О чём ты молчишь?

– Вот ты где, – пролепетала малышка, ткнув пальцем в лоб Стефана. – Теперь ты меня ищи!

«Она красивая», – пронеслось тогда в голове у мальчонки, которого обыграли в два счёта. Он так и не смог отыскать её, и, как потом выяснилось, не зря, потому что король Садовых Роз, пришедший с ранней встречи, выловил её за ручку и увёл под жалобный плач, никого не предупредив.

«Она сейчас и не помнит этого, наверное», – решил парень, с сомнением озираясь по сторонам. Мимо них проносились безликие деревья, бледное небо заволокло вечерними тучами – как же долго они шли – и тропинка, становившаяся всё шире, наконец вывела их из пролеска.

– Почему ты согласился мне помочь? – неожиданно раздался голос принцессы-картошки, что плавно переместилась к Стефу на плечо.

– А… ну, знаешь… Потому что моей семье нужны деньги. Не сказать, что мы плохо живём, но и не очень хорошо. Именно поэтому я и обучаюсь искусству готовки у королевских поваров и считаю, что мне несказанно повезло: такой шанс выпадает не каждому мальчику, – он тяжело сглотнул, неожиданно образовавшийся ком в горле мешал ему говорить. – У нас есть коза и лошади, пока этого достаточно, но клянусь, принцесса, я заработаю честным трудом столько, сколько понадобится для безбедной жизни моих близких.

Астра задумалась: у принцессы-то таких проблем отродясь не было, её золотая ложка в колыбели ярко поблескивала, привлекая внимание знатных особ. Девочке приносили всё по малейшему заявлению на блюдечке с голубой каёмочкой, но желание, стоявшее за этими действиями, принцесса не понимала. Был ли это страх не сносить головы или слепое подчинение перед царскими особами?

– А почему ты не попросил меня? Я играла в детстве с крестьянами и, если ты мне нравился, я бы могла замолвить за тебя словечко, – вот так просто, без обиняков, сказала она. Стесняться ей было нечего и некого. – Мой отец терпит от меня всякое и это бы тоже стерпел.

Стефан, до этого спокойно бредший по земле, вдруг споткнулся на ровном месте и чуть не свалился, благо принцесса-картошка вовремя успела плюхнуться к нему в тёплую ладонь.

– У тебя вместо мозгов крахмал, что ли? – удивлённо воскликнул он, тут же зажав себе рот второй рукой. – То есть… я не это имел в виду, но это глупость, прости уж! Разве могут мои дела и дела чужой семьи стоять выше королевских забот?

Астра ничего не ответила, даже не возразила. Её поразил горячий тон, с которым Стеф отчаянно боролся в диалоге. Он вспылил и общался с ней на равных, словно и забыл, кто перед ним.

«Картофельный уродец», – уныло подумала она. Не то чтобы и до этого превращения принцесса считала себя идеалом привлекательности, но, по признанию современников и папы, она была мила собой и имела правильные черты лица. «Но всё портит твой несносный характер», – любила повторять мачеха.

Астре, застрявшей вместе с этим крестьянином, захотелось отчего-то плакать. Она подозревала, что причиной служит жалостливый рассказ Стефана, так рьяно боровшегося за счастье своей семьи. В голове девочки-картошки нелепо появилась мысль о знакомстве с родными мальчика. Она почему-то была уверена, что они хорошие люди.

Парень не имел ничего и ценил всё, а она, имея всё, не ценила даже свою новоиспечённую… мачеху. Даже в своих мыслях Астра никак не могла назвать эту вредную ведьму с крючковатым носом, но добрым сердцем, матушкой.

Долго ли, коротко ли лежал их путь, но Стефан, тащивший ноги за двоих, готов был признаться, что устал. До ближайшего поселения было рукой подать, поэтому туда курс и был положен. В какой-то миг замученный парнишка споткнулся (успешно) и всё же выронил принцессу, смиренно ждущую, когда они доковыляют.

Картошка, упавшая на землю, принялась бранить неповинного Стефа. Мимо них в этот момент проезжал странного вида купец с окладистой тёмной бородой и шалым взглядом. Он, посмеиваясь и кашляя, робко спросил у возмущающегося молодого человека:

– Это у тебя говорящая картошка?

Стеф, сначала думавший солгать и сказать, что он просто сошёл с ума, был остановлен взбешённой Астрой:

– Глаза разуй, индюк доморощенный, сам не догадываешься?

Парень зыркнул сердито на неё и, помешкавшись, выдал в конце концов смущённое:

– Ну… да.

Купец, широко улыбнувшись, провёл грязными руками по вьющимся волосам и, небрежно кивнув на телегу, проговорил:

– Прыгай, подвезу тебя до нашей деревни.

Мужчина оказался неплохой, весёлый и резвый, казалось, он и внимания не обращает на болтовню принцессы, больше увлечённый беседой со Стефом. Астра на самом интересном моменте отвлекла того и, попросив наклониться ближе, прошептала ему на ухо:

– Что-то не доверяю я ему.

Стефан только глаза закатил на предчувствие принцессы, незаметно похлопав её по коричневой кожице в знак утешения и поддержки.

Купец же, каким бы чудаком он ни был, радушно пригласил их к себе домой за стол, налил молока Стефу и супа до краёв. Накормив и напоив своих гостей, хозяин жилища дал путникам ночлег в сарае на сене – было лето, жаркое и сухое, но, несмотря на это, паренёк и говорящая картошка легли на жёсткий стог с удовольствием: день был долгим и трудным.

– Отдыхай, принцесса, утро вечера мудренее, – уже сквозь сон с попеременным успехом отзывался Стефан.

Но слишком хорошо всё тоже идти не могло, не с их удачей. Посреди глухой ночи дремавшего разбудил странный звук, как будто кто-то шептался над ним, еле слышно переговаривался. Ей-Богу, он разобрал что-то вроде: «Бери картошку и беги».

Очнувшись от тревожного сна, Стеф понял, что на него глядят, не отрываясь, по меньшей мере, двадцать пар чужих глаз. Толпа людей, тяжело дышащих, с факелами, освещающими их безумные лица, затаила дыхание. Вскочив на колючем сене, юноша было хватился принцессы, но понял, что той нигде нет!

– Не волнуйся, мальчик. Тебя мы тоже возьмём на праздник, – после этого, его схватили за руки и ноги два крепких парня и потащили в старую лачугу в центре их поселения.

То была покосившаяся постройка, доставшаяся жителям ещё в древние времена. У каждой мало-мальски обеспеченной деревни было такое место силы – что-то вроде помещения, где молодое поколение советовалось со старейшинами.

Там, в окружении свечей, огней и безумцев, сидела облачённая в рюши по размеру, как на троне, принцесса-картошка. Обращённая девочка, которая хлебнула за пару вечеров столько, сколько не выпивают матёрые искатели приключений.

«Они увели её у меня из-под носа!», – пробегался глазами от одного фанатика к другому Стеф и решал, как бы им отступить, не накликав гнев собравшихся здесь людей.

Тем временем громилы, держащие его, как тряпичную куклу, больно кинули тело юного героя у дверей, что, в общем-то, было на руку парню, который незаметно старался слиться с людьми, наполнившими полуразвалившуюся деревенскую лачужку. Он осторожно, стараясь не спугнуть обезумившую толпу, пробрался ближе, чтобы лучше слышать уже знакомого купца, что в действительности оказался далеко не тем, кем Стеф его считал.

Его статная высокая фигура грозно возвышалась над трепещущими жителями. Всякий тут пытался прикоснуться к принцессе, потрогать её пальцем, а тому, кто безнаказанно подходил ближе и рвано дышал на картошку, по возвращении в душную толпу приносили почести за смелость. Купец, которому надоели ахи-охи мужчин и женщин, прикрикнул на них и, ударив пару раз кулаком по хлипкой стене, принялся ждать тишины. Деревенские побормотали что-то отдалённо похожее на восхищение вперемешку с ругательствами и смолкли. Купец, расчесав свою бороду пальцами грубой руки, обратился к толпе:

– Дорогие братья и сестры! Настал этот великий день, когда пришло к нам долгожданное чудо. Говорящая картофелина – не миф, не сказка, это реальность! Богиня наша, наше счастье! Ура, ура, ура!

Стеф озирался по сторонам в поисках вменяемого человека, но попытки были тщетны. Оказывается, в этом поселении сто лет ждали говорящую картошку, потому что один мудрец в религиозном экстазе поведал, что как только она появится в их деревне, так сразу на каждого свидетеля этого события упадут благодать и радость с неба.

Стефан не понимал, что не так с жителями этой деревушки. В погоне за попыткой приблизиться к чуду в виде говорящей картофелины они готовы были заколоть вилами и его, и принцессу, если понадобится.

– Что же делать? – тревожно размышлял вслух помощник повара.

К нему, вся в цветах и в лёгком белом платье, обернулась радостная женщина, поправляя неловким жестом растрёпанную причёску.

– Как что? – разговаривала она будто сама с собой. – Быть счастливым! Такой картошки у нас ещё не было, она – особенная.

Стефан притворно покачал головой, подумав, что лучше согласиться с ней, а не кричать в панике. Казалось, окружающие так долго ждали этого, что были ослеплены своим восторгом.

«Точно! Вот оно!», – подпрыгнул от неожиданно пришедшей на ум идеи мальчишка. Он поспешил к ближайшему домику и, пересилив себя, перелез через чужой забор. Его чуть не покусала собака, оставшаяся во дворе, пока её чудаковатые хозяева сходили с ума на празднике.

Стефан знал, что крестьяне хранят свой собранный урожай в холодных подвалах, и лезть ему туда приходилось не раз и не два. Осторожно спускаясь вниз, благо сам подпол был открыт, он на ощупь старался найти заветный овощ. Вскоре после нескольких неудачных попыток, парень, слава Розам, выудил из мешка картошину, которую он планировал заменить на наверняка ждущую его Астру.

Ввалился в переполненную обезумевшей толпой лачужку Стефан весь в пыли и в грязи. Аккуратно, как только мог, пробирался прямо к самодельному трону. Принцесса, полусидевшая на розовых подушках и обмотанная лентами и ранее упомянутыми рюшами, ничем не выдавала себя, притворяясь обычным овощем.

«Неужели мы подумали об одном и том же?», – ликование охватило мысли Стефа, и он, дрожащими от волнения руками, неловко стянул замершую принцессу с импровизированного трона и сунул в карман своей походной сумки. Подождав, пока купец и вся его весёлая братия выпьет за здоровье картошины, юноша кинул заготовленный для подмены овощ на пустующее место.

Так быстро он ещё не бегал! Перепрыгивая ухабы и прочие препятствия, он тараторил извинения монаршей особе. Та не реагировала, из-за чего Стеф даже подумал, что перепутал близнецов-картошин и деревенские сумасшедшие всё же получили желаемое.

– Астра, а-а-а-у?

Не отзывалась.

– Ты на меня… обиделась? – растерянно спросил Стефан, остановившись и неловко переминаясь с ноги на ногу.

Спустя пару секунд принцесса взорвалась, чего и следовало, в целом, ожидать:

– Конечно! Как посмел ты, обещавший меня охранять и защищать, позволить этим… глупцам так поступить? Что с тобой не так? Ты ужасный и отвратительный…

Парнишка, слишком радостный от осознания того, что у них всё вышло не таким уж и плохим образом, чмокнул визжащую картошину примерно в лоб. Возмущения как водой смыло, и Астра, до поры до времени называвшая своего спутника исключительно «Эй, ты» и «Крестьянин», смущённо пролепетала:

– Спасибо, что спас, Стефан.

Хихикнув от похвалы, которая была вдвойне приятна от той, кто вежливые слова не использовал из принципа, парнишка растянул улыбку во все тридцать два зуба:

– Я очень рад, что ты в порядке, принцесса!

Они ещё долго обсуждали этих странных людей, благодарили судьбу за благосклонность и жизнь, потому что от разъярённой толпы можно было ожидать чего угодно.

– Да, помнится, на одном карнавале я так далеко убежала от мачехи, что ей пришлось выспрашивать у каждого, кто ей встречался, обо мне! Ха-ха-ха, я успела доскакать до леса, но стража, будь она неладна, поймала меня, – делилась впечатлениями из недалёкого детства Астра, расположившись на плече у Стефана. – Это тот самый случай, когда толпа мне помогла скрыться!

Мальчишка, озадаченно переступая через корни дерева, растущего неподалёку, вдруг сказал:

– Ну, ты ведь её дочка, вот поэтому она и искала тебя. Если любишь, то найдёшь, мне кажется…

– Если бы она меня и правда любила, я бы не была картошкой, пережившей похищение, – отчеканила принцесса, возмущённо вздыхая. Он опять её разозлил своими бестолковыми нравоучениями.

– А ты, Астра, и бельма в глазу своём не… – не успел договорить Стефан, запнувшись на полуслове. Из чащи глухого леса, окружавшего путников, выбежал волк. Вид его внушал настоящий ужас: голодные глаза, свалявшаяся шерсть, тощие бока, обнажающие ребра. Дополняли портрет дикого животного жёлтые зрачки на вытянутой морде, что цепко следили за замершими в оцепенении мальчиком и говорящей картофелиной.

Вообще, ни принцесса, ни Стеф не знали, куда они бредут. Оба не хотели признавать, что заплутали. Для каждого из них оптимальным вариантом было вывести другого на спор и заставить сказать, по чьей вине они потерялись.

Волк клацнул широкой пастью, полной вязкой слюны, и прорычал жутко и грозно:

– Вы не Красные Шапочки и даже не Бабушки, но я вас съем.

Стефан, чей пыл, разгоревшийся в затеянной ссоре, не смог остудить хищник, вдруг выдал нелепо:

– Господин Волк, а в чём смысл Вам нас есть?

Животное, казалось, нахмурилось и точно засопело, шумно думая, что бы такого сказать.

– Ну, во-первых, я не Волк, а Волчица, приятно познакомиться. А тебя и твою картошку как звать?

Они представились гурманке, ждущей трапезу, но Стефан и Астра сдаваться не собирались. Не для того они проделали такой путь, чтобы так нелепо его прервать.

Волчица всё не умолкала. Поняв, что принцессу и её друга угрозами не запугаешь, она принялась давить на жалость так, как умела:

– Вы – еда, а я – голодная, это же очевидно.

Астра взъерепенилась, развопясь на всю округу:

– Ты кого тут за харчи держишь? Мы не кухня, и даже не скатерть-самобранка, чтобы тебя обслуживать! Думала, выйдешь из леса, и все тебе кланяться будут? Да ни за что.

Стефан даже шикнул на подругу по несчастью за обидные и неподобающие её статусу слова, как вспомнил, что они сейчас не в лучшем положении, чтобы прекращать отстаивать свои границы, примиряясь с участью. Пораскинув мозгами (как получилось в этой скользкой ситуации), он неожиданно для самого себя поклонился, обращаясь к обиженной Волчице:

– О, прекрасная из всех хищниц леса, великая! Нам посчастливилось встретить тебя на пути… Прости грубые речи моей спутницы, она не слишком образована, поэтому и считает должным оскорблять каждого встречного… – Астра на замечание возразила своему крестьянскому товарищу грозным «Эй», однако, поняв через пару секунд, к чему клонит Стеф, взяла себя в руки (если, конечно, овощи способны на такое). Всё-таки соображал парнишка быстро и в опасностях не терялся.

– Не сочти за наглость и прими в дар наши скромные пожитки в виде лепёшек, которые я испёк сам. Надеюсь, ты не откажешься, – применив всё своё крестьянское очарование, протянул парнишка, зажестикулировав руками, как сэры на балах. Астра захихикала над его отчаянными попытками выглядеть мило в глазах хозяйки леса.

Волчица с любопытством обошла их по кругу, не сводя пристального взгляда с напряжённого паренька и картошины.

– Как же ты догадался, Стеф… что я совсем не умею готовить? – такого поворота из них никто не ожидал. Говорившая тем временем продолжила:

– Стыдно признаться, но никто меня не научил добывать пищу самостоятельно. А взросление штука серьёзная, родители, до поры до времени помогавшие мне с этим, выгнали меня из берлоги, наказав идти своей дорогой… А как ей идти?

Стефан не нашёлся с ответом, но Астра, внимательно слушавшая её монолог, предложила им приступить к готовке и утолить голод несчастной Волчицы.

– Когда хочется есть, все мысли куда-то испаряются, согласись? – поинтересовалась оттаявшая принцесса у собеседницы. – Не волнуйся, сейчас он всё сделает. Ты быстрее можешь?

– Строго ты к нему, – зорко заметила хищница, удобно устраиваясь у разведённого костра.

– А с ним так и надо, не жалей его. Вот тебя родители разве жалеют?

Вопрос был неуместным, совсем в духе принцессы-картошки, но деться от него было некуда. Волчица поведала, что её всю долгую жизнь держали в «золотой клетке», приносили на блюдце всё, чего той захочется, а лесная жительница даже дичь и мясо не приходились по вкусу.

– Возможно, я вегетарианка. Моя хорошая знакомая, озёрная русалка, получив моё письмо с таким заявлением, рассердилась и сказала, что я иду против природы. Да, это так! Но меня ведь такое положение дел устраивает…

– Если нравится, значит, идёшь верной дорогой, не сомневайся, – с видом знатока произнесла Астра.

– У тебя у самой-то проблемы похлеще! – возмущённо ответил Стеф. – И всё из-за того, что ты обожаешь грубить.

Принцесса нагло проигнорировала его, вновь стараясь достучаться до хищницы:

– Просто пойми, что любые трудности даются нам не просто так. С некоторыми нужно уметь и справляться. Ты сможешь их преодолеть, а мы, если что, подсобим!

– Правда? – со слезами на глазах пролепетала хозяйка леса.

– Нет!

– Да.

Стефан вымученно вздохнул, а Волчица, у которой в одночасье появились друзья, радостно улыбнулась-оскалилась. Возможно, это был один из самых счастливых дней в её жизни.

Когда огонь поутих и появился дымок, Стеф принялся жарить лепёшку. Аромат её был восхитителен, и новая знакомая путников проглотила свежеприготовленное яство, предпочитая не тратить времени на то, чтобы прожевать пищу. Блаженно икнув, Волчица довольно проурчала:

– Какая вкуснотища! Спасибо! В благодарность я выведу вас из леса. Когда мы столкнулись, видок ваш, кстати, казался весьма потерянным.

– Неправда, – возразил парень. Ему совсем не хотелось говорить о своей некомпетентности в вопросе приключений. – Мы… просто любовались окрестностями.

– Ну да, конечно, – не подала вида Волчица.

Дорога втроём проходила незаметно за разговорами и бесконечными добрыми подтруниваниями. Астра, будучи бесцеремонной девочкой-картошкой, вновь принялась допытывать присоединившуюся к ним спутницу:

– А чем бы ты хотела заниматься? К чему у тебя талант?

– Я даже не знаю, что это такое, – растерянно ответила она.

– Как это? Вот я, например, талантливый оратор!

Стефан рассмеялся до колик в животе. Принцесса, как всегда, неиронично себя восхваляла.

– А у этого вредного мальчишки талант, – болтала без умолку картошка, – готовить.

Волчица призналась, что это замечательно, и она тоже бы хотела этим заниматься.

– А почему ты за столько лет не научилась? – задала вопрос Астра.

Волчица, немного подумав, ответила:

– Я училась! Просто результат от труда приходит не сразу, как дождь. Для того чтобы чего-то достичь, нужно много работать.

Стеф согласился с Волчицей, яростно закивав, а Астра, насупившись, прыгнула в сумку к парнишке и молчала как рыба весь оставшийся путь.

Вожаку их маленькой стайки казалось, что они обошли вдоль и поперёк уже всё королевство, однако Волчица убедила принцессу-картошку и мальчика-поварёнка в том, что дорога до чего-то желанного всегда далека, и, выдержав короткую паузу, добавила, что возвращаться будет намного легче.

Пройдя ещё немного, Стеф признался, что он устал. На его счастье, у дерева стоял мальчик лет десяти и продавал молоко. Его веснушчатая мордочка равнодушно глядела на уставшие и потные лица трёх скитальцев. Он перекатывался с пятки на носок и показушно скучал, как скучают дети, оказавшиеся в новых местах.

– У нас нет монет, чтобы заплатать тебе, – измученно провыл Стеф, упираясь руками в колени.

– А что у вас имеется? – он знал толк в ведении своего дела.

– Пинок, если не разрешишь друзьям монаршей особы испить молочка! – раздался из перекинутой через плечо сумки знакомый голос Астры.

– О, у вас говорящая вещичка? Я отдам вам свою Зорьку взамен на неё! – просиял юный делец как начищенный пятак, рукой указывая на скотину, стоявшую неподалёку.

– Не продаётся, – сквозь зубы прорычала Волчица, из-за чего и мальчишка, и его корова прижались друг к другу в страхе.

– У меня есть вода. Молоко в обмен на воду, сойдёт? – протянул узкую ладонь Стеф навстречу мальчику.

Тот поджал губы, но согласился, поспешно добавляя:

– По рукам. Я всю свою жизнь пил только её молоко, а воду ни разу не пробовал.

– Серьёзно? – удивлённо переспросил Стефан.

Продавец сделал невинные глаза и утвердительно кивнул.

Парное молоко на вкус было чудесным, о чём Волчица и Стеф не забыли сообщить мальчику, на что последний отвёл глаза в сторону и промычал:

– Это же не моя заслуга, а коровы…

– Это значит, что животное счастливо, раз молоко не скисшее, – отметила Волчица.

Парнишка поправил волосы и загундосил ещё сильнее:

– Так-то оно так, но знаете ли вы, что…

Стеф шепнул, возводя глаза к небу: «Я-то думал, что по занудству принцессу никто не превзойдёт…».

Астра, выбравшаяся на воздух благодаря другу, сначала жутко разозлилась на такое замечание, но потом вспомнила, что она постоянно жалуется: отцу она рассказывала о невкусной еде, мачехе сетовала на жёсткую кровать, а Стефу вообще всё путешествие плакалась. Мальчуган, тем временем, завёл разговор о своей глухой собаке и горбатом отце, о цыплятах, которых нужно считать по осени, а знает он только десять цифр, о лете, что никогда не закончится…

Астра не выдержала, вновь вспылив:

– О, да замолчишь ты когда-нибудь? Ты не имеешь права жаловаться без причин! У тебя есть родители и корова, есть, где спать, есть будущее. Да и друзья, наверное, тоже имеются! Я вообще картошка, если ты не заметил! Нас со Стефом чуть не убили деревенские безумцы, чудом не съела хищница! Не в обиду тебе, подруга, – Волчица понятливо кивнула. – Поэтому прекращай свои причитания и покажи, где тут волшебный источник, если, конечно, ты не всю жизнь провёл возле этого дерева.

Парнишка притих, заворожённый звонким и уверенным голосом принцессы-картошки. Кажется, сомнения взяли верх над юным торговцем, но решительность, в конце концов, победила робость:

– Знаю… Моя корова пьёт оттуда каждый божий день.

– Ах, врунишка! Не видел он воду и глотка не делал ни разу! – воскликнул Стеф, тыкая пальцем в растерянного мальчика. – Врун-врун, на голове колтун!

– Когда я такое говорил? Не помню! – пошёл в отказ тот, на белом глазу продолжая доказывать взбешённому не на шутку Стефу свою правоту.

– Не связывайся с ним, с некоторыми просто лучше согласиться, – мудро подметила Астра, чего от вспыльчивой принцессы никто не ожидал. Недаром пишут, что приключения учат многому.

Тропа до источника, к которому и вели все дороги глухого леса, была извилистая и опасная – Стеф пару раз подвернул ногу, а Волчица ободрала лапу. Юный делец порывался ныть, такова его природа, но принцесса-картошка умело пресекала все попытки. Стеф заметил, что теперь она бодрится и не раскисает, поддерживает силу духа в их небольшой команде, даже шутит, неумело, но всё же шутит! Стеф был очень рад такому положению дел.

Еле дойдя до источника, искатели приключений плюхнулись на траву. Астра, не замечая усталости своих спутников, прыгнула в воду камушком: её окрыляла мысль о возвращении в человеческий облик. Прошло несколько минут, час, а принцесса так и не выплывала. Стеф, испугавшись до прокушенной губы, сиганул за ней. Вытащив мокрый овощ, он обтер его своей рубашкой и пробормотал:

– Ну, похоже, теперь ты картошина навсегда…

Астра, рассыпая проклятия налево и направо, выла от отчаяния, пока мальчишка с коровой, преспокойно жующей дикорастущий клевер, не возразил:

– А почему вы вообще решили, что ручей волшебный? Я сюда всю жизнь Зорьку вожу, и пока она не заговорила.

Волчица закатила глаза и, размяв затёкшие мышцы, сказала:

– Если она не хочет говорить с тобой, это ещё не значит, что она не может.

Мальчик ахнул, в удивлении поднося маленькую ладошку к бешено бьющемуся сердцу:

– Зорька, если ты меня ненавидишь, ответь прямо!

Корова, поднимая взгляд от травы, промычала протяжно и высоко, пугая пролетающих мимо птиц и мошек. Волчица захохотала, подмечая, что так мальчику-торговцу и надо. А потом, взглянув на Стефа и Астру, задала вдруг вопрос:

– Действительно, неужели ручей способен спасти принцессу и снять с неё заклятие? Почему это не должен сделать, допустим, поцелуй истинной любви?

Астра, тихонько завывая на пару с опечаленным мальчишкой, выдавила из себя:

– Потому что мачеха…

И стоило её словам упасть у воды, как тут же из воздуха появилась королева Садовых Роз собственной персоной. Её виноватые глаза, скрытые за тенью дум, быстро пробежались по спутникам, очутившимся у ручья. Стефана, мальчика-поварёнка, она знала, а вот Волчицу и безутешно ревущего ребёнка с коровой ей довелось видеть впервые. Заметив, наконец, в руках растерянного Стефа принцессу-картошку, она жестом острого ноготка перенесла её к себе, заставив повиснуть напротив. Набрав в грудь побольше воздуха, королева принялась говорить: