Корректор. Книга пятая. Горизонты нашей мечты

– Господин Май, – устало сказала она, – у меня выдался тяжелый день. И завтра предполагается ничуть не более легкий… предполагался до твоего появления. А с учетом тебя – я даже не знаю, доживу ли я до вечера. Очень тебя прошу – не надо…

– Нет! – отрезал мальчишка, снова широко улыбнувшись. – Или она меня ловит два раза из трех, или я иду гулять.

– Хорошо, – сдалась Сиора. – Гра, пожалуйста, спеленай его поаккуратнее. И, кстати, шох! – она выбросила вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем, и камень ключ-перстня коротко мигнул. Камень в кубирине лейтенанта в унисон отозвался неяркой вспышкой. Висящая над ее плечом булава ярко засветилась и растаяла в воздухе. – Ты очень меня обяжешь, если обойдешься без Атрибута.

– Разумеется, Сира, – кивнула лейтенант. – Малыш, не дергайся, иначе я тебя сильно помну.

В следующую секунду она рванулась к мальчишке. Человек, никогда не видевший Защитника в действии, не подозревает, с какой скоростью он может двигаться, даже если его Атрибут неактивен. А Грампа с момента ее появления в Академии тринадцать лет назад даже простым кадетом числилась среди лучших. Иномирянин просто не имел никаких шансов уклониться.

И когда ее руки схватили воздух, а ладонь оказавшегося сзади пришельца звонко шлепнула воспитателя по левой ягодице, обтянутой форменной юбкой, Сиори почувствовала, что ее челюсть медленно опускается на грудь уже в третий раз за последнюю четверть часа.

– Медленно, – констатировал нахальный Май, стоя в трех шагах от воспитателя. – Один – ноль. Слушай, подруга, мне кажется, или ты меня всерьез не воспринимаешь? Кстати, а попка у тебя ничего, упругая. У тебя какие планы на сегодняшний вечер? Я согласен переночевать у тебя…

Новый бросок Грампы с трудом разглядела даже сама Сиори. На сей раз мальчишка, однако, не сделал ни малейшей попытки уклониться, и в результате оказался заграбастан лейтенантом в стальной захват объятий.

– Сегодня вечером я бы с удовольствием тебя выпорола, – тяжело дыша, заявила лейтенант, – и не посмотрела бы, что ты из другого мира!

– Ум-м! – пробурчал мальчишка, утыкаясь лицом ей в грудь. – А здесь у тебя тоже ничего, мягонько так. И бедра ничего себе…

Его ладони и в самом деле скользнули по означенным частям тела воспитателя, и та, придушенно пискнув, невольно дернулась. Мальчишка ужом вывернулся из ослабевшей хватки, и лейтенант, попытавшись его перехватить, каким-то непостижимым образом потеряла равновесие и опрокинулась на спину, судорожно взмахнув руками и лишь в последний момент времени успев компенсировать падение отхлопом.

– Извини, – издевательски поклонился юный наглец, глядя на нее сверху вниз. – Я к садо-мазо довольно прохладно отношусь, так что порка отменяется. Два из трех, между прочим, в мою пользу. Попробуем три из пяти? Или четыре из семи?

Лейтенант тихо зарычала. Она неторопливо поднялась на ноги, сбросила туфли и застыла, вглядываясь в своего неожиданного противника.

– А вот теперь мне страшно, – прокомментировал тот. – Госпожа Сиори, а она меня целиком не проглотит? В ваших краях людоедство случайно не…

Грампа прыгнула, и на сей раз мальчишка ускользнул от нее неожиданным нырком вперед. В полете он выбросил руку в сторону, и по полу коротко простучал костяной дождь из пуговиц. На сей раз лейтенант, неожиданно запутавшись в собственной юбке, успела среагировать правильно. Она ушла в перекат вперед, развернувшись по ходу дела, и оказалась на ногах еще до того, как Май успел подняться на ноги. Впрочем, он и не торопился.

– А белье у вас какое-то отстойное, – разочарованно сказал он, переводя взгляд с валяющейся на полу юбки на багровеющую воспитательницу, судорожно пытающуюся прикрыться руками. – У нас в таком только зимой ходят, и то мало кто. Хотите, нарисую, как правильно одеваться нужно?

На сей раз Грампа зарычала в голос, и ее кубирин мигнул вспышкой огня еще до того, как Сиори успела открыть рот, чтобы остановить творящееся безобразие. В ее вытянутой руке возникла булава, и лейтенант разъяренной фурией метнулась вперед.

– Грампа, стой! – крикнула Айсока. Сиори, словно в каком-то дурном сне наблюдала, как булава лейтенанта летит к опершемуся на один локоть мальчишке. Левая рука иномирянина вскинулась, чтобы защититься от удара – удара, разносящего в пыль средних размеров валун и насквозь пробивающего панцирь жука-носорога.

Вскинулась – и внезапно от пальцев до самого плеча превратилась в пук извивающихся ярко-оранжевых щупалец. Огненные змеи ударили лейтенанта в грудь, оплели ее тело и вздернули в воздух, подвесив яростно бьющуюся Грампу в полусажени над полом. Одно щупальце перехватило и отбросило в сторону булаву, равнодушно повисшую в воздухе.

И тут же локоть мальчишки подкосился, и он с задушенных хрипом навзничь свалился на пол, схватившись за шею правой рукой. Под его ладонью ярко засияло и тут же потемнело огненное кольцо. До того безмолвные девочки дружно ахнули.

– Не может быть! – потрясенно пробормотала Айсока. – Просто не может быть! Самопроизвольная инициация – без контроля клириков, без авторизации, без исследования Силы? Невероятно… Сира, останови их! Быстро!

– Шох! – гаркнула наконец-то оправившаяся от потрясения Сиора, выбрасывая вперед руку. Она чувствовала, что на сегодня ее способность удивляться исчерпана полностью. Даже если мальчишка окажется Воплощением Господним, она и бровью не поведет. Драку совершенно точно следовало остановить – но подействует ли ее приказ на мальчишку?

В течение двух ужасно долгих ударов сердца ничего не происходило. Потом щупальца, выпустив Грампу, растаяли в воздухе, и булава последовала за ними. Лейтенант, спружинив ногами, приземлилась в нескольких шагах от иномирянина. Припав на левое колено, она настороженно вглядывалась в мальчишку, лежащего на спине, тяжело дышащего и по-прежнему сжимающего горло правой рукой, из-под которой виднелось охватывающее горло кольцо кубирина. Почему-то Сиори никак не могла разобрать его цвет.

– Нифига ж себе! – наконец пробормотал Май, глядя в потолок. – Ну, Яни, я тебе…

Он замолчал. Потом одним гибким пружинистым движением поднялся на ноги и медленно подошел к лейтенанту.

– Госпожа Грампа, спарринг окончен, – сказал он сухим тоном, в котором не осталось и следа былой глумливости. – Похоже, я немного переиграл. В моем мире нагота и секс – вполне обыденные вещи, а вот у вас, похоже, нет. Я не рассчитывал на такие бурные эмоции и не намеревался всерьез оскорблять и унижать тебя. Приношу свои нижайшие извинения. Могу я помочь тебе подняться?

Он оторвал руку от горла и протянул ее Грампе. Та, однако, не пошевелилась.

– Твой кубирин! – пораженно сказала она. – Невероятно…

– Мой что? – переспросил мальчишка. – Ошейник? Кстати, госпожа Сиори, что вы со мной сделали? Откуда на мне взялась эта жгучая гадость?

Он повернулся, и Сиори почувствовала, как сердце пропустило удар. В ровном желтом свете настенных шаров она наконец-то разглядела его кубирин как следует.

Не серебряный кубирин Щита.

Не золотой кубирин Меча.

Серебряный с тонкой золотой спиралью, обвивающей его по всей длине.

И с двумя камнями: черным и белым.

– Двойной кубирин Таэллы… – онемевшими, словно чужими губами прошептала она. – Откуда…

Ослабевшие колени отказались ее поддерживать, и она, даже и не пытаясь бороться, медленно опустилась на пятки, закрыв лицо ладонями. Все. Это не просто скандал с иномирянином. И не просто самопроизвольная инициализация Защитника.

Это, вполне возможно, конец такого хрупкого и непрочного двенадцатилетнего перемирия и новый виток опустошительной гражданской войны.

И каким бы ни вышел итог, основная вина в конечном итоге ляжет на нее.

– Госпожа Сиори, – мальчишеский голос заставил ее вздрогнуть. Она отняла ладони от лица и взглянула на него. Пришелец стоял в двух шагах и задумчиво разглядывал ее, чуть склонив голову. – Я окончательно перестал понимать что-либо. Но я не имею в виду ничего плохого. Прошу меня простить за доставленные неприятности.

Осторожно-успокаивающие интонации в его голосе казались совершенно не ребяческими. Так мог бы говорить взрослый человек, всерьез озадаченный бурными детскими слезами посреди невинной игры и не знающий, как успокоить расстроенного ребенка. Именно таким тоном полагалось бы сейчас разговаривать ей.

– Я не собираюсь идти в город. Я просто шутил. Судя по твоему настроению, сейчас ты, госпожа ректор, не в состоянии давать пояснения. Значит, отложим их на потом. Если мое присутствие доставляет неприятности, то я могу просто укрыться в парке до утра – или до того момента, как понадоблюсь. Или, если хочешь, помести меня на гауптвахту, я не возражаю. Ага?

– Господин Май, – Сиори потерла лоб. – Ты действительно ставишь меня… всех нас в очень неловкое положение. Кубирин, возникший у тебя на шее – очень могущественный артефакт. Атрибут же, который ты только что продемонстрировал, вообще не имеет аналогов в истории. Как только о них станет известно широкой публике, твоя жизнь окажется в опасности.

Она встряхнулась и поднялась на ноги.

– Господин Май, ты попал в жестокий и недружелюбный мир. Страна десятилетие балансирует на грани гражданской войны. Ты можешь оказаться той спичкой, которая спровоцирует пожар. Я не могу объяснить сейчас всю сложность ситуации, но если мы в ближайшее время не найдем способ отправить тебя домой…

Она покачала головой.

– Уже поздно. Нужно устроить тебя на ночь. Я должна хорошо подумать, что, кому и как говорить завтра. Мне действительно очень жаль, что я вынуждена поместить тебя в неподходящие условия, но выбора попросту нет.

– Мне все равно, – пожал плечами мальчишка. – Мне самому нужно несколько часов, чтобы выспаться. Губа так губа, лишь бы никто на нервы не действовал.

– Подождите, – сказала Айсока. – Сира, на ночь его можно устроить у меня. Ты же знаешь, ко мне слуги не заходят. Его никто не увидит.

– У тебя? – Сиори приподняла бровь. – У тебя отнюдь не королевские апартаменты, вы стесните друг друга. И потом, мужчина…

– Ох, Сира! – звонко засмеялась Айсока. – Я давно вышла из возраста, когда меня мог бы скомпрометировать мужчина в моей комнате, тем более – пятнадцатилетний мальчик. Заодно я подберу ему форму по размеру. С кубирином в рабочем комбинезоне он будет выглядеть подозрительнее огненного дракона, а я единственная, кто может незаметно изъять форму из каптерки.

– Хорошо, – согласилась ректор. – Пусть так. Господин Май…

– А конфеты у тебя есть, госпожа? – деловито поинтересовался пришелец, и Сиори растерянно сморгнула. Весь его взрослый вид куда-то испарился, и он снова выглядел нахальным и невоспитанным мальчишкой, ни в грош не ставящим взрослых.

– Нет, господин Май, – улыбнулась проректор. – Но с ужином мы что-нибудь придумаем.

– Вот и здорово.

Мальчишка повернул голову и бросил насмешливый взгляд на Грампу, уже влезшую в туфли и юбку и рукой придерживающую лишившийся пуговиц разрез на боку.

– Между прочим, госпожа, меня можно не стесняться. Шорты, – он постучал пальцем по своим коротким трусам, – у нас летом за консервативную офисную одежду сходят. А в спортзалах народ вообще голым занимается, если только защитная одежда не требуется. Хотя дизайн женского белья у вас определенно нуждается в доработке.

Грампа снова покраснела, но ничего не ответила.

– Да, и еще. – Мальчишка медленно шагнул вперед, к по-прежнему стоящим навытяжку девочкам. – Напомните, кто из вас меня сюда затащил? Ты? – он ткнул пальцем в плечо Миру.

– Я, господин, – скованно откликнулась та. – Прости, я не…

– То есть, – перебил ее мальчишка, – получается, я теперь твой… как его… – Он наморщил лоб. – А! Фертрат! Точно, фертрат. Типа, магический демон-слуга из другого мира. Ну и что ты намерена со мной делать, хозяюшка? – вдруг грозно рявкнул он.

– Я-а… – пролепетала Мира, бросив отчаянный взгляд на Сиори. – Я не…

– Нифига! – мальчишка покачал у нее перед носом указательным пальцем. – Ты меня сюда приволокла буквально за шкирку. А мы в ответе за тех, кого приручили. Не получится отмазаться, даже и не пробуй. Теперь ты должна меня кормить, поить, гладить по шерстке и рассказывать сказки на ночь. Сегодня, так и быть, морально привыкай к мысли, а с завтрашнего дня придется заботиться обо мне на полную катушку. Иначе зачахну с тоски и сдохну у твоего порога. Ясно, кадет?

– Так точно! – испуганно дернулась девочка. – Ой… – Она опять бросила умоляющий взгляд на Сиору, и та, хоть и предельно вымотанная, с трудом удержалась от улыбки. Ну что за гость свалился им на голову! Что же, по крайней мере, с ним не соскучишься. И, похоже, он далеко не глуп для своего возраста.

– Вот и замечательно, – заявил Май. – Тебя ведь Мира зовут? А я Май. Только я в одном сериале видел, еще в детстве, что контракт с фертратом следует закрепить поцелуем. Иначе призыв силы не имеет, и фертрату придется вернуться домой.

Он резко наклонился вперед, заключил девочку в объятия и поцеловал ее в губы.

Вопреки подсознательному ожиданию Сиори Мира не стала визжать и вырываться. Суровая выматывающая школа Грампы, страшно не любившей насильников, дала свои плоды. От неожиданности девочка широко распахнула глаза и неподвижно замерла. Но уже две секунды спустя ее предплечья взлетели вверх и резким ударом изнутри разомкнули кольцо объятий. Ее колено вонзилось мальчишке в пах, и тот дернулся от боли, сгибаясь, а Мира, отступив на шаг назад, хорошо поставленным ударом правой вскользь достала его в скулу. Мальчишка взмахнул руками и, не удержавшись, уселся на задницу, хлопая глазами.

Мира растерянно взглянула на него, потом на Сиори, и ее лицо залил густой румянец.

– Ой… – снова сказала она. – Я… прости, господин Май, я не хотела… я рефлекторно…

– Эксперимент прошел удачно, хотя и слегка болезненно, – пробормотал Май. Он потер скулу, поморщился и поднялся. – А что делать? Непредвзятый взгляд требует жертв. Тяжелая же рука у моей новой хозяйки, однако… Ну, бьет, значит, любит. Госпожа Айсока, поскольку контракт успешно заключен, мы можем пойти к тебе.

– Тогда на сегодня закончим, – устало сказала Сиори, подавляя глубоко непедагогичное желание истерично рассмеяться. – Гра, отведи девочек в дормиторий. Айя, рассчитываю на тебя. Если что, я на квартиру возвращаться не собираюсь, в своем кабинете сосну. Зови немедленно и в любое время, если нужно.

– Хорошо, – кивнула проректор. – Господин Май, пойдем со мной.

Она подошла к двери в раздевалку, коснулась засова ключ-перстнем, снимая блокировку, и вышла.

– Спок ночи, народ! – мальчишка махнул рукой, озорно подмигнул сначала Грампе, а потом Мире, и вышел вслед.

– Нахал! – буркнула Грампа, сердито поддергивая сползающую юбку.

Сиори иронично посмотрела на нее, и воспитатель смущенно потупилась.

– Тебе то же самое распоряжение, – сказала ректор, вовремя вспомнив, что насмехаться над воспитателями, пусть даже за дело, перед кадетами не стоит, и проглотив ехидную реплику. – Если во время дежурства случится что-то странное, даже по мелочи, немедленно извещай меня. После случившегося я даже Прорыву не удивлюсь.

– Так точно! – лейтенант отдала честь.

– Вольно. Все свободны, – скомандовала Сиори и вышла из зала. Уже в вестибюле она запоздало сообразила, что даже не спросила иномирянина, откуда он прибыл. Если из известного мира – одно. Тогда есть надежда не только вернуть его домой, но и установить совершенно новые торговые отношения. А вот если из совершенно чужого… Хотя… привычной жизни пришел конец, а в намечающемся глобальном кавардаке – какая разница?

– А у тебя здесь и в самом деле тесно, госпожа, – озабоченно проговорил мальчишка, переступая порог комнаты. – Повернуться негде. Ты уверена, что я тебя не стесню? Я и в самом деле прекрасно переночую в кустиках в парке.

– Нет нужды, господин Палек, – качнула головой Айсока, закрывая за собой дверь в микроскопическую прихожую. – Нам с тобой вполне хватит места.

– О! – молодой Демиург с интересом взглянул на проректора. – С кем имею честь? Ты Координатор?

– Как ты догадался?

– Даже проснувшийся нэмусин, помнящий мой псевдоним из реальности, не смог бы привязать его к этой маске. Возраст не тот, а имя вполне обычное. Кроме того, Координатор просто обязан выйти на связь немедленно после моего появления – если не из вежливости, то для протокола, так что пауза и без того неприлично затянулась. Мы знакомы?

– Да.

Тело Айсоки приподнялось над полом, окуталось золотистой дымкой и резко изменилось. Вместо полной невысокой женщины возрастом далеко за пятьдесят перед Палеком возникла узкоглазая девочка-подросток со светло-оливковой кожей, черными волосами до плеч, разноцветными – красным и зеленым – глазами, в белой кружевной блузе и облегающих кожаных штанах наездницы до колен. На ее груди засияла золотая брошь с фиолетовым сапфиром, а в волосах блеснула небольшая бриллиантовая диадема.

– Бокува, – констатировал Палек. – Привет-привет, давно не виделись. Я думал, ты продолжаешь Ракуэн шлифовать.

– Отлаженной на данный момент виртуальности достаточно для поддержки не менее двадцати миллионов нэмусинов, – сообщила Художница, трансформируясь обратно в Айсоку. – С учетом поступления примерно миллиона новых нэмусинов в год запас мощности пока есть. Опять же, с появлением проснувшихся нэмусинов мы больше не нуждаемся в привлечении Операторов из реального мира – ни для чистки ландшафта, ни для архитектурных целей, и сейчас расширение жизненного пространства может идти куда быстрее, чем раньше. Основные усилия брошены на решение социологических вопросов. Формирующиеся микросообщества проснувшихся пока что не набрали критической массы для самоподдержания. Они недостаточно стабильны и не могут существовать без постоянной коррекции. Но здесь моих навыков не хватает – я строитель по своей природе, а не психолог и не социолог. Госпожа Яна попросила меня помочь с Академией-Си, и я решила, что польза для меня и для нее окажется взаимной. Она получает контролера и Координатора, а я – нужный опыт.

– Вот как? Интересно, почему она меня о помощи не попросила? Бокува, давай, рассказывай все с самого начала.

– Во-первых, не Бокува, а госпожа Айсока. Мне все равно, но если ты проговоришься на людях, нехорошо получится. Во-вторых, с самого начала не могу. Госпожа Яна передала мне четкие инструкции не раскрывать определенного рода информацию никому. Вообще никому. Если сочтет нужным, сама расскажет. После понижения несущей я еще не общалась с ней и других указаний не имею. Поэтому – вот.

Она вытянула руку ладонью вверх, и над ней появились две бумажных книги в кожаных переплетах.

– Первая ссылка – императивная история на момент пуска сцены, вторая – краткое изложение культурного и политического контекста на текущий момент. Для вхождения в тему вполне достаточно.

– Ладно, почитаю, – кивнул Палек, взяв книги из воздуха. – Но не сразу. У меня, знаешь ли, в реальности рабочий день в разгаре, дел по горло. Сейчас отговорился плохим самочувствием, но долго на самотек дела бросить не могу. Вечером почитаю… здесь уже утро наступит. Система счета времени здесь та же, что и в реальности?

– Да.

– Великолепно. Бок… Тьфу, госпожа Айсока, и все-таки – что в здешней площадке такого особенного? Одним словом?

– Одним словом не получится. Ты знаешь, что такое индекс социального давления?

– Ну, не такой уж я и дремучий! – обиделся Палек. – Знаю, разумеется. Описывает степень мотивации индивидов к активной деятельности.

– Можно сказать и так. В Академии-Си индекс равен тридцати.

– Сколько?! – ахнул Палек. – Тридцати? Да вы с Яни что, офонарели? Ни на одной площадке выше пяти не поднимается! Да даже проснувшимся выше пятнадцати не дают. Вы здешних немусинов невротиками сделать хотите? Или на стрессоустойчивость их проверяете?

– Господин Палек, – спокойно произнесла Бокува-Айсока, – здесь многое покажется тебе странным. Поверь, так надо. Нэмусины здесь очень необычные. Больше сказать не могу, извини.

Палек с шипением втянул воздух.

– Конспираторы… – пробурчал он. – И, главное, от кого? От меня, от родного… ну, пусть сводного брата! Я ей еще припомню! Айсока, ректор – Сиори, да? – нэмусин, не кукла. Та златовласка с большой дубиной – тоже. И девчонка, Мира. Да или нет?

Координатор посмотрела на него, заколебавшись.

– Представление в спортзале ты устроил для того, чтобы проверить их реакции? – спросила она.

– Да. Не забывай, я сам несколько площадок в Ракуэне настраивал, да и психологии по верхушкам нахватался. Ни одна кукла не способна демонстрировать поведение, выходящее за рамки заданных шаблонов. Даже небов вроде тебя подловить можно, если знать особенности личности. Все трое протестированных продемонстрировали слишком широкий диапазон реакций и агрессивности. Кукол так не программируют, да и для искинов поддержки нехарактерно. Так да или нет?

– Хорошо. В конце концов, держать тебя в полном неведении не просто нечестно, но и опасно для окружающих. Подтверждаю, твои догадки верны. Только прошу – не делай так больше. Не нужно провокаций. Сексуальная тематика здесь табуирована в тех же рамках, что и на Восточном материке, и на домогательства мальчиков к девочкам смотрят очень неодобрительно.

– Я же говорю – эксперимент, – Палек пожал плечами. – Сдалась мне эта мелочь пузатая! Домогательства, тоже мне! И вообще, я женатый и степенный человек, Каси подтвердит. Айсока, и все-таки, что у меня за блокиратор на шее – или как вы этот ошейник называете? Откуда он взялся и как связан с любопытными щупальцатыми добавками к моей проекции? И как его снимать?

– Ошейник называется «кубирин», и в штатных условиях он не снимается. В качестве вспомогательной задачи здесь отрабатывается одна из возможных моделей контроля за эффекторами в реальном мире. Кубирин дает дополнительные способности Защитника: атакующее оружие ближнего боя – у Меча и защитное силовое поле – у Щита. Цвет кубирина – золотой и серебряный соответственно. Мечи обычно женщины, поскольку они от природы менее агрессивны, Щиты – мужчины. Но случаются и исключения – госпожа Клия, например, местный директор медицинской службы и воспитатель по совместительству. В кубирин встроена система визуального контроля статуса в виде цветного камня, цвет играет чисто декоративную роль…

– Эй! – Палек замахал руками. – Я верю, что ты можешь про… кубирины рассказывать часами. Можно конкретнее? Мне-то он зачем? Я не запрашивал.

– Твой кубирин… – Бокува задумалась. – Кубирины генерирует артефакт под названием «Глаз Бога» – он расположен здесь совсем рядом, мы в зоне его непосредственной реакции. Его назначение отнюдь не исчерпывается контролем за Защитниками, но сейчас не суть. Почему Глаз сработал, понятно – спортзал внутри радиуса активации, а твой повышенный статус требует кубирина. Другое неясно. У тебя одновременно способности и Щита, и Меча. Такой артефакт в императивной истории носит название «двойного кубирина Таэллы», в действительной истории ни разу не задействовался, и почему система выдала тебе именно его, хм… При назначении Атрибута она анализирует индивидуальные особенности психоматрицы, которые у твоей проекции попросту отсутствуют… я поняла. Твой канал связи закрыт для запроса расширенной информации, психоматрица для анализа, разумеется, недоступна. По результатам работы системы оба накопительных регистра оказались нулевыми, и ни одна чаша весов не перетянула. Ошибка в программировании, временная заглушка в ветвлении, так и не доработанная до конца. Похоже, Глаз Бога оказался не рассчитан на работу в условиях нулевой информации…

– Стоп! – Палек поднял руку. – Любезная моя госпожа Айсока, я поплыл. Верю, что ты можешь много часов подряд рассказывать о местной механике, но я все-таки человек. Я ухватил общую идею, но у меня, кажется, перегрузка. Слишком много информации. Давай так. Я временно отключусь и займусь делом, а вечером – вашим утром – подключусь обратно и просмотрю твои материалы. Я положу проекцию где-нибудь в уголке и оставлю на автопилоте. Лучше меня не дергать, но если что-то срочное, зови по прямому каналу, подключусь.

– Хорошо. В шкафу матрас и простыни, сделай себе постель. Ко мне крайне редко кто-то заходит, но нарушениями достоверности лучше не рисковать. А я пока пойду в каптерку и подберу тебе одежду. Можно создать с нуля, но кое-кому покажется слишком подозрительным.

– Тяжело у вас, – хмыкнул Палек. – Тридцать баллов – м-да. Кстати, а ты Щит или Меч? Какой-то у тебя кубирин… бесцветный.

– В соответствии с легендой я много лет назад получила в бою тяжелую травму и фактически не являюсь Защитницей. Я не могу проявлять свой Атрибут и очень не люблю говорить о нем, а остальные стараются мне не напоминать. Я даже авторизовать кадетов не могу – речь о специальном механизме, позволяющем Защитнику использовать Атрибут только с разрешения контролера. Формально я могу использовать кубирин лишь для дистанционных переговоров в пределах Академии. Моя официальная роль – проректор по административно-хозяйственной части. Фактически я отношусь к обслуживающему персоналу, к той же категории, что и слуги, хотя ректор, госпожа Сиори, ко мне прислушивается и в воспитательных вопросах. Кстати, слуги здесь поголовно куклы с жестко заданной логикой, так что их можно не домогаться.