – скомандовал Дмитрий в замешательстве.

Отряд остановился.

– Перекличка!

Все начали выкликать свои имена. Тут же выяснилось, что исчезли все трое иллирийцев, женщины, повар с помощником и кухонные рабы. Двенадцать человек!

Исаак, аравиец, метнулся обратно к повороту дороги, но и там никого не было. Прямо наваждение какое-то!

– Их всех поглотили демоны ночи! – начиная паниковать, крикнул один из африканцев.

Все встревоженно зашумели.

Дмитрий выдвинулся вперед и вскинул руку.

– Я, Димитриос из тотема Совы, ваш вождь, не боюсь демонов ночи! Беру вас всех под свою защиту! Вперед! На Боккаринию! Там ждет нас добыча, оружие, лошади и новые товарищи по борьбе! Назад дороги нет! Свобода и Спартак!

Все снова зашумели, на этот раз с облегчением. Отряд снова зашагал по дороге.

Появилась деревня. Час был поздний, большинство жителей спали. Только кое-где помаргивал огонек светильника или рдели угли в очаге.

– Значит, так, орлы! – твердо скомандовал Дмитрий обступившим его возбужденным воинам, – Окружаем деревню и поджигаем что-нибудь. Объявляем свободу всем рабам, берем в отряд всех, кто может держать оружие. Легионеров в деревне нет, так что сопротивление если и будет, то номинальное. Берем всех подходящих коней, седла, деньги, золото, буде найдем. Оружие и доспехи, конечно. Еду. Всё! Вопросы есть?

– А как насчет баб? И винишка? – спросил, ухмыляясь, Тукам, африканец, богатырь под стать Феликсу, вооруженный огромным боевым молотом.