Все из-за тебя

Сегодня мне казалось, что этот вечер – идеальный для нашего первого поцелуя: и вкусный чай в белых чашечках, и уже сумрачное летнее небо, и Another Day in Paradise в колонках… Но вместо поцелуев Леня снова завел разговор о своем будущем романе, а потом признался, что сегодня ему нужно успеть закончить главу и он не сможет меня проводить. На велосипед я садилась крайне разочарованной.

– Увидимся завтра, – сказал Леня на прощание и слегка приобнял меня. Я почувствовала запах его терпкого парфюма.

– Угу, – пробормотала я, – увидимся.

– Ты замечала, какое красное мерцание у той звезды? – спросил Леня, подняв голову.

Я тоже уставилась в вечернее небо. Сегодня пасмурно, звезд почти не видно. Но ту, о которой говорил Леня, все-таки с легкостью обнаружила. Она горела ярче всех.

– Арктур – самая яркая звезда в созвездии Волопаса. Я хотел так назвать свой роман…

– А я думала, это Марс, – перебила я. Снова разговариваем про звезды, вместо того чтобы целоваться. – Ладно, поеду, а то к ужину опоздаю…

И вот я стою перед крутой горой и снова смотрю на яркую мерцающую звезду. Она сопровождала меня, пока я медленно катила вдоль усыпанной полевыми цветами обочины. Духота стояла страшная. Наверное, вот-вот разразится гроза. Я тяжело вздохнула и, спрыгнув с велосипеда, покатила его в гору. С такими педалями брать высоту не рискнула… А когда наконец вышла к дому, то с удивлением обнаружила недалеко от нашего забора черный «Шевроле Тахо». За все время, что я торчу у бабушки, соседи ни разу не приезжали на дачу.

Я замерла. Тишина, слышно только, как кузнечики стрекочут в траве. Из машины вышел холеный хозяин соседней дачи. Я два года не приезжала в поселок, обычно отец сам привозил бабулю в город на праздники, поэтому и соседей не видела давно. Мужчина ничуть не изменился – такой же загорелый, подтянутый, с сумкой для теннисных ракеток на плече. Он обогнул машину и направился к открытым воротам. Когда сосед скрылся на участке, автоматические ворота почему-то не закрылись. Я постояла пару секунд, а затем, забравшись на велосипед, поехала к бабушкиному дому. Педали снова прокручивались со страшным скрипом. Едва не упав, я слезла с велосипеда. Поправила задравшийся подол сарафана и потопала дальше пешком. Ворота были распахнуты, и меня разобрало любопытство. Проходя мимо соседского участка, я не удержалась и осторожно заглянула во двор. Все так, как я себе и представляла: ухоженная территория, искусственный симпатичный пруд, большой двухэтажный дом с просторной верандой. В центре журчал небольшой фонтанчик, вдоль асфальтированных дорожек светили фонарики, и вообще территория оказалась большой, но очень уютной. Конечно, здесь наверняка поработали ландшафтный дизайнер и садовник. Я вспомнила бабушкин участок. За те два года, что меня не было в поселке, дом покосился, а сад еще больше зарос сорняками. Этим летом папа принял решение все-таки продать дом, а бабушку увезти в город, чтобы она была под присмотром. Именно поэтому мы с отцом приехали сюда в августе, чтобы привести дом в порядок перед продажей. С утра и днем растаскивали всякий хлам, а по вечерам я гуляла с Леней или купалась в озере. Два дня назад отцу пришлось срочно уехать в очередную командировку, и наша работа приостановилась.

Задумавшись, я не сразу услышала, что из черной машины вышел кто-то еще. Вот почему автоматические ворота не закрывались. Я как-то не подумала, что хозяин соседской дачи приехал не один – стекла-то затонированы, кто еще находится в машине, не разглядишь.

– Что же ты не проходишь? – раздался насмешливый голос за спиной.

Я резко обернулась, едва не выпустив из рук велосипедный руль, и увидела Йована.

* * *

За те пару лет, что мы не виделись, он изменился. Стал еще выше ростом и шире в плечах. Ему бы в фильме молодого скандинавского бога играть… Светлые волосы отросли, и Йован теперь зачесывал их назад. Что в Гарбиче осталось неизменным – так это дерзкий взгляд. Йован был все тем же Каем из сказки, просто чуть повзрослевшим.

Не могу сказать, что часто вспоминала о нем. Тот день, когда он развел меня на поцелуи, был будто в прошлой жизни. Дурацкая история. Отчего-то сейчас я вспомнила все случившееся в мельчайших подробностях, и пульс участился. И все-таки я не ожидала, что второй раз мы встретимся в такой глупой ситуации, когда я буду шпионить около его дома. Створки ворот за моей спиной, не дождавшись молодого хозяина, с громким жужжанием поползли друг к другу. От неожиданности я вздрогнула.

– Что ты делала? – задал новый вопрос Йован.

Я посмотрела на закрытые высокие ворота.

– Просто хотела узнать, как там у вас и чего… – растерянно отозвалась я. Объяснение показалось нелепым.

– И как там?

– А?

– И чего? – продолжал изводить меня Йован. Свою наглую ухмылку он даже не скрывал.

– Теперь закрыто, – проворчала я, взмахнув руками в сторону забора.

– Так, может, тебя подсадить? – предложил Йован.

– Иди ты к черту! – взорвалась я. В конце концов, ничем незаконным я не занималась. Как это я успела забыть, что он настолько несносный.

Йован рассмеялся. Открыл заднюю дверь машины и достал точно такую же сумку с теннисными ракетками, как у отца. Накинул ремень на плечо, а затем взял в руки несколько учебников.

– Это и есть твой мотоцикл? – кивнул он заинтересованно на старый велосипед. На нем еще мой папа в детстве катался.

Надо же, Йован тоже помнил наш разговор двухлетней давности. И даже мое увлечение мотоциклами. В то лето я только начинала свой водительский путь и учила билеты, чтобы получить права. А теперь неплохо каталась и в наших гонках с отцом по ночному городу часто приезжала первой. Но рассказывать об этом Йовану не хотелось. Это в прошлый раз мне пришлось сбить с него спесь и произвести впечатление. И вообще, много будет знать, скоро состарится. Хотя до старости ему еще как до Китая пешком. Я снова проигнорировала вопрос и взглянула на учебники в руках.

– А ты до сих пор к экзаменам готовишься? – усмехнулась я.

– Есть такое.

– Бедный малыш! – притворно вздохнула я. – Напомни, сколько тебе лет?

– Двенадцать, – огрызнулся Йован.

А я ликовала – все-таки мне удалось его задеть. Хотя было ясно, что Йован готовится к поступлению в университет.

– На какой факультет собрался?

Йован удивленно посмотрел на меня. Но мне действительно стало интересно, какую профессию выбрал этот парень. Да и что такого – поддержать беседу? По-соседски.

– Восточный.

Ну еще бы! Я и не сомневалась, что он и здесь выпендрится.

– А ты? – спросил Йован.

– Что я?

– Учишься где-нибудь?

Я училась в Высшей школе менеджмента на маркетолога и была довольна выбором профессии. Но при встрече с Гарбичем меня словно переклинило. Вспомнила, как этому нахалу, видите ли, показалось скучным мое имя – Маша Раева. И я ответила:

– На факультете ракетостроения.

– Да ну, – удивился Йован.

– Живи теперь с этим, – улыбнулась я и, крепче ухватившись за руль, села на велосипед. Хотелось эффектно укатить в закат, но вместо этого педали снова прокрутились, а я спрыгнула на землю. Не хватало еще свалиться перед Йованом.

Со стороны леса прогрохотал гром, откуда-то набежали тучи. Стало совсем темно. Однако, несмотря на приближающийся дождь, духота пока никуда не ушла.

– Могу починить твой велик, – сказал Йован.

– Что, прости? – обернулась я. – Ты сможешь?

– Ты строишь ракеты, а я с велосипедом не могу разобраться? – улыбнулся Йован. И по его хитрой улыбке я поняла, что насчет ракетостроения он не поверил.

– Да я и сама могу справиться, – нахмурилась я.

Это правда. В детстве мы с папой часто проводили время в гараже, чиня его мотоцикл или машину. А вот до старого велосипеда руки не доходили. Особенно в этот приезд, когда так много работы по дому, а вечерами все мои мысли занимал Ленечка.

Начал накрапывать дождь, и теплые капли защелкали по лопухам. Стоять было неудобно и глупо. Мне казалось, что мы уже сказали друг другу все, что хотели. Не виделись два года и обменялись вежливыми колкостями.

Поежившись от дождя, я покатила велосипед к дому бабушки. Йован продолжил стоять на месте, а потом вдруг негромко окликнул меня:

– Маша!

Йован впервые назвал меня по имени, и из его уст оно прозвучало неожиданно тепло и ласково. Очень уж мягко Гарбич произносил шипящие. Я обернулась. Что еще ему от меня надо?

Дождь успел намочить его волосы, и мокрая светлая прядь упала на лицо.

– Чего тебе? – не очень вежливо поинтересовалась я.

– Может, дашь мне свой номер телефона? – задал Йован неожиданный вопрос.

Я растерялась.

– Зачем тебе?

Йован пожал плечами и свободной рукой достал из кармана айфон последней модели.

– Напишу тебе как-нибудь.

Он подошел ко мне и протянул телефон. Немного поколебавшись, я взяла из его рук телефон и вбила в «Контакты» свой номер.

Пока я набирала цифры, Йован сказал:

– Вдруг появятся вопросы по ракетостроению.

Я подняла голову и рассерженно посмотрела на Гарбича. Зря дала ему номер! Пару секунд мы пялились друг на друга, а затем я вернула ему телефон.

К нашей калитке шла гордой походкой, не оглядываясь. Знала, что Йован провожает меня взглядом. Разошедшийся дождь громко шуршал в ветвях деревьев.

Зайдя на участок, я бросила велосипед у забора, и звонок на руле громко звякнул. Капли звучно тарабанили по крыше. Безуспешно укрываясь руками от дождя, я вбежала в дом. Бабушка сидела на кухне и что-то вышивала. Люстра тускло освещала круглый стол с белой скатертью. За окном стало совсем темно, только изредка молнии яркой вспышкой пронзали небо.

В горле пересохло. Я подбежала к плите и, схватив чайник, стала жадно пить прямо из носика. Теплая струйка воды потекла по подбородку и шее. Бабушка отложила вышивку и удивленно посмотрела на меня поверх очков.

– Маша, за тобой кто-то гнался? – удивленно спросила она. И даже, приподнявшись, посмотрела в окошко на заросший участок.

Я и сама не могла понять, почему так захотелось пить… Промычала что-то неразборчиво и продолжила пить дальше, тоже поглядывая в окно. Отсюда был виден кусочек дома Гарбичей. На втором этаже горел яркий желтый свет. Интересно, чья это комната? Я пила, не отводя взгляда от чужого окна. Потом свет резко выключился, и в комнате стало темно. Теперь я видела только наше грязное окно, залитое дождевыми каплями. Вряд ли на меня кто-то сейчас смотрел, но, поставив чайник обратно на плиту, я на всякий случай приосанилась.

– Никто за мной не гнался, бабуль, – ответила я наконец. – Ты видела, какой дождина на улице?

Бабушка покачала головой и вернулась к вышивке.

В кармане сарафана завибрировал телефон. Я тяжело вздохнула и снова взглянула в темное окно, по которому зигзагами стекала вода. Зря я дала свой номер этому малолетке, теперь изведет. Но, достав смартфон, увидела, что пришло сообщение от Ленечки: «Без тебя такая тоска… Плачу, как сегодняшняя погода».

Прочитав сообщение, я не смогла сдержать улыбку. Это не осталось незамеченным для бабушки. Она снова строго посмотрела на меня поверх очков.

– Опять этот сумасшедший пишет? – спросила бабуля. – Ты снова с ним встречалась?

Я рассмеялась.

– Бабуль, ну какой он сумасшедший?

– А разве нет? Что это за профессия для мужчины – писатель? Они все не в себе.

– По-твоему, лучше бы он был предпринимателем?

– Определенно.

– Или сантехником?

– Чем плох сантехник? – удивилась бабушка. – Твой дедушка работал сантехником. А потом до начальника жэка дослужился.

– Ничем не плох, – пожала я плечами. Но меня всегда привлекали творческие профессии. Мой первый парень был свободным художником. Правда, у него была куча пагубных привычек, из-за которых нам все-таки пришлось расстаться. Но Ленечка, насколько я знала, ничего запрещенного не употреблял. Следом пришло еще одно сообщение от Лени:

«Не любить.

Не скучать.

Не ревновать.

Не получается…»

Не ревновать? О чем это он? Я снова посмотрела в окно.

– А если бы он был востоковедом?

– И на кой тебе востоковед? – еще больше удивилась бабушка.

– Проводил бы экскурсии в Эрмитаже на китайском…

Бабуля только рукой махнула, решив, что я снова придуриваюсь. Я так и зависла с телефоном в руках. Не знала, что отвечать Лене. Его сообщения часто сбивали меня с толку, хотя, безусловно, были очень приятны. Леня, не дождавшись от меня сообщений, прислал третью эсэмэску: «Это был Маяковский. Завтра увидимся?»

Я послала в ответ «влюбленный» стикер и добавила, что завтра уезжаю в город увидеться с лучшей подругой, поэтому с Леней мы встретимся только послезавтра…

Поболтав еще немного с бабушкой, я отправилась спать. Долго ворочалась в постели, разглядывая на потолке дрожащие тени от веток деревьев. Из окна моей комнаты дом Йована не виден. Сна ни в одном глазу. Когда снова завибрировал телефон, извещая о новом сообщении, я слишком быстро схватила трубку – подруга Лика уточняла, все ли завтра в силе. Даже самой себе я не могла признаться, что в глубине души жду сообщения от другого человека… Зачем спрашивать номер, если не собираешься писать?..

Ворочаясь, я гнала глупые мысли и представляла встречу с Ленечкой… Ночью мне снился дом Гарбичей: просторные светлые комнаты, огромное крыльцо, с которого видны разноцветные клумбы и каменный журчащий фонтанчик…

Йован так и не написал.

Глава вторая

В городе о ночной грозе напоминали глубокие лужи. Но жара и не думала отступать. Окна во многих домах были распахнуты настежь.

Мы с Ликой договорились встретиться в кафе на улице Маяковской, где подавали вкусные пирожные. За окном проносились облитые солнцем автомобили, неспешно брели измученные духотой прохожие. Но почему-то именно сегодня, несмотря на свирепствующий августовский зной, чувствовалось приближение осени. А может, это мне хотелось так думать… Лето и жара страшно надоели. Золотая осень – мое любимое время года, и я с нетерпением ее ждала.

Как обычно, я пришла раньше Лики. Подруга всегда опаздывала, а я имела полезную привычку приходить вовремя. Порой мое маниакальное желание не опоздать доходило до абсурда. Я могла выйти из дома за пару часов до предполагаемой встречи. Вот и сегодня уехала в город чуть ли не на первой электричке, хотя, зная «пунктуальность» Лики, могла особо не торопиться.

А все из-за мамы. Какую взбучку она устраивала каждый раз, когда я опаздывала на тренировки по плаванию, до сих пор вспоминаю с содроганием. И теперь, если я не успеваю на встречу, сердце у меня бешено колотится и тошнота подкатывает к горлу. Пока я не решила, что делать с гиперответственностью, которую привила мне мама, но это неприятное чувство определенно мешало жить.

Лика опаздывала уже на полчаса, и я заказала вторую чашку капучино. Хорошо, что столик мне достался не в проходе, а в углу у окна – никто туда-сюда не ходит…

Колокольчик на двери звякнул, и в кафе наконец появилась Лика. Складывалось впечатление, что она особо и не торопилась. Лениво оглядела помещение, заметив меня, приветливо помахала и отправилась к бариста заказывать кофе.

Когда подруга подсела ко мне за столик, я принялась внимательно рассматривать ее. Лика изменилась с нашей последней встречи: сделала короткую стрижку и высветлила волосы, еще и брови обесцветила, в носу – новый септум. Мы не виделись с начала лета – Лика моталась по стране в поисках приключений: поездка на Байкал с одноклассницей, йога-лагерь в Крыму… Подруге было не до встреч со мной. А потом я сорвалась из города, но, конечно, повод для этого был скучный – разбирать хлам в старом бабушкином доме перед его продажей. Уезжала я в самом скверном настроении… Кто ж знал, что этим летом я встречу на даче свою любовь.

– Прикольная прическа, – показала я почему-то на свою голову. Мне никогда не хватит смелости на такие кардинальные перемены. Вот уже несколько лет я носила длинные волосы и чаще всего собирала их в высокий хвост. Волосы свои я любила и очень берегла – слишком долго мне пришлось носить ненавистную короткую стрижку. Лика на мой комплимент польщенно кивнула, а я ехидно продолжила: – Если б ты не опоздала на полчаса, то я тебя и не узнала бы, но ты в своем репертуаре.

– Какая прелесть! – улыбнулась Лика. – А ты здесь наверняка с самого утра сидишь.

Подруга была недалека от истины.

– Или еще с вечера палатку раскинула? – продолжила Лика. Она и не думала извиняться! Я показала ей неприличный жест и отпила кофе.

Я не рассказывала Лике о Лене, подруга сама обо всем догадалась. Долго и внимательно рассматривала мое лицо, а потом расплылась в улыбке.

– Кто он? Говори!

Я смутилась. Вот так сразу – с места в карьер. Но, увидев подругу, я нестерпимо захотела рассказать ей о Ленечке. А с кем мне еще делиться? С бабушкой, которая не одобряет мой выбор, потому что писатель – это несерьезно, по ее мнению? Да уж, бабуле нужен председатель совхоза, не меньше.

– Неужели по мне так заметно? – рассмеялась я.

– Издеваешься? Да у тебя глаза горят! – воскликнула Лика и подперла подбородок кулаком, приготовившись слушать.

Я мельком взглянула на телефон: новых сообщений от Лени не было, от Йована – тоже. Подумала о соседе и рассердилась. Для чего он взял у меня номер телефона? И почему я все-таки жду от него СМС?

– Ну хорошо, – выдохнула я, – его зовут Леонид. И он очень необычный парень.

– В плане? – удивилась Лика. – Не от мира сего?

– Почему сразу не от мира сего? Просто он писатель. Вот ты много писателей знаешь?

Лика на мгновение задумалась.

– Лично? Ни одного.

– Вот видишь! А он пишет какой-то исторический роман. Я особо не вникала, если честно. Но он такой неординарный…

Я принялась рассказывать Лике, как Леня снял старую красивую дачу «для вдохновения», притащил туда печатную машинку… Как он слушает Коллинза и пьет только чай с бергамотом, учился в литературном и знает кучу стихов наизусть. А еще упомянула о том, что над Леней витает ореол таинственности.

– К нему тянет словно магнитом, понимаешь? – призналась я. – Со мной такого раньше никогда не было.

Иногда мне даже казалось, что Леня меня приворожил. Где это видано, чтобы я целых две недели торчала на даче, да еще и с такой идиотской миссией – круглыми сутками делать уборку, полоть сорняки и выносить на свалку скопившийся в доме мусор. В другой раз я запросто нашла бы повод не ехать. Наврала бы с три короба отцу, тем более что я его любимица и он часто освобождал меня от рабского труда. Но теперь я, к удивлению папы, прописалась на даче и возвращаться в город до начала учебы не планировала. Бабушка о моем романтическом увлечении по моей просьбе отцу не рассказывала, хоть Ленечка и не внушал ей доверия.

– Бабуля считает, что у него несерьезные намерения по отношению ко мне, – сказала я, откусив пирожное.

– У кого, интересно, серьезные намерения в двадцать лет? – засмеялась Лика.

– Он старше, ему двадцать четыре.

Лика только махнула рукой: мол, какая разница.

– А сама что думаешь? – поинтересовалась подруга.

Перед глазами встал образ Лени. Его зеленые, как изумруд, глаза, темные волосы, спортивная фигура… Интересное увлечение, необычные разговоры, эрудированность… и мой страх ляпнуть что-нибудь не то.

– Честно? – спросила я. – Думаю, что я его недостойна.

– Ну здравствуйте! – возмутилась Лика. – Опять двадцать пять! Внушила же тебе твоя мамочка кучу комплексов…

– Снова хочешь поссориться? – нахмурилась я.

Мы с Ликой почти всю жизнь вместе – живем в одном районе, ходили в один детский сад, потом в один класс, поступили в один университет. Лика училась на факультете психологии и постоянно пыталась устроить мне сеанс психотерапии. Один раз я все-таки сдалась, и мы попробовали «поговорить по душам». В итоге Лике удалось вытянуть из меня такие подробности, что к концу нашей беседы я обливалась слезами, чувствуя себя уязвимой как никогда. И я сорвалась на подругу. Мне казалось, что это именно она виновата в том, что я рыдаю и чувствую себя такой несчастной… Зачем бередить прошлое, которое причинило столько боли? Только с годами я научилась принимать маму… Последние пару лет мы не ссоримся, просто не обращаем друг на друга внимания. Как выяснилось, обида на нее никуда не делась, но обсуждать маму с Ликой мне расхотелось навсегда.

– Ладно, больше не буду, – проворчала подруга. – Давай вернемся к твоему Леониду…

– Еще он кажется мне очень старомодным. Мы встречаемся две недели и еще ни разу не целовались.

– Может, он в какой-нибудь религиозной секте? – предположила Лика. – Когда до свадьбы только за ручку держатся.

Я рассмеялась.

– Думаю, он просто подогревает мой интерес.

– Нужно Славу подключить, он рассудит, что к чему.

Слава – парень, по которому вздыхала Лика еще с одиннадцатого класса. Мы учились в одной параллели, а потом оказались в одной группе на факультете. Как-то незаметно для нас обеих мы со Славой сдружились. Сидели за одной партой, болтали на парах, вместе ходили в столовку и давали друг другу списывать на зачетах. При этом Слава никогда мне не нравился как парень. Нет, он был очень обаятельным и симпатичным – высокий короткостриженый блондин с веселыми серыми глазами, но, наверное, из-за школьной влюбленности Лики я изначально не рассматривала Славу в качестве потенциального бойфренда. Да и он, кажется, не испытывал ко мне никаких трепетных чувств, и это меня ничуть не задевало. Наоборот, осознав это, я почувствовала облегчение. Мне нравилось только дружить со Славой. А быть третьей в треугольнике мне совсем не улыбалось. Зато Лика, узнав, кто со мной в одной группе, тут же активизировалась. Сколько раз я пыталась их свести – дальше непринужденного флирта и взаимных подколов дело не двигалось. К тому же Славка был тем еще бабником – девчонок менял каждый месяц как перчатки, поэтому теперь мы втроем просто дружим. Но Лика все равно не упускает шанса нет-нет да и пококетничать со Славой. Порой я сама не понимаю, что происходит между ними. Их переглядки и перепалки сводят меня с ума…

– Да ну его, – поморщилась я. – За все лето даже времени не найдет мне написать, не то что встретиться. Сколько раз я просила его поехать со мной на дачу и разобрать хлам… Когда он ремонтировал свою студию в том году, я первой пришла на помощь.

– А хочешь, мы вдвоем приедем, поможем тебе? – тут же оживилась Лика.

Ключевое слово здесь, конечно, «вдвоем», а не «поможем». Я уже представила себе, как они, флиртуя, будут дурачиться, кидая друг в друга яблочками, в то время как я одна буду горбатиться на огороде, выдирая траву.

– Да мы с отцом основную работу сделали, – сказала я. – Вы можете просто так приехать. Например, в понедельник, пока каникулы. Заодно познакомитесь с Леней.

Лика загорелась еще больше. Я даже пожалела, что предложила ей это. Как бы мои друзья не спугнули парня, который мне нравится. Леня казался таким необычным, неприступным и возвышенным… Мы же обычные ребята. Наедине с Леней я еще старалась давить из себя «необычность», однако, когда мы собираемся вместе, вся дурь, понятная только нам троим, лезет наружу… А с другой стороны, зачем мне парень, который не принимает моих друзей? Пока я все это обдумывала, Лика продолжила восхищаться моим предложением.

– Слушай, только ты как-нибудь подстрой, чтобы не я Славку на дачу звала. Но при этом обязательно намекни, что я не хочу тащиться одна на электричке, пусть он за мной на Обводной заедет. Хорошо?

– Ага, – отозвалась я, вернувшись к пирожному.

– Ох, Машка, мне так не терпится увидеть твоего таинственного Леонида…

Я счастливо рассмеялась и взглянула в окно. А потом, подавившись и позорно закашлявшись, прохрипела:

– Ну так смотри…

* * *

Ленечка стоял по ту сторону панорамного окна и смотрел на меня. Солнечные блики прыгали по его лицу, а за спиной на светофоре толпились прохожие. Я никак не ожидала увидеть здесь Леню, поэтому и поперхнулась. Кашляла так, что слезы выступили на глазах. Лика не выдержала и, перегнувшись через стол, похлопала меня по спине.

– Попей ты уже! – рассердилась она, пропустив мимо ушей мое предложение посмотреть на Леонида. Подруге и в голову не могло прийти, что тот, о ком мы разговаривали последние полчаса, находится совсем рядом. Наконец я перестала кашлять и снова взглянула в огромное панорамное окно. Ленечка стоял на том же месте. Благодаря огромному окну можно было рассмотреть его в полный рост. Вот как бывает! Наверное, он тоже приехал в город по делам и случайно увидел меня в кафе. В таких совпадениях какое-то колдовство – все-таки это судьба, что мы повстречали друг друга. Я первой улыбнулась. Леня тоже широко улыбнулся в ответ, и его глаза засияли искренней радостью.

Лика проследила за моим взглядом и тоже уставилась в окно.